Научно-практический комментарий к Федеральному закону от 25 декабря 2008 года №273-ФЗ «О противодействии коррупции». Федеральный закон от 25 декабря 2008 года № 273-ФЗ «О противодействии коррупции» (В. В. Астанин, 2009)

Для целей настоящего Федерального закона используются следующие основные понятия:

1) коррупция:

а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;

б) совершение деяний, указанных в подпункте «а» настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица;

2) противодействие коррупции – деятельность федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, институтов гражданского общества, организаций и физических лиц в пределах их полномочий:

а) по предупреждению коррупции, в том числе по выявлению и последующему устранению причин коррупции (профилактика коррупции);

б) по выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию коррупционных правонарушений (борьба с коррупцией);

в) по минимизации и (или) ликвидации последствий коррупционных правонарушений.

Комментарий

1. В комментируемой статье (п. 1 и 2) дается определение двух основных понятий – «коррупция» и «противодействие коррупции», которые при этом не выражены в терминологических свойствах. Отмечается особый подход к определению рассматриваемых понятий, основанный на собирательном содержании. Этот недостаток в конструировании понятия коррупции в некоторой степени компенсирован средствами юридической техники – через отражение ряда деяний, выраженных в диспозициях ст. 201, 204, 285, 289, 290, 291 УК (см. динамику зарегистрированных преступлений в табл. 1 Приложения).

В настоящем Законе не определено понятие коррупционного правонарушения, и это объясняется вовсе не экономией законодательного материала. Опыт антикоррупционного нормотворчества во всем мире свидетельствует, что законодатель постиг только один универсальный способ определения коррупции, который состоит в конструировании предельно общих норм, рассматривающих ее объективную сторону.

Такой подход приемлем в отечественных условиях уже потому, что находит свои обоснования в прошлой юридической мысли. Российские законоположения при определении коррупции традиционно развивались практически и базировались на анализе криминальной ситуации и борьбы с ее проявлениями. Примером служит сравнительная оценка российского и зарубежного законодательства в этой части, данная в конце XIX в. отечественным ученым К. Анциферовым: «Явления взяточничества брались из жизни так. как они есть. Вследствие этого наше законодательство уступало западным в технике, в системе».[7]

В качестве дополнения к перечню деяний (без привязки к каким-либо статьям) законодатель устанавливает еще один элемент коррупции, выражающийся в ином незаконном использовании физическим лицом «своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами».

В указанном дополнении отражается достаточно широкое определение составляющих элементов понятия коррупции и основанных на ней связей.

Законодатель определил понятие субъекта коррупционных правонарушений, совершаемых с использованием специального положения. Под таковым понимается не должностное лицо (по аналогии с определением, данным в прим. 1 к ст. 285 УК), а физическое лицо, незаконно использующее свое должностное положение. В данном подходе выражена позиция принципиального расширения круга лиц, на которых распространяется ответственность за совершение коррупционных деяний. Такой подход связан с требованиями международных антикоррупционных договоров, в которых участвует Россия (Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию (ETS № 173), заключенная Советом Европы 27 января 1999 г.,[8] и Конвенция ООН против коррупции, принятая 31 октября 2003 г.[9]). В них ключевое значение для эффективного противодействия коррупции на национальном уровне отводится максимально широкому определению субъектов коррупционных правонарушений. В частности, к ним относятся не только государственные служащие, но и лица, выполняющие публичные функции в целом, независимо от того, в какой сфере – частной, государственной или общественной (политической) – они заняты, и безотносительно к какой-либо определенной занимаемой должности (руководитель, исполнитель).

Следует отметить, что Россия в имплементации конвенционных положений, касающихся определения субъекта коррупции из числа лиц, наделенных служебным статусом, более полно, в сравнении с иными государствами – членами ГРЕКО, отразила требуемые положения. Так, например, в соответствии с Законом Болгарии «О публичных должностных лицах» публичное должностное лицо – это лицо, которое в силу административного назначения занимает оплачиваемую должность в органе государственного управления и оказывает ему содействие в выполнении возложенных на этот орган функций.

Реализованный в настоящем Законе подход к определению субъектов коррупции, по существу, закладывает идеологические и правовые основы для изменения сложившихся стереотипов о том, что коррупция характерна исключительно для сферы государственной службы.

Такое понимание коррупции было характерно для отдельных периодов развития Российского государства. В соответствии с постановлением Совета министров от 10 мая 1916 г. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных было дополнено ст. 505–1, которая устанавливала наказания за совершение коррупционных преступлений лицами, входящими в состав частных и общественных организаций.[10]

В подп. «б» комментируемой статьи выделены коррупционные деяния, которые совершаются от имени или в интересах юридического лица. Особенности, связанные с установлением ответственности юридических лиц за коррупционные правонарушения, рассматриваются в заключительной статье Закона о противодействии коррупции (см. комментарий к ст. 14).

2. Комментируемая статья определяет понятие «противодействие коррупции». В предложенной законодателем формулировке оно имеет двухзвенное содержание, выраженное в перечислении субъектов противодействия и установлении специальных направлений их деятельности.

В первом звене определения классифицируются субъекты противодействия коррупции, а именно: федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов РФ, органы местного самоуправления, институты гражданского общества, организации и физические лица.

Второе звено определения раскрывает структуру направлений противодействия и составляющие их меры, которые реализуются вышеуказанными субъектами в пределах полномочий. Выделяется три таких направления:

– по предупреждению коррупции, в том числе по выявлению и последующему устранению причин коррупции (профилактика коррупции);

– выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию коррупционных правонарушений (борьба с коррупцией);

– минимизации и (или) ликвидации последствий коррупционных правонарушений.

Применительно к сфере правового регулирования Закона функциональное назначение перечисленных в комментируемой статье субъектов противодействия коррупции выглядит следующим образом.

Федеральные органы государственной власти образуют систему федеральных органов различных ветвей власти с учетом разграничения их полномочий по осуществлению законодательных, исполнительных и судебных функций. Установление такой системы отнесено к ведению Российской Федерации (п. «г» ст. 71 Конституции).

Статья не выделяет компетенцию и полномочия какого-либо федерального органа государственной власти в области противодействия коррупции – они подразумеваются в других федеральных законах, указах Президента РФ, иных нормативных правовых актах.

Следуя представленной законодателем классификации направлений противодействия коррупции, функцию предупреждения, в том числе по выявлению и последующему устранению причин коррупции (профилактики), необходимо рассматривать в рамках полномочий большинства федеральных органов государственной власти. Обязывающие правовые основания для осуществления таких полномочий содержатся в Положении о комиссиях по соблюдению требований к служебному поведению государственных гражданских служащих Российской Федерации и урегулированию конфликта интересов, утвержденного Указом № 269.

Возложенные на комиссии задачи (выполняемые федеральными государственными органами и государственными органами субъектов РФ) по обеспечению соблюдения гражданскими служащими требований к служебному поведению следует связывать с ранним предупреждением (нейтрализацией) причин и условий, которые способствуют коррупции. В данном случае интерес представляет определенный в Указе № 269 механизм корреспондирования его положений к нормам Закона о государственной гражданской службе, в которых содержатся антикоррупционные ограничительные меры, распространяемые на государственных служащих.

Предупреждение (профилактика) коррупции в том понимании, которое дано в комментируемой статье, следует также связывать с организацией проведения экспертизы нормативных правовых актов (иных актов) и их проектов с целью выявления в них положений, способствующих проявлениям коррупции (антикоррупционная экспертиза).

В настоящее время полномочия федеральных органов государственной власти по проведению антикоррупционной экспертизы определены в актах Правительства РФ, которыми утверждены Методика и Правила проведения экспертизы проектов нормативных правовых актов и иных документов в целях выявления в них положений, способствующих созданию условий для проявления коррупции (их содержание рассматривается в комментарии к ст. 6). Постановлением № 195 рекомендовано высшим исполнительным органам государственной власти субъектов РФ принять нормативные правовые акты о проведении экспертизы (включая независимую экспертизу) проектов нормативных правовых актов и иных документов, разрабатываемых органами исполнительной власти субъектов РФ, в целях выявления в них положений, способствующих созданию условий для проявления коррупции (п. 3 постановления).

