Часть вторая
Идеи и открытия
3. Из тела и в сознание
Образ тела, опыты выхода из тела и виртуальное Я
«Владение» своим телом, его ощущениями и различными его частями – это фундаментальное условие для чувства «быть кем-то». Образ нашего тела на удивление гибок. Например, опытные лыжники способны расширить сознательно ощущаемый образ тела до самых кончиков лыж. Автогонщики умеют простирать его до бортов машины; им не нужно визуально оценивать, протиснется ли она в узкий проем, обойдет ли препятствие, – они просто чувствуют это. Вы когда-нибудь пробовали ходить с закрытыми глазами или в темноте, нащупывая дорогу тростью, как это делают слепые? Тогда вы, вероятно, заметили, что внезапно начинаете испытывать осязательные ощущения на конце трости. Все это – примеры того, что философы называют «чувством обладания». Это особая сторона сознательного опыта – вид автоматической самоаттрибуции, которая интегрирует определенный тип содержания сознания в то, что переживается как ваше собственное «я». Так же как зеленый № 25 или субъективное качество сандала и амбры, обладание является феноменальным контентом – просто особенно интересным.
Рис. 2. Иллюзия резиновой руки. На рисунке справа изображена иллюзия, возникающая у испытуемого при связывании осязательных ощущений от касания зонда с видимыми прикосновениями. Темным обозначены зоны повышенной активности в мозгу; феноменально переживаемая, иллюзорная позиция руки обозначена светлыми линиями. Активность нейронов в премоторной зоне коры головного мозга в момент иллюзии доказана экспериментально. (M. Botvinick, J. Cohen. Rubber hand “feels” touch that eyes see // Nature 391:756 (1998)).
Исследования с помощью нейровизуализации дают неплохое представление о том, что происходит в мозгу, когда чувство обладания – как в эксперименте с резиновой рукой, обсуждавшемся во введении, – переходит от настоящей руки к резиновой. Рисунок 2 показывает, в каких областях премоторной коры при этом возрастает активность. Можно допустить, что в тот момент, когда вы вдруг осознанно переживаете резиновую руку как часть своего тела, происходит слияние тактильного рецептивного поля с визуальным, что отражается в активности нейронов премоторной коры1.
Иллюзия резиновой руки помогает разобраться во взаимосвязи зрения, осязания и восприятия собственного тела, то есть проприоцепции (ощущении положения тела в пространстве) и чувства равновесия, возникающего в вестибулярном аппарате. Телесная «я-модель» создается процессом мультисенсорной интеграции на основе простых статистических корреляций, обнаруженных мозгом. Феноменальное вхождение резиновой руки в я-модель происходит из-за корреляции тактильных и визуальных сигналов. Мозг, обнаружив синхронность, лежащую в основе такой корреляции, автоматически формирует новое согласованное представление, в которое входит модель резиновой руки. Возникает сознательный опыт обладания: феноменальная динамика следует за нейронной динамикой.
В опытах Мэттью Ботвиника и Джонатана Коэна испытуемых просили закрыть глаза и указать на невидимую для них левую руку: они чаще указывали в сторону резиновой руки, причем степень ошибки зависела от длительности иллюзии, о которой они сообщали. В сходном опыте К. С. Армеля и В. С. Рамачандрана в лаборатории «Мозг и восприятие» университета Южной Каролины палец резиновой руки отгибали назад так, как невозможно отогнуть живой палец. При этом испытуемые не только ощущали, что их феноменальный палец отогнут, но и демонстрировали значительное изменение кожной проводимости, что свидетельствует о реагировании бессознательных автоматических механизмов, не контролируемых волевым образом, на резиновую руку как на часть своего тела. Всего двое из ста двадцати участников эксперимента сообщили об ощущении боли, но многие отдергивали настоящую руку и тревожно округляли глаза или нервно смеялись2.
Прелесть иллюзии резиновой руки в том, что ее можно испытать в домашних условиях. В ней явным образом демонстрируется, что осознанное чувство обладания непосредственно обусловлено процессами репрезентации в мозгу. Обратите внимание на то, насколько плавным на уровне вашего субъективного опыта является переход от предплечья к резиновой кисти. С субъективной точки зрения они являются частями одного телесного Я; свойство «обладания» непрерывно и равномерно распределено между ними. Вам не нужно стараться, чтобы вызвать этот эффект. Он, по-видимому, порождается сложной динамической самоорганизацией мозга. Возникновение телесной я-модели – осознанного образа тела как целого – основано на субличностном, автоматическом процессе связывания различных черт – на достижении их согласованности. Эта новая структура и есть то, что вы переживаете как свое тело и его конечности.
