Глава 2. Экологические преступления: проблема законодательного статуса
§ 2.1. Экологические преступления как угроза экологической безопасности России
Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г., провозгласила: «Каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением» (ст. 42), а также закрепила: «Каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам» (ст. 58).
Этими двумя положениями Конституция закрепила необходимость обеспечения экологической безопасности каждому гражданину России и возвела экологическую безопасность в ранг проблем национальной безопасности РФ.
В ст. 11 Федеральный закон «Об охране окружающей среды» конкретизировал конституционные нормы и закрепил право каждого гражданина «на благоприятную окружающую среду, на ее защиту от негативного воздействия, вызванного хозяйственной или иной деятельностью, чрезвычайными ситуациями природного или техногенного характера, на достоверную информацию о состоянии окружающей среды и на возмещение вреда окружающей среде»[194]. Конституционные права и свободы являются основным элементом во взаимоотношениях между человеком и государством. Ряд ученых выделяют особую группу конституционных прав, свобод и обязанностей – экологические. Так, например, Р. С. Маковик относит к таковым: право на жизнь, право на благоприятную окружающую среду, право на достоверную информацию об окружающей среде и право на возмещение ущерба, причиненного здоровью или имуществу экологическим правонарушением, аварией, катастрофой и т. п., причинившим вред окружающей среде[195].
В то же время Б. В. Ерофеев к таковым относит, помимо вышеперечисленных: право на охрану здоровья от неблагоприятного воздействия окружающей природной среды, право на физическое, духовное, социальное благополучие при максимальной продолжительности активной жизни, право на выбор врача и лечебного учреждения. Отдельно Б. В. Ерофеев отмечает следующую группу экологических прав: право граждан на реализацию своей социальной активности в общественном экологическом движении, а также право гражданина на перемену места жительства в зависимости от экологической обстановки[196].
Необходимо согласиться, что выделение экологических прав в отдельную группу продиктовано сложившейся экологической обстановкой во всем мире. В этой связи обязанность государства в области обеспечения благоприятной окружающей средой каждого своего гражданина должна усиливаться именно фактическим обеспечением экологических прав граждан. Следует отметить, что все экологические права можно разделить на две группы:
1. Экологические права, непосредственно связанные с личностью (право на генофонд, на жизнь, на благоприятную окружающую среду).
2. Экологические права, производные от личных (право на здоровье, на его охрану, на экологическую безопасность, в том числе право на достоверную экологическую информацию и право на перемену местожительства из-за неблагоприятной для жизни и здоровья экологической обстановки).
В свете требований Федерального закона «Об охране окружающей среды» и Конституции РФ о доступности информации о состоянии окружающей среды, необходимо отметить, что под словом «доступность» следует понимать не просто возможность получения такой информации путем подачи запроса в специальные органы, а именно возможность каждого в любой момент времени и незамедлительно получить ее. Информация о радиационном фоне, загрязненности воды и воздуха определенного района или области должна транслироваться по телевидению, как это в настоящее время делается с информацией о температуре атмосферного воздуха и давлении на каналах местного вещания.
Подобные изменения позволят сделать жизненно важную информацию предельно доступной, а поскольку место жительства человека играет не последнюю роль в его жизни, граждане при покупке или обмене жилья смогут реально воспользоваться своим правом на благоприятную окружающую среду, учитывая те неблагоприятные факторы, которые могут оказать влияние на их жизнь и здоровье в новом жилье.
Проблема экологических прав граждан была затронута и Н. И. Матузовым, который писал: «…тема субъективных прав крайне актуальна… Возникает проблема юридического обоснования и закрепления жизненно важных субъективных прав (особенно окружающей среды) – право на обеспечение благоприятной окружающей среды, право дышать чистым воздухом, пить чистую воду, употреблять безопасные и безвредные продукты, пользоваться естественными, не отравленными плодами и благами природы и т. д. Народы вправе требовать от своих государств и правительств неотложных и эффективных мер для защиты земли, воды, атмосферы и людей от вредного воздействия, сохранения самой жизни человека»[197].
В этой связи неотъемлемые экологические права граждан закрепляют основы экологической безопасности России и создают предпосылки для создания эффективной законодательной базы в области охраны окружающей среды. В Федеральном законе «Об охране окружающей среды» от 10 января 2002 г. экологическая безопасность определена как «состояние защищенности природной среды и жизненно важных интересов человека от возможного негативного воздействия хозяйственной и иной деятельности, чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, их последствий» (ст. 1).
Как ранее уже отмечалось, экологическую безопасность необходимо рассматривать в рамках национальной безопасности России, основные направления которой определяет Президент РФ в соответствии с Конституцией РФ и федеральными законами. Концепция национальной безопасности Российской Федерации (утверждена Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 г., ежегодно уточняется в посланиях Федеральному собранию), выделила разные виды безопасности, в том числе и экологическую, установив приоритетные направления ее обеспечения: создание экологически чистых технологий, рациональное использование природных ресурсов, борьба с радиоактивными и другими видами загрязнения. Однако в редакции от 10 января 2000 г. Концепция утратила институт экологической безопасности, а все вышеперечисленные приоритеты были отнесены к направлениям деятельности государства в сфере экологии, что, естественно, привнесло неясность в процессы законотворчества и правоприменения.
Экологическая доктрина Российской Федерации, одобренная 31 августа 2002 г. распоряжением правительства РФ № 1225-р, провозгласила экологическую безопасность конечной целью государственной политики в области экологии и определила приоритетные направления деятельности государства в этой области:
– обеспечение безопасности при осуществлении потенциально опасных видов деятельности и при чрезвычайных ситуациях;
– предупреждение, предотвращение и снижение экологических последствий чрезвычайных ситуаций;
– предотвращение терроризма, создающего угрозы для окружающей среды;
– контроль за использованием и распространением инородных видов и генетически измененных организмов и т. д.[198]
Для того чтобы наиболее полно уяснить понятие экологической безопасности, необходимо для начала дать определения понятиям «безопасность» и «национальная безопасность».
