Если читатель случайно узнает в персонажах знакомые черты, пусть не обижается – все, ну просто абсолютно все, придумано. К тому же хитрый автор изменила имена.
Предисловие
Неправда, что постель – это не повод для знакомства. Постель – очень хороший повод, ничем не хуже других. К тому же, если люди знакомятся в постели, это вносит в их отношения совершенно особую близость.
Как известно, «я» бывают разные. Чтобы узнать, какое именно «я» перед вами, дорогие читатели, сейчас прямо у вас на глазах я использую специальную психологическую технику: закрою глаза, уйду в себя – ненадолго, только для того, чтобы прийти в полубессознательное состояние, – и в этом полубессознательном состоянии повожу авторучкой по бумаге. Что моя рука напишет, то и будет моим личным «я».
Итак, мое «я» взяло авторучку, закрыло глаза, и вот что у него получилось.
Я —… не скажу кто (интимное)…
Я —…опять не скажу кто (очень интимное)…
Я —… это уж и вовсе не для печати…
Я —… подруга моей подруги Ольги.
Из этого следует, что я все (кроме интимного, очень интимного и того, что уж и вовсе не для печати) делаю вместе с моей подругой Ольгой. Но Ольга живет не в Питере, не имеет значения, где именно. В Москве. И мы делаем все вместе по телефону.
Познакомиться можно где угодно. С Ольгой, например, мы познакомились в постели. В моей.
Сначала познакомились наши папы. Они-то познакомились как люди – не в постели, а на научной конференции, посвященной «массообменным процессам чего-то там такого». Затем они решили познакомить нас, своих детей, и Ольгу отправили на каникулы в Питер, потому что у нас Эрмитаж и вообще, в отличие от Москвы, культура. Московский поезд приходил поздно, и когда, прямо с ночного поезда, полусонную Ольгу кинули ко мне на заранее разложенный диван, я уже спала. Ольга помыкалась, повертелась, отодвинулась от меня подальше и тоже заснула. Она утверждает, что проснулась оттого, что я сидела на ней верхом и кричала:
– Ура, ура! У тебя тоже прыщик на носу!
Вранье. Не было у меня никакого прыщика. Может, у кого и был прыщик, но не у меня. Мне было 14 лет, и я была дивно хороша. И Ольге было 14 лет, и она тоже была дивно хороша.
С тех пор все каникулы мы с Ольгой спали в одной постели, и от этого стали одинаковыми на молекулярном уровне. Ну, про молекулярный уровень это я просто так ляпнула, но думаю, что-то в этом есть, – если люди долгое время спят в одной постели, это вносит в их отношения совершенно особую близость.
И до сих пор мы с Ольгой обязательно вечером должны обсудить все, что случилось днем. Понимаем мы друг друга с полуслова, поэтому нам требуется совсем немного времени – не больше часу. Но и не меньше.
И вот как-то раз, когда мы уже поговорили часок-другой, я сказала Ольге:
– Знаешь, я сегодня пила кофе в «Кофе Хаузе», а за соседним столиком сидела компания. Там был мужчина, такой, знаешь… с тонким лицом. А с ним полноватая блондинка, очень уверенная в себе, и две девушки – одна хорошенькая, похожая на все фотомодели сразу, но какого-то декадентского толка, такая томная, и смотрит, как плачет… а другая щупленькая, как подросток, но с удивительно взрослым лицом… И я подумала: интересно, у нее что-нибудь случилось или у нее просто взгляд такой?
– Рассказывай дальше.
