Глава 2
Розовощекая малышка пронеслась через всю комнату и упала в объятия Даниэля.
– Папа!
Он рассмеялся и прижал к груди обожаемую дочь Аннабель, вдыхая аромат ее клубничного шампуня. Иногда он не мог поверить, что это четырехлетнее чудо действительно его ребенок.
Резкая боль пронзила сердце, когда он подумал о Саре и о том, как ему ее не хватает. После смерти жены прошел год. Аннабель выросла и очень сильно изменилась. Как жаль, что Сара не может увидеть ее и порадоваться. На глаза Даниэля навернулись слезы, но он моргнул, сдерживая их.
– Я рада, что ты дома. Эта девчушка меня доконала. Она – сгусток энергии. Милый сгусток. – Грета Рейнольдс, мать Даниэля, протянула руку и взъерошила волосы Аннабель. – Мы играли в прятки, строили город с куклами Барби, испекли кучу шоколадного печенья и рисовали.
Даниэль поднял Аннабель чуть выше:
– Это правда?
Аннабель кивнула:
– Угу.
– Похоже, у вас был веселый день.
– Да уж. Теперь мне нужно проверить ужин в духовке. – Грета погладила плечо Даниэля, а затем отправилась на кухню, чтобы присмотреть за курицей с овощами.
– Вот, папа. – Аннабель схватила его за руку и потащила к игрушечному кухонному столу. – Приходи ко мне на чай.
Он сдержал стон. Очередное чаепитие. На круглом столе из клена стоял пластиковый чайный сервиз. На двух стульях из четырех сидели плюшевый медведь Бу-Бу и большой розовый кролик, имени которого Даниэль не мог вспомнить. Прежде чем он успел отказаться, Аннабель подтолкнула его вперед.
Он потянулся за пластиковым бокальчиком, но малышка его остановила:
– Нет, папа. Ты должен надеть вот это. – Она набросила ему на шею пушистый ярко-розовый шарф.
Он посмотрел на нее с сомнением:
– Я должен это носить?
Аннабель выпятила нижнюю губу.
– Папа, это же чаепитие, – заявила она так, словно этим можно было все объяснить.
Он принимал участие в бизнес-ланчах в пятизвездочных ресторанах, брал интервью у высокопоставленных гостей, приглашал известных людей на торжественные ужины. Почему же ему так хочется сбежать куда глаза глядят, когда дочь приглашает его на чаепитие? Дело в том, что рассудительный Даниэль не любил притворяться и заниматься глупостями. Он сдвинул розовый шарф в сторону.
– Ну почему бы тебе просто не угостить меня чаем, Белл?
Она притворилась, что разливает чай в крошечные чашки:
– Вот, папа.
Он взял чашку и наклонил ее набок:
– Там нет чая.
– Папа, ну притворись. – Аннабель снова разочарованно вздохнула, потом взяла чашку, оттопырив мизинец, и стала наслаждаться воображаемым напитком. – Видишь?
– Извини, дорогая, я не гожусь для этого.
– Нет, ты не годишься, – пробормотала Аннабель, повернулась к плюшевому медведю и стала поить его.
Даниэлю было легче взять интервью у президента Соединенных Штатов, чем сидеть и делать вид, что пьет чай. Когда стало ясно, что Аннабель не собирается его упрашивать, Даниэль встал, чувствуя себя крайне разочарованным.
– Ну, думаю, бабушке нужна моя помощь.
Даниэль подошел к кухонному столу и стал нарезать хлеб. Через секунду он почувствовал, как мать положила руку ему на плечо. Затем Грета повернулась и посмотрела на Аннабель:
– Дорогая, мне кажется, ты забыла пригласить на чаепитие Уитни. Бьюсь об заклад, ей сейчас так одиноко.
– О, Уитни! Ты права, бабушка! – Аннабель вскочила и побежала по коридору.
