Глава 7
Погрешность в один день
– Мама, мама, я нашла братика!
Маленькое светловолосое чудо в снежно-белом платье повисло на руке статной красавицы.
– Где, моя радость? – мягко вымолвили в ответ, приседая рядом.
Серебряное шитье платья коснулось пыли мощеной дорожки, но хозяйку драгоценного наряда совсем не заботила материальная роскошь – счастливая улыбка зеленоглазого чуда ценилась куда дороже.
– Во-от там! – уверенно ткнула пальчиком дочка, указывая на забор с чуланом. Заметила взгляд матери и спрятала пальчик за спиной. – Серый фургон с маленьким окошком. – На этот раз девочка почти не шевельнулась, умудрившись указать точное положение взглядом и поворотом подбородка.
– Амир, – чуть повернула голову госпожа.
Смуглый мужчина с короткой, аккуратно стриженной черной бородкой склонил голову, но не сдвинулся с места. Зато чуть ли не бегом унеслась в указанную сторону пятерка безликих, почти одинаковых крепких парней в черных костюмах.
– А главное – р-ра! И искры во всю сторону! – тем временем торопилась поделиться маленькая принцесса, вскидывая руки вверх и кружась вокруг матери.
Взрослая же красавица с улыбкой на устах и скрытой тоской в глазах смотрела на неказистое здание на границе поляны, в тени огромного циркового шатра. Вот мелькнули тени подле строеньица, перекрыв все подходы и буквально выдернув хлипкую дверцу. Один из дружинников скрылся внутри и появился через мгновение – в самом деле, что в том закутке смотреть. Грусть сжала сердце – дружинник отрицательно качнул головой.
– Показалось тебе, солнышко, – погладила мама дочку по волосам, – нет там твоего братика.
– Но! – насупилась было девочка, но тут же словно воздух из нее выпустили – даже сгорбилась немножко. – Я буду искать, мам. Я его найду!
– Обязательно, радость моя. – Госпожа коснулась ее лобика устами. – Хочешь на карусели?
– Нет, – хлюпнула носом принцесса. – Поедем домой?
– Хорошо, только сначала мы купим тебе самое вкусное мороженое!
– Здо́рово, – совсем не весело прозвучало в ответ, но тут же девочка исправилась, выдав искренне: – Спасибо!
К паре ненавязчиво подкатил мороженщик в белоснежном переднике, с ярким и цветастым холодильником на колесиках. А внутри того холодильника – чего там только не было!
Два очарования – зрелое и юное, медленно шли по тропинке в сторону выхода, огибая столь же неспешно идущих людей, иногда обгоняя, иногда давая себя обогнать. Мороженое медленно, по крохотным кусочкам таяло в девичьих устах. Позади них также лакомились мороженым – шесть мужчин, во главе с Амиром, которым девочка также щедро купила по мороженому. Только вот держали они вафельные рожки скорее как ножи, а само мороженое отрывали кусками – в те моменты, когда девочка поворачивалась к ним – естественно, не забывая улыбаться.
– И все равно он там был, – скорее из вредности пробурчала девочка, останавливаясь перед черным минивэном.
– Когда-нибудь все придет, – подмигнула ей мама и одарила еще одним поцелуем – в очаровательный носик. – Ты обязательно его найдешь.
– Угу, – с кислым видом кивнула принцесса, глянула в сторону оставшегося позади парка и решительно шагнула к машине (дверь отъехала в сторону словно по волшебству), придирчиво посмотрела на десяток аккуратно пристегнутых ремнем безопасности игрушек и уцепилась за крупного – в половину ноги – игрушечного зайца.
– Амир…
Дядька Амир мягко отстранил девочку в сторону и с искренней улыбкой подал ей угловатую игрушку.
– Спасибо!
Принцесса столь же внезапно, как расцвела улыбкой, замерла, закрыв глаза, и утратила вообще какие-либо эмоции – будто спала без снов. Открыв глаза, внимательно огляделась по сторонам, решительно шагнула к скамейке возле входа и запрятала игрушку в кустах позади.
– Это – братику! – категорично заявило юное очарование.
– Хорошо, – с грустью улыбнулась ее мама. – Амир, едем.
