Онлайн книга Накануне 23 августа 1939 года. *** (А. Б. Мартиросян, 2009)

Накануне 23 августа 1939 года (А. Б. Мартиросян, 2009)

Книга издана в авторской редакции

* * *

Своей внешней и внутренней политикой Сталин загнал СССР в международную изоляцию, что и привело к Мюнхенскому сговору Запада с Гитлером, который, с санкции Сталина, Советский Союз одобрил.

Формально миф на эту тему появился день в день с заключением подлейшей Мюнхенской сделки Запада с Гитлером. Однако малоизвестный заход на эту тему британская дипломатия сделала еще 26 сентября 1938 г. В опубликованном 26 сентября 1938 г. коммюнике британского МИД сообщалось, что если, вопреки усилиям британского премьер-министра, Германия нападет на Чехословакию, непосредственным результатом должно стать выступление Франции для оказания ей помощи, «а Великобритания и Россия определенно поддержат Францию»[1]. Все дело в том, что СССР не уполномочивал британский МИД делать такое заявление! Заявление тем более удивительно провокационное, если учесть, что сам премьер-министр Великобритании, а в то время им был не кто иной, как пациент королевского психиатра Невилл Чемберлен, который даже на дух не переносил и тень намека на какое-либо участие СССР в каком бы то ни было урегулировании чехословацкого кризиса. Кстати говоря, в телеграмме от 1 октября 1938 г. полпред СССР в Чехословакии С. С. Александровский подтвердил, что такой фокус со стороны Великобритании имел место. Он, в частности, писал: «Из кругов министерства иностранных дел я узнал, что в Мюнхене чехословацкие наблюдатели выразили Чемберлену свое недоумение, почему он подсказал Чехословакии мобилизацию, а также публично заявил в достаточно ясной форме, что Англия и Франция совместно с СССР выступят против Германии, если Гитлер применит силу для решения судетского вопроса, а теперь открыто пожертвовал всеми интересами Чехословакии и требует отвода и демобилизации только что мобилизованной армии.[2] Чемберлен ответил с циничной откровенностью, что все это не принималось им всерьез, а было лишь маневромдля оказания давления на Гитлера, другими словами, это был контрблеф Чемберлена».[3]

Впоследствии, 22 ноября 1938 г., Чемберлен заявил на заседании британского кабинета министров, что его цель состояла в том, чтобы избежать «ловушек, связанных с “возможным спором” между Россией и Германией», под которым, как надеялся Чемберлен, подразумевалось, «что Россия и Германия вступят в борьбу, а Британия сможет остаться в стороне».[4]

А что касается того, что произошло 30 сентября 1938 г., то речь идет о следующем. В этот день официоз министерства иностранных дел Чехословакии «Прагер прессе» опубликовал сообщение парижского корреспондента этого бюллетеня о том, что-де правительства Франции и Англии якобы регулярно информировали правительство Советского Союза о положении чехословацкого вопроса. Более того, якобы советские послы в указанных странах имели длительные аудиенции с их министрами иностранных дел. На основании этих якобы фактов корреспондент «Прагер прессе» сделал «ненавязчивый вывод» о том, что-де Мюнхенская конференция «представляет собой не просто “Пакт четырех”». Что, собственно говоря, якобы и должно было означать некую причастность, в том числе и одобрение, СССР Мюнхенской сделки.

Публикация была насквозь лживой. Ни в одном из своих аспектов она даже на пол-йоты не соответствовала действительности. Это была умышленная совместная провокация дипломатических ведомств Великобритании и Франции, а также их разведок. Потому что мировое общественное мнение, в том числе и этих стран, было до крайности возмущено подлым англо-французским предательством Чехословакии. И им необходимо было хоть как-то отбрехаться от серьезных обвинений в потворстве гитлеровской агрессии. Более того, необходимо было хоть как-то объяснить общественному мнению, почему, несмотря на неоднократные призывы Советского Союза оказать сопротивление агрессивным гитлеровским амбициям, Лондон и Париж сделали все, чтобы предать Чехословакию и приблизить Третий рейх к границам СССР.

Дело в том, что за предшествовавшие Мюнхенской сделке и оккупации гитлеровцами Судетской области Чехословакии полгода Советский Союз десять раз на весь мир заявлял, что он выполнит свои обязанности по советско-чехословацкому договору о взаимопомощи в отражении агрессии от 16 мая 1935 г. Советский Союз четырежды конфиденциально сообщил об этом Франции, четырежды – Чехословакии, трижды – Великобритании.[5] Советский Союз прямо и открыто заявил, что готов выполнить свои обязательства по договору с Чехословакией, даже если Франция как союзная Чехословакии держава откажется от своих обязательств. Советский Союз и вовсе пошел на неординарный шаг – открыто заявил о своей готовности вступить в войну с Германией, Польшей и Румынией, даже если воевать придется в союзе с одной только Чехословакией.[6]

В военном отношении Чехословакия по состоянию на осень 1938 г. была одним из сильнейших государств в Центральной Европе и потому даже в одиночку могла если и не раздавить еще только формировавшийся тогда гитлеровский вермахт, то, по крайней мере, нанести ему очень сильный урон, вплоть до невосполнимого. Тем более совместно с РККА.

Описывая усилия Советского Союза в попытках спасти Чехословакию, левый британский историк Э. Ротштейн, отмечал: «Десять публичных и минимум четырнадцать частных заверений за шесть месяцев, помимо нескольких предложений о переговорах между генеральными штабами, поистине не могли оставить никаких сомнений у всякого, кто не желал намеренно быть глухим и слепым».[7]

Но все оказалось тщетно! И именно из-за заговора Тухачевского. Несмотря на его ликвидацию, правительства Великобритании, Франции и Чехословакии, а также их генеральные штабы демонстративно наотрез отказались иметь дело с СССР под тем предлогом, что-де невозможно доверять его вооруженным силам, высшее командование которых устраивает заговоры против центральной власти, да еще и в пользу Германии! То есть прямо тыкали недавно ликвидированным заговором Тухачевского.

Естественно, что Москва не могла не взвиться в яростном негодовании. Подряд последовали сообщения ТАСС от 2 и 4 октября 1938 г. В первом из них говорилось: «Парижский корреспондент агентства Юнайтед Пресс сообщает в Нью-Йорке, что будто бы правительство СССР уполномочило Даладье выступать на конференции четырех держав в Мюнхене от имени СССР. ТАСС уполномочен сообщить, что Советское правительство никаких полномочий г-ну Даладье, разумеется, не давало, равно как не имело и не имеет никакого отношения к конференции в Мюнхене и к ее решениям. Означенное сообщение агентства Юнайтед Пресс является нелепой выдумкой от начала до конца». В последнем указывалось: «В официозе министерства иностранных дел Чехословакии “Прагер прессе” от 30 сентября под заголовком “Париж – Лондон – Москва” помещено сообщение парижского корреспондента названного органа, будто бы правительства Франции и Англии регулярно информировали правительство СССР о положении чехословацкого вопроса, причем между г. Боннэ[8] и т. Сурицем[9], г. Галифаксом[10] и т. Майским[11] происходили будто бы длительные совещания по этому вопросу. Отсюда корреспондент “Прагер прессе” заключает, что мюнхенская конференция “представляет собой не просто “Пакт четырех”.

ТАСС уполномочен заявить, что вышеприведенное сообщение корреспондента “Прагер прессе” совершенно не соответствует действительности. ТАСС уполномочен сообщить, что при встречах г. Бонне с т. Сурицем и г. Галифакса с т. Майским, имевших место в последнее время, обоим полпредам СССР сообщалась лишь такая информация, содержание которой не выходило за рамки сведений, публикуемых в ежедневной прессе. Никаких совещаний и тем более соглашений между правительствами СССР, Франции и Англии по вопросу о судьбах Чехословацкой Республики и об уступках агрессору не происходило. Ни Франция, ни Англия не консультировались с СССР, а лишь сообщали правительству СССР о совершившихся фактах. К конференции в Мюнхене и ее решениям, как было уже заявлено в сообщении ТАСС от 2 октября с.г., Советское правительство никакого отношения не имело и не имеет». Текст отповеди ТАСС приведен по газете «Известия» № 232 (6699) от 4 октября 1938 г.

Одновременно в этом же номере газеты «Известия» была опубликована и соответствующая статья под названием «Политика премирования агрессора»: «За короткий срок в Европе произошли события, значение которых не ограничивается перекройкой географической карты. Уже не первый раз и даже не первый год сталкиваются народы с фашистской агрессией, настойчиво втягивающей страну за страной во вторую империалистическую войну за передел мира. Абиссиния, Испания, Китай, Австрия, Чехословакия последовательно становились жертвами прожорливых фашистских людоедов. Но впервые мы узнаем, что захват чужих территорий, переход чужеземными армиями гарантированных международными договорами границ есть не что иное, как “торжество” или “победа” мира. А ведь именно в этом пытаются убедить народы мюнхенские “миротворцы”. Они в восторге от своих успехов, они готовы расточать друг другу самые лестные комплименты. Чемберлен обратился к Даладье со специальным посланием, в котором “восхищается смелостью и достоинством”, с которыми Даладье представлял Францию в Мюнхене. Если бы эта формула не исходила от официального лица, обращающегося к другому официальному лицу, ее легко было бы принять за злую насмешку. Надо думать, что немало англичан и французов, прочитав послание Чемберлена, с недоумением поставят перед собой вопрос: в каком смысле можно назвать “смелостью” покорное согласие удовлетворять прожорливые аппетиты агрессоров, в каком смысле можно назвать “достоинством” расправу сильного над слабым? Поистине велика храбрость – отдать на растерзание целое государство! Послание Чемберлена, конечно, говорит о “консолидации европейского мира”, – ведь именно такие функции приписываются руководящими кругами Англии и Франции мюнхенскому соглашению. Чемберлен обнадеживает человечество, что в дальнейшем можно ожидать “новых усилий” в том же направлении. Что же имеется в виду? Не собираются ли в Лондоне и Париже заинтересоваться теперь немецкими “национальными меньшинствами” в Румынии? Или, быть может, предполагается обнаружить существование итальянского национального меньшинства в Испании? “Радужные” перспективы, намечаемые в послании Чемберлена, встретят, конечно, искреннее одобрение в Берлине и Риме. Но едва ли они смогут внести успокоение в малых государствах, которым предстоит стать очередными жертвами фашистских захватчиков. Очевидно, творцы мюнхенского соглашения придерживаются совершенно особых взглядов о мире. Пусть ненасытные агрессоры проглатывают целые государства, пусть они создают постоянную угрозу для самого существования любой малой – да и не только малой – страны. Коль скоро эти народы не располагают достаточными для сопротивления силами, то Англии и Франции достаточно припугнуть их, достаточно забыть о принятых по отношению к ним договорных обязательствах, и все пойдет гладко. Малые страны будут уничтожены одна за другой, но войны для этого не потребуется, следовательно, “европейский мир будет консолидирован”.

Но долго ли можно будет обманывать себя подобными надеждами? Официальные круги Англии и Франции пытаются сейчас бурным ликованием по поводу достигнутого “мирового успеха” замаскировать подлинный характер мюнхенской сделки. Однако иллюзии проходят, а факты остаются. Останется очевидным, прозаическим фактом то, что капитуляция так называемых демократических стран перед агрессором, по видимости, отдалив войну, в действительности ее приближает и притом в неизмеримо худших для Англии и Франции условиях. Кое-кто пытался создать впечатление, будто Советский Союз причастен к той политике, которая под именем мюнхенского соглашения составит одну из самых позорных страниц истории послевоенного периода. Само собой разумеется, что этого не было и не могло быть. Во время недавних кризисных дней английский министр иностранных дел г-н Галифакс имел несколько раз беседы с полпредом СССР в Лондоне тов. Майским. Точно так же французский министр иностранных дел г-н Бонне имел беседы с полпредом СССР в Париже тов. Сурицем. Заинтересованные круги стараются теперь придать этим беседам особую огласку, чтобы пустить версию, будто представители Советского Союза были все время в курсе происходивших в те дни закулисных переговоров и чуть ли не одобряли их. Публикуемое нами сегодня сообщение ТАСС развенчивает эти попытки с негодными средствами и устанавливает истинное положение вещей.

Народный комиссар иностранных дел Советского Союза тов. M. M. Литвинов в своей речи на пленуме Лиги Наций от 21 сентября заявил: “Когда за несколько дней до моего отъезда в Женеву французское правительство в первый раз обратилось к нам с запросом о нашей позиции в случае нападения на Чехословакию, я дал от имени своего правительства совершенно четкий и недвусмысленный ответ, а именно: мы намерены выполнить свои обязательства по пакту и вместе с Францией оказывать помощь Чехословакии доступными нам путями”. Советский Союз занимает ясную и четкую позицию. Ему абсолютно чужда политика премирования агрессора, которую правящие круги Англии и Франции пытаются протащить под ярлыком “консолидации европейского мира”. Как указал в той же речи тов. M. M. Литвинов, “Советское правительство, которое гордится своей непричастностью к такой политике и которое неизменно следовало принципам этих двух пактов,[12] одобренных почти всеми народами мира, не будет и впредь отступать от них, убежденное в том, что в настоящих условиях невозможно иным путем обеспечить действительный мир и действительную международную справедливость”. Если в этих словах советского представителя ясно выражена прямая и честная политика Советского Союза, политика защиты мира и верности принятым на себя международным обязательствам, то мюнхенская конференция, приведшая к расчленению и ограблению Чехословакии, бросила яркий свет на политику теперешних правящих кругов Англии и Франции, пошедших на поводу фашистских агрессоров».

К слову сказать, Москва просто не могла не взвиться в яростном негодовании еще и по следующей причине. Москве было хорошо известно[13] о том, что произошло на заседании правительства Чехословакии 29 сентября 1938 г., то есть за день до письменного оформления Мюнхенской сделки. А произошло вот что. Президент Чехословакии Э. Бенеш и министр иностранных дел этой страны К. Крофта сообщили кабинету о готовности СССР выступить в случае, если Чехословакия подвергнется нападению и заявит протест в Лиге Наций. Но далее тот же К. Крофта сказал: «Однако помощь со стороны лишь одной России была бы небезопасной, поскольку привела бы к возникновению антибольшевистского фронта»!?[14] Какое им было дело до возникновения антибольшевистского фронта – до сих пор непонятно. Проще говоря, это заявление К. Крофта свидетельствовало о том, что правительство Чехословакии по собственной же инициативе и под надуманным предлогом (если честно, то под идиотским предлогом) отказалось от искренней помощи СССР! И действительно, на следующий день, 30 сентября 1938 г., в 11.30 правительство Чехословакии по предложению президента Э. Бенеша постановило согласиться с решениями Мюнхенской конференции, о чем К. Крофта немедленно уведомил послов Великобритании, Франции и Италии в Праге.[15]

Что же до того, кто загнал СССР в тупик международной изоляции, то в связи с этим надо обращаться не к персоне Сталина. Обращаться надо как минимум к таким, как полпред СССР в Англии И. Майский. Этот удостоился за свои действия зубодробильного вразумления со стороны руководства НКИД СССР:

Телеграмма заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкина полномочному представителю СССР в Великобритании И. М. Майскому

3 октября 1938 г.

Вы хорошо знаете, как Англия и Франция на самом деле «сотрудничают» с СССР и как, тем не менее, они демонстрируют это «сотрудничество» перед международным общественным мнением в целях либо самооправдания, либо нашей компрометации, когда творят свои темные дела в Испании или Чехословакии. Сейчас те же Франция и Англия пускают в широкое обращение мошенническую выдумку, будто держали нас в курсе своего сговора с Гитлером в чехословацком вопросе и чуть ли не согласовали с нами решения мюнхенской конференции. Мы опровергаем это жульничество через ТАСС[16]. Несмотря на провокационный характер выдумок относительно «сотрудничества» Англии, Франции и СССР,

Ваши собеседники, как Галифакс и Кадоган, без зазрения совести продолжают разговоры с Вами на эту тему. В передаче Вами этих разговоров мы не видим критического к ним отношения. Создается впечатление, будто Вы принимаете всерьез это очковтирательство, которое, однако, не может не быть очевидным и для Вас. Потемкин.[17]

Но более всего свое внимание надо обратить на персону народного комиссара иностранных дел СССР Максима Максимовича Литвинова. Именно он своей безумствовавшей франко – и англофильствовавшей «дипломатией» воистину загнал Советский Союз в тупик. Потому как не видеть всей подлости западной дипломатии он физически не мог – это бросалось в глаза даже слепому. Не говоря уже о том, что, как нарком иностранных дел, он имел допуск к разведывательной информации. Тем не менее он все время пытался протащить линию на сотрудничество с западными негодяями. Выше уже приводилось одно высказывание У. Черчилля: «…Теперь две западные демократии, наконец, заявили о готовности поставить свою жизнь на карту из-за территориальной целостности Польши. В истории, которая, как говорят, в основном представляет собой список преступлений, безумств и несчастий человечества, после самых тщательных поисков мы вряд ли найдем что-либо подобное такому внезапному и полному отказу от проводившейся пять или шесть лет политики благодушного умиротворения и превращению ее почти мгновенно в готовность пойти на явно неизбежную войну в гораздо худших условиях и в самых больших масштабах».

А Литвинов, между прочим, на протяжении всего своего пребывания на посту наркома иностранных дел Советского Союза беспрестанно пытался не только увязать советскую дипломатию с этими сплошными преступлениями, безумствами и несчастиями человечества. Но более всего он пытался, если исходить из реальных фактов и конечного результата, подставить СССР под прямую угрозу войны в обмен на тень намека на призрак иллюзии сотрудничества с западными демократиями в противодействии гитлеровской агрессии!

