Вы здесь

Наживка для крокодила. Глава 2 (В. Ю. Денисов, 2002)

Глава 2

Вот с этого, собственно, и началась эта длинная история.

Можно было, конечно, выдерживая логику повествования и подчиняясь опыту стилиста, начать с того, как я, прибыв на работу, принял участие в утреннем селекторном совещании, записывая в ежедневник происшествия, имевшие место быть в течение прошедших суток, как я помечал приметы похищенного имущества, скрывшихся преступников, даты событий и комментарии дежурных служб. Потом следовало написать, что особое внимание я уделил преступлению на своей «закрепленной» территории – удачливый бизнесмен по фамилии Тен, кореец по происхождению, был убит сегодня в пять часов утра у своего собственного «Мерседеса» тремя выстрелами в упор. Затем мне следовало изложить следующее – я хорошо знаю этого Тена, мы не раз с ним сталкивались, поэтому, исходя из понимания его бизнеса и проблем, я начал отрабатывать версии.

Но тогда все было бы враньем.

Я понятия не имел, кто такой Тен. Более того, сначала подумал, что Тен – это «погоняло», произведенное от какой-нибудь фамилии типа Теньков или Тенцов. Более того, я опоздал на совещание, поэтому об убийстве узнал только от начальника уголовного розыска, своего бывшего стажера – Максима Обрезанова.

Я не оговорился. Мой начальник – мой бывший стажер. А я вот уже шесть лет просто старший опер на линии «тяжких». Есть такое мини-подразделение уголовного розыска в районном отделе внутренних дел, которое занимается раскрытием тяжких преступлений – убийств, изнасилований и прочего, что вызывает наибольший гнев у законопослушной части населения. Я старший в этом отделе, а в моем подчинении есть штат, состоящий ни много ни мало из одного подчиненного – Алексея Гольцова.

Так уж получилось. Мои друзья-одногодки выбились в начальники. Все, с кем я начинал, уже давно устали от обязанностей начальников «уголовок» районов, а кое-кто – даже от обязанностей начальников служб криминальной милиции районных отделов внутренних дел. А вот мне не повезло. Не умею я управлять коллективом. Даже за Гольцова начальник РОВД регулярно отчитывает. Но почему-то, когда происходит нечто чрезвычайное, первым ночью всегда поднимают меня.

Сегодня ночью найти меня не могли. Если бы я знал, что около собственного «Мерседеса» пристрелят какого-то корейца, то обязательно оставил бы адресок. Но я в последние недели разводился с женой, а вчерашний день был особенно напряженным. Поэтому, честно говоря, мне было не до Тена с его простреленной головой. В результате разборок, в ходе которых я объяснял своей бывшей жене, что зря она так кричит – я не претендую ни на комнату в общежитии, ни на стенку, которую нам подарила моя теща, ни даже на телевизор, я оделся и пошел к своему школьному другу Витьке Кулешову. Понятно, что была водка, понятно, что не спалось ночью, понятно, что утром я проспал.

Так что не будет никакого пролога в моем повествовании. Я опер, им родился, им и умру. Посему, узнав об убийстве, я сразу направился по адресу, где зарегистрирован гражданин Российской Федерации Вениамин Чернорожин. Может быть, за свой индивидуализм я когда-нибудь поплачусь, но время идет, а час расплаты не настает. Я вот смотрю на Макса Обрезанова и вижу в нем самого себя. Все-таки я сумел этого человека воспитать. В отличие от некоторых наших сослуживцев, Максим за четыре года еще ни разу не поднял руку на задержанного. Он понимает, когда нужно смотреть в глаза, а когда в стену, когда «давить» разговором, а когда дать выговориться. Разница лишь в том, что ему начальство доверяет больше, чем мне. Я – «испорченный». Я знаю о многих, кто сейчас возглавляет УВД города, не меньше, чем они сами знают о себе. Я всех помню по времени совместной работы и все их промахи, поэтому я подобен чемодану без ручки. И выкинуть жалко – черт возьми, нужно же кому-то «копать на земле», и тащить обременительно. Дорогие мои, я не думаю о вашем троне! Дайте мне в своей личной жизни разобраться!..

