Лето
Поезд стоял в конечном пункте маршрута – палимый солнцем Владивостока, он ожидал когда машинисты погонят его назад, на Москву.
Сделав шестисуточный марш-бросок через всю Сибирь, пересекая Байкал и выходя на просторы дальнего Всостока, поезд набирался сил, восстанавливал дыхание и затаенно ждал самого неприятного участка пути – возвращения.
«Теперь ровно столько же, только назад. Это как предел траектории бумеранга, или пружины, когда ты находишься в максимальной точке, но это совершенно не есть твой конец. А наверное, что-то в этом все-таки есть – заканчивать на пике, на максимуме. Но нет, моя пружина меня утянет назад».
Вера Анатольевна предавалась грустным мыслям, навеянных усталостью и прогуливалась по городу. О Москве она старалась не думать, и как могла отказывалась проводить параллели между своим городом и пружиной. Взяв с собой легкую вязаную кофточку, которую из-за невыносимо жаркого воздуха не пришлось надевать, она наслаждалась ощущением долгожданно возникшей свободы.
Можно носить обычные, человеческие вещи. Ее железнодорожный пиджак ожидал ее в свежеубранном купе проводниц, и пока поезд не тронется можно мнить себя свободным человеком, не стянутым обязательствами сопровождающего.
Можно ходить, где вздумается. До отбытия еще полно времени, и Вера Анатольевна, встав пораньше, улучила возможность походить по просторному портовому городу, где осознание края Земли кружит голову.
«Да, в тесных купейных коридорах тоже голова кружится, только наоборот…»
Предаваясь молчаливым размышлениям, она обнаружила, что ноги, сами того не желая, привели ее к вокзалу, откуда даже с соседней улицы доносились надоевшие ей неразборчивости о прибытии и отбытии.
«Ну уж нет! Пока еще туда рано. Надо хоть надышаться воздухом, перед заправкой».
Решив так про себя, Вера Анатольевна прошла мимо вокзала, и завернув за поворот, забрела на соседнюю улицу.
Широкий проспект заканчивался в конце гущей высоких тополей, куда решительно направилась Вера Анатольевна, желая последние пару часов до отбытия провести среди природы.
Подойдя ближе, она обнаружила сквер, небольшой, привокзальный, но достаточно уютный и малообитаемый. Слышны были голоса птиц наверху, которые почти полностью заглушали доносившиеся объявления. Вера Анатольевна присела на ближайшую скамейку под деревом, и закрыла глаза.
Сосредоточилась на ощущениях.
«Если бы я была птицей-проводницей, я бы пела песни, или, как эта, неразборчиво объявляла в громкоговоритель?»
Легкое дуновение ветерка приятно щекотало ее предплечья, и она поняла что засыпает, только когда из рук выпала вязаная кофточка. Резко раскрыв глаза, и осмотревшись по сторонам, она заметила незнакомца, приближающегося к ней, а уж потом обнаружила, что кофта-таки свалилась на пол, под ноги. Вера Анатольевна подобрала ее, силясь понять сколько времени прошло, с тех пор как она села на лавочку.
«О боже, часы в пиджаке. Не идти же на вокзал, чтобы узнать время… Я ведь только чуточку погулять думала, господи, как я могла так выключиться?»
Когда прохожий мужчина поравнялся с ней, она, вставая, спросила:
– Простите, который час?
Он вежливо ответил, даже не глядя на часы:
– Ровно полдень. Смотрите не проспите всю жару!
И ушел себе.
– Спасибо, – растерянно поблагодарила Вера Анатольевна то ли за совет, то ли подсказанное время, и снова присела на лавку, уже на самый краешек, чтобы не провалиться в коварный сон.
«Господи, до отбытия еще целая вечность… Я ужасный паникер. Хотя, рискованно оставаться, еще, чего доброго, опять провалюсь в сон… С каждым годом все тяжелее переношу эти рейсы. Старею, что ли?».
