Личное дело жителя Мьянмы
Имена бирманцев
Если Россия уникальна тем, что в ней есть не только имена и фамилии, но и отчества, то Мьянма – тем, что в ней вообще нет фамилий и отчеств, а есть только имена. Правда, имен может быть несколько.
До наступления XX века, когда коммуникации были не так развиты, а бирманцы безвылазно жили в деревнях и маленьких городках, им чаще всего вполне хватало только одного имени, чтобы человек чувствовал себя единственным и неповторимым. В начале и середине XX века, когда люди стали активно путешествовать с места на место, и их круг общения стал выходить за горизонты нескольких соседних деревень, получают распространение двойные имена. Обладатель двойного имени уже имеет больше шансов на собственную индивидуальность. А в конце века, особенно в больших городах, число имен у человека снова увеличивается. У сегодняшних молодых мьянманцев обычно три имени, но бывает и четыре, и пять. При этом мьянманец воспринимает несколько своих имен как одно полное имя. У меня был один знакомый по имени Аунг Чжо Мо и другой – по имени Аунг Мо. Когда я сказал одному из них, что они практически тезки, он мне возразил, что имена у них совершенно разные. То же самое сказал бы Аунг Чжо Мо про имя, состоящее из тех же трех слов, но в другом порядке – например, Чжо Мо Аунг.
Традиционно многие имена заимствованы из древнего языка пали, но некоторые из них – чисто бирманские слова. Если брать пример из русского языка, то Иван и Богдан означают одно и то же – «данный богом», только «Иван» имеет древнееврейское происхождение, а «Богдан» – исконно славянское. Точно так же имя Турейн означает «Солнце» на языке пали, а имя Ней – то же самое по-бирмански. Оба имени достаточно широко распространены в Мьянме.
Как правило, ближайших родственников по именам опознать сложно: у братьев и сестер могут быть абсолютно разные имена. Нельзя идентифицировать по именам и супругов: в браке женщина имя не меняет. Тем не менее, и из этого правила есть свои исключения. Например, известный политический деятель Мьянмы Аун Сан Су Чжи получила свое имя от отца, генерала Аун Сана, бабушки, Су – мать Аун Сана, и от своей матери, Кхин Чжи. Иногда у двух братьев или сестер имена могут быть разными, но созвучными друг с другом, так сказать, в рифму: например, Лин – Мин.
Большинство имен – универсальные, но есть чисто мужские и чисто женские. Иногда имена повторяются: это чаще встречается у женщин, и встретить Чо Чо, Ле Ле или Ну Ну – совсем не редкость. В мужских именах чаще всего повторяется слог «Ко», иногда – «Маунг» и «Найнг».
Когда в мьянманской семье рождается ребенок, имя ему выбирают довольно долго. Бывает, что ребенку уже полгода, а он все еще не остается просто «малышом». Обычно советуются с астрологами, уважаемыми монахами и родственниками. Каждая тетя считает своим долгом порекомендовать своего астролога, и к концу бесконечных походов родителей к этим специалистам у них уже голова начинает идти кругом.
Планировать имя ребенка до рождения весьма сложно, потому что не знаешь, в какой день недели он родится. А именно от этого чаще всего зависит выбор имени. Каждому дню недели соответствует своя буква, с которой должно начинаться имя. В отличие от русского алфавита, где буквы идут просто по порядку в строчку, в бирманском алфавите они записываются в виде таблицы – шесть рядов по пять колонок плюс три ячейки внизу. В немного измененном виде эта таблица и служит основой для выбора имени. При этом особенно не повезло воскресенью: на него приходится всего одна буква из самого нижнего ряда – «А», хотя по воскресеньям рождается не меньше детей, чем в другие дни. Именно поэтому имя Аунг (в прежней транскрипции – Аун), наверное, самое распространенное в Мьянме.
Впрочем, не всегда даже сами астрологи смотрят на эти таблицы. Например, я всегда думал, что мой мьянманский хороший знакомый Аунг родился в воскресенье. Оказалось – в четверг. Взять это имя его родителям рекомендовал астролог, поскольку, по его мнению, именно оно должно было самым благоприятным образом повлиять на судьбу мальчика, поскольку самое распространенное значение этого слова – «удачливый» или «успешный». Кстати, его брата родители тоже по совету астролога назвали другим самым распространенным мьянманским именем – Чжо, которое можно перевести как «знаменитый», «превосходящий» или «двигающийся вверх».
Насколько сложно мьянманцы выбирают своим детям имя, настолько же легко выросшие дети могут расстаться со своим именем. Иногда, кстати, родители меняют имена своим сыновьям и дочерям еще в детские годы, например, когда к ребенку привязался какой-то недуг. В этом случае надо обмануть и дезориентировать злые силы, которые мешают ребенку расти здоровым. А как можно обмануть из лучше, чем не сменив ему имя?
Смена имен в Мьянме – вещь довольно частая, и бюрократических формальностей при этом не так много. Самое главное – как-то оповестить общество о смене имени. В деревне это может быть просто заявление на имя властей, в городе – публикация в газете о смене имени. К меняющим имя людям относятся с пониманием. Чаще всего смена имени вызвана тем, что у человека что-то не получается в жизни, или он просто хочет начать ее с чистого листа, оставив старому имени все неудачи и проблемы. Таким людям надо дать шанс сломать негативные тенденции, и если для этого надо сменить имя, то почему бы нет? Не знаю, чем это объяснить, может, психологией или самовнушением, но очень часто после смены имени дела у мьянманца на самом деле налаживаются.
