Глава 4. Гора пришла к Магомету
Вероника сидела за столом в своей комнате и пыталась сосредоточиться на домашнем задании, но ей мешал раздающийся с улицы смех – третьекурсники продолжали дурачиться. Она подошла к окну взглянуть на их забавы. Двое парней гарцевали верхом на снеговике под улюлюканье и свист столпившихся студентов. Снеговик брыкался и извивался, пытаясь сбросить наездников, которые явно были ему не по душе. Но те отчаянно пытались удержаться «в седле», потому как сброшенный считался проигравшим, и его место тут же занимал следующий желающий. «Родео на снеговике – как глупо», – с улыбкой подумала Вероника. В этот момент она почувствовала солидарность с Никитой, который считал, что они через год смогут придумать развлечения покруче.
Постояв чуть-чуть у окна, Вероника вернулась за стол. Нет, продолжать попытки сосредоточиться, чтобы сделать домашнее задание, было бесполезно. Она решила, что лучше проведет какое-то время за ноутбуком – проверит электронную почту и почитает новости от друзей в социальных сетях.
В почте ее поджидало два непрочитанных письма: одно – от мамы, а второе – от ректора. Вероника пробежала глазами первое и улыбнулась. Это была всего пара строчек, ведь мама писала дочери часто, чуть не каждый день, и новостей на длинное письмо накопиться не успевало. Но даже эти несколько слов, пронизанные теплотой и любовью и перемеженные улыбающимися и целующимися смайликами, всегда поднимали Нике настроение.
Темой второго письма было указано: «Вопросы повышения успеваемости по предмету R0Y1». Это конспиративное заглавие напомнило Веронике, что у нее на ближайшие две недели есть важное задание от ректора. Кстати, почему именно две? Ника прибавила к сегодняшнему 17 декабря четырнадцать дней и у нее получилось 31-е. Чем примечательна эта дата? Да вроде ничем. Нет, в обычном смысле многим – это же канун Нового года! Но какое отношение этот замечательный и всеми любимый праздник имеет к украденной кем-то из сейфа Петра Ивановича информации?
Ника приступила к чтению, и первые же слова заставили ее насторожиться.
Вероника, будь внимательна! Когда ты открыла письмо, оно автоматически удалилось с почтового сервера, а как только ты его дочитаешь, оно автоматически удалится из памяти твоего ноутбука. Как ты, наверно, догадалась, на него наложена методика Ko0. Со своим ответным письмом поступи так же.
Вероника отвела взгляд в сторону, чтобы случайно не пробежать строчки, расположенные ниже. Вначале ей надо было сосредоточиться. Она знала, что те несколько слов, что успела прочесть, уже исчезли с экрана ноутбука. И ей нужно постараться с первого раза запомнить текст, который содержит оставшаяся часть письма, пока его не постигнет та же участь – быть стертым.
Вероника не удивилась странному предупреждению Петра Ивановича, она знала, о чем идет речь, – они проходили это на первом курсе по предмету «Законы Вселенной». Да, вот так называлась дисциплина, которую преподавал сам ректор – без всяких цифро-буквенных аббревиатур. Дело в том, что на лекциях студентам рассказывали о самых важных универсальных законах природы, о тех, которым подчиняются все без исключения явления в мироздании, о тех, нарушить которые не может никто: ни самые выдающиеся ученые, ни самые могущественные маги. И первый основной, а по большому счету, единственный универсальный закон Вселенной – это закон о неуничтожимости информации. Физики называют его «закон сохранения энергии», а кому-то известна другая формулировка – «рукописи не горят».
Закон гласит, что информация, будучи однажды создана, не может быть уничтожена никогда. Не существует ни природных, ни магических способов это сделать. Информация может только менять носители – бумага, электронная память вычислительных устройств, память того или иного человека и так далее. Уничтожить носитель можно с легкостью, но вот сама информация при этом не исчезнет, она переместится на другой носитель. На какой? Хороший вопрос! Этого Вероника пока не знала – это проходят на третьем курсе.