Знаете ли вы, что именно на Литвинова руководство британского МИДа возлагало серьезные надежды на то, что уж с его-то помощью удастся предотвратить народные волнения в Чехословакии, которые были запланированы Компартией этой страны в качестве ответной меры против Мюнхенского сговора?! Осенью 2008 г. Служба Внешней Разведки рассекретила огромное количество документов, относящихся к домюнхенскому и постмюнхенскому периодам. 700 с лишним страниц. И среди них копия телеграммы министра иностранных дел Великобритании лорда Галифакса на имя временного поверенного в делах Великобритании в СССР. В телеграмме «святая лиса» британской внешней политики и дипломатии требовал от временного поверенного добиться аудиенции у Литвинова и постараться в беседе с ним убедить советского наркома в необходимости повлиять на руководство Компартии Чехословакии, чтобы при вхождении гитлеровских войск в отданные по Мюнхенскому сговору со всем движимым и недвижимым имуществом чешские Судеты там не возникло бы народных волнений и сопротивления![18]

Вот и попробуйте теперь объяснить хотя бы самим себе простую вещь: почему «святая лиса» английской внешней политики и дипломатии в качестве проводника своей политики, то есть, в сущности, в качестве «агента влияния», избрал именно народного комиссара иностранных дел М. М. Литвинова?! Любопытно в этой связи резюме корреспондента «Красной звезды». Возмущенно, но справедливо недоумевая по этому поводу, он вопрошает: «Хотели скомпрометировать? Или, может, из-за того, что с 1907 по 1917 год тот (то есть Литвинов. – А. М.) жил в Великобритании, работая в Международном социалистическом бюро, в самом Лондоне, где и мог познакомиться с… лордом или с его коллегами? Ответ на эту загадку также может крыться в архивах, но не наших, а Форин Оффиса или, скорее, МИ-6…»[19]

А знаете, в каких выражениях агентура британской разведки сообщала о причинах снятия Литвинова с поста наркома иностранных дел? 4 мая 1939 г. агент-групповод (резидент) британской разведки В. В. Богомолец представил своим хозяевам очередную информационно-аналитическую записку, посвященную отставке Литвинова и перспективам советской внешней политики. Богомолец, в частности, писал: «Окончательный и непоправимый удар положению Литвинова нанесло Мюнхенское соглашение… ИНО ГУГОБЕЗА[20], продолжающее питать Политбюро информацией о международном положении так же, как и Разведупр[21], наравне с нормальными советскими дипломатическими органами, сообщило через свою агентуру в Женеве, что Мюнхенское соглашение сопровождалось якобы “джентльмен агримент” между Гитлером и Чемберленом, согласно которому… Лондон давал Германии за себя и за Париж гарантию свободы рук на востоке Европы в отношении ее возможных планов, направленных против СССР. Это сообщение ИНО ГУГОБЕЗА (Разведупр вскоре прислал аналогичное сообщение) вызвало особое заседание Политбюро… На этом заседании Сталин резко и определенно заявил, что “вся информация нашего НКИД была попросту дезинформацией” и что “надо сменить головку этого органа, не оправдавшего наших надежд”![22]

Вот потому и приходится говорить о том, что именно он, Литвинов, с советской стороны является, наряду с Тухачевским и K°, главным виновником возникшей в результате Мюнхенского сговора международной изоляции СССР, выход из которой пришлось искать в рамках договора о ненападении с Германией. А Сталин тут ни при чем.

* * *

В силу своих антисемитских взглядов и имея в виду подготовку ко Второй мировой войне, для развязывания которой он рассчитывал использовать Гитлера, 11 ноября 1938 г. Сталин санкционировал Берия заключение тайного соглашения с гестапо о борьбе с мировым еврейством, расценивая его как пролог к заключению договора о ненападении от 23 августа 1939 г.

Этот миф появился в конце ХХ века. К глубокому сожалению, к его распространению приложил руку уважаемый в России человек, фронтовик, Герой Советского Союза, в прошлом военный разведчик, ныне известный и авторитетный писатель Владимир Васильевич Карпов. Он использовал этот миф для обоснования другого, еще более чудовищного мифа, который изложил на страницах второго тома своей интересной и в целом объективной, хотя и не без перехлеста в «умеренном» антисталинизме, книги «Генералиссимус» (М., 2002).

Суть второго мифа в следующем. Якобы по указанию Сталина советские разведчики 20 февраля 1942 г. провели в г. Мценске тайную встречу с представителями германской разведки. Будто бы во время этой встречи обсуждались вопросы установления сепаратного перемирия, а затем и заключения сепаратного мира между СССР и гитлеровской Германией и даже совместной борьбы с мировым еврейством в лице США и Англии. Мнимая встреча якобы произошла благодаря наличию некоего тайного соглашения с гестапо от 1938 г. В данном случае мы проанализируем только ту часть мифа, которая касается якобы заключенного с гестапонекоего тайного соглашения. Вторая часть, увы, выходит за рамки обозначенной темы книги.

Книга В. Карпова издавалась в разных издательствах, общий тираж превышает уже 70 тысяч экземпляров. Автор этих строк в двух своих книгах «22 июня. Правда генералиссимуса» (М., 2005) и «Трагедия 22 июня: блицкриг или измена. Правда Сталина» (М., 2006), которые разошлись также немалыми по современным меркам тиражами, самым детальнейшим образом проанализировал эти мифы. Кстати говоря, аналогичную работу провел и признанный ас публицистики В. Бушин. Тем не менее, в якобы дополненном очередном издании книги «Генералиссимус» эта фальшивка сохранена.

Прежде всего отметим, что В. Карпов, мягко говоря, неправ, заявляя, что-де он узнал об этих переговорах в Мценске и тайном соглашении между НКВД и гестапо из авторитетного источника. Разве может являться авторитетным источником печатный листок пресловутого, страдающего неизлечимой ксенофобией и антисемитизмом общества «Память» – одноименная газетенка за № 1 (26) от 1999 г. (с. 12–13)? Оказывается, может, и не только для Карпова: автор книги «Гильотина для бесов» (СПб., 2001) Роман Перин чуть ли не весь свой труд построил на этом. Попалась на эту лживую мистификацию и газета «Независимое военное обозрение». Словом, фальшивка стала гулять по информационному пространству. В апреле 2007 г. она зазвучала и по радио, и по ТВ. И прискорбнее всего то, что Карпов по-прежнему утверждает, что-де эта фальшивка есть подлинный документ. Хотя очень многие специалисты откровенно объясняли ему, что он приводит заведомую ложь и фальшивку.

Небольшой комментарий.

Из опубликованного в «Комсомольской правде» от 21.06.2007 г. интервью Карпова военному обозревателю «КП» Виктору Баранцу:

В. Б. – Владимир Васильевич, когда и при каких обстоятельствах Вы видели документы о переговорах в Мценске?

В. К. – Это было еще при СССР, в тот период, когда я готовил к первому изданию своего «Генералиссимуса». Я был тогда членом ЦК КПСС и имел допуск к секретным документам. Попросил показать мне кабинет Сталина в Кремле и хранившийся там архив. Во время работы в архиве смотрел описи хранившихся в нем документов. Тогда и обнаружил материалы, относящиеся к Мценску.

В. Б. – Эти документы не вызвали у Вас сомнения в их подлинности?

В. К. – Там были сургучные печати, подписи… Все чин-чином… Там же были и личные записки Сталина. Помню, что лежали они в папке. Кстати, некоторые не пронумерованы на архивный лад.

В. Б. – А Вы можете показать нам копии именно тех документов, которые были сняты в квартире Сталина?

В. К. – Я же показал их в своей книге. Разве этого Вам недостаточно? Или Вы считаете, что я все выдумал?

В. Б. – В одном из интервью Вы сказали, что ознакомились с содержанием 45 томов уголовного дела Берия. С материалами его допросов…

В. К. – Да, это было.

В. Б. – По Вашим утверждениям, Берия однажды спросили: были ли переговоры с немцами в феврале 1942 года? Берия якобы ответил утвердительно. И привел еще два факта подобных переговоров.

В. К. – Да, я подтверждаю свои слова.

В. Б. – Но генерал армии Меркулов во время допросов перед расстрелом в 1953 году не подтвердил участия в переговорах 1942 года…

В. К. – Мне об этом ничего не известно.

В. Б. – В своей книге Вы пишете, что Сталин блефовал. Но если это блеф, то все эти документы – часть стратегической игры Сталина, а не преступление?

В. К. – Еще раз повторяю: то был блеф Сталина во благо своей страны. Кстати, в архиве Сталина я видел убийственные документы о сотрудничестве гестапо и НКВД. Но не стал их использовать – слишком взрывоопасный материал…

В. Б. – И что в нем говорилось?

В. К. – Одно могу сказать: речь шла о взаимопомощи НКВД и гестапо в борьбе с «общими врагами».

В. Б. – А Вам известно, где находятся сейчас подлинники этих материалов?

В. К. – Насколько я знаю, архив Сталина с начала 1990-х был передан в состав Архива Президента, а затем – в Госархив социально-политической истории. Там их и надо искать.

Мягко говоря, в ответах Карпова все без исключения не соответствует реалиям. Начнем с того, что к первому изданию своего «Генералиссимуса» он готовил в начале 2000-х гг. Оно вышло в калининградском издательстве «Янтарный сказ» в 2002 г. Никакого ЦК КПСС уже не было и в помине. Соответственно быть членом ЦК КПСС в 2002 г. он тем более не мог. Рядовой член ЦК КПСС даже во времена СССР не имел права допуска не то чтобы к документам особой важности, к которым по определению должны были бы относиться документы о якобы имевших место тайных переговорах и сотрудничестве НКВД с гестапо, но даже к просто совершенно секретным документам. Тем более столь особо важного политического характера. Далее. Ни во времена СССР, ни после Кремль, тем более комплекс партийных и правительственных зданий в нем, никогда не являлись проходным двором, чтобы там шастал, кто угодно, хотя бы и член ЦК КПСС. Режим безопасности в Кремле настолько жесткий, настолько безукоризненно соблюдается, что просто диву даешься, с какой же легкостью Герой Советского Союза, опять-таки, скажем мягко, неадекватно реалиям описывает ситуацию. Архив Сталина после его смерти в Кремле не хранился. Все, что относилось к материалам «Особой папки Политбюро», а именно там хранились многие совершенно секретные документы, в том числе и особой важности, имело такой жесточайший режим секретности, что без специального разрешения генерального секретаря к ним не могли приблизиться даже члены Политбюро, не то чтобы рядовой член ЦК. В архив Сталина в те времена не допускали никого. Да и сейчас не очень-то склонны пускать.

Далее. Карпов утверждает, что смотрел в архиве описи документов. И тут же утверждает, что там были сургучные печати и подписи, все якобы чин-чином. Но на описях документов в архивных делах сургучные печати не ставят. Их ставили только на специальных конвертах. Тех самых конвертах, в которых фельдъегерская связь перевозит секретные документы. И подписи на описях не ставили тоже. Подписи могут быть только на листе учета лиц, ознакомившихся с тем или иным архивным делом.

Что касается дела Берия, то, во-первых, уголовное дело в отношении него – чистой воды фальшивка Генеральной и Главной военной прокуратур СССР. Оно было составлено задним числом, потому как Берия просто пристрелили в его доме 26 июня 1953 г. Во-вторых, никогда и никому эти фальшивые 45 томов уголовного дела против Берия генпрокуратура не выдавала полностью. Они им торгуют, так как периодически выясняется, что материалы из этого фальшивого дела пропадают едва ли не целыми томами. Среди историков нет ни одного, кто бы мог похвастать тем, что ознакомился со всеми этими фальшивыми 45 томами. В-третьих, не о Мценске могли спрашивать Берия, если бы действительно спрашивали, чего, как вы и сами понимаете, не было, а только о тех переговорах, которые он по поручению Сталина через Судоплатова вел с агентом советской разведки, послом царской Болгарии в СССР Стаменовым. Но это были не переговоры, а попытка через каналы болгарской дипломатии довести до сведения Гитлера, что если он посмеет применить на Восточном фронте химическое оружие, а в июле 1941 г. нацистские звери уже были готовы к этому, то советская дальняя авиация зальет рейх химическим и бактериологическим оружием. Это была попытка устрашения нацистского руководства. И только.

Надо отдать должное профессиональному мастерству В. Баранец, который рядом с текстом интервью с Карповым опубликовал и интервью с директором Российского государственного архива социально-политической истории Кириллом Андерсоном, который без обиняков, в самой категоричной форме заявил: «Таких материалов нет. Мы сто раз проверяли». Более того, на вопрос В. Баранец, что он, Андерсон, думает о тех материалах, которые привел в своей книге «Генералиссимус» Карпов, глава РГАСПИ столь же без обиняков и с такой же жесткой категоричностью ответил: «Это липа»!

О том, что это фальшивка, Карпову говорили очень многие авторитетные лица. В свою очередь и автор этих строк издал две упомянутые выше книги. В каждой из них имелась глава «К истории одной фальшивки», в которой были детально проанализированы все аспекты фальшивки и представлены неопровержимые доказательства. Такие же материалы были опубликованы автором в пятитомниках «200 мифов о Сталине» и «200 мифов о Великой Отечественной войне». Тем не менее при очередном издании «Генералиссимуса» Карпов, по-прежнему приводя фальшивые документы, снял все подписи под ними. Потому как именно подписи более всего и свидетельствовали о том, что это фальшивка. Именно факт снятия Карповым всех подписей с фальшивок при переиздании «Генералисимуса» свидетельствует о том, что он понял, что пойман с поличным на фальшивке. Но тем не менее упрямо продолжает упорствовать в этой лжи, причем явно не отдавая себе отчет в крайне негативных последствиях распространяемой им фальшивки. Очевидно, в силу вступил возрастной фактор…

Как бы там ни было, но именно в упомянутом номере газетенки «Память» и была впервые опубликована фальшивка. Однако вглядитесь в «шапки» приводимых ниже фотокопий одного и того же «документа»: под № 1 то, что было напечатано в газетенке «Память» и в книге Р. Перина, под № 2 – то, что привел В. Карпов.

Вглядевшись же, попытайтесь хотя бы самим себе ответить на простой вопрос: как у одного и того же документа могут быть две разных «шапки»? Но не торопитесь с ответом, ибо это еще «цветочки». Что же до «волчьих ягодок» фальсификации, то прежде всего необходимо отметить, что ни в одном из международных документов в их названиях:

– не перечисляются в порядке однородных членов предложения без (логического) завершения смысла названия сфер, на которые распространяется действие документов;

– тем более не указываются взаимопоглощающие синонимы.

Если уж кому-то и охота была сварганить эту фальшивку, то думать надо было хорошенько. И соответственно обозвать эту грязную фальшивку следовало бы так: «Генеральное соглашение о сотрудничестве, взаимопомощи и совместной деятельности». Но на нормальном русском языке она должна была бы иметь следующий вид: либо «Генеральное соглашение о сотрудничестве и взаимопомощи», либо «Генеральное соглашение о взаимопомощи и совместной деятельности». Перечисление же трех синонимов через запятую – бессмысленно, особенно если учесть, что слово «сотрудничество», тем более в сочетании со словом «взаимопомощь», полностью поглощает смысл термина «совместная деятельность».

Фальсификаторы вляпались и в другом вопросе. Они утверждают, что-де «Генеральное соглашение» состояло из 9 параграфов и двух протоколов. Неужели непонятно было, что фактически межгосударственное по характеру «Генеральное соглашение» – это, по сути дела, почти одно и то же, что и договор, и в нем не могут быть параграфы как основная структура текста? В документах такого рода структура строится на постатейном принципе – это общемировое правило, известное любому студенту-первогодку юридического вуза! Сей «документ» должен был бы состоять из статей, которые, в свою очередь и также в соответствии с общемировой практикой, должны были бы иметь пункты, а, при необходимости, и подпункты, в роли которых могли, но отнюдь не в обязательном порядке быть использованы также и параграфы. Но никак не в качестве несущей конструкции всего документа! Карпов же и вовсе утверждает, что якобы текст «Генерального соглашения» имел девять страниц! Но кто бы объяснил, как у одного и того же подлинного документа может быть два различных варианта главного параметра? Ведь девять параграфов и два протокола не есть одно и то же, что и девять страниц!

Вовсе не следует полагать, что люди прошлого были форменные идиоты. Во-первых, потому что, несмотря на грузинское происхождение, Сталин и Берия владели русским языком очень хорошо. Во-вторых, на Лубянке и в те времена были высококвалифицированные, в том числе и в сфере международного права, специалисты, чтобы не допускать столь дубовых ляпов. Ведь НКВД, а ранее и ОГПУ еще до войны осуществляли международное сотрудничество со спецслужбами Монголии, Турции и Чехословакии, причем осуществляли на основании соответствующих договоров. И соответственно там хорошо знали, что и как оформляется в письменном виде. Между тем даже по формальным, атрибутическим признакам нарушено буквально все, до чего дотянулись руки фальсификаторов.

Например, в названии должности Л. П. Берия имеется грубое искажение. Дело в том, что он указан как начальник Главного управления государственной безопасности – ГУГБ НКВД СССР, – в то время как его главная должность в тот момент, на которую, собственно говоря, он и был переведен из Грузии, называлась Первый заместитель народного комиссара внутренних дел СССР. Он был назначен на эту должность 22 августа 1938 г., а вот начальником ГУГБ Берия стал только 29 сентября 1938 г., и то по совместительству. Основная должность, тем более столь высокая, полностью поглощает вторую, которую он занимал по совместительству. Это правило тем более применяется особенно при подписании договоров и им подобных документов, в том числе и международных, когда указывается высшая должность подписанта.

Момент юридически сколь тонкий, столь же и важный. В фальшивке указано, что-де «Народный Комиссариат Внутренних Дел Союза ССР, далее по тексту НКВД, в лице начальника Главного управления государственной безопасности, комиссара государственной безопасности I ранга Лаврентия Берия…». Однако так не писали ни в одном документе. Обычная формулировка состояла в том, что только слово «Народный» писалось с прописной буквы. Остальные – со строчной, кроме, конечно, СССР. Если НКВД «в его лице», то юридически грамотным было бы указание, что «НКВД в его лице как Первого заместителя наркома внутренних дел»! В таком случае было бы понятно, что документ подписало действительно полномочное должностное лицо. Берия был педант в вопросах делопроизводства. Составлять бумаги умел как никто другой. И ему-то уж точно не пришло бы в голову использовать журналистский штамп «Лаврентий Берия» в официальном документе международного характера!

Кстати, если уж так охота была в очередной раз растоптать Л. П. Берия, то сдвинули бы дату еще дней на 14. То есть до 25 ноября 1938 г., когда Лаврентий Павлович Берия официально был назначен народным комиссаром внутренних дел СССР. «Впаять» ему сие «Генеральное соглашение», начиная с этой даты, было бы куда резонней – хотя бы чисто внешне фальшивка приобрела бы куда более убедительный вид, не перестав, правда, быть фальшивкой. Ан нет, невтерпеж было «привязать» фальшивку именно к 11 ноября 1938 г.! Почему? На то есть вполне адекватный историческим реалиям ответ, о котором чуть ниже, а пока вот о чем.

