Найдана. Дар ведьмы. Глава 1. Дар богов (Н. А. Чубарова, 2017)

© Надежда Чубарова, текст, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Уже никто не помнил, с чего все началось, но два великих рода колдунов давно и старательно уничтожали друг друга. Каждый хотел победить, но цели ставил разные.

Некогда белые одежды старика были перепачканы и разорваны. Длинные, спутанные седые волосы развевались на ветру. Бой был страшным… Старик задумчиво наматывал веревку на посох: теперь это напоминание о мести. Всякий раз, когда его рука коснется веревки, он будет вспоминать, что где-то ходят его враги. Слезы давно высохли, сердце очерствело. Вряд ли он когда-нибудь снова поверит людям. Теперь он совсем один. Последний из своего рода…

Глава 1. Дар богов

Гроза бушевала давно и, похоже, не собиралась затихать, только набирала силу. Ветер рвал крышу, покрытую соломой, и с завыванием ломился в стены, будто хотел разметать хижину по бревнышку. Яркий свет от молнии огненным мечом втыкался в маленькое оконце, пронзая избушку насквозь. Гром грохотал так близко, словно Перун, устроившись на туче, нависшей прямо над поселением, хохоча и потряхивая кудлатой рыжей бородой, с остервенением бил в гигантский барабан, туго обтянутый воловьей кожей. Зара каждый раз невольно вскрикивала и, дрожа, еще сильнее прижималась к Визимиру, пряча лицо у него на груди и с силой зажимая уши, чтоб заглушить недовольный рык Перуна. Такой грозы она еще не видела. Вряд ли даже старейший видел подобное.

Вдруг Зара замерла. Опустив руки и отстранившись от мужа, она напряженно вслушивалась в звуки стихии, будто пыталась различить слова, посланные разгневанным божеством.

– Что случилось? – спросил Визимир.

– Дитя… – прошептала Зара, глядя в никуда, словно она видела сквозь стену.

– Перестань… – Визимир с жалостью посмотрел на жену и попытался снова прижать ее к себе.

Прошло три года с тех пор, как случилось несчастье, а Зара никак не могла забыть их первенца. Если бы боги смилостивились и дали им еще ребенка, возможно, тогда Зара успокоилась бы. Но боги бывают слишком жестоки. Хотя Визимир должен благодарить их за то, что они не забрали еще и жену: слишком тяжелые у нее были роды.

– Нет, ты не понимаешь! Там плачет дитя!.. Ты слышал?.. Там кто-то стучал… – Зара нетерпеливо оттолкнула его и напряглась, пытаясь уловить сквозь шум тихие звуки, которые хотела услышать.

– Успокойся. Это ветер завывает, дождь стучит, – Визимир с тревогой посмотрел на жену: не лишилась ли она рассудка от горя, а страх перед грозой подтолкнул к сумасшествию? Сейчас в свете вспышек молнии она и правда выглядела как безумная. Только что тряслась от страха и вдруг словно не слышит, что гроза продолжает бушевать, будто нет раскатов грома и яростных вспышек молнии.

Зара с рассеянной улыбкой медленно обернулась к мужу, многозначительно подняла палец, давая понять, что слышит какие-то звуки, и вдруг кинулась к выходу.

– Куда ты? Стой! – воскликнул Визимир и бросился следом за обезумевшей женой в темную пропасть дверного проема.

Едва ступив за порог, Визимир остановился, пытаясь разглядеть во тьме жену. Ливень хлестал в лицо, застилая глаза. Ветер швырял в него ветками, сорванными с деревьев, кидал каким-то мокрым сором. Ночную мглу то и дело рассекал огненный меч Перуна. Зары нигде не было видно.

– Зара!.. – крикнул Визимир в темноту, пытаясь перекричать шум стихии.

И тут же сильный порыв ветра втолкнул его обратно в хижину, будто сам Перун не хотел, чтобы Визимир остановил жену. Пламя в очаге затрепетало, сжалось, как испуганное существо в ожидании удара, и тут же снова принялось быстро расти, смело скакать по поленьям, будто вспомнив, что приходится младшим братом страшным всполохам и бояться ему нечего. В то же мгновение в дверном проеме показался силуэт Зары, освещаемый вспышками молний. Ссутулившись и прижав руки к груди, она тоже походила на испуганного зверька. Ветер растрепал ее волосы, ливень промочил насквозь одежду, и вода ручейками стекала с подола ее сорочки.

– Ну что же ты?! – укоризненно произнес Визимир и поспешил к жене.

И только тогда заметил, что она крепко и в то же время осторожно прижимает к груди сверток. Визимир с удивлением посмотрел на Зару. Она молчала, но в ее глазах была одновременно радость, мольба и страх. Превозмогая сомнения, она протянула сверток мужу.

– Это дитя? – воскликнул Визимир, уставившись на Зару.

Точно в подтверждение его слов, ребенок, уже было успокоившийся и согретый теплом Зары, оказавшись на некотором отдалении от нее, снова заплакал, и Зара, торопливо прижав его к груди, принялась укачивать, нашептывая ласковые слова.

– Где ты его взяла? – допытывался Визимир.

– На улице, – ответила Зара, не отрывая взгляда от малыша.

– А где его родители?

– Нужно скорее переодеть его, он весь промок, – словно не слыша, что говорит муж, произнесла Зара. Она положила ребенка на лежанку и принялась торопливо рыться в сундуке, вытаскивая то одну, то другую вещь. Наконец, Зара достала свою рубашку, украшенную черно-красными строчками вышивки, и расстелила ее тут же на лавке.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что он не твой? Такой маленький ребенок не смог бы один гулять в такую грозу!

– Совсем промок мой маленький… Сейчас я тебя закутаю, согрею… – приговаривала Зара, разматывая мокрые пеленки. – Визимир! Это девочка! У нас с тобой дочь! – радостно сообщила она.

– Зара… Где-то там наверняка ее родители, – Визимир кивнул в сторону двери, – они ее заберут, и тебе станет еще больнее.

Но Зара не слушала мужа. Визимир вышел на улицу, надеясь поскорее найти пропавших родителей девочки, пока Зара не успела к ней привыкнуть. Возможно, им тоже была нужна помощь. Не дело оставлять человека в беде, да еще в такую грозу.