Но зато она знала о методике Ko0, о которой ей напомнил Петр Иванович в своем письме. Эта методика работы с копиями – дублями информации. С дублями-то, к счастью, можно было делать все что угодно – создавать, уничтожать, тиражировать и много других милых фокусов. Ника догадалась, что ректор создал одноразовый дубль информации, которой владел сам, и поместил его в письмо – дубль, предназначенный конкретно Веронике и автоматически уничтожаемый со всех промежуточных носителей, как только достигнет адресата.
Понятно, что такие предосторожности Петр Иванович предпринял не просто так. В его послании было что-то очень важное и очень секретное. Поэтому Вероника сосредоточилась и прочла оставшуюся часть письма с предельным вниманием:
Сегодня утром в своем кабинете я обнаружил на полу два пятнышка, цветом напоминающие кровь. Я стер их, не придав им поначалу никакого значения. Подумал, что это уборщица могла случайно пролить какое-нибудь удобрение для цветов, но, как выяснилось позже, растения в моем кабинете вчера никто не поливал. Через какое-то время обнаружилось, что мой заместитель, Матвей Тимофеевич, пропал. Он не явился на работу и дома тоже не был обнаружен. Не знаю, связаны ли эти два события и имеют ли они какое-то отношение к исчезнувшей из сейфа информации, но вероятность такая существует, поэтому я и решил сообщить тебе о них.
До выяснения причин исчезновения Матвея Тимофеевича было решено объявить, что он в командировке, чтобы пресечь чудовищные слухи, расползающиеся среди студентов. Думаю, ты понимаешь, что не должна ни с кем делиться полученной от меня информацией.
Жду от тебя письма со списком всех, кто может быть причастен к краже документов, а именно: тех, кто передал тебе информацию о кодах доступа, тех, кто спровоцировал тебя залезть ко мне в кабинет и вскрыть сейф, тех, кто знал об этом, и тех, кто подозрительно вел себя в последнее время, – проявлял к тебе и твоим действиям повышенный интерес, следил за тобой, и так далее.
Дочитанное письмо благополучно удалилось, но Вероника успела запомнить всю информацию, каждое слово. И эта информация вызвала легкую дрожь и неприятное покалывание между лопатками. Такое ощущение всегда возникало у Ники, когда она была очень сильно взволнована или встревожена. Вернее, не всегда, а последние три года.
Началось это в тот страшный день, воспоминания о котором до сих пор рвут душу на части. Тогда она с самого утра ощущала это покалывание. Это была даже не боль – это было предчувствие беды. И беда случилась. Страшная, несправедливая, непоправимая и так до конца и не понятая. Вероника до сих пор не знала ответ на вопрос «почему?». Почему это произошло? Почему они погибли?
И вот опять это покалывание. Все сегодняшние перипетии: вызов к ректору, его сумасшедший гнев, жуткие слухи о Матвее Тимофеевиче и даже подозрительные пятна на полу аудитории № 12а и на ботинке преподавателя физики не вызвали в ней этого неприятного чувства, но, видимо, письмо ректора, в котором сообщалось о еще двух пятнах цвета крови, стало последней каплей, которая переполнила чашу спокойствия и окончательно убедила Веронику, что вокруг нее происходит что-то нехорошее.
Она возбужденно заерзала на стуле. Ей было совершенно необходимо с кем-то поделиться своими догадками и сомнениями. Возможно, Петр Иванович, предупредивший Веронику никому не сообщать информацию из своего письма, под «никому» имел в виду именно «никому», но Вероника в очередной раз поняла его слова по-своему. Она решила, что на Наташу этот запрет не распространяется.
Выскочив из комнаты, она прошла по коридору ровно три шага и оказалась у двери своей соседки по общежитию, а по совместительству лучшей подруги.
– Наташ, – Вероника стукнула пару раз в дверь и просунула голову в проем, – можно?