Кстати, власти не особенно препятствуют этому процессу. Больше того, получение документов на новое имя – это дополнительный источник поступления денег в казну. Тем не менее, родителям, например, все же не рекомендуют менять имя ребенка, пока он учится в школе, даже если в классе есть двое детей с одинаковыми именами; в этом случае для них придумываются парные прозвища типа «высокий – низкий». Существует и еще несколько ограничений, однако практически все они носят рекомендательный характер. От смены имен иногда удерживают неформальные правила той или иной группы, к которой принадлежит человек. А чтобы властям правильно идентифицировать мьянманцев, в заполняемых ими формулярах уже давно имеется графа «Имя отца». Расположена она не в специальном разделе «Сведения о родителях», где она обычно находится в русских бланках, а сразу же после собственного имени мьянманца. Так имя отца служит важным идентификатором личности мьянманца наряду с его собственным именем.
Иногда существуют и иные причины для смены имени. Например, в мьянманской армии особенно героическому военнослужащему может быть дан почетный титул. Наиболее распространенный из них – «Тура», что переводится как «храбрый». Этот титул потом намертво прирастает к имени и в обязательном порядке указывается во всех документах. Но у «гражданских» бирманцев есть такое же имя – Тура. Поэтому если какой-то Тура захочет служить в Вооруженных Силах, то к моменту призыва свое имя он обязан сменить, чтобы не возникало путаницы. Кстати, в недавнем прошлом одним из первых лиц в руководстве Мьянмы был генерал Тихатура Тин Аунг Мин У. В его имени «Тихатура» – это полученный за боевые заслуги армейский титул, означающий «Храбрый как лев».
Таким образом, делать заключение по имени мьянманца о дне его рождения не вполне верно. Он мог по совету астролога взять имя, не соответствующее «его» дню недели, а мог сменить его на протяжении жизненного пути. Например, если судить по имени генерала Не Вина, то можно подумать, что он родился в субботу, поскольку его имя начинается с буквы «на». Тем не менее, мало кто помнит, что данное ему при рождении имя – Шу Маунг, а имя Не Вин («Сияющее солнце») – не более чем бирманский клон Ленина и Сталина.
К сказанному остается добавить, что многие мьянманцы, особенно пожившие за границей или имеющие дело с иностранцами, часто дополнительно берут себе западное имя. В этом случае они пишут его на своих англоязычных визитках, а через значок @ указывают свое мьянманское имя. Такой же обычай распространен и у этнических индусов, которые в этом случае на визитках указывают свое родовое имя и имя, полученное в Мьянме. Интересно, что этнические китайцы свои китайские имена на мьянманоязычных или англоязычных визитках чаще всего не указывают, а пишут их только на «китайской» стороне. Европейки, выходящие замуж за мьянманца, имеют на выбор три варианта: официально взять бирманское имя, оставить имя и девичью фамилию в неприкосновенности или взять одно из имен мужа в качестве своей фамилии при сохранении европейского имени.
Но иногда не имя играет главную роль в судьбе человека, а его прозвище. И будь ты хоть сто раз «удачливый» или «знаменитый», но если твои коллеги или соседи называют тебя за глаза «лысым» или «вонючим», удачи тебе не видать. А мьянманцы – мастера выдумывать разные прозвища.
Сами они считают, что все это пошло с тех времен, когда у бирманцев было в основном по одному имени. Когда рядом жили или работали два человека с одним и тем же именем, окружающие, чтобы избежать путаницы, поступали просто – прибавляли к имени прозвище, отражающее профессию, характер, уровень интеллекта, социальный статус или внешний вид. Так ограниченность способов идентификации в виде имени стимулировала творческую фантазию в выборе прозвища.
Если же человек с одним именем попадал в большой город типа Янгона, то здесь идентификатором могло служить еще и упоминание места, откуда он приехал. Так, будущий генеральный секретарь ООН У Тан (согласно другой транскрипции – Тант) был известен в Бирме как Пантано У Тан по имени своего родного городка.
Прозвища, даваемые мьянманцами друг другу, иногда кажутся обидными, но на деле таковыми не являются. Например, если человек лысый, то почему бы его не называть в глаза дядюшкой Лысым? Что тут неправильного? Мьянманцы более склонны к простому натурализму, чем европейцы, и даже в учебнике для первого класса вполне естественно смотрятся стихи про маленького толстяка, начинающиеся так: «Пхо Та Тху, Пхо Та Тху, очень жирный Пхо Та Тху…». Ничего негативного – просто очень жирный мальчик.
Как-то в профиле одного из московских студентов-мьянманцев на Фейсбуке я увидел фотографию. На ней в парке Победы на Поклонной горе стоят полукругом и, приобнявшись, позируют фотографу восемь невысоких мьянманцев. С ними в центре цепочки – двое больших и толстых русских. Непонятно, кто они для мьянманцев, и что они вместе делают. Тем не менее, на этой фотографии каждый человек отмечен и снабжен подписью. Мьянманцы все обозначены по именам, а русские названы просто – «вэ-чжи (тхи)» и «вэ-чжи (хни)». На русский это можно примерно перевести как «Свинище № 1» и «Свинище № 2». Само фото называется «На память с двумя свиньями». Глядя на фото, приходится признать, что мьянманец, делавший подписи, не имел в виду ничего дурного и оскорбительного; он просто чисто по-мьянмански с присущим ему здоровым натуралистическим юмором констатировал очевидный факт.
