Вы здесь

Накануне империи. Прикладная геополитика и стратегия в примерах. I. Война континентов накануне Империи (В. М. Коровин, 2015)

I. Война континентов накануне Империи

Прикладная геополитика, евразийская стратегия России: Индия, Иран, Китай, Япония. Европа и Империя


Геополитика – это методология, в основе которой лежит представление о противостоянии морского и сухопутного типов цивилизации и вытекающие из неё принципы сосуществования государств, империй и народов. География и пространство выступают в геополитике в той же роли, что и деньги с производственными отношениями в марксизме и либерализме. Суть геополитики можно свести к формуле: «география – это судьба». Исходя из этого ёмкого, хотя и далеко не полного определения геополитики попытаемся выяснить, какую роль играет геополитика в области национальной безопасности нашей страны, и, в частности, каким образом применим геополитический метод не только при формировании, но – при необходимости – и корректировании концепции национальной безопасности.

Геополитический метод и национальная безопасность

Несколько слов о новом геополитическом курсе


В новейшей – советской, а позднее российской – истории можно условно вычленить четыре периода, характеризуемые различным отношением к геополитике. В сталинский период официальная идеологическая модель сводилась к противостоянию труда и капитала, а национальная безопасность Советского государства номинально строилась на индустриальном и военном укреплении страны победившего социализма как основного плацдарма для грядущей мировой коммунистической революции. Хотя уже при Сталине пафос мировой революции как таковой поутих, переоформившись в чётко выверенную стратегию «имперской» экспансии Советского государства на сопредельные территории. Геополитика как наука тогда только формировалась, и геополитический метод как необходимый элемент при формировании основ государственной безопасности принимался чисто интуитивно, возникал при заключении союзнических договоров и пактов скорее с прагматических позиций, являясь как бы подуровнем основного на тот момент классового подхода к решению всех вопросов. Однако в целом сталинский период, несмотря на всю неточность определений и идеологическую нагрузку, всё-таки можно с уверенностью назвать геополитически выверенным. Геополитическая «суша» в тот момент была тождественна труду, «море» – капиталу, а советская экспансия стремилась к границам евразийского континента.

Второй этап можно условно обозначить как постсталинскую эпоху, перетекающую в позднесоветский брежневизм. В этот период всеобщей идеологической сдачи уже начавших вырождаться советских элит геополитика официально трактовалась не иначе как «политическая концепция, использующая географические данные для обоснования империалистической экспансии». Она официально считалась запрещённой «лженаукой» уже только ввиду того, что «была официальной доктриной немецкого фашизма», о чём нам и сообщает Советский энциклопедический словарь 1979 года издания. Предполагалось, что Советский Союз – не империя, экспансию, нарочито неточно определяемую как «колонизацию», он не осуществляет, а значит, геополитика мирному государству, стоящему на страже социалистических ценностей, не нужна по определению. Это сегодня, после провала в Афганистане и потери Восточной Европы, стало очевидно, что просто так отмахнуться от геополитических факторов в формировании внешнеполитических подходов не удастся. Хотя бы потому, что потенциальные противники России как раз таки весьма активно опираются на геополитику, выстраивая планы своей экспансии, – например, расширения на восток в Европе, дестабилизации и последующего отторжения Кавказа, оккупации стран Средней Азии и т. д.

Следующий период переосмысления подходов к национальной безопасности – период ельцинских реформ. То, что осталось после распада Советского Союза, уже точно не было империей и тем более не претендовало ни на какую экспансию. Но официально признать геополитику как элемент государственной внешнеполитической доктрины, формирующей стержень концепции государственной безопасности, для ельцинского режима означало бы расписаться в осуществлении действий, противоречащих тогдашним геополитическим интересам России, выражавшимся в стремлении к скорейшей сдаче Западу и прекращению суверенного существования. Какая уж тут геополитика с её противопоставлениями суши и моря, цивилизации Востока и цивилизации Запада, если со дня на день Россия и западное сообщество должны были слиться в едином порыве движения к всеобщему капиталистическому счастью и общечеловеческим ценностям. Не сложилось. Запад всё как-то брезгливо морщился, вместо объятий пододвигая НАТО поближе к нашим границам. Основная угроза национальной безопасности России, как тогда казалось прозападным либеральным элитам, находилась внутри самой России. По этому поводу Концепция национальной безопасности, подписанная Ельциным, гласила: «Приоритет в решении задач по предотвращению и парированию угроз национальной безопасности Российской Федерации принадлежит Министерству внутренних дел Российской Федерации, Федеральной службе безопасности Российской Федерации, Министерству Российской Федерации по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям». Ответственность за национальную безопасность возлагалась на Министерство внутренних дел. Что же касается стран НАТО и США, то в этом отношении было отмечено: «…стремясь к взаимовыгодному сотрудничеству, Российская Федерация будет продолжать развитие конструктивного партнерства с Соединенными Штатами Америки и Европейским союзом…». Подобное конструктивное партнерство на деле вылилось в слепое соглашательство с Западом везде и во всём, в сдачу наших стратегических плацдармов по всему миру, в потерю контроля над постсоветским пространством и т. д. При этом Запад весьма «конструктивно» заполнял всё оставляемое нами геополитическое пространство, совершенно не стесняясь осуществлять «геополитическую экспансию» по всем направлениям.

С приходом Владимира Путина новое руководство страны, по-новому взявшись за государственную безопасность, вынуждено было столкнуться с тяжелейшими последствиями многолетнего игнорирования дисциплины, взятой на вооружение всеми странами противоположного геополитического лагеря ещё во времена начала «холодной войны». Приняв во внимание пересмотр концепции национальной безопасности, можно по-другому взглянуть на те шаги во внешней политике, которые были предприняты российским руководством за последние годы, вызывая раздражение, граничащее в последнее время с прямыми угрозами, со стороны «западных партнеров». В ныне действующей концепции национальной безопасности, подписанной Путиным ещё в первый год своего президентства, в числе факторов, угрожающих национальной безопасности России, отмечаются:

– стремление отдельных государств и межгосударственных объединений принизить роль существующих механизмов обеспечения международной безопасности, прежде всего ООН и ОБСЕ;

– опасность ослабления политического, экономического и военного влияния России в мире;

– укрепление военно-политических блоков и союзов, прежде всего расширение НАТО на восток, возможность появления в непосредственной близости от российских границ иностранных военных баз и крупных воинских контингентов и т. д.

Впервые в постсталинской России прямо названы имена наших вероятных противников. Одновременно с принятием новой концепции Путин декларирует: «Россия всегда ощущала себя евроазиатской страной». Эпохальное, грандиозное заявление, которое в одночасье полностью поменяло полярность России в мировых геополитических процессах. После этого стало понятным, что мы стали свидетелями полного разворота России от курса безоглядного атлантизма к евразийству, свидетелями поэтапного перехода к логике евразийской интеграции, а признаки геополитических трактовок при принятии государственно-важных решений теперь налицо. Впервые за всю историю России геополитика открыто и ясно была признана неизбежной операционной системой, не обращаться к которой в современных внешнеполитических реалиях стало неразумно, а временами даже преступно.

Именно с этого перехода России на евразийские рельсы развития государственные элиты вынуждены были по-новому переосмыслить политическую историю последнего столетия, ещё раз взглянуть на допущенные ошибки и просчёты, понять, что у нас больше нет права на геополитические заблуждения. Ситуация уже зашла слишком далеко, чтобы продолжать игнорировать геополитику, пытаясь заигрывать с теми или иными стратегическими моделями, раз от раза доказывающими свою несостоятельность. Все, кто отвечает за национальную безопасность нашего государства, наконец-то присягнули геополитике, а евразийская ориентация нашего большого пространства является сегодня геополитической аксиомой, что не оставляет никакой двусмысленности в определении и однозначности будущего курса развития России. Сегодня мы являемся соучастниками мировоззренческого триумфа евразийской геополитики на фоне железной воли руководства нашей страны к его реализации.

(Выступление на конференции «Молодёжь России – шаг в XXI век», организованной Российской Организацией сотрудников правоохранительных органов (РОСПО), 3–7 декабря 2000 г.)

Схватка с «анакондой»

США и Россия – битва за континент


Кодовым названием «Анаконда» был обозначен стратегический план главнокомандующего союзными войсками в североамериканской гражданской войне 1861–1865 гг. генерала Мак-Клеллана. Целью было полное блокирование мятежного Юга с суши и моря и постепенное экономическое и политическое удушение сырьедобывающих южных штатов индустриальным Севером. Оформив эту стратегию в первой крупной войне, США уже больше не отступали от неё. Вскоре американцем Альфредом Мэхеном и англичанином Бэзилом Лидделом Гартом были проведены и соответствующие теоретические разработки.

Каковы же основные принципы стратегии «Анаконда»? Первый и самый главный принцип – это экономическая мотивация, когда военные действия обосновываются непосредственными экономическими интересами страны, а идеология используется только в качестве пропагандистского прикрытия. В этом суть торгового строя, проявившаяся ещё на заре становления американского государства – сначала деньги, потом идеология. Основной же способ стратегических действий для достижения успеха «Анаконды» – это использование экономической блокады, ведь если основная цель – экономические интересы, значит, и средства воздействия выбираются соответствующие.

Второй принцип анаконды – уклонение от решительных столкновений с главными группировками вооружённых сил противника, так как это экономически нецелесообразно, ведёт к материальным потерям, то есть приносит прямой убыток. По этой же причине при реализации данной стратегии основная тяжесть борьбы с вооруженными силами противника по возможности должна быть переложена на союзников.

Третий принцип – достижение победы за счёт разрушения экономики и терроризирования населения государства или коалиции государств противника и, как следствие, стремление к вытеснению из конкурентной борьбы и противника, и его союзников. Вновь и вновь перечитывая основные принципы стратегии «Анаконда», не устаёшь поражаться, насколько актуальными являются описанные в XIX веке подходы для сегодняшней ситуации в мире. В конечном счёте, вся история XIX–XXI столетий отчётливо продемонстрировала первостепенность описанной стратегии в действиях морских держав против континентальных.

