III
Я открыла глаза и посмотрела в потолок. Любимый и родной потолок собственной квартиры. Я хотела пошевелиться, но сильная боль моментально пронзила моё тело. В голове били куранты, а во рту, казалось, стоит мусорное ведро. Полное, до самых краёв, с дохлым хомячком на дне.
С неимоверными усилиями я отодрала голову от подушки, кое-как повернула её и… завизжала. Рядом со мной на диване лежало тело. Большое, солидное двухметровое тело со стриженой макушкой и однодневной щетиной. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это Виктор. Я перекрестилась, перелезла через него и направилась в ванну, размышляя на ходу, что он делает в моей квартире, лёжа вместе со мной на диване.
Я умылась, вычистила мусорку изо рта и отправилась делать кофе. На мягком кухонном уголке сладко спал Глеб. Я поставила на огонь чайник, села рядом с сыном и серьёзно задумалась.
Я совершенно не могла припомнить, как попала домой. Наверное, отвёз Виктор. Хотя, если верить последним воспоминаниям вчерашнего дня, то назюзюкался он – будь здоров. Я подошла к окну, выглянула во двор и, увидев возле подъезда незнакомую машину, решила: нет, всё-таки Виктор.
Я выключила чайник, насыпала в кружку быстрорастворимый кофе и залила его водой.
А что это, интересно, Виктор делал на моём диване? Неужели мы с ним!.. А как же Глеб? Не могу поверить, что он всё видел! А как тут не видеть! Квартира маленькая, тут плюнуть негде, не то, что спрятаться. Даже если не захочешь, всё равно увидишь. А сын у меня любопытный.
Я посмотрела на часы и опять завизжала. Четверть десятого! Я же опоздала на работу! Ну, Антонова, ну, удружила. Теперь с этими её пьянками меня и из столовки вышвырнут.
Разбуженный моим нечеловеческим криком сын лениво открыл глаза, потянулся, окинул меня пренебрежительным взглядом и философски изрёк, подражая Светке:
– Совсем сдурела, Козлова. Девять утра, и чего тебе не спится?
– Так на работу же, Глеб, – неуверенно возразила я. – А кому-то ещё и в школу!
– Точно сдурела, – сам себе ответил Глеб, отворачиваясь к стенке. – Сегодня второе. Мир. Труд. Май.
Я с облегчением вздохнула. Ну, конечно же, сегодня мы отдыхаем. Слава Богу, у меня ещё хватит времени собраться с мыслями.
Я растолкала сонного Глеба, усадила его рядом с собой и потребовала:
– Давай рассказывай, что вчера было?
– Ну и перегарищем от тебя несёт! – брезгливо отвернулся от меня Глеб.
Я пристыжено опустила глаза, шмыгнула носом, но тут же взяла себя в руки и, хлопнув рукой по столу, сказала:
– Прекрати издеваться над матерью! Быстро отвечай, что вчера было.
– Вчера мне было за тебя стыдно, – признался Глеб, и я окончательно упала духом.
В голове сразу же представилось, как я с Виктором кувыркаюсь на диване, а бедный мальчик со слезами на глазах наблюдает за развратницей-мамашей.
– Так меня опозорить, так опозорить! – сетовал Глеб, хватаясь руками за голову. – Перед таким мужиком опозорить!
– То есть? – с подозрением спросила я, покосившись на сына.
Если между нами с Виктором что-то было, то я не представляю, как могла опозорить моего мальчика перед новым знакомым. Может, просила фотографировать процесс? Маловероятно, хотя бы потому, что у нас нет фотоаппарата. Тогда что? Может, некачественно изображала страсть? Это уже более правдоподобно. Мой любознательный сын, насмотревшись вульгарных порнокартин, считает, что всё, что показано в фильме, непременно должно соответствовать реальности. Конечно же, я маститой порнозвезде соответствовать не могла. Да тьфу, о чём я думаю? Да ещё так спокойно, как будто речь идёт о погоде! Креста на мне нет, совести и стыда тоже.