После утверждения Президентом РФ Национального плана по противодействию коррупции 31 июля 2008 г. в целях соответствия положениям, вытекающим из него, многие федеральные органы государственной власти предусмотрели в ведомственных планах противодействия коррупции реализацию собственных полномочий по организации и проведению антикоррупционной экспертизы ведомственных нормативных правовых актов и их проектов. Такие целевые инициативы и более широкие, профилактические, отмечены в целом ряде изданных разными федеральными органами государственной власти правовых документов.[11]

Запоздалое принятие Методики и Правил проведения экспертизы проектов нормативных правовых актов и иных документов в целях выявления в них положений, способствующих созданию условий для проявления коррупции, обусловило самостоятельные инициативы отдельных ведомств, связанные с вопросами проработки и внедрения собственных положений об антикоррупционной экспертизе, а также специального обучения этой работе служащих правовых подразделений. Так, например, в соответствии с предписанием Минюста России от 28.04.2008 № 01/4253-АБ отменен приказ Минкультуры России от 25.01.2008 № 14 «Об утверждении Методики экспертизы нормативных правовых актов Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации и их проектов на коррупциогенность».

Такая ситуация порождала риски, связанные с нерепрезентативностью антикоррупционной экспертизы, которая до последнего времени имела характер пилотных исследований. С 2003 г. появлялись пробные проекты, связанные с проработкой вопросов организации и проведения антикоррупционной экспертизы.

Так, например, в соответствии с постановлением Правительства РФ от 31.07.2003 № 451 «О Правительственной комиссии по проведению административной реформы» (в ред. от 25.08.2008)[12] фактически на двухлетний период (2003–2004 гг.) к числу одной из основных задач Правительственной комиссии было отнесено предварительное (до внесения в Правительство РФ) рассмотрение (в том числе на предмет выявления в них положений, способствующих созданию условий для проявления коррупции) проектов федеральных законов, других нормативных правовых актов и предложений по ряду специально выделенных вопросов, относящихся к установленной компетенции правительственной комиссии.

Определенную работу по анализу федерального законодательства в целях выявления положений, способствующих возникновению и распространению коррупции, в соответствии с полномочиями, утвержденными постановлением Государственной Думы от 20.04.2004 № 412-IV ГД «О Комиссии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по противодействию коррупции» (в ред. от 22.12.2006),[13] проводила в течение 2005–2007 гг. Комиссия Государственной Думы по противодействию коррупции.

В соответствии с Национальным планом противодействия коррупции (подп. «а» п. 7 разд. IV) и решениями Совета при Президенте РФ по противодействию коррупции Минюсту России поручено совместно с Генеральной прокуратурой РФ с учетом ведомственной компетенции разработать и внедрить систему мониторинга правоприменения в целях своевременной корректировки законодательства РФ и организовать осуществление антикоррупционной экспертизы проектов законов и иных нормативных правовых актов РФ.

Учитывая данные требования, предупреждение (профилактика) коррупции применительно к совместной работе Минюста России и Генеральной прокуратуры РФ может выражаться в следующих направлениях.

Исходя из имеющихся полномочий органов прокуратуры и органов юстиции, возможности мониторинга правоприменения могут быть связаны с выявлением коррупционных рисков или коррупционных условий применения норм законодательства. Уместно заметить, что такие возможности могут быть реализованы в рамках полномочий многих других федеральных органов государственной власти, которые обладают контрольными и надзорными функциями за исполнением требований законодательства в сфере своей компетенции.

В этой части деятельность федеральных органов государственной власти направлена на выявление условий реализации правовых норм, которые способствуют коррупции. Подтверждение коррупционного содержания норм основывается на указании тех их положений, которые определяют благоприятные условия для коррупционных проявлений, имеют практическое воплощение (отраженное, «подкрепленное» материалами проверок). Выявление таких условий и положений осуществляется в целях предупреждения коррупции. Конечной целью является нейтрализация коррупционного содержания норм. Так, например, органами прокуратуры эта цель может быть достигнута посредством внесения в законодательные органы и органы, обладающие правом законодательной инициативы, предложений об изменении, дополнении, отмене или принятии законов и иных правовых актов. Соответствующие задачи органов прокуратуры по проведению антикоррупционной экспертизы находят отражение в проекте федерального закона № 204033–5 «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов», который 20 мая 2009 г. внесен Президентом Российской Федерации на рассмотрение в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации.

Выявление коррупциогенных рисков в законодательстве – это в значительной части еще и аналитическая работа органов прокуратуры, предшествующая этапу подготовки заключений на проекты правовых актов и основанная на систематическом анализе правоприменительной практики.

Участие прокуратуры в правотворческой деятельности в целях устранения коррупциогенных рисков в законодательстве предопределено тем, что задачи и содержание деятельности ее органов обусловливают широкую осведомленность о состоянии правового регулирования практически всех сфер жизнедеятельности.

Это относится и к иным правоприменительным органам.

Такая стратегия деятельности по определению коррупциогенности законодательства должна предполагать специальное, в некоторой степени даже новое, организационное наполнение работы тех подразделений федеральных органов государственной власти, которые будут заняты мониторингом правоприменения. Результативность такого мониторинга связана с необходимостью:

– координации деятельности подразделений органа (центральный аппарат и территориальные органы – внутриведомственное взаимодействие);

– систематического сбора, анализа и обобщения информации о выявляемых коррупционных практиках (технологиях), с обоснованием необходимости устранения недостатков норм законодательства, обусловливающих их коррупциогенность;

– реализации информации о выявленных коррупционных практиках (технологиях) путем внесения предложений компетентным органам о необходимости исключения недостатков норм законодательства, которые обусловливают коррупционные проявления.

Общими для федеральных органов государственной власти являются задачи по разработке и внедрению организационных и иных механизмов профилактики коррупции. Таковыми, например, являются:

– организация системы внутреннего контроля, основанного на механизме служебных проверок;

– анализ должностных обязанностей служащих, исполнение которых в наибольшей степени подвержено риску коррупционных проявлений;

– установление обратной связи с получателями государственных услуг, в том числе посредством внедрения и развития информационно-коммуникационных технологий в деятельность ведомства;

– анализ публикаций в СМИ, жалоб и обращений граждан, юридических лиц на действия (бездействие) служащих, а также разработка и утверждение административного регламента рассмотрения поступающих обращений и жалоб.

Деятельность органов власти субъектов Российской Федерации по противодействию коррупции многопланова. Она вытекает не только из требований федерального законодательства, но и из программ и планов, принятых во исполнение Национального плана противодействия коррупции. Во многих субъектах Российской Федерации действуют собственные законы о противодействии коррупции (см. комментарий к ст. 2 настоящего Закона).

Деятельность органов местного самоуправления по противодействию коррупции строится на основании федерального и регионального законодательства, собственных нормативных правовых актов (см. комментарий к ст. 2 настоящего Закона).

Под деятельностью институтов гражданского общества по противодействию коррупции понимается работа в этом направлении конкретных организаций – фондов, ассоциаций, союзов. Заметную роль играют национальные и международные организации, занимающиеся вопросами антикоррупционного содержания. Среди национальных таковыми выступают фонд «Антикоррупция», Национальный антикоррупционный комитет (НАК), среди международных – «Трансперенси Интернэшнл-Р». Распространенной практикой указанных организаций является публичное, с участием СМИ, обсуждение и доведение до населения, а также государственных органов оценок распространенности коррупции, например в сфере образования, медицины, госзакупок. Другой важный компонент деятельности таких организаций – привлечение внимания государственных органов власти к причинам и условиям, порождающим коррупцию, для принятия соответствующих мер реагирования. (О содержании деятельности институтов общественного контроля в сфере противодействии коррупции см. комментарий к ст. 5 настоящего Закона.)

Согласно подп. «б» п. 2 комментируемой статьи составной частью противодействия коррупции является деятельность определенных в статье субъектов по выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию коррупционных правонарушений (борьба с коррупцией).

Примененная законодателем взаимосвязь определения противодействия коррупции выражена в корреспондировании направлений противодействия (профилактика, борьба, минимизация и (или) ликвидация последствий) к полномочиям указанных в статье субъектов. Такой подход не всегда может быть реализован практически и не во всем соответствует устоявшимся криминологическим понятиям.