Принцесса тут же подлетела к дядьке и требовательно протянула к нему руки, не забыв робко и застенчиво улыбнуться.
– Ами-ир… – заворчала старшая госпожа, но дядька уже кружил счастливо визжащую пигалицу на руках, а затем так же ловко усадил на кресло минивэна, застегивая ремешок.
В машине словно ожили: секунду назад – ни движения, а сейчас две красавицы-нянечки уже вовсю обихаживали юную госпожу, меняя ей обувку на мягкие тапочки, оттирая где-то испачкавшиеся щечки. Правда, делали это молча и не сюсюкая, с опаской поглядывая на смуглого мужчину возле машины. Дядька Амир такие нежности с будущим воином рода не терпел. И плевать ему было, что тому воину девятый годик! Но все свои ворчания нянечки разумно держали при себе.
Дверца захлопнулась, отсекая сантиметрами зачарованной стали и стекла юное чудо от взрослых проблем. Минивэн тихо взрыкнул волхвовским мотором, давая место длинной сигаре лимузина – для матери госпожи и ее спутника. Стоило и этим дверям захлопнуться, как некая магия буквально сковала посетителей парка – парочки, семейные группы, одинокие романтики внезапно теряли интерес к своим занятиям, клеткам с дивным зверьем и аттракционам, принимали отрешенное и сосредоточенное выражение лица, бросали в урны леденцы и мороженое, книги и билеты и направлялись на выход. Аккуратно снимали с себя форму продавцы и билетеры, накидывая на плечи одинаковые пиджаки. Дрожали ветви на деревьях, стряхивая к подножию человекообразные скопления листвы и веток с длинными и тяжелыми винтовками. Через пять минут из парка исчезла большая часть народа – не в воздухе растворилась, а организованно загрузилась в десяток черных автомобилей, уверенно влившихся в длинную черную стрелу кортежа километровой длины. На острие той стрелы – два турбированных джипа с косыми лезвиями отвалов под рев сирен сшибали на обочину все, что посмело вылезти головным машинам навстречу или стояло слишком близко к дороге. Князь этих мест будет явно недоволен. Тем, что были в его городе, но не зашли в гости, разумеется.
Быстрая езда – все равно ожидание. А ожидание и тишина порождают разговоры.
– Я боюсь за Ксюшу. Это уже походит на какую-то манию. Она тыкает пальцем в небо, и мы несемся сломя голову на край мира, – высказалась госпожа, глядя на пролетающий за окном город.
– Всего раз в месяц, – уточнил Амир, рассматривая другую сторону города. – Принцессе полезны новые впечатления, новые места.
Его голос звучал совершенно без всякого акцента, низко, с легкой хрипотцой, без всякой спешки. Легко заслушаться и потерять запал.
– Но ведь она страдает!
– Мы все скорбим, – дипломатично ответил тот, которого нельзя назвать начальником охраны, но дело жизни которого – охрана принцессы.
С одной стороны, это позволяло говорить что угодно. С другой – лучше защищать тех, кто склонен тебе верить, доверяет и хорошо относится.
– Кроме этой с-сволочи, – начала заводиться леди.
– Ваш муж желал лучшего для семьи и рода. – Амир знал слова, которые надо произнести и которые он произнесет уже не первый раз.
– Бывший! Бывший муж! – словно выплюнула женщина.
– Воспитание Оракула – всегда боль и поиск. Как воспитывали вас, госпожа.
– У меня забрали мать! – в тихой ярости прошипела гневно-красивая фурия.
– И вы нашли ее, – качнул плечами телохранитель принцессы.
– В шестнадцать! Все это время я росла среди…! – прервала гневную отповедь леди и за мгновение вернула себе милый, чуть рассеянный облик. – Я не могу допустить, чтобы такое случилось с Ксенией.
«Не хочешь потерять влияние на дочь», – осталось невысказанным мужскими устами.
– Уверен, принцесса очень быстро найдет брата, – вместо этого произнес Амир. – Она уже знает, что он жив. Она видит образы вокруг.
– Образы без даты, фрагменты мест, разбросанных по всему миру? Кем, по-твоему, станет мой сын? Путешественником? Или неграмотным перекати-полем без гроша в кармане?!