Вера Анатольевна встала, и посмотрела по сторонам – сквер был так красив своей безлюдностью, что терять такое ощущение изолированности от людей, когда кругом столько дней сновали однообразные лица, было бы равносильно глупости.
«Рай для моей интровертности»
Она ходила по этому скверу бесцельно, еще с целый час, неспешно наматывая круг за кругом, удивляясь, как это никому из местных жителей не хочется просто побродить, как она, среди высоких тополей.
«А я ведь и сама, сколько езжу, а сюда ни разу не заходила. А что я делала в прошлый раз, когда мы тут стояли?»
Вера Анатольевна в размышлениях не заметила, как на одном из кругов, она буквально наткнулась на чьи-то ноги, бесцеремонно раскинутые едва ли не на пол тропинки, по которой Вера Анатольевна задумчиво шагала.
– Ой, простите…
– Простите…
Они сказали это в унисон, и посмотрели друг на друга. Вера Анатольевна поняла, что слишком быстро уходит в себя, к тому же настолько глубоко, что не замечает вокруг ничего.
«Это уже слишком, я очень быстро теряю реальность. Нужно прекращать витать в облаках»
Сейчас, едва не споткнувшись о чьи-то ноги в белых брюках, она вырвалась из мира своих мыслей, и машинально извинившись, подняла голову.
На скамейке сидел тот же, одинокий человек, которого она видела недавно, спросонья,. Он же, наверное, увлекшись чтением, не заметил ее или предполагал, что женщина увидит препятствие и обойдет его, а она напротив, едва не наступив на его ноги, теперь смотрит на него так, словно он, нарочно собирался сделать прохожим подножку.
– Мы с вами виделись сегодня, – зачем-то констатировала простой факт Вера Анатольевна, пытаясь понять, почему и сейчас и в первый раз он ей показался странным.
Он убрал книгу и встал с лавочки, представая перед ней в полный рост.
«А, ну вот почему!».
Этот прохожий выглядел слишком вычурно разодетым, вот почему. На нем были легкие летние туфли светло-бежевого цвета, аккуратно выглаженные белые брюки, светло-голубая рубашка, на вид, очень тонкая и легкий пиджак песочного цвета, в широкую клетку. На шее игриво был повязан платок в тон рубашке. Завершали его образ чудака-франта очки-хамелеоны и фетровая шляпа, которую он держал в руках. Было ощущение, что его одевали для съемок какого-то фильма, и он просто вышел между съемками почитать в тихом сквере.
– Я прошу еще раз прощения, так неудобно, – сокрушался тем временем он – я, кажется, тоже потерял чувство реальности, сидя тут, в тени.
– Ничего, бывает, – Вере Анатольевне хотелось еще посмотреть на его яркий наряд, однако, это уже выглядело бы неприлично, поэтому она, сделав полукивок, пошла дальше.
– Разрешите вас чем-нибудь угостить! – прозвучало сзади, он сделал шаг в ее сторону – Хочется загладить вину.
– Нет, что вы, какая вина, это я же чуть не налетела. Не надо, – поспешно отмахивалась Вера Анатольевна. Ей стало неловко, внутренний голос закричал что-то еле слышимое, согласительное, но она, мешкая, выпалила первое, что пришло на ум, – славные тут у вас места. Красивый скверик, опьяняет.
Вера Анатольевна поморщилась. Из всех слов она выбрала «опьяняет». Прекрасно. А ведь этот молодой человек не лишен привлекательности, зачем же при знакомстве сразу употреблять именно такие глаголы. Хватило бы просто «красиво тут, а что еще можно посмотреть?». Слава богу, этот парень оказался настойчив и разговор продолжился:
– Вы у нас впервые?
– Не то чтобы… я проездом.
– А-а… вы, получается, московского поезда ждёте? – он кивнул в сторону вокзала.
– Да. Как вы поняли?
Вера Анатольевна даже интуитивно подняла руку, на то место, где у нее был вышит железнодорожный лацкан на пиджаке. Нет, все верно. Пиджака на ней нет.
