Глава I
Чудеса рождаются на Востоке
Я становлюсь тем, что прозреваю в себе. Я могу стать всем, что мысль открывает во мне. Это должно стать непоколебимой верой человека в себя, ибо Бог пребывает в нем.
Автограф индийской колдуньи
Индию недаром называют страной чудес. С ними сталкиваешься буквально на каждом шагу, едва ступив на ее священную землю.
Я грезил горными ландшафтами этой сказочно богатой и красивой страны, испытывая профессиональный интерес к индийским самоцветам, а также к таинственной йоге и буддизму. Ветром странствий меня тянуло в легендарную Шамбалу, где по словам Рериха, «вся мудрость, вся слава и весь блеск собраны там». Но я не надеялся на скорое исполнение своей мечты, а тем паче, что самому удастся стать участником одного из чудес.
Все началось с одного интересного драгоценного камня – легендарного вайдурьи, упоминаемого в тибетском медицинском трактате «Чжуд-ши». Очень хотелось увидеть этот камень, подержать его в руках, и, оказавшись в турпоездке в Индии, я первым делом заглядывал в лавки, где продавались ювелирные украшения и просто необработанные камни. В одной из таких лавок задержался дольше обычного. Как магнитом меня притянуло к прилавку, где сверкали темно-синие кашмирские сапфиры, полыхали ярким огнем крупные рубины из копей Могока, излучали свой дивный свет настоящие александриты.
Хозяин лавки, вероятно, принял меня за солидного покупателя из Западной Европы, но я не оправдал его надежд. Пришлось честно ему признаться, что я турист из Советского Союза и хочу лишь полюбоваться на индийские драгоценности – самые лучшие в мире. И еще я сказал хозяину лавки, что меня как специалиста по камням интересует настоящий вайдурий камень, или вайдуриам, о котором я много наслышан, но ни разу в жизни не видел. Мое чистосердечное признание произвело неожиданный эффект: все также вежливо улыбаясь, хозяин достал откуда-то из-под прилавка коробочки с природными драгоценными камнями и широким жестом пригласил меня ознакомиться с ними. Вооружившись лупой, я разглядывал сверкающие всеми цветами радуги сапфиры, рубины, хризобериллы, гранаты и другие замечательные самоцветы. Но где же отыскать среди них вайдурий камень!
– Йес, йес, вайдуриам! – кивал головой хозяин, жестами пытаясь мне что-то объяснить. Однако запаса английских слов у нас было явно недостаточно, чтобы разобраться в столь сложном вопросе. Но выход нашелся: хозяин куда-то отправил своего помощника, тот убежал стремглав и через несколько минут вернулся, ведя за собой молодого симпатичного индуса в белоснежной одежде и черных очках. Так я встретился и познакомился с Раджем Прасадом – специалистом-филологом, ассистентом университета. Он проходил стажировку в нашей стране и сохранил о ней добрые воспоминания. Если к этому прибавить увлечение моего нового знакомого камнями и йогой, то можно себе представить, как я обрадовался такой неожиданной встрече. От Раджа я и получил интересующую меня информацию о вайдурьем камне.
Оказалось, что вайдуриам – это древнеиндийское (санскритское) название драгоценного камня хризоберилла, хотя им нередко так называют также сапфиры голубого и зеленого цвета и другие переливчатые камни. Однако настоящий вайдуриам – это зелено-красный, меняющий цвет, как павлиний глаз (александрит) и желто-зеленый, мерцающий в темноте, как кошачий глаз. Именно такой вайдуриам и упоминается в древнеиндийских медицинских трактатах. Этим камнем индийские целители лечили радикулит, ревматизм, артрит и многие другие болезни. По словам Раджа, вайдуриам и сейчас добывается старателями в копях Южной Индии, хотя целебные камни с эффектом кошачьего глаза встречаются очень редко и цены на него высоки. Такого камня в лавке не оказалось, но я был обрадован неожиданному знакомству с молодым филологом-камнелюбом, который вызвался быть моим гидом. Тепло распрощавшись с хозяином лавки, мы еще долго бродили с Раджем по городу, заглядывая в магазинчики, где торговали камнями…
В одном месте мне повезло: я увидел настоящий вайдуриам-хризоберилл с эффектом кошачьего глаза в виде обработанных полусферических камней-кабошонов. Были здесь и природные кристаллы этого экзотического самоцвета, прозрачные – ювелирного качества и замутненные – с трещинками, пригодные, однако, для лечебных целей. Вдоволь налюбовавшись вайдурьем камнем, я покинул эту лавку, испытывая двойственные чувства: радость, что наконец-то увидел «живьем» этот загадочный вайдуриам, и сожаление, что не имею возможности приобрести его. Но впереди меня ожидало более интересное и захватывающее событие. В разговоре Радж обмолвился о медитации и лечении с помощью минералов, которыми занимаются и по сей день индийские целители и йоги. Видя мой повышенный интерес к этому, Радж заметил:
– Вам, кажется, повезло, ибо у нас сейчас выступает со своими сеансами сама Ипсита. Слышали когда-нибудь о ней? Нет? О, это самая знаменитая в Индии колдунья, обладающая необычайным даром исцелять людей и творить разные чудеса. Для лечения людей она применяет различные камни. Таких магов, как Ипсита, не было, пожалуй, со времен Мухамеда Гауса. Хотите сходить на ее представление? Я Вас приглашаю. Соглашайтесь!
Предложение Раджа было весьма неожиданным и в то же время весьма заманчивым. Такой случай вряд ли еще представится. Я с радостью согласился, и мы договорились о завтрашней встрече.
На следующий день вечером мы с Раджем Прасадом отправились в Моти Махал («Жемчужный дворец»), в одном из залов которого проходили выступления индийской знаменитости. С трудом пробившись сквозь толпу мужчин самого различного возраста: от стройных юношей до сгорбленных седовласых стариков, одетых в белую национальную одежду, мы вошли в зал. Просторный зал уже был заполнен людьми, которые сливались в единую и застывшую, как мрамор, белую массу. Легкий полумрак, благоговейная тишина, душный и волнующий запах сандаловых благовоний создавали атмосферу некоей таинственности и шаманской прелести. Не без труда мы пробрались на свои места. Мое появление вызвало у присутствующих подозрительные и откровенно косые взгляды. От возникшего чувства дискомфорта, если не сказать – смятения, меня выручил мой спутник. Радж что-то (красноречиво) сказал нашим соседям, и те через некоторое время успокоились и перестали обращать на меня внимание. Я сделал тоже самое и сосредоточился на ожидании предстоящего чуда. Шутка сказать! Предстояла встреча с самой Ипситой – главной колдуньей Индии, к тому же дипломированной, имеющей даже звание магистра колдовских наук. Радж сказал мне, что Ипситу нередко называют черной колдуньей. Мое разыгравшееся воображение уже рисовало образ уродливой старухи-ведьмы, облаченной в черное покрывало и наделенной силой околдовывать людей. Становилось как-то не по себе: горячий пот заливал лицо, а сердце колотилось так, словно я совершал восхождение на одну из вершин Гималайских гор. На всякий случай для защиты от колдовских чар я держал в руке кристалл желтого кварца – цитрина. Про него мне рассказывали, что он обладает большой защитной силой и очень полезен людям для защиты от «сглаза». Его устойчивая, положительная энергетика, тонкие вибрации желто-оранжевого цвета укрепляют ауру вокруг нашего тела – словом, с ним можно чувствовать себя в безопасности.
Отступать уже было поздно, и оставалось терпеливо ждать начала целительного сеанса трансмедитации с оздоровлением души и тела – примерно так говорилось в красочных рекламных афишах.
Звуки какой-то протяжной восточной музыки, плавной и ритмичной, отвлекли меня от беспокойных мыслей. Они нарастали все больше, и вот уже зарокотали, как в шаманской пляске, бубны, словно призванные разбудить своим пронзительным звоном дремлющие потусторонние силы. Зыбкие, отливающие серебристым лунным светом лучи боковых прожекторов сошлись в центре сцены, образовав магический треугольник. И в светящуюся вершину его откуда-то из темноты на сцену шагнула женщина в черном сари, украшенном большой сверкающей брошью в форме змеи.
Ипсита! Невольный вскрик восторга, удивления и какого-то мистического благоговения сорвался одновременно со многих уст и мгновенно замер, остановленный мановением поднятой руки колдуньи. Я смотрел на нее, еще не веря своим глазам, ибо эта женщина в черном никак не отвечала сложившемуся у меня стереотипу колдуньи.
Черные густые волосы свободно ниспадали на ее плечи, сливаясь с ее одеянием. На красивом молодом лице Ипситы застыла таинственная и чарующая улыбка индийской богини.
Звуки бубнов внезапно умолкли и уступили место тихой мелодичной музыке. Колдунья плавно поплыла по сцене, грациозно изгибаясь своим гибким и упругим, как у храмовой танцовщицы, торсом. В правой руке она держала поднятую над головой, словно факел, белую волшебную палочку.
Время от времени она замедляла свое движение и пристально всматривалась в зал, произнося непонятные для меня слова священных буддийских мантр. «Ом, ом, Аум, аум. Ом ра майя на мах»! – тихо повторяли за ней сидящие в зале люди в белом, положившие свои руки на колени ладонями вверх. У многих, сидящих в позе лотоса зрителей были прикрыты глаза – казалось, они погрузились в гипнотический сон. Я не пытался постичь смысл всего происходящего, все совершаемое на моих глазах казалось мне чуждым и преходящим, как запах курящихся благовоний. Мое внимание приковала волшебная палочка Ипситы. Что-то удивительно знакомое почудилось мне в предмете, которым так искусно дирижировала колдунья. Вот она замерла на сцене, и в свете прожекторов четко обрисовался зажатый в ее бронзово-коричневой руке белый кристалл с заостренной (как пирамида) вершиной. Сомнений не было: в руке колдуньи сверкал славный представитель минерального царства – горный хрусталь. Неожиданное открытие всколыхнуло меня, пробудив дремавшее где-то внутри чувство сопричастности к этой загадочной шаманской мистерии. Я словно сбросил с себя сковавший меня панцирь недоверия и неприятия происходящего, мысли и чувства мои слились воедино, натянувшись, как тетива лука.