История показала, что при благоприятных обстоятельствах, когда реализованы все основные пункты стратегии и неминуемая победа становится очевидной, американцы предпринимают и самостоятельные прямые вторжения на территорию противника. Но наиболее удачным поводом закрепиться на евразийском континенте для США стала Вторая мировая война. В ходе этой войны США первым делом подчинили себе Великобританию. Эта страна, ещё в 20—30-х гг. XX столетия конфликтовавшая со Штатами из-за своих претензий на управление миром, в 1940–1941 гг. оказалась в положении столь затруднительном, что приняла американский протекторат. С тех самых пор Великобритания под прикрытием формулы об «особых отношениях» с США является их политическим и военным вассалом, а по сути, как шутят военные, американским авианосцем у западного побережья Европы.

За первым шагом – подчинением Великобритании и перекладыванием основной тяжести военных столкновений на союзников, Великобританию и СССР, в момент, когда военная победа над нацистской Германией стала очевидной, американцы осуществили прямое военное вторжение в Европу. За ним последовала полная военная оккупация Западной Европы в 1944–1945 гг. Надежды на то, что СССР, истощённый войной, будет вынужден проводить свою политику по указаниям госдепартамента США, как известно, не оправдались. А ведь для этого были все предпосылки – разрушенная экономика, тяжелейшие людские потери, финансовая задолженность и зависимость от американских поставок. Тем не менее, Сталин отверг план Маршалла, совершенно справедливо отозвавшись о нём как о финансовом и экономическом подчинении Европы в дополнение к военной оккупации, и организовал восстановление экономики СССР и Восточной Европы за счёт внутренних ресурсов. Стало ясно, что экспансии США в Европе положен предел. США ответили привычным способом – «Анакондой». Она же чуть позже была названа «холодной войной».

Содержание «холодной войны» строго укладывается в упомянутую выше схему стратегии «Анаконды». В основе лежали экономическая блокада со стороны западных экономик, психологическая война и идеологические диверсии, военные операции на периферии Восточного блока и многое другое. Задачей первого этапа «холодной войны» стал охват Евразии американскими политическими и военными базами и союзами.

Уже в ходе Второй мировой войны началось создание двух линий американских баз. Так называемая «правая рука» НАТО протянулась от Гренландии до Карачи, тогда как «левая рука» представляла собой систему двусторонних военных союзов США от Аляски до Филиппин, включавшую в себя после окончания войны оккупированную Японию, а позже – Южную Корею и Тайвань. По плану, «руки» должны были сомкнуться в Индии, но эта страна своевременно выработала политику «третьего пути». Тогда же началась не афишируемая, но ожесточенная борьба США против Индии, продолжающаяся и в наши дни. Долгие годы «руки» стремились сомкнуться в Индийском океане. Тонкая нить этой смычки проходила через остров Диего Гарсия (Diego Garcia), принадлежащий Великобритании, где расположилась американская военная база. Однако крах СССР неожиданно дал американцам фантастическую возможность – сомкнуть их гораздо выше, в непосредственном «подбрюшье Евразии», на территориях, некогда входивших в зону контроля СССР или сохранявших нейтралитет. Кольцо «Анаконды» практически замкнулось снизу, по суше, оставив непокорную Индию снаружи. Сегодня для окончательной смычки Америке осталось покорить лишь шиитский Иран.

Наличие двух мировых центров силы – СССР и США – определяло положение, при котором никто третий не имел шансов на проведение действительно самостоятельной политики. Тщетны были все попытки в этом направлении со стороны Франции, ЮАР, Ирана – только Индия сумела сбалансировать свои отношения с обеими сверхдержавами путём отказа от какой-либо активности за пределами Индийского субконтинента. Геополитики ещё тогда говорили о том, что никакой двухполюсности мира в 70-80-х гг. уже не существовало. СССР, Китай, Индия не представляли никакой угрозы для позиций США в мире. Штаты были хозяевами положения и делали что хотели, но им было необходимо полностью устранить угрозу своей единоличной гегемонии. И «Анаконда» продолжала действовать.

Несмотря на все изменения и фактическое самоубийство СССР вместе с Восточным блоком, наступление на Евразию продолжилось. Основной формой стратегических действий стала экономическая блокада. А главным инструментом экономической блокады стала так называемая финансовая война, дополненная ещё и блокадой технологической. Широко разрекламированная в своё время экономическая открытость на деле привела к тому, что были ликвидированы механизмы защиты нашей экономики. В результате – чудовищная деформация цен, война республик, областей, районов друг против друга, катастрофическое падение производства начала 90-х. Одним из методов финансовой войны была и гонка вооружений, которая к 80-м гг. довела долю валового национального продукта, уходящую на непроизводительные расходы, до 50 %.

Сегодня главным признаком того, что «Анаконда» продолжает действовать, является то, что США занимает всё освобождающееся из-под контроля России пространство. Сжатие колец «Анаконды» происходит на Западе, где под контроль США, вслед за средним поясом – странами Восточной Европы, перешёл уже ближний пояс санитарного кордона – Прибалтика, Украина, Молдавия, отрезающий Россию от Европы, что является главным пунктом экономического «удушения». Именно союз Европы с её финансами и технологиями и России с её ресурсами является главной потенциальной угрозой единоличной гегемонии Соединенных Штатов. Сжимаются кольца и на южных рубежах континента: активные попытки отторжения Кавказа, «революция роз» и военные базы в Грузии, включение Азербайджана в антироссийский энергетический проект Баку-Тбилиси-Джейхан и антироссийский блок ГУАМ, непрекращающиеся попытки дестабилизации российского Северного Кавказа. Так же стремительно, вслед за Афганистаном, американцы заняли пространство среднеазиатских республик бывшего СССР, разместив там свои военные базы. Кольцо «Анаконды» на Юге практически вплотную приблизилось к нашим границам.

Каковы же следующие рубежи удушения России, которая, очевидно, является главной целью американской стратегии? Несмотря на всю кажущуюся невероятность, следующим плацдармом, который попытаются отторгнуть американцы, станет территория, пролегающая от Дальнего Востока до Восточной Сибири. Недаром в западной геополитической школе это пространство определено отдельным термином – Леналенд (Lenaland), подчеркивающим возможность его геополитического обособления от основной континентальной массы – Хартленда (Heartland). В ответ российская власть активно нащупывает пути для расширения и развития в основном экономических связей с азиатскими странами.

Ещё в начале 2000-х Россия осуществила робкую попытку прорвать кольца «Анаконды», наладив стратегические контакты с теми, с кем это сделать было ещё более-менее возможно, учитывая колоссальное давление США на большинство стран. Собственно, надежда на то, что хотя бы экономическое игнорирование российской экономики со стороны ведущих экономик мира будет скомпенсировано за счёт финансовых и торговых отношений с «изгоями», такими как Северная Корея, тогда ещё неоккупированный Ирак, не сломленная на тот момент Ливия, Иран, Сирия, Венесуэла и т. д., ещё оставалась. Однако Америка в корне задушила эти едва проклюнувшиеся ростки российского геополитического реванша, представлявшего даже в таком зачаточном виде опасность для единоличной гегемонии США в мире. Ливия была поставлена в условия, в которых была вынуждена просто капитулировать, а Каддафи пришлось спешно присягать на лояльность США, что не спасло его от смерти. Ирак разрушен и оккупирован, Хусейн, отказавшийся подчиняться США, повешен. Сирия в хаосе, а Асад на волоске от смещения. Иран под санкциями и в постоянном ожидании агрессии со стороны США. Северная Корея запугана и задушена блокадой. Пророссийский лидер Венесуэллы Уго Чавес «неожиданно» умер при невыясненных обстоятельствах. После такой расправы активно дружить с Россией на геополитических принципах желающих практически не осталось.

Одной из самых серьёзных угроз для «Анаконды» является Китай. Темпы экономического развития Китая сравнимы с темпами «молодых тигров», его ВНП уже превысил американский по абсолютным сопоставимым величинам. Экономическая мощь Китая уже сейчас такова, что он готов включить в свою орбиту «молодых тигров», Монголию, КНДР, Юго-Восточную Азию и даже Японию, что, несомненно, ударит по геополитическому влиянию США в АТР. Особенно важно помнить, что Китай готов к созданию этой системы военным путём, используя в качестве повода присоединение Тайваня. К этому моменту влияние Китая будет таково, что США придётся отступить из Восточной Азии, дабы минимизировать свои потери – горячая война с Китаем явно не укладывается в стратегию «Анаконды». Но такое отступление одновременно будет означать полное крушение нерождённой американской мировой «Империи» и необходимость перехода к строительству национального североамериканского государства. Само китайское державостроительство, с одной стороны, является сугубо региональным, а значит, не угрожает в этом смысле России; с другой стороны, явной и реально ощутимой угрозой со стороны Китая является демографическая экспансия на незаселённые восточные и северные территории России. К тому же по законам геополитики любое стратегическое сближение России с Китаем возможно лишь в ущерб сближению с Японией, явным геополитическим антагонистом Китая в регионе. Однако, учитывая, что Япония в данный момент находится под американской оккупацией, а значит, не свободна в своих действиях, тактическое сближении России с Китаем вполне допустимо.

И Китай, и Россия заинтересованы в сближении перед угрозой растворения в американоцентричном проекте глобального мира, и очевидность этого общего интереса возрастает по мере всё более вероломного и всё более неприкрытого стремления США диктовать свою волю всем, не считаясь при этом ни с экономическими, что первостепенно для Китая, ни тем более с геополитическими, что важно для России, интересами остальных мировых держав. К тому же интеграцию России с Китаем всегда можно прикрыть реальными экономическими интересами – развивающемуся Китаю нужны российские ресурсы, и это осознаётся российским руководством всё яснее; Россия же заинтересована пусть и во вторичном, но всё же опережающем российский технологическом реэкспорте.