Поражает безграмотность фальсификаторов, «перемудривших» с названиями учреждений и должности подписанта с германской стороны. В «шапке» так называемого «Генерального соглашения» германский подписант указан как «Главное управление безопасности Национал-социалистической рабочей партии Германии (ГЕСТАПО)». Как и полагается фальсификаторам, они и не ведали, что, во-первых, в соответствии с декретом Гитлера от 1 ноября 1938 г. Главное управление безопасности НСДАП Германии, а это прежде всего Служба безопасности (Sicherheitsdienst – SD), то есть СД, перестало быть Службой безопасности только НСДАП. В соответствии с этим декретом фюрера она официально была объявлена органом безопасности всего Третьего рейха!

3 ноября 1938 г. «папаша Мюллер» чисто юридически никак не мог получить якобы доверенность от имени ГУБ НСДАП. Тем более не мог он выступить от имени ГУБ НСДАП 11 ноября 1938 г. Уж что-что, но отточенный педантизм и аккуратизм в бумагах у немцев не отнимешь – они всемирно известные педанты по части делопроизводства.

Во-вторых, на самом деле эта контора с 26 июня 1936 г. называлась Главное управление полиции безопасности и СД. В него и входили гестапо (тайная полиция) и крипо (криминальная полиция).

Соответственно уже в названии этого якобы «Генерального соглашения» не мог быть употреблен термин «Главное управление безопасности Национал-социалистической рабочей партии Германии (гестапо)». В том числе и потому, что такое написание означает полную тождественность того, что в скобках, тому, что указано перед ними, чего в действительности не было. Гестапо было всего лишь одной из составных частей этой конторы. По состоянию на ноябрь 1938 г. уже как тайная политическая полиция – с 1 октября 1936 г. термин «гестапо» был распространен на всю политическую полицию рейха – гестапо являлось всего лишь одним из управлений Главного управления полиции безопасности и СД. В-третьих, особенно «восхищает» путаница фальсификаторов в вопросе о должности «папаши Мюллера», ибо они умудрились через шесть десятилетий «досрочно» повысить его в должности и звании! По состоянию на 11 ноября 1938 г. Генрих Мюллер не являлся начальником IV Управления (гестапо) Главного управления Национал-социалистической рабочей партии Германии. В «шапке» этого «документа» ГУБ НСДАП Германии идентифицировано как «гестапо», а в преамбуле «соглашения» гестапо указано как «4-е Управление ГУБ НСДАП», что уже бред.

Подобный бред мог возникнуть только из-за фактического незнания того обстоятельства, что гестапо стало IV Управлением (АМТ-4) только 27 сентября 1939 г., когда было учреждено столь хорошо всем известное по роману и фильму «Семнадцать мгновений весны» РСХА (RSHA – Reichssicherheitshauptamt), то есть Главное Управление имперской безопасности. По состоянию на 11 ноября 1938 г. Мюллер не мог подписаться под «Генеральным соглашением» как начальник IV Управления, тем более ГУБ НСДАП. И уж тем более ему не могли выдать доверенность как начальнику IV Управления ГУБ НСДАП! По состоянию на 11 ноября 1938 г. он являлся всего лишь начальником реферата (отдела) II–IА Главного управления полиции безопасности и СД, занимавшегося борьбой с коммунистами, церковью, сектами, эмигрантами, масонами и евреями. Мюллер тем более не мог выступить в роли фактического подписанта с германской стороны, потому как в то время по званию он был штандартенфюрером СС, то есть всего лишь полковником.

Берия же в тот момент по званию являлся комиссаром госбезопасности 1-го ранга, т. е. генералом армии, а по должности – Первым заместителем наркома (министра) внутренних дел. Всеобщее же юридическое правило гласит, что кто бы и что бы ни подписывал по вопросам международного сотрудничества, при любых обстоятельствах соблюдается полный паритет в должностях, полномочиях, а при необходимости и в званиях. Между тем паритет здесь не соблюден не только в принципе, но и даже чисто технически: статус Берия указан в преамбуле полностью, включая и его чекистское звание в тот момент, однако статус Мюллера ограничен упоминанием, и то неточным, всего лишь его должности, без указания звания! И при этом Мюллер якобы действовал на основании доверенности, а Берия – на основании неизвестно чего! Просто НКВД в его лице?

Однако никакие доверенности в этой сфере не действуют – это же не портянки со склада получить! В сфере межгосударственных отношений, но вне зависимости от того, на каком уровне они реализуются, действует незыблемое во веки веков правило, согласно которому обе стороны обязаны предъявить друг другу свои письменные полномочия, что затем находит соответствующее отражение в тексте межгосударственного соглашения. Полномочия, например, министра иностранных дел Германии И. фон Риббентропа для подписания договора о ненападении с СССР от 23 августа 1939 г. подписал лично Гитлер. А нам предлагают поверить в глупую сказку? К тому же фальсификаторы умудрились «выдать» Г. Мюллеру доверенность от одной организации, в то время как «соглашение» он подписал от имени другой!

Ведь это же полный бред – «Главное управление безопасности Национал-социалистической рабочей партии Германии, в лице начальника четвертого управления (гестапо) Генриха Мюллера, на основании (перед этим в фальшивке явно пропущено слово «действующего». – А. М.) доверенности № 1-448/12-1 от 3 ноября 1938 г., выданной шефом Главного управления безопасности рейхсфюрера СС Рейнхардом (правильно: Райнхард. – А. М.) Гейдрихом»! Получается, что Г. Мюллер из одной конторы, а «доверенность» ему «выдали благодетели» из другой конторы! Да и слово «шеф» не юридический, а журналистский термин. Немцы в документах его не используют. Более того, Г. Мюллер указан как начальник IV Управления ГУБ НСДАП Германии, а доверенность от ГУБ рейхсфюрера СС Г. Гиммлера! Между тем никакого отдельного Главного управления безопасности рейхсфюрера, то есть Гиммлера, не было и в помине!

Ни при каких обстоятельствах Берия даже и не сел бы за стол переговоров с таким, мягко выражаясь, «представителем», который мало того что значительно ниже его и по званию, и по должности, так еще и невесть кого «представляет»! Не говоря уже о том, что с партийной службой безопасности НКВД СССР ни при каких обстоятельствах не стал бы иметь дело. В НКВД СССР, как, впрочем, и в спецслужбах Германии, было достаточно великолепно разбиравшихся в вопросах международного права и межгосударственной договорной практики профессиональных юристов, чтобы не допустить подобных «ляпов»!

Едва ли кому-нибудь известно, за исключением, естественно, очень узкого круга специалистов, что, например, до Второй мировой войны штаб-квартира «Интерпола» находилась в Берлине, и уже само это обстоятельство вынуждало нацистов четко разбираться в вопросах международного сотрудничества спецслужб.

Не меньшее «умиление» вызывают и сами «подписи» и особенно формат этих «подписей» под так называемым «Генеральным соглашением». Если, например, использовать ныне часто встречающуюся ёрническую формулу, то состряпать подписи, похожие на подписи Берия и Мюллера, а заодно и печати (вон сколько объявлений на столбах!), похожие на печати НКВД СССР и ГУБ НСДАП или даже всего Третьего рейха, проще пареной репы!

Документов в архивах уйма, в том числе и трофейных, соответствующих «умельцев», в том числе и высококлассных, тем более предостаточно! Так что ничего сложного в этой части нет. Испокон веку неблаговидное дело стряпания «подметных писем» в России развито до уровня искусства. Да, собственно говоря, кто из современных читателей воочию видел подлинные подписи Берия или Мюллера? Кто знает, как выглядят подлинные печати НКВД СССР или гестапо, или ГУБ НСДАП, или всего Третьего рейха? Что угодно можно «нарисовать», изготовить и выдать за настоящее, и никто даже и не заподозрит фальсификацию, тем более что на всех фотокопиях печати умышленно смазаны. Однако мы все же заподозрим и не поверим.

Итак, на стр. 325 «подпись» Лаврентия Павловича Берия под «подписанным» им «Генеральным соглашением», а на стр. 333 – несколько образцов подписи подлинного Берия за 1937 и 1944 гг., взятых с различных документов. Естественно, что претендовать на лавры эксперта-графолога мы не имеем права. Потому и не будем этого делать. Предлагаю всего лишь невооруженным глазом просто внимательней приглядеться к этим образцам. А приглядевшись, с удивлением обнаружить, что нет никаких признаков даже внешнего сходства! Почему? Вопрос, конечно, интересный – ведь в принципе-то подпись Берия не есть что-либо сверхсекретное, ибо в архивах тысячи документов с его «автографами». Однако ответ на этот вопрос, как ни странно, весьма прост: за пример для подделки фальсификаторы взяли подпись Л. П. Берия как минимум образца 1944 г.!

Сравните: фальсификат и образец подписи Л. П. Берия за 1944 г. Хотя частичное сходство налицо, тем не менее фальшивку видно издалека. Потому как в качестве образца для подделки надо было использовать подпись Берия конца 1930-х гг., а не конца 1944 г.! Что касается подписи Мюллера, то, к сожалению, вынужден констатировать, что пока не удалось разыскать не вызывающих сомнения образцов его подлинной подписи конца 1930-х гг. Но одно могу сказать совершенно определенно. Подпись Мюллера подделывал именно русскоязычный «умелец». Потому что начальная буква фамилии «Мюллер» – «M» – написана в русском стиле. Как, впрочем, и первая буква имени Генрих – «H» (латин.). Немцы не пишут букву «H» с большого разбега.

Во-вторых, над второй буквой в фамилии «Мюллер» на немецком языке – над буквой «u» – не поставлен умляут (две точки), ибо должно быть «ü». Ни один мало-мальски грамотный немец не допустит такой ошибки.

В-третьих, совершенно не видно латинского стиля в написании буквы «l», а ведь в фамилии «Мюллер» их две. Зато превосходно видно, что латинская буква «l» написана по-русски прописью – «л».

В-четвертых, совершенно не очевидно и латинское написание буквы «e» – предпоследней в фамилии «Мюллер».

В-пятых, абсолютно не очевидно и латинское написание буквы «r», чего ни один немец не допустит.

В-шестых, при рукописном написании буквы «r», даже если она и не заглавная, никак невозможен столь залихватский крючок в конце росписи.

В-седьмых, совокупность изложенного выше и без графологической экспертизы дает все основания считать подпись Мюллера поддельной!

Что же до иных аспектов фальшивки, то куда более важно, что в части, касающейся общепринятого международно-правового формата подписей, нарушено буквально все, что только возможно было нарушить. Во-первых, в соответствии с издавна установившимися и устойчиво действующими в международной договорной практике правилами, применявшимися и в те времена тоже, прежде всего указывается, что такой-то документ составлен (а не отпечатан!) в стольких-то экземплярах и на таких-то языках. Анекдотично указание на то, что-де «отпечатано на русском и немецком языках в единственном экземпляре»! Потому как выходит, что отпечатано сразу на двух языках в одном документе, но в единственном экземпляре? Анекдотично и упоминание того, что-де документ еще и «прошнурован»! В соответствии с испокон веку действующей нормальной договорной практикой должно было быть указано следующее:

как минимум – «составлено в двух экземплярах, на немецком и русском языках, в Москве 11 ноября 1938 г.»; именно в такой последовательности, что есть непременный элемент обязательной протокольной вежливости принимающей стороны по отношению к иностранной;

как наиболее оптимальный вариант – «настоящее соглашение составлено в двух оригиналах, на немецком и русском языках, каждый из которых аутентичен, в Москве 11 ноября 1938 г.».

Использование этих формул позволяет избегнуть нелепости, указанной в выражении «отпечатано на русском и немецком языках в единственном экземпляре», поскольку вводится нормальная формулировка – «составлено в двух оригиналах на немецком и русском языках». В ней и заключен как сам смысл составления документа, так и его печатания в единственном экземпляре на каждом из двух языков. Кстати, именно такой формулой завершался, например, Договор о ненападении между СССР и Германией от 23 августа 1939 г.

Во-вторых, никогда и ни при каких обстоятельствах двухсторонние договоры и соглашения в международной практике не подписываются последовательно в столбик. Общепризнанный формат оформления подписей в таких случаях издавна и однозначно требует равноправного расположения подписей в одну линию, то есть на одном уровне.

Если бы сие «Генеральное соглашение» и впрямь имело место в истории, то подписи с указанием должностей подписантов должны были бы быть расположены следующим образом:

Фальсификация нагло выпирает и из системы расположения самих подписей, а также печатей на русском и немецком оригиналах: в немецком – на первом месте в столбике подпись Г. Мюллера и соответственно германская печать, а в русском – наоборот. Так бывает только в глупых фальшивках.

В-третьих, технологически формат подписей в таких документах обязательно должен включать предваряющее условие в виде указания, во исполнение которого подписи должны были бы выглядеть следующим образом:

В-четвертых, между преамбулой и подписями грубый юридический диссонанс – «папаша Мюллер» якобы действовал на основании доверенности, а Берия – неизвестно на основании чего. Выше об этом уже говорилось. Соглашение же между спецслужбами – вопрос, относящийся сугубо к компетенции высшего руководства любого государства. Следовательно, в обоих случаях должно было быть указано, что или «по уполномочию правительства» (советская формула тех времен), либо «за правительство» («от имени правительства») – германская формула тех же времен.

Фальсификаторы упустили один нюанс из практики тех лет. В особо важных и тем более особо щепетильных случаях, а сотрудничество со спецслужбами иностранного государства именно из этой категории, предварительно принималось особо секретное решение Политбюро ЦК ВКП(б) по данному вопросу. В нем обязательно указывалось, что, рассмотрев такой-то вопрос, то есть предложение о сотрудничестве со спецслужбой такого-то государства, Политбюро постановляет признать таковое сотрудничество целесообразным и поручает такому-то (то есть руководителю соответствующей советской спецслужбы) решить данный вопрос в соответствии с действующим законодательством. В связи с чем наделяет его правом первой подписи, то есть поручает ему подписать такое соглашение.

Дело в том, что еще 14 апреля 1937 г. по инициативе Сталина Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление «О подготовке вопросов для Политбюро ЦК ВКП(б)». Согласно этому постановлению, для разрешения вопросов секретного характера, в том числе и внешней политики, была создана специальная комиссия в составе пяти человек. Без соответствующего постановления этой комиссии ни один вопрос такого порядка не решался. Тем более это должно было бы быть в рассматриваемом случае, так как речь якобы шла о сотрудничестве со спецслужбой крайне одиозного и на редкость враждебного СССР государства – гитлеровской Германии. Без такого решения Политбюро ЦК ВКП(б) Берия не стал бы даже и размышлять на эту тему, не то чтобы обсуждать, тем более в 1938 г. Тем более когда он был всего лишь только что назначенным Первым заместителем народного комиссара внутренних дел СССР. Уж что-что, но сумасшедшим Л. П. Берия не был. Проявлять такую инициативу и брать на себя всю полноту ответственности за такой шаг он не стал бы ни при каких обстоятельствах.

Следовательно, с учетом всех вышеизложенных обстоятельств более или менее соответствующий устоявшимся и действовавшим тогда правилам международно-правовой практики формат подлинных подписей должен был бы иметь примерно следующий вид:

Как видите, в могущем более или менее соответствовать истине виде получилось острое несоответствие, особенно должностей и званий подписантов. От незнания нюансов горе-фальсификаторы взяли, да и досрочно повысили Г. Мюллера в звании до бригадефюрера СС, т. е. до генерал-майора, хотя в начале ноября 1938 г. он был всего лишь штандартенфюрером СС, т. е. полковником. Это звание Г. Мюллер получил только 14 декабря 1940 г., то есть через год после вступления в НСДАП. А о том, что положено писать не «бригаденфюрер» (как в тексте фальшивки), а «бригадефюрер» – и говорить смешно.

В-пятых, в текстах соглашений никогда не указывают, что «пронумеровано» столько-то страниц, «прошнуровано» столько-то страниц, а сам документ «скреплен печатями». Сами себя, что ли, убеждали в весомости содеянного?

В-шестых, не соответствует даже советским правилам указание места и времени подписания: в советских документах такого типа никогда не писали на манер этого соглашения «гор. Москва, “11” ноября 1938 г.». В советских документах написали бы вот так: «Москва, 11 ноября 1938 года». Тем более не указали бы в столбик время подписания:

«15» час. «40» мин.

На русском языке, если уж в подобном и была бы нужда, написали бы так – «15 час. 40 мин.», то есть в строчку, а не в столбик. А о том, что подобное не стали бы писать от руки, тем более в международном документе, – и говорить не приходится, как, впрочем, и о том, что и в принципе-то время подписания, как правило, не указывается.

Поражает и топорная работа фальсификаторов при оформлении всего этого бреда с так называемым Генеральным соглашением в конкретное дело. В печати появились фотокопии обложек двух дел якобы из особого архива ЦК КПСС. Внимательно вглядитесь в фотокопию. Из наляпанных на обложке якобы «Дела № 36 т. 4» архивных штампиков вроде должен следовать однозначный вывод, что это обложка исконного дела, заведенного еще в 1938 г., потому как в нижнем правом углу, там, где указано слово «хранить», стоит штамп о переводе дела в архив ЦК КПСС. Это должно было означать, что в архивное состояние переводится дело в исконном, сиречь первозданном виде.

А теперь вглядитесь в самую верхнюю строчку и с изумлением обнаружите, что там типографским шрифтом отпечатано: «Коммунистическая партия Советского Союза. Центральный Комитет»! Но ведь до 1952 г. единственная и она же правящая в СССР партия называлась ВКП(б), то есть Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков)! Никакой КПСС в 1930-х гг. не было!

Фигурирующие на страницах некоторых изданий и приведенные выше фотографии обложек – беспрецедентно тупая фальшивка. Потому как подлинная обложка дела из секретного архива ЦК партии имела следующий вид:

вверху типографским способом, крупными буквами должно было быть напечатано следующее: «Ц. К. В. К. П.(б)». Подчеркиваю, что именно так выглядела верхняя часть подлинного архивного дела из секретного архива ЦК ВКП(б)!