Законодательно понятие «безопасность» закреплено в ст. 1 Закона РФ «О безопасности» от 5 марта 1992 г. (в ред. Федерального закона от 25 июля 2002 г.), где безопасность – это состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, тогда как жизненно важные интересы – это совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства.
Понятие «национальная безопасность» впервые было введено в лексикон как политический термин президентом США Т. Рузвельтом в 1904 г. Ранее оно использовалось как понятие «оборона». А когда в 1947 г. в США был принят закон «О национальной безопасности», он закрепил национальную безопасность как функцию Совета национальной безопасности, определив ее как координацию внутренней, внешней и военной политики, относящихся к национальной безопасности. Национальная безопасность – это термин, который употребляется для обозначения состояния надежной защищенности жизненно важных политических, экономических, социальных, экологических, духовных, военных и других интересов той или иной страны (нации), сведенной к минимальному уровню опасности реальных и потенциальных внутренних и внешних угроз, кризисных ситуаций, что, соответственно, обеспечивает возможность прогрессивного развития личности, общества и государства[199].
Концепция национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 12 декабря 1997 г. № 1300, в ред., утв. Указом Президента РФ от 10 января 2000 г. № 24) определяет, что национальная безопасность в РФ достигается обеспечением безопасности личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз политического, социального, военного, техногенного, экологического, информационного и иного характера с учетом имеющихся ресурсов и возможностей.
Одной из важнейших задач обеспечения национальной безопасности России является обеспечение жизнедеятельности населения в техногенно безопасном и экологически чистом мире (раздел IV Концепции). То есть экологическая безопасность отнесена Концепцией к основным компонентам национальной безопасности России в экологической сфере.
Обозначенное выше понятие «экологическая безопасность», закрепленное в Законе РФ «Об охране окружающей среды», не является достаточно точным и требует детального анализа, поскольку, по нашему мнению, экологическая безопасность не может ограничиваться только «природной средой», а должна содержать в себе более широкое понятие «окружающая среда».
Проблему определения и правового регулирования экологической безопасности в разное время исследовали С. А. Боголюбов, М. М. Бринчук, А. К. Голиченков, Е. В. Виноградова, О. Л. Дубовик, Б. В. Ерофеев, Э. Н. Жевлаков, Т. В. Золотникова, О. С. Колбасов, М. Н. Копылов, А. В. Кукушкина, М. А. Лапина, Е. А. Нестеренко, В. В. Петров, В. П. Сальников, Г. П. Серов, И. А. Соболь, А. С. Тимошенко, А. А. Шишко и другие ученые.
Вот как понимают его авторы книги «Национальная безопасность России: конституционное обеспечение» (А. И. Васильев, В. П. Сальников, С. В. Степашин): «Экологическая безопасность – это состояние защищенности жизненно важных интересов объектов экологической безопасности (личности, населения, территории) от угроз, создаваемых природными объектами, загрязняющими при антропогенной деятельности (в результате аварий, катастроф, длительной хозяйственной, военно-оборонной и иной деятельности), а также вследствие природных явлений и стихийных бедствий»[200].
О. Л. Дубовик считает, что под экологической безопасностью следует понимать состояние защищенности окружающей среды, населения, территорий, хозяйственных и иных субъектов от различных угроз, возникающих вследствие негативных изменений компонентов окружающей среды в результате антропогенной деятельности, природных явлений и противоправных деяний[201]. М. Н. Копылов предлагает трактовать экологическую безопасность как процесс обеспечения защищенности жизненно важных интересов личности, общества, природы и государства от реальных или потенциальных угроз, создаваемых антропогенным или естественным воздействием на окружающую среду[202].
А. С. Тимошенко, в свою очередь, под экологической безопасностью понимает «устойчивое состояние глобального характера, которое представляет собой сложное политико-правовое единство, систему отдельных, но взаимосвязанных элементов»[203]. Между тем А. А. Шишко определяет экологическую безопасность как «комплекс правовых, организационных и материальных гарантий защиты окружающей среды каждого государства от вредоносного воздействия, источники которого расположены за пределами данного государства»[204]. А. В. Кукушкина характеризует экологическую безопасность как «сложную взаимосвязанную и взаимозависимую систему международных экологических норм, направленных на обеспечение безопасности всех жизненно важных для человечества экологических компонентов планеты, а также сохранение и поддержание существующего естественного природного баланса»[205]. Э. Н. Жевлаков предложил следующее емкое понятие экологической безопасности: «экологическая безопасность – это отсутствие опасности биологическим основам жизни и здоровья, развитию человека»[206].
Следует выделить несколько подходов к определению экологической безопасности.
1. Через обоснование данного понятия в узком смысле, т. е., например, как составляющей охраны окружающей среды.
2. Через обоснование в широком смысле, т. е. не только через охрану окружающей среды, но и через ее рациональное использование и повышение качества такого использования.
3. Через обоснование экологической безопасности как основных целей и задач государства, как составляющей национальной безопасности.
4. Через обоснование ее как основных задач и целей всего мирового сообщества и всех государств по взаимной поддержке и помощи.
Автор, в свою очередь, придерживается трактовок экологической безопасности, предложенных О. Л. Дубовик и М. Н. Копыловым, поскольку они наиболее четко и полно отражают природу экологической безопасности. В этой связи необходимо сказать, что каждое определение имеет право на существование. Но при оценке каждого из них следует учитывать, под каким углом зрения понятие было выстроено.