Важнейшим аспектом сотрудничества между Китаем и Россией остаётся взаимодействие в области безопасности, и здесь как раз всё идёт более-менее гладко. Включение России в ШОС не как региональной державы, а как лидера собственного военно-стратегического блока ОДКБ является прорывным моментом российско-китайского военного сотрудничества. ШОС укрепляется коллективным членом – военным блоком стран СНГ, Россия же значительно увеличивает свой статус, представляя целую военную коалицию. В любом случае Китай – на сегодня одна из крупнейших региональных держав – пока ещё готов к широкому сотрудничеству с Россией, не боясь при этом оказаться под американским катком. И этим шансом надо пользоваться, даже если ради этого придётся чем-то жертвовать. Как ни крути, китайские и американские аппетиты в отношении России просто не сопоставимы. Китай – это на сегодня единственно возможный, хотя всё ещё в значительной степени потенциальный, удар по «Анаконде».

В нынешнем мире государств, которые продолжают противостоять жёсткому политическому и экономическому давлению США, – единицы. В их числе – в первую очередь Китай, набирающий вес Иран, осторожная Индия и на последнем вздохе – Северная Корея. С Ливией и Ираком США уже расправились, Сирия пока стоит. Тем не менее, ликвидация иракской угрозы обернулась для США значительным возрастанием угрозы со стороны Ирана. Пока от вторжения в Ирак США не выиграли ничего, зато уже понесли колоссальные финансовые потери и обрели комплекс сопутствующих проблем в регионе, объём которых с каждым годом всё возрастает. Робко начинают напоминать о собственной идентичности Евросоюз и Турция. Однако ключевым моментом всей мировой геополитической диспозиции является поведение России. При этом сама Россия заинтересована в реализации самостоятельной антиамериканской геополитической стратегии больше всех остальных. Ведь это Россия – главная цель американской геополитики, и это Россию пытаются удушить кольца «Анаконды», между делом пуская в расход другие государства, суверенитеты, стратегические и экономические интересы народов и целых регионов.

В отношении подлинных интересов США и их союзников уже давно никто не питает никаких иллюзий. «Демократия» и «общечеловеческие ценности» как шелуха облетают при первом залпе ракет «точечного» поражения, выпущенных с самолетов НАТО. «Сегодня мы время от времени сталкиваемся с новыми угрозами, с новыми, на наш взгляд, очень опасными концепциями, такими, например, как вмешательство, исходя из так называемых “гуманитарных соображений”, во внутренние дела других государств. Мы сталкиваемся с такими угрозами как международный терроризм, такими проблемами как религиозный экстремизм и сепаратизм», – заметил как-то Путин в интервью китайской газете «Жэньминь Жибао». Однако прошли годы, но смелости адекватно ответить на запредельную наглость США у России так и не хватило. Можно сколько угодно говорить о том, что «Россия сосредотачивается», решает внутренние проблемы, копит ресурсы, восстанавливает экономику и реализует национальные проекты, однако всё это ровным счётом ничего не будет значить в тот момент, когда наши геополитические позиции в мире будут утрачены необратимо. Время стремительно уходит. США не будут ждать, пока мы разберёмся со своими внутренними проблемами. «Анаконда» действует быстро, жёстко, не считаясь ни с чем.

(Опубликовано в издании «Итоги недели РБК» 21 августа 2000 года, на портале «Политком. ru» 23 февраля 2008 года)

Континент на нашей стороне

Новая эпоха во взаимоотношениях России и Индии


С точки зрения геополитики, именно контроль над Индийским океаном имеет решающее значение для геополитической структуры планеты в XXI в. Располагаясь между Атлантическим и Тихим океанами, он является своего рода «срединным океаном», открывающим свободный доступ и дающим контроль как над Атлантикой, так и над азиатско-тихоокеанским регионом. А проблема доступа в Индийский океан особенно остро стоит именно перед Россией, ведь и Атлантика, и Тихоокеанский регион сегодня находятся под приоритетным контролем США.

После распада СССР Россия из сверхдержавы в одночасье превратилась в державу региональную. С тех пор её статус и влияние скорее понижались, в то время как в Европе сложилась новая геополитическая конфигурация в форме Европейского союза, а Китай стремительно набрал обороты, став общепризнанным региональным лидером в АТР, всё это время практически на равных конкурируя с Японией. В то же время Россия в какой-то момент, особенно к концу 90-х, чуть не утратила и «остатки былой роскоши» в виде статуса «региональной державы», который был восстановлен лишь после августовских событий 2008 года в Южной Осетии. Таким образом, за контроль над наименее освоенным американцами с геополитической точки зрения Индийским океаном сегодня помимо России готовы сразиться ещё ЕС и Китай. И цена вопроса действительно высока.

(Опубликовано на мультипортале «KM.ru» 29 января 2006 г.)

Битва за океан

Индийский океан расположен строго посредине между восточным побережьем Африки и Тихоокеанской зоной, включающей в себя Новую Зеландию, Австралию, Новую Гвинею, Малайзию, Индонезию, Филиппины и Индокитай. Морской контроль над Индийским океаном является ключевой позицией для геополитического влияния сразу на три важнейших «больших пространства». В первую очередь, и это самое важное именно для России, доступ в Индийский океан даёт возможность контроля над береговой зоной юга Евразии, в геополитике определяемой как «rimland». Это именно то пространство, которое входит в так называемые «евразийские Балканы», по определению американского геополитика Збигнева Бжезинского, – зону нестабильности и управляемого хаоса, с помощью которой американцы имеют заход на евразийский континент с юга. Перехват контроля над юго-евразийским римландом серьёзно изменит ситуацию в пользу континентальной стратегии, а устранение прямого американского доступа туда значительно успокоит и стабилизирует регион в целом. К тому же из Индийского океана открывается свободный доступ к восточному побережью Африки, также являющемуся зоной нестабильности и разгула пиратства, что решит многие проблемы с безопасностью как в прибрежных водах, так и на востоке африканского континента в целом. Не говоря уже о доступе к странам арабского мира, Персидскому заливу и Средиземному морю через Суэцкий канал. Из всего этого вытекает обоснованное ключевое значение Индийского океана для переконфигурации геополитической картины XXI в. с учётом возрастающего влияния ЕС, России и Китая. И здесь важнейшим моментом является геополитическая ориентация самой Индии.

Индия является одним из последних крупных мировых центров силы, до сих пор ещё не ангажированных ни одним из основных геополитических полюсов – ни Россией-Евразией, ни центром мирового атлантизма – США. Также не случайно и то, что во времена двухполярного мира Индия находилась в авангарде Движения неприсоединения. Это государство, которое можно назвать континентом не только в географическом, но и в геополитическом смысле, в силу своих фундаментальных традиционалистских основ не признавало ни десакрализованный капиталистический мир, ни марксистский советский лагерь. Вот почему на протяжении всего XX века Индия оставалась некой «вещью в себе».

Индия является вожделенной мечтой атлантистов, на её включение в береговую зону – «римланд» – ушли столетия напрасных усилий, однако она так и осталась континентальной державой. И именно поэтому Россия всё ещё имеет колоссальный шанс включить Индию в свою геополитическую орбиту. До начала 1990-х гг. нашим главным препятствием для стратегического сближения с Индией была материалистическая марксистская идеология бывшего СССР. И, несмотря на то, что крах Советского Союза – это, безусловно, огромная трагедия для всех народов, которые входили в его состав, в последствиях этого крушения можно найти и отдельные позитивные моменты, одним из которых стал отказ от слепого следования марксистской догматике. Именно последнее обстоятельство открыло нам дорогу для теснейшего взаимодействия с Индией, которая по-прежнему продолжает весьма настороженно относиться к материалистическому выродившемуся Западу. Это важнейшее обстоятельство, основываясь на котором необходимо активизировать развитее отношений России и Индии. К сожалению, на протяжении последних почти двух десятилетий у нас просто «не доходили руки» до решения этого стратегически важного вопроса.

Можно даже сказать больше: положение России в мире будет зависеть от того, удастся ли нам привлечь на свою сторону Индию. В своём нынешнем «усечённом состоянии» – без Украины, Белоруссии, Казахстана – Российская Федерация может рассматриваться лишь в качестве региональной державы, хотя и крупной, обладающей ядерным оружием и колоссальными энергетическими ресурсами. И всё же до масштабов полноценной Империи нам не хватает континентальной массы и стратегического пространства. Конечно, его можно было бы «добрать» за счёт стран СНГ, но здесь процессы протекают не более, а местами и менее успешно, нежели в отношениях между Россией и Индией. Понятно, что речь не идёт о включении Индии в состав России, как не идёт речи об этом и в отношении стран СНГ. Континентальная Евразийская империя – это стратегический союз народов и государств, объединенных общим пространством, историей, экономическими и политическими интересами и в первую очередь – вопросами безопасности, т. к. мир под предводительством США стал очень неустойчивым и опасным.

Военное сотрудничество с геополитическим гигантом

Для того, чтобы стремительно наверстать потери начала 1990-х, периода распада Советского блока, России просто жизненно необходимо включить в орбиту своего влияния такого «геополитического гиганта» как Индия. Вот почему нам выгоден стратегический альянс с этой страной-континентом во всех отраслях, начиная с атомной промышленности и энергетики и заканчивая выработкой общих стратегических решений. Возникновение такого альянса решило бы практически все наши геополитические проблемы. Во-первых, мы бы нарастили потенциал, в том числе материально-технический и военный, необходимый для того, чтобы стать полноценной континентальной империей. Во-вторых, от стратегического альянса с Индией Россия получила бы выход к тёплым морям, за который, как известно из истории, билось не одно поколение русских людей.

