Мочить в сортире
Как-то у нас в деревне случился довольно забавный казус. Так как новый туалет у нас дома рабочими с завода под чутким руководством матери был построен по городскому образцу, со стульчаком и крышкой, за территорией огражденного подворья, за новым сеновалом, то какая-то хитрая сволочь повадилась туда ходить. Я заподозрил неладное, ведя статистику использования страниц книги. В качестве туалетной бумаги мы использовали справочники атеистические и всяческую подобную отцовскую литературу, в том числе, по научному коммунизму. Очень удобно дозировать отрыв, и почитать можно с пользой для детского ума.
И вот стал я замечать, что слишком быстро книжки кончаются. Начал вести статистику и вычислил, что в полнолуние и новолуние бумаги расходуется в среднем на двадцать пять процентов больше.
– Да не сходи ты с ума, старшОй, – махнул рукой отец. – Никто туда не ходит, кроме нас. Вон Пашка и тот боится.
– Ничего я не боюсь! – обиженно отозвался мой младший брат. – Просто это не гигиенично!
– Да точно тебе говорю! Ходит кто-то, – стоял я на своем. – Сам посчитай расход листов и убедишься.
– Это у тебя из-за того, что шапку не носишь, мозги тухнуть начали, – вынесла вердикт мать, – а может, квазимоды какие в голове завелись, вот и мерещится.
– Какие квазимоды? При чем тут шапка? Вы за туалетом лучше следите.
– И мне кажется, что кто-то туда ходит, – вновь робко подал голос Пашка. – Я поэтому туда и не хожу.
– Ты откуда знаешь, каловичок (так родители его ласково называли)? Ты же с яблонь гадишь.
– Не всегда, – открестился Пашка. – Я по-разному, как получается.
– Я тебе устрою с яблонь, скотина паратифная! Пускай только люди скажут, что опять на яблонях видели! Так вздую, чтобы не позорил семью срулёк мелкий, что мигом забудешь в какой стороне сад растет! – приступила к воспитанию мать. – Совсем уже ошалел от безделья! Всю посадку засрал, подлец!
– Валь, не о том сейчас речь, – вступился папаша. – Вдруг и правда кто-то в наш сортир ходит? Мало ли у меня врагов? Сама понимать должна, как говорится, не маленькая. Тогда и лучше даже, чтобы Пашка ему не попался. И вообще, по мелкому можно и с крыльца ходить.
Взбудораженные моими подозрениями, мы всей семьей начали следить за туалетом – вроде как никто не ходит.
– Вот видишь, ошибся ты, – говорил отец. – Никто туда не ходит, а ты панику поднял.
– Ты страницы считайте, после того как сходите и записывайте. Будем считать, – отвечал я.
Подсчет показал, что действительно страницы исчезают.
– Чудеса в решете, – высказался на это отец. – Может кто-то приписывает?
– Кто?
– Не знаю…
Я установил на двери туалета сигнализацию. Она несколько раз срабатывала, но пока я добегал от дома, то там уже никого не было. Были у меня смутные подозрения на Стасика-Эмиля10, но так и не подтвердились они. А потом пришел однажды ранним летним вечером, а туалет закрыт изнутри на шпингалет – а вся семья-то дома находится! Подпер я дверь снаружи бруском из сарая, пристроенного к новому сеновалу, и побежал обратно домой:
– Сидит подлюга!
– Индюшка села на гнездо? – не поняла мать. – Где? Ты смотри аккуратнее с нею, они соплями плеваться умеют. Вдруг в глаз попадет! Ослепнешь!
– Какая индюшка? Скотина эта в туалете сидит! – закричал я. – Пошлите скорее, пока не сбежал.
– Он уже наверно утек, – лениво отозвался отец, смотревший «Утиные истории». – Чего идти зря? Только комаров кормить.
– Ничего он не утек! Я дверь подпер!
– Это другое дело! – тяжеловесно вскочил с облегченно вздохнувшего дивана отец. – Сейчас я вломлю этой твари!
– Витя, только не убивай! – вмешалась мать. – А то посадят!
– Ничего, ничего. Бить буду аккуратно, но сильно, – голосом Папанова отозвался папенька.
«Осадили» мы туалет, подобно Очакову, по всем правилам осадной науки. Я с гвоздодером, брат с игрушечным деревянным пистолетом, отец с ружьем. И стали ждать пока «нечестивец» выйдет.
– Выходи, – грозно ревел отец, потрясая оружием. – Добром выйди, волк плюшевый, а то через дверь пальну! Я Зигзаг Макряк – утка два нуля! Выходи!
– Витя, не так надо, – сказала мать. – Может-то сила нечистая, понимаешь?
– И?
– Проверить надо. Ждите, – мать удалилась.
Вернулась спустя некоторое время с разогретой сковородой и красным кирпичом. Положила кирпич на ступеньку туалетного крылечка, а на него пристроила сковородку. Достала из кармана небольшой холщовый мешочек и высыпала из него что-то на сковороду. Мы с интересом наблюдали за этими манипуляциями.
– Это освященная соль, – просветила нас мать. – Если там все чисто, то соль будет желтоватого цвета, а если там нечистый, то соль будет трещать и станет коричневой или почернеет.
Через некоторое время соль затрещала и стала темнеть.