Правая рука, безвольно лежавшая на колене, напряглась, и я вновь ощутил зажатый в кулаке кристалл цитрина. С начала представления я позабыл о нем, и теперь он сам напомнил о себе тонкими пульсирующими вибрациями, легкими покалываниями, ощущаемыми ладонью. Эти вибрации, исходившие от моего камня, становились все сильнее и отчетливее, как учащенное биение, – словно я получал через него какие-то сигналы. А может, это исходило от магического кристалла, которым манипулировала колдунья?
Снова звонко зарокотали бубны, глухо вслед им простонали трубы, сквозь которые настойчиво пробивался трепещущий звук колокольчика. Ипсита сошла со сцены, а затем медленно и величаво, как черная лебедушка, поплыла вдоль сидящих неподалеку от сцены зрителей. Держа свой магический кристалл над головой и произнося короткие мантры, она как привидение бесшумно двигалась, вглядываясь в лица завороженных ею зрителей. Еще сильнее я ощущал биение камня в своей ладони, которое как бы сливалось с бешеным стуком моего сердца. Опустив голову и полузакрыв глаза, я ждал приближения колдуньи. Сидевший со мной рядом Радж сжал мою руку и что-то пробормотал, но я не разобрал его слов. Бесшумно (как тень) проскользнув мимо моих соседей, колдунья остановилась возле меня. Веки мои непроизвольно закрылись, и теперь я ощущал ее по тонкому и сладостному аромату, ворвавшемуся, в зал свежей струёй. Нет, это не был запах изысканных французских духов. Свежий и упругий аромат высокогорных лугов ласкал и пьянил мое разгоряченное лицо. В этом аромате слились воедино запахи цветущих деревьев, сладостных трав и неведомых мне цветов. Так бы и вдыхал этот упоительный нектар, не раскрывая глаз, не обращая внимания на вызывающе черное и магнетически притягивающее к себе одеянье Ипситы со сверкающей брошью-змеей. Эта колдовская змея из мелких переливающихся всеми цветами радуги чандамани-бриллиантов слепила глаза. Но у меня не было больше страха. Необыкновенное ощущение какого-то безмятежного спокойствия и легкости уже заполнило меня. Рука, сжатая в кулак, самопроизвольно разжалась, обнажив в ладони спрятанный кристалл цитрина – мою защиту от колдовской силы. Сделав над собой усилие, я поднял голову и взглянул на колдунью. Яркие блики прожекторов играли на ее лице, смягчая холодность застывшей улыбки и придавая ей оттенок победного торжества. Красное пятнышко на переносице, как тлеющий огонек, мерцал над ее тонкими, слегка приподнятыми бровями. Наши взгляды слились воедино, и тогда я увидел ее необыкновенные гипнотические глаза. Нет, у Ипситы не было черных, «высасывающих» глаз вампира! На меня смотрели яркие и удивительно чистые глаза богини изумрудно-зеленого цвета – такие же прозрачные и глубокие, как воды священного Ганга. Должно быть, они заворожили меня, ибо исчезло чувство пространства и времени. Мои глаза закрылись сами собой, и ощущение какого-то сказочного небытия овладело мной властно и целиком, унося меня будто в нирвану. Мне сделалось необыкновенно хорошо, возникли картины, сменявшие друг друга, пока не установилась одна: я увидел, что плыву на лодке по широкой и спокойной реке. Возможно, это и есть священный Ганг? Вижу, по берегам мелькают башенки каких-то храмов, белеют мраморные ступени, спускающиеся в изумрудную зелень воды, а на них какие-то люди в шафраново-желтых одеждах. Наверное, это паломники, совершающие омовение в священной реке, дабы смыть свои человеческие грешки. Они сбрасывают свои одежды и идут в воду, разбрасывая на ходу букеты ярких желтых цветов, что-то кричат и машут мне.
А мне не до них, ибо удивительно хорошо и спокойно на душе, нет больше никаких дум, чувств и желаний – ничего, кроме ощущения небывалого душевного покоя и блаженства. Моя голова лежит на коленях женщины в черном платье. Она наклоняет ко мне свою голову, и черная прядь ее волос закрывает мое лицо – видны одни лишь глаза, зеленые, как эта река. Ее губы шевелятся, что-то шепчут мне, слова постепенно вливаются в мое сознание: «Все в этом мире – во мраке хаоса, иллюзии и зла. Слушай меня, не спи – я живое пробуждение и очистительная сила. Я прекрасна и всесильна. Смотри, какой магнетической силой обладает мое тело, какие электрические вихри бушуют вокруг меня. Моя энергия шакти подобна всеочистительному свету, горящему источнику. Никто и ничто не минует моего всеочистительного огня. Во мне слилось все: мужское и женское начала, свет и тьма, огонь и лед. Моя змея из чандамани – мое воплощение, в ней – живительное солнце и грозная испепеляющая сила огня. Но ты не бойся! Тот, кто идет дорогой добра и самоусовершенствования, духовно сольется со мной. Как тысячи ручейков слились в этой реке!»
Моя опущенная рука ощущает приятную прохладу воды, я зачерпываю ее и пропускаю сквозь пальцы. Я чувствую себя частицей этой безмолвной огромной реки, текущей ниоткуда в вечность.
…Медленно выхожу из забытья и открываю глаза. Нет ни реки, ни лодки, ни самой Ипситы. Только безмолвные люди в белых одеждах еще сидят неподвижно. Мне тоже не хочется никуда двигаться, у меня какое-то расслабленное состояние, небывалый душевный покой и легкость во всем бренном теле.
Кто-то настойчиво теребит меня за плечо.
Поворачиваю голову: это мой гид Радж.
– Ну как? – живо интересуется он и загадочно улыбается. – Еще не все! – поясняет Радж. – Я договорился с Ипситой о встрече – она готова принять вас.
Это было для меня еще одним подарком самой судьбы. В трепетном ожидании я последовал за Раджем, мы поднялись на сцену, прошли за кулисы и оказались в маленькой комнатке, заполненной букетами дивных цветов. Среди этого благоухающего сада нам предстала знакомая фигура женщины в черном сари. Я волнуюсь: ведь Ипсита сидит на расстоянии вытянутой руки. На ее красивом молодом лице, словно выточенном из золотисто-коричневого камня – агальматолита, все та же загадочная легкая полуулыбка.
Радж представил меня как журналиста, интересующегося индийским целительством и йогой. Ипсита молча выслушала Раджа, устремив на меня пронзительный взгляд своих сверкающих глаз. Ее тонкая бронзово-коричневая рука со сверкающим браслетом из мелких бриллиантов обращена ладонью ко мне. На языке пальцев – это абхайя мудра, жест благосклонности и внимания. Я молчу, не зная с чего начать, захваченный неодолимой силой каких-то наэлектризованных вихрей, какого-то неодолимого магнетического наваждения. Ипсита первой нарушает молчание, она словно читает мои мысли и приходит ко мне на помощь.
– Вас что-то настораживает во мне? – произносит она своим тонким мелодичным голосом, вслушиваясь, как Радж переводит мне ее вопрос.
– Может быть, моя черная одежда? Ваши опасения напрасны. Черный цвет – один из высших цветов, созданных по божественной воле. Это цвет тайны и противоположности белому цвету, излучающему свет, как чандамани, – сказала Ипсита, бросив взгляд на сверкающую бриллиантовую брошь-змею.
– Черный и белый цвет – пример противоположностей Вселенной, проявление разных полюсов, сочетания двух начал – Ян и Инь, на которых построен наш мир. Я люблю черный цвет – жаль, что его понимают неправильно, связывая с понятием зла, и злоупотребляют им. Черная магия как раз и является подобным злоупотреблением, что проявляется в посылках демонической энергии, пагубно воздействующей на человека. Но знайте: настоящее назначение черного цвета – духовное очищение. На своих сеансах медитации я объединяю свет и тьму, добро и зло и добиваюсь победы света над тьмой и злобой. Моя главная задача – исцелить прежде всего дух, а затем физическое тело.
– В чем секрет вашего необыкновенного воздействия, каков механизм исцеления? – задал я первый, возникший сам собою вопрос.
– Этот механизм заложен природой в нас самих – надо только уметь его завести, – ответила Ипсита. – Если вы знакомы с йогой, то знаете, что каждый человек обладает огромным энергетическим потенциалом. И вы тоже! Однако этот энергетический потенциал практически не задействован, он находится как бы в спячке. И моя задача пробудить эту энергию (по-индийски прану), чтобы она прошла через все семь энергетических узлов – чакр. Вот тогда и восстанавливается внутренняя гармония в организме, мобилизуются все жизненные силы и происходит самоисцеление. Но это еще не все: когда пробужденная прана проходит последнюю, седьмую чакру – Сахасрару, – она соединяется со всепроникающей энергией Космоса. И в результате вы получаете «самореализацию», достигаете принципиально нового уровня сознания. Чудо исцеления не во мне – оно в нас самих. Я же даю только толчок, посылаю импульс, который заставляет работать спящую энергетику человека.
– А какие, так сказать, технические методы вы применяете? Если, конечно, не секрет?
– О, их у меня много. С некоторыми из них вы уже познакомились на моем сеансе, – лукаво улыбается Ипсита. – Это – музыкальная трансцендентная медитация с чтением священных мантр. Каждая из них несет определенный смысл и целительную силу, надо только вслушиваться в произносимые звуки, отрешившись от всего остального. Так, мантра «ОМ, ОМ, ОМ…» очищает жизненные каналы-меридианы, по которым поступает прана. При болях в голове или сердце хорошо помогает мантра «АУМ, АУМ, АУМ…», а мантра «ОМ РАМ» несет духовную подпитку и соединение с Богом. Йоговская мантра «ОМ РА МАЙЯ НА MAX» очищает Манипуру и соединяет с нею каналы, по которым растекается прана. Каждому полезно знать хотя бы эти основные мантры и уметь их правильно произносить, вслушиваясь в звучание слов, это помогает накоплению праны и биостимуляции организма, – заключает Ипсита, устало опуская веки.
