Глава 2
Все-таки от стажеров, особенно поначалу, есть огромная польза. Они безропотно выполняют всю черную работу, стараются угодить и угощают всякими домашними разносолами и деликатесами.
Эрин с нескрываемым наслаждением цедил ароматнейший и ОЧЕНЬ дорогой кофе, вкус которого за давностью лет успел истереться даже в его эльфийской бездонной памяти.
Чашечка харадики да под сигаретку! Ух! Жизнь однозначно и стремительно налаживалась.
Пока что от леди Нолвэндэ исходили исключительно забота и внимание, как и от всех остальных предыдущих практикантов. Это потом они садятся на голову, свешивают ножки и никакого спасу от них нет.
Кстати, ножки у эльфийской девы, ну, те самые, которые со временем будут свисать с плеч Эринрандира (в переносном смысле, естественно) очень даже ничего – стройненькие, длинненькие и весьма соблазнительные, отметил про себя энчечекист. Прелестные ножки, на которые в течение следующего календарного месяца будет ходить любоваться все мужское население конторы, начиная от орков-дежурных, заканчивая бравыми гоблинами из внутренней службы безопасности. Еще примерно полгода в курилках будут вестись бурные обсуждения всех видимых и невидимых невооруженным взглядом достоинств Нолвэндэ, а так же делаться ставки на то, как скоро Эрин с ней переспит. Профессиональная этика требовала соблюдать субординацию в этом вопросе особо щепетильно. Непосредственному начальнику предоставлялось преимущественное право завести шашни с подчиненной. При обоюдном согласии, само собой. И так как с предыдущими практикантками спорщики обломались, то тотализатор будет работать с максимальной продолжительностью.
Эрин специально думал особенно громко, преследуя сразу несколько целей. Во-первых, по-эстетски насладиться нежнейшим розовым оттенком румянца смущения на щечках и ушках новенькой (эльф он романтичный или меркантильный до мозга костей хоббит, в конце концов?). Во-вторых, предупредить барышню насчет будущего, неизбежного как закат и рассвет, ибо работа в мужском коллективе имеет свои особенности. Чтобы потом не рыдала и не бегала жаловаться, когда услышит за спиной громоподобный троллий шепот: «Какая у цыпочки попка! Вах! Персик!» А в-третьих, чтобы знала, что пользоваться своим специфическим «преимуществом» Эринрандир не собирается. У него и более серьезных неприятностей по жизни хоть… ухом ешь.
– Спасибо, Нол, кофе был отличным, – похвалил девушку Эрин.
И тут обнаружилось, что, распивая кофеи и стращая бедную эльфиечку злобным призраком мужского сексизма, он не заметил, как снова выкурил три сигареты подряд, невольно устроив тотальное задымление служебного кабинета.
– Ох, прости! Я не подумал. Сейчас проветрим.
Пришлось открывать настежь окно и долго махать первыми подвернувшимися под руку папками, чтобы несчастная практикантка смогла отдышаться и откашляться.
– Какая толстая книга!
Не обратить внимание на огромный фолиант в кожаном переплете с полустершейся позолотой на корешке, которую пришлось переложить с подоконника на стол, чтобы открыть окно, было нельзя. Книга-монстр производила колоссальное впечатление на посетителей. Пудовый бумажный «кирпич» под названием «Операционная система Мандос ХР» даже издали внушал душевный трепет, и мало кто решался её открыть.
– А зачем она вам? – задала Нолвэндэ резонный и ожидаемый вопрос.
– Во время допроса зажимаю яйца подозреваемому, – усмехнулся Эрин с самым зловещим видом. – Для облегчения процесса дознания.
На самом деле, у книженции имелась более прозаичная и менее романтичная функция – она заслоняла собой щель в раме окна, спасая хозяина кабинета от неприятных и совершенно неполезных для здоровья сквозняков. Ну и еще, когда бюрократическая чиновничья машина доводила Эринрандира ап-Телемнара до припадка бешенства, «Мандос ХР» швырялась со всего маху на пол, отчего в кабинете у Ытхана Нахыровича, расположенного этажом ниже, с потолка сыпалась штукатурка и опасно качалась люстра. И тогда грозное начальство точно знало, что пора перестать закручивать гайки. И переставало.
