2
Золотой век
Долгая прогулка
За всю свою охотничью жизнь, которая завершилась в 1840 году, лорд Малмсбери прошел в общей сложности 36 200 миль, что эквивалентно приблизительно полутора окружностям земного шара, а общее количество дичи, по его подсчетам, равнялось 38 934.
Для этого ему потребовалось 54 987 выстрелов. Примечательными являются не столько цифры, сколько сам факт того, что он потрудился произвести подобные подсчеты. Впрочем, наши предки-охотники, жившие в викторианскую эпоху, были в высшей степени щепетильны касательно ведения учета.
Малмсбери был всего лишь одним из плеяды выдающихся охотников-аристократов XIX века. Одни славились числом выстрелов, другие – мастерством. Лорд Уолсингем и лорд Рипон, например, были величайшими стрелками всех времен и отличались незаурядным мастерством, достигнутым благодаря постоянной практике. Эдвардианская и викторианская эпохи принесли в Англию моду на охоту за высоко летящими птицами, что, в свою очередь, породило множество замечательных стрелков.
Говорят, лорд Уолсингем однажды подстрелил за день 1070 куропаток, и для этого ему понадобилось всего лишь 1510 патронов. Дважды он поразил одним выстрелом сразу трех птиц. Он использовал три ружья и трех помощников: двое слуг заряжали оружие, а один носил патроны. А как-то в январе 1889 года Уолсингем поставил рекорд по количеству разнообразной дичи, подстреленной за один день: 39 фазанов, 6 куропаток, 23 кряквы, 6 серых уток, 4 нырковые утки, 1 гоголь, 7 чирков, 3 лебедя, лесной кулик, 3 бекаса, дикий голубь, 2 цапли, 65 лысух, 2 камышницы, 9 зайцев, 16 кроликов, выдра, щука (подстреленная на мелководье) и крыса.
Красный Кардиган
Джеймс Томас Браднелл, 7-й граф Кардиган, в 1854 году возглавил «легкую бригаду» в сражении под Балаклавой в Крымскую войну. Его невежество и решение направить легкую кавалерию против русской артиллерии обернулись гибелью и тяжелыми ранениями для 250 из 637 солдат.
Кардиган также изобрел предмет одежды, который до сих пор носит его имя. Помимо прочего, граф славился своим высокомерием. Он терпеть не мог ошибаться и был абсолютно уверен в своих способностях. Браднелл выходил из себя, если на охоте егерям не удавалось обеспечить ему высоко летящую пернатую дичь вне зависимости от погоды. Но, несмотря на свой неистовый характер и богатство, временами и он терпел неудачи.
Однажды январским днем 1850 года Кардиган охотился в лесу и решил, что птиц слишком мало. Будучи абсолютно уверенным, что знает, как решить эту проблему, куда лучше своего егеря, он подозвал беднягу и, указав на отдаленный подлесок, приказал:
– Загоняй птиц оттуда!
Егерь попытался возразить, но его светлость и слушать не хотел:
– Немедленно!
Егерю с загонщиками ничего не оставалось, как последовать приказу. В итоге множество птиц полетело в сторону графа, и Кардиган остался доволен.
Вечером того же дня в кругу друзей-охотников он с удовольствием указал егерю на его неправоту.
Егерь, выслушав бахвальство хозяина до конца, тихо сказал:
– Мой господин! Я сомневался в вашем решении лишь потому, что лес, на который вы указывали, вовсе не ваш. Он соседский!
Рекорды
Сегодня мы неодобрительно относимся к охоте загоном и отстрелу большого количества дичи, предпочитая стрелять лишь хорошую птицу, пусть и в небольшом количестве. Но в прошлом было модно ставить подобные рекорды. На сегодняшний момент самое большое количество дичи в Британии за день было подстрелено 18 декабря 1913 года в поместье Хол Барн города Биконсфилд, что в графстве Бакингемшир.
Король Георг V, принц Уэльский, лорд Чарльз Фицморрис, лорд Илчестер, лорд Далхаузи, лорд Герберт Ван-Темпест и Г. Стонор подстрелили 3937 фазанов, 3 куропатки, 4 кролика и еще кого-то (возможно, голубя), что в общей сложности дало цифру 3945.
Еще одна примечательная охота была в Вотер Прайори, что в графстве Йоркшир, в Золотой долине 5 декабря 1909 года, когда девять охотников (сплошь графы да герцоги) добыли 4460 единиц дичи: 3824 фазана, 15 куропаток, 526 зайцев, 92 кролика и еще 3 птицы. На следующий день эта же команда еще до обеда подстрелила 3000 фазанов, но шквальный ветер вынудил их прекратить охоту.