в середине обложки размещалась типографским способом отпечатанная сетка следующего вида:

внизу также типографским способом отпечатано «Хранить ____ лет». То есть ничего схожего с тем, что горе-фальсификаторы предъявили, нет и в помине!

Все это тем более важно, поскольку на обложке якобы исконного («первозданного») дела указано, что в этой папке сосредоточены следующие материалы:

1. Договор НКВД – гестапо РСХА (11.11.1938 г.)

2. Переписка органов НКВД – ЦК ВКП(б) (1939–1941 гг.)

3. Документация ЦК ВКП(б) (1942 г. – 1945 г.).

Секретариат Сталина отличался особым педантизмом, исключительной аккуратностью, логически осознанным ведением секретного делопроизводства. Сотрудники сталинского секретариата ни при каких обстоятельствах не сосредоточили бы совершенно разные документы в одной папке! Тем более переписка органов НКВД с ЦК ВКП(б) за период 1939–1941 гг. никак не могла быть сосредоточена в одной папке с документацией самого ЦК ВКП(б) за период с 1942 по 1945 г.! Это полный нонсенс, ибо дураков в своем секретариате Сталин не держал. Столь разнохарактерные документы никогда не концентрируют в одном деле, тем более в одном томе.

Этого не могло быть еще и потому, что переписка НКВД с ЦК ВКП(б) – это прежде всего информационные сообщения органов безопасности по различным вопросам. А, как правило, одно информационное сообщение НКВД в среднем составляло полторы-две страницы. В принципе информация по различным вопросам направлялась ежедневно, но для большей объективности нижеследующих расчетов примем, что сообщения направлялись через день. Итого 182 сообщения, каждое из которых в среднем две страницы, в том числе и неполная вторая. Следовательно, за год это составит 364 страницы, за два года – 728 страниц. Действовавшая в СССР во времена Сталина «Инструкция по секретному делопроизводству» ограничивала объем концентрации страниц в одном томе секретного дела в пределах 300–350 страниц. Как в один том № 4 дела № 36 фальсификаторы умудрились впихнуть только материалов переписки органов НКВД с ЦК ВКП(б) в объеме до 728 страниц – известно только им самим. А ведь там еще и документация самого ЦК ВКП(б) за 1942–1945 гг., то есть фактически за четыре года: 1942, 1943, 1944 и 1945 годы!

Даже если и принять, что объем каждого из этих документов был не более одной страницы, а сами они появлялись раз в четыре дня – для максимальной объективности расчетов специально допускаю именно такой вариант за четыре года, – то выходит, что только этих документов должно было бы быть не менее 365 страниц. Итого все вместе от 965 до 1065 страниц в одном томе! За такое ведение секретного делопроизводства в те годы можно было запросто вылететь с работы, не говоря уже о худшем исходе! И чтобы сотрудники секретариата Сталина так рисковали?!

Не менее нелепо выглядит и обложка уже якобы «архивного дела»: на ней «красуется» надпись «ДОГОВОР МЕЖДУ НКВД И ТАЙНОЙ ПОЛИЦИЕЙ ГИТЛЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ ОТ 11 ноября 1938 г.». А это как могло произойти? Ведь не договор же якобы подписали Берия и Мюллер, а якобы «Генеральное соглашение». Да и название этого «Генерального соглашения» иное, нежели то, что указано на обложке. В высших партийных структурах делопроизводство было поставлено отменно, комар носа не подточит.

Но дело не только в протокольно-юридических тонкостях и особенностях делопроизводства. Из поля зрения всех, кто по разным соображениям попытался воспринять анализируемую фальшивку как якобы «сермяжную правду» истории, с невероятной легкостью выскальзывают четко зафиксированные подлинной историей важнейшие обстоятельства, связанные с особым значением даты этого якобы «Генерального соглашения» – 11 ноября 1938 г.

Прежде всего, следует указать, что 24 июня 1938 г. истек пролонгированный срок действия договора о нейтралитете и ненападении между СССР и Германией от 24 апреля 1926 г. За 42 дня до якобы даты подписания «Генерального соглашения» была совершена грязная сделка Запада с Гитлером, более известная из истории как Мюнхенская, против которой со всей решительностью протестовал Советский Союз. В том же 1938 г. в СССР позакрывали все германские консульства, оставив только консульский отдел в посольстве в Москве. И в таких условиях Сталин пошел на сотрудничество между спецслужбами двух государств?

В международной практике сотрудничества спецслужб априори принято незыблемое правило – оно всегда, подчеркиваю, принципиально всегда базируется на общегосударственных договорах как минимум о партнерстве или о сотрудничестве и взаимопомощи. Все без исключения известные факты сотрудничества органов госбезопасности и военной разведки СССР в довоенный период основывались только на этой базе. Так было с Германией в 1920-х гг., когда в основе лежал Рапалльский договор 1922 г. Так было и с Монголией, сотрудничество со спецслужбами которой базировалось на соответствующих договорах 1920-х гг. и особенно от 1936 г. – о взаимопомощи в отражении агрессии. Точно так же было и в сотрудничестве с турецкими спецслужбами в конце 1920-х гг., ибо в его основе лежал договор о дружбе и сотрудничестве между двумя странами от 1921 г. Наконец, абсолютно точно так же, в развитие советско-чехословацкого договора о сотрудничестве и взаимопомощи в отражении агрессии от 16 мая 1935 г., тогда же было заключено и секретное соглашение о сотрудничестве между разведками СССР и Чехословакии. Не имея основополагающей базы для нормальных межгосударственных отношений, никто в мире не пойдет на официальное сотрудничество спецслужб! Так это было тогда, так продолжается и сегодня!

Но, конечно же, главная причина, почему этого якобы «Генерального соглашения» не могло быть в принципе, заключается в следующем. В ночь с 9 на 10 ноября 1938 г. в Третьем рейхе была проведена кровавая операция «красный петух», более известная в мировой истории как «хрустальная ночь». Произошли массовые антиеврейские погромы в нацистской Германии, сознательно устроенные нацистскими главарями в отместку за убийство еврейским семнадцатилетним юношей Хершелем (Гершелем) Гриншпаном (Грыншпан-Грюншпан) третьего секретаря германского посольства в Париже Эрнста фон Рата. Этой гнусной «операцией» руководил непосредственно Генрих Мюллер – именно за его подписью во все подразделения гестапо 9 ноября 1938 г. ушла телеграмма следующего содержания: «Секретно.

Всем органам и руководящим инстанциям государственной полиции.

Срочно вручить настоящую телеграмму начальникам или их заместителям.

1. В ближайшие часы по всей Германии (Австрия уже входила в состав Третьего рейха. – А. М.) состоятся выступления против евреев, особенно в отношении синагог. Не препятствовать.

2. При наличии в синагогах важного архивного материала обеспечить его сохранность принятием немедленных мер.

3. Подготовить по всей империи арест 20–30 тысяч евреев. Отобрать в первую очередь зажиточных. Дальнейшие указания поступят в течение ночи.

4. К проведению операции могут быть привлечены как части СС особого назначения, так и «Общие СС». Начальник II отдела гестапо Мюллер».

10 и 11 ноября вместе с начальником Главного Управления полиции безопасности и СД группенфюрером СС Райнхардом Гейдрихом начальник II отдела (точно II–IА) Генрих Мюллер «подводил итоги» этой кровавой операции.

Соответственно в указанный в тексте якобы «Генерального соглашения» день его подписания – 11 ноября 1938 г. – Мюллер физически не мог находиться в Москве. У него и в Берлине хватало кровавых «забот». Как с евреями, так и с отчетами об их избиении и арестах, не говоря уже о «разборках» с мародерами из гестапо, откровенно норовившими под шумок украсть у евреев что-нибудь ценное, не сдавая, естественно, ценности в казну рейха!

И чтобы Сталин на следующий же день после прогремевших на весь мир антиеврейских погромов столь открыто солидаризировался бы с нацистами на уровне спецслужб? Даже под завесой особой секретности, да еще и на столь грязной и недостойной выдающегося государственного деятеля стезе юдофобии, чем Сталин вообще никогда не страдал! Уж на что ярые антисталинисты известные исследователи братья Жорес и Рой Медведевы, но и они в один голос твердят, что подобного за Сталиным не числилось!

Специально занимавшийся данной проблемой Жорес Медведев даже издал книгу «Сталин и еврейский вопрос», и, как человек, глубоко изучивший проблему, совершенно однозначно и категорически заявил в одном из недавних интервью: «Ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был. <…> У Сталина этого не было. Нет ни одного высказывания, ни в официальных его выступлениях, ни в архивных документах, которое можно было бы процитировать как антисемитское».

Между тем фальшивка с так называемым «Генеральным соглашением» жестко завязана именно на якобы имевшую место в числе черт характера, взглядов и склонностей ума Сталина ярую юдофобию. В ней приводится пропитанное злобной юдофобией содержание якобы § 2 «Генерального соглашения» и «Протокола № 1» к нему же. Ничтоже сумняшеся фальсификаторы изложили в «п. 1 § 2 Генерального соглашения» следующий бред: «§ 2.

п. 1. НКВД и ГЕСТАПО будут развивать свои отношения во имя процветания дружбы и сотрудничества между нашими странами.

п. 2. Стороны поведут совместную борьбу с общими основными врагами:

– международным еврейством, его международной финансовой системой, иудаизмом и иудейским мировоззрением;

– дегенерацией человечества во имя оздоровления белой расы и создания евгенических механизмов расовой гигиены.

п. 3. Виды и формы дегенерации, подлежащие стерилизации и уничтожению, стороны определили дополнительным протоколом № 1, являющимся неотъемлемой частью настоящего соглашения».

Обратите внимание на построение фразы в п. 1 – это чистой воды бред, потому как ни дружбы, ни сотрудничества ни тогда, ни после не было и быть-то не могло. Использованный в этом пункте оборот речи пригож для тоста или какой-нибудь речи, да и то после третьего стакана, но никак не для официального документа. Чтобы Сталин поручил НКВД в кооперации с гестапо «развивать дружбу и сотрудничество»? Уж и не знаю, насколько же сумасшедшим надо было быть, чтобы даже предположить подобное!

Что же до протокола № 1, то прежде всего он почему-то назван как «Протокол № 1 – Приложение к соглашению от 11 ноября 1938 г. между НКВД и ГЕСТАПО». Во-первых, или протокол, или приложение. «И… и» не бывает! Либо в тексте соглашения прямо указывается, что к нему имеется приложение, и раскрывается, что под этим подразумевается. Либо не указывается, но в таком случае порядок оформления следующий: в верхней части листа указывается «Приложение к такому-то соглашению между тем и тем-то от такого-то числа такого-то года», а дальше, чуть ниже, название, в данном случае «Протокол № __».

Во-вторых, раз «документ» назван «Генеральным соглашением», то почему «протокол-приложение» просто к «соглашению»? Как это понимать? Разве непонятно, что «протокол-приложение» должен был быть к «Генеральному соглашению»? Однако фальсификаторы опубликовали его в следующем виде:

«Протокол № 1

Приложение к соглашению

от 11 ноября 1938 г.

между НКВД и ГЕСТАПО

Кроме всего прочего, стороны определили, что в § 2 п. 3 подписанного соглашения речь идет о следующих видах квалификации дегенеративных признаков вырождения, как то:

– рыжие;

– косые;

– внешне уродливые, хромоногие и косорукие от рождения, имеющие дефекты речи: шепелявость, картавость, заикание (врожденное);

– ведьмы, колдуны, шаманы и ясновидящие, сатанисты и чертопоклонники;

– горбатые, карлики и с другими ясно выраженными дефектами, которые следует отнести к разделу дегенерации и вырождения; лица, имеющие большие родимые пятна и множественное кол-во маленьких, разного цвета кожное покрытие, разноцветие глаз и т. п.

Стороны дополнительно определят квалификацию типов (видов) дегенерации и знаков вырождения».

Даже при беглом взгляде на этот бред уже становится ясно, что фальсификаторы не в ладах с русским языком в сфере юридической лексики, ибо если уж хотелось накалякать подобную гнусность, то следовало писать так: «Стороны также определили, что под изложенным в п.3 § 2 Генерального соглашения признаками дегенеративного вырождения они понимают следующее…»

Однако дело в другом. В Советском Союзе всегда хватало высокопрофессиональных медиков различных направлений, чтобы и без внешних подсказок в куда более приличной, объективной, гуманной форме описать физические недостатки, на основании которых врачи могли бы сделать высокопрофессиональный вывод о непригодности тех или иных лиц к тем или иным профессиям. Но никак не глобальные выводы о дегенеративном вырождении наций или рас. Этим в СССР никто не занимался!

В России, а затем и в Советском Союзе всегда имелись свои, высокопрофессиональные школы врачей, психиатров, специалистов по психоанализу, чтобы не прибегать к тайному сотрудничеству со зловещей организацией человеконенавистнического режима нацистской Германии. Подчеркиваю, что в СССР, тем более в конце 1930-х гг., никто не занимался «борьбой с дегенерацией человечества во имя оздоровления белой расы и создания евгенических механизмов расовой гигиены»! Тогда за это можно было запросто схлопотать как минимум знаменитый «четвертак», то есть 25 лет колымских лагерей усиленного режима, или, что было бы еще более уместно и справедливо – натуральный «вышак», то есть расстрел за разжигание межнациональной розни в особо тяжких формах! Во времена Сталина на эту тему вовсе не церемонились.

В то же время было бы неуместно отрицать тот факт, что, воспользовавшись революционным разгулом, в Институте экспериментальной биологии еще в 1920 г. создали отдел, который так и назывался – «Российское евгеническое общество». Общество было создано под эгидой народного комиссара здравоохранения Н. А. Семашко, председателем был Н. К. Козлов, членами правления – психиатр Т. И. Юдин, антропологи В. В. Бунак, В. А. Богоявленский, А. С. Серебровский. В 1925 г. общество насчитывало уже 95 членов. А в 1921 г. профессором Петроградского университета Ю. А. Козловым и в рамках АН было создано «Бюро евгеники». Близкими проблемами занимался также и специально организованный в начале 1920-х годов Институт крови. Схожими проблемами занимались и тогдашние советские психоаналитики.

Но все эти «научные» образования возникли задолго до воцарения нацистского расизма в гитлеровской Германии. Это – во-первых. Во-вторых, по мере становления советской науки и перехода к державно осмысленным научным изысканиям все это околонаучное мракобесие было прикрыто, причем не без участия органов госбезопасности, поскольку многие исследования носили явно расистский характер, вступавший в резкое противоречие с Конституцией СССР, особенно 1936 г., провозгласившей полное и абсолютное равноправие всех народов СССР! К середине 1930-х гг. подобные исследования были прикрыты полностью, а наиболее ретивых, склонных заниматься научным расизмом ученых «расфасовали» по «медвежьим углам» необъятного ГУЛА Га, а кое-кого – и вовсе к стенке поставили.

И все же «миттельшпиль» особой политической подлости этой гнусной фальшивки сокрыт в «дате выдачи доверенности» Г. Мюллеру якобы для ведения переговоров с НКВД и подписания якобы «Генерального соглашения». Казалось бы, ну что в ней такого: 3 ноября 1938 г.?

К глубокому сожалению, эта дата несет в себе громадный, чудовищный по своей подлости смысл. Как, впрочем, и дата подписания самого «Генерального соглашения» – 11 ноября 1938 г. Дело в том, что прежде чем польский еврей Хершель (Гершель) Гриншпан убил без вины виноватого третьего секретаря германского посольства в Париже Эрнста фон Рата, произошли имевшие широкий международный резонанс события, следствием которых, во всяком случае чисто внешне это так, и явилось само это убийство. А начало той череде событий, приведшей и к убийству Э. Рата, и к «хрустальной ночи», было положено еще в марте 1938 г.

Тогда, в марте 1938 г., польское правительство, воспользовавшись аншлюсом Австрии, объявило недействительными паспорта всех польских граждан, если они не были в Польше более 5 лет, – польские чиновники боялись, что 20 тысяч евреев, имевших польское гражданство и живших в Австрии, после аншлюса ринутся в Польшу. Всякий владелец просроченного (по этому закону) паспорта должен был для въезда в страну получить отметку в польском консульстве. Этот закон, однако, коснулся и 50 тысяч польских евреев, десятилетиями живших в Германии. Большинство этих людей должны были остаться вообще без гражданства.

Юдофобия в Польше в 1938–1939 гг. резко превышала зоологический антисемитизм в нацистской Германии со всеми ее так называемыми Нюрнбергскими законами о расовой чистоте и массовыми юдофобскими выходками штурмовиков. Даже американский историк Хогган вынужден был признать в 1960 г., что до начала войны обращение с евреями в Германии было гораздо более мягким, чем в Польше. Если до 8 ноября 1938 г. из Польши бежало 600 тыс. евреев, то из Германии за то же время (т. е. с 30.01.1933 г. по 08.11.1938 г.) – только 170 тысяч. Многие исследователи совершенно справедливо подчеркивают, что царившая в те годы в Польше юдофобия еще должна получить соответствующую оценку…

Общая численность подпадавших под действие этого закона польских евреев составила 70 тыс. человек. С другой стороны, и гитлеровское правительство лишилось возможности избавиться от восточных евреев, переправив их через польскую границу, так как они уже не были польскими гражданами. Польско-германские переговоры по этому вопросу ни к чему не привели, поляки решительно отказывались признать этих евреев своими гражданами. Гестапо же получило распоряжение в течение четырех дней выдворить всех польских евреев из страны и энергично принялось за дело. Стремление нацистов во что бы то ни стало выдворить евреев из страны в 1938 г. привело к так называемому Збонщинскому выдворению. Речь идет о том, что в октябре 1938 г., когда польские власти аннулировали паспорта польских евреев, проживавших в Германии и Австрии, для того чтобы препятствовать их возвращению назад, нацисты предприняли встречные шаги.

В соответствии с приказом Р. Гейдриха германская полиция арестовала тогда от 17 до 18 тысяч польских евреев и поездами доставила их к польской границе. По разным данным, далее произошло следующее: по одной версии, этих евреев перегнали на польскую территорию под дулами винтовок, по другой, в ночь с 28 на 29 октября эсэсовцы ударами плетей заставили первую партию депортируемых, успевших взять с собой только самые необходимые вещи, перейти границу. По одной версии, вслед за этим на польско-германской границе стали разыгрываться отвратительные сцены, когда обе стороны хотели избавиться от этих евреев, причем, как свидетельствуют зарубежные источники, по цинизму и бесчеловечности польские чиновники далеко превосходили гитлеровских.