Особо стоит сказать о прозвищах, даваемых мьянманцами европейцам, тем более, что большинство из них все равно языка не знают, и поэтому изгаляться при них можно как угодно. Наверное, в каждом азиатском народе существуют свои жаргонные слова для обозначения представителей белой расы. Это, например, «кокхын сарам» в Корее или «лаовай» в Китае (применительно к русским – «лаомаоцзы»). В Мьянме европейцев местные жители иногда за глаза называют «мьяук-пхью» («белая обезьяна») или «кала-пхью» («белый индус»). Интересно, что по степени оскорбительности оба слова находятся примерно на одном уровне, и я до сих пор не понимаю, отражает ли этот факт крайнее неуважение к индусам или, наоборот, исключительное уважение к обезьянам.
Поэтому любой европеец, который попал в Мьянму и собирается там жить долго, должен сам отрегулировать вопрос о том, как его будут называть мьянманцы. Иначе бойкие на фантазию аборигены, скорее всего, навешают на него какое-то веселое прозвище. А может, учитывая то, что европейцев в Мьянме относительно немного, а в этой компании он вообще один, этот европеец рискует однажды стать для всех сотрудников не кем иным, как «У Джон Мьяук Пхью» – господином Джоном Белой Обезьяной. И это, поверьте, будет еще не самым худшим вариантом.
Некоторые бирманские имена
Аунг (Аун) – успешный, удачливый, Вин – сверкающий, Вунна – золото, Е – смелый, Зейя – победа, Зо – выдающийся, Кхайн – твердый, Кхин – дружественный, Лвин – выдающийся, Маунг (Маун) – братишка, Мо – дождь, Мьинт – высокий, Мьо – родной, Мья – изумруд, Мьяйнг – лес, Мьят – лучший, Найнг – побеждать, Нанда – река, Ну – нежный, любящий, Ньейн – тихий, спокойный, Ньюнт (Ньюн) – цветение, расцвет, Онма – шальной, безудержный, Пхйо – изобильный, Пхью – белый, Санда – луна, Сейн – бриллиант, Со – властвовать, Тан – миллион, Танда – коралл, Тант – ясный, чистый, Таунг – 10 тысяч, Тейн – сто тысяч, Тет – спокойствие, Тида – вода, Тири – великолепие, Тиха – лев, Туза – ангел, Тун – удачливый, Тура – храбрый, Турейн – солнце, Тхве – самый младший, Тхей – богатый, Тхет – острый, Тхин – появляться, Тхун – успешный, Тхут – вершина, Хла – красивый, Хлайнг – изобилие, достаток, Чжи – ясный, Чжо – знаменитый, Чит – любовь, Чо – сладкий, Чьве – богатый, Шве – золото, Шейн – отражение, Эй – прохладный.
Разрешите обратиться…
Вопрос о том, к кому как правильно обращаться, в восточных обществах имеет огромное значение. В Мьянме тема обращений и титулов также весьма важна. Именно в этом отражается социальный статус человека, его отношение к говорящему и просто его воспитание. Если в русском языке обращение «господин» – одно для всех лиц мужского пола независимо от их возраста и статуса (хотя… «господин дворник» – как-то не звучит), то в Мьянме есть несколько таких слов, употребление каждого из которых зависит от обстоятельств. Ставятся они обычно перед именем того, к кому обращаются или о ком говорят. В отличие от русского «господина», во всех официальных документах они считаются неотъемлемой частью полного имени мьянманца.
«У» – наиболее распространенная форма уважительного обращения или уважительного упоминания человека мужского пола. «У» ставится перед именем и обозначает человека старше примерно 35 лет, так что «У» – это не только уважение, но и показатель возраста. Если вам нужно куда-то ехать, и перед вами остановилось такси с немолодым водителем, то обращение к нему вы по-бирмански начнете с «У», хотя для России «господин таксист» – это из той же оперы, что и «господин дворник». Если вы обращаетесь к чиновнику, то вы называете его полное имя с этим самым «У», например, У Тан Аунг Чжо. Ну и, наконец, если о каком-то не очень молодом человеке пишут газеты или он упоминаемся в каких-то документах, то принято также указывать его полное имя с «У».
Кстати, на Западе люди, не знакомые с бирманскими реалиями, думают, что «У» – это фамилия, и удивляются, почему среди бирманцев так много однофамильцев, как Кимов среди корейцев. Например, когда Генеральным секретарем ООН в 60-е годы прошлого века был бирманец У Тан, то во всех документах он именовался, естественно, мистером У Таном, хотя «У» – это и был, собственно, «мистер».
Существует несколько поводов, которые делают употребление «У» перед именем или при обращении к человеку ненужным. Если говорить коротко, то «У» не употребляется, если перед именем человека есть какой-то титул, который дается ему пожизненно. Например, «генерал Тейн Сейн». Но если этот же самый генерал стал президентом страны, то есть получил свою президентскую должность только на период полномочий, то его уже будут называть «президент У Тейн Сейн». Если человек имеет звание доктора – неважно, доктора медицины или обладателя степени Ph.D в какой-либо сфере научной деятельности, то «У» тоже не употребляется: например, «доктор Лвин Мо». Но если мы говорим о том же человеке как о главном враче клиники, то в этом случае он будет «главным врачом У Лвин Мо».
Ну и, наконец, не принято употреблять «У» когда человек говорит о себе от первого лица; исключение – ситуация, когда этот же человек диктует информацию о себе для заполнения какого-то бланка. Именно поэтому, кстати, подписи журналистов под статьями в бирманских газетах содержат только имя. Вопрос о том, писать ли «У» на визитках, для мьянманцев является делом их собственного вкуса. Пишут и с «У», и без него.