Если выйти за пределы Великобритании, стоит упомянуть охоту, организованную в венгерском поместье в Тотмейр графом Луисом Каройи, где результатом стали 6125 фазанов, 150 зайцев и 50 куропаток.
Почти 7000 кроликов принесла охота 7 октября 1898 года в имении Бленхейм, что в графстве Оксфордшир.
На полстолетия ранее, 26 октября 1826 года, в местечке Уитлси в графстве Кембриджшир полковник Питер Хокер настрелял с плоскодонки 504 скворца и потратил около 2 фунтов дроби. Хокер настаивал, что за свою жизнь он подстрелил около трех миллионов голов дичи – несомненное и явное преувеличение. Однако реальная цифра (примерно от восемнадцати до двадцати тысяч) все равно огромна по современным стандартам.
Редкая птица
Лорд Пембрук на протяжении долгого времени организовывал охоту для состоятельных людей и знати в своем поместье Уилтон-хаус. В конце девятнадцатого века у него «с понедельника на четверг» зачастую оказывались даже главы иностранных государств в дополнение к уже привычным графам и герцогам, а однажды он даже принимал посла Германии.
Посол не очень разбирался в особенностях загонной охоты, зато слыл неплохим стрелком. Однако с первого же загона стало ясно, что с техникой безопасности и охотничьим этикетом у посла беда: он стрелял по низко летящим птицам, по секторам своих соседей, навскидку по очень далеким птицам, а также продолжал пальбу, когда загонщики появлялись в зоне видимости.
Лорд Пембрук был просто в ужасе. Дальше – хуже: посол стрелял все более бездумно и в итоге задел нескольких загонщиков, двух других охотников и собаку. К счастью, серьезно никто не пострадал, но посол в своей беспечности и не подозревал, что делает что-то не так.
Вечером гости лорда заявили, что не будут участвовать в охоте на следующий день, если там будет посол.
Но как избавиться от посла, не оскорбив его и не спровоцировав дипломатический скандал? Пембрук знал ответ. Посол заинтересовался чучелом дрофы, что было выставлено на обозрение под стеклом в вестибюле. Дрофа уже давно не водилась в этой местности, но лорд Пембрук любезно предложил послу поохотиться на нее. Подобная перспектива очень обрадовала посла, несмотря на то что охотиться на дрофу нужно было в одиночку – согласно английским традициям, как уверял лорд.
Поутру на тяжелогруженой лошадке посол отбыл в направлении равнины Солсбери. Тем временем остальные гости замечательно провели день на охоте.
По возвращении домой Пембрук застал посла в крайне подавленном настроении.
– У меня был ужасный день, – пожаловался посол. – Я отмотал много миль по грязной, пустынной местности, и что я получил? Всего три чертовых дрофы!
Монетки в воздухе
Трюки со стрельбой были очень популярны в викторианскую эпоху. Выстрелы через плечо и между ног вызывали восторг, набирала популярность стендовая стрельба, и все это подогревалось известиями о мастерстве американских стрелков (взять хоть знаменитую Энни Оукли), что долетали через Атлантический океан.
Полковник Питер Хокер обожал стрельбу во всех ее проявлениях. Однажды он посетил поместье лорда Портсмута, прослышав о необыкновенных стрелковых трюках местного егеря.
Мистер Форд – тот самый егерь – обладал незаурядными способностями: он клал заряженное ружье на землю, подбрасывал две пенсовые монетки в воздух и, быстро подобрав ружье, выстрелом из каждого ствола сбивал обе до того, как они упадут на землю.
Хокер тщетно пытался повторить трюк, в конце концов признав, что никогда не видел стрелка, что мог бы сравниться с мистером Фордом в скорости и точности.
Худший в мире стрелок
6-й герцог Девонширский был известен своим богатством, родовитым происхождением и просто ужасной меткостью!
Поговаривали, что он скорее попадет в цель, если намеренно постарается промахнуться. Однако герцог был большим оптимистом и, несмотря на то что у него ничего не получалось, продолжал попытки.
Не раз он бывал в шаге от трагедии, особенно однажды, когда умудрился одним выстрелом ранить фазана, собаку, что бросилась за птицей, слугу и случайного зеваку. Друзья поддерживали его несмотря ни на что, и когда в каньоне Кресвел-Крэгс он все-таки попал в высоко летящую куропатку, за этим последовали бурные овации. Его светлость был немного озадачен, поскольку целился-то он в фазана!