На первый взгляд, проблема заключается в том, что отдельные субъекты противодействия коррупции не имеют законодательно установленных полномочий, которые позволяют реагировать на коррупционные проявления специально-криминологическими мерами. В частности, сложно представить, каким образом органы местного самоуправления, институты гражданского общества, организации и физические лица смогут выполнять сугубо специальные функции правоохранительных органов, например раскрывать и расследовать коррупционные правонарушения. Однако содержание рассматриваемой части комментируемой статьи нельзя признавать ошибочным. В нормативной формулировке проявилось стремление законодателя подчеркнуть всеобщий характер противодействия коррупции допустимыми мерами, применяемыми определенными в статье субъектами, но с поправкой на пределы их полномочий, которые установлены законом.

В любом содержании объединенные в словосочетание «борьба с коррупцией» меры противодействия коррупции не следует рассматривать как сферу исключительной компетенции каких-либо отдельных субъектов. Коррупция имеет самые разные формы и сферы проявления, и ее современное состояние, степень общественной опасности требуют применения не только комплексных, но и скоординированных действий различных субъектов, особенно правоохранительных органов. Сфера деятельности различных органов, противодействующих коррупции, не является взаимоисключающей, тем более, если учитывать, что при выявлении коррупции (имеющей характер не только преступлений, но и административных правонарушений, гражданско-правовых деликтов, дисциплинарных проступков) иногда сложно квалифицировать деяние и определить, в компетенцию какого ведомства входит реагирование на это правонарушение.

Нормативные правовые предписания по выявлению, пресечению, раскрытию и расследованию коррупционных правонарушений, прежде всего, следует рассматривать в сфере деятельности органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность.

Законодательные акты, регламентирующие деятельность отдельных субъектов ОРД, играют важную роль в правовом регулировании ОРД, поскольку разграничивают полномочия оперативных аппаратов и определяют их задачи. Основными субъектами указанной деятельности выступают органы МВД России и ФСБ России.

В ст. 10 Федерального закона от 03.04.1995 № 40-ФЗ «О Федеральной службе безопасности» (в ред. от 25.12.2008)[14] определены полномочия органов ФСБ России по осуществлению оперативно-розыскных мероприятий в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений коррупционного характера (коррупции).

Органы внутренних дел осуществляют деятельность по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию основной части преступлений коррупционной направленности и тесно связанных с ними, в том числе продуцированных ими, иных преступлений. Отдельное направление противодействия коррупции органами внутренних дел – работа с обращениями и заявлениями граждан.

Полномочия органов, осуществляющих выявление, предупреждение, пресечение, раскрытие и расследование коррупционных правонарушений, следует рассматривать в связи с нормативными предписаниями, содержащимися, прежде всего, в УК и УПК.

В уголовном законе содержится ряд правовых институтов и норм, имеющих важное значение для осуществления ОРД в целях противодействия коррупции.

Так, в ст. 15 УК дается определение понятия тяжкого преступления (к категории тяжких относится большинство коррупционных преступлений), признаки которого, согласно положениям ст. 8 Закона об ОРД, являются одним из основных условий проведения некоторых оперативно-розыскных мероприятий. Институт деятельного раскаяния, определенный в ст. 75 УК, нередко лежит в основе реализации мер по раскрытию коррупционных преступлений (предусматривает освобождение от уголовной ответственности лиц, привлеченных к сотрудничеству с оперативными аппаратами).

Уголовно-процессуальный кодекс определяет в качестве обязанности органов дознания принятие необходимых оперативно-розыскных мер в целях обнаружения преступлений и лиц, их совершивших (ч. 1 ст. 210 УПК), а также порядок взаимодействия следователя и оперативного работника при раскрытии и расследовании преступлений (п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК), устанавливает перечень преступлений, по которым обязательно проведение предварительного следствия, что в соответствии с требованиями ст. 8 Закона об ОРД является непременным условием осуществления оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права граждан. Устанавливая обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу (ст. 73 УПК), виды доказательств (ст. 74 УПК), способы их собирания (ст. 86 УПК), уголовно-процессуальный закон служит основой для определения приемов получения оперативно-розыскной информации о коррупционных правонарушениях и процедур ее использования в уголовном процессе.

Учитывая, что органы, осуществляющие ОРД по делам о коррупции, широко используют скрытое вторжение в жизненно важные права физических и юридических лиц, как правило, не подозревающих об этом и потому лишенных возможности обжаловать незаконные действия и решения, то крайне важным и необходимым выступает надзор прокуратуры за исполнением закона органами, осуществляющими ОРД, дознание и предварительное следствие (п. 2 ст. 1 Закона о прокуратуре, ст. 21 ФЗ от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (в ред. от 26.12.2008), ч. 1 ст. 37 УПК РФ).

Предварительное следствие по уголовным делам о преступлениях коррупционного характера (в признаках, определенных п. 1 комментируемой статьи, в основном отраженных в диспозициях ст. 201, 204, 285, 290 и 291 УК) производится, согласно положениям ст. 151 УПК, разными органами в зависимости от характера и степени общественной опасности деяний, а также от категории лиц (субъектов), их совершивших.

Следственный комитет при прокуратуре РФ является органом прокуратуры РФ, обеспечивающим в пределах своих полномочий исполнение федерального законодательства об уголовном судопроизводстве. Следователи Следственного комитета при прокуратуре РФ проводят предварительное следствие по делам о коррупционных преступлениях, отнесенных уголовно-процессуальным законодательством РФ к их компетенции.

К подследственности следователей Следственного комитета при прокуратуре РФ отнесено расследование уголовных дел о деяниях, отнесенных в соответствии со ст. 15 УК к категории тяжких и особо тяжких преступлений. В частности, это преступления, предусмотренные ч. 2 и 3 ст. 285, 290, 291 УК.

Наряду с этим к подследственности следователей прокуратуры отнесено расследование преступлений, совершенных лицами, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам в соответствии со ст. 447 УПК (так называемые спецсубъекты), а также преступлений, совершенных в отношении них в связи с их профессиональной деятельностью. Это – члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы, депутаты законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ, депутаты, члены выборного органа местного самоуправления, выборные должностные лица органа местного самоуправления; судьи Конституционного Суда РФ, судьи федерального суда общей юрисдикции или федерального арбитражного суда, мировые судьи и судьи конституционного (уставного) суда субъекта РФ, присяжные или арбитражные заседатели в период осуществления ими правосудия; Председатель Счетной палаты РФ, его заместитель и аудиторы Счетной палаты РФ; Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации; Президент РФ, прекративший исполнение своих полномочий, а также кандидат в Президенты РФ; прокурор; председатель Следственного комитета при прокуратуре РФ; руководитель следственного органа; следователь; адвокат.

Учитывая характер задач, решаемых указанными лицами, законодатель счел необходимым оградить их от попыток оказывать на них давление путем привлечения или угрозы привлечения их к уголовной ответственности, для чего наделил этих лиц иммунитетом (обоснованной неприкосновенностью) от уголовного преследования.

В законодательном содержании институт уголовно-процессуального иммунитета входит в противоречие с принципом равенства граждан перед законом, установленным уголовно-правовой нормой, имеющей конституционные основы. В современном уголовном законодательстве РФ (ст. 4 УК) предусмотрен один из важнейших принципов уголовной ответственности, который заключается в равенстве граждан перед законом. Конституционные основы этого принципа закреплены в ч. 1 ст. 19 Конституции, провозглашающей, что «все равны перед законом и судом». Вместе с тем такую оценку нельзя считать однозначной. Конституционный Суд РФ, не игнорируя общий смысл и цели правового института иммунитета от уголовного преследования, отмечает, что неприкосновенность не означает освобождения от ответственности за совершенное правонарушение, в том числе уголовное или административное, если такое правонарушение совершено не в связи с осуществлением деятельности лица, обладающего иммунитетом. Расширительное толкование неприкосновенности в таких случаях вело бы к искажению публично-правового характера иммунитета и его превращению в личную привилегию. В связи с этим Конституционный Суд РФ разъяснил, что в отношении, например, парламентария допустимо осуществление судопроизводства на стадии дознания и предварительного следствия или производства по административным правонарушениям вплоть до принятия решения о передаче дела в суд в соответствии с положениями УК, УПК и КоАП без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания РФ (см. п. 4 Постановления Конституционного Суда РФ от 20.02.1996 № 5-П «По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994 года "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации"»[15]).