Я было решил, что аудиенция закончена и пришло время расстаться, но неуловимым жестом волшебница остановила мое движение – она хотела продолжить свое необычное интервью.
Арсенал технических средств и приемов Ипситы в ее целительной практике довольно обширный. Кроме музыкальной медитации она использует ароматическую и цветовую терапию, цветы и травы, растущие в экологически чистых районах Тибета и Гималаев. Высоко в горах легендарной Шамбалы, в местах обитания Высшего Разума и концентрации космической силы, растет легендарный цветок Ортыш. Помимо удивительных целебных свойств он обладает еще магической силой: защищает от действия злых колдовских сил, снимает сглаз и порчу.
Из известных и доступных цветов Ипсита более всего ценит красные розы, аромат которых, по ее словам, успокаивает и умиротворяет душу.
Больных астмой она исцеляет настоями различных трав из своих индийских и тибетских сборов. И конечно же, у Ипситы, как и у всякого именитого целителя, есть свой излюбленный, сокровенный метод. Может, лечение с помощью камня? У меня из головы не выходит ее «волшебная палочка».
И снова Ипсита пристально вглядывается в меня, потом молча достает и показывает свою «волшебную палочку» – идеально прозрачный кристалл горного хрусталя длиной 15–20 сантиметров, заостренный с двух сторон, – символ совершенства и гармонии минерального мира.
– Кристаллы мои первые помощники и друзья, – задумчиво говорит Ипсита. – Они помогают мне накапливать энергию, идущую из Космоса. Этим вот кристаллом я направляю поток праны на пациентов, очищаю и заряжаю чакры, укрепляю ауру и все физическое тело. Воздействие усиливается, если пациент будет держать в этот момент в руках какой-нибудь кристаллик кварца. Так и случилось с вами, не так ли? – улыбнулась Ипсита. – Ведь у вас прошли все страхи и сомнения, воцарилось душевное равновесие. Я молча кивнул головой и жестом сложенных ладоней рук выразил ей свою благодарность.
Сейчас наши пути разойдутся и вряд ли где-нибудь пересекутся вновь. В последний раз я вдыхаю аромат красных роз, вслушиваюсь в мелодию ее голоса, ловлю гипнотический взгляд этих изумительных глаз – они действуют на меня сильнее всех ее заклинаний-мантр. И снова испытываю смущение, с досадой опускаю руку в карман и ощущаю привычный холодок моего камешка. «Хорошо бы на память автограф», – проносится первая банальная мысль в голове, но нужное слово застревает в пересохшем горле.
– Автограф? Зачем он вам? – снова читает мои мысли Ипсита. – Память надо хранить в сердце!
Она минуту медлит, вглядываясь в меня, и неожиданно произносит: «Дайте мне ваш камешек».
Еще не понимая в чем дело, я послушно опустил руку в карман, сжал свой цитрин, уже готовый с ним расстаться, и протянул Ипсите. Она взяла его и крепко сжала в своем кулачке, прижала к груди, где сверкала своим неукротимым светом бриллиантовая брошь, а затем вернула его мне.
– Вот мой автограф! – произнесла Ипсита с легкой торжествующей улыбкой на губах.
– Она дарит вам частицу своей магической энергии – праны, которой «зарядила» ваш камешек, – пояснил мне тут же Радж. Но я все понял и без его перевода. Приняв от Ипситы свой камешек, ставший горячим, как уголек, я бережно завернул его в платок и положил в карман рубашки – ближе к сердцу. Вот и все. Я еще раз благодарю Ипситу, судорожно ищу какой-либо повод, чтобы задержаться еще, – и не нахожу его. Последний раз мелькнула у меня перед глазами женщина в черном, утопающая среди белых и красных роз, и растаяла как сладостное видение. И остался на память об этой необычайной встрече ее незримый автограф на камне – частица ее светлой магнетической силы.
Так состоялось мое первое знакомство с одним из чудес восточной магии, своеобразное посвящение в таинства биоэнергетики.
Лозоходцы в Монголии
В гобийских кочевьях мне не раз приходилось слышать от старых аратов об искусных дарханах, которые простой проволокой ищут в пустыне воду, древние клады и разные руды, а в Кобдо – маленьком живописном городке, приютившемся в предгорьях Монгольского Алтая, – довелось встретиться с одним из таких умельцев.
Это был местный китаец, и с немалым трудом удалось расположить его к разговору о предмете постоянных его занятий. После традиционного чаепития он рассказал, как ищет в пустыне воду и копает колодцы, а затем показал и свой главный инструмент – медную проволоку П-образной формы, которую при работе держит на вытянутых руках перед грудью.
Я заинтересовался этим и спросил, может ли он своей проволочкой искать руду, самоцветы или клады. Китаец, покачивая головой, молча достал из-за пояса своей синей куртки кисет и трубку, набил ее табаком и закурил, глубоко заглатывая дым.
– Такое мог только сам Учитель! – наконец произнес он. – Лю Мин Ген!
Громко произнесенное имя заставило меня встрепенуться.
– Лю Мин Ген?! Где он сейчас?
– О-о! – воскликнул китаец. – Ты знаешь имя учителя? Лю Мин Ген – та-жень! Он учил меня искусству ЦИ. Жаль, что мало. В год Красной Овцы он покинул Ургу и навсегда уехал в Китай. А ты действительно знаешь Учителя? Откуда?! – вопросительно уставился на меня мой собеседник. Да, имя это мне было давно хорошо знакомо, как и сам этот удивительный человек, ставший в некотором роде и моим первым учителем в биолокации. Он был одним их тех, кого сейчас называют экстрасенсами, – человеком, якобы наделенным сверхъестественной магической силой. Сам Лю Мин Ген себя к экстрасенсам не причислял, да и слова такого, вероятно, не слышал. Не считал он себя наделенным и сверхъестественной силой, но был убежден и убеждал в том своих учеников, что в каждом человеке заложены природой огромные возможности, которые можно и нужно неустанно развивать. Сейчас много говорят, спорят и пишут о биолокации – весьма необычном биоэнергетическом методе, который уже используется в прикладной геологии и гидрогеологии, при инженерных изысканиях, в курортологии и жилищном строительстве. И хотя этот метод официально еще не признан, сейчас мало кто отважится открыто выступить против него или отнести этот метод к простому шарлатанству. Многие загадочные явления природы и непостижимые, казалось, способности человека еще ждут своего объяснения. Самое главное – пройти по пути сомнений, не отрицая очевидного, дать разгореться тому огню истины, к которому постоянно стремится человечество.
В далекой Монголии от китайца Лю Мин Гена еще в шестидесятых годах я впервые услышал о биоэнергетике (по-китайски – энергия ЦИ), познакомился с его методами поиска (с помощью металлической рамки) самоцветов, он показал мне, как надо проводить диагностику, выявлять в природе (и не только в природе, но и на теле человека) различные аномалии, как входить в контакт с камнем, видя в нем живое творение природы.
В течение многих лет я хранил в памяти все услышанное мной от китайского мастера. Но вот пришло время, и я взял в руки металлическую рамку и применил этот метод в своей геологической практике, а также при специальном изучении биоэнергетики камней. И я с благодарностью вспоминаю моего учителя китайца Лю Мин Гена, заронившего во мне непроходящий интерес ко всему, что связано с биоэнергетикой и эзотерическими свойствами камней.
Рамка ищет горный хрусталь, или первый рассказ Лю Мин Гена об энергии ЦИ
– Слушай, Ю Ли, я сейчас буду открывать тебе тайну ЦИ, – сказал мне доверительным тоном мой знакомый китаец Лю Мин Ген. Мы сидели с ним в его скромной опрятной фанзе, затерявшейся среди многих других подобных жилищ на окраине монгольской столицы. Разговор шел об индийской йоге и таинственной энергии ЦИ, в которых Лю Мин Ген был большой дока. Меня он покорил своим увлечением камнями (главным образом их лечебными свойствами).
Его уважительно называли Багша (Учитель). Так называл его и я, но чаще просто Лю. Он же, укоротив мое имя и фамилию, называл меня на китайский манер Ю Ли.
Лю был моим единственным знакомым китайцем – одним из многих тысяч его соплеменников, живших тогда в Улан-Баторе и других городах Монголии.
Познакомились мы в экспедиции в год Синего зайца. Работали мы тогда в Хангае, на Цахирском гранитном массиве, занимались поисками горного хрусталя. Лю привлек мое внимание, когда наша геологическая братия разбивала лагерь в живописной высокогорной долине. Привычных для меня походных брезентовых палаток в этот раз не было, вместо них ставили добротные и самые удобные для кочевого быта жилища – юрты.
Разбившись на группы из двух-трех человек, весело переговариваясь между собой и соревнуясь, кто лучше и быстрее поставит кочевое жилище, монголы менее чем за час управились с этим не простым, на наш взгляд, делом. И вот тут-то я заметил одну отставшую от всех группу, в которой о чем-то оживленно спорили и явно не спешили ставить свою юрту.
Подойдя поближе, я заметил в руках одного из них металлические рамки Г-образной формы. Держа рамки в вытянутых руках параллельно друг другу на уровне груди, человек, обходя участок, медленно двигался по спирали и постепенно сужал круги. Глаза у него были полузакрыты, уши заткнуты ватой, а весь облик выражал полную отрешенность от всего окружающего и сосредоточение на этом непонятном для меня действии.
– Кто это?! Что он делает?! – в изумлении спросил я подошедшего ко мне даргу нашей партии.
– Это наш шаман – китаец Лю Мин Ген, – смеясь ответил тот. – С помощью волшебных рамок он выбирает самое хорошее место для своей юрты.