Существует множество интригующих данных – например, обнаружилось, что ощущение с настоящей руки переносится на резиновую, только когда та находится в физиологически правдоподобном положении. Это показывает, что важную роль в иллюзии играют процессы «сверху вниз»[6], такие как предвосхищение формы тела. Свою роль, кажется, играет и принцип «неизменности тела», ограничивающий количество рук двумя. Резиновая рука замещает настоящую, а не просто ошибочно принимается за настоящую. Недавние работы по психометрии показывают, что ощущение тела состоит из различных подчастей, которые независимы друг от друга. Три важнейшие из них – это обладание, способность действовать и расположение в пространстве3. Ощущение «это я» не сводится к ощущению «это здесь» и, что еще важнее, способность действовать (сознательный опыт выполнения и контроля действия) и обладание являются различными, определенными и отдельными сторонами субъективного переживания. Внутреннее чутье, или интуиция («интероцептивное восприятие тела»), и фоновые эмоции также составляют еще одну важную группу ощущений, скрепляющую сознаваемое Я4. Однако становится очевидным, что ближе всего к искомому нами чувству Я находится чувство обладания. Тем не менее переживание телесного Я – это цельный конструкт, для которого характерны отношения часть-целое, а материал для него берется из различных источников5.
Феноменальный опыт обладания не только лежит в основе сознательного опыта себя, у него есть и бессознательные предшественники. В классической неврологии существует гипотеза «схемы тела» – неосознаваемой, но постоянно обновляющейся в мозгу карты расположения конечностей, формы и положения тела6. Последние исследования показали, что японских макак можно обучить пользоваться орудиями, хотя в естественной среде эти животные редко прибегают к их использованию7. У макаки, успешно использующей орудия, в определенных нейронных сетях в мозгу происходят изменения: вероятно, орудие временно интегрируется в схему тела. Когда животное использует грабли, чтобы притянуть к себе расположенную вне пределов досягаемости кормушку, можно наблюдать в мозгу изменения в их телесной я-модели. На деле это выглядит так, словно модель руки и окружающего ее пространства расширяется до кончика орудия; то есть на уровне обезьяньей модели реальности свойства руки переносятся на кончик граблей. Соответствующие рецептивные поля зрительного восприятия распространяются за пределы, находящиеся в непосредственной близости с кончиками пальцев, к кончикам орудия в руке обезьяны, поскольку область теменной доли мозга временно «вписала» грабли в модель тела. У человека выработанный навык превращает орудие в продолжение руки, которое обладает такой же ловкостью и чувствительностью, как пальцы.
Последние опытные данные указывают, что любое успешное расширение пространства деятельности отражается в нейронном субстрате образа тела. Мозг конструирует внутренний образ орудия, вписывая его в существующий образ тела. Мы, конечно, не знаем, осознают ли обезьяны обладание телом, или это бессознательный механизм. Но мы действительно знаем о некоторых сходствах между макаками и человеческими существами, что позволяет предположить, что измененная и расширенная телесная я-модель макак является осознанной.
Радует, что эти новые данные проливают свет на эволюцию практики использования орудий. Необходимым предварительным условием для расширения пространства деятельности и способности к использованию орудий однозначно является способность интегрировать их в уже существующую я-модель.
Рис. 3. Интеграция зрения и осязания. Испытуемый пытается передвинуть монетку (маленький темный кружок) на поднос с помощью собственной руки и с помощью орудия. На правом рисунке изображено, как обобщенное переживание вида и прикосновения переносится от руки на кончик инструмента. Пунктирные линии отмечают направление взгляда испытуемого, а стрелки – направление движения. Большие белые круги показывают область, где – согласно осознаваемой модели реальности – объединяются ощущения вида и касания. Рисунок любезно предоставлен Анжело Маравита.