Конечно, России сегодня необходимо налаживать отношения и с Ираном, который также является ключевым игроком в регионе, и с которым в советское время нормальные отношения тоже были невозможны из-за того же марксизма. Однако нашему сближению с Ираном сейчас препятствует колоссальный прессинг со стороны США, объявивших Иран чуть ли не главным врагом Запада. Налаживая же отношения с Индией, мы, используя шахматную терминологию, делаем ход ферзём, выходя прямо к Индийскому океану. Одно только это обстоятельство многократно усиливает наше влияние в мире, выставляя Россию крупнейшим геополитическим игроком наравне с США, которые сегодня безальтернативно контролируют пространство Индийского океана.

Индия сама по себе континент, хотя сфера её геополитического влияния ограничивается лишь Индостаном и небольшой зоной в Индийском океане. При этом надо учитывать, что индийская цивилизация не склонна к геополитической динамике и территориальной экспансии. Зато с уверенностью сегодня можно говорить о динамике технологической, развитии отраслей программного обеспечения и т. д. Все это способствует расширению торгово-экономических связей Индии, их выплескиванию за пределы государства.

Развивая свои собственные военные технологии, Индия остается крупнейшим импортером российского вооружения. К примеру, одним из условий вступления в военный блок НАТО является принятие вступающими странами натовского, то есть американского вооружения. И многие из бывших союзников СССР по военному блоку в той же Европе это условие, разумеется, приняли. Индия же последовательно остается привержена российскому стандарту вооружения, что не исключает возможности возникновения альтернативного атлантическому военному альянсу евразийского военного блока.

Косвенное и подчас завуалированное выражение глобальных геополитических союзов, с точки зрения геополитики, представляют собой социально-политические, дипломатические, а в современном мире особенно – военно-экономические проекты, в какую бы идеологическую форму они не были бы облечены. В этой связи достаточно посмотреть на длинный перечень уже подписанных на сегодня соглашений России с Индией, чтобы понять, что российское руководство всерьёз взялось за решение этой задачи. Это и договор о строительстве четырёх блоков АЭС «Куданкулам», где мы потеснили даже американцев, участие индийской компании в добыче нефти на Тихоокеанском шельфе в рамках проекта «Сахалин-3», разработка индийских нефтяных месторождений «Роснефтью». Более того, российское Министерство обороны приняло решение о дозволении индийским компаниям использовать российскую глобальную спутниковую навигационную систему ГЛОНАСС. Понятно, что в данном случае речь идёт о сотрудничестве не только в сфере «мирного космоса», но о несколько большем. Россия и Индия совместно разработали гиперзвуковую ракету «БраМос-2», не имеющую аналогов в мире и практически неуязвимую для любых средств противоракетной обороны (ПРО). Скорость ракеты выше звуковой в пять и более раз, а это сводит на нет все усилия США, расставляющих элементы своей ПРО по периметру евразийского континента. Усилиям атлантистской гипердержавы – США – по окружению евразийского континента своей системой ПРО теперь противостоят Россия и Индия. А это дорогого стоит.

Евразийская миссия адмирала Горшкова

Из установленного контроля американских военно-морских сил в Индийском океане следует, что все, связанное с этим регионом, включая морские торговые пути и военно-стратегические интересы прибрежных и островных государств, зависит от благосклонности Америки. Такое обстоятельство не может не тяготить индийское государство, фактически лишенное контроля над «своим» океаном. В то же время за всю свою историю Россия так и не получила заветного выхода к нему, что значительно ослабляет ее геополитический статус. Эта ситуация не может устраивать ни Индию, ни Россию, крупнейшие державы, лишенные морского влияния в ключевом для себя регионе.

В этой связи в качественно ином свете выглядит история с авианосцем «Адмирал Горшков», который Россия в начале 2000-х поставила Индии, а чуть позже предоставила для него современные истребители палубной авиации. 16 ноября 2013 года авианесущий крейсер «Адмирал Горшков», прошедший глубокую модернизацию в Северодвинске и отныне носящий имя «Викрамадитья», был передан ВМС Индии. В ситуации, когда сама Россия остро нуждается в кораблях такого класса, данная сделка была с самого начала воспринята достаточно неоднозначно – многие российские эксперты прокомментировали это событие как акт добровольного разоружения, ослабления наших морских стратегических позиций. Можно себе представить переживания военного руководства США в тот момент, когда первый российский авианосец встал на боевое дежурство в Индийском океане, являющемся территорией, на которой должна сосредоточиться вся наша стратегия. Ибо через эту зону Россия сможет влиять и на Европу, и на США, и на Японию.

Понятно, что для того, чтобы проводить самостоятельную, независимую от США политику в Индийском океане, необходимо иметь паритет вооружений, военные базы, оснащенные крупными авианесущими крейсерами. В то же время столь же очевидно, что США прилагают и впредь будут прилагать все усилия для того, чтобы не дать России создать военные базы на южном побережье Евразии. Допустить это означает для США потерять или уступить часть контроля над регионом. Совсем другое дело, когда сама Индия создаёт в «своём океане» военно-морскую базу или пускает в плавание свой авианосец. Это хоть и может вызвать недовольство Запада, но все же, в отличие от России, Индия имеет на это полное моральное право.

Известно, что Индия не склонна к геополитической экспансии. Но зачем тогда государству, не склонному к геополитической динамике, нужен авианесущий флот? Индия по определению не может стать державой, претендующей на звание мировой. Для этого ей нужно значительно, как минимум в два раза, увеличить свою территорию. Представить, что Индия осуществит это путём военной агрессии в отношении соседних территорий, достаточно сложно. Но есть ещё одна возможность – военно-стратегический блок с одним или даже несколькими соседями. Такой блок – это уже совершенно иной геополитический субъект, и уж ему-то точно понадобится авианесущий флот в Индийском океане.

В общем, если сотрудничество между Индией и Россией будет развиваться как должно, то не исключено, что очень скоро одни флаги в Индийском океане в одночасье сменятся на другие. Решающее геополитическое противостояние, которое должно предопределить картину будущего мира, будет разворачиваться именно на этом пространстве.

(Опубликовано в издании «Итоги недели РБК» 22 марта 2001 г. и на сайте Политком. ru в 2004 году)

Континентальная стратегия победы

Ось Москва – Тегеран как вызов американской однополярности


В так называемой «иранской ядерной проблеме», активно раздуваемой американцами, необходимо выявить евразийский и в целом геополитический аспект, без которого практически невозможно разрешить иранскую проблему, равно как и вообще любую проблему, касающуюся взаимоотношений евразийских и атлантистских держав. Для начала вспомним утверждение одного из основателей геополитики сэра Хэлфорда Макиндера, гласящее, что тот, кто контролирует Евразию, контролирует весь мир. В нашем случае не вызывает никаких сомнений, что речь идёт не просто о согласии или несогласии с политикой Ирана со стороны США. Весь вопрос в конечном итоге заключается в установлении контроля над евразийским континентом. И помехой на этом пути для американских стратегов стал именно Иран, разбивающий южный санитарный кордон, который включает в себя Турцию, оккупированные американцами Ирак и Афганистан, а также марионеточный Пакистан. Именно Иран со своей самостоятельной антиамериканской позицией не даёт возможности закончить строительство санитарного кордона на юге. Таким образом, противоборствующими сторонами в ситуации вокруг Ирана являются континентальные, евразийские силы, стремящиеся завершить установление контроля над своей территорией изнутри, и морские, атлантистские силы, навязывающие контроль Евразии снаружи, отторгая береговую зону юга Евразии в свою пользу.

Если мы обратим внимание на карту сегодняшнего мира, то ясно увидим, что в данный момент происходит завершение реализации стратегии «Анаконда», принятой американцами ещё на заре становления своей государственности и активно реализуемой по отношению к Евразии после окончания Второй мировой войны. «Анаконда» завершает «удушение» евразийского континента, достраивая санитарный кордон на Юге и подкрепляя его всё новыми американскими военными базами по периметру континента.

Одна из главных функций южного санитарного кордона – перекрыть России выход к тёплым морям, имеющий для нас ключевое значение. На протяжении многих десятилетий США последовательно продвигаются к этой цели, а континентальное пространство пытается этот выход всё-таки получить. Как при Советском Союзе, так и сегодня нашим основным геополитическим союзником на южном направлении продолжает оставаться Индия. Однако прямой выход к Индийскому океану через Индию на сегодняшний день перекрыт Афганистаном, битву за который мы проиграли ещё в советскую эпоху, где сегодня располагаются американские базы. А ещё Пакистаном, тоже находящимся в зоне американского влияния. Выход же через Китай невозможен по вполне понятной причине: сегодня Китай является крупным самостоятельным региональным геополитическим субъектом, активно сотрудничающим с США в сфере экономики, и отношения России с ним не настолько хороши, чтобы пока говорить о каком-то сопоставимом с американским стратегическом партнерстве. Таким образом, единственная прямая возможность осуществить выход к теплым морям для России заключается в стратегическом союзе с Ираном. И это очевидно не только нам.

Сегодня США фактически заблокировали тоненький перешеек на Южном Кавказе. Там идёт активная работа по блокированию выхода России на Иран через Грузию и Азербайджан. Однако «пробиться» через всё более колеблющийся в своей проатлантистской ориентации Азербайджан к Ирану всё-таки проще, чем через контролируемые американцами Афганистан и Пакистан к Индии. Поэтому наиболее простым и доступным способом нашего выхода к тёплым морям на сегодня является всё-таки Иран. Именно поэтому ситуация вокруг Ирана имеет ярко выраженную геополитическую подоплеку. По сути, это вопрос жизни и смерти: сможет или не сможет Россия вырваться из удушающих объятий «Анаконды».