По другой версии, та группа польских евреев, которую в ночь с 28 на 29 октября вынудили перейти на польскую территорию, попала под пулеметный огонь польских пограничников, а когда они, спасаясь от обстрела поляков, бросились назад, то попали под огонь уже германских пограничников. Среди этих евреев была и семья Гриншпанов (Грюншпанов), 17-летний сын которых – Хершель (Гершель) – проживал в Париже, где учился. По одной версии, в ходе этого обстрела погиб его отец – портной Гриншпан, проживавший в Ганновере с 1911 г. Однако, по другой версии, он получил от сестры открытку с описанием мытарств, которые его семья испытывала на границе. Значительная часть депортируемых лиц оказалась в приграничном польском селении Збонщин, где содержалась в крайне тяжелых условиях. Кстати, от названия этого селения и пошло название этого антигуманного инцидента. Узнав о трагедии, психически не совсем нормальный Гершель Грюншпан решил отомстить.

3 ноября 1938 г. он пять раз выстрелил в третьего секретаря германского посольства в Париже, члена НСДАП Эрнста фон Рата (тот погиб от ран). По иронии судьбы Эрнст фон Рат и его отец были убежденными противниками преследований евреев (последний, в частности, впоследствии оказывал евреям помощь в самые тяжелые времена). Не имевший, во всяком случае чисто внешне, каких-либо, тем более серьезных, политических мотивов, Г. Грюншпан протестовал явно не по адресу – истинным инициатором Збонщинского инцидента была Польша. Геббельс же преподнес этот случай как якобы свидетельство мирового заговора евреев против Германии. Уже на следующий день главный официоз нацистской партии «Фелькишер беобахтер» напечатала весьма многозначительную фразу: «Вполне очевидно, что немецкий народ сделает из этого события соответствующий вывод».

Шеф нацистской пропаганды Йозеф Геббельс весьма ловко обыграл тогда факт не единичности такого убийства. Еще 4 февраля 1936 г. венгерский (по другим данным, югославский) еврей, студент Давид Франкфуртер, убил в швейцарском Давосе руководителя местной организации НСДАП Вильгельма Густлоффа.

А 9 ноября 1938 г. «на традиционном сборище в Мюнхене в честь очередной годовщины “Пивного путча” в уже и без того наэлектризованной атмосфере Геббельс, лучший после Гитлера оратор в Третьем рейхе, произнес подстрекательскую речь». И в тот же вечер в Германии начался, как это явствует из приведенной выше директивы Г. Мюллера, заранее спланированный чудовищный антиеврейский погром, вошедший в историю под названием «хрустальная ночь».

Столь подробный анализ приведен вовсе не случайно. Ведь если бы фальшивка о якобы имевшем место так называемом Генеральном соглашении была укоренена в информационном обороте «демократической пропаганды», то получилось бы следующее. Что СССР в лице НКВД более чем сознательно пошел на это «сотрудничество» с гестапо «для борьбы с мировым еврейством»! Потому что и «дата выдачи доверенности» Г. Мюллеру – 3 ноября 1938 г., и тем более дата подписания «Генерального соглашения» должны были бы означать, что СССР в лице своего руководства все знал заранее и тем не менее сознательно пошел на такой шаг!

В Советском Союзе действительно прекрасно знали, что произошло на польско-германской границе. И, к слову сказать, для этого вовсе не нужно было пользоваться информацией разведки – об этом сообщали все информационные агентства и крупнейшие газеты Европы. Тем более что начало этой дурно пахнущей консульско-паспортной склоке Польша положила еще в марте 1938 г. Так что все перипетии этой неприглядной истории хорошо были известны и по открытой информации. Не говоря уже об информации разведслужб СССР, которые располагали очень сильными агентурными позициями как в Германии, так и Польше. И чтобы при наличии таких данных Сталин пошел на сотрудничество с гестапо?

Однако чудовищная подлость фальшивки этим не ограничивается. Судя по всему, ее главная цель все же заключалась в попытке спровоцировать зарождение в широких кругах «демократической общественности» крайне ложного впечатления о следующем. Что, пойдя на подписание такого «Генерального соглашения», Советский Союз тихо одобрил грязную Мюнхенскую сделку Запада с Гитлером! Ту самую сделку, в результате которой Чехословакия была отдана на растерзание не только гитлеровцам, но и Польше, прямо под носом у Гитлера оккупировавшей Тешинскую область Чехословакии. На тот момент там проживали 156 тыс. чехов и всего 77 тыс. поляков, которые вовсе не жаждали угодить в «рай» под названием Польша!

Даты – 3 и 11 ноября 1938 г. – это даты, последовавшие за Мюнхенской сделкой. И коли в тексте «Генерального соглашения» фигурирует нонсенс о «сотрудничестве и процветании» между СССР и Германией, то, следовательно, должно выходить, что СССР негласно одобрил Мюнхенскую сделку? Ту самую сделку, против которой он протестовал с невероятной яростью!

Наконец, вот о чем. По существовавшим тогда правилам после 22 июня 1941 г. «Генеральное соглашение» должно было попасть в Особый архив НКВД, что в свою очередь должно было получить соответствующее документальное отражение как минимум в виде оттиска штампа, свидетельствовавшего о переводе дела именно в этот архив НКВД. Однако фальсификаторы предъявили нелепую обложку, на которой типографским способом отпечатано «КПСС», хотя, по их легенде, должно быть так:

во-первых, на обложке дела должны были стоять опознавательные реквизиты НКВД СССР, скорее всего реквизиты личного секретариата Берия уже как наркома внутренних дел СССР;

во-вторых, опознавательные реквизиты о переводе этого дела в Особый архив НКВД СССР;

в-третьих, опознавательные реквизиты перерегистрации архивного дела НКВД СССР в архивное дело сначала НКГБ СССР, а затем и МГБ СССР – ведь после войны было уже МГБ;

в-четвертых, опознавательные реквизиты о переводе этого архивного дела из Особого архива МГБ СССР в Особый архив ЦК КПСС после 1953 г. и т. д. и т. п. А поскольку ничего подобного нет, то столь красноречивое отсутствие обязательных атрибутов тем более свидетельствует о том, что мы имеем дело с фальшивкой.

Далее. Увязав датированную 11 ноября 1938 г. фальшивку с не менее фальшивыми «событиями» февраля 1942 г., Карпов фактически (вольно или невольно) совершил столь же чудовищный подлог. Дело в том, что за месяц до начавшихся так называемых переговоров между советскими и германскими разведчиками в Мценске, т. е. 20 января 1942 г., в Третьем рейхе прошла печально «знаменитая» Ванзейская конференция, на которой был принят план уничтожения евреев в Европе! По сути дела, тут точно так же, как и в случае с «Генеральным соглашением» 1938 г., очень коварно обыгран временной фактор: 20 января 1942 г. Ванзейская конференция, а 19 февраля 1942 г. – якобы предложения Сталина германскому командованию, в том числе и по борьбе с мировым еврейством. Дело в том, что в момент, когда стряпалась фальшивка, а происходило это явно в 1998–1999 гг., уже было известно, что в начале 1942 г. советское руководство точно знало о Ванзейской конференции и принятых на ней бесчеловечных решениях.

Следовательно, вне зависимости от того, понимал ли это сам Карпов или нет, но он, по сути дела, «ненавязчиво» формировал у читателей впечатление, что-де Сталин все точно знал и тем не менее, как и в 1938 г., вполне осознанно вступил в переговоры с гитлеровцами с позиций оголтелой юдофобии! Чем он на самом деле никогда не страдал и в помине, чего в действительности не было и быть не могло даже гипотетически. Солидаризировав же Сталина с бесчеловечной нацистской затеей по «окончательному решению еврейского вопроса», Карпов тут же рассыпался во всевозможных реверансах в его адрес! Как же можно было подставлять, пускай уже и канувший в Лету СССР, а также Сталина под обвинения в едва ли не прямом потворстве нацистским злодеяниям? Ведь Россия, как известно, является правопреемником СССР на международной арене со всеми вытекающими отсюда последствиями! Неужели так трудно было проявить максимум осторожности в вопросах, подлинная подоплека которых неведома и которую, к сожалению, В. В. Карпов даже и не пожелал выяснить?!

Конечно, можно было завершить анализ этого мифа примерно так, как это сказали бы в Одессе: «Так и шо вы тепер скажете за эту адиетскую подготовку к Второй мировой войне»?! Можно было бы, если бы не одно «но».

Чрезвычайно широко распространенная В. Карповым чудовищно варварская ложь, к глубочайшему сожалению, обрела инерцию собственной жизни. Теперь об этом в теле – и радиоэфире орут всевозможные негодяи и отпетые идиоты, которых хлебом не корми, дай только оскорбить вскормившую их Родину. Пишутся всевозможные грязные статейки на эту тему. А по заказу Евросоюза и на его же деньги, при «научном содействии», к глубокому сожалению, носящих паспорта граждан РФ представителей отечественной исторической науки, в Эстонии был создан гнусный телефильм на эту тему. Фильм, который нагло обвиняет – и все ведь на основе распространенной В. Карповым чудовищной фальшивки – СССР-Россию в прямом пособничестве нацистским варварам в их чудовищных злодеяниях против еврейского народа.

Остается только сказать: «Спасибо» Вам, Герой Советского Союза, видный писатель Владимир Васильевич Карпов, за то, что так здорово подсобили и без того буйствующей в своем злобном русофобстве западной сволочи! Помогли так, что дальше ехать некуда!

И вот еще о чем. Мало кому известно, что 31 мая 1939 года в Государственном архиве Октябрьской революции (ныне ГАРФ), входившем тогда в состав Центрального архивного управления НКВД СССР, в фонде № 612 было заведено дело № 27. Именно в нем стали сосредотачивать различные материалы о всевозможных контактах с Германией фактически за последнюю к тому моменту четверть века. В том числе там были сосредоточены данные о ранее существовавших конфиденциальных каналах доведения информации до руководства Германии в целях оказания на него выгодного для России (СССР) влияния. В этом же деле были сконцентрированы материалы разведки, контрразведки, тайных обществ (в виде выписок из следственных дел в отношении их участников), внешнеполитического ведомства и т. д. Надо сразу же сказать, что папка получилась весьма жиденькой…

Если, как утверждается в анализируемом мифе, в качестве пролога к заключению советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. с гестапо было подписано некое «генеральное соглашение по борьбе с мировым еврейством», то какого же, миль пардон, 31 мая 1939 г. понадобилось создавать в Центральном архиве НКВД СССР упомянутое выше специальное дело?! Да еще и для того, чтобы сосредоточить там все крохи информации, на основании которой можно было сделать некоторые выводы о потенциальных каналах доведения информации до сведения германского руководства?! Ведь не проще ли было бы «перетереть» вопрос о возможности заключения такого договора по каналам спецслужб, уж коли они якобы пошли на такое сотрудничество?! Ведь контакты-то якобы были налажены. Разве не так?! Элементарная логика подсказывает, что должно было бы быть именно так. Да и мировой опыт подсказывает, что уж если хотят пойти таким путем, то до поры до времени осуществляют это по каналам спецслужб. Много ли, например, у нас знают о том, как СССР в 1970 г. заключил договор с ФРГ?! Если бы осуществлявший по поручению Председателя КГБ Ю. В. Андропова эту строго конфиденциальную на первом этапе миссию генерал КГБ Вячеслав Кеворков не опубликовал бы в наше время соответствующую книгу своих воспоминаний, то ничего бы мы и не знали об этом. Или, например, в историографии советско-финляндских отношений уже хорошо описана история, как по поручению Сталина резидент советской внешней разведки Б. Рыбкин (по прикрытию Ярцев) в 1938 г. вел конфиденциальные зондажные переговоры с руководством Финляндии. Главная цель этих переговоров – выяснение возможности в договорном порядке и на очень выгодных для Финляндии условиях изменения советско-финляндской границы в целях обеспечения максимальной безопасности Ленинграда. Кстати говоря, поручение Рыбкину-Ярцеву давал лично Сталин и перед ним же и отчитывался резидент.

Однако в 1939 г. ничего подобного не было. Все зондажные контакты тогда осуществлялись по каналам народного комиссариата иностранных дел, то есть через дипломатов. Это хорошо известно по различным историческим публикациям. Все контакты и беседы предварительного, зондажного характера велись в строго дозированном объеме и крайне осторожно. Причем как со стороны Германии, так и со стороны СССР. Ни одна из сторон, что называется, «не гнала лошадей». Следовательно, по каналам спецслужб, прежде всего разведки, никаких мер зондажного характера не осуществлялось.

Напротив, в это же самое время советские разведывательные службы резко активизировали свои усилия в традиционном для себя русле – по добыванию достоверной информации о планах Гитлера и его окружения на ближайшее время, прежде всего в отношении Польши. Благодаря именно этим усилиям еще в начале апреля 1939 г. стало известно, что Гитлер подписал план «Вайс» – план нападения на Польшу. А затем на протяжении всех месяцев, предшествовавших заключению договора о ненападении, советские разведывательные службы проделали в буквальном смысле гигантскую работу по добыванию достоверной информации о позиции Германии и западных держав по вопросам европейской безопасности. Знали буквально все, вплоть до каждой запятой в инструкциях английской и французской делегациям, прибывшим в Москву на советско-англо-французские переговоры летом 1939 г. Знали, что западные демократии не собираются подписывать какие-либо документы с СССР. Напротив, сделают все, чтобы Гитлер поскорее напал на Польшу и в одном походе на нее также и на СССР. Знали даже и о том, каким образом западные мерзавцы собираются «кинуть» Польшу, которой без ее пожелания выдали свои гарантии безопасности. Причем знали задолго до того, как английская и французская делегации прибыли в Москву. Мы еще поговорим об этом подробно.

Короче говоря, с какой стороны ни возьмешь, получается, что ни с какой стороны даже минимального, даже тени намека на минимальное подтверждение анализируемого мифа нет. Да и не было в помине. Зато было другое.

Именно Великобритания и Франция при молчаливой поддержке США своими действиями предрешили холокост евреев в Европе. Ведь до сих пор почти не упоминается – за исключением сугубо израильских историков, – тот факт, что именно Великобритания после нападения Германии на Польшу ввела жесткий запрет на иммиграцию евреев в Палестину. В тот период времени у них был фактически только один путь спасения – в Палестину. Но им и этот путь закрыли. Закрыла Великобритания. Ведь именно ее подмандатной территорией тогда и являлась Палестина. Чего же спустя десятилетия с больной головы валить на здоровую?! Кстати, закрыли въезд евреев на свою территорию и США.

Какое отношение могли иметь и имеют Сталин и СССР к тому, что столько трагического случилось с еврейским народом? И какое отношение ко всему этому мог иметь советско-германский договор о ненападении? Напротив, тогда, в 1939 г., огромное количество польских евреев укрылось на советской территории. Впоследствии именно СССР, Сталин и Красная Армия под его командованием сделали все от них зависящее, чтобы спасти еврейский народ. Еще в самом начале 1942 г. СССР возвысил свой голос в защиту варварски истребляемого гитлеровцами еврейского населения. А сволочи на Западе не просто молчали, но злоумышленно отказывались верить абсолютно достоверной информации СССР.

Не случайно поэтому, что именно 27 января во всем мире почитается как День памяти жертв Холокоста – именно в этот день Красная Армия освободила несчастных узников Освенцима, большинство из которых было евреями.

Так что пора кончать со всеми подобными мифами. Кончать именно по-русски – хорошим осиновым колом в глотки их распространяющих! Так будет в высшей степени справедливо! Потому что и в помине не было никакого тайного соглашения между НКВД СССР и гестапо! Соответственно нет и быть не может никакой роли этого никогда не существовавшего соглашения в том, что в дальнейшем был подписан советско-германский договор о ненападении! Короче говоря, хватит лгать, господа и товарищи! И так уже обгадили нашу Историю донельзя! Пора бы и угомониться…

* * *

Сталин давно разработал технологию предварительного зондирования позиции Германии по вопросу о возможности провоцирования Второй мировой войны, и даже саму технологию вступления ради этого в сговор с Гитлером, и, дождавшись удобного момента, реализовал свои планы в 1939 году. При этом он руководствовался своими примитивными представлениями, построенными на догматах марксизма-ленинизма, прежде всего в интересах устроения «мировой революции».

Это самый важный, а в интеллектуальном смысле еще и самый сложный во всей мифологии вокруг советско-германского договора о ненападении миф. Им прикрывается основная масса изысканно подлого по отношению к судьбам мира во всем мире, не говоря уже о том, что и по отношению к СССР тем более, конспирологического замысла по технологии провоцирования Второй мировой войны, который прикрывают оголтелыми нападками на Сталина. До недавнего времени его было очень трудно не то чтобы разоблачить, но и даже просто проанализировать. В нем гигантское многоуровневое переплетение различных аспектов политики, геополитики, истории, дипломатии, разведки, конспирологии и многого другого. И если удавалось размотать миф с одной или с двух позиций, то, например, с третьей или четвертой – никак, поскольку не хватало разоблачительной аргументации на каждом из необходимых направлений. Однако, как говорили древние, все течет, все изменяется. В настоящее время есть реальная возможность показать, что в этом мифе к чему.