Обеспечение экологической безопасности нельзя рассматривать отдельно от понятия «экологическое преступление», поскольку экологическое преступление – один из наиболее опасных видов противоправного поведения индивидуума, результатом которого всегда будет нарушение прав человека на экологическую безопасность. Профессор А. М. Воронцов отмечает, что резкий перелом в осознании необходимости защиты экологических прав в России произошел 1 января 1997 г., когда вышел новый Уголовный кодекс РФ, в котором впервые в истории России появилась глава 26 «Экологические преступления». С этого момента экологическая безопасность стала частью национальной безопасности государства. Такой же полноправной частью, как безопасность военная, информационная, экономическая, демографическая. Потому что каждое государство «криминализирует», т. е. объявляет преступлением деяние, действие или бездействие, угрожающее государственной безопасности. И вот, с 1 января 1997 г. экологическая безопасность стала частью национальной безопасности. Понятно, – если возник феномен экологической преступности, если возникло в Кодексе описание какого-то деяния, которое трактуется, как угрожающее экологической безопасности, значит, с этого момента стало возможным и изучать феномен экологической преступности. Чисто формально время для того, чтобы рассматривать этот феномен, наступило[207].
Понятие «экологическое преступление» впервые было введено в научную литературу В. Д. Пакутиным в 1980 г. Законодательное закрепление оно получило не так давно – с момента вступления в силу нового Уголовного кодекса РФ 1996 г., в главе 26.
Глава 26 Уголовного кодекса РФ называется «Экологические преступления» и включает 17 статей. Помимо этого законодатель закрепил в Уголовном кодексе такое преступление, как экоцид, в гл. 34 «Преступления против мира и безопасности человечества», в связи с его особой тяжестью.
Экологическая преступность – отрицательное, сложное по характеру социально-правовое явление, складывающееся из совокупности экологических преступлений, подрывающих в целом биологические основы самого существования человечества[208]. Экологическая преступность – это совокупность экологических преступлений, нарушающих природоохранное законодательство и причиняющих вред окружающей природной среде и здоровью человека.
Если смотреть официальные статистические данные, то можно отметить постоянный рост данных преступлений, что указывает на серьезность положения, создавшегося в сфере экологических преступлений: например, в 1997 г. зарегистрировано 6971; в 1998 г. – 8628; в 1999 – 12 413; в 2000 – 16 268; в 2001 – 17 128; в 2002 – 18 243; в 2003 – 19 657; в 2004 – 30 573; в 2005 – 33 491; в 2006 – 41 883; в 2007 – 41 242; 2008 г. – 44 883[209].
В то же время латентность экологических преступлений признана одной из самых высоких и по оценкам экспертов достигает 95–99 %, а в ряде регионов доходит до 100 %. Такие выводы специалистов основаны на анализе экологической ситуации и уровня регистрируемых экологических преступлений. И хотя в статистических отчетах на экологические преступления приходится менее 1 % от общего числа совершенных в стране преступлений, то с учетом латентности их доля составляет 15–23 %. Именно в этом заключается социальная опасность такого вида преступлений. Однако по отношению к окружающей среде экологические преступления представляют наивысшую опасность, поскольку и природе, и среде обитания человека, и самому человеку причиняется невосполнимый и неисчислимый по своим масштабам вред.
Экспертами уже давно доказано, что общее влияние антропогенного фактора на экосистему Земли превосходит допустимые пределы в 10 раз. Человечество в ходе своего развития уничтожило 40 % экосистем, в основном за счет истребления лесного массива. За последнее время ни одна из составляющих окружающей среды не улучшилась; продолжается истощение озонового слоя, в атмосфере все больше концентрируются парниковые газы, вырубаются леса, что ведет к увеличению площадей пустынь и земель, которым угрожает опустынивание, загрязнение Мирового океана и пресных источников вод внутри континентов[210].
По данным Госкомстата России, загрязнение природной среды газообразными, жидкими и твердыми веществами и отходами производства, вызывающее деградацию среды обитания и наносящее ущерб здоровью населения, остается наиболее острой экологической проблемой, имеющей приоритетное социальное и экономическое значение. Продолжавшийся до 1999 г. спад промышленного производства, характеризовавшийся остановкой одних предприятий и неполной загрузкой других, сопровождался некоторым сокращением антропогенной нагрузки на окружающую природную среду. В то же время снижение объемов загрязняющих веществ, образующихся на промышленных предприятиях и, соответственно, поступающих в воздух, водные объекты и почвы, не вызвала адекватного улучшения качества окружающей природной среды.
Анализ экологической ситуации в Российской Федерации за последние годы свидетельствует о том, что экологическая обстановка на территориях, наиболее развитых экономически, остается неблагополучной, а загрязнение природной среды – высоким, несмотря на то что осуществлялся целый комплекс природоохранных мер как федерального, так и регионального значения. К ним можно отнести и многочисленные экологические программы, и мероприятия на хозяйственных объектах (промышленных предприятиях, сельскохозяйственных объединениях, транспорте и в коммунальном секторе).
Объем вредных веществ, выбрасываемых в Российской Федерации в атмосферный воздух от стационарных источников, распределяется по отраслям экономики следующим образом:
1) промышленность – 80 %;
2) транспорт (включая трубопроводный) – 11 %;
3) жилищно-коммунальное хозяйство – 5,4 %;
4) сельское хозяйство – 0,6 %;
5) другие отрасли экономики – 2,9 %.
Объем загрязненных сточных вод, поступающих в водные объекты страны, распределяется среди предприятий и производственных объектов так:
1) жилищно-коммунальное хозяйство – 62 %;
2) различные отрасли промышленности – 31 %;
3) сельское хозяйство – 6 %;
4) прочие отрасли экономики – 1 %.
Рис. 2.1.1. Динамика выбросов загрязняющих веществ в атмосферу промышленностью Российской Федерации, тыс. т
В 2008 г. валовой выброс вредных веществ от стационарных источников в атмосферу по Российской Федерации вырос по сравнению с 2002 г. на 3,09 % и составил 20 103,3 млн т (однако уменьшился по сравнению с 2007 г. на 2,7 %). Аналогичный показатель по промышленности изменился по сравнению с уровнем 2002 г. на 9,7 % и составил 16,985 млн т. Объемы выбросов по всем основным загрязняющим веществам сравнимы с показателями 2007 г., за исключением выбросов углеводородов, которые снизились на 10 %, а также летучих органических веществ – по ним отмечен рост выбросов на 16 % (см. рис. 2.1.1).