Ядерная программа Ирана является одним из основных козырей в руках США, благодаря которому и разворачивается антииранская пропаганда Америки во всём мире. Но она же является главным способом сохранения суверенитета для самого Ирана. И дело здесь даже не в том, что США боятся иранской бомбы, которая, во-первых, если и будет создана, то очень не скоро, а во-вторых, никогда до Америки не долетит. Наличие ядерной программы делает из Ирана геополитический субъект – и именно это является главной неприятностью для Америки, строящей однополярный мир. Появление ещё одного регионального полюса в её планы явно не входит. Да и на языке угроз с геополитическим субъектом вот так вот, запросто, не поговоришь. А вот для многополярного клуба наличие ядерного проекта в самый раз – усиливает многократно потенциал его участников, даёт возможность выстраивания реальных геополитических конфигураций. То есть ядерный Иран как раз «наш клиент», российский, необходимый для создания весомой оси многополярности, и появление у Ирана ядерных технологий – в первую очередь в наших интересах.

(Выступление на конференции в МГИМО 7 апреля 2006 года)

Бушерский пакт

Поведение России в отношениях с Ираном всё больше демонстрирует то, что Кремль понимает стратегическую важность вопроса, а строительство Бушерской АЭС, являющееся отправной точкой иранской ядерной программы, стало прорывным направлением в наших отношениях. Но так было не всегда. В какой-то момент строительство в Бушере находилось на грани срыва, а подходы некоторых чиновников, демонстрирующих ту же логику либерального давления на наших партнеров, которая уже неоднократно портила наши отношения с Белоруссией, Казахстаном, бывшей Украиной и другими потенциальными союзниками России, поставили под угрозу нарождающуюся ось Москва – Тегеран. Попытки оказать давление посредством экономических рычагов, что является совершенно пагубной тенденцией с точки зрения геополитических интересов России, были продемонстрированы и в ситуации со строительством в Бушере. Складывалось так, что для нынешней правящей элиты текущие экономические интересы оказались важнее, чем долгосрочное стратегическое партнерство, тем более с таким важным геополитическим игроком как Иран. Преступно ставить под угрозу долгосрочные стратегии в угоду сиюминутным политическим, а тем более экономическим интересам. Примером этого и была история с остановкой строительства Бушерской АЭС в Иране, когда Россия отказалась продолжать работы из-за якобы возникшей задолженности с иранской стороны.

Тогда конфликт чуть не привёл к разрыву отношений, а иранцы стали говорить о поиске других партнеров, способных достроить атомную станцию в Бушере. Вся эта ситуация стала своего рода испытанием России со стороны Ирана – насколько серьёзно она настроена на долгосрочное сотрудничество. Такие вещи как реакция на текущую неоплату по строительству атомных энергоблоков как раз и являются определяющими. Одно дело – серьёзный стратегический партнёр, и совсем другое – временщик. Ведь стратегическое партнерство подразумевает полное взаимное доверие и готовность поддержать союзника в сложной ситуации, военным образом, политическим и уж тем более – экономическим, что проще всего. Россия в ситуации с Бушерой повела себя абсолютно непоследовательно, предприняв необдуманный и недальновидный шаг. После мюнхенской речи Путина, ставшей отправной точкой самостоятельной позиции России по всем мировым вопросам, Москва должна была однозначно встать на сторону Тегерана и, заблокировав принятие резолюции Совета Безопасности ООН, в кратчайшие сроки завершить строительство АЭС. С экономическими вопросами можно было бы и подождать, разобраться позже, в менее напряжённой ситуации. Выглядело всё так, как будто российское руководство, а на самом деле чиновники и бюрократы в правительстве, сами испугались своей решительности и сдали назад, подставив Россию в глазах мирового сообщества, которое с надеждой смотрит на нас как на последний оплот консолидации антиамериканского многополярного клуба.

Американцы однозначно настроены на смещение правящей верхушки в этой стране, их совершенно не устраивает нынешний режим, что доказали многочисленные инспирированные извне массовые волнения и беспорядки в Иране, особенно на фоне выборов. США нужен марионеточный Иран, им нужен плацдарм в регионе, и они будут до последнего гнуть свою линию. Следование этой линии никакой пользы ни нам, ни тем более Ирану не принесёт. Проекты, подобные Бушере, определяют развитие российско-иранского стратегического партнёрства – это своего рода пакт о глубоких союзнических отношениях. Ядерная программа Ирана – это наша программа, и от её реализации зависит, обретёт ли Россия сильных партнёров или же неуклюжими жестами сама лишит себя последних союзников.

В условиях насаждающейся со стороны США однополярной доминации и стремления этого государства диктовать всем странам мира свою волю поведение Ирана нужно трактовать не иначе как выступление против однополярного мира и попытку задать вектор многополярности. В ситуации, когда Россия занимает откровенно пассивную позицию, а до этого она вообще строго ориентировалась на Запад, такое поведение Ирана является просто героическим. Иран – это государство, которое осмелилось пойти против воли США и заявить о своём суверенитете и праве на самостоятельность. К тому же, войдя в одиночное противостояние с США, Иран бьётся и за наши стратегические интересы, ведь это нам нужен выход к Индийскому океану. И пока Иран сопротивляется, шанс всё же обрести его у нас остаётся. Именно это очень раздражает и пугает американцев. А ну как Россия спохватится и двинется в геополитическое контрнаступление на южном направлении? Поэтому Америка торопится, а иранская ядерная программа, которая так беспокоит США, является лишь поводом для того, чтобы вмешаться в дела суверенного Ирана и взять его под свой контроль, невзирая на последствия. Причём осуществить задуманное можно не только по обкатанному в Ираке, Афганистане и Ливии кровавому сценарию.

Действия США отвечают чётко выверенной геополитической схеме: найти повод, вмешаться в дела суверенного государства, лишить его суверенитета, поставить под свой контроль и тем самым отторгнуть ещё одну территорию от большого евразийского пространства. Неоднократно обжегшись на силовых кампаниях, США всё больше усилий прилагают к тому, чтобы договриться с Ираном, ссылаясь именно на пассивную и неопределённую позицию России, мол, видите, русских вы не интересуете, а с нами можно не только конфликтовать, но и сотрудничать. Такой подход со стороны США уже подкрепляется снятием санкций и началом торговли с Ираном, что вновь грозит оставить Россию ни с чем.

Пока же Иран практически в одиночку бьётся за многополярный мир. В какой-то момент к этому процессу подключилась Венесуэла. Примкнуть к многополярному клубу всё более склоняется набирающий геополитическую субъектность Китай. Россия же пока только говорит о такой возможности, робко и неуверенно. Анализируя создавшуюся ситуацию, понимаешь, что если американская агрессия всё-таки осуществится, и десуверенизация Ирана произойдёт, или же им удастся договориться, то следующей американской целью станет уже сама Россия. Объятия «Анаконды» сомкнутся. Начнётся финальная фаза удушения России с последующим распадом и десуверенизацией, что будет фактически означать исчезновение России как геополитического субъекта с карты мира.

(Опубликовано в интернет-газете «LentaCom.Ru» 15 марта 2007 года)

Израиль как камень преткновения

Что же мешает России открыто и в полной мере выступить на стороне Ирана? После прихода к власти Махмуда Ахмадинеджада Иран сделал основную ставку на популярность в исламском мире, вместо того, чтобы проводить геополитическое сближение с континентальной Европой, Россией и Китаем. Резкие заявления иранского руководства в адрес Израиля создали некую двусмысленность, в результате чего Россия, однозначно и полностью поддержав Иран, автоматически попала и под обвинения в антиизраильской позиции, что, в конечном итоге, становилось толчком к сворачиванию сотрудничества России и Израиля в регионе, а это ещё больше усиливало американские позиции. При всём желании помочь Ирану российское руководство на это никогда не пойдёт. К тому же ставка Ирана на популярность в арабском мире даже с точки зрения ислама не так однозначна, так как большинство стран арабского мира исповедуют суннитские версии ислама, зачастую завязанные с ваххабизмом и различными формами исламизма, что во многом противоречит иранскому шиизму. Открытая антиизраильская позиция сильно сужает поле для манёвра иранского руководства, маргинализирует Иран, низводит его до статуса регионального государства, опирающегося исключительно на собственне силы.

Отказ Ирана от ориентации на континентальную Европу, с которой Россия пытается налаживать долгосрочные стратегические отношения, на Китай и на саму Россию является с точки зрения геополитики и евразийства значительным упущением. Иран, если он претендует на геополитическую субъектность, должен расширить свой внешнеполитический формат. И хотя приоритетным направлением для России является континентальная Европа и ось Париж-Берлин-Москва, после значительно ухудшившейся обстановки на этом направлении в результате смены евроконтиненталистов Шрёдера и Ширака евроатлантистами Меркель и Саркози, а затем ещё более проамериканским Олландом, ось Москва-Тегеран становится основой континентальной евразийской конструкции. Иран же, совершая резкие выпады в адрес Израиля и склоняясь едва ли не к «панарабизму», не даёт России возможности полноценно занять проиранскую позицию, ставя российское руководство в неудобное положение. Таким образом, сближение России и Ирана должно стать процессом обоюдным, подразумевающим взаимные уступки и корректировки позиций. Ирану необходимо перейти от тупикового панисламизма к внятной и последовательной континентальной евразийской стратегии, чётко определив приоритеты своего геополитического и стратегического развития в отношениях с Москвой, континентальной Европой и Китаем. Тем самым он сделает свою субъектность, своё влияние и свой вес, а также аргументацию перед Западом гораздо более весомыми и убедительными, нежели сейчас. Панисламизм, тем более экстремистский, – не выход. Ведь ислам как таковой не является геополитическим субъектом, а в создавшейся напряжённой ситуации речь в первую очередь должна идти о евразийской континентальной стратегии.