Более молодые люди в возрасте примерно от 20 до 35 лет именуются «Ко». От «У» их отличает не только возраст. Если, обращаясь к кому-то с «У», нужно произносить полное имя, то «Ко» допускает более демократичное использование только одного из имен: чаще всего – первого, реже – последнего. Например, молодого человека по имени Кхин Маунг Эй при обращении к нему можно называть просто – Ко Кхин. Это очень удобно, если полные имена длинные и состоят из нескольких слогов. Но в газетах или в документах – там, где требуется полное имя – этот человек будет упомянут как Ко Кхин Маунг Эй.
Интересно, что граница между «У» и «Ко» может быть не только привязанной к конкретному возрасту. Часто все решают обстоятельства. Скажем, какой-нибудь школьник может назвать 25-летнего молодого человека с «У». А 70-летний дедушка без проблем обратится к 45-летнему собеседнику, используя «Ко».
Для женщин эквивалентом «У» служит «До» – «тетушка, госпожа». Молодые девушки именуются «Ма». В этом случае правила такие же, как и при использовании «Ко» у молодых людей.
Отдельное и несколько озадачивающее место в лексиконе мьянманцев занимает слово «Маунг», в переводе – «парнишка, пацан». Маунгом можно назвать, например, подростка: именно с «Маунгом» спереди пишется имя мьянманца на его первой в жизни идентификационной карточке, которую он получает в подростковом возрасте. Но смысл этого слова гораздо шире. К бездельничающему и не работающему человеку независимо от возраста часто тоже могут обратиться именно так; это обращение – немного свысока, типа «Эй, хлопчик!..». Эквивалента для женского пола у «Маунга» почему-то нет. Видимо, женщины в Мьянме или не бездельничают вообще, или бездельничанье для них – в порядке вещей.
Интересно, что У, Ко и Маунг могут быть не только уважительными частицами, но и самостоятельными именами. Кроме того, частица «Маунг» может так и остаться в имени человека, слава к которому пришла в подростковом возрасте, например, в случае с каким-нибудь юным виртуозом. В этом случае, повзрослев, он так и оставит в своем уже раскрученном имени первый слог «Маунг», но его уже будут называть сначала с «Ко», а потом с «У», то есть «Маунг» просто станет частью его полного имени. А имя «Ко» чаще всего употребляется в сдвоенном виде: для русского человека иногда кажется смешным, когда здорового дядю зовут птичьим именем Ко Ко.
К сказанному остается добавить, что при неофициальном обращении к человеку примерно вашего возраста, имени которого вы не знаете, обычно можно просто сказать «а-ко» (брат) или «а-ма» (сестра). Точно так же обращаются друг к другу друзья-сверстники. Официантов в кафе и младший персонал в офисах более старшие по возрасту посетители называют «ни-лей» (младший брат) или «нима-лей» (младшая сестра). Если вы обращаетесь к старшему по возрасту незнакомому мужчине, допустимо употребление «у-лей» (дядя), для незнакомой более старшей женщины – «до-до» (примерно это можно перевести как «госпожа Госпожа»). При этом мьянманцы иногда используют в речи английские «uncle» и «aunty»: так они желают подчеркнуть уважение к человеку.; Похожая ситуация есть и в русском языке: если вы ходите отметить благородство некоей дамы, вы можете назвать ее иностранным словом «леди».
Наиболее показательный пример обозначения статуса человека в обществе или рода его занятий – титул «сайя» (учитель). Если этот сайя на самом деле чему-то учит, то это слово часто употребляется с полным именем, например, «сайя У Вин Чжи». Но чаще всего это – просто уважительное отношение к человеку, статус которого намного выше, чем у обращающегося. В этом случае имя после «сайя» называть не надо. Если речь идет о женщине, то женский род для слова «сайя» будет «сайя-ма».
В мьянманских компаниях принято называть самых главных боссов «сайя». Иногда по тому, как клерки произносят это слово, видишь их отношение к своему начальству. Там, где оно подобострастно-почтительное, слово «сайя» выговаривается четко и торжественно. Там же, где отношения начальства и подчиненных гораздо более демократические, оно часто звучит просто как небрежное «сья».
Что касается иностранцев, то с ними все просто. С иностранными именами мьянманцы привыкли употреблять «мистер», «мисс» и «миссис», даже если эти имена находятся в текстах на бирманском языке, где они пишутся при этом латиницей. В свою очередь, когда разговор ведется на английском языке, мьянманцы чаще всего все равно называют свои имена на бирманский манер – без «мистеров», зато с «У». И получается, что во фразе «Mr. Smith meets U Sein Win Hlaing» нет ничего невежливого как в отношении господина Смита, так и в отношении господина Сейн Вин Хлайнга – каждый получает свою порцию уважения в соответствии со своими национальными традициями. По таким же правилам имена жителей Мьянмы и иностранцев отображаются и в бирманских газетах, издающихся на английском языке. Другое дело, что у многих мьянманцев, особенно работающих с иностранцами, давно есть английские имена с сопровождающими их «мистерами».
Впрочем, сидящие в уличных кафе и чайных мьянманцы обычно сильно не заморачиваются в поисках нужного обращения. В ход идут отнюдь не слова. Самый распространенный сигнал официанту подойти – громкие чмокающие звуки, издаваемые клиентом. Более культурные предпочитают издавать что-то вроде «пст-пст» или «пш-пш». На улице, когда им надо привлечь внимание знакомого, находящегося на некотором расстоянии, мьянманцы обычно начинают громко хлопать в ладоши. Эти невербальные коммуникации особенно хороши там, где шумно, и ваше «ни-лей» или «а-ко» неизбежно утонет в потоке окружающих его громких звуков и разговоров.
