Образ Петра в поэме «Полтава»
Была та смутная пора,
Когда Россия молодая,
В бореньях силы напрягая,
Мужала с гением Петра.
Первое и важнейшее, на что мы укажем в изображении Петра, – его нерасторжимое единство с Россией, ее развитием и возрастанием. Двумя годами ранее в «Стансах» (1826), обращенных к новому императору – «во всем будь пращуру подобен», поэт уже указал на цели и значение петровских реформ:
Самодержавною рукой
Он смело сеял просвещенье,
Не презирал страны родной:
Он знал ее предназначенье.
Поэтому победа полтавская принадлежит России и Петру, Петру и России, и никак иначе. Личность правителя, его судьба и «судьба народная» стали важнейшей темой драмы «Борис Годунов», но в ней Годунов и Лжедмитрий по честолюбию своему навлекают на Русь смуту и вражеское нашествие, действуя как самозванцы и разбойники. Поэма «Полтава» – о победившей России, о победившем царе Петре, о человеке по имени Петр. Это поэма о сражении, так как только в сражении можно одолеть противника и завоевать свое право двигаться вперед, и это поэма о заслуженной победе, принесшей России ее будущее. В предисловии, напечатанном в первом издании «Полтавы», Пушкин пишет: «Полтавская битва есть одно из самых важных и самых счастливых происшествий царствования Петра Великого. Она избавила его от опаснейшего врага; утвердила русское владычество на Юге; обеспечила новые заведения на Севере, и доказала государству успех и необходимость преобразования, совершаемого царем».
Тогда как противник Петра, шведский король Карл, «любовник бранной славы», принадлежит в поэме только своей славе, и потому «славе бесполезной». Мазепа называет Карла «воинственным бродягой», то есть человеком без родины и народа.
Каким же предстает в поэме Пушкина «гений Петра»? Прежде всего, он имеет человеческие достоинства: он вместе с родными казненных Искры и Кочубея «слезы проливает», он «славных пленников ласкает».
Но главное достоинство царя, человека и гражданина Петра проявляется в Полтавском сражении. Появление Петра автор сопровождает божественными эпитетами и божественным присутствием. Знаменательно, что Пушкин дважды называет Петра его именем, а не царским титулом. Не царь, но Петр вступает в сражение, и не царь, но Петр облечен божественным ореолом.
И бога браней благодатью
Наш каждый шаг запечатлен.
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!» Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь как Божия гроза.
Начинающееся сражение Пушкин уподобляет «делу», и дело это для Петра «божеское». Поэтому в изображении Петра появляются «иконописные черты»: «звучный глас», «лик», «глаза сияют», «он прекрасен». Но это несколько иная иконописность и иная святость, грозная и карающая: «лик его ужасен», «он весь как Божия гроза».
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами.
И вновь автор берет неожиданную для характеристики Петра эмоцию: «могущ и радостен», будто тоже взятую с иконы святого на коне. Радость Петра во время боя можно сравнить с «гимном чуме» Вальсингама: «Есть упоение в бою…».
За ним вослед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова –
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны.
Еще одним главнейшим достоинством награждается Петр: его окружение – это его «товарищи» и «сыны» в их общих «трудах державства и войны».
Написание Пушкиным поэмы о Петре Великом в 1828 году иногда связывают с необходимостью примирения поэта с новым царем и правительством, и поэма, казалось бы, была благожелательно принята наверху. Если брать данное обстоятельство во внимание, то можно увидеть, каким царем желал видеть Пушкин нового самодержца и какие отношения предлагал поэт императору, своему избавителю и личному цензору. Интересно, доходили ли эти предложения до адресата.
В поэме есть противник Петра, и обстановка в его лагере перед боем совсем иная:
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Вожди героя шли за ним.
Он в думу тихо погрузился.
Здесь есть «верные слуги», «вожди героя», здесь есть «качалка»: слово, никак не соответствующее обстановке боя. Реальный факт – из-за раны Карл был вынужден находиться на носилках – переиначен Пушкиным в образ «раненого» самолюбием героя, укачиваемого славой и потому оказавшегося недвижимым и ослабевшим перед «самодержавным великаном»:
Смущенный взор изобразил
Необычайное волненье.
Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье…
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
До начала боя «гордый» Карл сражение уже проиграл, так как его славолюбие было побеждено праведным делом Петра. После сражения Карлу и Мазепе остается только бегство, а Петру-победителю – начать пировать. В сцене пира добавляются новые демократические достоинства русского царя.
В шатре своем он угощает
Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает,
И за учителей своих
Заздравный кубок подымает.
Поэма состоит из двух относительно самостоятельных частей: романтической – это любовная история Мазепы и Марии, и исторической, связанной с военными и политическими реальностями Полтавского сражения. Но обе истории, романтическая и историческая, имеют при завершении поэмы свой единый знаменатель, свой общий итог и общую развязку. Карл, по своей гордости и своему честолюбию, проигрывает Полтавское сражение «победившим ученикам» и пускается в бегство. С ним бежит Мазепа, изменник московского царя и погубитель семьи своей возлюбленной. Уже после завершения поэмы Пушкин включил при бегстве Мазепы сцену его встречи с обезумевшей Марией. Эта сцена – развязка их любовной драмы.
Я принимала за другого
Тебя, старик. Оставь меня.
Твой взор насмешлив и ужасен.
Ты безобразен. Он прекрасен:
В его глазах блестит любовь,
В его речах такая нега!
Его усы белее снега,
А на твоих засохла кровь!
Но любовная развязка в конце поэмы соотносится с развязкой политической и военной, государственной и гражданской: кровавый изменник в политике Мазепа остается таким же изменником в любви, так как подлинный Мазепа – один.
И скачет с беглым королем,
И страшно взор его сверкает,
С родным прощаясь рубежом.
Бегство противников Петра превращено в символ их измены своей родной земле и народу, символ бегства от самих себя. Личные качества и поступки Карла, Мазепы, Марии, преследующих свои эгоистические цели и действующих вопреки общественной пользе и общественной правде, привели их к злонамеренным действиям. Они губят не только других людей, но и себя.
Финал исторической поэмы переносит время поэмы в будущее – «прошло сто лет», и это будущее окончательно утверждает историческую и человеческую истину: в жизни потомков эгоистические действия людей умирают и остаются в забвении, а действия и дела во благо людей живут и почитаются памятью потомков.
Прошло сто лет – и что ж осталось
От сильных, гордых сих мужей,
Столь полных волею страстей?
Их поколенье миновалось –
И с ним исчез кровавый след
Усилий, бедствий и побед.
В гражданстве северной державы,
В ее воинственной судьбе
Лишь ты воздвиг, герой Полтавы,
Огромный памятник себе.