Ещё не поздно осознать стоящую перед нами угрозу. Чтобы сохраниться, Россия должна как минимум открыто и недвусмысленно поддержать Иран, а в идеале – возглавить процесс многополярного переустройства мира. Реально же на иранском направлении все эти годы российское руководство вело себя достаточно пассивно. Хотя по большому счёту в нынешней ситуации России выгодно, чтобы Иран всё-таки обзавелся ядерной бомбой, которая зафиксирует альтерглобалистский статус Ирана по факту, дав России карт-бланш на геополитическую реабилитацию. Между тем Иран всячески подчеркивает, что создание ядерного оружия противоречит нормам ислама и не является его целью. Речь идёт лишь о сохранении суверенитета этим государством, что даст России возможность укрепить свой суверенитет, а в случае, если Россия открыто и явно поддержит Иран – заставит США смириться с построением многополярного мира. Если Иран всё же настоит на своём, завтра мы, скорее всего, будем жить в многополярном мире. Если же он дрогнет и не устоит, абсолютный единоличный диктат США станет реальностью.

Япония – Китай – Россия

Новый стратегический расклад в азиатско-тихоокеанском регионе


Китайские экскурсоводы считают Россию «варварским королевством, незаконно отобравшим Дальний Восток и Сибирь у Китая»… Подобные небылицы про русских экскурсоводы из Китая рассказывают официальным делегациям, когда показывают им красоты Московского Кремля. Что это – недоразумение, провокация или просто частный случай, в котором главную роль сыграл человеческий фактор? Китайцы – это особая совокупность этносов, которая с геополитической точки зрения не склонна к внешней экспансии, как не склонна воспринимать элементы других культур и ассимилироваться. Они, скорее, склонны к самосохранению. Много веков назад народы Китая построили Великую китайскую стену. Но жили они за стеной не столько для того, чтобы обезопасить себя от внешней агрессии, сколько для того, чтобы сохранить свою самобытность, высокий уровень своего тогдашнего цивилизационного развития и культуры. Китайцы традиционно воспринимали все окружающие народы враждебно-агрессивно, как менее развитые и менее цивилизованные. Всех некитайцев они называли «татарами», что в Китае приравнивалось к европейскому «варвар». Татарами называли и соседей монголов – отсюда же сложившийся в советской истории штамп «татаро-монгольское иго», и всех остальных тюрок, разделяя их только по сторонам света. Соответственно, и Дальний Восток, и ныне российская Сибирь, вошедшая чуть позднее в русское государство, считались у китайцев варварскими землями, а Русь, находившаяся под ненавистными китайцам «варварами» монголами – «Варварским королевством». Отсюда вполне возможно использование подобных формулировок китайскими экскурсоводами по отношению к России, а все недоразумения вполне могут быть следствиями «трудностей перевода». Не удивительно также, что и сегодня все некитайцы традиционно, хотя уже и не так обостренно, воспринимаются китайцами в качестве чужаков и «варваров», с некоторой долей враждебности и отторжения. Это в принципе заложено в китайском восприятии, в «памяти крови». Особенно у тех китайцев, которые обитают в крупных мегаполисах. Чувство сохранения собственной китайской самобытности на фоне общего вырождения и смешения мегаполисов становится для них приоритетным. Светские китайцы из мегаполисов – это отражение неких защитных функций и общего цинизма городских жителей.

(Опубликовано в издании «Итоги недели РБК» 11 августа 2001 года)

Китайская демографическая угроза и возможность асимметрии

Реальная же угроза для России, идущая от Китая, – это угроза демографическая, экспансия китайского населения в сопредельные Китаю области России. Великая китайская стена в десакрализованном Китае перестала выполнять свои функции. До тех пор, пока китайцы сдерживают свою демографическую экспансию иными средствами, мы можем считать Китай дружественной страной. Например, в Благовещенске, ситуацию в котором считают критической с точки зрения демографии, не так уж много китайцев, всего 80 тысяч. Проблема в другом: там так же немного и русских. Вопрос в том, каково соотношение китайцев, которых «немного», и русских, при населении всего Дальнего Востока в 2 млн. человек. Пока что их численность, может, и не представляет угрозу для этого региона. Но в дальнейшем, если мы не будем развивать Дальний Восток, направляя туда инвестиционные потоки и развивая инфраструктуру, а также не будем уделять приоритетного внимания демографической ситуации Дальнего Востока, китайская демографическая угроза может стать вполне ощутимой.

Сегодня Китай – наш вероятный стратегический партнёр и союзник в борьбе за многополярный мир, который нам предстоит отстаивать перед угрозой распространения американоцентричной глобализации. И хотя с точки зрения евразийской геополитики нам, конечно, ближе Япония, та всё еще находится под американской оккупацией. А значит, в деле борьбы с американской глобализцацией она нам сегодня не помощник. Китай также стоит на особом месте в российских внешнеполитических приоритетах, он наш сильный и экономически развитый сосед, выражающий всё большее недовольство американским самоуправством в мире, а значит, тактически Китай сегодня – наш основной союзник в регионе.

На сегодняшний день нет никаких существенных факторов, которые бы сдерживали Россию в проведении стратегии на укрепление государства, а также в осуществлении независимой внешней политики. При этом понятно, что не стоит совершать откровенно конфронтационных по отношению к политическим оппонентам действий, как на международной арене, так и внутри страны. Взвешенная внешняя политика, проводимая сегодня Кремлем с учётом национальных интересов, способность избегать резких действий, чёткая выверенность решений, использование стратегии сдержек и противовесов – вот факторы, дающие возможность в ближайшее время стабилизировать ситуацию как в стране, так и на внешнеполитической арене. Тем более что для взвешенных, но решительных действий во внешней политике ситуация сегодня сложилась как никогда благоприятная. Это характеризуется достаточно ясной тенденцией со стороны ряда государств, направленной на акцентировку необходимости переструктурирования мировой карты по принципу многополярности, а также стремлением некоторых государств – региональных лидеров к проведению более независимой от диктата США региональной политики с учётом в большей степени интересов государств, входящих в состав этих регионов. Это то, что необходимо использовать сегодня России, дабы обозначить свою приверженность асимметричному мировому укладу. Китай, Германия, Япония, Сирия, Италия, Индия, Белоруссия, Израиль – любые геополитические партнеры сегодня возможны в том или ином конкретном случае. Геополитика асимметрии, неожиданное выстраивание самых причудливых комбинаций для выхода на реальные горизонты многополярности – сегодня Кремль не сдерживается никакими идеологическими, конфессиональными, политическими или социальными критериями. По сути, нынешняя власть, пользующаяся огромной поддержкой населения России, оказывается в исторически беспрецедентном положении для глобальной планетарной игры в асимметрию.

Лидеры КНР сегодня открыто заявляют, что США переоценивают свою роль в мире. В то же время Пекин намерен сотрудничать с Вашингтоном, стремясь улучшить отношения с США, несмотря на то, что эти две страны «очень отличаются друг от друга по своим ценностям». Китай представляет собой сухопутное континентальное государство, со свойственным евразийскому традиционному неторговому укладу характером. Даже сохранение коммунистической идеологии при проведении либеральных реформ в современном Китае способствует выбору именно Китая как стратегического партнера в построении одной из осей асимметричного конструкта, способствующего ослаблению влияния США в Дальневосточном регионе. Однако история показывает, что именно Китай геополитически всегда являлся важнейшей базой англо-саксонских сил на евразийском континенте. Руководство Китая всегда придерживалось «двойного стандарта» в осуществлении внешней политики, стараясь как поддерживать хорошие отношения с Россией, так и заключать многообещающие в плане развития торговые и политические отношения с Западом и позже с США. Принимая Китай как серьёзного стратегического партнёра в области формирования многополярной системы координат, следует учитывать имеющий место фактор близости Китая западным стандартам, в частности, в вопросах либерального экономического уклада и внешнеполитических, а шире – геополитических интересов.

(Опубликовано на мультипортале «KM.ru» 11 мая 2007 года)

Япония: под пятой американской оккупации

Экономические успехи Китая представляют собой довольно двусмысленную реальность, так как они достигнуты ценой глубинного компромисса с Западом и не сочетаются ни с какой ясной геополитической концепцией, которая могла бы служить залогом политической самостоятельности и независимости. И это в дополнение к тому, что Китай – это всё-таки римланд, зона столкновения интересов атлантистской и евразийской геополитики. В отличие от Японии, которая изначально относится к евразийской цивилизации; а значит, в наиболее полной мере идеальным стратегическим партнером России в Дальневосточном регионе чисто теоретически является Япония.

С приходом Владимира Путина к власти между Россией и Японией было подписано соглашение о совместном хозяйственном освоении Южно-Курильских островов, обозначив конкретику в совместной деятельности. Сегодня очевидно, что в ближайшем будущем тихоокеанский ареал станет одним из важнейших цивилизационных полюсов, поэтому борьба за влияние в этом регионе является более чем актуальной. Установление прочных союзнических отношений по оси Москва – Токио решает ряд важнейших проблем в обеих странах. Во-первых, Россия получает в союзники экономического гиганта, оснащённого высокими технологиями и огромным финансовым потенциалом. Однако у Японии отсутствуют политическая независимость, военно-стратегическая самостоятельность и прямой доступ к ресурсам. Условно говоря, так же, как и в ситуации с Европой, всё, чего не хватает Японии, в изобилии есть у России, а всё, чего не хватает русским, в избытке есть у японцев.