Таблица 2.1.1
Выбросы в атмосферу загрязняющих веществ, отходящих от стационарных источников, тыс. т, значение показателя за год
Из загрязняющих веществ, поступивших в атмосферный воздух, можно отметить метан (1084,6 тыс. т) – его выбросы составили почти 86 % от выбросов всех углеводородов.
В крупных городах и промышленных центрах качество атмосферного воздуха не только остается неудовлетворительным, но и продолжает ухудшаться. В 2003 г. службами мониторинга окружающей среды Росгидромета зафиксировано 97 случаев высокого загрязнения атмосферного воздуха (10 ПДК и более) в городах Мирный, Новодвинск, Владикавказ, Магнитогорск, Южно-Сахалинск, Санкт-Петербург, Архангельск, Красноярск, Норильск, Магадан, Казань и др. Случаев экстремально высокого загрязнения (выше 50 ПДК) не зарегистрировано. В 2003 г. отмечено 12 случаев аварийного загрязнения атмосферного воздуха. В последние годы ситуация кардинально не меняется. По прогнозам наших исследований, следует ожидать скачкообразных ухудшений практически по всем основным параметрам.
В течение многих лет в список городов с наибольшим уровнем загрязнения атмосферного воздуха (ИЗА равен или больше 14) включаются города Братск, Бийск, Волгодонск, Екатеринбург, Иркутск, Кемерово, Краснодар, Курган, Липецк, Магадан, Магнитогорск, Москва, Новокузнецк, Ростов-на-Дону, Селенгинск, Улан-Удэ, Уссурийск, Усолье-Сибирское, Хабаровск, Чита, Шелехов, Южно-Сахалинск[211].
Среди федеральных округов с повышенным количеством атмосферных загрязнений выделяют: Центральный, Северо-Западный, Уральский, Сибирский, Приволжский, Краснодарский край, Тюменская, Кемеровская области.
В России накоплено 80 млрд т твердых отходов, причем эта цифра ежегодно увеличивается[212]. Тогда как на российских военных базах находится около 40 т таких химических веществ, как зарин, зоман, иприт и т. п., сроки хранения которых превышают все допустимые нормы[213]. Следует учитывать, что достаточно небольшой дозы этих веществ для наступления летального исхода. Кроме того, существует серьезная опасность загрязнения земли тяжелыми металлами, что приведет к необратимым последствиям.
В 2003 г. на предприятиях России и других объектах произошло 213 аварий, что на 6 аварий больше, чем в 2002 г., и на 36 аварий меньше, чем в 2001 г. Наибольший рост аварийности произошел на магистральном трубопроводном транспорте, а также на объектах добычи угля и при эксплуатации подъемных сооружений. По-прежнему высокой остается аварийность на объектах газоснабжения, добычи нефти, на химических, нефтехимических и нефтеперерабатывающих производствах и в горнодобывающей промышленности. Аварийность возросла на предприятиях, эксплуатирующих опасные производственные объекты, в Республике Карелия, Вологодской, Кемеровской, Ростовской и Саратовской областях, городах Москве и Санкт-Петербурге. Всего же аварийность на таких предприятиях увеличилась в 28 субъектах Российской Федерации.
Наибольшее число аварий (71 %) на опасных производственных объектах произошло по организационным причинам. Преобладали причины, связанные с нарушениями технологии производства работ (17,5 % от общего числа установленных причин аварий), а также с «человеческим фактором», а именно с нарушением производственной дисциплины, несанкционированными действиями исполнителей работ (15,4 %), неэффективностью производственного контроля за соблюдением требований промышленной безопасности (13,4 %), неправильной организацией производства работ (12,4 %), низким уровнем знания требований промышленной безопасности (10,5 %)[214].
Однако с 2003 по 2006 г. наблюдается неуклонный рост выбросов загрязняющих веществ в атмосферу и количества производственных аварий на предприятиях.
Наибольшую опасность для здоровья людей представляет загрязненная питьевая вода, которая вызывает необратимые генетические изменения в человеческом организме[215]. Установлено, что именно в связи с употреблением загрязненной воды среди населения широко распространены кариес зубов и флюороз, возникновение которых обусловлено недостатком или переизбытком фтора в питьевой воде. Вспышки флюороза были зафиксированы в Мордовии и Забайкалье, а кариес зубов характерен для Карело-Кольского региона.
В США выявили непосредственную связь между употреблением питьевой воды с высоким содержанием хлора и раком мочевого пузыря. Выяснилось это после того, как в период с 1978 по 1984 г. в штате Массачусетс умерло от этого заболевания более тысячи человек.
Ввиду того, что вода является конечным резервуаром скапливания стойких пестицидов, на аграрных территориях она может выступать очагом особой опасности при длительном использовании для питьевых нужд. При этом список заболеваний человека очень широк.
Особую опасность представляют загрязнения питьевой воды бактериями, микробами и вирусами, которые относятся к патогенным видам и могут вызывать вспышки всевозможных инфекционных заболеваний среди населения и животных. Река Волга несет в себе 250–300 миллиардов кубических метров воды в год, но эта вода без предварительной глубокой обработки не пригодна ни для каких целей. В реку сливаются миллионы кубометров сточных, плохо очищенных промышленных и коммунально-бытовых вод. В среднем течении Волги концентрация фенолов и нефтепродуктов составляет 8–9 ПДК, соединений тяжелых металлов – 3–4 ПДК, а в нижнем течении – до 15 ПДК[216].