«Каналей, но?!», или Ваша просьба будет обязательно выполнена
Мьянманцы обычно никуда не торопятся. Тротуары Янгона узкие, и я все время ловлю себя на мысли, что мне неудобно по ним ходить: постоянно приходится спрыгивать на проезжую часть и обгонять идущих людей. У них – свой темп жизни, у них малые скорости, а их любимое занятие – сидеть на обочине дороги и часами наблюдать, как вокруг них неспешно движется жизнь. Эта неторопливость мьянманской жизни особенно видна в том, как они общаются.
На мой взгляд, в бирманском языке есть три главных нехитрых слова, дающих полное представление об этом общении. Именно поэтому встречаются они особенно часто.
Первое слово – долгое «О». Вообще-то это междометие, но с глагольным окончанием оно имеет значение «кричать».
Если мьянманец в разговоре скажет какую-то фразу, собеседник обычно не торопится с ответом. Но при этом он должен показать, что обращенные к нему слова услышаны и поняты. Поэтому, чтобы не повисла долгая пауза, бирманец обычно раздумчиво произносит «О-о».
В мьянглише (английском языке, приспособленном для бирманских нужд) это «О» обычно транскрибируется как «aw». При этом в чатах бирманцы мастерски владеют этим «aw» не хуже, чем в устной речи, и используют его так же часто, как и при обычном разговоре. Глубокая задумчивость или сильное удивление обычно показывается удвоением, утроением или даже учетверением последней буквы – «awww». Читающий эту конструкцию бирманец понимает чувства собеседника, а также воспринимает это как сигнал о том, что его предыдущая фраза прочитана: в условиях прерывистого и медленного мьянманского Интернета это бывает важно.
Для мьянманца «О» – это универсальный ответ на любой вопрос. Иногда этим «О» все и ограничивается: по тому, с какой интонацией и с какой длительностью этот звук произнесен, собеседник понимает, что ему хотели ответить. Это тем более важно еще и потому, что иногда собеседнику просто лень отвечать развернутой фразой.
Второе слово – «Но». Если вы когда-то слушали спор двух бирманцев, не просто ленивый разговор, а именно спор, где у каждого собеседника есть своя позиция, вы непременно поразитесь, насколько часто после очередной фразы они употребляют краткое и быстрое словечко «но», сопровождаемое энергичным вздергиванием бровей и резким выдвижением физиономии на несколько миллиметров вперед. В русской малиновопиджачной традиции 90-х годов такие движения обычно сопровождались еще и энергичной работой двух пальцев.
Поскольку в письменном бирманском языке нет знаков вопроса или восклицания, а точки на письме обозначаются двумя вертикальными полосками, то сложно сказать, с каким знаком нужно писать это «но».
С одной стороны, «но» – это побуждение к действию. Когда бирманец дает кому-то указание, он говорит примерно так: «Сходи туда! Но!». Тут «но» выполняет роль понукания – типа русского «нноооо!», обращенного к лошади. С другой стороны, «но» – это эквивалент русского «не так ли?». Когда бирманец что-то кому-то доказывает, он после каждой фразы энергично употребляет это самое «но»: «Это ведь собака, а не кошка! Но?».
Это самое «но» настолько вошло в бирманский язык, что разговор без него – что Янгон без Шведагона. Считается, конечно, не вполне приличным употреблять «но» ученику в общении с учителем. Впрочем, и тут есть исключения, например, когда идет научный спор: «Учитель, ведь земля круглая, но?». А вот где «но» особенно неуместно, так это со стороны продавца, когда он помогает покупателю выбрать товар, хотя смотря какой продавец и какой покупатель. В бирманском языке понятие вежливой фразы очень сильно отличается от любого европейского языка.
Самое интересное, что бирманцы, начиная говорить по-английски, часто не расстаются с этим самым «но». «You agree with me, naw?» – вполне типичная фраза для мьянглиша. Поэтому если вам надо в чем-то убедить бирманца, не горячитесь, не машите руками, но каждую фразу спокойно и уверенно завершайте этим самым как бы кидаемым с обрыва увесистым «но», на каком бы языке она ни была ему сказана.
Говорят, что в свое время Бисмарк восхищался многозначностью русского слова «ничего». В самом деле, вряд ли какое-то другое слово в любом языке мира в буквальном смысле НИЧЕГО не означает и в то же время имеет столько граней и оттенков: Как дела? – Ничего… Что ты делаешь? – Ничего! Он даже велел выложить это слово драгоценными камнями на своей табакерке. Я уверен, что поживи он в Бирме, он велел бы выложить на табакерке совсем другое слово. Бисмарк ведь был не дурак, но?
Третье слово – «каналей». По степени употребительности в бирманском языке оно тоже является чемпионом. Произносить его надо несколько небрежным тоном, с ударением на второе «А», немного спотыкаясь на «Н» в середине и растягивая ее: «кан-на-лей».
Перевод этого слова очень простой – «погодите». Но его значение в повседневной жизни мьянманцев велико.
Если вы пришли в какую-нибудь госконтору, которая занимается вашими делами, например, в миграционную службу, то первое, о чем вас попросят – «каналей», и укажут на стул для посетителей. Следующее «каналей» будет произнесено, когда до вас дойдет очередь, и будут долго искать ваши документы в архиве, представляющем собой коричневые джутовые мешки с бумагами на шкафу. И, наконец, еще одно «каналей» будет дано вам уже в качестве совета: вас снова просят подождать, потому что ничего еще не готово, хотя должно было быть готово еще вчера.