Даниэль упрекнул себя. Он даже не заметил, что любимой игрушки дочери нет в комнате.
Он снова не уделил внимание деталям. Его работа напрямую зависела от деталей, и Даниэль не мог поверить, что не в состоянии применить свои познания в личной жизни.
– Скоро станет проще, – сказала Грета, будто прочитав его мысли.
Он вздохнул:
– Я надеюсь. Спасибо, мама. – Он взглянул на Грету, которая выглядела так, словно вот-вот упадет от усталости. Но, увидев ее снисходительную улыбку, он понял, что она наслаждается каждой минутой общения с энергичной Аннабель. – За все.
– Всегда к твоим услугам.
Он положил нож в раковину, а затем отошел в сторону, пока его мать хлопотала у плиты.
– Как она? – спросил Даниэль.
– Хорошо. – Грета перестала помешивать содержимое кастрюли. – Не думаю, что она до конца понимает, что вы переехали на новое место. Для нее это всего лишь длительный визит к бабушке.
– Надеюсь, в конце концов она успокоится. Ей пришлось нелегко. – Даниэль подумал о переменах в жизни дочери, произошедших в прошлом году.
Он надеялся, что теперь все наладится. Девочке нужны стабильность, уютный дом, двор для игр и, черт побери, щенок. Он рассчитывал, что в Уинтер-Хейвене ему удастся сделать такую же хорошую карьеру, как в Нью-Йорке.
Его мать, догадавшись о размышлениях сына, снова положила руку ему на плечо:
– Ты молодец, Даниэль. С ней все будет в порядке.
Он вздохнул, наблюдая, как Аннабель несется через кухню. Розовое платье развевалось, как облако. Она выглядела такой невинной, беззаботной и счастливой, чего не было очень долго. Общение со снисходительной бабушкой пошло девочке на пользу. Тем не менее Даниэль знал, что, как только он и Аннабель начнут жить вдвоем, ему придется нелегко.
– Надеюсь, – произнес он.
– Я уверена. – Грета снова похлопала его по плечу. – Я вырастила двоих детей, поэтому могу считаться экспертом.
Он сжал руку матери. Грета оказала ему огромную поддержку в прошлом году. Она прилетела в Нью-Йорк и провела там несколько недель, пока Даниэль занимался похоронами жены и старался понять, как ему жить дальше. Он снова и снова прокручивал в мозгу слова Сары, сказанные за несколько месяцев до ее смерти о том, что их брак рушится.
Ладно, у него не получилось стать примерным мужем, но он постарается стать хорошим отцом. Если бы он продолжал работать в Нью-Йорке, то ему пришлось бы оставлять дочь с няней с девяти утра до пяти вечера. Этого он не хотел, поэтому и переехал в другой город, где устроился репортером в развлекательное шоу. Его отец, вероятно, перевернулся бы в гробу, узнав, что Даниэль работает в подобной телевизионной программе. Но Даниэль должен был думать прежде всего о дочери.
А уж о повторной женитьбе нечего и заикаться. Не сейчас. Возможно, позже.
– Аннабель, думаю, твой папа хочет попробовать печенье, которое мы с тобой сегодня испекли. – Грета посмотрела на Даниэля.
– Да, я бы попробовал. – Слава богу, мать напомнила ему о том, что они пекли печенье.
– Можно мне два? – спросила Аннабель, протянув руку к остывающему лакомству. – Одно для меня и одно для папы?
Грета кивнула, и малышка взяла печенье.
– Вот, папа. – Аннабель протянула ему бесформенный кусок запеченного теста. – Я сама сделала.
– Вкусно, наверное. – Он с трудом откусил твердое печенье. Аннабель просияла, гордясь тем, что собственноручно приготовила десерт.
Девочка погрозила отцу пальцем:
– Только одно, папа, потому что сначала мы должны поужинать.
Он кивнул с серьезным видом:
– Хорошо, детка.