Однако сытый голодного не разумеет. Я из тех, кто не напивается на празднике Дня милиции, не сдает сто рублей на подарок к свадьбе сына начальника РУВД, и которого не «кинешь» на компенсации за неполученное вещевое довольствие. На мне ничего не заработаешь. Я самим фактом своего существования напоминаю о необходимости выполнять служебные обязанности. А вы знаете, как не хочется некоторым товарищам выполнять свои служебные обязанности?

Не стоит мне дальше углубляться. Единственное, что у меня никак не могут отобрать в РУВД, так это штатное звание лучшего оперативного работника. Иначе, когда находили бы безжизненное тело на территории Центрального РУВД, первым будили бы не меня.

Вот поэтому, когда меня не смогли ночью «поднять», Обрезанов был зол, хотя всячески это скрывал. Еще бы, труп уже увезли в морг, а начальник подразделения, который должен заниматься этим убийством вплоть до его раскрытия, на месте преступления так и не побывал. Побывать я там, конечно, собирался, в надежде, что, может, и выводы кое-какие сумею сделать, но во всей этой истории меня настораживал один факт. С утра уже раструбили, что убийство заказное. Однако опера ГУВД и моего райотдела прочесали местность чуть ли не граблями, часа три, как лунатики, бродили вокруг несчастного Тена, но никак не смогли разыскать оружие. Судя по характеру ранений и обнаруженным гильзам, орудием убийства являлся «ТТ», давно уже снятый с производства, но до сих пор активно применяемый в криминальной среде. Однако ни «ТТ», ни что иное сыщикам не явилось.

Вот это и вызывало у меня наибольшее беспокойство. Если пистолет не сброшен киллером, как это происходит в большинстве случаев, получается, что «работал», во-первых, не профессионал, а во-вторых, отморозок. Поскольку только отморозок, желая сохранить двести баксов, унесет с собой оружие, на благоразумие такого субъекта рассчитывать не приходится. Сто к одному, что через пару дней он снова использует этот «ТТ».

Вывод – Тену разбил затылок либо тот, кому терять нечего, либо тот, у кого с головой не все в порядке. Вот такая ужасная дилемма. Без надежды на спокойствие в ближайшем будущем. Поэтому, перед самым выходом из райотдела, я дал задание Леше Гольцову. Ему предстояло сделать запросы в ближайшие исправительно-трудовые колонии по всем беглым. Работа довольно «пыльная», поскольку мы находились в угрюмом окружении шести зон, три из которых – строгого режима. А вот сам я приступил к разматыванию веревки с другой стороны. Мой фронт работ вообще представлялся неисчерпаемым, как запасы нефти на Каспии… Ну, сами представьте: я начал отрабатывать тех, у кого с головой не все в порядке. Это – в России-то…

Направляясь к Чернорожину, я решил все-таки изменить маршрут. До Обморока идти далеко, а место убийства находилось рядом. Я обошел дом Гуцалова, протиснулся между гаражей с непонятными надписями: «Убрать до 28.11.87 г.», выполненными одним почерком и одной краской, и вышел на стоянку машин. «Мерседеса», понятно, уже не наблюдалось, но место его парковки определить было легко. Всю «поляну» посреди огромного двора вытоптали так, словно тут недавно прогнали колхозное стадо, и там, где снег был утрамбован до льда, розовело огромное пятно. Здесь закончил свою короткую тридцатилетнюю жизнь кореец по происхождению и бизнесмен по призванию Ли Чен Тен. Гольцов час назад сказал мне, что «его все звали Алик»! Имелся в виду авторынок «КИА-моторз», где председательствовал Тен. Обычная попытка мнимого обрусения. Если кого-то на родине зовут Махмуд, то в России он обязательно будет именоваться Мишей. Я знал одного африканца, студента нашего института сельского хозяйства и по совместительству – торговца героином, который никак не мог обрусеть с именем Джамба. Глядя на его муки, я посоветовал ему окреститься Джопой. С этим именем он и поехал валить баобабы куда-то в Колымский край.