Вырвавшись из плена мокрых пеленок, которые оказались обычными ветхими тряпками, девочка шустро задрыгала ручками и ножками. Зара осторожно перенесла ее на свою рубашку, а мокрое тряпье небрежно сбросила на пол. «Брямс!»! – звук заставил ее оглянуться. Среди кучи рванья что-то блеснуло. Зара быстро прикрыла девочку краем своей рубахи и нагнулась за таинственным предметом. Она осторожно потянула за цепочку и с удивлением уставилась на медальон, вынырнувший из тряпья. Треугольник, поверх которого лежало кольцо с маленькими сверкающими камнями, разбросанными по всей окружности; один из них был черным, остальные белыми. В центре медальона поблескивал крупный камень, обвитый двумя змеями. В тусклом свете очага они казались живыми – так причудливо отбрасывали тени: один миг – и зашевелятся. На углах треугольника, выходящих за границы круга, были нанесены какие-то знаки. Чтобы получше их рассмотреть, Зара приблизилась к огню. Вдруг свет пламени тысячекратно отразился в большом камне! Множеством светящихся искр он разлетелся по избе, осветив ее, как солнце. Зара вздрогнула и испуганно выронила медальон, будто вместе со светом он вобрал и обжигающий жар пламени. Свет тут же погас. Собравшись с духом, Зара подняла странную находку, но больше не рискнула подносить ее к огню. Это был не просто оберег. В нем чувствовалась невероятная сила.

– Хм… в наших краях я ничего подобного не видела, – тихо произнесла Зара и перевела взгляд на младенца. – А ты не обычное дитя…

Выпутавшись из рубашки, девочка пыталась обеими руками поймать свою ножку и затянуть ее в рот, не обращая внимания на вспышки света. Наконец ей это удалось, и она с удовольствием принялась сосать большой палец ноги, с интересом поглядывая на Зару большими зелеными глазами. Малышка не плакала, не была напугана, и казалось, уже давно знает эту женщину и доверяет ей. На мгновение Зара задумалась, будто сомневаясь, потом торопливо завернула медальон в тряпицу и положила его на дно сундука.

Она ловко запеленала младенца, словно делала это уже не раз: в мыслях так часто пеленала и убаюкивала своего первенца, что помнила все действия в мельчайших подробностях. Каждый жест был ей привычен, словно многократно повторенный наяву.

Налив в миску молока, Зара макнула в него краешек свернутого кульком рушника и осторожно поднесла ко рту малышки. Девочка быстро поняла, что от нее требуется, и принялась высасывать молоко из ткани.

– Вот и хорошо… – улыбнулась Зара. – Завтра утром я найду тебе кормилицу.

Она снова и снова обмакивала полотенце в молоко и давала его девочке, а та с удовольствием причмокивала.

Дверь распахнулась, запуская внутрь воздух, пропитанный дождем и грозой.

– Нет никого… – сообщил Визимир, вернувшись в избу и стряхивая с себя у порога дождевую воду. – Все обошел – никого… Может, утром объявятся…

– Это моя дочь… Боги послали мне ее… – тихо приговаривала Зара, ласково глядя на девочку и осторожно проводя пальцем по черным завиткам на ее лбу. – Я назову ее Найдана, что значит «найденная».

Только к утру гроза успокоилась. Еще были слышны ее тихие удаляющиеся шаги, и даже не верилось, что недавно все вокруг сотрясалось от неистовых ударов.

Зара так и не легла. Она боялась уснуть. Боялась спугнуть прекрасный сон, в котором она снова стала матерью. Боялась, что стоит закрыть глаза и младенец исчезнет. Всю ночь Зара просидела возле спящей девочки, смотрела на нее, изредка прикасалась, словно не веря, что она реальная, а не плод ее воображения, и тихо улыбалась. Девочка крепко спала. Похоже, гроза не причинила ей никакого вреда.

– Нужно отнести ее на совет старейшин, – сказал Визимир, какое-то время наблюдавший за женой.

Зара даже не заметила, когда он проснулся, и удивленно посмотрела на мужа, будто не ожидала его увидеть.

А ведь и правда, нужно представить ребенка жрецам, чтоб они совершили обряд, означающий, что девочка принята в их род. Зара медлила с ответом. Она посмотрела на девочку, улыбнулась, когда та принялась причмокивать во сне, и вдруг ее охватил необъяснимый страх.

– Подожди немного… – шепотом, точно страх обессилил ее, произнесла Зара. – Дай мне чуть-чуть насладиться этим счастьем… Давай позже представим ее роду.

– Когда? Сколько мы будем ее прятать? Чего ты боишься?

– Я не боюсь, – ответила Зара, отводя взгляд. – Позже… Ее нужно покормить и переодеть. И, как знать, может, от дождя она приболела. Родишка же совсем. Негоже больного младенца тревожить. Лучше подлечить сначала.

Зара искала причины, чтобы отложить знакомство семьи с девочкой. Она не хотела впускать посторонних в их маленький мир, который вдруг образовался этой ночью. Но она понимала, что рано или поздно девочку придется показать роду. И конечно, рассказать, откуда та появилась. Зара была уверена, что девочку примут в племя, ведь ребенок здоров и крепок. Ночной дождь не причинил малышке вреда – это Зара видела. Но, пока о ней никто не знает, это ее дочь. А что будет, когда все узнают правду? Вдруг у нее заберут младенца и отдадут на воспитание другим людям? Более опытным, имеющим своих детей. Скажут, что это для ее же блага. Да вон хотя бы Добряне отдадут! Та выкормила уже своих четверых, разве не выкормит и эту малютку? К тому же она была родная сестра Визимира – не чужой человек. А что, если появятся настоящие родители девочки?

Душа Зары разрывалась от этих мыслей. С одной стороны, она не хотела быть жестокой и лишать младенца настоящей матери. Ведь она тоже так страдала, лишившись ребенка. Но, с другой стороны, она сама хотела испытать радости материнства. А это был, пожалуй, единственный шанс стать матерью. Если объявятся настоящие родители… Тут уж не поспорить, ей придется отдать младенца. Этого Зара боялась больше всего на свете. За несколько часов она успела полюбить дитя всем сердцем, хотела заботиться о малышке и наблюдать, как та растет. Только увидела лучик света, очнулась от многолетнего кошмара, как все могло оказаться лишь сном. Поэтому Зара не решалась показывать всем найденыша. Но, как бы ни оттягивала она момент представления ребенка роду, он был неизбежен.

Визимир ушел в лес, обещая вернуться только к вечеру, а Зара даже не выходила из избы, чтобы каждое мгновение быть рядом с младенцем. Стоило девочке скукситься – даже не заплакать, а лишь наморщить носик, – как Зара тут же спешила к ней, предугадывая ее желания. Но как она ни старалась, чтобы девочка не выдала плачем свое присутствие, соседи все же заподозрили неладное.