Целенаправленное разумное использование орудий возможно лишь тогда, когда мозг временно представляет орудие частью вашего Я. Разумное использование орудий – важное достижение человеческой эволюции. Можно предположить, что основные строительные блоки человеческой способности к использованию орудий существовали в мозгу наших предков 25 миллионов лет назад. Затем, благодаря неизвестному пока эволюционному воздействию, произошел резкий переход к тому, что мы сегодня наблюдаем у человека8. Гибкость схемы тела у обезьяны сильно зависит от свойств карты тела в теменной доли ее мозга. Возможно, решающим шагом в эволюции человека стала доступность большей части модели тела сознательному опыту. Как только вы на уровне сознания ощущаете орудие как часть своего телесного Я, вам открывается возможность следить за этим процессом, совершенствовать его, формировать о нем представление и лучше им управлять, совершая то, что мы сейчас называем «волевыми актами». Осознанное самоощущение, как и сознание в целом, – явление, имеющее степени. Оно проявляется сильнее, по мере того как организм увеличивает чувствительность к внутреннему контексту и наращивает способность к самоконтролю.
Похоже, что обезьяны также способны вписывать в свою телесную я-модель изображение руки на экране компьютера. Когда к изображению руки приближается изображение змеи или паука, животное отдергивает настоящую руку. Можно даже обучить обезьяну управлять интерфейсом, связывающим мозг с машиной и позволяющим захватывать предметы механической рукой, контролируемой отделами мозга9. Наиболее интересной с точки зрения философии, возможно, является идея, что все это могло иметь значение для эволюционного возникновения квазикартезианского «мета-я» – способности дистанцироваться от телесного образа себя, то есть воспринимать свое тело как орудие10.
Рис. 4. Простое увеличение пространства деятельности или увеличение феноменальной я-модели? Японские макаки показали разумное использование орудия. Они способны использовать грабли для того, чтобы достать кормушку (внизу). При этом они могут контролировать свои действия с помощью изображения на компьютерном экране, даже когда не видят своих рук (среднее и верхнее изображение). Рисунки любезно предоставлены Ацуси Ирики.
Очевидно, что визуальный образ механической руки, так же, как в иллюзии резиновой руки, динамически встраивается в танцующий паттерн нейронной активности, который репрезентирует я-модель в мозгу макаки. Объединение сигнала обратной связи, поступающего от руки-робота, с я-моделью позволяет макаке управлять механизмом – то есть интегрировать руку-робота на функциональном уровне в пространство деятельности макаки. Для разумного использования орудий макака должна сначала встроить грабли в я-модель: без этого она не догадалась бы использовать грабли как продолжение собственной руки. Данный опыт интересен по двум причинам. Во-первых, он углубляет наше понятие того, что означает «создание действительности» в мозге. Во-вторых, он показывает, что существует связь между самостью и расширением глобального контроля.
Люди тоже могут использовать виртуальный образ конечности на экране как продолжение тела. Вспомните хотя бы стрелку мыши на рабочем столе или управляемые фигурки персонажей в компьютерных играх. Таким образом, возможно, объясняется ощущение «присутствия», которое мы порой испытываем, играя в ультрареалистические игры. Внедрение в широко распределенные области мозга искусственных органов для выполнений действий позволит в будущем людям оперировать смарт-протезами (которые, например, по беспроводной связи посылают сигнал от тактильных сенсоров и сенсоров положения на имплантированный в мозг многоканальный приемник) и при этом испытывать устойчивое осознаваемое чувство обладания этим устройством. Все это позволяет нам глубже понять, что такое обладание. На высшем уровне обладание – это не просто пассивная интеграция в осознаваемую я-модель. Намного чаще оно имеет отношение к функциональному объединению чего-либо в цикле обратной связи и, таким способом, в приобщении его к иерархии контроля. Сейчас представляется, что даже эволюция речи, культуры и абстрактного мышления могла быть «экзаптацией» – то есть использованием карты нашего тела в мозге для новых целей и задач. К этой мысли я еще вернусь в главе об эмпатии и зеркальных нейронах. Проще говоря, экзаптация – это «использование не по назначению» функции определенного механизма в процессе эволюции для достижения новой цели. Классический ее пример – птичье перо, которое первоначально «создавалось» для терморегуляции, но позже стало использоваться для полета. Для теории я-модели ключевым является то, что обладание интегрированной телесной я-моделью было чрезвычайно полезной новой чертой, поскольку оно предоставило возможность для множества неожиданных экзаптаций.