Основной причиной такого состояния рек и морей является незаконный сброс неочищенных промышленных и коммунально-бытовых сточных вод. Так, оценивая состояние водоснабжения на примере Ленинградской области, по данным межрайонной природоохранной прокуратуры, при проведении прокурорских проверок соблюдения природоохранного законодательства при эксплуатации КОС (канализационно-очистительных систем) и организации питьевого водоснабжения на территории Ленинградской области было выявлено, что при наличии бюджетных средств на восстановление и содержание муниципального водоснабжения и канализации часть канализационных сооружений не функционирует и постепенно разрушается, сточные воды подвергаются только механической очистке, не работает система биологической очистки, не функционирует система обеззараживания, население Ломоносовского, Приозерского, Волховского и других районов получает воду, не соответствующую требованиям санитарных норм[217].
По всему миру, в том числе и в России, под угрозой исчезновения находятся многие виды животных и растений. Отравление вод, земель и воздуха пестицидами и токсинами, а также уничтожение естественных мест обитания представителей флоры и фауны неминуемо влечет потерю тех или иных видов, которые навсегда исчезают с лица Земли. Так, например, в последние месяцы 2005 г. в областном комитете природопользования и экологической безопасности обсуждался важный вопрос: быть ли новому заказнику в Лебяжьем на Финском заливе? В 1994 г. этому участку морского побережья у поселков Большая Ижора, Лебяжье и Черная Лахта был присвоен статус Рамсарского водно-болотного угодья международного значения. В наше время эти угодья представляют собой единственную сохранившуюся в окрестностях Санкт-Петербурга массовую многотысячную стоянку лебедей и других водоплавающих птиц, часть из которых находится под охраной государства и международного сообщества (лебедь-кликун, тундровый лебедь). Но под предлогом развития зон отдыха областные власти уже в 1994 г. «отрезали» от этого угодья Графскую бухту, а в настоящее время на часть угодья претендует ЗАО «Оранж», желающее построить здесь яхт-клуб и молодежный спортивно-оздоровительный лагерь. Однако статус Рамсарского угодья требует, чтобы к нему была присоединена аналогичная по значимости территория, что позволит полноценно осуществлять охранительные меры по защите водоплавающих птиц. До настоящего времени вопрос остается нерешенным, что не позволяет надлежащим образом организовать эффективную охрану Лебяжьего и восстановить в заказнике егерскую службу[218].
Учащение случаев нарушения экологического баланса в природе, в окружающей среде, возрастание количества экологических преступлений, несомненно, влекут тяжелые последствия для самого человека, создают реальную угрозу существованию Homo sapiens как вида и общества в целом. А значит, уголовно-правовая охрана человека и общества от экологических правонарушений является одной из важнейших задач как каждого государства в отдельности, так и всего мирового сообщества. В том числе, охрана должна осуществляться и уголовно-правовыми методами, возможность применения которых на сегодня не может быть реализована в полном объеме в связи со специфичностью экологической сферы.
§ 2.2. Юридические признаки и элементы состава экологического преступления: особенности в начале нового тысячелетия
Уголовный кодекс РФ, вступивший в действие 1 января 1997 г., впервые объединил ранее разрозненные составы экологических преступлений, однако самого понятия «экологическое преступление» Уголовный закон не дает. В ныне действующем Законе «Об охране окружающей среды», как и в новом Уголовном кодексе, определения экологического преступления нет. Между тем, в целях отграничения экологических преступлений от смежных составов и дальнейшего исследования проблемы экологической преступности необходимо определить основные признаки экологического преступления и вывести его понятие.
В ст. 85 ранее действовавшего Федерального закона от 19 декабря 1991 г. «Об охране окружающей природной среды» говорилось, что экологические преступления представляют собой общественно опасные деяния, посягающие на установленный в Российской Федерации экологический правопорядок, экологическую безопасность общества и причиняющие вред окружающей природной среде и здоровью человека. Необходимость определения понятия «экологическое преступление» обусловлена тем, что в его отсутствие правоприменитель лишается возможности однозначно трактовать названное понятие, а это, в свою очередь, может свести на нет всю работу по применению норм гл. 26 УК РФ. Существующее положение вещей может привести к безосновательному освобождению от уголовной ответственности либо к произволу со стороны чиновников.
При расследовании и рассмотрении уголовных дел об экологическом преступлении для уяснения уголовно-правовых понятий необходимо обращение к законодательным и иным нормативно-правовым актам, относящимся к другим отраслям права, прежде всего, к экологическому, земельному, водному и т. д. Это обосновано тем, что большинство экологических преступлений носят бланкетный характер. Однако следует понимать, что источником уголовного права может быть только Уголовный кодекс. Соответственно, именно Уголовный кодекс РФ должен закреплять понятие экологического преступления, как, например, это сделано в примечании к ст. 158 Уголовного кодекса РФ, где закреплено понятие хищения, или к ст. 331 Уголовного кодекса РФ, где содержится понятие преступлений против военной службы. Однако законодатель этого не учел.
В связи с этим большое внимание в научных кругах уделяется определению понятия «экологические преступления». Но при этом какого-либо единого понимания и научного подхода среди ученых еще нет. Следует отметить, что необходимость определения понятия «экологическое преступление» продиктовано, прежде всего, тем, что только посредством правильного понимания и анализа экологических преступлений возможно существенное достижение результатов в борьбе с экологической преступностью.
Характеристика противоправного деяния неизбежно связана с эффективностью уголовной ответственности и результативностью применяемых уголовно-правовых санкций. Кроме того, понятие того или иного преступления определяет четкие границы и содержание групп преступлений, которые следует относить к данному виду. Что, в свою очередь, может предопределить отношение к ним, как к второстепенным, или, наоборот, как к заслуживающим наибольшего внимания со стороны правоохранительных и других специальных органов.