– А как это определить? Вы знаете?
– Да, немножко знаю, – смущенно сказал дарга. – Раньше у нас ламы владели этой штукой. И теперь вот с помощью двух металлических рамок Лю Мин Ген находит хорошие и плохие места на земле, по-вашему аномалии. Если рамки, которые он держит параллельно друг другу, поворачиваются вовнутрь и скрещиваются между собой, значит здесь хорошее место, со знаком «плюс». Ну а если рамки расходятся в разные стороны, то это худое место. Раньше ламы, – продолжал дарга, – положительные аномалии найденные с помощью таких вот рамок, считали святыми, на таких местах строили дацаны. К ним стекалось множество паломников, люди приходили в эти места, чтобы исцелиться от различных недугов и набраться энергии. Места с отрицательным знаком считались несчастливыми и даже проклятыми, куда люди старались не ходить. О таких местах люди рассказывали много всяких мрачных историй и небылиц. Да, Вы сами поговорите с Лю Мин Геном, он неплохо знает русский язык, – закончил дарга и, немного помолчав, добавил: – Вообще он человек очень интересный и знающий, хотя и слывет у нас чудаком.
Что и говорить, меня все это крайне заинтересовало, и, позабыв обо всем на свете, я терпеливо стал ждать, когда китаец с помощью рамок найдет на лугу хорошее место и со своими товарищами быстро поставит там юрту.
Когда работы были завершены, Лю Мин Ген охотно показал мне свой нехитрый инструмент – две рамки Г-образной формы из медной проволоки, толщиной 2–3 мм. Короткая сторона рамки (рукоятка, по словам китайца), неплотно зажималась в кулаке и воспринимала поступающие к ней импульсы, а длинная сторона (30–35 см) играла роль стрелки прибора – по углу ее отклонения можно было судить о величине существующей аномалии.
– Покажите мне, как вы работаете с этой штукой, – попросил я Лю Мин Гена. – Ну а заодно и определите, хорошее ли там место, – кивнул я в сторону своей, белевшей в отдалении юрты.
– Это мозно, – живо откликнулся китаец и, взяв рамки, медленно пошел к моей юрте.
Держа рамки в вытянутых руках параллельно друг другу, он стал обходить юрту по спирали, постепенно сужая круги. Я заметил, как у самой юрты рамки в руках китайца встрепенулись и разошлись в разные стороны. Лю Мин Ген остановился и, смущенно глядя на меня, изрек:
– Худое место твоя юрта, парень, совсем худое.
– Не может быть! – изумленно воскликнул я, оглядывая свою белоснежную юрту.
– Та-та, – закивал головой китаец. – Сначала нато место хороший находить, а потом уже юрту ставить.
– А что будет со мной, если я останусь в этой юрте, – поинтересовался я несколько озадаченный.
– Спать тебе плохо будет, настроение плохое будет, хорошей работы мало будет!
– Ну, ладно, поживем – увидим! – сказал я и пригласил Лю Мин Гена на чай в свою «несчастливую» юрту.
Вскоре экспедиционная работа целиком поглотила меня, и я на некоторое время забыл о китайце и его прогнозах. Бессонницей, надо сказать, я не страдал. Набегавшись за день в маршрутах и надышавшись досыта высокогорным чистым воздухом, я спал как убитый. Настроение тоже поначалу было хорошее, а вот удачи у нас действительно не было. Шел уже третий месяц, как мы обосновались на голых сопках Цахирского гранитного массива, ведя поиски хрусталеносных пегматитов. Вместе с моим коллегой – монгольским геологом Захаем – мы прошли маршрутами и объездили на низкорослых монгольских лошадках почти весь массив, но новых пегматитовых жил не нашли. Оставалась надежда только на разведочный участок близ нашей стоянки, где были известны 3 пегматитовых жилы, рекомендованные под разведку предыдущими исследователями. На двух из них все это время проходческой бригадой велась разведка с помощью шурфов и канав. Однако похвастаться нам было нечем: ни в одной горной выработке не было встречено горного хрусталя и надежды на хрустальные погреба таяли с каждым днем.
Основную ставку мы делали на «Жемчужину Цахира» – крупный пегматит диаметром в поперечнике около 200 м. Вот на этом гиганте, судя по всем известным и общепринятым геологическим критериям, и должен был скрываться на глубине (под кварцевым ядром) крупный хрустальный погреб (а возможно, и не один). На «Жемчужине Цахира» еще до нас побывали известные специалисты-геологи и единодушно дали оптимистические прогнозы.
Итак, на нас была возложена ответственная и трудная задача – открыть на Цахире месторождение горного хрусталя, а заодно и доказать ясновидящую силу нашей геологической науки.
Шел август, и в один из ясных солнечных дней мы завезли на плоскую вершину Цахира буровой станок. Предстояло разбудить «Жемчужину Цахира» и подсечь на глубине предполагаемый хрустальный погреб. Места заложения скважин краснели жирными кружочками на моем геологическом плане, были давно размечены и на поверхности. И все же перед бурением первой скважины мы с Захаем еще раз обошли «Жемчужину Цахира» вдоль и поперек и далеко не в первый раз осмотрели мощное кварцевое ядро, обнажавшееся на поверхности. Где-то на глубине под ним, как под «шляпкой гриба», должен скрываться хрустальный погреб. В том, что он есть, сомнений не было – хотелось только попасть в него первой же буровой скважиной. Но где ее лучше задать?
Наши размышления были внезапно прерваны неожиданным появлением на участке знакомой фигуры Лю Мин Гена.
– Послушай, факир, мы здесь не юрту ставим, а решаем геологическую задачу! – бросил я ему, увидев в его руке металлическую рамку.
– Да, да, мой прибор все знает! Он может сказать, где есть усан болор, а где его нет!
– А здесь, по-вашему, он есть?! – живо встрепенулся Захай.
– Здесь нет горного хрусталя! – категорически заявил китаец, покачивая своей стриженой, с легкой проседью головой.
– Не может быть! – в запальчивости бросил я ему. – Здесь Ваша рамка ошибается!
– Нет, мой прибор всегда говорит правду. Смотрите сами! И Лю Мин Ген, взяв в правую руку медную рамку с заостренным концом, стал медленно ходить по обнаженной поверхности кварцевого ядра.
Мы замерли и с напряженным вниманием стали следить за рамкой. Она была почти неподвижна и ни разу не колыхнулась при ходьбе.
– Если бы тут был усан болор, рамка вертелась бы, как волчок, – сказал, останавливаясь, китаец. – Так было на Горихо. Там работал мой отец, а потом я – мы много копали жил с усан болором, и рамка нам помогала!
Слова Лю Мин Гена заставили меня задуматься. Вспомнилось известное в Монголии месторождение горного хрусталя Горихо, где несколько лет работала геологоразведочная экспедиция. Среди зеленых сопок Горихо было выявлено около тысячи пегматитовых жил. Были среди них и крупные изометричные, такие, как на Цахире, и необычные по своей форме и строению трубчатые тела. Они были невелики размерами – всего 1–2,5 м в поперечнике, но прослеживались на глубину 15–30 м и заканчивались мощным кварцевым раздувом с хрустальным погребом объемом от 3 до 10 м3. Вот такие хрусталеносные «трубки» на Горихо отрабатывались китайскими старателями, которые извлекали из них дымчатый кварц – раухтопаз и черный – морион, шедший на изготовление светозащитных очков. А когда на Горихо пришли геологи, оказалось, что большая часть продуктивных «трубок», содержащих горный хрусталь, уже отработана старателями. Правда, остались такие же «трубки», не затронутые старательскими выработками, но в них хрустальных погребов, как правило, не было. И встал тогда перед геологами вопрос: каким образом китайские старатели довольно безошибочно выбирали среди пегматитовых «трубок» хрустальные жилы? Ведь никакими современными методами, без трудоемких горных выработок и буровых скважин мы, геологи, не могли точно определить, есть на глубине хрустальный погреб или нет. И вот здесь, на Цахире, Лю Мин Ген открыл мне секрет старателей: они искали хрустальные погреба, вероятно, с помощью металлической рамки. А теперь эта волшебная рамка китайца ставила крест на «Жемчужине Цахира». Кто же из нас был прав? Мы, конечно, разбурили «Жемчужину Цахира», но хрустального погреба в ней не оказалось. Кварцевое ядро с глубиной, против ожидания, не расширялось, а, наоборот, сужалось и полностью выклинилось. Клиновидная форма ядра, сложенного плотным, массивным кварцем, полностью исключала наличие в нем хрустальных полостей.
После неудачи на Цахире я задумался над таинственным свойством металлической рамки, сделал себе такую же, как у китайца, и попытался с ней работать, но в моих руках она не крутилась. Тогда я обратился к Лю Мин Гену с просьбой научить меня своему искусству.
– Это сложное и очень индивидуальное искусство, – сказал мне китаец. – Ты можешь им овладеть, но не сейчас. – Нужны время и тренировка.
На том мы и расстались.
Вскоре работы на Цахире были закончены и мы вернулись в Улан-Батор. Там я снова встретился с Лю Мин Геном, но теперь уже как со старым знакомым.
Лю Мин Ген работал в столичной промартели, а все свободное время посвящал своему искусству, которое на языке современной науки называется биолокацией. С помощью своих металлических рамок (а их у него было около двух десятков различной формы, размеров и из разного материала – алюминия, меди, стали) он искал не только хрустальные погреба, но и руды, воду, плавиковый шпат. Занимался Лю и врачеванием и, пользуясь особой рамкой, успешно проводил диагностику многих заболеваний. Конечно же, свое искусство он держал в секрете и никому не раскрывал своих профессиональных тайн. И вот настал для меня наконец долгожданный день, когда Лю Мин Ген решил посвятить меня в суть энергии ЦИ.