Ясно, что в основе иллюзии резиновой руки, эволюции практики использования орудий, ощущения телесного присутствия в виртуальной реальности и способности мозга управлять искусственными устройствами лежит один общий механизм. Механизм этот – я-модель, интегрированная репрезентация в мозгу организма как целого. Такая репрезентация – динамический процесс: он гибок, постоянно обновляется и позволяет вам присваивать части мира, внедряя их в модель. Его содержание и есть содержание эго.
Мой интерес к сознанию имеет разные источники, большая часть которых является академическими, но в их числе есть и автобиографические. Иногда теоретические проблемы непосредственно и неожиданно проявлялись в моей жизни. В молодости я пережил несколько волнующих эпизодов. Типичный пример такого переживания ниже.
Весна 1977 года. Мне девятнадцать лет. Я лежу в постели, на спине, полностью расслаблен, но еще не сплю. Дверь полуоткрыта. Сквозь щель проникает свет. Я слышу из коридора голоса родных и поп-музыку из спальни сестры. Внезапно я чувствую, что кровать принимает вертикальное положение, изголовье поднимается к потолку. Я как будто покидаю свое физическое тело, также медленно принимая вертикальное положение. Я по-прежнему слышу голоса, шуршание чьей-то зубной щетки и музыку, но перед глазами все немного смутно. Изумление во мне смешивается с нарастающей паникой, что в конце концов приводит к подобию обморока, и я снова оказываюсь в кровати, замкнутый в физическом теле.
Этот короткий эпизод поражал своей отчетливостью, яркостью и осознанностью, а также тем, что с моей субъективной точки зрения представлялся несомненно реальным. Шесть лет спустя я познакомился с понятием опыта выхода из тела (ОВТ), после чего в таких случаях мог хотя бы отчасти контролировать происходящее и по возможности делать проверяемые наблюдения. Как я кратко упомянул во введении, ОВТ – широко известный класс состояний, при которых возникает весьма реалистичная иллюзия выхода из физического тела и движения вне его, как правило в форме эфирного двойника. ОВТ обычно возникает спонтанно: во время засыпания, хирургической операции или после серьезной травмы. Классическим признаком этого феномена является визуальная репрезентация физического тела с невозможной внешней точки зрения (например, как тело, лежащее внизу на кровати) и наличие второй репрезентации своего тела, обычно как парящего вверху.
Рис. 5. Кинематика образа феноменального тела во время опыта выхода из тела (ОВТ). Классический паттерн движения согласно книге С. Малдуна и Г. Каррингтона «Проекция астрального тела» (Лондон, Райдер и Ко, 1929).
Примерно в то же время, в восьмидесятых годах, я пережил не менее волнующий опыт в интеллектуальной области. Я писал диссертацию по философии в университете Иоганна Вольфганга Гёте во Франкфурте-на-Майне. В ней обсуждалась так называемая «проблема сознания-тела», поднятая в книге Гилберта Райла «Понятие сознания» в 1949 году. В эти годы философы от Уллина Т. Плейса до Джегвона Кима предложили девять теоретических решений этой вековой загадки и добились большого прогресса. Я воспитывался на более традиционном философском факультете – там преобладала политическая философия Франкфуртской школы. Никто у нас, казалось, понятия не имел об огромном прогрессе, достигнутом в аналитической философии сознания. Я, к своему великому удивлению, узнал, что в серьезных, убедительных работах на переднем крае науки материализм давно стал ортодоксальной теорией. О существовании души почти никто не говорил. Дуалистов осталось очень мало – за исключением философов на Европейском континенте. Меня сильно отрезвило понимание того, что за сорок лет после Второй мировой войны, когда почти вся еврейская интеллигенция Германии и другие интеллектуалы погибли или оказались в изгнании, прервались многие традиции и связи между учеником и учителем, так что немецкая философия в немалой степени выпала из общего контекста дискуссий. Мало кто в Германии читал работы, опубликованные на английском. Некоторые философские дискуссии, которые я слышал в Германии, вдруг стали казаться плохо осведомленными, провинциальными и лишенными знания о том, на какой стадии развития находится великий проект постижения человечеством общей теории сознания. Читая самостоятельно, я постепенно убеждался, что действительно не существует эмпирических свидетельств о сознательном опыте вне мозга, и что общая тенденция передовых открытий в философии сознания явственно указывает в обратную сторону. Между тем я сам неоднократно испытывал выход из тела – живо и отчетливо. Как тут быть?
Конец ознакомительного фрагмента.