На процесс формулирования общего понятия экологических преступлений огромное влияние оказывает их специфика, выраженная в том, что абсолютно все экологические преступления, закрепленные в Уголовном кодексе, носят бланкетный характер. В связи с этим для наиболее верного уяснения смысла уголовно-правовых норм в этой области необходимо обращаться к законодательным и иным нормативно-правовым актам, которые содержат в себе нормы экологического, земельного, водного права и т. п.
Многие ученые соглашаются с тем, что выделение группы преступлений путем их обособления через общее определение или путем выведения общего понятия возможно только с помощью анализа составов схожих преступлений и выявления у них единых признаков.
Так, Ю. А. Денисов в своей работе «Общая теория правонарушения и ответственности» в 1983 г. писал: «…непосредственным предметом юридического анализа правонарушения с позиции общей теории права является его состав, т. е. эмпирически выделяемая структура правонарушения, фиксируемая посредством правовых определений в различных отраслях права и в понятийной системе наук, исследующих эти отрасли»[219].
По мнению профессора Э. Н. Жевлакова, чтобы определить экологическое преступление, необходимо:
– выяснить и отобрать наиболее существенные объективные и субъективные признаки, присущие всем преступлениям данной категории;
– установить отличительные свойства и специфику этих признаков;
– на основе их обобщения сформулировать требуемое понятие[220].
Таким образом, уяснение понятия «экологические преступления» невозможно без уяснения его родовых признаков. То есть, прежде чем формулировать данное понятие, во-первых, необходимо установить родовой объект и предмет экологических преступлений, а во-вторых, раскрыть объективные и субъективные свойства данной группы преступлений.
Среди ученых и юристов нет единого понимания объекта экологических преступлений. В правовой литературе предлагаются самые разнообразные подходы к выделению особенностей объекта экологических преступлений.
Объектом признаются окружающая природная среда и ее компоненты; отношения собственности, материализованные в природных ресурсах; интересы народного хозяйства в различных сферах; природоохранные отношения; отношения по поводу рационального использования природных ресурсов; экологическая безопасность; «нормальные» отношения во взаимодействии общества и природы; определенная совокупность социально одобренных и охраняемых законом природоохранительных отношений, которые направлены на охрану окружающей природной среды, ее оздоровление и улучшение, научно обоснованное, рациональное использование и воспроизводство природных ресурсов, сохранение нормального экологического состояния объектов природы и т. п.
В дореволюционном уголовном праве России и в современном зарубежном уголовном праве предпочтительным признается рассмотрение объекта преступления как правового блага (правоохраняемого интереса). Однако, как справедливо отмечают некоторые авторы, такая характеристика объекта является недостаточной для уяснения содержания данного понятия, поскольку правовое благо является характеристикой свойств, но не сущности (материальной природы) того феномена, который мы называем объектом преступления[221].
Представители уголовно-правовой науки советского периода придерживались понимания объекта преступления как общественных отношений. В этом контексте объект экологических преступлений чаще всего предстает как охраняемые уголовным законом интегрированные общественные отношения по рациональному использованию, сохранению качественно благоприятной для человека природной среды и обеспечению экологической безопасности общества[222]. Однако у подобного подхода в последние годы остается все меньше последователей[223].
О. Л. Дубовик формулирует понятие объекта следующим образом: «комплекс фактических общественных отношений, их правовой формы и материальной оболочки, осуществление которых обеспечивает жизнедеятельность человека, использование им окружающей среды как непосредственного базиса существования, удовлетворения разумных социальных потребностей и гарантирует его безопасность»[224].
Ю. И. Ляпунов считает, что родовым объектом экологического преступления будет «специфическая группа однородных комплексных общественных отношений, сложившихся в обширной сфере взаимодействия общества и природы, которые охватывают собой отношения по рациональному природопользованию, охране окружающей среды и обеспечению экологической безопасности»[225].
По мнению Э. Н. Жевлакова, родовым объектом экологических преступлений следует считать «комплексные общественные отношения по рациональному использованию природных ресурсов, сохранению качественно благоприятной для человека и иных живых существ среды и обеспечению экологической безопасности населения»[226].
А. М. Плешаков предлагает использовать в этом качестве понятие «социально-экологические отношения», что было бы более предпочтительным, так как этот термин менее абстрактен, чем просто «общественные отношения»; это понятие более приближено к реальности, поскольку точнее отражает специфику динамики развития современной экологической ситуации – все нарастающую зависимость природной среды от общества и человека; оно характеризует объект преступлений как «сложную» систему, что позволяет применять для анализа системные методы исследования, составляющие основу современной методологии; оно более конкретно характеризует систему реальных отношений в обществе, обеспечивающих необходимые для устойчивого существования и стабильного развития человеческой цивилизации экологические условия[227].
Оценивая все вышеперечисленные определения объекта экологического преступления, автор находит, что основой построения определения объекта экологических преступлений является экологическая безопасность. В этой связи обоснование видового объекта через понятие экологической безопасности является вполне справедливым.
Поскольку глава 26 Уголовного кодекса РФ структурно расположена в разделе Уголовного кодекса РФ «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», то и родовым объектом экологического преступления необходимо считать общественную безопасность, неотъемлемой частью которой выступает экологическая безопасность общества.
Понятие экологической безопасности закреплено в Законе «Об охране окружающей среды», которое приводилось выше. Исходя из понятия экологической безопасности можно дать следующее определение видового объекта экологического преступления: объектом экологического преступления являются общественные социально-экологические отношения, урегулированные правовыми нормами, обеспечивающими защищенность природной среды, в том числе каждой экосистемы, и жизненно важных интересов человека от возможного негативного воздействия хозяйственной и иной деятельности, чрезвычайных ситуаций антропогенного и техногенного характера, а также от их последствий.