– Угу, – ответила подруга. Она стояла у окна и наблюдала за очередной выходкой третьекурсников. – Тебе тоже это дикое гоготание заниматься мешает?
– Мешает, только кое-что похуже гоготания, – мрачно сообщила Вероника, закрыв за собой дверь.
– Переживаешь из-за завтрашнего Дисциплинарного совета?
– Еще хуже.
– Господи, ты что, за эти несколько часов, что мы не виделись, успела влипнуть в еще одну неприятность? – покачала головой Наташа и присела на кровать. – Рассказывай!
– На этот раз не я, а наш Бегемотик, – ответила Вероника и пристроилась рядом с подругой.
– Узнала что-то новое? – У Наташи от возбуждения заблестели глаза. – Значит, все-таки никакая не командировка?!
– Ни разу не командировка.
– А кто сказал?
– Петр Иванович.
– Ого! – Веснушки на щеках Наташи с нежно-рыжего постепенно перешли к ярко-оранжевому, почти красному цвету. – Рассказывай!
Взяв с подруги обещание молчать, Вероника поведала ей все, о чем говорилось в письме ректора, а также о подозрительных деталях, обнаруженных ею между двумя ботинками Аристарха Вениаминовича.
– Так вот почему ты так долго искала упавший мел – разглядывала странные пятнышки?!
– Именно!
– А если еще вспомнить слова Никиты…
– Да, накопилось много фактов! Давай подытожим, – предложила Вероника. – Бегемотику, по словам Леночки, звонили с угрозами. После этого он пропал. При этом в некоторых помещениях Университета и на ботинке Аристарха Вениаминовича обнаружены пятна чего-то красноватого, возможно, крови. Вывод один – Матвей Тимофеевич стал жертвой преступления: похищен или вообще убит.
– А Аристарх Вениаминович является невольным свидетелем или соучастником, – расширила вывод Вероники подруга.
– Да нет, Наташ, наш физик тут явно ни при чем. Такой милый, безобидный, поглощенный наукой, и ничем, кроме формул, не интересующийся профессор не мог быть ни свидетелем, ни соучастником. Он, вообще, по определению не может быть замешан в чем-то плохом. Думаю, пятно на его ботинке – обыкновенная грязь.
– Допустим, – задумчиво протянула Наташа. Она решила принять версию Вероники насчет Аристарха Вениаминовича как рабочую, хотя сама не была столь уверена в его непричастности к последним странным событиям.
– А вот насчет того, что Бегемотик – жертва, мы можем и ошибаться, – Вероника решила выдвинуть еще одну гипотезу, – может быть, все наоборот: Матвей Тимофеевич сам совершил страшное преступление, возможно, убийство и скрылся, чтобы избежать ответственности.
– Да нет, это совсем уж как-то неправдоподобно, – возразила Наташа. – И потом, кто ж тогда жертва? Ведь кроме Бегемотика никто не пропал.
– А может, и пропал, просто мы пока не знаем. Может, Матвей Тимофеевич прикончил как раз того, кто звонил ему с угрозами.
– Слушай, надо пойти навестить Леночку. Расспросить у нее поподробней обстоятельства странного телефонного разговора, невольной свидетельницей которого она стала, оказавшись в нужное время в нужном месте.
– Правильно! – поддержала Вероника. – А еще неплохо было бы пошарить в кабинете у Матвея Тимофеевича, может, там найдется что-то интересное, что прольет свет на события сегодняшней ночи.
– Ника, ты опять? – возмутилась Наташа. – Тебе одного взломанного кабинета мало?
– Ладно-ладно, – быстро согласилась Вероника, – к Лене так к Лене.
Подруги синхронно встали с кровати и через минуту уже стучали в дверь комнаты номер 7, которую занимала их одногруппница.
– Входите! – крикнула Лена.
Девушки зашли в комнату и разочарованно переглянулись. Одногруппница, с которой они хотели посекретничать, была не одна.
– Девочки, что в дверях стоите, проходите. Вы удачно пришли. Видите, мне Егор помогает к контрольной подготовиться. Присоединяйтесь.