С учетом этих позиций сама по себе неприкосновенность не может рассматриваться как привилегия, освобождающая от уголовной ответственности, что, как отмечают эксперты (22 %),[16] часто встречается при расследовании уголовно наказуемых коррупционных правонарушений.

Необходимо учитывать, что уголовно-процессуальный иммунитет обеспечивает защиту от уголовного преследования не только подозреваемым в совершении преступления, обладающим таким статусом. На практике возникают проблемы привлечения «неприкосновенных» в качестве обвиняемых по делам, возбужденным в отношении других лиц, не наделенных иммунитетом. Особенно остро эта проблема может стоять при расследовании преступлений, совершенных в составе организованных преступных групп и преступных сообществ. В таких случаях появляются возможности ухода от уголовной ответственности субъектов, причастных к преступлениям лиц, обладающих иммунитетом.

С изданием Закона о противодействии коррупции предприняты меры оптимизации механизма лишения иммунитета от уголовного преследования, которые представляются недостаточными, поскольку сокращены только отдельные процедуры такого механизма (см. ст. 448 УПК). В перспективе законодательного решения вопросов антикоррупционного обеспечения оставлять без внимания расширенный перечень лиц, обладающих иммунитетом, невозможно. Иначе неминуемо возникают противоречия с ч. 4 ст. 15 Конституции, устанавливающей приоритет правил международного договора РФ перед правилами, предусмотренными законом. Противоречия возникнут в силу действия положений Федерального закона от 08.03.2006 № 40-ФЗ «О ратификации Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции».[17] Указанная Конвенция не устанавливает исключений по привлечению к уголовной ответственности особой категории субъектов.

К подследственности следователей Следственного комитета при прокуратуре РФ в соответствии с п. «в» ч. 2 ст. 151 УПК отнесено и расследование преступлений рассматриваемой категории, совершенных должностными лицами органов ФСБ России, СВР России, ФСО России, органов внутренних дел, ФСИН России, ФСКН России, ФТС России, военнослужащими и гражданами, проходящими военные сборы, лицами гражданского персонала Вооруженных Сил РФ, других войск, воинских формирований и органов в связи с исполнением ими своих служебных обязанностей или совершенных в расположении части, соединения, учреждения, гарнизона, за исключением случаев, указанных в п. 7 ч. 3 ст. 151 УПК (следователи Следственного комитета при прокуратуре РФ), а также преступлений, совершенных в отношении указанных лиц в связи с их служебной деятельностью.

В соответствии с указанием п. 3 ч. 2 ст. 151 УПК следователи органов внутренних дел производят предварительное следствие по уголовным делам о преступлениях (учитывая их признаки, которые определены в ч. 1 комментируемой статьи), предусмотренных ст. 201, 204, 290 и 291 УК.

Кроме того, по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 204 УК, предварительное следствие может производиться также следователями органа, выявившего эти преступления (ч. 5 ст. 151 УПК).

Следует иметь в виду особенности, связанные с возбуждением уголовных дел по преступлениям, предусмотренным ст. 204 УК «Коммерческий подкуп». Согласно прим. 2 к ст. 201 УК, если деяние, предусмотренное статьями гл. 23 УК (в которой размещена ст. 204 УК), причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия. Указание на вред в прим. 2 к ст. 201 УК и ст. 23 УПК имеет преимущественно уголовно-процессуальное значение. Законодатель связывает с установлением того, кому был причинен вред, определение порядка уголовного преследования, наделяя пострадавшего субъекта правом частного обвинения. Таким образом, при совершении лицом коммерческого подкупа состав преступления устанавливается вне зависимости от наступления вреда. Однако если в результате преступления, совершенного служащим организации, пострадали только интересы этой организации, то именно от ее усмотрения зависит возможность осуществления уголовного преследования виновного. В этом плане следует обратить внимание правоприменителей на риски, связанные с вероятностью самодетерминации коррупционных проявлений и выражающиеся в том, что за взятку от подозреваемого руководители коммерческой организации могут отказаться от права частного обвинения. Следует иметь в виду, что отказ руководителя коммерческой организации от этого права не свидетельствует об отсутствии состава преступления.

В ч. 6 ст. 151 УПК специальное закрепление получило правило, в соответствии с которым по уголовным делам о преступлениях (рассматриваемых в комментируемой статье категорий), предусмотренных ст. 285, 285.1, 285.2, 286, 290 и 291 УК, предварительное следствие производится следователями того органа, к подследственности которого относится преступление, в связи с которым возбуждено соответствующее уголовное дело.

В подп. «в» комментируемой статьи выделено специальное направление противодействия коррупции, связанное с минимизацией и (или) ликвидацией последствий коррупционных правонарушений.

Как свидетельствует анализ правоприменительной практики, недооценка этого направления может сделать привлекательным совершение типовых коррупционных правонарушений. Данное обстоятельство либо повлечет повторное их совершение одними и теми же субъектами, либо послужит примером для совершения этих правонарушений другими субъектами по известному сценарию. Как представляется, первостепенным для целей обеспечения минимизации и ликвидации последствий коррупционных правонарушений, особенно типовых, является реагирование уполномоченных субъектов на причины и условия, которые способствовали их совершению. Такое реагирование в соответствии с нормами УПК следует осуществлять в связи с совершенными преступлениями. В частности, в силу требований ч. 2 ст. 158 УПК дознаватель, руководитель следственного органа, а также следователь, установившие в ходе досудебного производства по уголовному делу обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, могут вносить в соответствующую организацию или соответствующему должностному лицу представление о принятии мер по устранению указанных обстоятельств или других нарушений закона. Данное представление подлежит рассмотрению с обязательным уведомлением о принятых мерах не позднее одного месяца со дня его внесения. Цели противодействия коррупции, связанные с внесением таких представлений, могут быть расширены. Во-первых, представления могут являться юридическим основанием для привлечения лица, создавшего благоприятные условия для совершения коррупционного правонарушения, к административной или дисциплинарной ответственности. Во-вторых, постоянная работа, связанная с внесением представлений, позволяет систематизировать выявленные причины и условия, способствовавшие совершению тех или иных коррупционных правонарушений, и на этой основе планировать работу по их пресечению и предотвращению.

Целям минимизации или ликвидации последствий коррупционных правонарушений служат обращения потерпевших к судебным мерам защиты своих прав, включая возможность получения ими компенсации за ущерб от коррупции. Систематическое использование таких мер способно исключить «рентабельность» многих коррупционных правонарушений, благоприятную основу для которых нередко образует неистребование потерь, возникших в результате их совершения. Такие меры следует широко применять при оспаривании основанных на коррупции отношений, связанных с размещением заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд.

В моральном аспекте цели минимизации или ликвидации последствий коррупционных правонарушений могут быть связаны, например, с восстановлением престижа государственного органа или органа местного самоуправления (их структурных подразделений), которые вызывают негативное к ним отношение в результате выявленных в них фактов коррупции. Данный аспект должен сочетаться с необходимостью принятия соответствующих организационных или административных мер, цель которых – предупредить возникшие проявления впредь и восстановить возможно утраченные в результате выявленных фактов коррупции доверие и авторитет.

Правовую основу противодействия коррупции составляют Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации, настоящий Федеральный закон и другие федеральные законы, нормативные правовые акты Президента Российской Федерации, а также нормативные правовые акты Правительства Российской Федерации, нормативные правовые акты иных федеральных органов государственной власти, нормативные правовые акты органов государственной власти субъектов Российской Федерации и муниципальные правовые акты.

Комментарий

Комментируемая статья имеет общий характер и не содержит указаний на конкретные нормативные правовые акты, за исключением Конституции и Закона о противодействии коррупции. Наряду с этим отмечаются виды правовых источников, которые приведены в определенном порядке в соответствии с их юридической силой.

Конституция содержит ряд норм, закладывающих важнейшие принципы, учет которых необходим в процессе противодействия коррупции. К числу таких принципов можно отнести: равенство граждан перед законом (ст. 19); соблюдение норм международного права в области обеспечения прав человека (ст. 17); право граждан на обращения в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 33); гарантии судебной защиты прав и свобод граждан (ст. 46); презумпцию невиновности (ст. 49); установление законодательного порядка ограничения основных конституционных прав для достижения общественно значимых целей (ст. 55) и др.