Приблизившись к пятну на снегу, чем вызвал подозрение у «наблюдателей» в окнах домов, я собрался закурить, сунул руку в карман, но вспомнил, что моя пачка опустела еще на кухне Гуцалова. Осмотревшись, я увидел то, что искал – коммерческий киоск, куда и направился мерным шагом, внимательно глядя по сторонам. Впрочем, это было бесполезным занятием. Все, что не успели вытоптать мои собратья по оружию, старательно уничтожили жители. Очевидно, в поисках «ТТ». Они провели здесь не мало времени. Посетили это место и соседские собаки, так как рядом с розовым пятном, темнели небольшие кучки… Если и среди них я найду какое-то рациональное зерно!.. Пожалуй, только в этих самых кучках…

Ладно, свой долг я выполнил. Побывал на месте происшествия. А поскольку настоящий милиционер никогда не покинет его, не опросив пару-тройку граждан, я решил поговорить с продавщицей киоска.

Упоминать о том, что она меня знает, – лишняя работа, так как здесь меня знают все. Поэтому, увидев капитана Горского, Ирочка открыла не крошечное оконце, а служебную дверь. Вход, так сказать, для VIP-персон.

– Андрей Васильевич, у вас же выходной? – Ее честные серые глаза с зеленоватым отливом до сих пор помогали Ирочке отшибать все подозрения оперов из ОЭП на то, что она занимается скупкой краденых вещей и торгует водочным суррогатом.

– С чего это ты взяла? – удивился я.

– Тут с утра такой шухер был! А вас, как ни странно, не было. Гольцов сказал, что у вас выходной.

«Молодец Алексей, – мысленно похвалил я подчиненного, – этот даже тут прикроет». Но вслух сказал:

– Был выходной, да вышел. Ирина, дай пачку «Бонда».

Приняв протянутую купюру, продавщица ловко вынула из нового блока пачку и отдала ее мне.

– А в чем шухер-то заключался? – Я по-хозяйски опустился на стул и достал из кармана зажигалку.

– А вы будто не знаете?! – Ей такое и в голову не могло прийти.

После моего витиеватого объяснения Ирочка все-таки мне поверила и начала рассказ. Врочем, выяснилось, что она об убийстве Тена знает столько же, сколько и я. Она ничего не видела и не слышала, правда, заявила, что «китаец приезжает сюда уже не первый раз».

– Ты милиционерам это сказала?

– А меня об этом никто и не спрашивал. Они, как и вы, спросили только о том, что я видела в пять утра. А я ни фига видеть не могла, потому что это… спала. Андрей Васильевич, вы только хозяину об этом не говорите…

Вот кого после этого называть придурками? Своих коллег, которые не смогли элементарно «раскрутить» на показания девочку-продавщицу, или ее саму? А я-то, глупый, собрался искать тех, у кого с головой не все в порядке…

– А к кому он приезжал, Ира?

– К девчонке какой-то. Я ее постоянно здесь вижу. Пару раз с ним приезжала, да в киоске постоянно «Салем» покупала.

Получив от нее полное описание «девчонки» – женщины всегда очень точно подмечают в себе подобных все достоинства и надостатки, – я направился во второй подъезд соседнего дома. Меня интересовала двадцатипятилетняя молодая особа, блондинка среднего роста, одевающаяся в полушубок из чернобурки и норковую шапку с «ушами». Отличительной особенностью ее были чересчур большие серые глаза. И еще золотая коронка во рту. По тому, как недовольно кривились губы Ирочки в момент рассказа, я понял, что искомая особа очень привлекательна, так как сама Ирочка по меркам среднестатистического мужика была «так себе».


– Господи! Ну, что опять?! – услышал я за закрытой дверью квартиры, в которую позвонил наугад. При наружности «девчонки» ее тут все должны хорошо знать. – Всю ночь спать не давали, решили еще утром нерв накалить?