– Я думаю, Егор и без нас справится, – улыбнулась Вероника, заметив, какая тень пробежала по лицу парня после слов Леночки. Видимо, ему куда приятней было заниматься поднятием уровня знаний подопечной с ней наедине.
– Да нет, я имела в виду – присоединяйтесь ко мне, вместе Егора будем слушать, а не присоединяйтесь к Егору – меня к контрольной готовить.
– Ладно, Лен, хоть так, хоть этак, мы только мешать вам будем. Занимайтесь, – сказала Наташа, и подруги ретировались.
– Жаль, что Егор совершенно не вовремя к Лене прискакал, – сказала Вероника, когда девушки вернулись на исходную позицию – удобно устроились на кровати в комнате Наташи.
– Ника, имей совесть, – рассмеялась собеседница, – для нас, может, и не вовремя, а для Леночки в самый раз. Она же на прошлой неделе болела, тему пропустила, а завтра контрольная.
– Но мне не терпится все поскорее выяснить.
– Ничего, выясним. Гости должны покинуть общежитие не позже десяти вечера, а уже половина десятого. Через полчаса Егора в комнате Лены не будет в любом случае. Даже если он сам вдруг забудет о времени в компании нашей красавицы, то его выгонит вахтерша. А пока давай лучше обсудим, кого тебе указать в списках, о которых просил ректор.
– Точно. Совсем забыла, – стукнула себя по лбу Вероника. – Мне же нужно ему сегодня ответить.
– В первом списке, как я поняла, должны быть указаны те, благодаря кому ты узнала коды доступа, – направила мысли собеседницы в нужное русло Наташа.
– Да. Но тут, к сожалению, я не в курсе.
– В смысле?
– Понимаешь, я узнала их случайно. Эта информация появилась в моей голове из ниоткуда. Просто в какой-то момент я поняла, что знаю все о системе безопасности в кабинете ректора. Правда, потом оказалось, не совсем все – я не знала о камерах видеонаблюдения. Но зато все коды доступа ко всему, что запирается у Петра Ивановича, вся сложная семиуровневая система защиты сейфа – все это вдруг стало для меня известным фактом, информацией, которую, как мне показалось, я знаю всю жизнь.
– Хм, похоже, кто-то безграмотно задействовал методику Ko0, – проанализировав рассказ подруги, сделала вывод Наташа.
– Да, я тоже так подумала. Кто-то для кого-то создал дубль важной информации, но по ошибке передал его мне.
– Или был создан неуничтожимый дубль, который записали на некий носитель, а носитель был поврежден. Куда-то ж надо деваться информации – вот она и выбрала себе другой носитель – твой мозг.
– А разве информация сама выбирает себе новый носитель, если прежний уничтожен? – удивилась Вероника.
– Не знаю, – пожала плечами Наташа, – ведь это мы будем проходить только на третьем курсе.
– Ладно, в общем-то, не важно, кто и как выбирает новый носитель. Важно, что первый список для ректора будет пуст, потому что информацию я узнала случайно, из-за чьей-то, думаю, неумышленной ошибки. Потому как специально такой секретной информацией никто разбрасываться не будет.
– Хорошо, теперь второй список – кто спровоцировал тебя пробраться к ректору в кабинет и открыть сейф. Похоже, этот список не будет пуст – там будет фигурировать Никита.
– Хоть этот задавала сто раз заслужил, чтобы его сдали, но все-таки я этого делать не буду. Во-первых, уж он-то точно не причастен к пропаже документов ректора, а во-вторых, все-таки, если быть честной, пари спровоцировала я сама.
– Ладно, – кивнула Наташа, – тогда третий список – кто знал, что ты полезешь в кабинет?
– Опять же только Никита. Больше я никому не говорила. Но его и в третьем списке не будет по причине – смотри пункт 2.
– Тогда мы плавно переходим к четвертому списку: кто все время таскается за тобой? – задала Наташа вопрос, ответ на который был для нее очевиден – опять и снова Никита.