Учитывая стратегическую необходимость скорейшего установления системы прочного взаимодействия между Россией и Японией, становится совершенно ясно, что вопрос о статусе Курил не является препятствием для русско-японского альянса. «В случае Курильских островов мы имеем дело с территориальными символами Второй мировой войны, альянсы и весь ход которой был полным триумфом стран западного блока, расправившихся со всеми своими противниками одновременно, путём крайнего истощения СССР (при навязывании ему такой геополитической позиции, которая не могла в перспективе не привести к перестроечному развалу) и прямой оккупации Европы и Японии», – считает основатель российской геополитической школы Александр Дугин[1]. Однако, сегодня вопрос о передаче Курильских островов Японии пока не может быть рассмотрен в полной мере. Япония продолжает находиться под военной оккупацией США, на её территории располагаются американские военные базы, а значит, волей-неволей она входит в стратегический блок западных стран, являющихся основным геополитическим оппонентом России. Передать Курилы сегодня – значит укрепить противоестественный во всех отношениях стратегический альянс Японии и США. В полной мере вопрос о передаче Курил Японии можно будет рассматривать лишь в рамках общего процесса новой организации Дальнего Востока. Реституция Курил может быть осуществлена лишь при полном совпадении взглядов России и Японии на стратегическое развитие региона в целом, что подразумевает исключение диктата США в вопросах развития региона и заключение стратегического союза между Россией и Японией. «Продуктивнее смотреть на территориальную проблему не как на то, что нас разъединяет, а как на то, что нас сможет объединить», – заявил как-то Владимир Путин в интервью японской газете «Асахи».

Без опеки США

Одним из факторов, способных ускорить процесс стратегической интеграции как между Россией и Японией, так и между другими странами, стал выход США из договора по ПРО. Такой шаг, осуществленный в одностороннем порядке, является признанием Соединенными Штатами своей «гипердержавности», а значит, своей особой позиции в вопросах международной безопасности. Это уже вызвало тревогу как в Европе, где американцы устанавливают свои противоракетные радары, так и в странах Азиатского и Дальневосточного регионов. В этой ситуации России весьма важно было бы выступить в роли инициатора создания «обездоленными» странами, оставшимися без «опеки» США, собственной системы противоракетной обороны. Реализация подобного шага существенно подорвала бы статус США как единственного гаранта безопасности, способного защитить своих «подопечных» от внешней агрессии. В связи с реальной опасностью, идущей от создания по сути альтернативного американскому стратегического блока под инициативой основного геополитического оппонента – России, Соединенным Штатам пришлось бы пойти на попятную в вопросе размещения дополнительных элементов ПРО в Европе. Скорейшее создание стратегического блока в противовес американскому под эгидой России решит вопрос с подписанием мирного договора между Россией и Японией, а также ускорит интеграционные процессы в Дальневосточном регионе в целом, сформировав однородное цивилизационное пространство.

Для континентальной Японии, прекрасно помнящей ядерный геноцид и ясно осознающей позор американской оккупации, длящейся уже несколько десятилетий, Россия является более естественным и приемлемым союзником, нежели США. В обмен на стратегическую защиту и прямой доступ к российским ресурсам Япония могла бы быстро и эффективно помочь русским в технологическом развитии и освоении Сибири, заложив остов самостоятельного регионального организма. Японская технологическая и финансовая помощь решила бы множество проблем в России. «У наших стран много общих интересов в таких сферах как укрепление стратегической стабильности в мире, продвижение разоруженческого процесса, укрепление безопасности в Северо-Восточной Азии, противодействие международному терроризму, а также, если говорить о сугубо двустороннем аспекте – в развитии взаимовыгодного экономического, научно-технического, культурного и иного сотрудничества. В обстановке динамичного, многопланового продвижения российско-японских отношений будет гораздо легче искать пути взаимоприемлемого решения проблемы пограничного размежевания», – считает Владимир Путин. Признание Японии стратегическим партнером России – залог будущего успешного развития региона.

Ось Париж – Берлин – Москва

Последний гвоздь в гроб американского мирового могущества


Мы привыкли, особенно в последнее время, во всех своих бедах обвинять Запад. Мы уже даже не задумываемся, чуть что случится – сыплем проклятиями в его адрес. И правильно делаем. Наконец-то иллюзии о том, что «заграница нам поможет», ушли в прошлое. Но Запад Западу рознь. Есть Америка – оплот мирового геополитического зла, прямой источник и заказчик наших основных проблем. А есть старый Запад – Европа, породившая Америку, но теперь, похоже, сама озадаченная вероломством и хамством своего «чада». Но и здесь не всё так однозначно, потому что выясняется, что Европы-то – две.

Первая Европа – американская. Это страны бывшего Восточного блока – наши когда-то «младшие братья», которые, как мы только их отпустили, бросились в объятья к своему новому американскому хозяину. Они думали, что им плохо живётся у нас, в так называемой «тюрьме народов». Что-то не заметно, что им сейчас особенно хорошо. Америке явно не до них. США их приняли в разработку не для того, чтобы заниматься их обустройством и решать их экономические проблемы, а для того, чтобы на скорую руку сколотить из наших бывших восточноевропейских союзников санитарный кордон вокруг России. Своего рода геополитический забор, чтобы Россия не начала вдруг налаживать отношения… со второй Европой. Это Европа континентальная, страны которой и составляют основу Евросоюза. В первую очередь Германия, ну и, конечно, Франция.

Когда американцы только собирались совершить легкую прогулку по Ираку одним парашютно-десантным полком, континентальная Европа уже чуть не довела их до инфаркта, объединившись в антиамериканскую коалицию… с Россией. Именно Париж, Берлин и Москва выступили тогда самыми последовательными и жёсткими противниками вторжения в Ирак. Ось Париж-Берлин-Москва стала для Америки шоком. Ведь если эта геополитическая коалиция сложится, прахом пойдут и остатки ялтинской модели мирового устройства, где после суицида СССР единолично доминируют США, и все их усилия по изоляции России в Азии и недопущению налаживания наших отношений с ЕС. Стоило Путину установить прочные деловые контакты с германским канцлером Шрёдером, как тут же американские шавки в Прибалтике завыли о тяжёлом наследии пакта Молотова– Риббентропа, о том, что Россия так и не покаялась за оккупацию Прибалтики, а сами американцы недовольно заговорили о недопущении нового нарождающегося союза России и Германии. В общем-то, даже испугались. Да так, что заменили ставшего опасным для них Шрёдера на вроде бы безобидную, как им тогда казалось, Ангелу Меркель. Но и она не смогла стать ангелом-хранителем американских интересов в Европе. Пока Америка спешно латала дыры в своём санитарном кордоне, героически совершая «оранжевую революцию» на Украине и храбро атакуя батьку Лукашенко, Путин наладил хорошие отношения и с новым немецким канцлером. А заодно и договорился о строительстве северо-европейского газопровода. Вы нам «оранжевую» Украину, а мы вам газопровод в обход кордона. А руководить газопроводом попросили… Шрёдера. Но и Америка не дремлет: ответный ход – вместо континенталиста Ширака в Париже, нате вам, пожалуйста, очередная американская марионетка Саркози, в ковбойской шляпе и с фотографией Буша под крышкой хронометра. Засомневался? Меняем на ещё более проамериканского Олланда.

Всё, чего не хватает объединенной Европе с её технологическим и промышленным потенциалом для стремительного скачка, для сопоставимой с американцами геополитической субъектности, для того, чтобы стать альтернативным США полюсом, так это стратегического сближения с Россией. А ещё наших ресурсов. Нам же, напротив, недостаёт европейской технологической развитости и европейского политического веса в мировом сообществе. Россия в её нынешнем состоянии, следует признать, много слабее США. Влияние и вес Евросоюза так же до американского не дотягивают. Но при стратегическом сближении России и ЕС Америка будет потеснена.

Не Аль-Кайеда, не мировой терроризм, не Ким Чен Ын с его бомбой – не надо морочить нам голову: Северо-европейский газопровод – вот реальный вызов американскому самоуправству в Европе, это и есть пакт Молотова – Риббентропа XXI века. А ось Париж – Берлин – Москва – это последний гвоздь в гроб американского мирового могущества. И мы его ещё забьём.

(Текст авторской рубрики «Реакция» на православном телеканале СПАС)

Будапешт будет пешкой?

Геополитический кризис Венгрии


Венгрия, бывший наш партнёр по социалистическому лагерю, хоть и открестилась от советского наследия одной из первых, а счастья так и не обрела. Страну эту трясёт и лихорадит всё последнее десятилетие. Хоть и служит она верой и правдой Америке, а жизнь так и не удалась. Ситуация в Венгрии обостряется с завидной регулярностью. В Будапеште то и дело происходят столкновения между полицией и антиправительственно настроенными политическими активистами, в связи с чем в Будапеште раз за разом вводятся повышенные меры безопасности. И не напрасно, ибо наихудшие предчувствия властей регулярно оправдываются. Взять хотя бы очередное празднование годовщины революции 1848 г., которое едва не вылилось в новую революцию – около 200 тысяч венгров вышли на улицы Будапешта с требованием отставки премьер-министра. Сначала это была мирная манифестация, но к вечеру на улицу вышли тысячи противников действующей проамериканской власти. Город заполонили агрессивно настроенные группы, которые шли по разным улицам, сметая всё на своём пути. Митингующие устанавливали баррикады, разбивали окна автомобилей и витрины магазинов, поджигали урны с мусором. Полиции пришлось обратиться к классическому арсеналу для борьбы с массовыми беспорядками, в которых в общей сложности участвовало около 100 тысяч человек.

Представители правящих социалистов тогда посчитали, что ответственность за случившееся ложится на оппозиционную партию «Фидес» – Венгерский гражданский союз. Партия «Фидес» в своё время выросла из Союза молодых демократов, созданного 1988 г. Сейчас эта венгерская партия представляет в основном сельских жителей и слои среднего класса. Но если чуть приподняться над внутриполитическими разборками венгерских оппонентов, становится с очевидностью ясно, что вся эта ситуация – следствие проведения последовательной политики США по демонтажу социалистических, ориентированных в своё время на Советский Союз режимов.

Долгое время правящей партийной структурой в Венгрии были именно социалисты, в силу традиционных симпатий рядовых венгров к России. Поэтому инерционно социалисты продолжали быть популярными и составляли правящую коалицию все эти годы. Однако с самого момента крушения советского лагеря Соединенные Штаты последовательно занимаются демонтажом всех остатков советской системы, ялтинского мира и всех тех режимов, которые раньше были ориентированы на Россию и имели значительную идеологическую социалистическую составляющую. Поэтому венгерские беспорядки не случайны, это элементы последовательного методичного подхода США по удалению оставшихся социалистов от власти в странах Восточной Европы.