– Так вот, слушай, геолог, и запоминай, – начал свой рассказ Лю. Все вокруг нас – люди, животные, растения, вода, словом, все живое, излучает невидимую внутреннюю энергию. И твои любимые Камни тоже излучают энергию. Эта внутренняя энергия и называется энергией ЦИ. В обычном состоянии мы не замечаем ее, она как бы циркулирует в тебе, как циркулирует в жилах кровь, и создает вокруг живого организма энергетическую оболочку – ауру. Размеры и форма ауры у каждого живого существа различны и зависят от его психического, эмоционального и физического состояния. Ты спросишь, можно ли определить ауру? Да, и совсем просто – с помощью этих двух рамок, но об этом позже. Аура играет защитную роль, она защищает организм и вместе с тем является средством его контакта с другими энергосистемами. Ведь вся природа является сложным и взаимосвязанным живым организмом. Растения, вода, камень имеют более или менее сложные энергетические системы. Каждое озеро, река, гора, лес – все они обладают своим энергетическим полем и все они, как говорили наши предки, имеют своего «духа». «Дух леса», «дух озера» – некоторые и до сих пор верят, что это существует на самом деле. Но если говорить современным языком, то это все проявление энергии ЦИ, создавшей многочисленные энергосистемы со слабо выраженным созидательным началом, стремящимся к четкому балансу и самосохранению.
– В энергетической системе ЦИ, – продолжал Лю, – есть один важный закон – это закон энергетического резонанса. Суть его состоит в том, что разные энергетические системы могут войти в контакт друг с другом, если их энергетические вибрации будут настроены в резонанс. Именно при этом условии можно войти в контакт с «духом» леса, горы, озера.
Обычно природные энергетические системы очень хорошо сбалансированы, их энергия не очень высоких порядков, но довольно четкая и чистая. При взаимодействии с природой и твоя личная энергетика становится более устойчивой и чистой. Для определения энергии ЦИ, излучаемой человеком, животным, деревьями, различными камнями, и существуют рамки различного назначения. Но учти, Ю Ли, одно: рамка сама не двигается, она лишь играет роль стрелки прибора, которым являешься ты сам. Работа с рамкой очень индивидуальна, она требует специальной подготовки и определенной эмоциональной зарядки.
– А смогу ли я научиться работать с рамкой, Учитель? – спросил я Лю Мин Гена.
– Сможешь, если будешь исполнять все, что я тебе скажу. Вот тебе первый урок – можно сказать домашнее задание, – улыбнулся Лю. – Слушай и запомни следующее: в день отдыха отправляйся за город, выбери для этого небольшой лес или рощу, лучше дикую, где нет никого. Самое подходящее место – Богдо-Ула – недаром монголы почитают ее и считают священной. Лучшее время для медитации – ранее утро или вечер перед наступлением сумерек. Итак, уединившись в лесу, ты приступаешь к медитации типа «дзен»: сядь, скрестив ноги в позе Будды, выпрямив спину и закрыв глаза. Постарайся на время «стереть» все свои мысли, забыть на несколько минут все насущные дела, забыть даже имя свое и на 10–15 минут слиться с окружающим миром, почувствовать себя его составной частью. Затем встань и иди, куда глаза смотрят, куда тебя потянет, иди не оглядываясь и не выбирая какого-либо направления. При этом твой ум должен оставаться в медитативном состоянии, а лицо и все тело должны быть расслаблены. Твой взгляд должен охватить возможно большее пространство перед собой, ни на чем конкретно не останавливаясь. Уже через полчаса после такого хождения ты ощутишь в себе удивительное состояние. Твой ум придет в состояние спокойствия и ясности, тело наполнится силой, а душа целительной свежестью и покоем. И все это – результат вхождения в резонанс с энергетической структурой этого леса, которая сбалансировала и очистила твою личную энергетику.
Такая прогулка (ее надо делать не реже 2–3 раз в месяц) приведет в порядок твою ЦИ, изрядно нарушенную суматошной городской жизнью. Попробуй сделать сначала это – самое простое упражнение. Потом будут другие, повышающие чувствительность твоей ЦИ и развивающие умение входить в контакт с природой. Ты узнаешь многое, если захочешь, и многое сможешь, если поверишь в себя! – закончил Лю свой первый рассказ.
Как накопить биоэнергию, или второй урок Лю Мин Гена
– Ну, как, делал упражнения по медитации? – спросил меня при очередной встрече Лю Мин Ген. Получив утвердительный ответ, он удовлетворенно хмыкнул себе под нос и начал набивать душистым табаком-дунцем длинную монгольскую трубку. – Слушай дальше, – вымолвил Лю, закуривая и выпуская клуб сизого, как его старый домашний халат, дыма.
– Вот тебе еще одно простое упражнение на медитацию: садись сюда, на циновку, расслабься, забудь на несколько минут кто ты есть, кто я есть и где мы с тобой находимся. Понял? Ходим дальше. Сосредоточь свое внимание на каком-нибудь предмете, ну, скажем, на термосе с драконом, что стоит на столе. Смотри на него так, будто видишь его впервые в своей жизни. Потом закрой глаза и представь этот термос уже мысленно, старайся увидеть его внутренним зрением так, словно он находится перед глазами. Через пару минут открой глаза и снова смотри на термос, впитывая его своим сознанием так, как губка впитывает воду. Через пару минут закрой глаза и опять мысленно представь предмет своей медитации. Проделай это упражнение не менее трех раз. Если ежедневно будешь делать это упражнение, то через пару недель получишь неплохой результат: в любое время, в любых условиях ты научишься концентрировать свое внимание, а заодно и разовьешь свою зрительную память. Без умения отключать свое сознание и одновременно концентрировать на одном предмете не научишься владеть рамкой. И еще: надо иметь сильную ауру, которая создается энергией ЦИ, циркулирующей в человеческом организме.
Как активизировать энергию? Этого можно достичь систематическими занятиями индийской йогой, китайской у-шу, а можно и более простыми способами.
Надо всегда помнить, что человек получает необходимую ему энергию не только от пищи, воды и воздуха. Он получает ее также от солнца, из космоса, от земли, камня, дерева, воды – словом, от всего окружающего мира.
– От дерева? – изумился я. – Как же можно получить от него энергию?
– Очень просто, – улыбнулся Лю. – Ты можешь сам попробовать – это доступно каждому. Знай только, что энергетика дерева имеет внешний и внутренний потоки. Во внешнем потоке циркулирует энергия, рожденная солнцем, она направлена сверху вниз – от листьев к корням. Во внутреннем потоке движется энергия, рожденная землей, она направлена снизу вверх. Так вот, уединись в лесу, для этого выбери какое-нибудь дерево толщиной не менее обхвата твоих рук. Затем встань от него на расстоянии 10 м и сосредоточь на нем свое внимание, как при медитации.
Постарайся почувствовать это дерево как некое живое существо, настройся к нему дружески, войди с ним в контакт и тогда почувствуешь дальние биотоки, исходящие от него. Начни медленно приближаться к дереву, и, подойдя вплотную, положи ладони на его ствол, закрой глаза и погрузись в медитативное состояние. Пройдет немного времени, 5–10 минут, и ты перестанешь чувствовать кору дерева, возникнет ощущение потока энергии, уходящего вниз. Мысленно слейся с деревом, представь, что твое тело – часть ствола. И тогда твоя энергия ЦИ включится в энергетическую систему дерева. Твое сознание, возможно, будет увлечено потоком, ты на время потеряешь ощущение реальности и почувствуешь, как тебя увлекает водопад энергии ЦИ. Через 10–15 минут ты закончишь это упражнение. Его можно проводить в разное время года, с разными деревьями. От таких упражнений повысится чувствительность твоей ЦИ, ты научишься входить в контакт с природой и получать от нее энергию.
– А как определить ауру у человека? – спросил я Лю Мин Гена.
– Очень просто – с помощью вот этих двух рамок. Хочешь я определю твою ауру?
– Конечно, хочу! Что я должен для этого сделать?
– Ничего! Встань смирно здесь, в центре комнаты, а я пойду на тебя с рамками. Однако не бойся – жив будешь!
После такого заверения мне ничего не оставалось как встать по стойке «смирно» и ждать эксперимента. Между тем Лю, встав от меня в трех метрах, взял в руки медные рамки и, держа их на вытянутых руках параллельно друг другу, стал медленно приближаться ко мне. Острия рамок неумолимо надвигались на меня, казалось, что вот-вот они коснутся меня, но неожиданно обе рамки в руках китайца встрепенулись и сошлись вместе. Лю остановился и с помощью рамки определил расстояние от меня до места, где сошлись проволоки, – оказалось 80 см. Это и была граница моей ауры. Однако на этом мое обследование не закончилось: Учитель обошел с рамками меня со всех сторон, производя аналогичные замеры. Наконец, эксперимент был завершен, Лю остановился и опустил свои проволоки.
– Ну как? – спросил я с нетерпением.
– Ничего, однако, – промолвил Лю. – Но, чтобы работать с рамкой, этого мало.
– Можно, конечно, накачать в тебя энергию ЦИ, если захочешь. Но повторю еще раз: рамка не двигается сама по себе – она играет роль стрелки прибора, которым являешься ты сам. Рамка только облегчает реакцию твоей энергетики на ауру другого человека, иначе говоря, она играет роль усилителя.
– Какую же роль играет аура и отчего она зависит?
– Сейчас скажу, – промолвил Лю. – А ты слушай и пей жасминовый чай – в нем тоже много энергии.
Аура – энергетическое поле человека, рожденное ЦИ. Размеры и форма ее зависят от энергетики каждого человека, от его психического и эмоционального состояния. У обычных людей аура может быть от 50 см до 1 м. Я встречал и таких, у которых она совсем мала – всего лишь 20–30 сантиметров. Это слабые, беззащитные люди, у сильных от природы людей или людей тренированных аура может достигать нескольких метров. В жизни аура играет очень большую роль. Сильная аура, с высокими уровнями вибраций, позволяет входить в контакт с другими энергетическими системами, если их вибрации будут настроены в резонанс. С помощью рамок можно определить ауру другого человека, диагностировать в нем различные заболевания, определять аномальные участки в природе, искать воду, руды и драгоценные камни. И еще: аура играет защитную роль, она является защитной оболочкой организма. Ведь каждый человек, общаясь с другими людьми, испускает на них свою ауру.