Следует обратить внимание на характеристику экологических преступлений с позиции их общественной опасности. Общественная опасность экологической преступности заключается в том, что данная категория преступлений посягает на экологические интересы общества, заключающиеся в праве на благоприятную окружающую среду, на здоровье и нормальное развитие. Кроме того, соблюдение баланса между общественными интересами и здоровой окружающей средой есть залог выживаемости человечества и сохранения всего живого на планете. В этой связи с целью уяснения общественной опасности экологических преступлений необходимо учитывать несколько аспектов:
во-первых, анализ общественной опасности экологических преступлений следует проводить, в первую очередь, по последствиям противоправного деяния, по характеру причиненного вреда;
во-вторых, необходимо учитывать характер таких противоправных действий (бездействия);
в-третьих, необходимо проведение тщательного анализа объекта посягательства.
Для формулирования понятия экологических преступлений следует остановиться на их характеристике с точки зрения противоправности. Противоправность – достаточно сложный феномен, который по большей части трактуется как запрет общественно опасного деяния уголовным законом под угрозой наказания.
Однако в случае с экологическими преступлениями следует обратить внимание на то, что их бланкетность заставляет обращаться к другим законам и нормативным актам. В данном случае будет иметь место смешанная противоправность, поскольку состав преступления и ответственность за него регулируются нормами разных отраслей права (природоохранного, земельного, водного, и т. д.). Вследствие этого, анализируя противоправность того или иного экологического преступления, правоприменитель должен:
во-первых, определить круг нормативных правовых актов, которыми регулируется данное поведение;
во-вторых, произвести определенный анализ тех правил охраны окружающей среды, на которые ссылается уголовный закон и в результате нарушения которых наступили те или иные последствия;
в-третьих, проверить применяемые нормативно-правовые акты или правила, на которые ссылается законодатель, на предмет того, соответствуют ли они Конституции РФ, другим законам, включая и анализ порядка их принятия и введения в действие.
Учитывая все признаки состава экологических преступлений, можно рассмотреть различные научные понятия экологических преступлений, сформулированные современными учеными, ведущими специалистами в данной отрасли права.
Э. Н. Жевлаков считает, что «экологическими преступлениями являются общественно опасные, предусмотренные уголовным законом, виновные, наказуемые деяния, посягающие на общественные отношения по сохранению качественно благоприятной природной среды, рациональному использованию ее ресурсов и обеспечению экологической безопасности населения»[228].
Е. В. Виноградова, в свою очередь, критикует позицию Э. Н. Жевлакова, обосновывая несостоятельность предложенного определения тем, что наличие у экологического преступления признаков преступления вообще (общественной опасности и противоправности) никак не выделяет их из числа прочих, а кроме того, «охрана качественно благоприятной среды не предполагает охраны всей природы», тогда как «рациональное использование природных ресурсов определяет отношения собственности, а не экологические отношения»[229]. При этом Е. В. Виноградова считает, что «экологическим преступлением признается наказуемое по уголовному закону общественно опасное деяние, посягающее на экологическую безопасность и экологический правопорядок и причиняющее существенный вред природной среде или создавшее угрозу его наступления»[230].
По мнению автора, и это понятие экологических преступлений не в полной мере отражает все их признаки и специфику, поскольку понятие «природная среда» слишком сужает действие санкций статей Уголовного кодекса. В данном случае более справедливым было бы использовать понятие «окружающая среда», которое охватывает и природную среду, и антропогенные объекты, безопасность которых также должна обеспечиваться.
Наиболее активно за употребление более широкого термина «окружающая среда» вместо «природа» или «окружающая природная среда» выступает А. С. Тимошенко. Он полагает, что именно термин «окружающая среда» наиболее точно определяет ту часть естественной среды, с которой в недалеком будущем будет взаимодействовать человек. Так, «отношение людей к природе опосредуется, прежде всего представлением о том, что существенное влияние на человека оказывает лишь та часть окружающего его космоса, которая оказалась в той или иной форме включенной в деятельность человека “очеловечена”»[231].
Более общее понятие экологических преступлений предлагает группа авторов в работе «Уголовное право России. Практический курс»: «Под экологическим преступлением понимается общественно опасное деяние, посягающее на установленный в Российской Федерации экологический правопорядок, экологическую безопасность общества и причиняющее вред окружающей природной среде и здоровью человека»[232].
По мнению Е. В. Овчаренко, «экологическим преступлением признается преступное деяние, нарушающее нормы природоохранного законодательства и причиняющее существенный вред какому-либо природному объекту»[233].
Н. В. Свердюков, в свою очередь, в диссертационной работе следующим образом дает дефиницию экологических преступлений: «экологическое преступление – это общественно опасное, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания деяние (действие, бездействие), посягающее на сложившееся в конкретном регионе экологическое равновесие (баланс), способность окружающей среды к самовосстановлению, природоресурсный потенциал государства или отдельного региона, а также на гарантированное Конституцией РФ право каждого на благоприятную окружающую среду; деяние, причиняющее указанный в уголовном законе вред человеку или окружающей его природной среде или создающее угрозу таких последствий»[234].
Профессор О. Л. Дубовик предлагает под экологическими преступлениями понимать «предусмотренное уголовным законом и запрещенное им под угрозой наказания виновное общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на окружающую среду и ее компоненты, рациональное использование и охрана которых обеспечивают оптимальную жизнедеятельность человека, а также на экологическую безопасность населения и территорий, и состоящее в непосредственном противоправном использовании природных объектов (или противоправном воздействии на них) как социальной ценности, приводящее к негативным изменениям состояния и качества окружающей среды.
По нашему мнению, это понятие наиболее полно отражает всю специфику экологических преступлений, и дает больше конкретизации в использовании данной дефиниции на практике.
Спор об оптимальном определении экологического преступления накладывает отпечаток на практическое применение уголовно-правовых норм. Как указывал В. К. Бабаев, «хотя большинство общетеоретических терминов не находит прямого закрепления в законодательных актах, тем не менее их ценность для практики – правотворческой, правореализационной, интерпретационной, правовоспитательной – очевидна. Без освоения этого понятийного арсенала юридической науки практическая деятельность в сфере деятельности права была бы затруднительной, а на профессиональном уровне – вряд ли возможной»[235].