– Я тоже жду этот поезд. Давайте ждать вместе. Здесь совсем рядом есть хорошее кафе, в такую жару мороженое не помешает? Пойдем? – он обезоруживающе улыбнулся, приглашая следовать за ним.
«Ах ты, хитрый ловелас, – подумала Вера Анатольевна, – скольких ты уже такой улыбкой заманивал? Наверное, летят как бабочки на огонь… Пришла подышать воздухом, называется. Ладно, – внезапно еле слышимый голос подавил речь разума и в голове послышалось, – ведь он и не знает, что я проводница. Я же не в служебной форме. Пусть думает, что я пассажир. В конце концов, когда меня в последний раз куда-нибудь звали».
– Если это недалеко…, – кокетливо затянула она, но вожжи приспустила, и уступила право вести ему. Он оживился и грамотно поймал этот момент:
– Здесь за углом, чудесное заведение, там вкуснятины столько разной, я так сладкое люблю, не представляете. Все уже испробовал! Вам понравится, честно.
Она молча кивнула, надев на лицо скромную улыбку. Этого было достаточно, и они зашагали рядом в сторону оживленной улицы. Сквер и его высокие тополя постепенно оставались позади них, пока не уступили место широкой дороге и привокзальной улице. Тень и свежесть деревьев сменилась запахом жары, пыли и бензина, но эти двое не замечали ничего такого. Он, чувствуя себя вожаком-победителем, оживленно ей что-то рассказывал, то и дело, указывая то на улицу, то на дома (вероятно, стеснялся взять ее за руку, а идти «руки по швам» с дамой выглядело бы по-пионерски глупо). Она слушала его, внимательно заглядывая в его глаза, пока он энергично ей что-то рассказывал о том, как удобно расположен этот сквер для близлежащих домов, и как благоприятно влияет на вид с балкона эти высокие тополя, загораживающее пустоши с развязкой вокзальных путей.
Сидеть вдвоем было приятно. Заведение, которое Александр называл «моя любимая кафешка», действительно, находилось совсем рядом, буквально за углом улицы, но собой напоминало ресторан с коротким названием «Ваше место». Вероятно, это действительно было его любимым местом, раз достаточно взрослого и, судя по одежде, состоятельного человека так забавляли «всякие пирожные и прочие сладости, которых там под завязку на любой вкус».
Внутри заведение оказалось абсолютно пустым – возможно, из-за аномальной жары и раннего часа все потенциальные проголодавшиеся прохожие еще сидели дома перед своими тарелками с окрошкой, обмахиваясь утренней газетой.
Внутри царил приятный полумрак, который сразу же расслабил глаза после палящего полуденного солнца, и погрузил своих новых гостей в викторианскую Англию. Во всяком случае, так подумала Вера Анатольевна, разглядывая старомодные канделябры, резное дерево на стенах и, причудливо подтянутые шнурки, шторами. Стены по периметры были заставлены пересекающимися полками, словно клетками, в каждой ячейке которой располагались три-четыре книги.
«Должно быть та, что была у него в парке, тоже родом отсюда. Интересно так – ресторан-библиотека»
Вдыхая запах свежей древесины. Вера Анатольевна восторжено провела рукой по столу, с аккуратной белоснежной салфеткой под старомодной настольной лампой:
– Как же приятно сидеть за настоящим деревянным столом!
– Выбирай место, а я сейчас подойду.
Он отошел к некоторому подобию барной стойки, которая так бы и называлась в каком-нибудь другом заведении, но здесь это больше хотелось называть хозяйским уголком, где не было никаких пошлых бутылок на полочках сзади, ни высоких стульев без спинки, ни даже кухонного окна. Девушка с аккуратно убранными волосами спокойно вела какую-то документацию, а увидев подходящего к ней Александра, встала и приветливо улыбнулась, как старому знакомому. «Видимо, он, и вправду любит это „место“, раз она его так встречает». Собственно говоря, не Александром, а Сашей он стал для Веры Анатольевны несколько минут назад, когда они, подходя к перекрестку, обменялись именами, официально завершив ритуал знакомства:
– Вы знаете, а у меня есть одна потрясающая способность, хотите, расскажу какая? – весело спросил ее он.