Зара сидела на лавке и размеренно покачивалась, держа ребенка на руках. Она тихонько мурлыкала колыбельную, на ходу сочиняя слова, и с улыбкой смотрела на спящую малышку. Вдруг дверь скрипнула, и в полумрак избы ворвался дневной свет. От неожиданности Зара вздрогнула, быстро обернулась в надежде увидеть мужа, но тут же инстинктивно пригнулась над младенцем. На пороге стояла жрица. Как всегда, красивая и строгая. Возможно, звание жрицы заставляло ее быть всегда суровой, ведь она имела дело напрямую с богами. Никто из простых людей не решался сблизиться со жрицей, ее боялись даже те, кто не хотел в этом признаваться. Но даже в этой строгости она была очень красива: темные тонкие брови четкой линией шли над выразительными карими глазами, которые, казалось, смотрят насквозь и видят самую душу; длинные волосы цвета коры дуба, обласканной солнцем, свободной волной струились вдоль тела почти до колен. От нее никто не требовал носить косу или прятать волосы под волосник. Множество украшений, которые она носила то ли по статусу, то ли от большой любви к ним, поблескивали на пальцах, запястьях и шее.

Чуть поодаль, стараясь не прикасаться к ней, зная, что она этого не любит, толпились сородичи. Они тянули шеи и с любопытством заглядывали внутрь маленького жилища.

Жрица немного подождала, пока глаза после яркого солнца привыкнут к полумраку избы. Положение Зары сейчас было выгоднее: она хорошо видела пришедших. Но и уйти никуда не могла: единственный выход из избы был перекрыт.

Наконец, выцепив зорким взглядом силуэт хозяйки дома, жрица, придерживая край своей длинной рубахи, переступила порог. Она неторопливо подошла к Заре и задумчиво перевела взгляд на ребенка, которого та пыталась прикрыть собой. Жрица медленно протянула руку, сверкнув крупным камнем в перстне, и уже почти коснулась малышки, как вдруг резко отдернула руку и отступила на шаг назад, словно обожглась.

– Ты слышала, как этой ночью бушевал Перун? – спросил она, глядя на свою руку, будто там на самом деле появился след от ожога.

– Да, Кхарунда, я слышала, – покорно ответила Зара.

Она с волнением ожидала, когда речь зайдет о девочке. Ведь жрица пришла самолично не просто так, не про грозу же спросить. Кхарунда молчала. Зара тоже.

– Мне этой ночью было видение о тебе, – наконец сказала жрица, глядя куда-то мимо Зары. – Сама Макошь явилась ко мне. Сказала, что смилостивилась над тобой, будут у тебя дети, – она пристально посмотрела на женщину, наблюдая за ее реакцией.

– О, благодарю тебя! – воскликнула Зара. От радости она чуть не лишилась чувств. – Неужели боги услышали меня?

– Да, услышали, – кивнула Кхарунда, даже не улыбнувшись. – Но Макошь требует награду за это, – и многозначительно посмотрела на младенца, которого Зара прижимала к груди.

– Я не поняла… – пролепетала Зара, еще крепче прижимая к себе девочку. Как же она хотела неверно истолковать этот взгляд жрицы. Еще мгновение назад ее душа от счастья чуть не выпрыгнула из тела, а сейчас ее точно окатили ледяной водой. – Она же совсем родишка…

– Она не может жить среди нас. Я вижу в ней зло, – спокойно сказала Кхарунда.

– Разве маленькое дитя может быть злом? – с надеждой спросила Зара.

– Маленькие дети вырастают. Эта девочка принесет нашему народу только беды и несчастья. Ее нужно подарить богам. Сама отнеси ее на жертвенник, и боги воздадут тебе. У тебя будут свои дети – так сказала мне Макошь. Ты сомневаешься? – Кхарунда старалась говорить мягко, но в ее голосе проскальзывали нотки раздражения.

Зара ничего не ответила, только с грустью смотрела на девочку. Найдана во сне улыбнулась, и сердце женщины сжалось.

– Какие могут быть сомнения? – продолжала жрица. – Боги сжалились над тобой. Чтобы не приносить в жертву дитя из нашего племени, Перун дал тебе эту девочку, ее-то мы и отдадим Макоши. Все происходит по воле богов.

Кхарунда снова протянула руку к спящей девочке, будто хотела дотронуться, но остановилась, даже не коснувшись ее.

– Ты дала ей имя, – произнесла она.

Зара с удивлением посмотрела на жрицу: та не спросила, а сказала утвердительно, словно знала наверняка. Но Зара никому об этом не говорила.

– Не надо к ней привязываться, – покачала головой Кхарунда. – Я все подготовлю к завтрашнему жертвоприношению.

Жрица вышла, оставив Зару в оцепенении. Женщина без сил опустилась на лавку и взглянула на младенца, которого по-прежнему держала на руках. Она была готова услышать все, что угодно, только не это. Представляла, как у нее заберут ребенка, чтоб передать его более опытной женщине. Но принести его в жертву – такое не приходило ей в голову. И эта жертва сделала бы ее счастливой: у нее наконец появились бы свои дети.

Зара смотрела на девочку, но была настолько погружена в свои мысли, что не видела ни ее, ни как в избу толпой зашли женщины. Зара не сразу заметила, что кто-то успокаивающе гладит ее по голове, кто-то по спине и плечам.

– Вот видишь, как все хорошо складывается. Сам Перун позаботился о тебе – это знак.

Зара вздрогнула, будто очнувшись, и с удивлением подняла глаза. Это мать Визимира – Светислава – пыталась успокоить и приободрить ее, короткими сильными движениями монотонно касалась ее головы. Зара растерянно всех оглядела. Тут были и его сестры, и тетки, и прочая родня Визимира. Все они жили рядом, в одном селении. И Добряна была здесь. Зара остановила взгляд на ней и невольно простонала. Лучше бы малышку отдали ей! Перенести это было бы гораздо легче.

– Она нам на счастье дана богами! – принялись наперебой говорить женщины. – Благодаря этой жертве у нас все будет хорошо.

– Мы принесем жертву Макоши, и она будет милостива к нам. У нас будет богатый урожай, а у тебя родятся дети.

– Отдай ее Макоши. Ты же хочешь родить Визимиру наследника. А эта девочка чужая. Посмотри на нее!

– Визимиру нужен свой ребенок, а не подкидыш. Его род должен продляться.

– У тебя будут свои дети. Много детей! Отдай Макоши чужачку!

Женщины говорили одновременно, галдели вокруг Зары, а она крутила головой, не понимая их слов, выхватывая из общего шума лишь отдельные фразы. «Дети, чужая, жертва, Макошь, подкидыш, на счастье…»

– Ведь ты хочешь, чтобы у тебя были дети? А то Визимир вправе взять новую жену, которая сможет родить ему наследника. Ты ведь сделаешь так, как сказала Кхарунда? – спросила Светислава.