Зачастую это может быть сильным отрицательным зарядом. Скажем, рассердившись на кого-нибудь, пошлю из своей ауры отрицательно заряженный импульс. Если аура того человека слаба и не может отразить этот заряд, то он проникает в ауру рассердившего меня и, нарушив ее баланс, может сказаться на его состоянии и даже вызвать болезнь. Но ты не бойся, – улыбнулся Ген, – к тебе у меня идут только положительные импульсы. Но вообще-то люди, общаясь друг с другом, постоянно воздействуют на свои ауры. Зачастую защитные силы ауры недостаточны для того, чтобы отразить все воздействия извне, от этого страдает энергетика человека, а значит, и сам человек. Отсюда следует практический вывод: если хочешь надежно защитить себя от влияния извне, укрепляй свою ауру, создай вокруг себя крепкую, как щит, энергетическую защиту.
– А как можно укрепить ауру. Учитель?
– Ха, это непростое дело! Ты слышал что-нибудь о чакрах? Так вот, в энергетической системе ЦИ каждого из нас существуют чакры, их всего семь, и расположены они как бы по оси проходящей через все тело, начиная с макушки головы.
На макушке расположена первая, самая верхняя чакра, которую индийцы называют «тысячелепестковым лотосом», – она управляет нашим разумом и сообщается в высоких сферах с Высшим Космическим Разумом.
Вторая чакра находится между бровями – это «третий глаз», который является центром тонкого видения и управляет нашей волей.
Третья чакра – на уровне горла – управляет нашей ментальной активностью.
Четвертая – на уровне сердца – управляет всеми нашими чувствами.
Пятая чакра, расположенная на уровне пупка, владеет нашими желаниями господствовать и обладать чем-либо.
Шестая чакра – между пупком и половым органом – управляет низшими чувствами: вожделением, завистью, гневом.
И, наконец, седьмая чакра – она находится у основания позвоночника и управляет всей нашей физической сферой.
В обычном состоянии человека его чакры спят или через них проходит лишь маленький ток энергии. Но можно открыть эти «замурованные» центры энергии, открыть снизу-вверх или сверху-вниз. Это можно сделать, занимаясь йогой. С помощью упражнений йоги можно активизировать чакры и пробудить в себе энергию, родившуюся у основания позвоночника. Она как волна пройдет вверх от одного уровня к другому и к самой макушке. И на каждом уровне эта восходящая волнообразная энергия будет прорываться наружу через центры – чакры и ее вибрации будут соответствовать вибрациям того или иного центра.
От степени активности чакров, – продолжал Лю, – от излучаемых ими вибраций ЦИ зависит создаваемая ими аура.
– А как определить активность этих самых чакров, Учитель?
– Очень просто! Это можно сделать с помощью вот такого прибора. – И Лю показал мне маленькую П-образную рамку из тонкой (1–2 мм) медной проволоки с выпуклым контуром, обращенным вперед. Одним концом рамка вставляется в стеклянную трубку, которую следует слегка зажимать в кулаке.
– А теперь стой смирно, – скомандовал китаец, – и, взяв рамку в правую руку, направился с ней ко мне. Остановившись на расстоянии полуметра от меня, он стал плавно перемещать руку с рамкой сверху вниз. Стоя навытяжку и почти не дыша, завороженный Происходящим действом, я пристально наблюдал за рамкой. У головы она начала вращаться, затем замерла и снова пришла в движение в области груди и кистей рук. Я отметил и такую особенность: в одних местах рамка отклонялась наружу, а в других – вовнутрь, как бы притягиваясь к телу. На мой вопрос о причинах этого явления Лю ответил, что рамка крутится в местах всплесков энергии ЦИ, исходящей из чакры. По углу отклонения рамки (а она колеблется от 45 до 540°) или числу оборотов рамки можно судить о силе чакры. Если рамка отклоняется наружу, это означает избыток энергии, а когда притягивается к телу – недостаток, слабость какого-либо участка на теле.
По словам Лю, этой же рамкой он проводил диагностику различных заболеваний, определял очаги заболеваний, находил травмы, опухоли и другие недуги. Для убедительности он обследовал меня, выявив аномалию на руке, где была старая травма, время от времени дававшая о себе знать. Все, что рассказывал и демонстрировал китайский мастер, казалось мне тогда необъяснимым чудом. Попытки копировать его действия успеха не имели – рамка в моих руках не крутилась.
– Ничего! – утешал меня Лю Мин Ген. – Когда-нибудь у тебя, наверное, получится, если очень сильно захочешь, и будешь выполнять мои установки.
– Какие же это установки. Учитель? – полюбопытствовал я.
– О-о, их у меня много, но главных – два, – многозначительно произнес Лю. – Вот первая установка: научись в любом месте и в любое время отключать свое сознание и концентрировать свое внимание на одном предмете. Это достигается медитацией, с которой я тебя уже познакомил.
Вторая установка: научись развивать и укреплять свою ауру с помощью йоги, у-шу и накачкой энергии из природы и Космоса или от камней – это тебе ближе всего.
– И еще секрет есть, открою тебе, – заметил китаец. – Когда берешь рамку в руки, у тебя должно быть состояние повышенной чувствительности. Ты должен включиться, как прибор, ощутить в себе внутреннее движение энергии ЦИ, когда мышцы и нервы твои сплетаются в узел и натягиваются, как струна. Если ничего в себе не услышишь и не почувствуешь, значит, еще не пришло твое время. Ну а сейчас, – улыбнулся, заканчивая урок, Учитель, – давай пить чай. Я угощу тебя лепешками из саранчи по-китайски.
Биолокационный эффект: рамки сходятся – положительная энергетика (+), рамки расходятся – отрицательная энергетика (-). Таким способом определяются геопатогенные зоны в производственных и жилых помещениях, на местности.
Явлениями геопатогена могут быть источники различных излучений (электромагнитные, тепловые, радиационные), а также причины, как следствие технической деятельности человека (вибрации, нарушения экологии). Геопатоген может быть вызван наложением отрицательного энергоинформационного поля (преступления и трагедии, войны, захоронения, другие события минувшего времени, оставившие метку «проклятых мест»), Биолокационный метод, испульзуемый для определения биоэнергетики камня – выявление его положительных или отрицательных излучений. Специальная медная рамка в стеклянной колбе П-образной формы китайского типа.
Приближение рамки к минералу (притягивание) означает положительную энергетику (+), отталкивание – отрицательную (-).
Величина положительного или отрицательного заряда определяется числом оборотов рамки, либо величиной в градусах. Положительной энергетикой обладают камни, которые используются в лечебных целях (семейство кварца, берилл, нефрит, малахит и др.). Примером отрицательной энергетики служат радиоактивные минералы и, как правило, сульфиды (соединения металла и серы), канцерогенный асбест.
Отрицательный энергетический след может быть наложен и на камень с положительной энергетикой. Тогда камни и украшения из них без энергетической очистки могут оказывать отрицательное влияние на здоровье владельца.
Хрусталь раскрывает «третий глаз»
Сиреневые сумерки призрачной пеленой уже окутали город, когда я добрался до его южной окраины. Место это, именуемое у местного населения «Шанхаем», было мне уже хорошо знакомо.
Пройдя через лабиринт узких проходов, едва разделявших хижины, я без труда нашел среди них нужную мне. Дверь в хижину была не закрыта, и, постучав по ней для приличия и не получив ответа, я вошел внутрь, низко согнувшись, чтобы не споткнуться головой о притолоку. В комнате было темно, и я едва разглядел знакомую фигуру китайца. Он сидел неподвижно за низеньким столиком возле оконца, уставившись в одну точку, словно находясь в каком-то оцепенении. Я уже привык к шаманским действиям своего гуру и, дабы не отвлекать его, тихо опустился на жесткую циновку на полу и стал терпеливо ждать окончания некоего таинства. Понемногу пронзительная тишина и темнота подействовали на меня усыпляюще, веки стали словно намагниченные и непроизвольно сомкнулись.
– Это ты, Ю Ли?! Ходи сюда! – пробудил меня глухой, чуть хрипловатый голос китайца, словно исходивший откуда-то из подземелья. Я поднялся с циновки, стряхивая с себя оцепенение, и пошел к столу у окна, где темнела неподвижная фигура Лю Мин Гена. Он внезапно встрепенулся, словно пробуждаясь, и поднялся мне навстречу. И тогда я увидел на столе то, над чем так колдовал Лю: большой (около 10 сантиметров в диаметре) и прозрачный шар из горного хрусталя, он стоял в золоченой лампадке на небольшом возвышении напротив деревянного ящика, из которого, как из прожектора, поступал узкий пучок света. От самого хрустального шара шло какое-то необычное холодно-зеленоватое, как фосфорический свет, излучение. Я невольно замер на месте, уставившись на все это диво.
– Ходи, ходи сюда, Ю Ли, – не бойся! – позвал меня китаец. – Садись на мое место и смотри внимательно в шар; может что-нибудь и увидишь! – многозначительно произнес он, сделав подобие улыбки слегка раздвинутыми полосками губ.
Я сел на ветхий колченогий стул и, уподобясь своему учителю, стал вглядываться в шар, сощурив по совету Лю глаза и стараясь отбросить от себя все мысли, чтобы установить внутреннюю тишину и полную отрешенность. Шар был искусно выточен из крупного водяно-прозрачного кристалла горного хрусталя. Но он был неоднороден, и когда я крутил его слегка под лучом света, то разглядел в нем массу тонких пузырьков газа и жидкости, мельчайших трещинок. Все это сливалось в единую какую-то космическую картину и завораживало. Я как бы растворился в камне, погружаясь в его скрытый внутренний мир, так похожий на Космос. Вероятно, я почувствовал себя его неотъемлемой частицей, ощущая необыкновенную легкость в теле, словно в полете. Но учитель не дал мне окончательно уйти в астрал, мягким движением руки «заземлил» меня, вернул к действительности.