Тяжкая ноша
Одно из величайших наслаждений во время традиционной охоты – обеденная трапеза, ведь для многих это – возможность поболтать, посплетничать о друзьях и их похождениях.
Лорд Алвенли и лорд де Рос были закадычными друзьями-охотниками, неисправимыми сплетниками и любителями розыгрышей. Если какой-то розыгрыш удавался, он становился предметом обсуждения за трапезой на месяцы, а то и годы вперед. Вдобавок оба были заядлыми спорщиками и держали пари по поводу и без.
Как-то во время охоты на пересеченной местности де Росу пришла в голову мысль, что будет забавно, если домой каждый из них понесет ту дичь, которую подстрелит напарник. Немногим позже ему попался на глаза осел, и он без раздумий пристрелил его. Реакция лорда Алвенли, к сожалению, неизвестна!
Коварные загонщики
Загонщики – это невоспетые герои охоты загоном, к которым следует относиться с должным уважением. Но в викторианской Англии их часто игнорировали или относились к ним как к низшим существам. В конце концов, возмездие свершилось. В некоторых угодьях загонщики традиционно носили белые холщовые плащи, подобные тем, что носили пастухи в восемнадцатом веке. На одной из охот хозяин решил, что на спине каждого загонщика нужно написать черным цветом буквы от «А» до «Я», чтобы было проще их различать.
По понятным причинам загонщики почувствовали себя униженными и начали недовольно ворчать. Но устроить открытый бунт было невозможно, и тогда они решились на то, что сегодня мы называем пассивным сопротивлением. Самым ярким событием охоты стала обеденная трапеза, когда охотники и их жены расположились прямо на лужайке перед домом. Загонщики сидели немного поодаль, спинами к господам, как вдруг один из охотников заметил, что, как будто случайно, буквы на белых спинах сложились в очень неприличные слова. Хозяин тут же распорядился убрать буквы.
Браконьерская смекалка
Оленина всегда стоила больших денег, поэтому неудивительно, что браконьеры рыскали по горам Шотландии в поисках оленя, а патрулировать такую огромную и труднодоступную территорию было очень сложно. Но однажды егерям повезло.
Группа егерей увидела, как внезапно упал стоявший вдалеке олень. Затем донесся звук выстрела. Для охоты был не сезон, и егеря, не мешкая, бросились к месту, где видели оленя, и затаились там. Шли минуты, затем часы, но никто так и не пришел за тушей.
Стемнело, но егеря и не думали уходить. Они организовали дежурство по сменам, чтобы можно было поспать. Двое из них засели на ближайшей тропе.
В свете почти полной луны они продолжали караулить, но лишь с первыми лучами рассвета увидели приближающуюся издалека фигуру.
Когда до оленя оставалось шестьдесят-семьдесят футов, стало твориться что-то странное. Человек остановился, начал поднимать с земли большие камни и швырять их в тушу. Камни градом начали сыпаться вокруг, оставалось лишь дождаться, пока заденет кого-то из егерей. Так и произошло. Камень лишь слегка задел одного из егерей, но и этого было достаточно, чтобы тот вскрикнул, – и браконьер тут же со всех ног бросился наутек в противоположном направлении.
Егеря, выпрыгнув из засады, устремились вдогонку, но через несколько сотен ярдов браконьер исчез в непроходимом кустарнике, и его преследователи поняли, что уже никогда не найдут его.
Они медленно поплелись назад, утешая себя тем, что хотя бы помешали браконьеру забрать добычу. Представьте их ужас, когда они обнаружили, что олень исчез! Браконьер просто отвлекал их, давая подельникам возможность забрать тушу.
Фальсификатор
Чарльз Уотертон (1782–1865) был одним из самых эксцентричных британских землевладельцев. В молодости он много путешествовал по Южной Африке и, поговаривали, охотился на кайманов, зажав нож в зубах и прыгая им на спину.
По возвращении в Англию Уотертон унаследовал громадное семейное поместье в графстве Йоркшир и, не мешкая, обнес его высокой стеной протяженностью более десяти миль, которая обошлась ему так дорого, что он почти обанкротился.
Он был заядлым охотником, но стрельба по фазанам и зайцам больше не приносила ему удовольствия. Вместо этого Чарльз начал охотиться на крыс – это было единственное животное, которое он недолюбливал.
Еще он скупал у местного населения ежей и зайцев и отпускал их на волю в своих владениях. Чарльз проводил много времени на деревьях (особенно в летний период), пытаясь приручить певчих птиц и подкармливая их с руки.