Итак, в качестве родового объекта экологического преступления мы понимаем общественные отношения, урегулированные правовыми нормами, обеспечивающие защищенность окружающей среды и жизненно важных интересов человека от возможного негативного воздействия хозяйственной и иной деятельности человека, чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, а также от их последствий. Такое определение непосредственно связано с тем, что законодатель отнес статьи об экологических преступлениях в раздел о преступлениях против общественной безопасности и общественного порядка.
Согласно этому, видовым объектом экологических преступлений будет экологическая безопасность, которая, как отмечалось ранее, является частью общественной безопасности. Что касается обоснования непосредственного объекта экологического преступления, то Пленум Верховного Суда РФ в своем постановлении от 5 ноября 1998 г. № 14 «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения» называет в качестве непосредственного объекта «стабильность окружающей среды, природно-ресурсный потенциал, а также гарантированное ст. 42 Конституции РФ право каждого на благоприятную окружающую среду»[236].
Предмет экологических преступлений, являясь составной частью объекта, играет важную роль в правильной квалификации и разграничении смежных составов. В этой связи предмет экологических преступлений является обязательным элементом данных составов и их важнейшим признаком. Предметом экологического преступления выступают природная среда и природные богатства в целом, а отдельные их объекты (вода, недра, земля, животный и растительный мир, атмосфера, заказники, заповедники и т. д.) находятся в неразрывной связи с ними и друг с другом. Поэтому, если одному из компонентов причиняется вред, то это незамедлительно отражается на остальных частях экосистемы. Таким образом, в более узком смысле, предмет экологических преступлений следует соотносить именно с отдельными природными объектами. При этом компоненты природной среды (птицы, животные, рыбы и т. д.), находящиеся в состоянии естественной свободы, также следует относить к предмету экологических преступлений.
Исходя из характеристики предмета экологического преступления, необходимо разграничивать экологические преступления и преступления против собственности, поскольку предметом могут быть одни и те же вещи. Так, рыба, выловленная из пруда, если ее выращивали, будет предметом хищения, а выловленная в открытом водоеме в нарушение норм природоохранного законодательства – предметом экологического преступления. Если предмет обособлен, то этот предмет уже следует рассматривать как предмет преступления против собственности.
Особенностью предмета экологических преступлений следует назвать то, что ему в большинстве случаев наносится вред. При этом законодатель впервые выделил в качестве предмета экологических преступлений морских млекопитающих, землю, критические место-обитания организмов, занесенных в Красную книгу РФ, и особо охраняемые природные территории.
Оценивая предмет экологического преступления, следует отметить, что на основании его характеристики все экологические преступления можно разделить на пять групп:
1) экологические преступления, посягающие на сохранение и рациональное использование земли и ее недр;
2) экологические преступления, посягающие на сохранение и рациональное использование животного мира;
3) экологические преступления, посягающие на сохранение и рациональное использование растительного мира;
4) экологические преступления, посягающие на сохранение атмосферного воздуха;
5) экологические преступления, посягающие на сохранение вод.
Отдельную категорию экологических преступлений, которые нельзя отнести к вышеперечисленным, можно представить как экологические преступления общего характера.
Однако каким бы значительным ни был предмет как признак экологических преступлений, его нельзя рассматривать в отдельности от объекта. В противном случае это может привести к смешиванию понятий и стиранию границ между различными видами преступлений.
Объективная сторона экологических преступлений как деяние всегда выражается в полном или частичном нарушении путем действия или бездействия требований экологического законодательства или правил природопользования и охраны окружающей среды, а также совершение деяний, прямо запрещенных данными нормативно-правовыми актами. В этой связи для определения объективной стороны того или иного экологического преступления необходимо обращение к различным нормативным источникам. К ним следует отнести: федеральные законы «Об охране окружающей среды», «Об особо охраняемых зонах», «О животном мире», «Об экологической экспертизе»; Лесной кодекс РФ, Водный кодекс РФ, Земельный кодекс РФ и др.; целый ряд нормативных подзаконных актов России и субъектов РФ.
Таким образом, установление объективной стороны экологических преступлений – достаточно сложный и трудоемкий процесс, незавершенность которого серьезно препятствует усилению борьбы с экологической преступностью и изобличению виновных. Многие ученые неоднократно предлагали уйти от бланкетной формы составов экологических преступлений, однако попытка теоретиков не увенчалась успехом, поскольку бланкетность обусловлена спецификой самих экологических преступлений: уголовный закон регулирует очень широкий круг экологических отношений, закрепленных в различных нормах российского законодательства.
Единственный способ решения проблемы определения объективной стороны, по мнению автора, заключается в систематизации как федерального законодательства, так и законодательства субъектов РФ. Причем систематизация должна проводиться именно на основе уголовно-правовых и административных норм в этой области. Приведение в порядок всех норм в области экологии и охраны окружающей среды позволят улучшить показатели судебно-следственной практики в сфере борьбы с экологическими правонарушениями и преступлениями, создаст нормативную основу для подготовки соответствующих специалистов и кадров для правоохранительных органов, позволит наладить взаимодействие между различными природоохранными и правоохранительными органами.
В основной своей массе все составы экологических преступлений отнесены к категории материальных. Исключение составляют только ст. 253, 256 (за исключением п. «а» ч. 1), 258 (за исключением п. «а» ч. 1) Уголовного кодекса РФ, построенные по принципу формальных. Некоторые ученые к категории формальных составов относят и предусмотренный ч. 1 ст. 252 Уголовного кодекса РФ, отмечая, что для «загрязнения морской среды из находящихся на суше источников» наступление уголовной ответственности не связывается с наступлением вредных последствий.
Конец ознакомительного фрагмента.