– Неужели? Ну и какая это? – она тоже улыбалась в ответ.
– Я угадаю ваше имя с первого раза, спорим?
– Ого, у вас будет много вариантов! Вы же можете проиграть, не стыдно будет потом, что так самоуверенно пообещали? – Вера Анатольевна приняла игру, но ей хотелось подлить масла в костер. Ей нравилась его игривая задиристость.
– А я не проиграю!
– Думаете? – Вера Анатольевна уже засомневалась, не оставила ли она бейджик с именем, но вовремя вспомнила что он остался приколот к пиджаку в ее купе. «Вот же чертов поезд, как бы не забыть о времени!»
– Уверен на все сто! – продолжал бахвалиться он, помогая переходить улицу.
– Мне нравится ваша уверенность, хотя я не понимаю, откуда она берется!
Они добежали до конца перехода. Он остановился, продолжая держать ее за руку.
– Если я вам скажу ваше имя с первого же раза, я выиграю, так?
Она кивнула.
– Значит, я буду победитель, верно?
Она снова кивнула, начиная подозревать, что он к чему-то клонит.
– Я требую знать свой приз! Мне нужно знать мою награду, тогда я смогу сконцентрироваться на результате. Иначе, не получится!
Он говорил это настолько убедительно, при этом, не переставая ей улыбаться, что без смеха на это нельзя было смотреть. Вера Анатольевна рассмеялась:
– Вот видите, вы уже меняете правила игры! Признайтесь, что вам просто это не под силу, потому что с первого раза попасть нереально, это абсолютно невозможно!
– Мне не под силу?! Мне нереально? – он вскипел, смешно изображая обиженного. Они отошли в сторону, чтобы не мешать прохожим, и он продолжил, гораздо спокойнее, – давайте так: я называю ваше имя с первого раза, вы удивляетесь, потом целуете меня в щеку, и мы переходим на «ты»? Как вам?
И хотя ее глаза округлились от возмущения и неожиданности, она приняла этот вызов, согласившись с таким «призом». Пока игравший в рулетку из женских имен, сиял довольной улыбкой, Вера Анатольевна знала, что случайное совпадение не произойдет, и жалела, что он не угадает, и придется его огорчать. Портить такую внезапную игру она не хотела, а потому подумала, не приврать ли, и не согласиться на первое же имя, которое он назовет, как на настоящее. Поцеловать его можно хотя бы даже за оригинальность. Когда же он через одно мгновение твердо и уверено назвал ее имя, смотря прямо ей в глаза, она от удивления раскрыла рот, и забыла даже ответить, правильно ли он его назвал. Хотя ему, словно, это и требовалось.
Вручив заслуженный приз победителю, смущенная и ошеломленная Вера Анатольевна, не полюбопытствовать:
– Как вы это сделали?!
– Мы договорились говорить друг другу «ты» – поправил он ее, с видом самодовольного павлина, явно довольного своим триумфом, и почивалющего на лаврах своей блестящей победы.
– Да но как? То есть… как…. ты это делаешь?
– Это волшебство, и я не могу выдать секрет. Увы.
– Ну ладно! Как вон того мужика зовут? Скажи, я и пойду, узнаю у него.
– Не имею ни малейшего понятия!
Вера Анатольевна удивленно остановилась. Они уже подошли к крыльцу ресторана.
– Мы уже почти пришли, – объявил он
– Как это не имеешь? – настаивала она, – у тебя же способность! Ты же сам сказал!
– Я сказал, что угадаю лишь твое имя, – он хитро улыбнулся, – да и поцелуй от того мужика мне не нужен. Ну, пойдем?
