Вихревое кольцо
Виктор ШИРОКОВ
Случалось ли вам вглядываться в старинные фолианты, перелистывать давние издания отечественных сказок, вглядываться в диковинный шрифт, причудливые виньетки и фантастические иллюстрации?
Если случалось, тогда вы поймёте мои ощущения от новой книги стихов В. Бояринова, в оформлении которой использованы рисунки замечательного русского художника Ивана Билибина (1876–1942).
Автор, словно предугадывая читательское отношение, заранее задался следующими вопросами в стихотворении «Земное ремесло»:
Случалось вам осеннею порою
Войти в туман промозглый
и сырой,
Войти и заплутать бесповоротно;
Случаюсь вам почувствовать на миг,
Как глохнет эхо и немеет крик,
Молочной мглой окутанные
плотно?
Когда за дуновеньем ветерка,
Подхваченные силою небесной,
Туманы обернутся в облака, —
Случалось вам опомниться над
бездной.
Застыть в одном-едииственном
шагу
На срезанном обрывом берегу?
Мир русской сказки, русской мифологии, иногда чем-то схожий с мирами недавно ушедшего Юрия Кузнецова, обступает с первых же страниц сборника. Поэт зорко вглядывается в прошлое отчизны, разыскивает свои семейные и литературные корни, постоянно помня, что он в ответе за Божий дар, за который ответ-то придётся держать на небе; он не менее пристально всматривается в будущее, записывая возникающие пророчества, а главное – живёт яростно и беспокойно, живёт за всех павших в боях за святую Русь, утверждая:
«…B старой сказке
Нет развязки,
До поры, пока я жив!»
Поэзия В. Бояринова не дидактична, хотя нередко и назидательна, она не повествовательна, хотя зачастую сюжетна. Лирические сюжеты многих стихотворений и маленьких поэм динамичны и песенны. Даже при некоей переимчивости (а «Калым, или Сказание о Фатехе, о семи тестях и бесподобнейшем чуде» явно восходит к кедринскому «Фердуси») автор всегда находит точные собственные слова, обживая чужую интонацию, чтобы по-новому жило старое предание, «Говоря порой о многом В переводе с того света».
В стихах В. Бояринова привлекают энтузиазм, удаль, опьянённость «своею вольной волей», красочность родных пейзажей, трепетное отношение к любимой, отеческая забота о дочери.
Его волнует радость каждого дня, он готов сражаться и отстаивать свою доставшуюся от пращуров веру, и, может быть, самое главное для нею всё-таки то, что
Не ради нас – грядущей жизни ради
Напишут дети в синие тетради,
В усердии дыханье затая,
Они напишут: «Родина мои…»
И суть не в том – кто выведет ровнее,
А чтобы слов тех не было роднее.
И с этим нельзя не согласиться.
А потом ещё долго-долго вчитываться в словесные узоры современного песнопевца и сказочника.
«Литературная газета»
21–27 января 2004 года