– Я хотела бы угостить маму, – вдруг произнесла девочка.
Ее тихие слова разбили сердце Даниэля. Аннабель с трудом переживала потерю матери.
– Я больше не хочу есть. – На ее голубые глаза навернулись слезы, она выронила печенье из рук.
– У меня идея. – Грета присела на корточки, чтобы ее лицо было на одном уровне с лицом внучки. – Почему бы нам не положить печенье рядом с фотографией твоей мамы? Она смотрит на нас с неба и видит, что ты приготовила.
– Она обрадуется?
– Конечно, милая. – Грета взяла малышку за руку и подвела к фотографии с улыбающейся Сарой.
Она приподняла девочку, и та положила печенье рядом со снимком. Затем Грета прижала Аннабель к себе. Девочка обхватила бабушку за шею. Решимость Даниэля сблизиться с дочерью удвоилась.
Выполнив свою миссию, малышка побежала играть в гостиную, а Даниэль снова остался наедине с матерью. Как только Аннабель оказалась вне пределов слышимости, Грета указала сыну на стул у кухонного стола. Тот сел, пока мать проверяла кипящее содержимое кастрюли.
– Как прошла твоя первая неделя на новой работе?
– Ну, я подготовил пробный выпуск. Если начальству понравятся мои истории для шоу, то я получу постоянную работу. Ненавижу неопределенность. Я хочу, чтобы все поскорее наладилось и появилась стабильность. Она нужна не только мне, но и Белл.
– Ты отличный журналист, – сказала Грета. – Как и твой отец.
Отец Даниэля был легендарным репортером, удостоенным Пулитцеровской премии. Дед Даниэля тоже был репортером. Возможно, в древние времена кто-то из рода Рейнольдсов уже делал репортажи, размещая информацию на стенах пещер.
– Я был отличным журналистом, мама, пока все не покатилось под откос. – Он подумал о премиях и наградах, которые когда-то получал.
– Никто не может тебя ни в чем обвинять. Ты пережил ужасный год…
– Самое главное – рейтинги, мама. Мои личные проблемы никого не волнуют. Если рейтинг идет вверх, значит, карьера будет успешной.
Грета прикусила нижнюю губу, будто сдерживая желание что-то сказать.
– Над какими сюжетами ты сейчас работаешь? – спросила она.
– Есть одна супружеская пара. Они женаты шестьдесят три года и до сих пор ходят на танцплощадку каждую пятницу. Есть сюжет о собаке, которая заботилась о помете котят, когда их мать умерла.
– Ах, ну это интересно, – произнесла Грета, хотя ее тон говорил об обратном.
– И… – он улыбнулся, решив сообщить самое приятное в последнюю очередь, – …есть настоящая принцесса. Или, по крайней мере, она так о себе говорит.
– Принцесса? Подожди, это не та, что в Бостоне? Я не помню ее имени, но видела ее в новостях по государственному каналу.
– Нет, не та. Я говорю о ее сестре. Она работает в центре города в винном магазине. Она утверждает, что приходится младшей сестрой королеве Учелли.
– И ты думаешь, она лжет?
– Ну, ее слова никому не удастся опровергнуть. Но мне кажется странным, что принцесса Кэрри работает в магазинчике в маленьком городке на Среднем Западе во время туристического сезона.
Он подумал о девушке, с которой сегодня познакомился. Она совсем не выглядела по-королевски. Ее длинные темные волосы были затянуты в хвост, на ней была простая футболка, говорила она по-английски почти без акцента. Она отлично разбиралась в вине, словно проработала на винограднике или в винном магазине много лет. Это неподходящая работа для принцессы. Обычно королевские особы становятся чиновниками, юристами или экономистами. Но никак не виноделами.
– Может, она любит спокойную жизнь. В здешнем городке тишь да благодать. – Его мать рассмеялась.