Ожидая ее ответа, женщины притихли. Зара опустила глаза и снова посмотрела на спящую малышку. В горле сразу пересохло, и слезы наполнили глаза, мешая смотреть.

– Да… – еле выдавила Зара и закрыла глаза. Тут же слеза быстрым ручейком прокатилась по щеке.

– Ну вот и хорошо! – с облегчением выдохнули вошедшие.

– Не надо плакать, – улыбнувшись, сказала Светислава и вытерла большим пальцем мокрый след на щеке Зары. – Кхарунда знает, как для нас лучше. Один бог дал, другой заберет. Словно и не было этого дитяти. Зато у тебя все наладится. Нужно о своих детях думать.

– Да это она от счастья плачет! – радостно воскликнула Добряна. – Наконец-то ее беды закончатся.

Женщины опять загалдели, но на этот раз одобрительно, весело. Девочка от шума проснулась и заплакала.

– Давай ее мне, – предложила одна из женщин и протянула руки к ребенку. – Тебе нужно отдохнуть. А завтра я принесу дитя на капище.

Эти слова будто разбудили Зару.

– Нет! – вдруг воскликнула она и прижала к себе ребенка, словно боясь, что его захотят отобрать силой. – Я не устала. К тому же Кхарунда сказала, чтобы я сама принесла дитя для Макоши… Вы пойдите себе с миром. Я все сделаю, как велела жрица.

Женщины еще немного погалдели, но, видя, что Зара не поддерживает беседу, нехотя стали расходиться. У них и без того забот полно. Все вышли, не закрыв за собой дверь. И Зара не стала ее закрывать: больше не от кого прятаться, все селение теперь знает, что в этом доме появился ребенок, да не обычный, а избранный богами.

Зара перепеленала младенца в свою рубашку. Молча. Аккуратными, мягкими движениями нежно касаясь маленького тельца. Казалось, сами эти прикосновения успокаивали девочку, и та сразу переставала плакать. Зара завернула кусочек хлебного мякиша в льняное полотенце, обмакнула получившийся шарик в молоко и дала девочке.

– Знаю, я тебе обещала, что найду кормилицу, но… – с грустью произнесла Зара, любуясь девочкой. – Ничего другого у меня нет…

Похоже, малышку это совсем не огорчало. Она с удовольствием высасывала молоко из хлебной соски, которую Зара едва успевала макать в миску. Девочка была слишком мала, чтоб понять, о чем только что разговаривали женщины. Она радовалась тому, что сыта и переодета, – этого маленькому ребенку достаточно для хорошего настроения. А Зара печалилась и не могла скрыть свою печаль. Ее душа разрывалась в сложном выборе. С одной стороны – ее муж, их будущие дети, весь род, размеренная жизнь – полная чаша. С другой стороны – лишь эта маленькая девочка, такая довольная сейчас и так нуждающаяся в ней. Которая, по словам Кхарунды, может сделать ее счастливой. При условии, что этой девочки не станет… Как же ей не хотелось выбирать!

В задумчивости Зара снова и снова обмакивала льняную соску в молоко и давала девочке. Вот уже малышка насытилась и уснула, а Зара все держала ее на руках, тихонько покачиваясь и задумчиво глядя на нее. Сколько прошло времени, неизвестно. Чувства словно притупились, время застыло в одной точке. Наконец, Зара встала и, осторожно переложив девочку на лавку, огляделась. Она приняла решение, нужно было торопиться и все подготовить, чтобы до первых петухов покинуть место, где ее дочери грозила опасность. Да, Зара была настроена решительно, ее не пугали даже ночные призраки, которые исчезали лишь с первым криком петуха. Но ждать было нельзя: с третьими петухами народ просыпался и выходил из своих домов. Некоторые хозяйки вставали еще до зари. Нужно уйти раньше, по темноте, чтобы никто не увидел, не остановил. Да и разве могут призраки сделать ее малышке большее зло, чем собирались сделать люди?

Зара спешно откинула крышку сундука, стоящего в углу, и принялась в нем рыться. Вещей – самую малость, чтобы поместились в узелке. Больше ничего. Ведь еще нужно нести ребенка. Да и привлекать внимание большими тюками не стоит. Надо уйти незаметно. Вдруг на самом дне сундука Зара наткнулась рукой на какой-то предмет. Медальон, который был при малышке в ту ночь! Зара быстро взглянула на младенца и после некоторых колебаний сунула медальон в узелок с вещами.

Уже смеркалось. С улицы потянуло легкой прохладой. Но в месяц кресень вечера не так холодны, чтобы прятаться от них за закрытой дверью. Да и жар от истопленной печи так хоть не задерживался в маленькой избе. Воздух, разогретый за день, наконец, наполнялся свежестью. Скоро Визимир должен вернуться домой. В ожидании Зара готовила ужин, но от волнения не находила себе места. Все валилось из рук. Она то присаживалась на лавку, то подходила к девочке проверить, не проснулась ли та. То задумчиво помешивала в горшке варево, то поглядывала на сундук, за которым припрятала узелок с вещами, то выходила во двор и смотрела на дорогу, в надежде, что Визимир вернется до темноты и ей удастся в последний раз увидеться с ним.

Хоть она и ждала, но появление Визимира застало врасплох. Вдруг и без того тусклый свет, идущий от открытой двери, совсем померк. Зара быстро повернулась и через силу улыбнулась мужу, пытаясь за улыбкой скрыть свою печаль. Но, испугавшись, что не сможет удержать слезы, она тут же отвернулась и принялась суетливо накрывать на стол, стараясь не смотреть на мужа. Как она ни делала вид, будто сосредоточенна, Визимир заподозрил неладное, подошел к ней сзади и обнял как раз в тот момент, когда она собиралась достать горшок из печи. Зара не сопротивлялась, не пыталась высвободиться, но и повернуться к мужу, ответить ему объятиями на объятие у нее не было сил. Так они и стояли: Зара с ухватом в руках, а Визимир позади нее.

– Что случилось? – спросил он, и Зара почувствовала его теплое дыхание у себя на виске.

– Все хорошо, – ответила Зара, справившись с дрожью в голосе. – Кхарунде было видение… У тебя будет наследник…

Визимир уткнулся в шею жены, и Зара почувствовала – не увидела, а именно почувствовала, что он улыбается. Правы родичи: он мечтал о сыне.

– Я так рад! – воскликнул Визимир. – У нас есть дочь, а теперь будет еще и сын!