Этот подлый замысел разработал не Сталин и даже не советские спецслужбы. Он был разработан на Западе, причем именно теми могущественными силами, которых уже неоднократно упоминавшийся на страницах книги Х. Г. Раковский во время допросов на Лубянке называл «Они», то есть членами Комитета 300. В этой связи вновь обратимся к его показаниям на допросе 26 января 1938 г. Одновременно хотелось бы обратить внимание на некоторые особенности нижеприводимого цитирования его показаний. Во-первых, опубликованный русский текст этих показаний отличается большой корявостью, что явилось следствием многократного перевода с одного языка на другой – сначала с французского на русский, затем с русского на испанский, затем с испанского опять на русский и одновременно с испанского на английский, а с английского опять на русский. Причем и переводчики всякий раз были столь разные по своему профессионализму, что… Вследствие этого обстоятельства существуют два основных варианта перевода на русский язык – с испанского и с английского. В данном случае за основу был взят перевод с английского языка. Все это вынудило автора произвести предварительный сравнительный анализ двух основных переводов, по итогам которого и было осуществлено уплотнение цитируемого текста. Во-вторых, на уплотнение пришлось пойти также и вследствие запутанной витиеватости выражений самого Раковского, частого применения им огромного количества слов-паразитов (да еще при многократном переводе эта особенность была усугублена). В его времена масоны высоких степеней посвящения вообще выражались, мягко говоря, более чем витиевато и сложно. Образно говоря, с большими выкрутасами. Особенно, когда речь заходила о теоретических обоснованиях тех или иных глобальных положений. К тому же нередки случаи, когда Раковский как матерый масон-марксист-интернационалист явно умышленно передергивал факты за счет применения неуместных и необъективных терминов, обильно сопровождая свои передергивания использованием малопонятных слов-паразитов. Все это всерьез затруднило бы правильное прочтение и тем более точное понимание сути его показаний. Вследствие этого автор принял нелегкое решение отредактировать и уплотнить цитируемые здесь показания Раковского с учетом современных литературных требований. Естественно, ни в коей мере не посягая на подлинность смысла сказанного Раковским, за что официально ручаюсь перед читателями. В-третьих, осознавая особую важность не только цитируемого для анализа данного мифа, но и формально остающегося за кадром материала, автор счел целесообразным использовать предшествующие высказывания Раковского в качестве иллюстративных комментариев. Наряду, естественно, с собственными, то есть авторскими, комментариями. Все это позволило достичь при цитировании максимального семантического уплотнения с тем, чтобы читатели смогли воочию и в сконцентрированном виде убедиться в том, сколь же тонкими методами действуют могущественные силы Запада ради того, чтобы спровоцировать очередную мировую бойню. Итак, вот что показал Х. Г. Раковский.

Эвентуальный комментарий. До начала нижецитируемой части своих показаний, где он излагал технологию провоцирования войны, Раковский обосновывал целесообразность очередной мировой войны, в том числе и прежде всего против СССР в целях приведения к власти антисталинской оппозиции, которая должна была возобновить в активных формах международный бандитизм по имени «мировая революция» в интересах… Запада. Проделал он это весьма не затейливо, заявив следующее: «“Они” в конце концов увидели, что Сталин не может быть низвергнут путем государственного переворота, и их исторический опыт продиктовал им решение “bis” (повторение): проделать со Сталиным то, что было сделано с царем». Одно только это – уже феноменально уникальное признание того:

– что свержение монархии в России дело рук Запада; до него ни один из высокопоставленных «ленинских гвардейцев» – представителей «шайки подонков больших городов Европы и Америки» – не признавал этого, тем более находясь в СССР;

– что против царя был использован механизм тандема мировой войны и «революции»;

– что против Сталина предпринималась череда заговоров, ориентированных на государственный переворот, но все безуспешно;

– что в СССР издавна существовала не просто антисталинская оппозиция, а именно же крайне агрессивно настроенная антисталинская оппозиция, готовая ради достижения «своих» целей на самые крутые меры – вплоть до государственного переворота и убийства Сталина;

– что эта оппозиция никуда не исчезла;

– что «Они» решили использовать имевшуюся в наличии внутреннюю оппозицию опять в рамках механизма тандема войны и «революции», то есть государственного переворота в условиях войны;

– наконец, что ни «Они», ни сама эта оппозиция никогда не порывали тесной связи друг с другом.

Исторический опыт мог быть востребован только при наличии такой тесной связи. Потому как для применения тандема войны и «революции» необходимо было располагать внутренней «когортой» негодяев. Иначе «революция» не получится. Для нашего разведывательно-исторического расследования наиболее важно следующее.

1. «Они» в конце концов увидели, что Сталин не может быть низвергнут путем государственного переворота…» За этим «в конце концов» стоит еще более феноменальное признание – что на самом-то Западе давным-давно прекрасно поняли, почему Троцкий, а вместе с ним и сам Запад проиграли Сталину.

Череда заговоров с целью осуществления государственного переворота для свержения Сталина в качестве исходной печки, как и любое иное политическое явление, обязана была иметь и действительно имела до крайности бесивший Запад и Троцкого вывод. Вывод о давно сложившемся, непобедимом обычными, бескровными политическими средствами преобладании Сталина, одолеть которое можно было только физическим его устранением, то есть убийством. И Раковский безоговорочно подтвердил это, четко указав на то, что смертный приговор Сталину был вынесен Троцким и его сторонниками еще при жизни Ленина – на рубеже 1922–1923 гг. Когда он без году неделю пребывал на посту генерального секретаря партии[23]*. Это напрямую было связано с «завещанием» Ленина.

2. Что, убедившись в полном бессилии внутренней антисталинской оппозиции самостоятельно свергнуть Сталина, «Они» на основании своего «исторического опыта» приняли конкретное решение развязать войну против СССР по сценарию, аналогичному тому, который был использован против царя! Для чего и привели Гитлера к власти в Германии. Вот как это происходило согласно показаниям Раковского: «Имелось… одно затруднение, казавшееся нам (то есть мировой закулисе, прежде всего масонской, чьим представителем в России-СССР и был Раковский. – А. М.) непреодолимым. Во всей Европене было государства-агрессора. Ни одно из них не было расположено удобно в географическом отношении и не обладало армией, достаточной для того, чтобы атаковать Россию. Если такой страны не было, то “Они” должны были создать ее. Только… Германия располагала соответствующим (надо полагать, Раковский имел в виду по численности. – А. М.) населением и позициями, удобными для нападения на СССР и была способная нанести Сталину поражение». И тут же Раковский пояснил, что-де «Веймарская Республика не была задумана, как агрессор – ни с политической, ни с экономической стороны. Наоборот, она сама была удобна для вторжения». Но это была наглая ложь с его стороны. В соответствии с ранее проанализированным планом Перманентной мировой войны политические условия Версальского мира были настолько злоумышленно оскорбительны, а финансово-экономическое ограбление Германии было настолько унизительным и подрывало саму основу жизнеспособности германского народа, что взрыв националистического, пожалуй, даже сугубо шовинистического, рьяно агрессивного реваншизма был запрограммированно предрешен и потому произошел мгновенно. Это было крайне необходимо для «версальских мудрецов» и стоявших за ними могущественных закулисных сил Запада для того, чтобы сначала спровоцировать возникновение питательной среды для появления, а затем и для выявления наиболее подходящего лидера, способного канализировать и институционализировать националистические, шовинистические, реваншистские и прочие агрессивные настроения широких масс Германии в соответствующее русло.

Еще раз хотелось бы обратить внимание читателей на то, что выдающийся австрийский писатель-аналитик исторических процессов и явлений – Стефан Цвейг указывал в своем великолепном исследовании «Триумф и трагедия Эразма Роттердамского»: «Когда национальное и социальное объединяются ненавистью религиозного экстаза и возникают подземные толчки чудовищной силы, потрясающие мир, всегда находится человек, в данном случае – Лютер, в котором бесчисленные единицы предполагают овеществить свою неосознанную волю. У этого человеканеимоверно растут силы, и он, которому по первому призыву вся нация отдает свои силы, готов уже считать себя посланцем Вечного; через многие столетия после Христа возвышает он в Германии голос пророка: “Бог приказал мне, чтобы я учил и судил в немецких странах, как апостол и евангелист”. Этот восторженный человек считает, что Бог обязал его очистить церковь, вырвать немецкий народ из рук “Антихриста”, папы, этого “олицетворения дьявола”, освободить словом, а если слово не поможет, то мечом, огнем, ценой крови»[24]. При этом С. Цвейг особо подчеркнул колоссальнейшее значение одного обстоятельства: «Ничто нация не переносит так тяжело, как наложенную на нее внешней силой дань»[25]. Проще говоря, великий писатель в буквальном смысле слова гениально описал и сформулировал самую что ни на есть суть технологии провоцирования как бы самоинициации коренных (протестных) социальных («революционного» типа) потрясений устоев мира, но более всего возникновение лидера, способного «оседлать» это протестное потрясение устоев мира. Если убрать из первой цитаты все, что относится к появлению протестантизма, а взамен поставить внутригерманские условия после подписания Версальского мира, то перед нами во всей своей неприглядной красе возникнет суть технологии провоцирования зарождения национал-социализма в поверженной в Первой мировой войне Германии и появления Адольфа Гитлера как лидера этого преступнейшего политического движения, а затем и преступнейшей политической партии Германии. Более того. Если читатели не поленятся и вспомнят, что Гитлер всегда ссылался на некое Провидение, которое якобы его избрало для выражения воли германского народа, то и вовсе не стоит поражаться воистину гениальной проницательности С. Цвейга. Тем более что зарождение национал-социализма, появление на политической арене Гитлера, а затем и его становление в качестве сначала фюрера партии, а потом и всей Германии происходило на его глазах.

Прежде всего в аналогичную по смыслу политическую силу, лучше всего, политическую партию, способную претендовать на власть в стране. Для чего, кстати говоря, заблаговременно и были подготовлены необходимые организационные условия в лице пресловутого «Общества Туле», из чрева которого впоследствии и выползла коричневая гидра национал-социализма в лице НСДАП. И вовсе не случайно, что впоследствии знающие люди Запада на вопрос о том, где родился Гитлер, с апломбом знания тайн мировой политики заявляли: «В Версале!» Поэтому все теоретизирования Раковского по поводу Версаля не стоят и выеденного яйца. За исключением одного: «На горизонте голодной Германии заблистала скоротечная звезда Гитлера. Пара проницательных глаз остановила на нем свое внимание». Проще говоря, Раковский собственным же языком подтвердил только что приведенный выше вывод. Не говоря уже о том, что и гениальный вывод С. Цвейга тем более.

Правда, теоретизируя по поводу Версаля, Раковский обвинил Сталина в том, что именно из-за него сорвалась коммунистическая революция в Германии. Надо полагать, он имел в виду события октября 1923 г. Ну и слава Богу, что германский октябрь тогда сорвался. Любопытны и его дальнейшие рассуждения по поводу планов Дауэса и Юнга. По его словам выходит, что эти экономические планы были специально предприняты, чтобы временно смягчить тяжелое положение в Германии в надежде на то, что антисталинская оппозиция сможет перехватить власть в СССР. Но ничего из этого не вышло. Сталин абсолютно правильно понял смысл этих планов, особенно плана Дауэса, в связи с чем охарактеризовал его как «мину, подложенную под Европу». Потому как этот план позволял возродить германскую тяжелую промышленность – основу основ германского военно-промышленного комплекса, без чего войну спровоцировать было нельзя. Но Сталин даже план Дауэса поставил на службу СССР. Отчего на Западе просто взбесились. Ведь на Западе никто и предположить-то не мог, что созданное только для уничтожения геополитических конкурентов «оружие массового поражения» в лице «научного коммунизма» или, проще говоря, интернациональный марксизм, будет использован Сталиным в качестве ширмы:

– во-первых, для воссоздания практически по имперским лекалам столь ненавистной Западу России (хотя бы и в лице СССР) как могучего геополитического фактора всемирного масштаба;

– во-вторых, для интенсивного экономического развития России (СССР), что тем более не предусматривалось Западом;

– в-третьих, для эффективной защиты Советского Союза, особенно в период его военной слабости, путем создания едва ли не тотальной угрозы тылу всего Запада – собственно говоря, все догитлеровские планы нападения на СССР потому и были сорваны.

По мнению Запада, все это создавало исключительно заразительный пример, который угрожал самим его основам. Ну, ведь не для того же там выдумывали весь этот «марксизм», чтобы самим же и угодить если и не в могилу, то по крайней мере в глубокую яму, вылезти из которой было бы крайне трудно. Такое использование предназначенного только для разрушения «оружия массового поражения» в сталинском СССР буквально до осатанения бесило Запад. Тем более что за кулисами этого процесса в СССР постепенно подготавливались предпосылки для полной девестернизации и деленинизации страны и государства. Подготавливались и необходимые предпосылки для полной демократизации внутренней жизни в интересах всего народа, проведения внешней и внутренней политики, сообразуясь лишь с национальными интересами России (СССР). Тут уж бешенству Запада и вовсе не стало предела. Потому как Западу пришлось уразуметь, что, невзирая на социалистическую демагогию, в едва заметной квазигеополитической форме, но с характерной только для Высшего Закона Высшей Мировой Геополитики и Политики потрясающей эффективностью еще в период 1917–1922 гг. сработало основополагающее, абсолютно непримиримое, глобальное геополитическое противоречие между АГРЕССИЕЙ как сущностью и базовой ценностью Запада, которую Ленин, Троцкий и K° цинично пытались навязать России, и БЕЗОПАСНОСТЬЮ, как сущностью и базовой ценностью России. И в дальнейшем это обстоятельство становилось все более непреодолимым для Запада и его «пятой колонны» в СССР в лице шайки интернациональных коммунистов. Хуже того. Оно не только становилось все более непреодолимым, но еще и едва ли не в буквальном смысле физически заставило Запад считаться с собой. А ярчайшим символом этого обстоятельства стал Иосиф Виссарионович Сталин. Потому как он искренне отстаивал наиглавнейшую базовую ценность России. Потому, собственно говоря, и стал лидером национально-державного течения в партии! Раковский не смог скрыть звериной злобы «пятой колонны» по этому поводу. И прибегнув к квазинаучным формулировкам, произнес следующее: «Сталин, обладая национальным атавизмом, который не был в нем искоренен начальным марксизмом, по-видимому, по этой причине подчеркивает свой панрусизм, а в связи с этим возрождает класс, с которым мы должны были покончить, а именно класс национал-коммунистов – в противовес коммунистам-интернационалистам, каковыми являемся мы».

Откровенно говоря, даже проницательный современный читатель как минимум пару раз чертыхнется, прочитав эту непонятную с первого раза фразу. И формально будет прав. Но только формально. Потому что в действительности Раковский показал в этой фразе всю звериную злобу прибывшей вместе с Троцким шайки интернациональных марксистов (коммунистов) по поводу того, что Сталин стал постепенно осуществлять программу возрождения истинно Русского государства на новых основах и принципах, но с использованием присущего русскому народу патриотизма. Особую злобу у таких шакалов, как Раковский и иже с ним, вызывало то обстоятельство, что Сталин отвергал идею мировой революции, что он подмял Коминтерн под нужды СССР. Раковский прямо так и заявил, что-де Сталин

«душегуб революции, он не служит ей, но пользуется ее услугами», что «он ставит Интернационал на службу СССР», что он отождествляет собой «самый древний русский империализм»![26] Во всех этих «теоретических изысках» Раковского откровенно чувствуется смысловая перекличка с планами Запада по уничтожению славянства в Европе, о чем уже говорилось выше.

Еще бы всей этой прозападной сволочи было не взбеситься! После стольких титанических усилий по уничтожению России, Западу пришлось-таки, скрежеща зубами, считаться с русским фактором в мировой политике и даже пойти на дипломатическое признание Советского Союза, а также возобновление торгово-экономического сотрудничества. Но это же и вызывало неописуемое бешенство Запада. Ему, Западу, не давали покоя еще со времен Первой мировой войны, двух революций 1917 г., Гражданской войны и многочисленных интервенций недостигнутые им глобальные цели. Раковский очень даже смачно подтвердил все это. Именно поэтому-то Западу стала крайне необходима новая война. И не просто война против Советского Союза. И даже не просто черт знает какая по счету очередная «Вторая мировая война». Западу было нужно абсолютно гарантированное уничтожение России, хотя бы и советской. Западу было нужно именно такое абсолютно гарантированное уничтожение России (СССР), которое начисто исключало бы даже тень намека на иллюзию какого-либо ее (тем более его) влияния на Восточную Европу, овладение контролем над которой Запад считал ключом к грезившемуся мировому господству. Иначе запланированной глобальной перегруппировки сил на геополитической арене было бы не достичь. Потому Запад и рискнул на привод Гитлера к власти – с помощью именно этого ублюдка Запад намеревался все-таки достичь этих целей. А вот теперь можно перейти и к цитированию показаний Раковского по вопросам технологии конкретного провоцирования войны.

«Р. – Предварительная оговорка: я буду говорить только от своего имени. Я ответственен за интерпретацию… в том смысле, как это понимают “Они”, но допускаю, что “Они” могут считать более действенным для достижения указанных… целей другой план действий, совершенно отличный от того, который я буду сейчас излагать. Имейте это в виду.

Г. – Хорошо, будем иметь в виду. Говорите уж.

Р. – Упростим. Поскольку отсутствует объект, для которого было создано немецкое военное могущество – дать нам власть в СССР, – то теперь дело в том, чтобы добиться наступления на фронтах и направить гитлеровское наступление не на восток, а на запад… Проблема сводится к тому, чтобы… разыскать то, в чем имеется совпадение между Гитлером и Сталиным».