Кухня этого ресторана, которое Александр незаслуженно называл «кафешкой» была великолепной. Еще бы, после привокзальных столовых и порционной еды из полуфабрикатов в вагоне-ресторане, пожалуй, и пельменная показалась бы настоящим пиром у короля. Однако, с таким сомнительным заведением ресторан «Ваше место» соперничать все равно не собирался, а потому для единственных гостей в эту раннюю пору тамошние шеф-повара расстарались на славу.
– Ты же говорил «по мороженому»! – удивленно напомнила Вера Анатольевна, когда им принесли бутылку розового вина, сладости с орешками и печеньем, и салат с маслинами – Я думала, это вообще библиотека! – она кивнула в сторону стен с книжками.
– Нравится? Здесь можно прийти и поесть, послушать музыку, негромкую и без слов. Знаешь, просто спокойный ровный музыкальный ряд. Очень расслабляет. Но это вон там, в обеденной. Здесь комната для чтения. Каждый столик оборудован всем необходимым, от лампы до пишущих наборов. Мало ли, захочется выписать себе и з книжки что-либо. Можно пить кофе и весь вечер читать Кальвино.
– Это тот, что у тебя был там, в парке?
– Точно! Никак не мог понять, о чем он пишет, этот итальянец – разные истории, непонятные и сложные, а все сковано одним общим обращением к читателю. Вот, я подвязался и не могу оторваться теперь.
– И что, тебе разрешают уносить книгу с собой?
– Э-э, ну меня здесь уже знают. Слушай, эти интеллектуальные игры разума всегда пробуждают во мне волчий аппетит. Спасибо! – он перенял от официантки бутылку, и сам стал разливать его в бокалы, – ты, конечно, в меню можешь выбрать себе, что захочешь, но то, что я уже заказал – ты обязана попробовать в первую очередь.
– Но… – начала было возражать Вера Анатольевна.
– В такой зной розовое вино в самый раз. Оно не бьет в голову, не вызывает жара, и не опьяняет, как местные тополя – они засмеялись, хотя Вера Анатольевна испытала небольшой комплекс деревенщины, хотя сама приехала из Москва, и вообще там родилась и жила всю свою жизнь. – Мы же слегка, правда? – его мягкий натиск не давал ей возможности перечить. Она взяла бокал:
– За знакомство?
– М-м… Лучше за встречу!
– Почему? – удивилась она, – мы разве раньше встречались?
– Может, когда-то раньше.
Они выпили. Покончив с entrée, им поднесли основное блюдо. Когда-то, еще совсем молодой, Вера Анатольевна любила следить за своей фигурой и умела точно высчитывать количество белков, жиров и углеводов, употребляемых ею за день. Давно заброшенная практика, как жар-птица, воскресла в памяти, когда она обнаружила, что мясо – индейки, а салат из морепродуктов и овощей. «Таким обожраться невозможно» – по-крестьянски подумала Вера Анатольевна и снова удивилась своим мыслям. Ей было несколько неудобно совмещать светский разговор, предложенный Александром, со своим животным желанием попробовать все выложенное на стол, поэтому по большей части Вера Анатольевна многозначительно молчала. Разговор вернул форму диалога лишь на десерте, когда изящно позвякивая ложечкой и с аппетитом уплетая мороженое, Вера Анатольевна начала давно интересовавшую ее тему:
– Удивительное место – так тихо, нет никого, – она начала издалека, как полагается, – тут так всегда?
– Сейчас жарко, все прячутся по домам, наверное.
– Глупо. Здесь так уютно, свежо. И так вкусно! – эти слова она произнесла совершенно искренне, даже придавая силу словам жестикуляцией ложечки с остатками мороженого.
– Я рад, что тебе понравилось, но десерт будет еще лучше. А самое главное, что тут есть – вон, книжки. – он кивнул на стены и Вера Анатольевна последила взглядом.
Конец ознакомительного фрагмента.