Когда в его земли повадились ходить браконьеры, Чарльз Уотертон стал по ночам обходить свои владения, время от времени стреляя в воздух, чтобы отпугнуть непрошеных гостей. Это не сильно помогло, и тогда он смастерил из фанеры сотни фазанов и закрепил их на деревьях по всему поместью. Поскольку браконьеры всегда приходили по ночам и выискивали силуэты птиц на фоне темного неба, фанерные чучела вводили их в заблуждение и вынуждали тратить слишком много дроби. Из-за этого браконьеры быстро сдались и прекратили свои набеги, а Уотертон продолжил охотиться на крыс и лазить по деревьям.
Помимо прочего, Чарльз Уотертон был выдающийся таксидермист. Он внес большой вклад в развитие этого искусства, но, возможно, чрезмерное использование опасных химикатов привело к тому, что его поведение со временем становилось все более странным. Когда приходили гости – а чем старше становился Чарльз, тем меньше их было, – он свешивался вниз головой с двери и таким манером с ними разговаривал. Ночью он спал на полу, положив под голову деревянную подушку, а его одежда стала настолько потрепанной, что временами его принимали за бродягу и бросали ему мелочь. Впрочем, эти случаи лишь забавляли Чарльза.
Высший класс
Король Чехии Габсбург Карел, охотясь как-то у себя в имении Жидлоховице чуть более столетия назад, за один день, как говорят, подстрелил 833 фазана.
В те далекие дни, еще до изобретения помпового и магазинного ружей, он достиг такого выдающегося результата только при помощи команды из трех опытных человек, которые заряжали ему ружья. Даже если предположить, что мастерство стрельбы короля было на уровне выше среднего, то, чтобы добыть такое количество дичи, ему, должно быть, понадобилось как минимум 15 000 патронов.
Цыплята
В 1963 году лорд Хьюм из Хирсела отказался от своих многочисленных титулов (включая титул графа) и, чтобы стать премьер-министром, сделался просто сэром Алек Дуглас-Хьюмом. Он занимал несколько высоких постов до того, как стать премьер-министром, и никогда не терял интереса к общественной жизни. Кроме того, за годы, проведенные в палате общин и палате лордов, он никогда не забывал о рыбалке и охоте, особенно в своем родовом поместье Хирсел на границе с Шотландией.
Хьюм обожал охотничьи байки, а его любимой была история о том, как в его поместье приезжал один невероятно увлеченный стрелок.
Когда он приехал, Хьюм вежливо поинтересовался, желает ли гость поохотиться на куропатку. Гость был в восторге от предложения, однако признался, что у него совсем нет опыта и он ничего не знает о куропатках. Более всего его интересовал размер куропаток, так как, по его словам, ему хотелось поохотиться на что-нибудь существенное.
На следующее утро Хьюм, как и полагается радушному хозяину, предоставил гостю самую лучшую позицию на болотах – ту самую, через которую обычно и летели все птицы. Было прекрасное утро, и Хьюм, расположившийся на своей позиции чуть поодаль, был уверен, что у всех охотников дела идут замечательно.
За обедом он мягко поинтересовался, все ли понравилось гостю.
– Было не во что стрелять, – пожаловался гость. – Пролетали только какие-то небольшие птички, по виду – цыплята.
Стало очевидно, что для этого охотника размер действительно имел значение.
Кто лучше?
Томми де Грей, будущий 6-й лорд Уолсингем, живший в викторианскую эпоху, обожал охоту до безумия. Он и его друг и соперник лорд де Грей состязались за звание лучшего стрелка практически всю свою жизнь.
Уолсингем бахвалился, что однажды на болотах Блабберхаузес в графстве Йоркшир он подстрелил более тысячи куропаток. Это отчасти было возможно благодаря тому, что сама местность напоминала песочные часы, а Уолсингем расположился как раз в самой узкой части, так что все птицы полетели через него. Но ведь нужно было еще в них попасть, и мало кто стал бы оспаривать блеск, с которым это было сделано.
Помимо прочего, Уолсингем удивительно быстро стрелял, особенно из казнозарядных ружей. Но даже с дульнозарядными ружьями и порохом он управлялся быстро – конечно, при условии, что с ним были его проверенные помощники.
Во времена, когда дульнозарядники и порох все еще были в ходу, Уолсингем и де Грей часто охотились вместе. Однажды де Грей стал свидетелем интересного происшествия: Уолсингем, как обычно, стрелял с высокой скоростью, как вдруг загорелся, да так, что на какое-то мгновение стал похож на горящий факел! Но продолжал стрелять, как будто ничего не произошло.