Краткий комментарий. Обратите внимание на следующее. Раковский без стеснения признал, что превращение Германии с помощью нацизма и его фюрера в агрессивное государство, способное развязать войну, преследовало цель с помощью столь кроваво-жестокого средства дать власть в СССР все той же, уже ни на что не способной, не только и даже не столько антисталинской, сколько антироссийской, антирусской и антисоветской оппозиции. Раковский, очевидно, и сам не понял, что, сказав это, он автоматически подтвердил абсолютную законность, объективность и справедливость уничтожения всей этой сволочи в 1937–1938 гг., что обычно преподносят нам как якобы «незаконные репрессии». Самым поразительным образом столь невольно и опрометчиво высказанное Раковским подтверждение совпало и с мнением американского посла в СССР Джозефа Дэвиса. Из письма Джозефа Дэвиса государственному секретарю США об итогах судебного процесса по делу «Правотроцкистского блока»: «13 марта 1938 года примерно в 5 часов утра все обвиняемые на процессе были признаны виновными и выслушали приговор. Троих приговорили к тюремному заключению, а остальных к смертной казни через расстрел. Восемь человек, получивших расстрел, – это видные деятели, бывшие члены советского правительства, включая бывшего премьера, шесть бывших членов кабинета, одного из наиболее видных партийных лидеров и члена Политбюро, и, кроме того, – президента одной из союзных республик. К тюремному заключению приговорены бывший посол в Англии и Франции (имеется в виду Раковский. – А. М.), бывший советник советского посольства в Берлине (имеется в виду Крестинский. – А. М.) и один известный специалист в области сердечных заболеваний. В ходе ежедневного знакомства с показаниями свидетелей, их манерой давать показания, по моему мнению, совершённые обвиняемыми преступления доказаны… По общему суждению тех дипломатов, кто присутствовал на процессе, с полной очевидностью установлено существование значительной по своему характеру политической оппозиции и серьёзного заговора, что в какой-то степени проясняет непонятное развитие событий в Советском Союзе в течение последнего полугода…» А в одном из написанных в апреле 1938 г. писем Дэвис писал по поводу процесса по делу «Правотроцкистского блока» и, в частности, Николая Бухарина: «Итак, сомнений больше нет – вина уже установлена признанием самого обвиняемого… И едва ли найдётся зарубежный наблюдатель, который бы, следя за ходом процесса, усомнился в причастности большинства обвиняемых к заговору, имевшему цель устранить Сталина». Выступая 25 июня 1941 г. с лекцией в Гарвардском университете, на вопрос о том, что он мог бы сказать о наличии в СССР «нацистской пятой колонны», Дж. Дэвис дал короткий, но исчерпывающий ответ: «Её больше не существует – все расстреляны»[27]. Чуть позже, но в 1941 г., под названием «Миссия в Москву» Дж. Дэвис опубликовал книгу воспоминаний о своем пребывании в Москве. Его мемуары отличались высокой степенью документальности, указанием на каждой странице ссылок на источники: дневник посла, личные письма, служебные записки и т. п. Книга сразу же стала бестселлером в Америке. Отдельные ее главы печатались на страницах авторитетных американских периодических изданий «Нью-Йорк таймс мэгэзин» и «Таймс». Общий тираж мемуаров посла составил без малого два с половиной миллионов экземпляров – более 700 тысяч экз. в дорогой твердой обложке и свыше полутора миллионов экземпляров карманного формата по доступной цене 25 центов. Получивший в подарок от Дэвиса эту книгу, президент США Рузвельт написал на своем личном экземпляре: «Эта книга – явление, она на все времена». Проведенный знаменитым институтом Гэллапа опрос среди американских читателей в октябре 1942 года, позволил выявить их мнение, что главным достоинством книги «Миссия в Москву» и заслугой ее автора является «достоверность информации о суде над заговорщиками, выступившими против Сталина»! Более того. Уже в годы войны, преодолев с помощью президента Рузвельта мощное сопротивление американских троцкистов, антисоветчиков и представителей белой эмиграции, Дж. Дэвис на киностудии «Уорнер бразерс» создал одноименный документальный фильм по своей книге. И даже Американское бюро художественных фильмов при правительственном отделе военной информации (военная цензура США в те годы. – А. М.) приняло эту картину с таким заключением: «Данный кинофильм является достойным ответом на лживые заявления стран оси и их пособников, и ответ этот – правда, самое сильное пропагандистское оружие». Фильм имел огромный успех и в США, и в странах антигитлеровской коалиции.

«Р. – …То, что “Они” финансировали Гитлера, не означает того, что они раскрыли ему свое существование и свои цели. Посланник Варбург представился ему под фальшивым именем, и Гитлер даже не догадывался о его национальности. Он также солгал насчет того, чьим он является представителем. Он сказал, что послан финансовыми кругами Уолл-стрит, заинтересованными в финансировании национал-социалистического движения в целях создания угрозы Франции, правительства которой ведут финансовую политику, вызывающую кризис в США.

Г. – И Гитлер поверил этому?

Р. – Это не так важно, поверил он или нет нашим объяснениям. Нашей целью была провокация войны, а Гитлер – это… война».

Краткий комментарий. 1. Посланник Варбург – это один из влиятельнейших представителей американской финансовой элиты того времени. Вообще-то на английском языке его фамилия произносится как Уорбург. Раковский в данном случае использовал более привычное для него немецкое произношение фамилии этого видного банкира. Что тоже не случайно. Именно клан Уорбургов-Варбургов стоял за спиной и Троцкого, и за тем революционным бандитизмом, который тот устроил в России. Именно они совместно с Я. Шиффом финансировали «русскую революцию». Раковский четко пояснил, в какой момент Варбург появился перед Гитлером, что является чрезвычайно важным обстоятельством. Произошло это в 1929 г., то есть в тот момент, когда НСДАП стала переживать кризис роста, и у нее перестало хватать финансовых средств, главным образом из-за разразившегося в тот год мирового финансово-экономического кризиса, более известного как Великая депрессия. Переговоры между Варбургом и Гитлером шли напрямую. В результате они договорились о прямом финансировании. Гитлер получил десятки миллионов долларов, о чем уже говорилось выше, при анализе других мифов. В конечном счете совместными с британским капиталом усилиями Гитлер был приведен к власти. Раковский также отметил, что если «Они» и финансировали Гитлера, то это не означает того, что они раскрыли ему свое существование и свои цели. Посланник Варбург представился ему под фальшивым именем, и Гитлер даже не догадывается о его национальности. Раковский имел в виду, что Гитлер даже не догадывался, что перед ним еврей. По словам Раковского, во время тайного контакта с Гитлером Варбург также солгал насчет того, чьим он является представителем. Он сказал ему, что послан финансовыми кругами Уолл-стрит, заинтересованными в финансировании национал-социалистического движения в целях создания угрозы Франции, правительства каковой ведут финансовую политику, вызывающую кризис в США. 2. Произнося выражения «нас не интересует…», «нашим объяснениям…», «нашей целью…», Раковский однозначно показывал, что он ни на йоту не отделяет себя от тех, кого он называл «Они». Это немного странно, так как он сразу же оговорился, что будет говорить только от своего имени. Но в то же время такие его пассажи неудивительны – даже сидя на лубянских нарах, он по-прежнему ощущал себя эмиссаром и исполнителем воли тех, кого нарек «Они».

«Г. – Не вижу никакого другого способа сдержать его (то есть Гитлера. – А. М.), как создать коалицию СССР с демократическими нациями, способную запугать Гитлера… Он не будет в состоянии броситься одновременно против всех государств мира. Самое большее – на каждое по очереди.

Р. – Не приходит ли вам в голову более простое решение… я бы сказал, контрреволюционное?.. Сократите фразу наполовину… и повторите “избежать войны”. Разве это не абсолютно контрреволюционная вещь? Каждый искренний коммунист, подражающий своему идолу Ленину и самым великим революционным стратегам, всегда должен жаждать войны. Ничто так не приближает торжества революции, как война![28] Это марксистско-ленинская догма, которую мы должны исповедовать».

Краткий комментарий. Вообще этот фрагмент сам по себе уникальный, можно даже сказать, феноменально уникальный. Ведь Раковский однозначно признал факт наличия механизма перманентной перекройки мира – с помощью механизма тандема войны и «социальной революции». Проще говоря, механизм Перманентной мировой войны в тандеме с механизмом перманентной мировой (социальной) революции. Да, действительно, марксистско-ленинская догма предусматривала это. Выше уже подробно было проанализировано это обстоятельство. Но этого не предусматривал Сталин. Именно из-за этого на протяжении всего допроса Раковский непрерывно, порой даже переходя рамки дозволенного для подследственного, критиковал (в том числе и злобно) Сталина за то, что он подчинил революцию государству, а не государство революции. А ведь Раковский и его соратники-бандиты именно последнее считали правильным. Причем, и на это следует обратить особое внимание, говоря о том, что Сталин «подчинил революцию государству, а не государство революции», Раковский имел в виду не только и даже не столько внутреннюю революцию, то есть ту, что произошла в 1917 г. в России, но прежде всего их чертову «мировую революцию». Именно поэтому он и называл Сталина «душегубом революции». Слава Богу, что он был именно таким «душегубом», ибо вовсе не стремился к тому, чтобы насильственно насаждать коммунизм на планете. Тем более не стремился приближать торжество революции с помощью войны. В этом смысле чрезвычайно характерна оценка западниками истинных намерений Сталина. Анализируя происшедшие события в своем меморандуме от 2 сентября 1939 г., то есть после подписания советско-германского договора о ненападении и тем более нападения Германии на Польшу, помощник заведующего Европейским отделом Госдепартамента США Л. Гендерсон высказал мнение, что Сталин, как и говорил Троцкий,

«дезертирует из мирового революционного движения»[29]. Сие признание ценно именно тем, что оно четко фиксирует отсутствие у Сталина намерения провоцировать мировую войну ради торжества революции, тем более мировой революции, в чем его по сию же пору нещадно обвиняют! Ведь сутью политики Сталина была Безопасность, как основополагающая базовая ценность станового хребта СССР-России. Выше на конкретных примерах уже показывалось, что к середине 30-х гг. прошлого столетия даже западные дипломаты обратили внимание на то, что Коминтерн едва на ладан дышит и что насаждение коммунизма не является для высшего советского руководства первостепенной задачей. Более того. Зафиксированный западными дипломатами этот факт был проиллюстрирован подтверждением со стороны беглых предателей из советской разведки. Они также обвиняли Сталина, что под его воздействием прекратилось доверие коммунистам-интернационалистам, что для него перестало что-либо значить революционное движение в Европе, что именно поэтому он стал постепенно заменять оперативный состав органов госбезопасности, особенно разведки (а также военной) на русских по национальности сотрудников. Проще говоря, и предатели тоже подтвердили, что уже в середине 30-х гг. ХХ века у Сталина не было никакого намерения насаждать коммунизм в других странах, тем более с помощью мировой войны в тандеме с «революцией». Собственно говоря, именно поэтому-то Раковский, как бы бравируя, постоянно прямо или косвенно кидал в адрес Сталина обвинения в контрреволюционности. Потому как Сталин действительно не стремился к войне. Все его помыслы и действия были направлены на обеспечение безопасности СССР, а не на развязывание, тем более инициативное, войны, в том числе и мировой. Тем не менее Раковский умудрился-таки обвинить Сталина в том, что, видите ли, во избежание войны против СССР, он, оказывается, спровоцировал войну в Испании с тем, чтобы капиталистические государства воевали между собой!? О том, что это была наглая ложь, – современному читателю, очевидно, нет необходимости доказывать. Если, конечно, они вменяемы. Не Сталин развязал там гражданскую войну, а западные страны: демократии – косвенным вмешательством (подстрекательством) и одновременно невмешательством, Гитлер и Муссолини – прямой поддержкой антигосударственного мятежа Франко, а затем и прямым использованием своих вооруженных сил в гражданской войне на стороне Франко. Их задача как раз и состояла в том, чтобы втянуть в эту войну СССР и далее перекинуть пламя войны непосредственно на Советский Союз, в чем им особенно помогали вдохновлявшиеся проклятым «бесом мировой революции» троцкисты. Слава Богу, что Сталину тогда удалось найти именно ту форму помощи республиканцам – направление формально добровольцев и поставки оружия на сугубо коммерческой основе (за золото), – которая исключила в то время угрозу прямого втягивания СССР как государства в эту войну. Тем не менее, руководствуясь своим ложным посылом, Раковский сделал следующий вывод: «…Если Сталин считал, что он способен сам создать повод, достаточный для того, чтобы спровоцировать войну, в которой капиталистическим государствам пришлось бы воевать между собой, то почему он не должен допустить, по крайней мере, хотя бы теоретически, что и другие смогут достичь того же, что для него самого не казалось невозможным?» И далее, отталкиваясь от этой отягощенной откровенной ложью посылки, Раковский перешел к более глобальным рассуждениям.

«Р. – Значит, у нас есть уже и второй пункт возможного совпадения интересов. Первый – “избежать войны” против СССР. Второй – хорошо было бы вызвать таковую между буржуазными государствами.

Краткий комментарий. Далее Раковский опять теоретизирует в едва понятных выражениях и формулировках, которые пришлось опустить, чтобы не отягощать внимание читателей даже при неоднократном особо внимательном чтении малопонятными пассажами. Отметим только, что после этих теоретических фокусов Раковский полностью перешел на изложение технологии конкретного провоцирования мировой войны.

«Р. – ...У Гитлера и Сталина могут найтись совпадения, ибо, являясь разными людьми, они имеют один и тот же корень – …они классические империалисты».

Небольшой комментарий. Ну и загнул же Раковский!? Впрочем, это типичнейшая ошибка любой прозападно мыслящей русофобской сволочи. Еще в процессе геополитического анализа было указано, что если ведущие страны Запада по соображениям АГРЕССИИ стремились и стали (Англия, Франция, Германия, а затем и США) империалистическими странами, то Россия напротив – сугубо по соображениям БЕЗОПАСНОСТИ вынуждена была стать империей. Эту принципиальнейшую разницу на Западе предпочитают не видеть в упор. Ну а Раковский был типичнейшим западным выкормышем. Чего от него можно было ожидать в этом смысле?

«Р. – А если дело обстоит именно таким образом, то уже не трудно найти между ними общие точки. Почему же нет, если это оказалось возможным между одной царицей и одним прусским королем… Если Польша послужила пунктом объединения между Екатериной и Фридрихом – царицей России и королем Пруссии – в то время, то почему же Польша не сможет послужить причиной для нахождения точек совпадения между Гитлером и Сталиным? В Польше могут совпасть интересы Гитлера и Сталина, а также историческая царско-большевистская и нацистская линии. Наша линия, линия “Их” – также, ибо Польша христианское государство и, что еще более осложняет дело, – католическое… Если есть совпадение, то возможна и договоренность. В политике нет ни абсурдов, ни невозможного.

Небольшой комментарий. 1. Раковский имел в виду три раздела Польши в XVIII в., которые были осуществлены Пруссией, Австрией и Россией. 2. Обратите внимание, что в который-то раз Раковский ни на йоту не отделял политическую линию антисталинской (антисоветской) оппозиции от политического курса тех, кого он сам же называл «Они». 3. Как вы думаете, почему Раковский столь недвусмысленно стал намекать на возможность раздела Польши? Все очень просто. Дело в том, что еще почти за два года до окончания Первой мировой войны, зимой 1916/17 г. британское министерство иностранных дел составило меморандум, в котором указывалось, что воссоздание польского государства преследует цель «создать барьер против русского господства в Европе и против германского движения на восток».[30] Благая цель – воссоздание независимого польского государства (кстати, откровенно сворованная у дипломатии царской России, ибо Россия планировала, и это хорошо было известно, воссоздание польского государства под скипетром русского царя), – не будучи хоть как-то реализованной, прямо на бумаге уже была превращена в «яблоко раздора». Потому что воссоздание независимого польского государства по западным лекалам планировалось осуществить не только за счет собственно польских земель, но и даже за счет сугубо германских и сугубо русских территорий. Потому как поляки, пользуясь поддержкой Франции и в целом Антанты, нагло требовали воссоздания Польши в границах 1772 г., то есть в границах до первого раздела Польши. А это означало, что, например, взрыв оголтелого, яро агрессивного реваншизма в той же Германии уже был запрограммированно предрешен. Уже на рубеже 1916/1917 г.! В отличие от Германии в СССР столь оголтелый, агрессивный антипольский реваншизм публично не культивировался.[31] Однако это вовсе не означает, что в Москве забыли печальные для нее итоги Польшей же спровоцированной войны 1920 г. Потому как при поддержке Антанты Польша тогда лихо своровала у Советской России Западную Украину и Западную Белоруссию. Причем высшее руководство Великобритании давно прекрасно понимало, что в случае, если к собственно польским территориям будут прирезаны сугубо германские и сугубо русские земли, что в сущности-то означало бы их оккупацию поляками, то это вызовет и у Германии, и у России – какая она ни была бы – глубокую враждебность. Более того. В Лондоне прекрасно понимали, что это «в конце концов, должно привести к союзу между Россией и Германией против Польши».[32] Более чем изощренно мимикрируя в своих дипломатических «усилиях», якобы направленных на достижение прочного мира, и прежде всего якобы поддавшись давлению Франции и Америки, Великобритания согласилась практически со всеми требования поляков, урезая их только по мелочам. Но тем самым Великобритания своими «героическими усилиями» создала все предпосылки не только для нападения Германии на Польшу в недалеком будущем, но и для будущего советско-германского договора о ненападении. Потому как никоим образом не были гарантированы ни восточные границы поверженной Германии, ни вновь обретшей независимость Польши. Не случайно поэтому маршал Фош и ляпнул после заключения Версальского мирного договора, что это не мир, а перемирие, да и то всего на двадцать лет. Чуть попозже и до высшего французского руководства доперло, что, как вынужден был признать сам Пуанкаре, «не на Рейне начнется наступательный маневр Германии, направленный к разрушению мира, построенного в Версале… На востоке – вот где развернется атака Германии».[33] А что ж вы, супостаты окаянные, делали-то во время Версальской конференции? Зачем заложили в Версальском договоре все предпосылки для будущей войны?! Ведь все так и вышло. И Раковский совершенно не случайно привлек внимание допрашивавшего его представителя личной разведки Сталина именно к польскому вопросу. Он прекрасно знал конечную цель той задумки, которую антантовские сволочи заложили еще в Версальский «мирный» договор 1919 г., в том числе и в отношении Польши.

«Г. – Представим себе, как гипотезу, что Гитлер и Сталин наступают на Польшу.

Р. – Разрешите мне перебить вас. Нападение может быть вызвано только следующей альтернативой: война или мир».

Комментарий. Ввиду особой важности ниже излагаемого комментария прошу особое внимание!

Раковский конкретно назвал первый элемент технологии провоцирования войны – создание альтернативы: война или мир. Но он слегка слукавил, ибо произнес просто «нападение может быть вызвано…», без указания, кто на кого нападет. Между тем вся суть провоцирования Западом войны непосредственно в 1939 г. сводилась именно к тому, чтобы загнать и Германию, и СССР в такой тупик польского вопроса, который не имел бы, особенно для СССР, альтернативы в противовес навязываемой Западом дилемме, то есть действительно или война, или мир. И тот и другой вариант однозначно вели к тому, что обе державы войдут в непосредственное территориальное соприкосновение, что с учетом всех обстоятельств и факторов того времени фактически означало практически абсолютно неминуемую агрессию Германии против СССР. И вопрос заключался лишь в том, на какой географической линии это произойдет, с какого рубежа начнется гитлеровская атака. Для Германии с ее «Дранг нах Остен» наиболее желательное решение состояло в том, чтобы заполучить, в том числе и военной силой, столь вожделенные для германского генералитета базы в Восточной Польше, то есть в Западной Белоруссии и Западной Украине. Потому что только это, по их мнению, могло дать серьезный шанс на успех будущего блицкрига против СССР. Герры генералы доперли до такого вывода еще на рубеже 1936/37 г., о чем уже говорилось выше. А вот для СССР вынужденным, но наиболее приемлемым именно в вынужденной ситуации вариантом явилось бы выдвижение своих границ на запад, дабы отдалить их от жизненно важных центров, до которых, если отталкиваться от польско-советской границы и куда мог выскочить Гитлер, было рукой подать. Уже в то время приходилось особо считаться и с дальнобойной артиллерией, и особенно с возможностями дальнебомбардировочной авиации.