– За стойкой там стоит очень хорошенькая женщина, только какая-то невнятная, наполовину секретарша, наполовину «блондинка в жутких розочках», и обе половины худшие…
А за другим столом сидела парочка, лет под сорок. Знаешь, бывают такие – пышные, не в смысле веса. Оба красивые, холеные, тщательно одетые. Я, например, просто в джинсах, а они – одетые. Они тихо ссорились: незаметно шипели друг на друга и пинались под столом… А еще я обратила внимание на официантку – грубоватая девица с провинциальным произношением… Ну а за соседним столиком сидели такие люди – я тоже хочу когда-нибудь так сидеть! Он седой и красивый, а она – тоже седая, с хвостиком на резинке, – читала ему стихи. И тогда я вдруг начала…
– Ты начала придумывать, кто все эти люди, как они живут…
– Да. А правда, интересно придумать другим жизнь?..
– Привет! Как дела? – внезапно спросила меня Ольга.
Я ничуть не удивилась. Это означало, что пришел Ольгин муж. Вообще-то телефонные разговоры между Москвой и Питером недорогие, но у нас почему-то получаются дорогие. Очень дорогие.
Думаю, все дело в том, что если платить за час-другой ежедневно, выходит дороже. Вот Ольга и сделала вид, что она только что позвонила, – просто узнать, как дела. Перед тем как повесить трубку, я услышала, как Ольгин муж довольно сказал:
– Вот видишь, ты же можешь разговаривать кратко, когда захочешь. Просто узнать, как дела, и все.
Дальше я буду называть Ольгиного мужа Пуся. Для краткости и потому что я не люблю слово «муж» – попробуйте произнести его несколько раз подряд, например раз двенадцать, и увидите, что получается какая-то глупость: «маш-маш-маш».
Беседа первая
– Так вот, я насчет тех людей, которых ты видела в «Кофе Хаузе». Давай напишем про них книгу, – предложила мне Ольга. – Всем известно, что каждый человек носит в себе материал по крайней мере на одну книгу. А если эти два человека будут писать вместе, то у них получится Очень Хорошая Книга, потому что в одной книге будет в два раза больше персонажей.
– Ага, давай, – мечтательно сказала я, – напишем роман. Про жизнь, про любовь… И чтобы была борьба хорошего с плохим, и чтобы воспитательное значение – как положено в настоящей русской литературе…
– Никакой борьбы, никакого воспитательного значения и даже никакой настоящей русской литературы, – возразила Ольга. – Мы напишем что-нибудь в духе Агаты Кристи. Кстати, писать будешь ты, потому что в девятом классе получила пятерку за сочинение «Образ Наташи Ростовой». Хотя я уверена, что ты все откуда-то списала!..
– Но мы не сможем придумать что-нибудь в духе Агаты Кристи! Нам помешает врожденная интеллигентность.
– Лично мне она никогда не мешает, – гордо ответила Ольга. – Читателю осточертело воспитательное значение, читатель хочет детективов, хороших и разных.
Вот, пожалуйста, – типичная Москва! Москва суетлива, и в ней всегда все на продажу, что не может не сказаться на Ольге.
– Я имею в виду, что для детектива в духе Агаты Кристи необходимы побочные дети, переодетые полицейскими, старушки-миллионерши, люди в черных масках… А в нашей российской реальности не возникают неведомо откуда побочные дети, переодетые ментами… и наши старушки – обычные пенсионерки. Попробуй представить себе человека с черной накладной бородой, покупающего мышьяк в аптеке на Невском возле Аничкова моста… А где ты видела людей в черных масках, если они не из налоговой полиции… да что там говорить!..
– Интеллигентские штучки! – отрезала моя подруга и мечтательно добавила: – Хотя бы один герой должен всегда ходить в высоких кожаных сапогах, с хлыстом и со зверским выражением лица. А у другого должна быть большая черная борода.
Но меня все-таки обуревали сомнения – как интеллигентного человека.
– Ты, главное, следуй моим указаниям, а уж я прослежу, чтобы в нашей книжке все было как следует – убийство, наследство, внебрачные дети и люди в масках. Потому что я обожаю детективы! – заявила Ольга.
Это прозвучало как безусловный аргумент, например, «потому что после весны наступает лето».
И я начала писать пролог. Ольга сказала, что сам сюжет можно придумать и потом.