Оказалось, Уолсингем просыпал немного пороха на приклад своего ружья, что и стало причиной возгорания. Каким-то образом порох загорелся в ту самую секунду, когда лорд приложил приклад к плечу. И хотя со стороны казалось, будто его светлость был на мгновение объят огнем, на деле он получил лишь незначительный ожог.
Скоростная стрельба
Один пожилой и весьма эксцентричный йоркширский землевладелец стал весьма нелюдим с возрастом. Члены семьи перестали навещать его, так как он был с ними довольно груб. У него совсем не было друзей, но он, казалось, наслаждался одиночеством. Он владел несколькими тысячами акров земли с лесами, полными дичи, и рекой, кишащей форелью.
С годами он перестал заниматься земледелием, полагаясь лишь на значительные инвестиции. Но его страсть к охоте и рыбной ловле проявлялась все больше, и землевладелец проводил дни напролет, блуждая по полям с ружьем наготове, либо у реки, вылавливая форель и хариуса.
Его егерь – один из немногих, с кем он разговаривал, – позже рассказывал, что в последние годы поведение пожилого хозяина стало совсем странным. Летом он настаивал на рыбалке голышом, а в сезон охоты приказывал слугам заряжать дюжину ружей и выкладывать их в ряд на специально построенной подставке. Затем отдавал команду загонщикам начинать и, когда появлялись птицы, бросался к одному из ружей, стрелял, швырял его на землю и бросался к следующему. Выстрелив из всех двенадцати, он громко свистел, и загонщики останавливались, ожидая, пока ружья не будут перезаряжены и охота продолжится.
В течение всего этого диковинного действия пожилой землевладелец тихо бранился себе под нос, а в конце дня, подстрелив порядка ста фазанов, приказывал егерю их не трогать и оставить гнить, где упали, так как вкус, да и сам вид фазанов вызывал у него отвращение.
На оленя
Выслеживание крупной дичи – занятие, куда более подобающее королю, нежели охота на фазана или куропатку.
Чарльз Сент-Джон, охотник и писатель, живший в викторианскую эпоху в Англии, за свою жизнь подстрелил сотни оленей. И вот одним осенним утром, полный уверенности в себе, он отправился выслеживать особенно великолепную особь. Как и все охотники, он прекрасно знал, что самое сложное – подкрасться достаточно близко для выстрела, не спугнув животное.
Как ему казалось, прошли часы, и наконец Сент-Джон занял удобную позицию для выстрела. Видны были только голова и шея оленя, поэтому выстрел предстоял не из легких. Но Сент-Джон спустил курок, и олень рухнул на землю – только для того, чтобы тут же вскочить и броситься наутек.
Чарльз бросился за ним. Животное, пошатываясь, взобралось немного вверх по холму, но затем развернулось и пошло прямо на Сент-Джона. Дойдя до ручья, что теперь отделял его от охотника, олень снова упал. Решив, что зверь мертв, Чарльз уже собрался вытаскивать его из ручья, как вдруг олень ожил и яростно бросился на изумленного охотника. Удар сбил Чарльза с ног, а олень еще и попытался затоптать его. Удар по голове был настолько сильным, что некоторое время Сент-Джон был без сознания. Он выронил ружье, и теперь единственной возможностью спастись было забраться на крутой берег ручья. Чарльз начал судорожно карабкаться вверх, оставляя разъяренного оленя всего в нескольких футах позади. За этим последовало несколько забавных мгновений, когда охотник и зверь просто смотрели друг на друга через ручей. Ни один из них не двигался, и Сент-Джон понял: если он не прикончит оленя в ближайшее время, то зверь, вероятно, покалечит его, а может, и вовсе убьет. Нужно было что-то предпринять.
Тартановая накидка была все еще на нем, и, едва ли успев обдумать решение, Чарльз прыгнул на спину оленю и набросил накидку ему на голову. Ноги оленя подогнулись под весом, но, справившись, он стал брыкаться, пытаясь сбросить охотника, отчаянно цепляющегося за свою жизнь. Сент-Джон признался позже, что ему было настолько жалко бедное животное и так стыдно за свой неудачный выстрел, что он почти уже решил сдаться.
Тем временем олень, казалось, ничуть не устал, и последнее, что запомнил Чарльз, был мощный толчок и последовавшее за ним падение. Очнувшись несколько минут спустя, Чарльз обнаружил, что лежит на земле, отделавшись всего несколькими царапинами и синяками. Олень, теперь-то уж наверняка мертвый, лежал всего в нескольких ярдах от него.
Чаевые егерю
Столетие тому назад в прессе было достаточно споров о деликатном вопросе чаевых для егерей и загонщиков больших (и не очень) поместий.
Конец ознакомительного фрагмента.