Увы, но все произошло именно так, как и обрисовал во время допроса Раковский. Прежде всего, именно Сталин и СССР оказались в злостно злоумышленно созданном усилиями действовавших во исполнение масонского приказа Рузвельта о недопустимости уклонения от развязывания мировой войны Великобритании и Франции тупике навязанной дилеммы. Причем именно в таком тупике, из которого через «не могу» был только один, безальтернативно один выход – скрепя сердце пойти на подписание нового договора о ненападении с Германией, хотя формально сохранялся также и старый пролонгированный Берлинский договор о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 г. Ознакомившись с материалами второй книги данного проекта, читатели лично убедятся в этом.

«Р. – Англия и Франция при их более плохих армиях и авиации по сравнению с Гитлером смогут напасть на объединившихся Гитлера и Сталина?»

Комментарий. Тут Раковский слегка загнул. Если у Англии действительно была малочисленная сухопутная армия, то у Франции – миль пардон, как раз крупнейшая армия во всей континентальной Западной Европе. К тому же весьма неплохо вооруженная и оснащенная.

«Г. – Да, это мне кажется затруднительным… разве что Америка…

Р. – Оставим на время Соединенные Штаты. Согласитесь ли вы со мной, что из-за нападения Гитлера и Сталина на Польшу не может возникнуть европейской войны?

Г. – Рассуждение логично, как будто бы невозможно.

Р. – В этом случае нападение или война была бы бесполезна. Она не вызвала бы взаимного разрушения буржуазных государств. Гитлеровская угроза против СССР продолжала бы существовать и после разделения Польши, так как теоретически и Германия, и СССР усилились бы в одинаковой степени. Практически – Гитлер больше, потому что СССР для дальнейшего его усиления не нужны ни земли, ни сырье, а Германии – нужны. Нужно, чтобы демократии атаковали и не атаковали агрессора. Разве у нас не два агрессора?.. Но наступления не будет именно потому, что их два. Но что препятствует тому, чтобы атаковали одного из них?.. Демократии объявят войну только одному агрессору, и именно Гитлеру. Поразмыслите: каждое государство, которому приходится бороться с коалицией враждебных государств, имеет своей главной стратегической задачей – разбить их по отдельности одно за другим. Это правило настолько общеизвестно, что доказательства здесь излишни. Итак, согласитесь… что нет никаких препятствий для того, чтобы создать такие обстоятельства. Думаю, что вопрос о том, что Сталин не будет считать себя задетым в случае нападения на Гитлера, уже решен “Ими”. Кроме того, к этому принуждает география, а в силу этого и стратегия. Как ни глупы Франция и Англия, собираясь воевать одновременно против двух держав, одна из которых желает сохранять нейтралитет, а другая, даже будучи в одиночестве, представляет собой для них серьезного противника, но откуда и с какой стороны смогут они произвести нападение на СССР?.. У них нет общей границы; разве что они поведут наступление через Гималаи… Да, остается воздушный фронт, но какими средствами и откуда смогут они напасть на Россию?.. По сравнению с Гитлером они уступают ему в воздухе. Все приведенные мною доводы не являются никаким секретом, это общеизвестно. Как вы видите, все упрощается в значительной степени…»

Комментарий. То ли в силу объективных причин, то ли умышленно, но Раковский слукавил, если не того хуже. Возможность для нападения на СССР у Англии и Франции была – с плацдарма подконтрольных им государств Ближнего Востока. Они и попытались в ходе советско-финляндской войны задействовать эту возможность, разработав план массированных бомбардировок Советского Закавказья и Северного Кавказа, прежде всего центров нефтедобычи, которые в то время для СССР являлись единственными. Впоследствии этот же план был реанимирован Англией еще до нападения Гитлера на СССР – уже в мае 1941 г., а затем, непосредственно в ходе советско-германской войны, в период наибольших успехов вермахта в блицкриге. Этот план англичане держали за пазухой до конца 1942 г. Кроме того, планировалась высадка англофранцузского экспедиционного корпуса в Норвегии, который затем прошел бы на территорию Финляндии и принял бы участие в войне против СССР.

«Р. – Возможное вмешательство большего количества государств не изменяет соотношения сил. Взвесьте в уме и увидите, как будет продолжать существовать равновесие, хотя и вступят другие или даже все европейские государства. Кроме того, что весьма важно, ни одно из тех государств, которое вступит в войну на стороне Англии и Франции, не сможет отстранить их от руководства, а в силу этого причины, которые помешают им напасть на СССР, будут сохранять свое значение.

Г. – Вы забываете о Соединенных Штатах.

Р. – … Я этого не забыл. Ограничусь изучением их функции в предварительной программе, которой мы сейчас заняты, и скажу, что Америка не сможет заставить Францию и Англию напасть одновременно и на Гитлера и на Сталина. Для того чтобы этого достичь, Соединенные Штаты должны были бы вступить в войну с самого же первого дня. А это невозможно. Во-первых, потому, что Америка не вступала раньше и никогда не вступит в войну, если она не подвергнется нападению. Ее правители смогут устроить так, что на них нападут, если это будет им удобно. В этом я вас уверяю. В тех случаях, когда провокация не имела успеха, и враг на нее не реагировал, то агрессия изобреталась. В первой своей интернациональной войне против Испании, в поражении которой не сомневались, они придумали агрессию, или, вернее, ее изобрели “Они”. В 1914 году провокация тоже имела успех. Можно, правда, оспаривать технически, существовала ли таковая, но правилом без исключения является то, что тот, кто совершает внезапное нападение без предупреждения, совершает его при помощи провокации».

Комментарий. Поразительным образом высказывания Раковского совпадали и с фактами, и с разведывательной информацией того периода:

1. США действительно никогда не влезали в войну с самого начала. Прежде всего они «изобретали» предлог, с помощью которого провоцировали нападение на себя или, по меньшей мере, имитацию нападения на себя. Так повелось с американо-испанской стычки в конце XIX в. из-за Кубы – взорвали военный корабль США на рейде Гаваны. Точно так же США повели себя и в годы Первой мировой войны. В войну они влезли только после того, во-первых, как кайзеровская Германия 31 января 1917 г. официально вручила ноту американскому послу об объявлении беспощадной подводной войны, что напрямую затрагивало интересы США и фактически явилось объявлением войны Америке. Во-вторых, после того как Англия сугубо в провокационных целях предала гласности перехваченную ее криптографами пресловутую телеграмму германского министра иностранных дел Циммермана от 19 января 1917 г. В этой телеграмме Циммерман от имени правительства кайзеровской Германии предложил Мексике воспользоваться моментом и напасть на США, чтобы отобрать у нее ранее отторгнутые земли. Тут уж США взвыли по-настоящему – со времен рождения доктрины Монро они привыкли считать себя хозяином всего Западного полушария и обоих американских континентов тем более. Вовремя подсунутый англичанами провокационный предлог сработал на все 100 % – США официально объявили о своем вступлении в войну, чего давно жаждал американский капитал, но никак не мог оформить «естественным» образом. Точно так же США повели себя и во время Второй мировой войны. Прекрасно знали, что Япония нападет 7 декабря 1941 г., но умышленно сделали вид, что это было вероломное нападение коварных японцев. Точно так же они развязали войну и против Вьетнама, спровоцировав обстрел своих кораблей в Тонкинском заливе. Точно так же спровоцировали нападение Ирака на Кувейт в 1990 г., дабы влезть в этот регион. Затем точно так же изобрели невесть откуда взявшийся геноцид албанцев в Косово, чтобы влезть на Балканы, предварительно разбомбив Сербию. Затем точно так же изобрели невесть откуда взявшееся оружие массового поражения в Ираке и напали на эту страну, свергли законную власть в стране и ее законного президента, устроив там форменный геноцид иракцев и полное разрушение этой страны, за исключением центров нефтедобычи, и незаконно повесив Саддама Хуссейна – законного президента. Все это называлось «демократией». Под сильнейшим подозрением находится и предыстория нападения двух самолетов на башни-близнецы в Нью-Йорке в сентябре 2001 г. Сильнейшие аналитики мира давно уже пришли к более чем обоснованному и великолепно аргументированному выводу о том, что спецслужбы США спровоцировали это нападение. Под таким же подозрением находится и подлая агрессия Грузии против Южной Осетии, отчетливо попахивавшая попыткой спровоцировать возможность влезания США и НАТО в войну против России, выступившей на защиту Южной Осетии. Так что Раковский абсолютно точно указал на эту особенность технологии американской политики по влезанию в войну – где бы она ни намечалась.

2. Смысл сказанного Раковским одновременно принципиально совпадал и с разведывательной информацией того времени. Несмотря на то, что она уже приводилась, но учитывая особую важность рассматриваемого аспекта, рискну ее повторить. В самом конце января 1937 г. нелегальная резидентура НКВД СССР сообщила из Нью-Йорка, что во время переговоров президента США Рузвельта со специальным представителем британского премьер-министра лордом Рэнсименом первый заявил, что, во-первых, Америка прилагает усилия к тому, чтобы как можно дольше сохранять нейтралитет. Но если произойдет вооруженный конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг. Если же вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она будет придерживаться другой позиции и, по настоянию Рузвельта, Америка сохранит свой нейтралитет. Если СССР окажется под угрозой германских, чисто империалистических, то есть территориальных, стремлений, тогда должны будут вмешаться европейские государства, и Америка станет на их сторону. В азиатской войне Америка останется нейтральной до тех пор, пока не будут задеты непосредственно американские интересы. Захват Японией крупной китайской территории без согласия Китая должен рассматриваться как нарушение американских интересов.[34] Как видите, высказывания Раковского фактически в точности соответствовали позиции американского руководства и совпадали с данными советской разведки.

«Р. – Теперь вот о чем. Великолепная американская техника… подчиняется одному условию: чтобы агрессия произошла в подходящий момент, то есть в момент, нужный подвергшимся нападению Соединенным Штатам; это значит тогда, когда они будут иметь вооружение. Есть ли сейчас налицо это условие? Вполне очевидно, что нет. В Америке имеется сейчас немного меньше ста тысяч человек под ружьем и посредственная военная авиация. У нее есть только внушительная эскадра. Но вы же можете понять, что при наличии таковой – она не сможет убедить союзников решиться на нападение на СССР, так как Англия и Франция имеют лишь только единственное преимущество на море».

Комментарий. Раковский и тут был прав. Как раз именно в то время Рузвельт начал потихоньку продавливать через Конгресс необходимые для интенсификации производства вооружений законопроекты. Единственное, в чем Раковский был не прав, скорее, даже просто не точен, – это в том, что он сделал крен на сухопутные вооружения Америки, хотя США уже тогда стали готовиться именно к морской войне, закладывая большое количество ударных кораблей. Потому как одной из главнейших целей Америки в грядущей мировой войне было вышибание Великобритании с пьедестала мирового морского гегемона, подрыв и ликвидация былого морского могущества Великобритании и присвоение статуса мирового морского гегемона, о чем Америка давно мечтала.

Р. – ...При наличии совпадения интересов Сталина и Гитлера в отношении нападения на Польшу все сводится к тому, чтобы добиться оформления этого совпадения и сделать пакт о двойном нападении».

Комментарий. Как и в предшествовавших высказываниях, Раковский нахально перегнул палку. Совпадения интересов Сталина и Гитлера в отношении нападения на Польшу не могло быть, да и не было. Совпадение их интересов могло быть и действительно имело место только в одном – ни тот, ни другой не считали нужным и тем более не желали в то время ввязываться в вооруженную драку между собой. Причем соображения на одну и ту же тему у каждого были разные. У Гитлера – это маниакальное стремление избежать войны на два фронта, у Сталина – естественное для любого ответственного лидера государства стремление к обеспечению безопасности своего государства. Тем более что Запад сознательно вел дело к тому, чтобы не оставить Сталину никакого иного выхода, кроме как заключить договор о ненападении с тем, чтобы затем его же и обвинить в том, что-де он фактически позволил Гитлеру напасть на Польшу.

«Р. – Я советую тому, кто начнет переговоры, чтобы они велись на почве строго конфиденциальной, с расточительной откровенностью… При наличии целой стены всяких предубеждений только правдивостью можно будет обмануть Гитлера. Я хотел сказать, что с Гитлером надо вести чистую игру по конкретным и ближайшим вопросам. Нужно ему показать, что игра не ведется с целью спровоцировать его на войну на два фронта. Например, можно пообещать ему и доказать в соответствующий момент, что наша мобилизация ограничится малым количеством сил, необходимых для вторжения в Польшу, и что силы эти будут невелики. По нашему фактическому плану мы должны будем расположить наши главные части для предполагаемого англо-французского нападения. Сталин должен быть щедрым в предварительных поставках, которых будет домогаться Гитлер, главным образом – нефти. Это то, что мне пока что пришло в голову. Возникнут еще тысячи вопросов подобного же порядка, которые должны будут быть разрешены так, чтобы Гитлер, видя на практике, что мы желаем всего лишь только занять свою часть Польши, был бы вполне в этом уверен. И поскольку на практике оно так и должно получиться, то он будет обманут правдой».

Комментарий. Интересный фрагмент. 1. Раковский фактически точно предсказал, что Гитлер будет домогаться поставок сырья, из чего Сталин в нужное время сделал соответствующий вывод и условием возможного заключения договора о ненападении выкатил требование об эвентуальном заключении кредитного и торгово-экономического соглашений.

2. Прав был Раковский и в том, что с Гитлером необходимо было говорить только по конкретным и ближайшим вопросам. Именно так все дело и обстояло в 1939 г. и перед заключением договора о ненападении и тем более после.

3. Насчет вторжения в Польшу Раковский, естественно, загнул. Прежде всего потому, что по его словам выходило, что упомянутое им вторжение в Польшу должно было быть осуществлено одновременно с нападением Германии на Польшу. Между тем Сталин вовсе и не намеревался этого делать. Как известно, он пошел на такой шаг в немалой степени из-за дипломатического давления Германии, но в еще большей степени вследствие того, что спесивые поляки настолько быстро разбежались впереди собственного визга, а их руководство настолько быстро смылось за границу, что возникла реальная угроза выхода вермахта на польско-советскую границу. А вот этого-то Сталин категорически не хотел допустить.

4. Но, конечно же, самое интересное заключается в его пассаже насчет обмана Гитлера правдой. Вся прелесть этого пассажа в том и состоит, что в этом случае Раковский был не просто объективен, но и действительно сказал Подлинную Правду. Дело в том, что он уже назвал, кто кому объявит войну – демократии Гитлеру. Это во-первых. Во-вторых, как он сам же признавал еще в начале этого допроса, Гитлер ни при каких обстоятельствах не снимет с повестки дня вопрос о нападении на СССР. Ибо это стержень всей его программы и более того, именно ради этого его и привели к власти. Свои 30 иудиных сребреников – иудины по отношению к германскому народу и его высшим национальным интересам – он должен был отработать. Но, имея уже в качестве противников Англию и Францию, которые объявят ему войну, что и случилось в начале сентября 1939 г., и обязанный рано или поздно отработать то, ради чего его и привели к власти, то есть напасть на СССР, Гитлер автоматически загонит себя в ситуацию войны на два фронта. Тут и Сталину не надо было ничего делать. Ситуация сама по себе так сложилась бы. Задача Сталина была в том, чтобы как можно дольше оттягивать неизбежную войну, чтобы лучше подготовиться к отпору обнаглевшему и очень мощному для того времени агрессору. Интересно также и то, как Раковский раскрывает само понятие этого обмана.

«Р. – В чем именно заключается обман Гитлера? План, который я рассказал вам, логичен и нормален, и по нему можно достигнуть того, что капиталистические государства уничтожат друг друга, если столкнуть их два крыла: фашистское с буржуазным. Повторяю, что план логичен и нормален. Сюда не вмешиваются таинственные и страшные факторы. Для того чтобы возможно было его реализовать, «Их» вмешательство не нужно».

Комментарий. Если вдуматься, то объяснение Раковского – супер. Только вот какое отношение ко всему этому мог иметь Сталин, если даже в Госдепе США пришли к аналогичному с Троцким выводу – что Сталин «дезертирует из мирового революционного движения». Естественно, что такие выражения не соответствовали реальности. Потому что дезертирства как такового не было. Было откровенное нежелание Сталина ради чертовой мировой революции подставлять свою голову, проще говоря, рисковать выпестованным им государством. Истинно глобальную цель – мощное вооруженное столкновение европейских демократий и фашизма ради их взаимного уничтожения – преследовали США. Причем свой этот глобальный интерес они до поры до времени маскировали совпадением их точки зрения с антисоветскими планами Великобритании и Франции. Мол, не будет оснований проливать даже скупую слезу, если Гитлер разберется с Советами. Между тем уже в середине 30-х гг. прошлого века и не посвященному в дела мировой политики было очевидно, что центр тяжести мирового могущества в западном мире откровенно и ускоренными темпами смещается за океан, в США. И задача Америки была чужими руками уничтожить и британскую, и французскую колониальные империи, дабы перехватить входившие в них страны и территории, как источники сырья и рынки сбыта и приложения капитала. Собственно говоря, именно ради этого американский капитал в лице Варбурга и вступил в прямой тайный контакт с Гитлером. В связи с этим пассажем Раковского насчет того, что Гитлер будет обманут правдой, не могу не напомнить о приводившейся выше разведывательной информации 1937 г. Приношу извинения за повтор, но в данном случае это необходимо. Итак, что сказал Рузвельт спецпредставителю премьер-министра Великобритании:

Конец ознакомительного фрагмента.

Вы здесь

Накануне 23 августа 1939 года. *** (А. Б. Мартиросян, 2009)