О-о, как всё у вас тут запущено!
Я зашёл в помещение магазина, до боли мне знакомое. Ничего особенно здесь не изменилось, ну разве что стены, они стали другого цвета. Магазин был одновременно антикварным, ювелирным и комиссионным, также здесь находился оценщик ломбарда. Всё, как всегда, во всех магазинах Петра. Всё, кроме сотрудников, никого из прежних я здесь уже не увидел, вместо радости, получив подлинное разочарование, хотя ничего странного в этом не было, всё меняется под солнцем палящим, если верить Соломону. Я намеренно долго ходил вдоль прилавков, иногда задавая вопросы, которые показывали определённый уровень компетентности, что до экспонатов, многие из которых мне были хорошо знакомы. В зале было достаточно многолюдно, в основном за счёт зевак, приехавших сюда из других регионов и осуществляющих дневной променад по самой именитой улице Одессы. Поэтому четыре красивые, молодые женщины модельной внешности от тридцати пяти до сорока, которых не совсем правильно было бы назвать продавцами, не особенно заморачивались на посетителей, понимая, что подавляющему большинству из них до смерти не заработать даже на совсем мелкие безделушки, незаслуженно забытые на самой незаметной витрине самого далекого зала. И конечно же внимание целиком было обращено на меня. Они вели себя абсолютно правильно с точки зрения канонов и инструкций, которые в своё время ввёл Пётр.
А инструкции были таковы: если посетитель целенаправленно и планомерно останавливается возле нескольких действительно ценных раритетов, а это, в отсутствие ценников, никак не может быть случайным, к нему надо проявлять повышенное внимание и неважно, во что он одет и как пострижен, тем более, что настоящие ценители старины, как правило, на это обращают не слишком много внимания. Исключение составляет обувь, она должна быть дорогой и элегантной, хоть этот критерий и общепризнан, он довольно часто используется во многих первичных тестах на пригодность, как при приеме на работу, так и при выборе мужа или жены, любовницы или подруги любовницы, а также сестры подруги любовницы или дочери сестры подруги любовницы.
– Эту копию, мне кажется я уже где-то видел, таких «Купчих за чаем» достаточно большое количество по белу свету бродит, кто её написал?
– Что Вы, у нас только оригиналы, – тут же отреагировала на мои слова высокая, под метр восемьдесят, голубоглазая фея с глубоким декольте, от которого у меня начинала кружиться голова.
– Милая девушка, при всём моём уважении к вашему заведению и почитании лично Ваших женских достоинств и красоты, я никак не могу допустить и мысли о том, чтобы в антикварном магазине, пусть и не самом захолустном, пусть и при наличии нескольких охранников весьма внушительных размеров, будут храниться Кустодиевские холсты, купленные или, что ещё более романтично, выкраденные из здания Русского музея, причём где-то около полутора часов назад, не позже, иначе новости об этом уже во всю трубили бы по всем телеканалам мира. Нет, это несомненно копия, но уж очень талантливо выполненная и я хотел бы знать, кто автор.
На лице моей феи застыла улыбка, было видно, что она не так давно работает здесь, понимая, какой прокол сделала, теперь она в замешательстве искала выход из создавшегося конфуза, но на ум пока ничего не приходило. И тут из дверей ломбарда, очевидно из кабинета директора, который, как я знал, смежно находился за ним вышла моложавая женщина лет сорока пяти на высоченных шпильках и в облегающем платье. Боже праведный! Это была Лариса.
– Я прошу прощения, дело в том, что Зоя только две недели у нас работает, а вообще это скорее моё упущение, что консультанты в салоне не имеют элементарных понятий в области культуры и искусства – от меня не ускользнул её гневный взгляд в сторону несчастной Зои, которая вмиг стала на десять сантиметров ниже, да и в объеме груди как-то сразу поубавилась. Лара смотрела на меня смело, не отводя глаз, я подумал, что слава богу она меня не узнаёт, но вдруг она прыснула и сквозь смех спросила:
– А зачем тебе эта нелепая шутовская пятиуголка на голове, Юрий, что это за маскарад? Борода то хоть твоя, можно я потрогаю, она тебе очень идёт и вообще, я очень рада тебя видеть.
Да-а, вот это прокол, так прокол. Буря противоречивых мыслей пронеслась у меня в голове. Я не знал, как себя теперь вести. Было очевидно, что она поддерживает давнюю связь с Петром, иначе бы её здесь уже давно не было, похоже она всё так же за старшую и конечно же Пётр уже сегодня узнает обо мне, если прямо сейчас не рассматривает в монитор, находясь всё в том же кабинете.
Я неловко потянулся к Ларисе, она приняла это, как желание сделать дружеский поцелуй и поэтому быстро чмокнула меня в щёчку, слегка прихватив за локти. Со стороны это было, как если бы ветеран труда, учительница начальных классов Нина Евстигнеевна перед уходом на пенсию поцеловала отличника Петю Скворцова из 1-Б за букет пионов, которые тот вручил ей на прощальной линейке, во всяком случае если смотреть в горизонтальных проекциях, уровни те же, ввиду разницы в росте и огромных каблуков Ларисы.
– Ну что, пошли попьем кофейку, сюда, в кафе напротив, или лучше в офисе, у меня там есть ещё кое-что, как у тебя со здоровьем, употребляешь хоть немного?
– Я употребляю всё, что и употреблял раньше, кроме табака, а иногда, прямо скажу, очень даже зло употребляю, а почему ты спрашиваешь, плачевно смотрюсь даже на фоне антиквариата?
– Напротив, твоя нынешняя внешность делает тебя более сексуальным, а говорю так, потому что почти все мужики, как с ума по сходили, не пьют, не курят и курочек не топчут – она звонко рассмеялась, лукаво глядя на меня.
Я совсем не узнавал её – движения, манеры, голос, даже смех стал другим, эта раскованность была совсем не присуща ей ранее. Чувствовалось, в жизни Ларисы произошли достаточно серьёзные изменения и конечно же не в худшую сторону.
Было очевидно, что Петра в офисе нет, да и последние слова «у меня там есть», означали то, что она считает себя здесь хозяйкой, а это вообще ни в какие ворота.
– Я с удовольствием, Лорочка, веди в нумера.
– Ты зайди с офисного входа, не хочу, чтобы сотрудники видели, как я вожу своих знакомых через ломбард, сама их гоняю за это.
– А что тебе скажет Пётр? Не думаю, что он будет в восторге от твоей затеи.
– Забудь об этом. Всё, обходи со двора, жду тебя в офисе.