ГЛАВА 5
«Аз Вам воздам…»
Коротки южные ночи. Да и очень необычны. Точно черная кошка одним прыжком закрывают собой день. Здесь нет сумерек, да и ночи теплее. Юг – это вообще место контрастов. Если краски – то самые яркие, солнце – самое теплое, а звезды – самые большие. А море…! Замерзают зимой реки, водохранилища, а море никогда не замерзает. И столько фруктов! Может это и есть земной рай?
– Счастливая ты все-таки, Лариса. Сумела выйти из такой трагедии, живешь. Или такой кажешься.
Крупная чайка села на пирс.
– А вот и моя тезка. Мое имя обозначает чайка. Лариса – значит чайка. Это гордая и красивая птица.
– Насчет красоты – согласна. А насчет гордости, придется тебя получше узнать. Хотя говорят, что гордость – это один из грехов человеческих.
– Подруга, не путай только гордость с гордыней. Второе – это действительно страшная вещь. А гордость – сестра достоинства… Это умение достойно нести себя по жизни. Есть такая пословица – «С волками жить, по-волчьи выть». А мне по сердцу другая поговорка: «Там где нет людей, старайся быть человеком».
– Да ты никак хочешь быть святее самого Папы? Это при нынешних-то временах.
Нет, ты действительно родилась под какой-то особенной звездой.
– Не знаю под какой звездой я родилась, но знаю что моя звезда – она счастливая. Ты, кстати, спать не хочешь? А если хочешь, то все – равно не дам тебе. Дрыхнуть будешь дома по приезду. Раскрой свои локаторы и слушай, какая я счастливая.
– Родилась я в военном городке. Как поется в песне «Мой отец – офицер…» Будучи малой, я вместе с такими же детьми устраивала праздники для нас, для родителей и т. д. На карманные деньги мы покупали разные мелочи, часто бегали в «Звездочку» (Примечание – «Звездочка» – бывший военторг в Минске). Устраивали всякие сладкие ярмарки, продавали их когда по пять копеек, когда по копейке. На выручку – покупали билеты в киношку, в цирк. Ели мороженое. Коль все были участниками, то хотелось, чтобы всем было приятно. Умели мы радоваться, умели и ссориться.
Потом повырастали. Я поступила в нархоз. Окончила его. Любили ходить на танцы в «политех». Там и с Виктором познакомилась. И после некоторого периода ухаживания вышла замуж. Муж был работящий. И не раз мне говорил, чтоб я не работала. Я и после первого декретного отпуска и не вышла. А потом и Андрюха родился. И потекла моя размеренная, сытая жизнь. Времени на все и всех хватало, муж работал да все в семью пер, не попрекал ни потраченными деньгами, ни куском хлеба. И я не могла нарадоваться на себя, на свое счастье. Как будто не жила, а наблюдала со стороны за своей жизнью. Подруги жаловались, что мужья попивают, денег не хватает, а я их отпаивала черным элитным чаем, налитым в сервиз «Мадонна» да к чайку всякие балычки да конфетки-трюфельки, что днем с огнем в очередях сыщешь. Не забывала, жалела их, слегка потрепанных жизнью. Знала что мы все одной крови, вместе в «Звездочку» бегали, вместе ярмарки устраивали, вместе булки лопали в школьно столовке. Все вместе. Но испытание радостью сложнее испытания горем. В горе-то все сочувствовать умеют, а вот радоваться твоему счастью – это как сказать. И никогда нельзя рвать по-живому, сжигать сразу все мосты. Будто сама что-то предчувствовала. И вот вижу сон. Будто я стою и кормлю чаек. И эти чайки взлетают и разносится какой-то, каркающий звук. Интересно, чайки же не вороны, они каркать не могут. Летят и летят белые чайки, словно из разорванной перины. И превращаются в угольно-черных воронов. Какая-то хреновщина, а не сон. Утром я толкаю Витьку, сон рассказываю. А он смеется: «Главное чтоб с тебя пух да перья не сыпались». И забыла я про сей сон.
А потом мы поехали в город к друзьям в гости. Поздняя осень, снег с дождем или дождь со снегом. Говорю Вите что погода нелетная, то есть не выездная. А он опять в смех: «Да я при любой погоде и при любой дороге езжу лучше чем некоторые люди ходят по земле.» А дальше – ты знаешь. Я запомнила только как прикрывала собой Андрея – младшего сына. Я же рядом с ним сидела сзади. А Тема – рядом с мужем. Это место, находящееся рядом с водителем недаром называют место смертника… Хорошо что они ушли вместе. Где-то там далеко они вместе- две родные души. Плохо ведь одному среди чужих. И на земле и на небе. Это как цветок, чью верхушку вырвали, а корни оставили глубоко в земле. У меня потом – то и слез не было. И далеко не сразу я поняла что овдовела, потеряла сына, осталась сама полуживой. Что моя опора и каменная стена рухнула и я боялась засыпаться под ее обвалами. Эх, Поля, я вообще жалела что выжила. Андрюха, мама да свекровь. Да еще те потрепанные жизнью подруги, которых я отпаивала элитным чаем, а теперь они меня учили жить заново. А надо было учиться всему сначала: рассчитать семейный бюджет, готовить из ничего, привыкать к не элитным продуктам. Постепенно научилась я и вязать, и перешивать, и аппликации делать на детском комбинезончике. Да еще надо было и самой не опускаться, следить за собой и за своим здоровьем, давшим огромную трещину. И неправда, что Золушка не может быть Принцессой. Может, если она в простой и чистой одежде, с блеском в глазах… И я узнала всему цену, когда налог за свое счастье заплатила.
Конец ознакомительного фрагмента.