– Вот, я же предупреждала!
– И что делать? – отец как завороженный следил за солью.
– Сейчас, – мать опрометью кинулась домой.
Вернулась с сумкой и трехлитровой банкой святой воды и начала обрызгивать туалет, обходя его по часовой стрелке и читая молитвы. Потом достала из сумки полотенце и продев в дверную ручку завязала его.
– Это что такое? – поинтересовался отец.
– Полотенце, на котором кулич святили.
Она стала обходить туалет, приседая и вскакивая вверх, выкрикивая:
– Чугу! Чугу! Чугу!
Потом мать окурила туалет можжевельником и ладаном, нарисовала на двери крестик свечой.
– Свечка из церкви на Чистый четверг. Я припасла от нечисти.
– Валь долго еще? – начал терять терпение отец, которому надоело стоять и ждать.
– Не знаю. В таких делах нельзя спешить! Пойду, магнитофон принесу.
– Зачем?
– У меня звонницы на кассете записаны, – она опять ушла домой.
– Давайте ломать! – не выдержал папаша. – А то так до ночи проторчим с этой богадельней. Скоро стемнеет, а я еще не ужинал!
Мы взломали дверь туалета. Внутри никого не было…
– Ничего себе! А где он? – вопросил папенька, недоуменно почесывая блестящую лысину стволом ружья. – Куда-то же он делся?
– Дверь сама изнутри закрыться не могла, – подтверждал я его подозрения.
– Нечистое тут дело, – сказала вернувшаяся с магнитофоном и удлинителем мать, которая отличалась повышенным суеверием и верой в различные народные предрассудки. – Поспешили вы дверь ломать! Спугнули нечистого! Теперь освятить туалет надо!
– Да ну, это богохульство какое-то, – усомнился я. – Сроду никто туалетов не освящал.
– Точно. Никаких освящений, – подтвердил пугливый отец. – Валь, если в райкоме узнают, что я туалеты освящаю…
И так несколько раз туалет оказывался закрытым изнутри и пустым, несмотря на защитные ритуалы матери. Пришлось все-таки, используя дружеские связи, призвать на помощь слугу Господа нашего и священника Русской Православной церкви в одном лице – отца Василия дабы «освятить» туалет. Только после этого все странности прекратилось.
Тут надо прояснить, почему пришлось строить у нас новый туалет. Однажды Пашка в старый туалет, который был пристроен за сараем и как бежит в дом с криками ужаса.
– Там, в туалете что-то живое плавает.
– Влад, сходи, проверь, что там такое. Только аккуратнее, вдруг там гремучая змея, – распорядилась мать. – Ты палкой пошевели сначала.
Пошел проверить – смотрю, и правда что-то живое в каловых массах плавает, не пойми что. Пришлось вылавливать – оказывается, утка туда как-то проникла и обессиленная плавала, пытаясь крякать. Спас невинную душу, правда, вонь от нее еще с неделю стояла жуткая. Да и самому пришлось долго нырять в железную бочку, служащую резервуаром для поливки воды на огороде. Даже пришла мне мысль сделать во дворе летний душ, которую я в течение недели и осуществил.
После этого крайне боязливый и суеверный (весь в мать!) Пашка стал побаиваться туалета и ходил, мучимый фобиями, гадить в лесопосадку, а также в окружающий наш двор фруктовый сад, залезая на яблони. Но после того как напугал за этим неблаговидным, хотя и вполне естественным, занятием нескольких старушек, неизвестно зачем шастающих по саду, то родителями был поставлен строгий ультиматум ходить в туалет. За выполнением данного указания было поручено следить моей двоюродной сестре Лариске, которая в очередной раз проводила у нас лето.
Вот пошел он однажды в туалет, а она стоит на углу, возле сарая – контролирует: в туалет пойдет или в сад / лесопосадку нырнет украдкой. Вдруг раздаются его истошные крики:
– Спасите! Помогите!
Она думала, что он прикалывается, и стоит, громко смеется. Но так как крики перешли уже в разряд истерических неразборчивых визгов и перемежались надрывным плачем, то она побежала за мной.
– Влад, там с Пашкой что-то случилось!
– Это змея его ужалила! Я же предупреждала вас! – отреагировала мать. – Вечно вы, дикари, мать не слушаете!
Я не стал дослушивать это бред и побежал к туалету. Дверь была заперта изнутри. Я взломал дверь. Она была из оргалита на рамке из брусков – помните такие советские двери? Думал, может, и правда змея его укусила. Оказывается – доска пола в туалете сгнила и провалилась, а он выставил руки враспор в стены кирпичные и висит в воздухе. Ухватил его и вытянул. После этого и пришлось строить новый туалет из бруса над врытыми в землю колодезными бетонными кольцами. Тогда такого добра вокруг полно было.
На время строительства туалета пострадавшему Пашке было разрешено посещать загон для свиней. Тогда как раз пришел к нам с Украины тренд кормить свиней конским навозом. Очень хорошо свиньи с этого БАД-а массу набирают. Да и куриный навоз тоже любят кушать, при случае. Так что продукты жизнедеятельности брата шли на пользу обществу, в целом, и семье, в частности. Жалко, конечно, что не папаша тогда провалился. Но с другой стороны, такое дерьмо в дерьме не утонуло бы. Как вы думаете?