– Это значит, что твой сын проживет долгую жизнь. Радуйся и благодари Всевышнего.
– Будет ли та жизнь счастливой? Мне было бы спокойней, если бы мальчик был под опекой, – шепнула леди.
В ответ – тишина. Потому как и Амир и дама знали – озаботься они безопасностью ребенка, и будущий Оракул просто подойдет и спросит, с какого перепуга они прячут от нее любимого братишку. И не станет искать, напрягая силы своего дара, подчиняя его своей воле, ставя его на службу – себе и Клану.
Тяжел и сложен путь обретения дара, тернист и болезненен. Только через боль и муку, скорбь по родной крови может быть он взращен. Не помогут уловки и хитрости – дар пройдет по родной крови к самому началу истории и выявит фальшь. Зато приз – огромен. Птицей лететь над полотном истории, заглядывая за горизонт, прослеживая ниточки жизни любого человека… Многие хотели бы этого могущества – что передавался только по женской линии Веденеевых, пробиваясь на свет лишь у единственной из целого поколения – да и то далеко не каждого.
Десять лет назад мать Ксении продали в другой род, посчитав сделку выгодной – слишком слабым был дар младшей принцессы рода. Слишком сильно ненавидела она родню, чтобы остаться с ними под одной крышей. Слишком много плохого случилось за шестнадцать лет бессмысленных попыток пробудить талант. Слишком много зависти было в глазах родных и двоюродных сестер. Очень много этих «слишком» для хрупкой девушки – на свою беду, еще и неземной красоты.
Веденеевы решили, что у такого слабосилка нет шансов на продолжение дара – тем более второе поколение подряд. Что не помешало взять воистину царский откуп и заодно спихнуть нелюбимую кровь.
Софью продали даже не в жены – просто еще один клан попытался разобраться в чуде Божьего промысла. В бумагах фигурировал «генетический материал – один комплект», а с суммы договора даже заплатили налоги…
Но тут случилось то, что очень редко бывает у деловых людей. Глава клана-покупателя, впервые осматривая юное и гордое приобретение – главным образом, дабы лично посмотреть на то, что обошлось ему в годовой бюджет, – влюбился. Вообще, люди такой величины лишены подобного недостатка, предпочитая действовать из понятий целесообразности и руководствуясь бизнес-планом, но тут нашла коса на камень.
Потому как сложно игнорировать пророчество – особенно если оно изречено подлинным (отчет на трех тысячах страницах, сотня страниц заключения, шесть страниц аналит-справки, виза казначея: «Берем») оракулом. Софья предрекла, что родит ему ребенка, которым он будет гордиться.
Обещаниям не принято верить, но что делать, столкнувшись с истинной правдой – особенно такой? Что-то щелкнуло в голове, заводя пружины древнего механизма, родом из пещерного века, – и бесчувственный человек-монстр «поплыл».
Через год родилась дочь – к тому времени о причине, по которой приобретали девушку, горевал только отдел генетиков, но, исходя из чувства самосохранения, даже не напоминал о запланированной программе исследований (не было там в планах любви, не делают такое с любимыми). Казначей втихую распивал коллекционное вино, выписывая на листке нескладные вирши, – его разум, пытаясь совместить расходную сумму и слово «любовь», выделывал с прожженным циником странные вещи.
А пара супругов просто радовалась жизни, забыв про скучную генетику, причем настолько позабыв, что дар Ксении наверняка был бы упущен молодыми родителями, если бы… Если бы юное чадо уже в первые месяцы жизни не угадывало, в какой руке игрушка, кто стоит за дверью (радостные угуканья – папа пришел), когда придет вредный доктор с холодным стетоскопом (переползание под одеяльце).
Воистину, огромная радость пришла в их семью, в их род. И муж, казалось бы, совсем отринул других жен (увы, политика) ради ее одной и буквально не вылезал из постели, окружая вниманием, засыпая подарками. С каким же восторгом через два месяца она сообщала супругу то, что они уже оба знали от родового врача, – сын!