Кэрри отличалась неброской, естественной красотой. Она относилась к тому типу женщин, которые выглядят лучше без косметики. Она заинтересовала Даниэля, но он не знал наверняка, испытывает ли только профессиональное любопытство или что-то еще.
В любом случае у него предостаточно собственных проблем.
– Учелли… Учелли. – Грета на секунду задумалась. – Ты знаешь, лет двадцать назад по городу ходили слухи… Сюда приезжала одна женщина, она жила в коттедже у озера. После ее отъезда кто-то, увидев по телевизору королеву Учелли, сказал, что она похожа на нее. – Грета пожала плечами. – Скорее всего, это вранье. Ты ведь знаешь, как людям нравится думать, что они смогут увидеть Микки-Мауса живьем.
Даниэль усмехнулся:
– Я знаю.
– Но если история о королеве правдива, то, возможно, ее дочь просто пошла по ее стопам.
– Возможно. Я мало знаю о принцессах, – сказал Даниэль. – Но она совсем не похожа на особу королевских кровей.
– Ну, это маркетинговый трюк. Или… – Грета коснулась плеча сына. – Ты слишком устал, чтобы увидеть истину.
– Не важно, – ответил Даниэль. – В любом случае я выведаю правду. У меня ощущение, что репортаж о принцессе поможет мне сделать карьеру в этом городе.
Кэрри потерла шею, потом потянула спину и повела плечами. В магазине сегодня было очень много посетителей.
Повесив на дверь табличку «Закрыто», она вздохнула с облегчением, радуясь тому, что репортер к ней больше не заглядывал.
– Думаю, нам придется нанять помощника, – сказала Фейт и занесла рекламный стенд внутрь. – У магазина еще никогда не было столько клиентов. – Она похлопала Кэрри на спине: – И все благодаря тому, что здесь принцесса.
– Рада помочь.
– Продолжай помогать. – Фейт надела ветровку и взяла сумочку. – До понедельника.
– Почему до понедельника?
– По воскресеньям мы не работаем. А это значит, у тебя, подружка, будет выходной. – Она протяжно выдохнула. – И к счастью, у меня тоже.
Через несколько минут Фейт и Кэрри заперли магазин и разошлись в разные стороны.
По дороге к дому у озера Кэрри заметила вывеску библиотеки Уинтер-Хейвена. Мягкий золотистый свет струился из окон небольшого кирпичного здания, привлекая ее, словно маяк.
Кэрри не помнила, когда в последний раз имела возможность прочитать книгу от начала до конца, чтобы ее не прерывали. Остановив автомобиль, она вошла в здание и вдохнула немного затхлый и пыльный книжный запах. Она ненавидела школы-интернаты и скучные уроки, бесконечные правила, но ей всегда нравились библиотеки.
Прямо сейчас ей нужна хорошая книга. Она будет читать ее в тишине, попивать горячий чай и время от времени прислушиваться к журчанию воды.
Почти сразу Кэрри поняла, что по ошибке вошла в детское отделение. Она уже повернулась к выходу, когда услышала знакомый тихий баритон:
– Еще одна книга, Белл. Потом нам нужно возвращаться домой.
– Папа, я хочу сказку про принцессу.
Он вздохнул:
– Как насчет истории о детстве Джорджа Вашингтона?
Девочка вздохнула:
– Нет. Я не хочу эту историю, она скучная. Прочти мне сказку про принцессу.
Кэрри усмехнулась. Девочка была такой же упрямой, какой когда-то была Кэрри. Сделав пару шагов вперед, она заглянула за полку. Сначала Кэрри увидела девочку, чьи светлые кудри разметались по плечам. Она была в гофрированном бело-розовом платье и блестящих туфельках на крошечном каблучке. Упершись кулачками в бока, она свирепо смотрела на мужчину перед собой.
Кэрри сажала рот рукой, увидев раздраженного Даниэля Рейнольдса. Она поспешно отступила, но он все-таки успел ее заметить.