Соотношение конституционных норм с конкретными задачами противодействия коррупции имеет конструктивные, практически ориентированные начала. Например, в качестве составной части правовой основы противодействия коррупции могут выступать положения ст. 33 Конституции. Определяемое в указанной статье право граждан на обращения в государственные органы и органы местного самоуправления следует считать необходимой для противодействия коррупции обязанностью государственных органов и должностных лиц, которым направлены обращения, рассмотреть их и принять законные и обоснованные решения. Положения ст. 33 Конституции могут быть конкретизированы и в содержании п. 2–3, 17 ст. 7 настоящего Закона, в которых речь идет о таких направлениях повышения эффективности противодействия коррупции, где предполагается участие граждан на паритетных началах с государственными органами, а также усиление контроля за решением вопросов, содержащихся в обращениях граждан и юридических лиц.

К сожалению, в нормах Закона о противодействии коррупции не нашел отражения конституционный принцип равенства граждан перед законом в том его понимании, которое связано с сокращением объема и правил предоставления иммунитета от уголовного преследования, а также с особенностями производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц (гл. 52 УПК).

После конституционных норм особое значение в правовом регулировании противодействия коррупции отводится общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ. Кроме того, данный сегмент актуален и потому, что элементы международного права выступают составными частями правовой системы РФ в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции.

Применительно к сфере противодействия коррупции первостепенное значение имеет ряд принципов международного права, источником которых является, в частности, Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, принятая 24 октября 1970 г.,[18] а именно: невмешательство во внутренние дела государств; сотрудничество государств; суверенное равенство государств; добросовестное выполнение международных обязательств.

Соблюдение данных принципов приобретает особое значение в Российской Федерации в связи с эскалацией транснациональных проявлений коррупции и объединением усилий государств в противодействии им.

Основными международно-правовыми актами, которые определяют обязательства Российской Федерации в сфере противодействия коррупции, являются Конвенция ООН против коррупции и Конвенция об уголовной ответственности за коррупцию.

Указанные конвенции закрепляют реальные механизмы, ориентированные на эффективное практическое взаимодействие стран – участниц международно-правовых договоров по противодействию коррупции. В соответствии с Конвенцией СЕ об уголовной ответственности за коррупцию взаимодействие обеспечивается посредством осуществления мониторинга выполнения требований Конвенции ее участниками при помощи оценочных инструментов ГРЕКО.

Российская Федерация как полноправный участник ГРЕКО и государство, принявшее на себя исполнение требований Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию, прошла одновременно два раунда оценки состояния дел в сфере противодействия коррупции и исполнения конвенционных норм в 2008 г. Этому предшествовала совместная работа государственных органов, институтов гражданского общества по осуществлению внутренней ревизии и оценки состояния дел в указанной сфере. Эксперты ГРЕКО в обязательном порядке особое внимание уделяют сопоставлению оценок, поступающих от государственных и негосударственных органов. По итогам оценочной деятельности, как правило, следует развитие нормативно-правового обеспечения отдельных направлений противодействия коррупции. Показательно, что реализованные современные антикоррупционные законодательные инициативы составили основу для успешного представления доклада РФ на пленарном заседании ГРЕКО в конце 2008 г.

Важнейшее значение имеют конвенционные положения, призванные обеспечить унификацию подходов к противодействию коррупции среди участников договоров. В частности, отмечается необходимость: по возможности более широкого определения коррупции и ее субъектов; обеспечения неотвратимости наказания виновных в коррупции путем утверждения универсальной уголовной юрисдикции; определения ответственности юридических лиц за коррупционные правонарушения; наличия стратегии противодействия коррупции; определения различных видов юридической ответственности за коррупцию; предотвращения и урегулирования конфликта интересов на государственной службе; антикоррупционной экспертизы правовых актов и их проектов; обязательности для государственных служащих (и их родственников) декларирования сведений о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера; конфискации доходов от коррупционных правонарушений.

В Законе о противодействии коррупции основные из приведенных требований (преимущественно те из них, которые определены в нормах Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию) нашли свое отражение в том объеме, в котором они могут быть имплементированы в национальное законодательство.

На уровне федерального законодательства в Российской Федерации действует целый ряд нормативных правовых актов, содержащих отдельные нормы, направленные на противодействие коррупции. Прежде всего это УК, устанавливающий уголовную ответственность за ряд коррупционных преступлений. Так, например, как уже отмечалось, при определении коррупции в ст. 1 Закона указывается на ряд деяний, которые отражаются в диспозициях некоторых статей УК, в частности: ст. 201 «Злоупотребление полномочиями», ст. 204 «Коммерческий подкуп», ст. 285 «Злоупотребление должностными полномочиями», ст. 289 «Незаконное участие в предпринимательской деятельности», ст. 290 «Получение взятки», ст. 291 «Дача взятки».

Превентивное антикоррупционное значение имеют нормы Закона о государственной гражданской службе. В частности, в качестве направленных на предупреждение коррупционных проявлений со стороны государственных гражданских служащих можно оценивать требования, которые содержатся в ст. 17 указанного законодательного акта, устанавливающей запреты, связанные с прохождением гражданской службы.

Представляется важным отметить основные запреты, прежде всего по критериям устанавливаемых правоохранительными органами фактов нарушений. Таковыми являются: осуществление предпринимательской деятельности (п. 3 ч. 1); получение в связи с исполнением должностных обязанностей вознаграждения от физических и юридических лиц (подарков, денежных вознаграждений, ссуд, услуг, оплаты развлечений, отдыха, транспортных расходов и иных вознаграждений) (п. 6 ч. 1); использование в целях, не связанных с исполнением должностных обязанностей, средств материально-технического и иного обеспечения, другого государственного имущества, а также передача их другим лицам (п. 8 ч. 1); использование преимущества должностного положения для предвыборной агитации (п. 9 ч. 1); разглашение или использование в интересах организаций либо физических лиц сведений конфиденциального характера или служебной информации, ставших известными в связи с исполнением должностных обязанностей (п. 2 ч. 3).

Противодействию коррупции посвящен ряд указов Президента РФ. В частности, концептуальное значение для организации и обеспечения государственной антикоррупционной политики имеют:

Указ Президента РФ от 03.03 2007 № 269 «О комиссиях по соблюдению требований к служебному поведению государственных гражданских служащих Российской Федерации и урегулированию конфликта интересов»;

Указ Президента РФ от 19.05.2008 № 815 «О мерах по противодействию коррупции», которым образован Совет при Президенте Российской Федерации по противодействию коррупции и утвержден его состав;

Указ Президента РФ от 12.09.2002 № 885 «Об утверждении общих принципов служебного поведения государственных служащих» (с изменениями, внесенными Указом Президента РФ от 20.03.2007 № 372);

Указ Президента РФ от 18.12.2008 № 1799 «О центральных органах Российской Федерации, ответственных за реализацию положений Конвенции Организации Объединенных Наций против коррупции, касающихся взаимной правовой помощи»;[19]

Указ Президента РФ от 18.12.2008 № 1800 «О центральных органах Российской Федерации, ответственных за реализацию положений Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию, касающихся международного сотрудничества».[20]

К числу актов Правительства РФ, имеющих отношение к реализации мер по противодействию коррупции, можно отнести:

распоряжение Правительства РФ от 25.10.2005 № 1789-р «О Концепции административной реформы в Российской Федерации в 2006–2010 годах» (в ред. от 28.03.2008);[21]

постановление № 195;

постановление № 196.

К числу нормативных правовых актов органов государственной власти РФ и субъектов РФ в сфере противодействия коррупции следует отнести акты субъектов РФ, регулирующие вопросы противодействия коррупции (указы, законы), а также иные акты, издаваемые для выполнения первоочередных мер (в части, касающейся принятия планов противодействия коррупции) в соответствии с п. 5 разд. IV Национального плана противодействия коррупции. (В табл. 2 Приложения представлена сводная информация о состоянии нормативно-правового обеспечения противодействия коррупции в субъектах РФ.)

Изучение сводной информации позволяет обнаружить, что не во всех регионах имеется комплексный подход к формированию системы антикоррупционного законодательства с позиции наличия законов о противодействии коррупции, правовых актов организационного характера (программы или планы противодействия коррупции), правовых актов о создании комиссии по соблюдению требований к служебному поведению и урегулированию конфликта интересов государственных служащих, замещающих должности гражданской службы в государственном органе субъекта РФ.