Перед глазами всплывали картины одна другой хлеще. Если бы не мой сын, то я, наверное, в своих фантазиях смогла бы уйти запредельно далеко. Но Глеб, не замечая моего отсутствующего вида, начал проводить просветительскую деятельность.
– Он привёз нас домой, – сказал сын, – дотащил тебя, пьяницу, до квартиры, а ты бессовестно рухнула в коридоре, подложила под голову половичок и сказала, чтоб тебя никто не трогал.
– Ну и, – поторопила я, всё ещё не отпуская от себя мысль о разврате. – Никто не трогал?
– Да кому ты нужна такая? – отрезал Глеб. – Как тебе не стыдно! Ты храпела так, что у меня уши в трубочку от позора сворачивались.
– А дальше? – с надеждой на лучшее спросила я.
– Дальше ты решила, что тебе нужно в туалет. Это, конечно, дело полезное, но ты почему-то не подумала, что он может понадобиться ещё кому-то, кроме тебя. Ты закрылась на шпингалет и, похоже, уснула. Так что дядя Витя водил меня в два часа ночи к соседям.
Я схватилась руками за голову.
– Боже мой! Теперь все соседи будут тыкать в меня пальцем.
– Будут, – порадовал меня сынок. – Ещё как будут. Короче говоря, мы уже решили взламывать дверь. Мало ли, что там с тобой случилось. Но тут, ты сама – представляешь, сама! – не без ехидства подчеркнул любимый сын, – вырулила из сортира, послала всех на три весёлых буквы и легла спать.
Я задумчиво отхлебнула кофе. Глеб снова распластался на диване, демонстративно от меня отодвинувшись. Впрочем, пролежать долго ему не удалось. Он со злостью отпихнул от себя одеяло, нехотя поднялся и со словами «ну вот, припёрлась, разбудила» отправился в ванную.
Одновременно проснулся Виктор. Он столкнулся с Глебом в ванной, после чего, умывшись, зашёл на кухню.
– Доброе утро, – сказал мой гость, и я сконфуженно отозвалась:
– Доброе. Извините меня за вчерашнюю выходку. Честно говоря, я ничегошеньки не помню…
– Ничего страшного, – Виктор сел рядом со мной.
Я тут же спохватилась и принялась готовить завтрак.
– Надеюсь, я не донимала вас сегодня ночью, – начала я светский разговор, кружась возле плиты.
– Ничуть. Вы спали, как ангел.
– В обнимку с унитазом, – заметил ехидный Глеб, вошедший на кухню.
– Глеб Викторович, ведите себя достойно, – помпезно выдала я. – Между прочим, я пока ещё ваша мать.
– Викторович? – раздался за моей спиной изумлённый голос Виктора.
Я обернулась. Завтрак уже был готов. Я расставила всё необходимое на столе, села на мягкий уголок и, сложив руки домиком, поинтересовалась:
– А что вас так удивляет?
– Ничего, – смутился Виктор. – Такое приятное совпадение.
Глеб с гордостью пододвинул стул, взобрался на него и с королевским достоинством принялся пить какао. Я не стала выяснять у Виктора, почему это отчество моего сына вызывает у него такие восторженные эмоции. Наверное, боялась получить какой-нибудь компрометирующий ответ.
– Потрясающий завтрак! – похвалил меня Виктор. – Вы замечательно готовите!
Я конечно понимаю, что окончила кулинарный техникум, но, по-моему, смастерить пару бутербродов и сделать кофе может любая женщина. Впрочем, замечание Виктора мне польстило.
– А ещё она умеет вязать, – с гордостью сообщил Глеб, внимательно наблюдавший за нами с Виктором.
– Да, Майя, – улыбнулся Витя. – Вы просто чудо. И сын у вас чудесный.