Он подхватил Зару на руки и закружил по избе, где и просто ходить было мало места. От неожиданности Зара выронила ухват, и тот с грохотом упал. Визимир запнулся о него и, едва не упав вместе с Зарой, наткнулся на стол. Тот, тяжело сдвинувшись с места, добавил еще шума. Но Визимира это лишь развеселило.

– Тише, тише!.. Дитя разбудишь!.. – торопливо зашептала Зара.

Визимир подошел к девочке, склонился над ней и осторожно, едва касаясь, погладил по голове, покрытой платком. Девочка словно почувствовала легкое прикосновение и тут же, не открывая глаз, выпятила губки и зачмокала. Сердце Визимира, растревоженное словами Зары, переполнилось нежностью, и он с улыбкой взглянул на жену. Зара, все это время задумчиво наблюдавшая за ним, неловко улыбнулась в ответ и сразу, будто спохватившись, подняла упавший ухват, отвернулась к очагу и снова замерла в задумчивости. Горстка угольков в углу печи тревожно подмигивала красным светом, постепенно затухая и становясь сплошной черной массой.

Время безжалостно и неумолимо. Когда его торопишь, оно мучительно тянется, будто залитое смолой. Но стоит начать умолять его замедлиться, и оно летит с невероятной скоростью. У времени свои законы.

Зара изо всех сил боролась со сном. День был долгим. Но ей ни в коем случае нельзя спать этой ночью. Она смотрела в темноту и прислушивалась к дыханию Визимира, ожидая, когда он заснет. Летние ночи такие короткие! До рассвета еще было время, но Зара не хотела дожидаться, когда проснутся петухи. Боялась, что заснет ненароком, и тогда все… Нет, нужно уходить до первых петухов. Вот только Визимир уснет покрепче…

Темнота – не на чем остановить взгляд. Посреди этой тьмы, где-то в дальнем углу тихо мерцали маленькие белые точки. То тускнели, то становились ярче, то вдруг переливались розовым, голубым, желтым. Это звезды заглядывали в оконце, прорубленное под самой крышей избы. Протяни руку – и коснешься их. Кусочек звездного неба. Тишина, нарушаемая редким шуршанием мыши за печкой. Откуда она взялась? Ведь на лето мыши убегали из избы и только к зиме возвращались обратно. Странная мышь…

Ровное дыхание Визимира успокаивало. Зара неотрывно смотрела, как звезды под крышей плавно меняли цвет. Веки отяжелели… Зара сама не заметила, как сон подкрался к ней. Вдруг будто что-то подтолкнуло ее, подбросило. Зара вздрогнула, словно провалилась во тьму и хотела ухватиться за опору. Сердце колотилось в горле, мешая дышать. Неужели она проспала? Сколько прошло времени? Зара взглянула на маленький прямоугольник окна: на черном небе все так же мерцали звезды. Значит, еще ночь. Возможно, прошло всего мгновение, как она задремала. С облегчением выдохнув, Зара снова прислушалась к дыханию мужа. Он спал. Даже ее шевеления не потревожили его крепкий сон.

– Пора! – шепотом приказала она себе и осторожно поднялась с постели.

Не зажигая света, крадучись, словно вор, Зара осторожно взяла младенца. Почувствовав, как та шевельнулась, Зара тут же прижала ее к груди и покачала.

– Чщ-щ-щ… тихо, моя девочка… – шепотом приговаривала она, стараясь выровнять прерывистое от волнения и страха дыхание.

Как только Найдана затихла, Зара, придерживая ее одной рукой, другой торопливо нащупала за сундуком узелок с вещами, поспешила к двери и осторожно толкнула ее. Путь был открыт. В другую жизнь, в неизвестность и, возможно, в трудности. Но этот путь давал маленькому невинному ребенку шанс на жизнь. Сделав трудный выбор, Зара не удержалась и обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на мужа, с которым пережила и счастье, и самую горькую потерю.

– Что происходит? – послышался знакомый голос из темноты.

Зара вздрогнула от неожиданности. Она не заметила, когда Визимир проснулся. Может, он все это время молча наблюдал за ней.

– Отпусти нас, молю! – яростно зашептала Зара, глядя в темноту избы, в то место, где была лежанка, не различая, там ли ее муж. – Мы уйдем тихо, никто и не заметит.

– О чем ты? – Визимир подошел ближе. Теперь, в свете луны, Зара отчетливо видела его лицо, но она была не в силах выдержать его взгляд и отвела глаза. – Куда ты собралась? Ночью с узлом одни воры ходят.

– Визимир… – Зара замолчала, стараясь подобрать правильные слова. – Ты был мне хорошим мужем… Но я не вправе держать тебя… Ты можешь взять себе новую жену, и она родит тебе наследника. А для меня эта девочка – все. Я словно проснулась после долгого кошмара, когда взяла ее на руки. Она придает мне сил, чтобы жить. Я не могу отдать ее жрице… Я не выдержу, если Кхарунда вернет ее обратно богам… Мы уйдем тихо. Никто не заметит. Отпусти нас, пожалуйста.

– Я не понимаю тебя! – воскликнул Визимир.

– Тихо, ты разбудишь соседей, – взмолилась Зара и зашла в избу, прикрыв за собой дверь. Тьма снова окутала их. Говорить, не видя лица мужа, было легче. – Кхарунда сказала, что у нас будут дети, если завтра… мы отдадим Найдану Макоши… Таково условие… Так боги сказали жрице…

Визимир молчал. Зара пыталась разглядеть в темноте его очертания и понять, о чем он думает. Тишина давила и уже казалась вечной. От волнительного ожидания вспотели ладони. Наконец он произнес:

– Как ты могла подумать, что я отпущу тебя?..

Зара еще крепче прижала к себе ребенка. Неужели Визимир решил остановить ее? Неужели сама Макошь в его лице мешала осуществить задуманное и спасти девочку? Видать, действительно никому не под силу противиться желанию богини.

Визимир решительно взял узел из ее рук, и ослабевшая от страха Зара покорно отпустила его. Но вдруг муж распахнул перед ней дверь:

– Мы уйдем вместе, – сказал он.

Не веря, что это может быть правдой, Зара замешкалась.

– И ты откажешься от своих родичей? Согласишься с тем, что у тебя не будет наследников? – спросила она.

– Этот ребенок будет нашим наследником. Она будет нашей дочерью. Ей вовсе не обязательно знать, что у нее были другие родители.

– А если ей скажут? Или найдется ее настоящая мать?

– Мы уйдем туда, где нас никто не знает. Некому будет сказать ей об этом.