«Каналей!» – часто кричал в прежние времена янгонский таксист, когда вы пытались самостоятельно открыть изнутри дверь его старого драндулета, оббегал автомобиль и открывал вам эту дверь снаружи. «Каналей» – говорит вам официант в ресторане, приняв заказ и отправляясь на улицу побеседовать с другом о более важных для него делах. «Каналей!» – важно выкрикивает прохожим специально для этого поставленный человек у ворот, из которых выезжает машина. «Каналей!» – говорит вам телефонный собеседник на другом конце провода, и вы минут двадцать слушаете в трубке, как он звучно поедает рис из своего «ланч-бокса».
Как-то я был на довольно представительном мероприятии, где у одного из ораторов во время выступления зазвонил мобильник. «Каналей!» – сказал оратор публике и начал прямо с трибуны разговор по телефону.
«Каналей» сопровождает бирманца от рождения до смерти. А поэтому оно приобрело множество оттенков и нюансов, понять которые может только тот, кто здесь родился и вырос. Оно не всегда имеет негативную нагрузку. Например, «каналей, но!?», сопровождаемое заговорщическим жестом ладони, означает, что ваша просьба обязательно будет выполнена. Надо всего лишь чуть-чуть подождать.
Мьянманские жесты
Когда оказываешься в незнакомой стране и пытаешься понять, о чем говорят сидящие за соседним столиком в кафе местные жители, основным ключом для этого понимания становятся их жесты. Жесты особенно красноречивы у южных народов – там, где движения не стесняют длинные рукава курток и заставляющая съежиться и поменьше двигаться холодная погода.
Жесты у каждой нации свои, и иногда по ним, даже не слыша разговора и не вглядываясь в лица собеседников, можно понять, из какой страны эти люди. Например, я ни у кого больше не встречал специфический мьянманский жест во время диалога в кафе, когда говорящий, утвердив локоть правой руки на столе, резко взмахивает перед своим носом кистью в сторону «от себя». Мьянманцы шутят, что для отработки этого жеста надо напустить полную спальню комаров и попытаться уснуть…
Многие мьянманские жесты довольно сильно похожи на жесты россиян, но имеют свою специфику. Например, когда мьянманец желает показать, что у собеседника не все в порядке с головой, он, как и русский человек, подносит указательный палец к виску. Но если русский человек упирает свой палец в висок и начинает его туда ввинчивать, то мьянманец будет водить пальцем в воздухе, очерчивая в районе виска невидимый круг.
Есть у мьянманцев жесты, которые в России вряд ли будут поняты адекватно. Наиболее красноречивый из них – это жест отказа. Поскольку с приходом в страну демократии и глобализации в Мьянме становится все больше навязчивых попрошаек, этот жест приобретает все большую популярность.
Когда ко мне приезжают мои русские друзья, то в первую очередь мы репетируем именно этот жест, а также стандартные мьянманские фразы, которые я пытаюсь им для удобства перекладывать на русский манер, то есть советую не мучиться с запоминанием незнакомых слов, а, например, мьянманскую благодарность «чейзубэ» запоминать и произносить как «чьи зубы»..
В фильме про приключения Шурика людей учили танцевать твист по очень нехитрой методике: просили их представить, что они круговыми движениями носков ботинок давят лежащие на земле окурки, сначала правой ногой, затем левой. Мьянманский жест отказа основан на схожем принципе: нужно начать закручивать в воздухе воображаемую лампочку, то есть несколько раз повращать в воздухе кистью руки, направленной к попрошайке.
Воображаемая лампочка должна быть большой, минимум ватт на 200, если мыслить категориями ламп накаливания, чтобы создавалось впечатление, что вы именно вкручиваете лампочку, а не вворачиваете шуруп отверткой. Жест должен быть небрежным, но энергичным. Небрежность жеста должна проиллюстрировать фразу «ходят тут всякие», а энергичность должна показывать решительность вашего отказа.
Двух-трех прокручиваний лампочки в воздухе достаточно для того, чтобы ваш собеседник этот жест увидел и все понял. Если попрошайка сидит, жест этот делается на уровне пояса, если стоит – на уровне груди. Если этот жест делает европеец, он тем самым посылает мьянманцу один простой месседж: «Я здесь живу, я все ваши повадки знаю, и меня не разведешь».
По моим наблюдениям, такое простое движение руки гораздо эффективнее любых слов, причем делать его можно, даже демонстративно не глядя на попрошайку, как бы отмахиваясь от его просьб. Если же вы будете повторять «ноу-ноу» и глупо улыбаться, как это делают многие туристы) то будьте уверены, что попрошайка точно увяжется за вами.
Единственное исключение: этот жест нельзя применять в отношении монахов, собирающих пожертвования. Монах – олицетворение Будды, и хамить ему не следует. Даже если у вас есть все подозрения, что это – не настоящий монах, а обычный переодетый попрошайка, и он ведет себя чересчур навязчиво, все равно отказывать ему следует вежливо. Отказ в пожертвовании монаху обозначается жестом, который тайцы в своей стране демонстрируют при каждом удобном и неудобном случае – сложенными лодочкой на уровне нижней части лица ладошками. Этот жест более чем понятен, и в данном случае обозначает именно отказ. Монах тут же вас поймет и переключит свое внимание на другие кандидатуры жертвователей.