– Аннабель… – Голос Даниэля стих, когда он поднял глаза на Кэрри.
– Я… Извините, – пробормотала Кэрри. С каких пор она стала запинаться? – Я… ну… зашла сюда по ошибке. Я не ожидала увидеть… ну, встретить вас здесь.
Он смотрел на нее в упор:
– Я тоже не ожидал вас здесь увидеть.
– Не буду вам мешать.
– Это она! – раздался голос за спиной Кэрри. Обернувшись, она увидела одну из своих клиенток. Женщина шагнула вперед, дергая за руку мужа. – Вы принцесса, да? Из винного магазина?
Кэрри кивнула и сдержала улыбку. Женщина дернула мужа за руку:
– Я же говорила тебе, что она в Уинтер-Хейвене.
Принцесса собственной персоной.
Маленькая девочка, стоящая рядом с Даниэлем, подняла на Кэрри голубые глаза и с любопытством на нее посмотрела:
– Вы принцесса? Настоящая?
Кэрри слегка к ней наклонилась:
– Настоящая.
Малышка округлила рот, потом недоверчиво оглядела Кэрри:
– Где ваша корона?
– Дома, в Учелли.
– Разве принцессы не должны носить корону, чтобы все видели, что они особенные?
– Принцессы и без короны особенные. – Кэрри улыбнулась девочке, затем повернулась к клиентке. – Очень приятно видеть вас снова.
– Мне тоже. – Женщина просияла. – Мы приезжаем отдыхать в Уинтер-Хейвен каждое лето уже на протяжении двадцати лет. Я хотела сказать, что видела вашу маму много лет назад.
– Видели?
– Угу. Она притворялась обычной туристкой, но мы сразу обо всем догадались, да? – Она ткнула локтем в бок своего мужа, который кивнул в ответ. – Ей здесь нравилось.
– Да, нравилось, – согласилась Кэрри.
Женщина хмыкнула и подмигнула:
– Вы тоже решили развлечься?
Она улыбнулась:
– Возможно.
Они еще немного поболтали, а потом женщина и ее муж ушли.
– Ну хорошо, – произнес Даниэль после того, как пара покинула детскую секцию. – Кажется, ваш титул помогает вам продать побольше продукции.
Кэрри рассердилась:
– Я не ради этого представляюсь людям.
Он выгнул бровь:
– Нет?
– Конечно нет. – Она свирепо на него посмотрела. – Вы всегда видите в людях только худшее?
– Почему вы так решили?
– Потому что вы, репортеры, – пресыщенные и ожесточенные негодяи, которые всех пытаются уличить во лжи.
Его лицо посуровело, и Кэрри поняла, что задела Даниэля за живое.
– Ну, возможно, если бы люди не лгали постоянно, мы, репортеры, не были бы столь пресыщенными, – резко сказал он.
– Я не…
– Вот, читай. – Девочка сунула между ними книгу. Затем приблизилась к отцу и понизила голос:
– Папа, не надо ссориться с принцессой.
Выражение лица Даниэля смягчилось. Он взял книгу из рук дочери:
– Ты права, Белл.
Девочка просияла, потом повернулась к Кэрри и протянула ей руку:
– Меня зовут Аннабель. Я не принцесса, но очень хочу быть принцессой.
Кэрри рассмеялась и пожала мягкие и нежные пальчики:
– Я Карлита Сантаро, но ты можешь называть меня Кэрри.
– Принцесса Кэрри. – Аннабель взглянула на новую знакомую, широко улыбаясь. – Мне нравится это имя.
– Мне тоже. – Кэрри посмотрела на Даниэля. Ей вдруг захотелось получше узнать мужчину, который с такой любовью относился к своей дочери. Однако голос разума приказывал ей держаться от него подальше. – Я должна идти.
– Не уходите, – попросила малышка. – Потому что папа будет читать, а он очень хорошо читает.