Зара не могла поверить своим ушам. Она чуть не расплакалась от нахлынувших чувств. Визимир взял лук, колчан со стрелами и оглянулся, чтоб в последний раз взглянуть на избу, которую сам срубил для семьи. Он прикоснулся рукой к матице – бревну, идущему поперек потолка, – на которой крепился крюк для колыбели, но пустая колыбель висела там всего два дня, потом ее убрали. Визимир прошептал что-то, обращаясь то ли к избе, то ли к какому-то божеству. Он прощался. Зара не мешала, но с волнением поглядывала на небо. Летом ночи такие короткие! Визимир решительно похлопал ладонью по бревну и быстро вышел из избы.

Они осторожно пошли к воротам. Пустой двор, освещенный луной, пока выглядел безжизненным. Даже собаки спали. Но нужно торопиться: до первых петухов оставалось совсем чуть-чуть, а там уже и рассвет.

Зара покосилась в сторону холма, где виднелось святилище Макоши. Оно было окружено частоколом с коровьими черепами, зловеще белевшими при свете полной луны. На капище возвышалось несколько чуров. Она отчетливо увидела идол богини Макоши. Заре показалось, что та недовольно смотрит на нее, не сводя глаз, будто она украла то, что принадлежит богине. Перед идолами возвышался плоский жертвенный камень для требы. А требой должна была стать ее Найдана. Зара содрогнулась от этой мысли и поспешила отвести взгляд, торопливо пряча младенца в складках своей одежды. Словно деревянный идол и впрямь мог ее увидеть.

Они шли лесом, миновали три речушки, две из которых перешли вброд. Теперь их след даже с собаками было бы не найти. Визимир выбрал этот путь, а Зара, доверившись его чутью, молча шла следом. Она долго оглядывалась, прислушиваясь к шорохам и пытаясь среди них уловить подозрительные. Вздрагивала, когда встревоженная птица с шумом взлетала с насиженного места. Солнце давно встало. Наверняка в деревне уже заметили их исчезновение. Но погони не было. Может, боги смилостивились и дали им немного времени, чтобы уйти подальше до того, как родственники спохватятся. А может, причина в том, что Визимир – хороший охотник, умеющий не только выслеживать зверя, но и запутывать следы. Зара с благодарностью посмотрела на широкую спину мужа, идущего впереди. Как хорошо, что он рядом! С ним она всегда чувствовала себя под надежной защитой. Даже теперь.

Вдруг Визимир остановился и поднял руку, делая Заре знак. Какое-то время он молча прислушивался. Зара притихла, пытаясь уловить в шорохе листвы посторонние звуки. Наконец, напряжение спало с лица Визимира, и он коротко произнес:

– Отдохнем.

Он сказал это очень тихо, но после длительного молчания и напряженного прислушивания к звукам природы человеческая речь казалась резкой, неестественной и неуместной. Зара только сейчас почувствовала, как сильно устала – настолько, что не в силах и кивнуть. Осторожно, но крепко придерживая ребенка, она опустилась на траву. Прямо там, где стояла, не выбирая места. Только тогда малышка проснулась. Она будто чувствовала, что ее пытаются спасти, и не мешала своим плачем.

Зара и Визимир не разговаривали. То ли из-за боязни быть услышанными, то ли от усталости. Но им и не требовалось говорить: они без слов понимали друг друга. Визимир молча развязал котомку с едой. Зара взяла молоко и так же молча принялась кормить Найдану. У Найданы была одна забота: наесться и не кричать, чтобы не привлекать внимания. С чем она прекрасно справилась. Когда малышка уснула, Зара поела сама. Она ни на мгновение не выпускала ребенка из рук, словно все еще боялась, что ее отберут. Визимир, видя, что это причиняет ей неудобство, протянул руки. Зара с сомнением взглянула на него, замешкалась и тут же, устыдившись сомнения, протянула ему ребенка. Она привыкла тревожиться за девочку, но разве можно сомневаться в том, кто ради нее отказался от всего? Зара молча наблюдала, как Визимир неуклюже держит сверток, как нежно смотрит на малышку, и ее душа радовалась. Значит, они все делают правильно.

Немного отдохнув, они продолжили путь. Зара не знала, куда он ведет, просто послушно шла за мужем, полностью ему доверяя. Найдана была совсем крохой, но от напряжения руки Зары затекали до боли. Она не жаловалась на усталость. А Визимиру и не надо было об этом говорить. Он, словно чувствовал, ни слова не говоря, брал из ее рук ребенка и нес сам. Потом, через какое-то время, Зара легко касалась его плеча, давая понять, что снова может нести малышку. Так они по очереди несли свою драгоценную ношу, изредка делая короткие передышки.

Шли вторые сутки, как они покинули деревню. Еды оставалось все меньше. Недавно Зара выкормила Найдане остатки молока и теперь переживала, чем кормить ребенка, пока удастся найти какое-нибудь селение. Она не думала, что их путь может занять так много времени, и не рассчитала запасов пищи. Главное было – уйти из деревни, остальные проблемы она планировала решать по мере поступления. Теперь же Найдана, которая хорошо вела себя все это время, вдруг стала чаще просыпаться и плакать. Временами она заходилась в таком плаче, что Зара не знала, как ее успокоить.

Визимир с напряжением вглядывался в лесную чащу. Последние несколько часов его не отпускало чувство, что за ними кто-то следит. Но разве могли преследователи так долго идти за ними, не выдав себя? Вряд ли. Настигнув, их сразу схватили бы. Тут было что-то другое. Визимир замедлил шаг и вдруг остановился, придержав рукой Зару. Он что-то чувствовал, видел или слышал. Зара понимала это, она и сама не могла избавиться от странного чувства, но напряжение и молчание мужа пугали ее еще больше.

– Мы заблудились? Ты знаешь, куда идти? – не выдержав, спросила она.

Визимир не ответил, нахмурил брови и молча смотрел вдаль. Зара увидела, как он сжал рукоятку ножа, висевшего за поясом, и с тревогой проследила за его взглядом. Краем глаза она заметила движение. Не успев рассмотреть, Зара вгляделась. Вот еще. И еще! Но совсем в другом месте. Быстрое, серое, больше похожее на тень, нечто мелькало то в одном, то в другом месте. Волки! Неужели они сбежались на плач Найданы, учуяв добычу? Зара прижала к себе ребенка и спряталась за спину мужа. Попасться на пути волков, да еще с маленьким ребенком – совсем не то, о чем она мечтала, убегая из деревни. А Найдана вдруг успокоилась. Будто и не плакала несколько мгновений назад. Девочка снова мирно спала.

Из-за деревьев вышел крупный волк. Его размеры и поведение выдавали вожака стаи. Он не подошел к людям, а остановился в нескольких шагах перед ними. Визимир выхватил нож и выставил его перед собой, готовый защищать семью. Он широко расставил ноги и слегка пригнулся, чтоб тверже стоять в случае нападения. Волк чуть нагнул голову и недовольно оскалился, но напасть не пытался.

