Из записок ветерана
I. Началась война…
Объявление о начале войны застало меня в аудитории института, на 1-й Красноармейской улице, за подготовкой к сдаче последнего экзамена по баллистике. В 1941 году я был ещё комсомольцем, работал на заводе «Большевик» и учился на вечернем отделении Ленинградского Военно-механического института. В то время на последнем курсе вечернего отделения студенты обучались с отрывом от производства.
После объявления войны мы – студенты последнего курса, окончившие теоретический курс обучения в институте, были направлены для работы на заводы Наркомата, в основном туда, где и работали в период учёбы, с правом защиты дипломного проекта. Я вернулся на завод «Большевик»[3], предполагая, работая на заводе взять реальную тему и защитить дипломный проект.
Но в то время на заводе уже организовывался полк Народного ополчения.[4] При организации полка ощущался недостаток в командном составе. Я же, во время работы на заводе, прошел допризывную подготовку по 120-часовой программе артиллерийского рода войск, а в институте получил теоретическую подготовку по той же специальности.
Придя на завод, я отбросил мечту защиты дипломного проекта и подал заявление для принятия меня в полк Народного ополчения и отправки на фронт. В полку я был назначен командиром артиллерийского взвода.
Во время организации полка рядовой состав в основном находился на казарменном положении, а большинство командного состава – это было связано с работой на заводе – жили у себя дома.
Перед самой войной я жил один на улице Рубинштейна (в центре города); семья: мать и сестра с детьми переехали на место работы мужа сестры, который в 1931 году, как специалист, был откомандирован на укрепление оборонной зоны. (В 1931 году, по указанию Сергея Мироновича Кирова, из Ленинграда было откомандировано тысяча человек – специалистов).
Из-за трёхсменной работы (дежурства на заводе) и пропускного режима по городу в ночное время я, с начала формирования на заводе полка Народного ополчения, ночевал на квартире у товарища по работе, что недалеко от завода.[5] На ночь же 25 июля, по домашним обстоятельствам (для приведения себя в порядок и сдачи в стирку белья) я был вынужден уехать домой в город. Рано утром 26 июля, только что придя из бани и переодевшись в выходной костюм, при выходе из квартиры я встретил нарочного, доставившего мне конверт, в котором находилось предписание срочно прибыть на сборный пункт завода. Закрыв на французский замок комнату, я уехал на завод и больше домой не вернулся…[6]
Оказалось, что в связи с резким ухудшением положения на Ленинградском фронте ночью полк был срочно брошен на фронт.[7] Мой взвод уезжал последним, так как во время внезапной отправки основного состава меня не было на заводе, я находился у себя дома в городе.
Объявление о начале Великой Отечественной войны застало моего прадедушку в аудитории Ленинградского Военно-механического института за подготовкой к сдаче последнего экзамена по баллистике
22 июня 1941 г., в 12 часов дня по радио выступил Нарком иностранных дел В. М. Молотов, сообщивший, что немецкие войска без объявления войны вторглись в пределы Советского Союза
Уже в первые дни войны было принято решение о создании армии Народного ополчения и обучении резерва. Обучались военной грамоте ополченцы на производстве
Добровольцы уходили с заводов прямо на фронт. С начала июля 1941 г. оборонительные бои на Лужском рубеже вели дивизии Народного ополчения
При моем прибытии на сборный пункт завода старший лейтенант Домбровский – он в то время был начальником военно-учебного пункта[8] на заводе – выстроил артиллерийский взвод в количестве 28 человек рабочих завода «Большевик» и вручил его мне с пакетом, на котором было указано: «Вскрыть при выезде за черту города».
Взвод погрузился на автомашину и выехал за черту города. Я вскрыл пакет, в нем было указано: «Явиться для дальнейшего комплектования в город Пушкин».
Нужно отметить, что из-за недостатка времени с начала организации на заводе полка, полк не был укомплектован командным составом и обучен, а поэтому при отправке на фронт он был рассредоточен по различным войсковым соединениям различных районов, и как самостоятельная боевая единица – полк завода «Большевик» не существовал. Кроме полка на заводе «Большевик» были организованы истребительные батальоны и партизанские отряды, они так же были отправлены по различным местам назначения.