Девушки посмотрели друг на друга. Прошла пара секунд, и вдруг они неожиданно и одновременно расхохотались. Их дедуктивный анализ совершенно ни к чему не привел. Почти по всем пунктам виновником выходил Никита, но обе они, даже та, которая считала парня несносным занудой, были абсолютно уверены, что их одногруппник к пропаже информации не имеет никакого отношения. Значит, получается, Веронике нечего ответить Петру Ивановичу ни на один из его вопросов. И спрашивается, что здесь смешного? Возможно, это и было бы смешно, если бы, как говорится, не было так грустно, но подруги хохотали несколько минут, хохотали до слез, до колик в боку – это было их ноу-хау, лучший способ снятия стресса. Они хохотали так громко, что едва смогли услышать стук в дверь. Девушки синхронно, как по команде затихли, и Наташа отозвалась:
– Заходите!
В комнату просунулась одна восхитительная стройная ножка, затем другая, не менее прекрасная, а затем и вся Леночка целиком появилась на пороге:
– Девчонки, я к вам посплетничать. Егора уже вахтерша выгнала. Ох, и злющая она сегодня. Говорят, ее третьекурсники достали. Ей надо было пол в холле протереть, а они воду в ее ведре заморозили. Правда, тупой прикол?! Вот мы через год гораздо изощренней ее разыграем.
– Разыграем, – согласились подруги хором.
– А вы чего так смеялись, аж в коридоре было слышно?
– Да так, – ответила Наташа, – эти шутники родео на снеговике устроили – умора.
– Ага, я тоже видела, забавно.
– Лен, да ты проходи, садись. – Наташа придвинулась поближе к Веронике, освобождая место на кровати для гостьи.
– Спасибо! – Леночка примостилась на отведенную ей территорию и начала: – Слушайте, девочки, я чего пришла, хочу рассказать вам про Бегемотика. Вы же для этого ко мне заходили, хотели про него расспросить, про этот его странный разговор по телефону?
Вероника почувствовала, как Наташа потихоньку коснулась ее руки. Это движение означало что-то вроде: «Надо же – гора сама пришла к Магомету!» Действительно, для подруг было большой удачей, что Леночка сама заскочила к ним в гости, да еще не просто так, а чтобы рассказать о том, о чем им не терпелось узнать.
– Да нет, – невинным голоском пролепетала Вероника, – просто так приходили – поболтать.
– А, понятно. Но я все равно вам про него расскажу, хорошо?
– Конечно, расскажи, – быстро согласилась Наташа. – Нам-то что? Нам любая тема интересна.
– Понимаете, девочки, я кроме как про него, про Матвея Тимофеевича, ни про что другое даже думать толком не могу. – Лицо Леночки исказила гримаса отчаяния. – Наверно, завтра контрольную на двойку напишу, потому что половину из того, что мне Егор рассказывал, не поняла.
– Ну, ничего, не расстраивайся. Никита тебе на что? – подколола Вероника и тут же получила локтем в бок от подруги.
– Да, Никиточка, – услышав имя своего соседа по парте, сразу повеселела Лена, – это моя последняя надежда. Он всегда готов помочь. Такой милый, правда, девчонки?
– Правда, – ответила Наташа и, сдвинув брови, глянула на Веронику. Та в ответ показала язык, но попытки подколоть гостью благоразумно прекратила.
– Так что ты хотела нам рассказать про Бегемотика? – Наташа попыталась вернуть к нужной теме разговора Леночку, немного сбитую с толку напоминанием о Никите.
– Девочки, – сделала страшные глаза гостья, – я точно знаю – про Матвея Тимофеевича нам солгали. Ну, про то, что он в командировке.
– Почему?
– Понимаете, ему угрожали, шантажировали его чем-то.
– Шантажировали?