– Хватит на первый раз! – сказал китаец, усаживаясь на циновку и скрестив по привычке ноги, как йог. Он жестом пригласил меня сесть рядом, а затем, пристально вглядываясь в мое лицо, начал свой урок.
– Я уже не раз говорил тебе, что горный хрусталь – носитель божественного белого цвета. Он ключ для входа в космическую гармонию, присоединяет нас к ее вибрациям, к энергии высокой частоты. Кристаллы схожи с пирамидами, подключающими людей к космическому сознанию.
Кристаллы можно программировать, вкладывая в них свои мысли, желания, образы, молитвы или целительную энергию. Как запрограммировать кристалл? Очень просто, если ты тренирован и достиг необходимой духовной чистоты. Возьми чистый кристалл горного хрусталя и приложи его вершину на точку инь-тан – твой «третий глаз» (если он открыт!), сосредоточься и передай свой мыслеобраз, свое желание, только чтобы они служили Добру. И кристалл как антенна передаст твою программу и примет ответ через космическое сознание. А вот хрустальные шары – вещь особая. Они как нельзя лучше служат для настройки и тренировки человека на сверхсознание и сверхвидение. Медитируя с шаром, можно добиться частичного и даже полного раскрытия «третьего глаза». – Да, это так! – промолвил Лю, сделав паузу.
– А для чего людям надо раскрывать в себе «третий глаз»? Неужели им своих двух, данных от природы, не хватает? – спросил я Лю, готовясь услышать от него, может быть, самую сокровенную тайну.
Китаец не сразу ответил на мой вопрос. Воцарилось долгое молчание. Лю отрешился, уйдя в себя, а возможно, решал, посвящать меня дальше или нет. Наконец он, уставясь на меня немигающими, казалось всевидящими, глазами, продолжал:
– О-о! Инь-тан, «третий глаз», великий дар божий. Но этот дар не раскрыт у абсолютного большинства людей. А было время, когда еще на Земле существовала древнейшая цивилизация Атлантиды и все обитатели ее обладали «третьим глазом». Но они нарушили законы Космоса и стали использовать свою уникальную способность всевидения в корыстных и преступных целях. И Космос закрыл им «третий глаз». С тех пор это стало привилегией только избранных и посвященных – лам-целителей, магов и ясновидцев. Раскрыть «третий глаз» – непростая штука! В тибетских монастырях посвященным для раскрытия третьего глаза делают специально хирургическую операцию – очень болезненную, когда тебе без всякого наркоза сверлят во лбу дырку. Мой отец, будучи тибетским монахом, прошел через эту операцию. Но я выбрал другой способ – через камень, путем медитации с горным хрусталем. Кристалл заменяет хирургическое шило и, как телескоп, фокусирует «третий глаз», позволяя проникать в невидимое обычным образом.
– А что видишь ты, Лю, своим «третьим глазом»! – допытывался я у китайца.
– О-о! Многое! – изрек с торжествующей ноткой в голосе Лю Мин, как-то странно поглядывая поверх моей головы. «Третий глаз» позволил мне видеть ауру людей. По цветам и оттенкам ауры видеть людей такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими они хотят казаться. Глядя на ауру, я могу судить о состоянии здоровья того или иного человека, определить степень его духовности, интеллектуальный уровень, могу определить – говорит ли он правду или вешает мне, как говорите вы, русские, лапшу на ухо. Могу, наконец, предсказывать и читать твои мысли. Ты запомни: аура – это отражение твоей души. Любое твое состояние – радость или печаль, любовь или ненависть, здоровье или болезнь – находит отражение в цветах и оттенках ауры.
Вот, к примеру, густо-красный, как гранат, цвет в ауре свидетельствует о тревоге, страхе или гневе, а вот розовый, как коралл, говорит о чистоте и молодости души. А душа самое главное в человеке, ибо она вечна.
Оранжевый, сочный как гобийский сердолик в ауре указывает на хорошее здоровье, энергию и жизненную силу, однако значительное преобладание этого цвета – сигнал о предрасположении к заболеваниям печени.
Очень хороший желтый, особенно золотисто-желтый цвет, подобный солнцу, свидетельствующий о хорошем духовном и физическом состоянии человека, его благополучии и положительных качествах. Такому можно доверять, он не подведет.
А вот зеленый цвет с голубым оттенком, как изумруд, – это цвет сострадания и любви к людям. Такой цвет, как правило, всегда присутствует в ауре целителей. Желтые оттенки этого цвета ослабляют это качество. Появление в ауре зеленовато-желтого, как неспелый лимон, цвета говорит о лживости и скрытности человека – с таким держи ухо востро и не доверяй ему ни в каких делах.
Синий, как лазурит, цвет ауры – цвет избранных, достигших высокой духовности или стремящихся к ней, людей с возвышенными чувствами, которым выпала особая миссия на Земле. Хороши все оттенки этого цвета. Вершина духовного становления – индигово-синий цвет, как бадахшанский лазурит.
Фиолетовый или сиреневый, подобно аметисту, цвет отражает глубокую веру, умиротворение и душевное равновесие. Жаль, что его мало (а то и совсем нет) в ауре обычных людей – тогда бы жизнь их была наверняка иной – более духовной и счастливой.
И, наконец, белый цвет ауры – это цвет полного совершенства и гармонии, в нем как бы слились в один поток все другие составляющие цвета ауры, образуя чистое божественное сияние. Такое сияние, как ты знаешь, исходило от святых и пророков, великих йогов и выдающихся лам-целителей. У меня его нет, – усмехнулся Лю Мин Ген. – Я не святой, как и все мы. Приходится довольствоваться тем, что есть и что приобрели мы в своем постоянном духовном развитии, – вот главное.
– А какая у меня аура, Лю? Что ты скажешь обо мне? – спросил я китайца и напряженно замер в ожидании его диагноза.
– Я ждал, что ты спросишь меня об этом. За твоей аурой я слежу каждый раз, когда ты приходишь ко мне. Она твой эфирный двойник, который говорит о тебе все – и про твои чувства, настроения, мысли, и о состоянии здоровья. Вообще она у тебя, Ю Ли, неспокойна и переменчива как погода, отражает твой двойственный, как у всех Близнецов, характер, неустойчивую нервную систему и несбалансированную энергетику. Тебе надо укреплять нервную систему, избегать перенапряжения и переутомления, бороться с болезненной впечатлительностью и чрезмерной чувствительностью. И конечно же, надо развивать свою духовность! Я вижу, как пробивается чистый бирюзово-голубой ореол в твоей ауре. Это уже хорошо! Значит, ты становишься на путь духовного совершенствования и очищения от всего наносного. Пепельно-серая вуаль в твоей ауре – свидетельство переживаний и печали. Но они преходящи, и даже в душевном ненастье ты будешь видеть синеву неба. Это твой цвет, смотри на него почаще, держи при себе всегда камень голубовато-синего цвета – аквамарин или бирюзу, а лучше всего камень неба – лазурит. Зеленого цвета в ауре бывает мало и хорошо, что он у тебя есть: это показатель доброты и готовности помочь ближнему. И еще это цвет целительства – его имеют в своей ауре все, кто занимается врачеванием и бескорыстно помогает людям с недугами. А вот фиолетовый, как аметист, цвет в твоей ауре очень интересный. Этот цвет, как известно, образован от слияния двух цветов – красного, принадлежащего стихии Огня, и синего, олицетворяющего Воздух. Так вот эти два цвета вписаны в твою судьбу, – многозначительно промолвил Лю Мин Ген, все более завораживая меня своей магией. Теперь я уже не мог остановиться, не узнав от своего гуру всего касаемого меня.
– А какая моя судьба, гуру?
Китаец молчал. Он словно раздумывал, потом встал и зажег старую лампадку, осветившую своим тусклым призрачным светом комнату.
– Ты хочешь узнать свою судьбу, Ю Ли? Ладно! Только не бойся! Слушай и запоминай, я скажу тебе все, что должен сказать учитель своему ученику. И с этими словами Лю Мин Ген, полузакрыв глаза, стал медленно поворачивать в своих ладонях хрустальный шарик, прикладывая кончики пальцев к его поверхности, точно считывая с него информацию.
– Твоя судьба нелегка, Ю Ли, – глухим голосом промолвил китаец, не взглянув на меня и продолжая водить пальцами по шару. – Судьба твоя – как неизведанный путь в горах. Все будет у тебя на этом пути: будут подъемы, взлеты, твой звездный час пробьет уже скоро здесь, в Монголии. Но не впадай в эйфорию, ибо за подъемом идет спуск, иногда крутой – в пропасть. Первое серьезное испытание уготовила тебе судьба именно в горах, в заоблачной высоте среди ледников, где ты едва не погибнешь, но спасен будешь небесной силой. Это будет твое второе рождение, ибо ты наберешь силу, которая позволит тебе вынести еще более тяжкие страдания и горе – особенно в роковой год Черной обезьяны. Запомни этот год!
– За что же мне такая судьба? – вырвалось у меня.
– За какие кармические прегрешения?
– Нэ-эт! Это не то! – решительно мотнул головой Лю, перестав крутить в своих руках хрустальный шар.