– Иногда делать ЭТО дверью не очень удобно, – с еще более серьезным выражением на лице пояснил эльф-следователь.
Нолвэндэ поёжилась, но возможно, это было от холодного сырого воздуха наполнившего кабинет. Маленькая дрянь поставила весьма профессиональный мысле-блок, и вычислить её подлинные чувства было невозможно.
– Ну вот. Вроде бы дышать тебе будет легче. В следующий раз не жди, пока сработает противопожарная сигнализация, а сразу окно открывай. Ага? – заявил Эрин. – Повеселиться мы повеселились, а теперь займемся работой. Перечитай показания Горбатого и скажи мне, где он врал.
Он протянул девушке простой картонный скоросшиватель, а сам плюхнулся в кресло, открыл папку с названием КГ/АМ, написанным ядовито-зеленым маркером, и закурил.
Фу-у-ух! Кофе выпил! Понравилось! Вроде бы, подобрел даже…
Ура!
Я тихонько перевела дух. Все ясно, буду продолжать подлизываться. Такими темпами пачки хватит дня на четыре… Потом еще куплю. Хвала Единому, я не слишком стеснена в средствах. Нет, разумеется, тратить семейные деньги направо и налево я не собираюсь – слишком хорошо мне известно, чего стоит родителям наше благосостояние. Но регулярно поить начальство хорошим кофе мне под силу. Папуля специально для этих целей мне счет открыл, «на чулочки», как он выразился. И на пирожные. Но белье я ношу аккуратно, а без пирожных как-нибудь обойдусь.
Курить как хочется…
Но стрелять у начальства сигареты, в первый же день на службе! Нет уж, я сильная, я стойкая, я перетерплю! У-у-у…
Я представила себе, как обращаюсь с подобной просьбой к мужчине… сородичу… начальнику! – и слегка покраснела. Нет-нет-нет, я приличная девушка из хорошей эльфийской семьи, я не опозорю своего рода. Мамочка предупредила меня насчет работы в мужском коллективе, так что я примерно представляю себе, что меня ожидает в ближайшие пару месяцев, пока они тут не привыкнут. «Все мужики – сплетники», – напутствовала меня гвардии капитанша, игнорируя ухмылки папули и братцев: – «Нет, не надо так закатывать глазки, дитя мое! Всех, от денщика до фельдмаршала… не пихай меня в бок, любимый! Я знаю, что у них там другие звания! Это все равно! Так вот, они все будут пялиться на тебя и цокать тебе в спину, даже если ты замотаешься с ног до головы в покрывала, как пиндостанская орчанка, вычернишь зубы и начнешь косолапить. Через это все проходят. Далее. Сразу привыкай к тому, что если твой шеф – мужчина, окружающие непременно и наверняка запишут тебя в его любовницы. Все твои успехи и все твои неудачи будут видеть только в таком ключе. Поначалу. Первый год, как минимум. И если ты начнешь оскорбляться, оправдываться, смущаться и, тем более, хныкать и жаловаться, жизни тебе не будет. Поняла? Доказывать, что помимо ножек и попки у тебя есть еще и голова, придется не год и не два. Перетерпишь, выдержишь – добьешься чего-то, нет – распрощаешься со службой. Ты точно не хочешь в лейб-кавалерию, детка?»
В лейб-кавалерию я не хотела точно. И напутствия мамочки вызубрила твердо. Заткнуть уши и работать головой, тогда все получится. Вот и попробуем, и поглядим, что будет.
Я уткнулась в папку с показаниями несчастного преступника и честно постаралась не коситься на шефа и сигарету в его зубах слишком уж голодным взглядом. Та-ак… посмотрим…
Это только неспециалисту кажется, что графомаг-мыслечтец – это такой ходячий детектор лжи. Мысли, дескать, читает. По почерку и строению фразы любого насквозь видит. И работка – не бей лежачего, сиди себе, перебирай бумажки да поплевывай.
Угу, все, в принципе, так.