– Да. Я вчера вечером к нему подходила с просьбой, чтобы он мне помог в новой теме разобраться. Он такой, как всегда, вежливый был и обходительный. Ладно, говорит, помогу, приходите завтра ко мне после занятий. Я поблагодарила его, попрощалась и уже практически вышла за дверь, но в этот момент ему кто-то позвонил. Мне стало интересно, и я немного притормозила. Ой, девочки, как я сейчас жалею, что не убралась вовремя. А все мое дурацкое любопытство.
– Лен, да ты не расстраивайся, мы все из-за чрезмерного любопытства страдаем, – попыталась поддержать одногруппницу Вероника. Она неожиданно прониклась искренним сочувствием к подруге по несчастью. Она сама сегодня целый день корила себя за то, что сунула нос куда не надо.
– А почему ты решила задержаться? Что такого интересного было в обычном телефонном звонке? – спросила Наташа.
– Меня не сам звонок удивил, а реакция на него Бегемотика. Он очень испугался – прям затрясся весь. Сразу испарина на лбу выступила, и видно было, что у него ноги подкашиваются. Я боялась, он к креслу своему не успеет подойти – грохнется где-нибудь посреди кабинета. Но до кресла он все-таки дотянул, рухнул в него и начал бормотать виноватым голосом: «Я еще не готов… мне нужно еще немного времени…» А потом жалобно так: «Не надо… все под контролем… она под присмотром…» А потом вдруг аж подпрыгнул в кресле – наверно, с того конца провода прозвучала какая-то страшная угроза, потому что он наконец-то согласился с тем, что от него требовали. Говорит: «Хорошо, сегодня приступим». А я, заметив, что он закончил разговор, вышмыгнула из кабинета, чтоб под горячую руку не попасть.
– Но из того, что ты видела и слышала, совершенно не следует, что Матвей Тимофеевич не мог сегодня в командировку уехать, – произнесла Наташа спокойным голосом, как только Лена закончила свое взволнованное повествование.
– Нет, девочки, следует! Не зря же слухи по Универу поползли, что с Бегемотиком что-то случилось. Те шантажисты его угрохали.
– Да нет же, Лен! Слухи есть слухи. А подслушанный тобой разговор, наоборот, доказывает, что Матвей Тимофеевич в командировке. Что-то случилось, ему позвонили – сообщили, и он поехал улаживать дела.
– Думаете? – с надеждой в голосе переспросила Леночка.
– Конечно! – выпалили Вероника и Наташа одновременно и утвердительно покачали головами.
– Ой, девчонки, у меня камень с души свалился. Наверно, действительно зря я так разволновалась. Вот и Никита, и Егор мне то же самое сказали – нечего паниковать.
– Так ты и Егору рассказала про свои похождения в кабинете проректора?
– Ну да, он сам спросил.
Вернувшись от подруг в свою комнату, Вероника приступила к написанию ответа ректору. Что ему сообщить, долго думать не пришлось. Письмо состояло из сплошных «не знаю».
Нажав кнопку «отправить», Ника невольно вздохнула. Наверняка отписка, которую она только что сочинила, вызовет у Петра Ивановича гнев. Не завидовала она тому, кто окажется рядом с ректором в момент, когда он закончит изучать письмо. Несчастному придется испытать на себе все прелести суперзлого состояния Петра Ивановича.
Вероника понимала, еще парочка таких отписок, и она может запросто вылететь из Университета. А ей очень не хотелось этого не только потому, что учеба в необычном вузе казалась захватывающим приключением и она нашла здесь замечательных друзей. Была еще одна причина, почему ей было горько возвращаться домой. Там, в родном маленьком белорусском городке, Веронике все напоминало о двух нежно любимых близких людях, трагически погибших три года назад.
Именно поэтому, когда она выбирала, в какой Университет будет поступать, обращала внимание на два критерия. Она хотела, чтобы это был передовой в научном плане вуз, и чтобы он был расположен как можно дальше от дома. Настолько далеко, чтобы появляться в родном городе только на каникулах. Она надеялась, что это даст возможность пережить потерю, сгладит боль утраты, позволит смириться…