Вдруг один за другим из своих укрытий стали выходить другие волки. Они окружили людей, но не подходили ближе чем на десять шагов. Визимир знал, что эти десять шагов – три хороших прыжка волка. А если волки решат нападать стаей, вряд ли он в одиночку сможет что-то сделать. С ножом в руке Визимир поворачивался то в одну, то в другую сторону, стараясь держать Зару с ребенком у себя за спиной, следить за всеми волками и готовый в любое мгновение отразить нападение. Он готовился защищаться, а не нападать, потому что знал наперед: в схватке с целой стаей ему не одержать победу. Поэтому, чтобы не злить зверей, первым на них не бросался.

Волки не нападали, а будто изучали свою жертву. Вожак повел носом, улавливая в воздухе запах. Затем повернулся и пошел. Он уходил! Визимир не верил глазам. Однако волки, стоявшие позади людей, не уходили, а, оскалившись, рычали. Зара и Визимир попятились от них. Волки тоже сделали несколько шагов и, когда люди остановились, снова зарычали. Они не нападали, а словно пытались заставить людей идти в определенном направлении, следом за своим вожаком.

Вожак шел впереди, показывая путь, а остальная стая, окружив людей со всех сторон, вела их. Волки никого не трогали, просто шли рядом. Но, стоило людям сделать шаг в сторону и сойти с невидимой тропы, волки начинали рычать и скалиться. Они вели их, как пленников, словно добычу, в свое логово, однако не нападали. Визимир слышал много охотничьих баек про странное поведение животных, но чтобы такое…

Стараясь прикрыть ребенка, Зара жалась к мужу, с опаской поглядывая на зверей, но стараясь не встречаться с ними взглядом.

– Чувствуешь, дымом тянет? – осторожно шепнул Визимир. – Где-то рядом люди.

Зара принюхалась. Действительно пахло дымом. Может, рядом какое-то селение? Может, кто-нибудь выручит их из этого плена? Вожак стаи остановился. Люди тоже встали. Волк оглянулся и так посмотрел на них, что у Зары мурашки побежали по спине. И вдруг он в два прыжка скрылся за деревьями. Зара и Визимир осмотрелись: других волков поблизости тоже не было. Какое-то время они растерянно озирались по сторонам: неужели волки их просто отпустили? Что это было? Наверное, запах человеческого жилья спугнул зверей. Не веря в спасение, Визимир и Зара побежали в ту сторону, откуда шел запах дыма.

Впереди на самом деле показалось селение, обнесенное частоколом. Оно было значительно меньше и стояло обособленно, не так, как гнездо из нескольких родовых поселений, в котором они жили ранее. Зара тревожилась, примут ли их. Но Найдана опять беспокойно зашевелилась и заплакала, ее нужно было перепеленать и накормить, а молоко закончилось. Было некогда думать, хорошо ли их примут, нужно раздобыть еды для ребенка, а потом остальное. Зара поспешила к воротам с резными чурами по краям. Внутри виднелось около дюжины дворов. Люди были заняты своими делами, дети с криками и визгом гонялись друг за другом. Не такая и маленькая деревня. А Заре совсем не хотелось оказаться в большом поселении с множеством людей. Но что делать? Выбирать не приходилось. Неподалеку за воротами, опершись на посох, стоял старец. Длинные седые космы едва колыхались на ветру, путаясь с такой же седой бородой. Он, как пастух, наблюдал за своим «стадом», не вмешиваясь в суету, но и не упуская происходящее из-под контроля. Вошедшие люди не ускользнули от острого глаза старика. Зара покосилась на него и наспех поклонилась чурам, стараясь, насколько это возможно в спешке, придать своим поклонам уважение и почтение. Затем подошла к старцу и поклонилась ему. Ей и в голову не пришло, что негоже лезть вперед мужа. Единственное, о чем она думала, – поскорее раздобыть пищу для младенца.

– Здравствуй, добрый человек, – сдерживая дрожь в голосе, произнесла она. – Да пребудет всегда в этом месте сила Рода.

– Да будет с тобой благословение Сварога, – ответил старик, явно довольный, что она не обошла вниманием чуров, да и его самого. – Кто вы такие будете? Чьих земель? Куда путь держите?

Зара замялась, не зная, что ответить. Сказать правду она не могла, боясь за ребенка, а ничего другого на ум не приходило. От волнения она совсем растерялась: казалось, спроси ее сейчас, как зовут, – не ответила бы. Зара с мольбой посмотрела на мужа. Визимир не заставил себя ждать.

– Мы с весны блуждаем, – пришел он на помощь Заре. – Зимой в селении был голод, урожай плохой, запасов совсем не осталось, зверь не шел в силки, а тут еще боги за что-то наслали болезни, мор. Кто уцелел, ушел в поисках нового жилья. Мы с женой из-за ребенка отстали от своих, потом и вовсе заблудились. Теперь ищем прибежище…

Старик, прищурившись, оценивающе посмотрел на Визимира, потом на Зару, которая пыталась успокоить плачущего ребенка, а сама жалобно поглядывала на старика.

– Твое дитя? – Старец кивнул на сверток, в котором Найдана заходилась от плача.

– Да… – ответила Зара и зачем-то уточнила: – Дочь.

– Она голодная. – Старик сделал паузу, обдумывая что-то, а затем кивнул: – Идем.

Зара с облегчением выдохнула. Даже если им не разрешат здесь остаться, наверняка сжалятся над ребенком и дадут поесть. Старик, шедший впереди, что-то бурчал себе под нос. Чтоб расслышать – вдруг он обращается к ним? – Зара и Визимир подошли ближе и прислушались.

– У нас тоже был мор этой зимой, – ворчал старик. – Много народу умерло. Морена порезвилась не только в вашей деревне. Небось радуется теперь там у себя… А я ее не боюсь. Это она меня боится, раз к себе не берет. Не боялась бы, давно прибрала бы… – Старик вдруг остановился и громче добавил: – А вы оставайтесь. Я смотрю, люди вы неплохие. Да и негоже с малым дитем по лесу бродить. У нас тут есть где жить. Вон истобка пустая. Вон та. Да и та тоже. Выбирайте! Чего они пустовать-то будут? Не для того их ставили.

Визимир и Зара переглянулись: все складывалось очень удачно. Похоже, здесь они обретут новое жилье. Но еще надо позаботиться о Найдане, которая постоянно плакала.

Зара жалобно посмотрела на старика.