В настоящее время анализ нормативно-правового обеспечения противодействия коррупции на региональном уровне целесообразно проводить на предмет его соответствия федеральному законодательству. В связи с этим следует отметить, что за последние несколько лет (преимущественно за 2007–2008 гг.) формирование антикоррупционного законодательства на региональном уровне имело опережающий характер, по сравнению с законодательством федеральным. В результате на сегодняшний день можно отметить наличие ряда недостатков (а в отдельных случаях – противоречий) в нормативно-правовом обеспечении противодействия коррупции на уровне субъектов РФ с точки зрения соответствия его содержания федеральному законодательству.

Типичные недостатки нормативно-правового обеспечения противодействия коррупции, формируемого в субъектах РФ, связаны с вопросами определения:

– понятий «коррупция» и «антикоррупционный мониторинг» (даны без корреляции с имеющимися или рекомендуемыми на тот момент определениями);

– субъектов препровождения приоритетных направлений предупреждения коррупции (отмечается преимущественная роль негосударственных структур, в том числе в осуществлении специальных мероприятий);

– программных ориентиров (задач) антикоррупционной политики, например, «установление начальных индикаторов коррупции в субъекте Федерации»; «организация проверок государственных гражданских служащих на причастность к предпринимательской деятельности» и т. п.;

– подходов к проведению антикоррупционной экспертизы правовых актов и их проектов, как-то: «проведение экспертизы с привлечением специализированных организаций»; «размещение реестра антикоррупционных экспертиз»; «организация сбора и обобщение предложений общественных организаций, представителей бизнеса и граждан по формированию перечня нормативных правовых актов, подлежащих первоочередной независимой антикоррупционной экспертизе» и т. п.

Учитывая изложенное, унификация подходов к противодействию коррупции в общероссийском масштабе требует первоочередного внимания со стороны лиц, имеющих полномочия по обеспечению государственной антикоррупционной политики. Наряду с этим особое значение приобретает сфера нормотворчества, осуществляемого муниципальными органами власти. Такая необходимость обусловлена содержанием комментируемой ст. 2, в соответствии с которой, помимо актов органов государственной власти субъектов РФ, в сфере противодействия коррупции действуют муниципальные правовые акты.

В муниципальных образованиях решением представительных органов утверждаются и реализуются различные целевые программы по противодействию коррупции, предпринимаются шаги для организации проведения экспертизы проектов муниципальных правовых актов.

В качестве примера можно выделить ряд особенных по своему содержанию муниципальных правовых актов, а также актов, обусловливающих антикоррупционное участие муниципальных образований, по самым различным вопросам противодействия коррупции:

решение Щигровской городской Думы (Курская область) от 08.09.2008 № 49–4-РД «Об утверждении порядка проведения правовой экспертизы проектов муниципальных нормативно-правовых документов на предмет коррупциогенности»;[22]

постановление администрации г. Красноярска от 26.03.1999 № 141 «О реализации проекта "Разработка механизмов участия граждан в местном самоуправлении как один из способов предупреждения коррупции"».[23]

Особо следует отметить некоторые правовые акты органов местного самоуправления. Стратегические, отвечающие общегосударственным задачам направления противодействия коррупции предусмотрены распоряжением мэра Шелеховского муниципального района (Иркутская область) от 01.10.2008 № 239-р «Об основных направлениях работы по снижению коррупционных рисков».[24] В данном акте предусматриваются разработка и реализация целого ряда мероприятий профилактического антикоррупционного назначения на территории муниципального района:

– совершенствование организации органов местного самоуправления и осуществления функций муниципального управления (определение полномочий по исполнению муниципального управления, а также функций муниципального контроля; выявление структурных подразделений и должностных лиц, несущих коррупционные риски; оптимизация управления в данной сфере; формирование реестра муниципальных услуг; подготовка и утверждение административных регламентов структурных подразделений; порядок взаимодействия в сфере оказания бюджетных и муниципальных услуг; подготовка методических рекомендаций по анализу функций органов местного самоуправления поселений; совершенствование практики работы контрольных органов администрации района; участие в работе коллегиальных органов администрации представителей общественности и бизнеса; ведение регулярного приема граждан должностными лицами администрации; совершенствование работы с обращениями граждан, поступившими по телефону горячей линии, в интернет-приемную, в письменном и устном виде);

– совершенствование кадровой политики (организация замещения муниципальных должностей муниципальной службы; формирование кадрового резерва муниципальных служащих на конкурсной основе; разработка и утверждение должностных регламентов; обеспечение мотивации муниципальных служащих к добросовестному исполнению должностных обязанностей и соблюдению антикоррупционного законодательства РФ; проведение проверок соблюдения муниципальными служащими запретов и ограничений, установленных законодательством; принятие мер по предотвращению конфликта интересов; разработка и внедрение принципов служебного поведения муниципальных служащих);

– совершенствование нормативно-правового регулирования муниципального управления (разработка и внедрение стандартов качества и регламентов оказания муниципальных услуг; проведение антикоррупционной экспертизы правовых актов органов местного самоуправления);

– повышение уровня информированности граждан о деятельности органов местного самоуправления и мерах антикоррупционного воздействия (обеспечение прав граждан на информацию о деятельности органов местного самоуправления; представление достоверной информации о системе органов местного самоуправления и муниципальных нормативных правовых актах на официальном сайте администрации; опубликование официального сборника нормативных правовых актов района; издание печатных материалов о деятельности органов местного самоуправления района; осуществление антикоррупционной пропаганды и правового воспитания; проведение опроса населения по распространенности коррупционных проявлений в органах местного самоуправления; проведение семинаров с субъектами малого предпринимательства по вопросам антикоррупционной направленности);

– совершенствование механизма распоряжения муниципальным имуществом и бюджетными средствами (регламентация использования муниципального имущества с целью снижения коррупционных рисков; увеличение доли муниципальных контрактов, заключенных путем проведения запроса котировок и торгов; увеличение доли муниципального имущества, переданного путем проведения торгов по продаже имущества или права на заключение договора аренды; внедрение в практику муниципальных предприятий и учреждений заключения договоров путем проведения торгов);

– организационные меры (организация деятельности рабочей группы по снижению коррупционных рисков в администрации района; подготовка и реализация планов мероприятий по снижению коррупционных рисков; мониторинг выполнения плана мероприятий).

Учитывая содержание антикоррупционных инициатив, отраженных в рассмотренном муниципальном правовом акте, следует отметить, что подобные начала противодействия коррупции, несмотря на их характер применительно к деятельности самого нижнего этажа органов власти, способны дать импульс к развитию и совершенствованию таких мер в масштабе всех муниципальных образований, сформированных в Российской Федерации (их общее количество более 24 тыс.[25]).

Противодействие коррупции в Российской Федерации основывается на следующих основных принципах:

1) признание, обеспечение и защита основных прав и свобод человека и гражданина;

2) законность;

3) публичность и открытость деятельности государственных органов и органов местного самоуправления;

4) неотвратимость ответственности за совершение коррупционных правонарушений;

5) комплексное использование политических, организационных, информационно-пропагандистских, социально-экономических, правовых, специальных и иных мер;

6) приоритетное применение мер по предупреждению коррупции;

7) сотрудничество государства с институтами гражданского общества, международными организациями и физическими лицами.

Комментарий

Данная статья содержит перечень принципов, на которых должно основываться противодействие коррупции.

Общеправовое значение имеют первые четыре из указанных принципов: признание, обеспечение и защита основных прав и свобод человека и гражданина; законность; публичность и открытость деятельности государственных органов и органов местного самоуправления; неотвратимость ответственности за совершение коррупционных правонарушений.

Специальное правовое значение для целей противодействия коррупции отводится принципам: комплексного использования политических, организационных, информационно-пропагандистских, социально-экономических, правовых, специальных и иных мер; приоритетного применения мер по предупреждению коррупции; сотрудничества государства с институтами гражданского общества, международными организациями и физическими лицами.

Сочетание разнохарактерных принципов противодействия коррупции имеет смысл в функциональном их предназначении. Во-первых, деятельность по противодействию коррупции строится на использовании как карательных, так и профилактических мер. Во-вторых, эти принципы разновекторны, потому что ориентированы на многих участников противодействия коррупции из числа широкого круга субъектов (органы государственной власти, органы местного самоуправления, институты гражданского общества, международные организации, физические лица).