Мне уже надоело слушать хвалебные песнопения, причем откровенно льстивые, и я решила оставить мужчин наедине с их завтраком. Пока я сидела в комнате и пыталась выяснить своё впечатление по поводу вчерашних событий и, в частности, собрать воедино разрозненные воспоминания, мои сын и гость дружно болтали на кухне. Похоже, они сумели найти общий язык. Странно, обычно мужчины не горят желанием общаться с моим ребёнком. Впрочем, люди бывают разные. В любом случае, Виктору мой сын явно понравился, а это уже большой плюс. Хотя о чём я говорю? Это всё Светкино влияние. Я отношусь к Виктору так, как будто он уже давно за мной ухаживает, а я, вся такая неприступная, никак не говорю ему «да». Может быть, я даже ему абсолютно несимпатична. Просто он очень вежливый и тактичный. Хотя нет. Он так пристально на меня смотрит, так внимательно вслушивается в каждое моё слово, что надо быть настоящим кретином, чтобы не заметить – он на меня клюнул.
От этой мысли меня бросило в жар.
Пока мужчины завтракали на кухне, я быстренько извлекла из серванта остатки туалетной воды, сбрызнула ими волосы и шею, затем спрятала флакон обратно и метнулась к зеркалу.
Хороша, нечего сказать. Надеюсь, я провела полночи рядом с унитазом, не ныряя в него. Я поспешно привела волосы в порядок и с чувством выполненного долга, спокойная, умиротворённая и пахнущая фиалками, уселась на диван. Мужчины как раз позавтракали и теперь пришли в комнату.
– Может быть, помочь помыть посуду? – вежливо предложил Виктор.
– Ну что вы! – тут же отмахнулась я. – Вы у меня в гостях. Не беспокойтесь, я сама со всем справлюсь.
Мы поболтали ещё минут десять, после чего Виктор взглянул на часы и оправдывающимся тоном сказал:
– Извините, мне уже пора.
– Конечно-конечно, – покладисто согласилась я.
– Было приятно познакомиться, – отозвался Виктор. – Может быть, как-нибудь встретимся? Погуляем? Сейчас такая хорошая погода.
– Конечно, – я кокетливо захлопала ресницами.
– У вас есть телефон? Вы не возражаете, если я запишу номер.
Ещё бы я возражала! Да я сама бы ему этот телефон всучила, даже если бы он сопротивлялся.
Виктор записал мой номер телефона и пообещал позвонить в ближайшем будущем.
Едва за ним захлопнулась дверь, как Глеб налетел на меня с вопросами.
– Ну что, мам, ну, как он тебе? Ничего, да?
– Ничего, – спокойно согласилась я, изображая из себя гордую неприступность.
– И машина у него ништяк, – осведомленно добавил Глеб. – Прикольная. Знаешь, мам, что я решил?
– Что? – не без ужаса поинтересовалась я, внутренне предчувствуя беду.
– Он нам нужен. Тебе, мне, – задумчиво изрёк Глеб. – Я так прикинул – вы вместе ничего будете смотреться. И фамилия у него, знаешь, какая?
– Какая? – мрачно спросила я.
– Астафьев! – с восторгом сообщил сын. – Нам подойдёт. Астафьевы лучше, чем Козловы.
Последний довод был наиболее убедительным. Однако во мне тут же взыграл момент противоречия, я приняла боевую позу и лаконично возразила:
– Мне кажется, Виктор пока не собирается делать мне предложение, – я подумала пару секунд и добавила: – И, вероятно, никогда не соберётся.
– Не будь пессимисткой, – раздражённо ответил мой сын (и где только слов таких нахватался!)
Он собирался сказать что-то ещё по этому поводу, но в этот момент зазвонил телефон.
Антонова. Решила узнать, как обстоят дела. Бросив в трубку «через пять минут буду», она отключилась, а я объявила Глебу:
– Сейчас припрётся Светка. Будет вытягивать подробности.
– Замечательно, – отозвался сын, потирая свои маленькие ручки. – Сейчас мы все вместе придумаем какой-нибудь план действий.