Хотя… в последнее время в янгонском даунтауне по утрам начали болтаться толпы ко-инов (малолетних монахов), дежурящих у гостиниц, хватающих европейцев грязными руками за одежду и гундосящих «мани-мани». Таким, конечно, неплохо бы не по-буддистски дать пинка, хотя бы потому что ко-ины в силу малолетства не являются «настоящими» монахами, да и по «чистым» буддистским канонам монах не имеет права просить деньги и даже держать их в руках. Отвечать маленьким нахалам вежливым жестом – тоже слишком много чести. Как поступать в этом случае, и какими жестами объяснять назойливому нахалу в монашеском тингане, что его зовут Хулио, я, если честно, не знаю.
Еще одно уникальное движение мьянманцы совершают, когда что-то дают или что-то берут. Дают и берут они, как и почти все остальные люди на свете, немного согнутой в локте и вытянутой вперед правой рукой. Специфика состоит в том, что в этот момент пальцами левой руки они касаются внутренней части локтевого сгиба правой руки. Русским людям чудится в этом движении что-то родное, нецензурное, но в мьянманской культуре этот жест имеет абсолютно противоположный смысл.
Те, кто бывал в Мьянме лет 5-10 назад, застали еще то время, когда любые действия по приему-передаче чего-либо из рук в руки сопровождались у мьянманцев именно этим жестом. Отработанность и автоматизм движения поражали. Даже кондукторы и пассажиры в автобусах, вынужденные во время движения держаться за поручни, при оплате проезда всегда отцеплялись от точки опоры и производили необходимые действия с использованием обеих рук: правая подает или принимает деньги, левая касается изгиба локтя. Для мьянманца даже не возникало варианта подать что-то одной рукой, не задействуя при этом другую: это допускалось лишь при очень уважительных обстоятельствах, к которым прерывистое движение гремящего и трясущегося автобуса явно не относилось.
Сегодня нравы стали гораздо более свободными, и друзья или равные по положению люди, если они не участвуют в какой-то официальной церемонии, уже могут не использовать левую руку в процессе передачи каких-либо предметов. Кондукторы уже тоже не особенно церемонятся при получении денег от пассажиров. То же касается многих торговцев на рынке, особенно если они хорошо знают своих покупателей.
Обычай этот сохранился на торжественных церемониях и для демонстрации уважения к старшим. В бизнесе также считается правилом хорошего тона вручать визитку правой рукой, сопровождая этот процесс движением левой руки к правому локтю; не всегда движение заканчивается у локтя, иногда оно просто обозначается, и левая рука на пару секунд горизонтально повисает в воздухе вдоль линии живота – этого сейчас вполне достаточно. Именно здесь кроется отличие подобных мьянманских церемоний от китайских, где визитку принято вручать двумя руками. При этом иностранец, чтобы не заморачиваться отработкой незнакомых движений, вполне может в ответ вручить визитку и «по-китайски».
Другой жест, на который стоит обратить внимание – это жест подзывания или приглашения. В России для этой цели поворачивают ладонь кверху и начинают болтать туда-сюда указательным пальцем. В Мьянме подобные манипуляции будет расценены как хамство или как вызов: так подзывают человека, с которым имеется твердое желание подраться. Даже если вы будете сгибать и разгибать все пальцы, а не только указательный, при обращенной кверху ладони, все равно этот жест будет считаться грубым и неприличным. Так в лучшем случае можно подзывать собаку, но не человека.
Если вы хотите подозвать человека и не желаете ему нахамить, вытяните руку вперед, поверните ее ладонью книзу и начинайте сгибать и разгибать все пальцы одновременно, то прижимая их к ладони, то вытягивая вперед. Большой палец при этом должен оставаться неподвижным, потому что если вы пустите его в ход, то подзываемый может решить, что это вы делаете массаж затекшей кисти, и ваши манипуляции его не касаются.
Интересно, что даже когда мьянманцы пытаются командовать парковкой машины, они работают руками не менее активно, чем языком; и это довольно странно, учитывая, что окна в машинах обычно открыты, а люди в большинстве своем не глухие. Мьянманцы редко паркуются в одиночестве. Стоит шоферу начать втискиваться в пространство на обочине, и тут же набегает толпа зевак, которые начинают руководить процессом. Обычно все они монотонно и однообразно выкрикивают «соу-соу-соу», приглашая двигаться задним ходом, а разнообразие маневра обычно показывают руками. Ладонь в этом случае всегда обращена вниз, а то, как работает при этом рука, можно сравнить с попыткой принудительной вентиляции собственного живота.
Противоположный жест – пожелание собеседнику пойти подальше. Мьянманцы утверждают, что он происходит из традиционных бирманских танцев; индусы говорят, что в их танцах он тоже присутствует и означает то же самое. Исходная позиция – правая рука согнута в локте, вытянутая вперед ладонь находится на уровне плеча. Затем мьянманец совершает ладонью резкое движение, постепенно вытягивая руку вперед и вправо. Но это не движение по прямой: ладонь движется по круговой орбите как велосипед на повороте. Такое действие совершается энергично и быстро (в любой национальной культуре приглашение убираться ко всем чертям обычно бывает кратким и в словах, и в жестах), но смотрится оно иногда довольно изящно – как движение танца.
Отдельно стоит сказать о жестах, связанных со счетом. Мьянманцы любят сопровождать числительные демонстрацией собеседнику соответствующего количества пальцев. Поэтому опасно заводить разговор с водителем едущей машины о том, сколько у него детей и сколько минут вам еще остается ехать до места назначения. Существует своя специфика и в загибании пальцев при счете. Мьянманец обычно пальцы не загибает, а наоборот – разгибает. При этом он чаще всего начинает счет с мизинца.