– У нас ничего не осталось из еды… – виновато пролепетала она, боясь, что слишком многого просит за раз. – Даже дитя покормить нечем…

– Ну дитю-то мы найдем! Не боись, не помрет! – пообещал старик. – Дите-то, оно ест меньше кота, ему надо кроху. А вот вам придется пояса-то затянуть. То, что с зимы осталось, все посеяли. Надеемся на этот урожай. Вон уж горох цветет, до репы недолго, а там и овес будем собирать. Дожить бы.

– Доживем! – улыбнулась Зара, искренне уверенная, что теперь точно все будет хорошо.

– Как звать-то тебя, добрый человек? – спросил Визимир.

– Болебором люди кличут. Самый сильный богатырь. Только от богатырской силы одно имя и осталось, – усмехнулся старик.

– Я Визимир, это жена моя Зара.

– Ну живите. Помощь понадобится – кликните, – старик повернулся и пошел восвояси.

– Как ладно ты все придумал про голод и мор, – прошептала Зара, когда старик удалился. – Мне бы такое и в голову не пришло.

– Лишь бы этой придумкой не накликать беду на наш Род… Нехорошо о живых говорить как о мертвых.

– Но ты же не называл никого по имени. Боги простят, – старалась успокоить его Зара.

Она открыла дверь избы, к которой их подвел старик. Изба была небольшая, но крепкая и добротная. Зара шагнула за порог. Слева у входа возвышалась печь, от которой поверху шли полати. Вдоль стен тянулись деревянные лавки. Стол стоял криво, будто его в спешке сдвинули; небольшое оконце заволочено доской. Зара удивленно уставилась на окно: зачем летом его заволакивать? Визимир, будто проследив за ее взглядом, как раз в этот момент отодвинул доску и выгреб оттуда большой пучок соломы. Так окно закрывали зимой, чтобы холод не поступал внутрь. Похоже, с зимы его так ни разу и не открывали. Через окошко сразу ворвался луч света и начал ощупывать стены, печь, лавки. Тут все осталось как при прежних хозяевах. Посуда, собранная горкой одна в другую, уже запылилась от времени. Даже покрывало на полатях было такое же запыленное. Пауки, которых с зимы никто не тревожил, почувствовали раздолье, заплели все стены и предметы утвари густым слоем паутины. Точно пытаясь скрепить воедино тонкими липкими нитями все, что осталось от прежних хозяев. Меньше всего сейчас хотелось думать о тех, кто здесь жил, потому что неизбежно приходили грустные мысли. Но и не думать о них не получалось.

Вдруг за спиной раздался звонкий женский голос:

– Кого тут кормить нужно?

Зара и Визимир обернулись. На пороге стояла молодая улыбчивая женщина, по виду ровесница Зары. Из-за ее спины выглядывал босоногий мальчонка в рубашке по колено. Он испуганно жался к матери, ухватившись ручонками за поневу, но все же тянул шею и с любопытством разглядывал новых людей, а еще больше плачущий сверток в руках у Зары.

– Дааа, тут дел много, – прицокнула языком женщина, осматривая избу. – Если будет нужна помощь – кличьте. Ладой меня зовут. Тут и присесть негде, чтоб поесть. Давайте-ка лучше к нам.

Изба Лады находилась совсем рядом. Хозяйка выставила на стол горшок с кашей из лебеды, положила небольшую краюху хлеба, несколько яиц и пригласила гостей к столу.

– Покорми дите, плачет ведь, – удивляясь, что Зара сама об этом не догадалась, сказала Лада.

– Мне нечем… – Зара отвела глаза, пытаясь придумать правдивую причину. – У меня пропало молоко. От пережитого…

– А, понятно, – с сочувствием ответила Лада. – Вот тебе молоко. Выкормим твое чадо, не отдадим его Морене.

Она протянула кувшин с молоком, и Зара, приняв его с поклоном, принялась привычно кормить свою Найдану.

– Я присмотрю за твоим дитем, пока вы истьбу уберете. Как туда детенка-то нести? Там и дышать нечем, – сказала Лада, с улыбкой наблюдая, как Зара заботливо перепеленала девочку в чистое.

Зара с первых мгновений почувствовала, что Лада – хорошая женщина и не сделает зла Найдане. Ей можно доверить дочь даже больше, чем своей свекрови.

– Я не видела святилища, – осторожно заметила Зара, боясь, что и здесь от нее будут требовать жертву.

– Святилище-то? Так оно неподалеку, под холмом. Святилище Велеса. Там и жрец есть – все как полагается, – ответила Лада.

«Значит, здесь почитают Велеса… – подумала Зара. – Что ж, он тоже великий бог, и ему пришлось долго скитаться, прежде чем он обрел мир. Его мы не обижали, авось и он не выдаст нас Макоши, не даст в обиду».

Поев и поблагодарив радушную хозяйку, Зара пошла в избу, которую они выбрали для себя. Там нужно навести порядок, вымести пыль и паутину. Негоже дитю жить в грязи. Да и самим это неприятно. Визимир пошел в лес, надеясь принести какую-нибудь дичь. Впрочем, в этом он был уверен: еще не было случая, чтобы его охота оказалась неудачной.

Соседи приветливо встретили новых жильцов селения. Да и в избе оставалось кое-что из вещей, необходимых для жизни. Прежним хозяевам они вряд ли уже понадобятся, да и все лучшее, похоже, уже разобрали. Вещи были старенькие и ношеные, но некоторые оказалось вполне годные, другое Зара отложила, чтобы перешить. Оставалось все перемыть и перестирать. В их теперешнем положении не было смысла привередничать и разбрасываться вещами.

Только к вечеру, когда Зара все прибрала, намыла и перестирала в избе, Визимир вернулся с добычей. Они забрали Найдану и отблагодарили Ладу частью добытого в лесу.

Зара смотрела на маленькую девочку, которая спокойно спала на выцветшем лоскутном одеяле. Теперь, когда их маленькая семья находилась в уютном и укромном месте, она наконец поверила, что ее дочери ничто не угрожает.

– Завтра я сделаю люльку, – сказал Визимир, отвлекая ее от размышлений.

Зара обернулась. Визимир рассматривал крюк на матице. Такой крюк был в каждой избе, на него привешивалась колыбель. Зара улыбнулась, подошла к мужу и обняла его.

– Мы принесли жизнь в эту истьбу, а она поможет нам выжить… – прошептала Зара.

– Знаешь, там в лесу… я ведь сбился с пути… Впервые со мной такое… Если бы не волки, не знаю, сколько бы мы еще блуждали… Они нас вывели…

– Не иначе сам Велес нам помог. – Зара задумчиво замолчала. – Как думаешь, нас не найдут здесь?

– Не знаю… – отозвался Визимир. – Если найдут, мы снова сбежим.