Значение этих принципов нельзя недооценивать. Положение, при котором устанавливается необходимость участия широкого круга субъектов, порождает высокие риски выхода за рамки законности тех субъектов противодействия коррупции, которые не имеют ни специальной, ни профессиональной подготовки и навыков в осуществлении противодействия коррупции. К сожалению, отечественный антикоррупционный опыт нередко свидетельствует о том, что цели противодействия коррупции на практике зачастую обретают свойства конъюнктурных соображений, а порой и противоправных по содержанию деяний со стороны тех, кто призван осуществлять истинное противодействие. В связи с этим актуально звучит утверждение знаменитого французского мыслителя К. Гельвеция о том, что знание некоторых принципов легко замещает незнание некоторых фактов. Хотя и к этому суждению необходимо относиться критично.

В конечном счете образованным сочетанием принципов подчеркивается, что противодействие коррупции имеет общие правовые основания для всех без исключения субъектов, участвующих в противодействии коррупции.

1. В признании, обеспечении и защите основных прав и свобод человека и гражданина как принципе противодействия коррупции (п. 1 комментируемой статьи) просматривается конституционно-правовое содержание образующих его компонентов. Такое содержание обусловливает неукоснительность соблюдения принципа со стороны правоприменительных органов, с одной стороны, и соответствующие требования его исполнения (следования ему) – с другой. Фактически данный принцип закрепляет гуманитарные (общечеловеческие) основы противодействия коррупции. Тем самым подчеркивается, что применяемые антикоррупционные меры не должны носить характер исключительных по отношению к конституционным правам человека и гражданина, которые оправдывают достижение результатов противодействия коррупции любыми средствами.

Таким образом, принцип, определенный в комментируемой статье, основывается на соблюдении следующих основных норм Конституции РФ: все равны перед законом и судом (ч. 1 ст. 19); арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, а до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов (ч. 2 ст. 22); каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, а также на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений; ограничение этого права допускается только на основании судебного решения (ч. 1 и 2 ст. 23); сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются, органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом (ч. 1–2 ст. 24); граждане Российской Федерации имеют право обращаться лично, а также направлять индивидуальные и коллективные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 33); никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда (ч. 3 ст. 35); каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения (ч. 2 ст. 48); каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда; обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность; неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого (ст. 49); при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50); права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52); каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53).

Важно подчеркнуть, что представленные компоненты рассматриваемого принципа находят свое отражение в статьях настоящего Закона, имеющих специальное содержание.

2. Законность должна определять практические аспекты любой деятельности, имеющей цель противодействия коррупции. Переоценить данный принцип невозможно как в теоретическом, так и в требуемом к исполнению значении. В соответствии с принципом законности все субъекты противодействия коррупции подчиняются праву, не могут нарушать или обходить его требования, дозволения и запреты, действуют в строгом соответствии со своими правомочиями. Реализация этого принципа должна быть противопоставлена любым проявлениям произвола и вседозволенности, ущемлению прав, свобод и законных интересов граждан. Принцип законности, с учетом отмечаемого выше обширного круга субъектов, участвующих в противодействии коррупции, должен распространяться на деятельность как государственных, так и негосударственных субъектов противодействия. Общественные инициативы и активность в данной сфере не могут и не должны выходить за рамки законов, устанавливаемых ими общеобязательных норм. На практике, к сожалению, встречается немало случаев всевозможных нарушений законности со стороны не только правоохранительных органов, но и органов власти, в том числе выражающихся в противодействии принимаемым антикоррупционным мерам. Это – незаконные меры расследования, привлечение к уголовной ответственности лиц без достаточных доказательств, необоснованное освобождение от ответственности виновных, принятие правовых актов, допускающих произвольные действия, расширяющие полномочия отдельных субъектов.

3. Публичность и открытость деятельности государственных органов и органов местного самоуправления как принцип противодействия коррупции следует рассматривать как в самостоятельном значении, так и сквозь призму обеспечения всех остальных принципов, установленных комментируемой статьей. В самостоятельном значении этот принцип тесно связан с реализацией мер, направленных на информационную открытость деятельности государственных органов и органов местного самоуправления и участие в их деятельности гражданского общества. Для этих целей требуется законодательное закрепление процедур, обеспечивающих доступность информации о деятельности указанных органов. В данном контексте следует рассматривать реализацию механизмов общественной экспертизы, проведение государственно-общественных консультаций и общественного мониторинга на ранних стадиях подготовки и принятия решений, а также обеспечение публичности принятых решений. Начала проработки этих мер уже определены, в частности в распоряжении Правительства РФ от 19.01.2006 № 38-р «О программе социально-экономического развития Российской Федерации на среднесрочную перспективу (2006–2008 гг.)».[26] Актуальными остаются развитие и совершенствование этих мер в сочетании с действенным контролем за их исполнением.

Меры, направленные на исполнение рассматриваемого принципа, как представляется, определены в положениях Национального плана противодействия коррупции, которым предусматриваются:

– создание и использование инновационных технологий государственного управления и администрирования, повышающих объективность и обеспечивающих прозрачность управленческих процессов, в частности по осуществлению перехода на электронные торги в режиме он-лайн при реализации имущества, подлежащего конфискации, конкурсной массы предприятий-банкротов и при закупках для государственных и муниципальных нужд;

– расширение сети государственных бюро правовой помощи и центров социальной помощи населению, а также методическое обеспечение их деятельности органами юстиции РФ;

– формирование единой информационно-технологической и телекоммуникационной инфраструктуры, обеспечивающей межведомственное электронное взаимодействие органов государственной власти, а также взаимодействие указанных органов с гражданами и организациями в рамках оказания государственных услуг;

– создание многофункциональных центров для предоставления гражданам и организациям государственных и муниципальных услуг;

– размещение на соответствующих сайтах в сети Интернет решений судов общей юрисдикции и арбитражных судов;

– увеличение количества и повышение качества телевизионных программ по правовому просвещению.

4. Неотвратимость ответственности за совершение коррупционных правонарушений как один из основных принципов противодействия коррупции следует рассматривать не только в связи со сферой уголовного судопроизводства. Будучи опосредованно выраженным в уголовном законодательстве через «принцип равенства граждан перед законом», который не вызывает у правоприменителей сложностей, принцип неотвратимости ответственности применительно к сфере противодействия коррупции обретает иное качественное содержание. Это обусловлено спецификой мер противодействия коррупции, установленных Законом о противодействии коррупции. Так, например, обеспечению неотвратимости ответственности за коррупционные правонарушения во многом служат меры, связанные с осуществлением мониторинга доходов государственных или муниципальных служащих, или меры, связанные с соблюдением требований, запретов и ограничений, которые распространяются на служащих определенной в Законе категории. Принцип неотвратимости ответственности за коррупционные правонарушения при применении положений Закона должен использоваться широко еще и потому, что речь идет о системе правонарушений, в которых задействованы не только физические, но и юридические лица.

5. Реализация принципа комплексного использования политических, организационных, информационно-пропагандистских, социально-экономических, правовых, специальных и иных мер противодействия коррупции на федеральном уровне имеет первостепенное значение. Множество мер в обеспечение данного принципа уже предусмотрены в положениях Национального плана противодействия коррупции, их развернутое содержание представлено в большинстве положений Закона (см. комментарий к ст. 7). Между тем, наряду с общефедеральными мероприятиями по реализации указанного принципа, остается необходимость разработки и осуществления мер, направленных во исполнение данного принципа, на уровне субъектов РФ.

Комплексный подход к реализации направлений, выраженных в указанном принципе, используется в Приволжском федеральном округе. В частности, заслуживает внимания опыт Республики Татарстан, который может быть использован в других субъектах РФ.