Очень интересно мьянманцы считают деньги. Собственно, это не счет, а перебирание купюр указательным и безымянным пальцами, в то время как остальные пальцы прижимают пачку купюр к ладони. На мой взгляд, трудно придумать более неудобный способ считать деньги, но почти все мьянманцы привыкли считать купюры именно так и не находят в этом ничего странного.
Для мьянманца неприемлемы любые жесты в направлении головы: они расцениваются как агрессия. При этом не нужно даже замахиваться, достаточно просто протянуть руку и дотронуться до чужого черепа, например, поворошить волосы. Иногда именно с этого жеста начинаются драки.
В Википедии написано, что жест – это некоторое действие или движение человеческого тела или его части, имеющее определённое значение или смысл, то есть являющееся знаком или символом. Поэтому применительно к Мьянме стоит написать не только о движениях рук, но и о роли ног в межличностных отношениях. Для мьянманца любые жесты ногами оскорбительны: например, нельзя вытянутой ногой указывать на что-то или тем более на кого-то. Нога, особенно нижняя ее часть и ступня, считается самой грязной частью тела. И когда человек указывает на что-то с помощью ноги, он тем самым дает понять, что указываемый предмет – нечто поганое и мерзкое. Если мьянманец указывает ногой – это значит, что он специально провоцирует конфликт или унижает чье-то достоинство. Нельзя намеренно наступать ногой на тень человека: это рассматривается как пожелание ему всяческих гадостей в жизни вплоть до гибели. Когда человек садится на пол в присутствии старших или буддистских монахов, он не должен скрещивать ноги; согнутые в коленях ноги в этом случае помещаются на одну сторону, ступнями назад. Именно поэтому у бирманских буддистов вызвали сильное недовольство фотографии спецдокладчика ООН Томаса Кинтаны, на которых он сидит в монастыре перед буддистскими монахами со скрещенными ногами и к тому же в носках. Это было расценено не только как довольно показательная некомпетентность спецдокладчика ООН, но и как откровенное хамство с его стороны.
Ну и, наконец, нельзя переступать ногами через лежащего человека: этот жест рассматривается как высшая степень оскорбления. Именно так будущий герой борьбы за независимость Бирмы генерал Аун Сан в те годы, когда он еще был студенческим лидером Рангунского университета, в знак протеста сорвал проведение университетских экзаменов: его товарищи просто легли поперек всех входов и выходов учебного корпуса. Переступить через валяющуюся у порогов здания молодежь не рискнул никто – ни британские профессора, ни бирманские студенты.
Маленькие бирманские миры
Многие россияне, которых судьба занесла в Мьянму, думают, что эта страна – тот же Таиланд, только лет тридцать назад. Если бы все было так просто, тогда и ответ на вопрос о том, почему страна отстала от Таиланда на тридцать лет, был бы простым. А в реальности получается совсем как в России, где «западники» долго объясняли отсталость страны тем, что ее пятьсот лет назад «гнули татары», а отсутствие масла и колбасы в начале 80-х годов прошлого века в СССР объясняли тем, что сорок лет назад в стране шла кровопролитная война, хотя ясно, что причину разрухи нужно искать не в грязном клозете, а в собственной голове.
Я не претендую на глубокое объяснение того, что такое загадочная бирманская душа; к тому же буддизм вообще отрицает существование души, а жители Мьянмы – в основном буддисты. Приведу здесь лишь несколько наблюдений из янгонской жизни. Конечно, люди, живущие в Мьянме – очень разные, а молодое поколение сегодня разительно отличается от тех, кто старше. Но какие-то особенности национального характера при этом вполне просматриваются.
Начну с одного весьма показательного эпизода. Как-то я задержался вечером в офисе, причем работал там за компьютером при выключенном верхнем свете. Закончив работу, я вышел в коридор. Там я нос к носу столкнулся с охранником, обходящим свои ночные владения. То, что произошло вслед за этим, меня удивило и поразило.
Охранник остановился и секунды две задумчиво смотрел на меня. Затем он выставил руки ладонями по направлению ко мне и дико заорал. Продолжая орать, он начал опускаться вниз на согнутых коленях. Орущий и странно себя ведущий в темном коридоре охранник произвел на меня сильное впечатление. Тем не менее, мои друзья сказали, что такая реакция для бирманца старшего поколения – в порядке вещей. Он не обязательно будет орать и садиться на пол, но будет реагировать подобным странным образом.
Как мне объяснили мои знакомые, кстати, молодые бирманцы, люди старшего поколения привыкли, что все вокруг течет медленно, и череда событий никогда не меняется быстро. Поэтому резкий переход из одного состояния в другое для бирманца – это сильнейший стресс, к которому он, как правило, не бывает готов. Мои друзья привели в пример своих родителей, которые абсолютно терялись в ситуациях, требующих быстрого принятия решений. А на того злополучного охранника, несомненно, повлияла еще и распространенная в Мьянме вера в духов-натов, которые присутствуют повсеместно и могут напугать человека до полусмерти. Видимо, для охранника я был натом, вышедшим из стенки.
Я тут же вспомнил, как в офисе кондоминиума, где я тогда жил, меня на полном серьезе спрашивали, не слышал ли я по ночам подозрительные стуки и звуки из соседней нежилой квартиры, переоборудованной в офис транспортной компании, и не мелькали ли в окнах таинственные огоньки. Оказывается, охранники, обходящие по ночам этажи, давно уже были уверены, что в квартире живет нат, который по ночам разбрасывает там вещи и путает бумаги.
Конец ознакомительного фрагмента.