– Опять? – упавшим голосом протянула я. – У меня до сих пор голова раскалывается от предыдущего вашего плана.
– Пить надо меньше, – отрезал Глеб.
Я не успела придумать достойного оправдания, потому что в дверь позвонила Антонова.
Надо отдать ей должное – выглядела она потрясающе, если учесть, что вчера её состояние было ничуть не лучше моего. Светка впорхнула в квартиру, прыгнула на диван и скомандовала:
– Рассказывай.
Вместо меня обо всём рассказал Глеб, причём не поскупился на выражения, описывая недостойное мамкино поведение. Я виновато молчала и считала, что все эти подробности излишни. Можно было бы ограничиться общими фразами. Мегера Антонова вместо того, чтобы пропустить детали мимо ушей, вникала во все мелочи, которыми сыпал Глеб. И почему-то описание прошедшей ночи с каждой минутой обрастало всё более и более провокационными подробностями, видимо, Глеб отвлёкся от сути разговора и теперь пересказывал какой-то умопомрачительный триллер со мной в главной роли. Впрочем, общий смысл истории был сохранён. Поэтому, когда Глеб всё рассказал и Антонова грозно гаркнула в мой адрес «ни стыда, ни совести», я не смогла ничего возразить.
– Значит так, – с умным видом сказала Антонова после непродолжительного молчания. – Ситуацию можно исправить.
– Да что здесь исправлять? – возмутилась я, чувствуя себя оскорблённой до глубины души. – Всё и так неплохо. Виктор обещал позвонить и вытащить нас куда-нибудь на прогулку.
– Знаешь в чём твоя проблема, Маюша? – сделала лирическое отступление Антонова. – В том, что ты всегда довольствуешься малым. А если он не позвонит? А если он позвонит только тогда, когда Глеб уже институт закончит?
– Значит, так я ему нужна, – гордо парировала я, но мой ответ Светку не убедил.
– Послушай меня, Козлова, старую мудрую женщину, – Светка откинулась на спинку дивана и приняла королевскую позу. – Если бы я в своё время вела себя так, как сейчас ты, то я никогда бы не вышла замуж за Игорька. И это несмотря на всю его необъятную любовь ко мне.
– Что ты мне предлагаешь? – насторожилась я.
– Скажи спасибо, что Витька живёт пока у нас, и я имею возможность надавить на него.
– Меня пугает эта перспектива, – буркнула я. – Зачем мне нужен раздавленный тобой Витька?
Антонова пропустила эту фразу мимо ушей и перешла в наступление.
– Вот скажи мне, Козлова, почему тебе не хватило ума самой назначить ему встречу? Не какую-нибудь там расплывчатую на неопределённое будущее, – Светка сделала руками несколько неясных взмахов, – а конкретную встречу: день, время и место. Например, позвала бы его отремонтировать шкафчик.
– Какой к чёрту шкафчик! – возмутилась я. – У меня пока, слава богу, всё нормально функционирует.
– Дура! – безобидно выругалась Светка. – Ну, самая настоящая.
– Надоели вы мне все, – расстроенно сказала я. – И Витька ваш надоел. Вместо того чтобы пробудить во мне интерес к нему, вы последние зачатки симпатии топчете.
– А что, – с любопытством поинтересовалась Антонова. – Есть зачатки?
Я предпочла не отвечать на этот вопрос, посчитав его некорректным. Моё молчание, видимо, подтвердило догадки Светки, потому что она неожиданно расцвела.
– Ух, ты моя пампушечка, – она потрепала меня по щеке и демонстративно поднялась. – Пожалуй, я пойду, чтобы не накалять обстановку, – приняла Антонова единственно умное решение. – Не переживай Маюш, с Витькой мы всё уладим. Никуда он от нас не денется.
Они расцеловались с Глебом. Он проводил её и закрыл за ней дверь, после чего вернулся и с головой ушёл в телевизор. Я же сидела на диване и думала, что праздники закончились, а завтра опять рано вставать и идти на работу.