И водоворот восторга и семейного счастья повторился вновь. Пока, во время родовых схваток, не случилось что-то совсем непонятное. Вместо родовой больницы – серая громада самолета, напичканного приборами, потеря сознания, роды в дряхлом отделении, поздравление от добрых серых глаз за зеленой маской, приятная тяжесть плачущего новорожденного в руках. И темнота, развеявшаяся уже в знакомой спальне, в Москве.
Когда она узнала, что сотворил муж… как она кричала!
– Пророчество сбылось, – грустно улыбнулся супруг, недвижно созерцая бешенство матери, потерявшей сына.
Она разнесла полдома, расцарапала ему лицо («виртуозу»!)… А дальше пошла апатия… И только лучик солнца – ее дочь – согревал сердце и душу. Леди не была дурой, так что грань умудрилась не перешагнуть, что позволило остаться подле дочери, а не на улице… и не в земле. Софье не нужно было влияния и власти, она просто хотела быть рядом. Потому что стоит хотя бы попытаться управлять Ксенией, настроить против отца или привязать к себе – ее тут же уберут от будущего оружия клана.
– Господин прислал за вами самолет. – Голос собеседника отвлек от собственных мыслей. Действительно, «господин» теперь подходит гораздо лучше, чем «муж».
– С Мистратовым? – как от зубной боли скривилась красавица.
Красота и сила в этом мире должны иметь хозяина. Раньше была родня, потом муж. Теперь отдел генетики робко проталкивал своих кандидатов – к счастью, действительно очень робко, смиренно надеясь на ответное чувство. Не из великой романтики – так повелел господин.
Чувство благодарности у него имелось – иначе бы рожать ей до скончания дней, вовсе не видя дочь. Но все может измениться – если она влезет в поиски собственным даром или помешает дочери обрести силу. А ведь так хотелось хотя бы краем глаза уловить его образ – фотография в документе, отражение в зеркале, в окне или луже, да хотя бы что-нибудь! Не велено – дару дочери проще считать образ из будущего, которое нашла мама, чем отыскать и удержать свой…
– Господин беспокоится о вашей безопасности.
– Да лучше на машине, чем с этой скотиной, – устало помассировала виски леди.
Увы, большая сила иногда не означает острого ума – так и некто Мистратов, «учитель» стихии воздуха, посчитал слова отдела генетики не намеком, а прямым приглашением исполнить роль племенного быка. И простые слова и объяснения тут совсем не помогали.
– Не велено, – подвел Амир черту спору. Ту черту, за которой женщине не положено обсуждать деяния мужчин рода.
Частный аэродром показался через десяток минут – с единственным самолетом на взлетной площадке. У трапа уже ждали – и, судя по мимике леди, был там и тот, кого она совсем не желала увидеть. Однако стоило даме выпорхнуть из дверей, никто и не догадался бы, что Ледяное Совершенство способно испытывать эмоции. И как только у одушевленного ду́ша льда и серебра могло родиться столь непосредственное и подвижное дитя? Принцесса вела себя подобающе тем знаниям, что давали ей учителя манер, но… рядом был дядька Амир, так что можно было немножко пошкодить – средь своих же. Желающим сделать замечание следовало в первую очередь спросить себя – сколько они выживут против «мастера», который уловил угрозу цели. Вот-вот.
– Сонечка, вы как всегда обворожительны! – выступил из толпы дюже высокий мужчина в форме второго пилота и лихо подкрутил кончик уса. – А у меня для вас есть шампанское. И два бокала!
Видя, что Ледяная Королева собралась спокойно пройти мимо, Мистратов шагнул было навстречу, но леди резко двинулась навстречу, взмахнув рукой.
Вытянувшийся ноготок с набухшей на конце желтой капелькой завис перед глазом.
– Хочешь, я расскажу, как ты умреш-шь?
Воин медленно отступил в сторону, давая пройти.
– В-ведьма, – зло глянул он в сторону двух леди, поднимавшихся по трапу.
Маленькая фигурка замерла и медленно повернулась.
– Братик тебя накажет, – выдохнула маленькая принцесса.
Мистратов отшатнулся, но почти сразу будто бы наткнулся на стену.
– Я, канэчна, не братэк, но… – шепнуло ему в ухо нарочито небрежно.