– О, я не думаю, что должна…
Но девочка уже схватила Кэрри за руку и потянула в направлении Даниэля:
– Вы сядете там, а я тут. Папа, – девочка остановилась перед отцом, упершись кулачком в бедро и строго на него посмотрев, – ты можешь начинать.
Даниэль улыбнулся и виновато взглянул на Кэрри:
– Извините. Аннабель бывает… упрямой.
– Папа! Я не упрямая. Я хорошая.
– Да, Белл, ты хорошая. Самая лучшая маленькая девочка в мире, – согласился он.
Малышка просияла.
Кэрри удивилась мягкости и доброте Даниэля Рейнольдса, но это никак не повлияет на ее решение отказаться от интервью.
– Давайте. – Аннабель снова дернула Кэрри за руку. – Садитесь, и папа будет читать. Таковы… – Она посмотрела на отца, не в состоянии вспомнить слово.
– Правила, – произнес Даниэль, затем пожал плечами и снова улыбнулся. – Извините, но это так.
Кэрри хотела уйти, но улыбка Даниэля ее остановила. Сдавшись, она уселась на скамейку рядом. Аннабель расположилась с противоположной стороны и оперлась подбородком на ладони.
– Читай, папа! – приказала малышка.
Он приподнял бровь.
– Пожалуйста, – добавила она.
– Хорошо. – Даниэль посмотрел на обложку книги, затем бросил взгляд на Кэрри. – Белл выбрала сказку «Принцесса на горошине». Это история о девушке, которую подозревали в том, что она ненастоящая принцесса.
– Я люблю эту сказку, – пояснила Аннабель, совершенно не обращая внимания на двусмысленный разговор взрослых. – Потому что она о принцессе. Я люблю принцесс.
– Тогда вы просто обязаны ее прочесть, – обратилась к Даниэлю Кэрри.
– Я тоже так думаю. Нужно обновить сюжет. – Он откинулся на спинку, а малышка, свернувшись калачиком, положила белокурую головку ему на грудь, чтобы было удобнее рассматривать картинки.
Увидев отца и дочь вместе, Кэрри с трудом сдержала нахлынувшие чувства. В тех редких случаях, когда ее мать бывала дома по вечерам, она читала дочерям перед сном сказку, иногда две.
– «Потом она взяла двадцать тюфяков и положила их на горошину, – Даниэль читал тихим и таинственным голосом, – а сверху двадцать пуховых одеял».
– Двадцать? – переспросила Аннабель и стала загибать пальцы, считая. – Это много.
– Много в самом деле, – согласился Даниэль и перевернул страницу. – «На тюфяках и одеялах принцесса должна была лежать всю ночь. Утром ее спросили, как ей спалось». – Он умолк, потом обратился к дочери: – Как по-твоему, детка? Она была принцессой или самозванкой?
– Что такое званка?
– Самозванец – это человек, который притворяется тем, кем не является на самом деле. – Он закрыл книгу и взглянул на Кэрри, вопросительно приподняв бровь. – Вы согласны, мисс Сантаро?
– Я думаю, многие люди притворяются не тем, кем являются на самом деле.
– Вы правы, – сказал он. Их взгляды встретились, и на мгновение Кэрри показалось, что напряжение в их отношениях ослабло.
– Папа, читай. Я хочу узнать, жила ли принцесса долго и счастливо. И принцесса Кэрри хочет, чтобы ты читал.
Даниэль посмотрел на Кэрри и усмехнулся. Уж не флиртует ли он с ней? Или просто притворяется ради дочери?
– Ну, принцесса Кэрри? Вы хотите знать конец?
Она махнула рукой на книгу:
– Пожалуйста, мистер Рейнольдс. Я умираю от нетерпения.
Их взгляды встретились, и у Кэрри екнуло сердце.
– Я тоже, – ответил он, открыл книгу и продолжил читать.