II. Боевое крещение
В городе Пушкине комплектовался отдельный артиллерийский противотанковый батальон Народного ополчения под номером 261, куда я и прибыл со своим взводом. Поскольку наше формирование закончилось к вечеру, то на ночлег взвод был расквартирован в самом городе Пушкине. Бойцы взвода расположились на окраине города в отдельном дворе. Уставшие люди после такой быстрой перемены обстановки легли спать прямо во дворе, под открытым небом; благо погода в тот вечер стояла хорошая.
Я не мог уснуть и присел на скамейку у крыльца. В это время, проверяя как расквартировался на ночлег батальон, мимо проходил комбат и обратил на меня внимание. Он спросил, почему я не сплю. Я ответил, что не хочется. Мне было дано задание направить несколько человек из взвода для помощи в работе на кухне, а самому лично взять несколько человек бойцов и организовать помощь в дежурстве на месте, откуда перебазировался штаб.
Четырех человек я отправил на кухню, а сам взял еще троих человек и отправился на дежурство в штаб. Штаб размещался в церкви, недалеко от шоссе по направлению из Пушкина в Павловск.[9] Подойдя к месту назначения, я доложил караульному начальнику, что мы прибыли на дежурство. До выяснения в помещения штаба нас не пустили. Возникло сомнение: что за люди в штатской одежде. По телефону сообщили, что прибыл артиллерийский взвод ополченцев, который не успел ещё обмундироваться; после чего мы были допущены в помещение штаба.
Штаб как таковой был уже перебазирован. Несколько человек штабных работников под командой старшего лейтенанта приводили в порядок оставшееся штабное имущество, упаковывая его в ящики для отправки. На мой вопрос, в чём будет заключаться моя помощь в дежурстве, старший лейтенант сказал, что самое хорошее, если бы я смог организовать для него и работников штаба чего-нибудь поесть, так как на протяжении всего дня из-за занятости они не смогли этого сделать. Для меня решение этого вопроса не представляло затруднений, мои люди были на кухне.
Взяв несколько котелков, я отправил своих людей на кухню; оттуда они вернулись с полными котелками отварных макарон и какой-то подливкой. В благодарность за такой быстро организованный ужин нам было предложено ложиться спать, а в случае необходимости нас разбудят. Бойцы расположились в вестибюле церкви, а мне была предоставлена оставшаяся свободная раскладушка в алтаре. Дойдя до раскладушки, я моментально заснул.
Помощь наша в дежурстве не потребовалась, но ночью меня срочно разбудили и, как говорят, еле растолкали – я так крепко спал. Разбудил меня старший лейтенант и предложил передвинуться к окну и лечь на подоконник. Спросонья я не сообразил, в чём дело, предполагая, что понадобилась раскладушка, лёг на подоконник и моментально заснул. Проснувшись рано утром и получая документ о сдаче дежурства, старший лейтенант мне заметил: «Ну, командир, и спать же ты здоров!»
Оказывается, ночью был артобстрел и, по-видимому, волной от близко пролетавшего снаряда сорвало обшивку с купола церкви, и в куполе образовалось окно. Я же крепко спал и этого не услышал. Так я получил первое «боевое крещение», не доехав ещё до фронта.[10]
III. 261-й ОПАБ: прифронтовые будни
По прибытии на место, где располагался мой взвод, нам сообщили, что батальон рано утром вышел в направлении станции Антропшино и деревни Фёдоровское, что близ города Павловска (Слуцка). Мы быстро догнали свой взвод и прибыли на место назначения. Там еще проводились работы по строительству оборонительных сооружений: обустраивались доты, копались земляные рвы и устанавливались противотанковые надолбы.[11]
Взвод получил оружие: винтовки с патронами, гранаты, противогазы. Нам было поручено организовать охрану и обеспечить порядок на строительстве, особенно в ночное время. На строительстве оборонительных сооружений работало много гражданского населения, большинство из Ленинграда и пригородных мест.
Как оказалось, по решению Куйбышевского райкома партии и Военного совета Ленинградского фронта[12], 12 августа 1941 года в Московской Славянке из добровольцев Народного ополчения Куйбышевского района города Ленинграда был сформирован 261 ОПАБ[13]. Командиром батальона был назначен старший лейтенант Гагарин Николай Николаевич. Он имел боевой опыт, ещё подростком воевал в гражданскую, а затем и в финскую войну (1939–1940 гг.).[14]
Конец ознакомительного фрагмента.