8. История рождения Маши
В результате и посла, и Валеру (и врача) отозвали.
Летний отпуск Тамары закончился горькими сожалениями.
Валера улетел в Москву не попрощавшись, посол лежал с сердечным приступом, его жена, заливаясь слезами, лихорадочно собирала нажитые вещи.
Мебель надо было вывозить водой, на теплоходе.
Траты, траты! Вместо новой «Волги» и кооператива для Тамары (за которую был внесен первый пай) шиш с маком.
Сама и виновата.
Жена посла была оскорблена до глубины души. До сих пор она чувствовала себя если не владычицей мира, то, во всяком случае, главным действующим лицом своей вселенной.
Все ей подчинялось, муж, его сотрудники, местные слуги, даже туземные правители и их жены.
Что уж говорить о родственниках в далеком Поти! Там оставалась вдовая сестра, ее единственная дочь вышла замуж за продавца из газетного киоска!
Надо ли добавлять, что всякую связь с родней Нина Георгиевна пресекла навеки и никогда не открывала дверь на неизвестный звонок, будучи в Москве в отпуске.
Ни-ко-гда.
А то был один случай, когда пришлось не пустить наглых приезжих с чемоданами, которые заявились прямо с вокзала, якобы это племянница с мужем и малолетним сыном! «Я вас не знаю», – сказала Нина Георгиевна и резко захлопнула дверь.
А то повадятся.
И тут такая чудовищная, непоправимая история!
Безработный глава семьи, опозоренная и, скорей всего, беременная от проходимца дочь.
Ехали в трауре. Нина Георгиевна не плакала. Наступил край жизни.
Вернувшись, в ожидании санкций начальства семейство бывшего посла тут же выехало жить на дачу.
У Тамары, которая все еще пребывала в отпуске, на глазах у родителей начался токсикоз беременных. Ее рвало по утрам. Мать требовала сделать аборт:
– Как ты думаешь, ребенок, больной сифилисом, это что, слушай? Сухотка мозга! Паралич! Сердце мое, прочти в медицинской энциклопедии! Отец сейчас, слушай, безработный! На что мы будем его содержать, твоего сифилитика ребенка! (Дальше шли проклятия, судя по выражению лица мамаши.)
В тяжелые минуты она переходила на язык своего отца.
Самое главное, что Тамара не знала, где искать Валеру.
И у Валеры тоже не было адреса дачи.
Однако она недооценивала своего будущего мужа. Ночью в ее окно поскреблись. Она тут же открыла задвижку, сорвала марлевую сетку. Валера залез как вор. Они долго молча целовались, Тамара плакала.
– Собирайся, пойдем, – сказал Валера.
– Ты что, я беременная, – ответила Тамара.
– Это тебе полезно, гулять, – отвечал бравый Валера.
Он вылез и принял Тамару под мышки. Пошли куда-то наугад и провели ночь буквально под чьим-то забором. Тамара некстати плакала и твердила: «Ты мой. Я тебя люблю. А ты?»
Он сквозь зубы отвечал «я да».
Под утро все обсудили. Валера ждал назначения в другую страну, под крышу агентства ТАСС.
– Туда берут только женатых, – сказал он. – Паспорт твой где? Пошли заберешь. А то они спрячут, я знаю эту породу.
Бывшего посла дядю Гену через полгода отправили в убогую пока что нейтральную страну на очень дальнем востоке торговым представителем, покупать у местных их товары низкого качества, а на самом деле осуществлять экспорт оружия для поддержки местных прокоммунистических повстанцев. Чтобы влиять на политику.
Нина Георгиевна опять стала хозяйкой, но теперь уже торгового представительства, учреждения гораздо меньших масштабов.
А Валеру с Тамарой послали гораздо раньше в одну из стран Латинской Америки.
Их дочь Маша, однако, родилась в Москве из экономии, Тамара выехала на роды месяцем раньше срока, чтобы не тратить валюту в местных клиниках.
Всю жизнь затем повзрослевшая Тамара, позже Тамара Геннадиевна, как тень, следовала за Валерием Ивановичем. Классическая жена шпиона, выдержанная, терпеливая, немногословная, аккуратистка. Больше никаких вопросов и слез.
Он над ней невесело подшучивал, ерепенился.
Специально употреблял простонародные выражения и мат, чтобы расшатать ее чувство собственного достоинства.
Видимо, ему покоя не давали слова тестя, которые тот повторял при каждой оказии: «Путем меня и Тамарки сделал ты хорошую карьеру. Утопив меня».
При этом дочь такого неотесанного папаши-посла Тамара Геннадиевна была аристократка до мозга костей. Умела одеться как герцогиня, покупала за границей ткань, а шила ей по зарубежным выкройкам дешевая московская портниха.
Надо отметить, что Тамара Геннадиевна ориентировалась только на один образец: на Джеки Кеннеди. Такие же пальтишки, шляпки-таблетки, костюмчики с открытыми ключицами.
Собственно, и лицом она была похожа на Джеки, чего, правда, никто не замечал.
Дочь она водила в типичных нарядах английских принцесс: клетчатые юбочки, лаковые туфельки, блузки с большими воротничками, короткие пиджачки.
Дочь, правда, росла не очень красивой (где вы видели красивых английских принцесс? Принцесса Анна? Маргарет?), но была очень впечатлительной девочкой.
И при том дома царствовал невоздержанный Валерий Иванович, который срывал на жене и дочке все свои неудачи и то и дело приговаривал: «Ремня захотели».
Тамара любила дочь безумно, однако с двенадцати лет девочку вынуждены были отправить в Москву, в школу, и ее растила бабушка Нина Георгиевна.
Которая, в свою очередь, воспринимала воспитание Валериной дочери как бессрочную каторгу.
Что касается деда, посла, то Геннадий Иванович довольно быстро ушел после пережитого позора. Мужик-медведь не терпит другого медведя в своей берлоге, побежденный должен подохнуть.