В Республике Татарстан основной упор сделан на расширение арсенала средств противодействия коррупции с использованием в этих целях политических, правовых, экономических, организационных и воспитательных мер. Среди основных мер, отвечающих рассматриваемому принципу, можно выделить:

– принятие Стратегии антикоррупционной политики Республики Татарстан (см. Указ Президента Республики Татарстан от 08.04.2005 № УП-127 «О Стратегии антикоррупционной политики Республики Татарстан»;[27] постановление Кабинета министров Республики Татарстан от 22.09.2008 № 693 «Об утверждении республиканской программы по реализации Стратегии антикоррупционной политики Республики Татарстан на 2009–2011 годы»[28]);

– планирование работы по противодействию коррупции как в целом по Республике, так и в разрезе министерств, муниципалитетов (см., например, приказ Минсельхозпрода Республики Татарстан от 24.10.2006 № 238/2-пр «Об утверждении мероприятий по предупреждению коррупции в агропромышленном комплексе»;[29] постановление Главы муниципального образования «Нижнекамский муниципальный район» от 12.05.2008 № 45 «О мерах по реализации Стратегии антикоррупционной политики Республики Татарстан в муниципальном образовании "Нижнекамский муниципальный район" Республики Татарстан»[30]);

– создание специального органа в администрации Президента Республики Татарстан, координирующего и направляющего предупредительную антикоррупционную деятельность (ежегодно министерства и ведомства представляют отчеты о проделанной работе в соответствии с требованиями ст. 14 Закона Республики Татарстан от 04.05.2006 № 34-ЗРТ «О противодействии коррупции в Республике Татарстан»[31]);

– введение административных регламентов и стандартов предоставления государственных услуг юридическим и физическим лицам, снижающих уровень проявления коррупции (постановление Кабинета министров Республики Татарстан от 16.06.2006 № 310 «О разработке системы административных регламентов предоставления государственных услуг исполнительными органами государственной власти»[32]). К настоящему времени разработано более 120 административных регламентов, в том числе Единый регламент по рассмотрению обращений граждан и юридических лиц. Все регламенты предусматривают консультации получателя услуги, срок ожидания обслуживания снижен до 15 минут, исключены избыточные операции. Исполнение регламентов сопровождается тщательным контролем;

– осуществление антикоррупционной пропаганды и формирование системы антикоррупционного образования и воспитания. В данном направлении агентство по массовой коммуникации «Татмедиа» ежегодно проводит журналистский конкурс «СМИ против коррупции». Пропаганда законопослушного образа жизни, предупреждение коррупционных правонарушений в школьной и студенческой среде, как правило, сочетаются с реализацией непосредственных мер противодействия коррупции;

– участие в противодействии коррупции институтов гражданского общества (включение представителей общественности в проводимые государственными органами проверки, проведение социологических опросов граждан о распространенности, формах коррупции и наиболее пораженных ее сферах).[33]

6. Принцип приоритетного применения мер по предупреждению коррупции выражается в заблаговременном принятии профилактических мер, прежде всего связанных с устранением причин и условий, способствующих проявлениям коррупции. Данный принцип позволяет защитить людей, общество, государство от коррупционных посягательств, которые могут причинить существенный вред общественным отношениям, ценностям, охраняемым законодательством. В результате применения мер предупреждения коррупционных правонарушений удается не допустить материального ущерба, например, при расходовании бюджетных средств, оформлении сделок с объектами недвижимости. Профилактические меры по предупреждению коррупции обеспечивают выявление корней, истоков этого негативного явления, подвергая их превентивному воздействию тогда, когда они находятся еще в зародышевом состоянии и поэтому легче, безболезненнее, с наименьшими затратами и издержками поддаются устранению (нейтрализации). Так, сильнодействующим профилактическим средством является гласность в работе государственных органов, обеспечиваемая созданием так называемого «одного окна» по оказанию услуг гражданам и юридическим лицам. Реализация таких мер предупреждения коррупции позволяет избежать не только материальных, но и социальных, моральных и иных издержек, неизбежных для карательного, «наказательного» направления противодействия. Например, от такого наказания, как лишение свободы, зачастую страдают близкие осужденного, особенно малолетние дети, которые из-за бесконтрольности могут попасть в социально неблагополучную микросреду.

Эффективной предупредительной мерой является действенный контроль и надзор за соблюдением законодательства о государственной и муниципальной службе, сопровождаемый оперативным реагированием на выявленные нарушения.

Рассматриваемый принцип может иметь разное содержание. Например, по результатам проведенных органами прокуратуры проверок, в ходе которых были выявлены недостатки законодательства, способствовавшие коррупционным проявлениям, наряду с мерами прокурорского реагирования, могут быть предприняты и обоснованные правотворческие инициативы, исключающие коррупционные детерминанты на законодательном уровне. Кроме того, данный принцип предполагает взвешенный подход к избранию мер. И здесь важно правильное сочетание общих и специальных мер предупреждения коррупционных проявлений.

Внедрение механизмов дополнительного внутреннего контроля деятельности служащих, обязанности которых подвержены риску коррупционных проявлений (посредством применения технических средств: веб-камеры, дублирование составленных документов на специальном сервере), оправданно только тогда, когда иные меры, прежде всего общего предупреждения, безрезультатны.

Важным является понимание пределов профилактической деятельности, очерченных статусом и функциями различных субъектов, участвующих в противодействии коррупции. Практика показывает, что недостаточность или отсутствие компетенции субъектов деятельности по предупреждению коррупции в решающей степени предопределяют возникающие в этой сфере просчеты, ошибки и системные неудачи для общих целей противодействия коррупции. Так, например, проведение антикоррупционной экспертизы правовых актов разработчиками этих актов может быть необъективным.

7. Принципу сотрудничества государства с институтами гражданского общества, международными организациями и физическими лицами в противодействии коррупции уделено особое внимание в положениях антикоррупционных конвенций. Так, например, в ст. 13 Конвенции ООН против коррупции отмечается необходимость оказания со стороны государственных институтов содействия активному участию «отдельных лиц и групп за пределами публичного сектора, таких как гражданское общество, неправительственные организации и организации, функционирующие на базе общин, в предупреждении коррупции и борьбе с ней». В рамках рекомендуемых Конвенцией мер по участию институтов гражданского общества в противодействии коррупции можно выделить те из них, предпосылки к реализации которых имеются в российской действительности. Это меры, связанные:

– с усилением прозрачности и содействием вовлечению населения в процессы принятия решений;

– обеспечением для населения эффективности доступа к информации;

– проведением мероприятий по информированию населения, способствующих созданию атмосферы нетерпимости в отношении коррупции, а также осуществлением программ публичного образования, включая учебные программы в школах и университетах.

Имплементацию рекомендуемых форм сотрудничества государства с институтами гражданского общества в российской действительности можно связывать со следующим содержанием.

Усиление прозрачности и содействие вовлечению населения в процессы принятия решений отмечаются в широком диапазоне современной государственной политики. В частности, в условиях реформирования моделей социально-экономической и административной политики государства диктуется необходимость нового осмысления места и роли некоммерческих организаций, предполагающих в том числе и разгосударствление рынка оказания ряда услуг, ранее выступавших предметом монополии со стороны государства. Очевидные правовые основания участия населения в процессах принятия решений содержатся в Федеральном законе от 06.10.2003 № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» (вред, от 25.12.2008),[34] п. 53 ст. 2 Закона о гарантиях избирательных прав. В природоресурсных отраслях законодательства повсеместно отмечается обязательность участия граждан, общественных и религиозных организаций в решении вопросов, касающихся их прав в соответствующей сфере, а также участия в подготовке решений, реализация которых может повлечь неблагоприятные для них последствия. В частности, такие положения содержатся в ст. 3 и 12 Федерального закона от 10.01.2002 № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» (в ред. от 14.03.2009),[35] подп. 4 п. 1 ст. 1 ЗК, п. 6 ст. 3 ВК.

Достаточно нормативных правовых оснований и для реализации второй меры – участия граждан в деятельности по предупреждению коррупции, а именно в деятельности, связанной с обеспечением населению доступа к информации. В соответствии со ст. 38 Закона РФ от 27.12.1991 № 2124–1 «О средствах массовой информации» (в ред. от 25.12.2008, с изм. от 09.02.2009)[36] граждане имеют право на оперативное получение через СМИ достоверных сведений о деятельности государственных органов и организаций, общественных объединений, их должностных лиц. С позиций антикоррупционного предназначения можно оценивать нормы Закона о порядке рассмотрения обращений граждан, в которых предусмотрен комплекс решений по вопросам, связанным с порядком обеспечения доступа граждан к информации.

Конец ознакомительного фрагмента.