– Страдание – не есть только расплата, наказание. Мы, буддисты, рассматриваем страдание как путь к своему очищению и духовному перерождению. У меня, как видишь, нет ни богатства, ни родных и близких (я знал, что Лю Мин Ген с детства остался сиротой, потеряв в годы политических репрессий своего отца – тибетского ламу-целителя, а затем и мать). И все же я не сетую на свою судьбу: я многое постиг, многому научился и сделал добра людям. Запомни: человек не раб своей судьбы, хотя она и запрограммирована там наверху. Человеку всегда дается выбор из двух или трех вариантов, как на распутье дорог. Ведь если ты встанешь на путь своего духовного прозрения и совершенствования, то уподобишься путнику, идущему по нелегкой дороге. На первых порах тебе потребуется проводник – гуру, а затем ты должен идти сам, не оглядываясь назад. И камни будут твоими верными проводниками и друзьями. Они, как дорожные знаки, будут сигнализировать тебе: только не пропусти их сигналы мимоходом, вглядись в них, отвори дверцу им в своем сердце и вслушайся в них! Камень избавит тебя от многих бед, если доверишься ему и откроешь с его помощью свой третий глаз. Я научу тебя этому!
– И для этого нужен обязательно хрустальный шар?
– Можно пользоваться и совершенным двуконечным кристаллом горного хрусталя или аметиста. Тебе, кстати, подойдет лучше всего аметист. А мой отец любил больше всего утаат болор – камень Будды. С его помощью он исцелял людей от недугов, предсказывал судьбу и даже выявлял злодеев.
О священном камне Будды, о Ламе Чэне и о том, как магия может помочь криминалистике
Этот удивительный самоцвет наряду с фиолетовым аметистом, желтым цитрином, черным морионом и бесцветным, как лед, горным хрусталем принадлежит к благородным, наиболее ценным представителям многоликого семейства кварца. Дымчатый кварц (иногда его на Западе называют раухтопаз) один из самых сильных по энергетике темных камней. Маги считают, что в нем заключена сила Плутона, он возбуждает фантазию, помогает раскрытию третьего глаза, ибо его предназначение – провести нашу мысль из темноты подсознания в светлую область озарения и сверхсознания.
Дымчатый кварц, в особенности с золотисто-коричневым оттенком крепкого чая, – один из лучших камней для медитации. Йоги считают его также главным камнем первой чакры – Муладхары, ибо он стимулирует ее, помогая очищать организм и выводить из него застойную, патологическую энергию, шлаки. При лечении целители использовали целые монокристаллы дымчатого кварца в виде правильной шестигранной призмы увенчанной островерхой, как монгольский шлем, головкой. Дотошные целители подметили в кристаллах кварца и такую интересную особенность: оказалось, что повышенной энергетикой обладают не идеально правильные кристаллы, выросшие в спокойных условиях, а деформированные («скрученные») кристаллы, образовавшиеся при сильных напряжениях в условиях стесненного роста. Эти «уродцы» уподобились сжатой пружине, таящей в себе нерастраченную силу.
Дымчатый кварц может помочь каждому вывести из тонкого и физического тела негативную энергию, растворить злобу и раздражительность, снять и душевную боль. Достаточно для этого взять кристалл или шар из него, подержать его в ладонях, пока не потеплеет и не войдет в резонанс с вашей аурой, – тогда вы почувствуете облегчение.
В Тибете говорят: «Не напрягайся, ибо напряжение – смерть, а расслабление – жизнь». И дымчатый кварц создан природой, чтобы научить нас контролировать состояние своей души и уметь вовремя расслабиться, снять напряжение.
Особенно почитался дымчатый кварц на Востоке – в Индии, Китае и Монголии, где буддисты считают его своим священным «камнем Будды». По индийским преданиям, из дымчатого кварца бьша выточена легендарная «Чаша Жизни». Она упоминается в древнеиндийском трактате «Джатаки», где о ней сказано следующее: «Когда Благословенный Учитель, находясь в медитации под священньм деревом, достиг своего озарения и стал просветленным Буддой, небесная дева Суджата, исполняя обет, преподнесла ему золотую чашу. Однако Будда отверг этот дар и бросил его в реку. Затем четыре Хранителя мира преподнесли ему чаши из небесно-голубого сапфира, но Учитель отказался и от них. И тогда они преподносят ему еще четыре чаши, сделанные из необычного темного камня. В нем не было блеска и красоты, присущей традиционным драгоценным камням. Но из глубины его, словно из мрака ночи, струился какой-то дивный божественный свет – свет прозрения. И сердце Учителя дрогнуло, наполнившись состраданием, он принимает чаши, складывает их одна в другую, пока они не сливаются в одну и остаются видны только края их. Затем Будда наполнил чашу божественным напитком бессмертия – амритой и совершил благодарение». С тех пор, как гласит предание. Будда никогда не расставался со своей чашей. В ней он черпал мудрость и силу духа, через нее он видел весь мир и все, что в нем происходило, она помогала отличать правду от лжи – она была как бы его мировьм зеркалом.
После смерти Будды эта чаша находилась в храме в Пешаваре, затем исчезла и с тех пор хранится в священной обители в Гималаях. Она стала одной из главных святынь буддистов – символом мудрости, чистоты, возвышенных стремлений. Буддийские монахи совершают поклонения чаше, торжественно отмечают праздник чаши и зорко охраняют ее. Чаша Бунды недостижима для созерцания простым смертным, и только немногие посвященные могли лицезреть это чудо. Одним из этих немногих счастливцев был отец Лю Мин Гена тибетский лама Чэн, побывавший в гималайском Братстве и видевший своими глазами священную чашу.
Со слов своего отца, который был знатоком камней и применял их во врачевании, Лю Мин Ген поведал мне, что чаша была сделана из одного гигантского монокристалла утаат болора – дымчатого кварца. С тех пор, вероятно, Чэн и проникся симпатией к дымчатому кварцу, который он называл «камнем Будды».
Неутомимый и разносторонний Чэн побывал на знаменитых копях Горихо и Дзун-Баян в Монгольском Хэнтэе, где китайские старатели добывали дымчатый кварц для изготовления очков. На залесенных склонах Хэнтэйского хребта имелись сотни пегматитовых жил, но только немногие из них таили в себе погреба с дымчатым кварцем и драгоценными камнями – топазом и бериллом. Чэн с помощью своей металлической лозы помог старателям найти продуктивные жилы, содержащие погреба с камнями. А в награду он привез оттуда целую коллекцию кристаллов дымчатого кварца. Кристаллы Чэн стал использовать в своей целительной практике, а из наиболее крупных и прозрачных монокристаллов ему выточили несколько шаров разных размеров. Эти шары стали его излюбленными при медитации, для концентрации внимания и раскрытия «третьего глаза» при решении каких-либо конкретных житейских задач.
И тут Лю Мин Ген рассказал мне обещанную историю о том, как «камень Будды» помог его отцу найти злодея. А было это так. У Чэна в Монголии было много знакомых старателей – добытчиков самоцветов, которые снабжали его камнями, необходимыми для врачевания. Самым удачливым среди них был уже пожилой старатель по имени Фу Пян, молчаливый и бледный, как луна, отличный рудокоп, и самоцветы в жилах умел находить мастерски, не имея себе равных. «Каждый камень свой запах имеет и я его на расстоянии чувствую», – отшучивался Фу Пян, когда его спрашивали. Удача сопутствовала ему повсюду, где бы он ни старался. Так было и на хрусталеносных пегматитах Горихо в Хэнтэе, где Фу Пяну сразу же повезло: пройдя десятиметровый шурф на одной из жил, он наткнулся на крупный погреб с драгоценными камнями. В нем были прекрасно ограненные голубые топазы и золотисто-желтые бериллы высокого ювелирного качества. Это было настоящее богатство, и Фу Пян, не делясь ни с кем своей удачей, извлек все камни из подземной выработки и припрятал их в своей хижине в китайском квартале на окраине Урги. Он надеялся хорошо продать камни торговцам-перекупщикам и на вырученные деньги вернуться с семьей в родной Китай. Но злой рок перечеркнул все его планы: однажды, вернувшись домой, он нашел свою жену зверски убитой, а все его каменное богатство было похищено. Обезумев от горя и желая отомстить, Фу Пян схватил свое охотничье ружье и готов был расправиться с первым заподозренным им человеком. Его остановил от самосуда отец Лю Мин Гена.
Мудрый Чэн увлек отчаявшегося Фу Пяна к себе домой, снял его стресс с помощью двухконечного кристалла горного хрусталя и погрузил его в гипнотический сон. Затем Чэн, решив найти убийцу и вора, взял свой излюбленный шар из дымчатого кварца и стал медитировать с ним. Сощурив глаза, он долго всматривался в шар, входя в него, настраиваясь на его частоту вибраций и закладывая в него, как в компьютер, программу раскрытия преступления. А когда открылся в нем «третий глаз» магический шарик из «камня Будды» выдал из своей темноты мыслеобраз злодея. И Чэн без труда отыскал «человеческий сорняк» в китайском квартале Урги. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что он не ошибся: над бритой головой преступника, как лампочка, зажглась патологически красная аура – верный признак вины и животного страха. Чэн предложил ему повиниться в содеянном преступлении и вернуть награбленное, напомнил ему о страшных кармических последствиях злодеяния, за которые убийце придется расплачиваться и в последующей жизни. Однако «сорняк» не признался, а на следующий день Незаметно исчез из Урги. Чэн не стал закладывать в украденные камни программу разорения и гибели злодея, ибо считал, что камни сами это должны сделать. Так оно и получилось: злодею не удалось сбыть преступно добытые «камешки», которые постоянно, как вампиры, «подсасывали» энергетику злодея, жгли помутившееся от всех неудач и страха сознание, пока доведенный до отчаяния убийца не повесился.
– Такова неминуемая расплата за преступление, – закончил свой рассказ Лю Мин Ген. – Я тебе говорил не раз, что камни, приобретенные честным путем или подаренные с добрыми пожеланиями, приносят удачу и счастье в жизни. И наоборот, камни, полученные нечестным путем, а тем паче посредством совершения злодеяний, несут на себе магическое заклятие. Оно как бы «записывается» на камнях, и этот ядовитый энергетический след ничем не убирается. Его можно узнать по резкому отклонению медной рамки или по неприятному покалыванию кончиков пальцев, если поднесешь их к камню.
И не дай Бог, если такой камень попадет случайно к кому-нибудь другому – он примет на себя месть камня и непредсказуемые кармические последствия.