Глава 4
Дело жизни
Первые тернии
Когда в 1942 году отец Иоиль нашел пристанище в каламатской церковке «малых» Небесных Сил, страна наша переживала самое трудное время: германскую оккупацию, затем гражданскую смуту и всевластие партизан. Оба периода были драматическими. Человеческая жизнь тогда нимало не ценилась. Каждый жил в ожидании казни по «сокращенному судопроизводству». Достаточно было решения: «Он наш враг», и человека немедленно отправляли на смерть. Как оккупанты, так и разделившиеся между собой греки (а лучше сказать – человекоподобные звери, поедающие собратьев) вселяли страх и ужас в души тех, кому дороги были мир и тишина.
Что же отец Иоиль? Он стремится утешить и укрепить народ Божий, но при этом говорит с дерзновением, обличает, клеймит… Те, кого прямо задевают его слова, запоминают их, скрежещут зубами и угрожают. Благочестивые же трепещут: «Они убьют его!».
И торопятся защищать Старца! Но как? Есть только один способ: призвать его к «благоразумию», склонить на компромисс.
– Да, отче! Ты должен! Это необходимо!
Отец Иоиль выслушивает их в спокойном молчании и спрашивает:
– То, что теперь происходит, очень серьезно, не так ли?
– Еще бы!
– Нужно, чтобы люди знали об этом, или нет?
– Кто же спорит, отче?
– А разве позволительно пастырю бросать овец при виде волков, спасая собственную шкуру?
– !..
– Вот! А вы уговариваете меня смолчать – «хотя бы теперь»! Но если не говорить теперь, когда же и говорить? Когда, если не теперь, сказать о том, какое страшное зло – братоубийство, да и всякое убийство? А когда наступит мир и перестанут убивать, что толку говорить? Сегодня, теперь надо стараться, сколько есть сил, удерживать людей от зла. Заговори я об этом завтра, мне справедливо скажут: «Когда надо было говорить, ты молчал! А теперь нам до этого дела нет!».
– Отче, ты подвергаешь себя опасности!
– Бодрствуйте и молитесь[14]. Не бойтесь: они не убьют меня.
– Отче! Ты пропадешь безвинно!
– Безвинно? А как мы дошли до такого? Нет, все мы теперь виноваты! И я, и вы!
– Чем же я виноват, отче? И чем виноват ты?
– Знай, что если ни я, ни ты ни в чем не виноваты, то не виноват никто. Либо все, либо ни один. Мы все виноваты, и только Господь знает, кто больше. Потому и нужно говорить во весь голос, просвещать народ!
На этом отец Иоиль стоял твердо и бесстрашно, не уклоняясь ни вправо, ни влево.
Многие отчаялись: «Все, потеряли мы Батюшку! В одно прекрасное утро найдем его мертвым дома либо на улице! И с кем только возится он, Божий человек! Кого надеется привести к богопознанию!».
Но Господь не попустил, чтобы с отцом Иоилем стряслась какая-нибудь беда.
Проповедь
Проповедь Батюшки – строгая и духовно насыщенная – поначалу раздражала тех, кто довольствовался «традиционно-воскресным» благочестием без подлинной глубины и деятельного приложения к жизни.
Одна прихожанка вспоминает: «Бывая в церкви, я всякий раз, когда он выходил проповедовать, испытывала неприязнь и шептала: “Снова этот!”. Люди, к несчастью, судят по внешности и не замечают истинно великих духом. Суровый вид и легкое заикание отца Иоиля отталкивали таких поверхностных судей. Надлежало преодолеть эту неприязнь, и она постепенно была преодолена».
Еще она пишет: «Через малое время началась и у меня пора духовного обновления – внутреннего роста, непрестающей тяги к Церкви, Закону Божию, пастырскому слову, исповеди… Я стала регулярно посещать “малые” Небесные Силы, где служил и проповедовал отец Иоиль, но теперь видела все в совершенно ином свете. Туда стекалось множество народа. Обстановка в те годы была гнетущей, отовсюду страх, угрозы, смерть… Только отец Иоиль с риском для жизни бесстрашно проповедовал истину. Он примирял несогласных. Удрученные происходящим получали от него утешение. Угрожавшие Батюшке расправой после беседы с ним уходили, исполненные мира.
Все это убедило меня, что передо мной святой, исповедник Христов. Но не я одна получила от него великую пользу. Многие души рядом с ним обрели Христа и духовное познание. Все прибегали к Батюшке, чтобы услышать слово Божие. Ибо, хотя проповедь отца Иоиля была простой и незатейливой, все сказанное западало в сердце. Великий пост и Страстная седмица переживались здесь совсем по-особому. В эти дни в храме царили благоговейная тишина и строгий порядок, никогда не оскудевало в нем и слово Божие. Так созидалось твердое основание душ. Прошедшие “университет Иоиля” приобретали все отличительные признаки настоящих христиан. Я тоже постаралась использовать эту возможность как можно полнее. И, пожив около Батюшки, поняла, что он был “сосудом избранным”, как апостол Павел».
Проповедуя, отец Иоиль никогда не говорил наспех. Его воскресные беседы продолжались не менее тридцати-сорока минут.
– Отче, разве люди не устают от таких длинных проповедей?
– Об этом нечего беспокоиться. Усталость пройдет, а польза останется. Грош цена проповеди, от которой только эмоции да переживания. Переживания пройдут, а людям никакого проку! Что с того, если кто-нибудь скажет: «Проповедь была такая, что у меня волосы встали дыбом»? Важна лишь духовная польза. А чтобы была польза, проповедь наша должна разбить уйму застарелых предубеждений, вот в чем вся соль! Но для этого надо потрудиться. Красивые слова ничего не дают – нужны доводы, которые пригвождают и убеждают. Нужно говорить так, чтобы невозможно было возразить!
Каждая его проповедь представляла собой, на первый взгляд, строго логическое построение, в основе которого лежала «аксиома» веры в Бога и вечную жизнь. Слово Старца подкреплялось примерами практического характера, обращенными, казалось бы, целиком к рассудку. Но целью Батюшки были сердце и воля человека. Он старался пробудить покаяние – и не только в виде жарких эмоций, которые мгновенно испаряются при малейшем испытании и не приносят плода, но такое, чтобы оно и самому грешнику представлялось делом глубочайшей и неотложной необходимости.
Конец ознакомительного фрагмента.