Первая серия беспорядков продолжалась вплоть до годовщины восстания студентов 1956 г. Всё началось со скандала, когда в прессу попала пленка, на которой премьер-министр Венгрии признавался, что врал, скрывая подлинную ситуацию в венгерской экономике для того, чтобы выиграть выборы. На записи, попавшей в прессу, были слышны признания в том, что «правительство Венгрии никогда ещё не вело себя так тупо». Последовавшие за этим откровением выборы стали первым серьёзным событием, окрашенным в «оранжевые» цвета: правая венгерская партия «Фидес» получила на треть больше социалистов, которые традиционно пользовались наибольшей популярностью в Венгрии. Но это был лишь первый шаг, за которым последовало продолжение.

Дальше в Венгрии всё развивалось по «оранжевому» сценарию, как это происходило в своё время на той же Украине. Там тоже всё началось с прослушки разговоров Кучмы, а закончилось свержением его режима и непрекращающимся перманентным политически хаосом, который в итоге и привёл Украину к распаду. Та же участь предуготована не только Венгрии, но и всем странам, бросающим вызов гегемонии США. Началось всё с распечатки признаний премьера, потом столкновения, дальше постепенное выдавливание социалистов из политики с помощью толпы цветных активистов, управляемых напрямую из госдепа, при непосредственной поддержке и непрерывных консультациях США. Неспроста лидеры партии «Фидес» признались, что они ожидали активного вмешательства в эту ситуацию Запада и в первую очередь, конечно, США. И они её получили, став правящей партией. Все их действия как раз и были направлены на то, чтобы спровоцировать это вмешательство во внутриполитическую ситуацию в Венгрии, лищив её суверенитета. А это и есть типичный «оранжевый» сценарий, осуществляемый в соответствии с жёсткой политической логикой США по устранению бывших ориентированных на Россию режимов.

И вот уже в апреле 2009 в Венгрии сформировано так называемое антикризисное правительство, так и не ставшее популярным в связи с тем, что проводило проатлантистскую линию на дерусификацию, которая в бывшей советской Венгрии, уже давно отошедшей от опьянения свалившейся ей наголову «свободой», не может быть популярной по определению. В 2010 году парламентом Венгрии избран новый президент страны – представитель «Фидес» Пал Шмитт, а после его ухода в отставку в связи со скандалом в 2012 году новым президентом Венгрии был избран представитель «Фидес» Янош Адер. Получив конституционное большинство, «Фидес» инициировала принятие новой Конституции, которая вступила в действие с 2012 года. Однако основная и фундаментальная причина всех проблем – это всё-таки кризис геополитической ориентации. Если Венгрия выбирает ориентацию на Запад, тогда она, естественно, должна отказаться от социалистических «пережитков». Но отказавшись от них, не обязательно принимать прозападный вектор, на чём настаивает стремительно набирающая популярность политически правая партия Jobbik – «За лучшую Венгрию», ориентирующаяся на Россию и выступающая за вхождение Венгрии в Евразийский союз.

Последовательная же прозападная ориентация означает по умолчанию либерал-демократию, жёсткий рынок, минимум социальных гарантий, что не устраивает массы, обычных граждан, привыкших к социальным элементам экономики за годы советского периода. Если Венгрия хочет сохранить социальные принципы в системе управления государством, значит, она должна однозначно заявить об ориентации на Россию и о сближении с Россией, отвернувшись от Америки. Речь в случае Венгрии идёт именно о кризисе геополитической ориентации, а не просто о внутриполитическом кризисе. Если руководство Венгрии будет ориентироваться на Запад, то ему никогда не сохранить тех социалистических моделей, которые обеспечивали сносный уровень благосостояния. А если правительство не будет пытаться сохранить популярные в народе социалистические принципы и ориентацию на Россию, ему будет трудно удержаться у власти, подвергаясь обструкции со стороны парламента и венгерских правых, также ориентированных на Россию. Круг замкнулся. Какой бы не была идеологическая платформа – правой или левой, геополитическая ориентация на Россию и отказ плясать под дудку США являются главными факторами. Если Венгрия не определится, то Америка сделает своё чёрное дело и внешнеполитическим, дипломатическим давлением просто приведёт к власти непопулярный в народе, зато управляемый марионеточный режим либералов, закрепив де-факто своё прямое управление Венгрией. А мы получим ещё один чисто американский плацдарм в Восточной Европе.

(Опубликовано на мультипортале «KM.ru» 16 марта 2007 г.)

Короли мировой бензоколонки

Новая инициатива НАТО и энергетическая альтернатива России


Как и следовало ожидать, руководство НАТО всё-таки предложило международным нефтегазодобывающим компаниям и странам, где нефтяные магнаты осуществляют добычу сырья, встать на их защиту от террористов, захвата заложников и пиратства. То есть по сути накрыть весь Ближний Восток, страны Персидского залива, Азии и Африки своим военным колпаком. НАТО в лице директора политического планирования уже провело переговоры на эту тему с руководством крупнейших нефтяных компаний. «Мы очень активно рассматриваем возможность использования наших ВМС в интересах нефтегазовых компаний», – заявили в НАТО по итогам этих переговоров. Выполнять охранные функции будут отчасти отряды быстрого реагирования натовских государств, а возможно, и регулярные войска. Ничего иного от блока, в котором главную скрипку играют США, ожидать и не стоило. Эти «хорошие парни» сегодня весьма успешно «охраняют» нефтепромыслы в Ираке, Ливии, да и по всему Ближнему Востоку. Но если говорить серьёзно, то чем дальше, тем всё напряженней будет складываться ситуация вокруг нефтедобывающих отраслей многих стран.

В современном мире ресурсы становятся объектом пристального внимания со стороны Запада, так как являются инструментом политического, стратегического и экономического влияния. И для того, чтобы сохранить свою независимость, государствам, обладающим энергетическими запасами, следует разрабатывать свои энергоресурсы самостоятельно, дабы избежать «опеки» Соединенных Штатов. Ведь не секрет, что сегодня большая часть нефтяных запасов во многих странах и так находится под контролем США. Даже старушка Европа не может стать полноценным суверенным субъектом и выйти из-под зависимости Вашингтона, так как все поставки нефти и газа на континент осуществляются «с благословения» американской администрации. Чего стоит крайне болезненная реакция американцев на решение России самостоятельно протянуть нитки газопроводов по дну Балтийского моря в Европу. А с «Южным потоком» американские дипломаты борются с упорством, достойным лучшего применения. К этому стоит добавить проблемы с поставками российского газа в Европу, возникшие после гуманитарного вмешательства США в ситуацию на территории бывшей Украины. Весьма болезненна и реакция США относительно Северо-Каспийской трассы, позволяющей азиатским странам напрямую перекачивать газ в западноевропейские страны.

Можно прогнозировать, что войны и конфликты в новом столетии в ещё большей степени, чем раньше, будут мотивироваться именно контролем над энергоресурсами. И намерение НАТО уже сейчас взять их под контроль продиктовано исключительно желанием поскорее наложить лапу прежде всего на ближневосточный регион, богатый нефтью. И, как можно заметить, проходит это в уже привычной для «хозяев мира» агрессивной и безапелляционной манере. По сути, речь идёт о десуверенизации стран региона. Нужно также учесть, что все эти действия осуществляются руководством НАТО с оглядкой на Россию и её ресурсы, которые Вашингтон не прочь тоже прибрать к рукам или, в крайнем случае, направить потоки наших поставок по нужному американцам руслу. Это лакомый кусок для США, который они никогда не упустят из вида. Кроме того, силовой фактор будет играть всё более важную роль, так как самостоятельность и независимость других стран никак не укладываются в планы натовских стратегов. Это представляет для нашей страны огромную угрозу.

Фактор энергоресурсов уже сыграл решающую роль при вторжении в Ирак и был одним из главных при десуверенизации Ливии. К тому же Ирак – это удобная площадка для контроля над ресурсами всего региона – и Ирана, и Катара, и остальных стран Персидского залива. Отсюда недалеко до Юго-Восточной Азии, африканских государств. Из Персидского залива в основном и тянутся трассы доставки нефти, контролируемые США. От того, какая ситуация будет складываться в этом регионе, будут зависеть цены на бензин и другие энергоресурсы в Америке. Латиноамериканские государства также пытаются проводить независимую политику, национализировать нефтедобычу. Чем не повод для введения войск для защиты собственности американских нефтяных компаний? Можно представить, что будет, если натовские войска под предлогом защиты своих нефтедобытчиков соберутся прийти к нам, в Россию, – ведь «Шелл» и «Бритиш петролеум» работают и в нашей стране, разместив возле наших промыслов свой военный контингент и вооружение, чтобы «охранять» скважины от террористов. Собственно, так бы всё и произошло, продлись ельцинский олигархическо-коррупционный беспредел ещё хотя бы несколько лет. Сегодня же Россия – довольно сильный игрок, и сделать это теперь весьма сложно. И всё же главной целью НАТО остаётся контроль над ресурсами, в том числе над нефтедобывающими территориями России. Приблизиться к этому можно через небольшие страны, оказавшиеся вне блоков, через их промыслы и нефтедобычу. А дальше логика выставления ультиматума России такова: смотрите, многие страны, мол, уже согласились на охрану своих промыслов, а вы – нет. Охрана, контроль, управление – вот такая последовательность действий. И всё же даже НАТО вынуждено считаться с тем, что Россия способна сама не только добывать, но и охранять свои энергетические богатства, а также выходить на новые рынки, в том числе всё чаще и на территориях, пока что подведомственных США.

Конец ознакомительного фрагмента.