Щелкнул замок, и передо мной появилась дама лет сорока. Если бы она мне сейчас врезала в лоб, кома мне была бы обеспечена, поскольку ее вес был средним для борцов сумо. Я не удержался от взгляда на пудовые кулаки. Она это истолковала по-своему:

– Чего шары округлил? Думал, стопарь тебе вынесу?

По запаху, царящему в квартире, я могу моментально определить, к какому социальному слою относятся ее обитатели. Сейчас я сразу констатировал тот факт, что жильцы, употребляющие на завтрак, в половине десятого, пельмени, имеющие на внутренней стороне двери более богатую обшивку, нежели на наружной, и при этом спокойно открывающие первому встречному, – «свои люди». Не обремененные высшим образованием и привыкшие в момент опасности вызывать не милицию, а мужа из соседней комнаты. Если их успокоить, то такие граждане становятся лучшими друзьями. Общая тема – вот ключевой вопрос в данной ситуации. Пока я поднимал глаза наверх, к лицу собеседницы, я нужную тему уже нашел.

– Здравствуйте, приятного аппетита. Извините, что оторвал от еды. Просто обратиться больше не к кому.

– А чего надо?

По интонации, с которой были произнесены слова, я понял, что разговор должен получиться.

– Понимаете, мне вас рекомендовали как порядочных и ответственных людей. Мне бабульки о вас рассказали…

Если сейчас спросят, каких бабулек я имею в виду, все пропало…

– …я их не знаю, но ваш дом мне выгоден в коммерческих целях. В общем, что долго рассказывать, тут недалеко рынок, я там консервами из Норвегии торгую. Мне нужна каморка в подвале для товара. Платить могу чем хотите: что товаром, что деньгами. Сто долларов в месяц устроят?

Через пять минут я сидел на кухне и ел пельмени. Гнал какую-то чушь и заодно зондировал вопросы безопасности помещений для товара. Еще через десять минут узнал, что безобразия в доме происходят крайне редко, поэтому на доме и висит табличка: «Дом высокой культуры». Вчера, правда, произошло недоразумение. Убили нерусского, который постоянно приезжал на «Мерседесе» к Ольке. Олька проживает этажом выше, и шалава еще та. Работает в агентстве недвижимости «Гарант-Риэлт», менеджером.

– Риэлтером, – поправил жену муж.

Нерусский, как оказалось, стал приезжать к ней месяц назад. Тогда они, очевидно, и познакомились. Не шумели, танцев не устраивали, водку, судя по всему, не пили.

– А… – отмахнулся я. – Квартиру сняли, да куражились.

Ничего подобного. Оля переехала сюда год назад. Сразу после того как сосед-алкаш продал ей квартиру.

«Вот, через «Гарант-Риэлт» он квартиру Оленьке и продал», – обрадовался я. Обрадовался, потому что теперь отпала необходимость подниматься этажом выше. Если Оленька квартиру купила, значит, о ней есть все данные.

Допив кофе, я пообещал вернуться через два дня с товаром.

– Он на станции. Нужно «растаможить».

Вот теперь можно и Обморока навестить. Оля Олей, но версий, кроме нее, предостаточно.

Напоследок я получил еще один подарок.

– Если, когда вы приедете, нас случайно не окажется дома, вы позвоните в квартиру двадцать шесть. Там бабушка Элеонора живет. Мы ей записку для вас оставим. Не в дверь же втыкать? Воров только приманивать… Мы бдительные, нас не обманешь. Потому и за каморку в подвале ручаемся.

Квартира «двадцать шесть» – соседняя с квартирой «двадцать семь». То есть с той, в которой проживает Олька. Вот чему я искренне рад.

А насчет воров – это вы правильно говорите, граждане. Предосторожности никому еще не мешали. Особенно с людьми, которых видишь в первый раз. Я бы, после сегодняшнего, не то что коробки с норвежской семгой вам в подвал не поставил, а лопату не доверил…