Еще одна странная история
Очередная непонятная история из детских лет. Тогда я еще совсем маленький, можно сказать, был. Еще при матери дело было. Она была человеком жестким, полным предрассудков.
– Будете мой след искать! – постоянно кричала нам.
Оглядываясь сейчас с высоты прожитых лет назад, можно со всей уверенностью честно заявить, что мать была слегка помешана на мистике. Увидев возле нашей калитки незнакомый след, всегда вбивала в него гвоздь. Со временем об эти гвозди можно было, как о решетку, очищать обувь. Возможно, тут сказывалось влияние отца-лесника, которого односельчане считали колдуном. Во всяком случае, бабушка Дуня и через много лет про это часто вспоминала, что сват у нее был колдуном. Впрочем, с той стороны все родственники были так или иначе с мистикой различной связаны. Например, в тот вечер, когда погибла младшая сестра матери, Лена, мать спала и, проснувшись, увидела ее стоящую рядом с кроватью, залитую кровью. Она на завтра про это видение за ужином всем нам рассказала, и лишь через день стало известно, что тетя Лена погибла. Причем, погибла именно в той одежде, в которой ее мать описала накануне. Но тут можно вспомнить, между прочим, что и к мачехе в ночь своей смерти ее московская сестра Светка приходила, а о смерти лишь через два дня ее стало нам известно. Следовательно, подобные случаи характерны и для прочих людей.
Да и сама бабушка Дуня была травницей знатной и лечила людей «заговаривая». Когда в детстве меня укусила в ногу гадюка, подло таившаяся в сене, бабушка Дуня у нас в Горовке гостила. Пошептала она, напоила меня молоком, и уложила спать. Через двое суток я проснулся, как ни в чем не бывало – никаких последствий. Или тот случай вспомнить, когда мне хотели обмороженные на охоте кисти рук врачи ампутировать, а бабушка Дуня за два месяца их спасла.
Бабушка Дуня позже рассказывала другую странную и непонятную историю. Когда еще не лысый Витя, мало того, что еще не бывший моим родителем, но даже в проекте меня не задумывал, поехал согласно старому русскому обычаю со свадебным кортежем выкупать невесту, которой было суждено стать моей матерью, в старом родительском доме была подготовлена для новобрачных горница. И младшая сестра жениха, Рая, безмерно обуреваемая любопытством, проникла в убранную горницу, чтобы посмотреть что там и как. И обнаружила на постели, застеленной для новобрачных, черную челюсть какого-то зверя.
Испугавшись, она обратила на это внимание кого-то из взрослых. Бабушка Дуня и младший брат жениха Леник, внимательно осмотрев странную находку, не сумели установить видовую принадлежность данного зверя. А ведь Леник был знатным охотником в ту пору, знаменитым своими охотничьими подвигами на всю округу. Коллегиально, от греха подальше, решили они подвергнуть страшную находку очистительному пламени и бросили в печь.
По словам бабушки, которые потом и сам Леник подтверждал, странная челюсть при этом вспыхнула ярким сине-зеленым огнем и практически сразу сгорела. Что интересно, процесс сгорания вовсе не сопровождался запахом жженой кости. Во всяком случае, бабушка Дуня, именно эту челюсть, которую она называла «пастью» винила во всех злоключениях, произошедших с нашей семьей вплоть до ее развала.
Но вернемся к нашей истории. Жили мы уже в новом доме несколько лет, значит, я учился в начальных классах школы тогда. Ну, или, вполне возможно, классе в пятом-шестом. Как помните, первые три класса я учился в начальной школе в нашей деревне, а остальные ездил в среднюю школу, в деревне Алешня.
Мы тогда всей семьей (папа, мать, Пашка и я) как раз и поехали в Клиновск забирать к себе на лето двоюродную сестру Лариску. Вернулись домой уже ближе к вечеру, часов в шесть-семь где-то пополудни. А Лариске как раз дядя Леник фотоаппарат подарил, и она все с ним игралась. И тут так получилось, что Лариска попросила нас всех сфотографироваться на фоне нашего дома. Мы стали на пыльной дороге, спиной к дому, а она напротив нас с фотоаппаратом в руках.
– Замрите. Улыбнитесь. Улыбнитесь же!
– Давай быстрее, есть охота, – начал нервничать наш папенька.
– А что это у вас за мужик в доме ходит? – вдруг спрашивает Лариска и смотрит мимо нас.
Надо заметить, что два окна дома: спальни родителей и зала выходили на эту улицу. Забора еще тогда монументального не было, был прозрачный штакетник, и через окна, когда они не были завешены шторами, видны были внутренности дома. Импульсивный отец повернулся, уловил какое-то движение внутри спальни и побежал в дом проверять.
– Воры!
– Вить, я говорила, что надо замок менять! – вслед за ним кинулась мать.
Дом оказался заперт. Родители, торопясь, открыли замок и кинулись обыскивать жилище.
– Стой! – заорала мать, когда отец распахнул дверь с веранды в прихожую. – Под половиком посмотри. Там мука насыпана. Следы должны остаться.
Когда мы все куда-то уходили или уезжали, то она насыпала муку под половик, лежащий возле входной двери, чтобы определить вторгался кто-нибудь в дом, пока нас не было или нет. На муке следов не оказалось.
Конец ознакомительного фрагмента.