И читаю, и вижу. Вот только читая что-то, допустим, как сейчас, письменные собственноручные показания бедняги Горбатого, я не слышу, чего он там себе думал, когда писал. Нет, такое просто невозможно. Но я могу «войти» в его настроение, в его чувства и ощущения – на тот момент, когда неровные строчки легли на бумагу… Если мне не помешают, конечно! Вот во время допроса (если бы я сидела за занавеской и слушала, как мой кровожадный шеф зажимает разные части тела, хи-хи, подозреваемого этой зловещей книжищей) я довольно точно могла бы сказать, где и когда жертва соврет… И, если бы мне дали послушать запись допроса Горбатого, я была бы полностью уверена.
Ладно. Еще раз… во-от… вхожу…
Есть!
Здравствуй, дружок. Так вот ты какой! Пфе, не в моем вкусе точно… Ты напряжен… потеешь… рука у тебя дрожит. Боишься. Кого? Злющего эльфа? Ну, это само собой… а вот тут? Здесь ты испугался так сильно – чего? Кого? А вот так не говорят. И так не пишут. Мужчины. Только под диктовку. Диктовку… заученно… здесь забыл, задержал руку… Истина? Ложь? Вспомнил! Так должен говорить. Боюсь. Ее. Стриптиз-бар. Три веселых феечки. Истина. Боюсь. Кредит. Страшно… Хвостик уехал на другую строчку. Ложь. Она. Страшно…
Всё!
Я «вынырнула», мотая головой и морщась. Гадость какая… бр-р! Все равно, что зомби вскрывать. У меня с веселым гномом гораздо больше общего, чем хочется признавать! Сейчас меня стошнит… Одной рукой растирая правый висок, второй я брезгливо оттолкнула папку, подняла голову и наткнулась на недоумевающий и опасливый взгляд шефа.
Ой…
Я совсем забыла! Надо же было предупредить!
Обычно графомаг за работой – то еще зрелище. Мои коллеги закатывают глаза, шевелят губами, надувают щеки, жестикулируют… Некоторые даже ушами стригут. Все зависит от уровня восприимчивости. Погруженный в свое занятие графомаг все равно, что токующий глухарь, ничего не видит и не слышит, кроме «клиента». Лично я начинаю бормотать вслух и раскачиваться при этом, как болванчик. И голова у меня потом болит. Это же транс своего рода, один из способов влезть в шкуру другого существа. Это не может быть легко.
«Сейчас меня уволят», – подумала я, трусливо вжимаясь в кресло.
А вслух сказала, запинаясь и заикаясь:
– Он писал не сам. То есть… это не его слова, понимаете? Он писал так, как ему сказали написать. И он боялся. Очень-очень боялся, особенно тут… м-м-м… Он боялся какой-то женщины. И вот здесь, и тут тоже, он писал как бы с ее слов, той, кого боялся. Я… понятно говорю? И еще – тут он точно хотел написать что-то другое, но не смог. Стриптиз-бар, «Три веселых феечки», кредит. Это – истина. Остальное – врёт. Всё, больше ничего не вытащить, – я вдохнула, выдохнула, зажмурилась и выдала, дурея от собственной наглости: – А можно… можно мне сигарету?
Со стороны начальства не доносилось ни звука.
Ну, всё. Мало того, что устроила тут представление «скорбный дом на выезде», да еще и ничего путного не смогла сказать! А теперь еще и курево стреляю! Зелен тис, сейчас точно выгонит! И пинка вслед даст, пожалуй.
Изрядные дозы кофеина и никотина подействовали на мозг отдельно взятого следователя НЧЧК прямо-таки волшебным образом. Хандру, по крайней мере, как рукой сняло. Доказательства, обнаруженные ретивым доктором Роином, на самом деле только подтвердили основную версию следствия, и теперь осталось только дождаться ответа из криминалистической лаборатории, чтобы начать в полную силу разрабатывать основных подозреваемых. Были, были у Эрина некоторые подозрения, не дававшие ему спокойно рассиживаться в кресле.
По большому счету, клок рыжих волос из желудка зомби для следователя означал только одно – без показаний Горбатого теперь можно обойтись. Естественно, что после того, как с опущенным поработает ворлок-реконструктор, все равно придется проводить утомительную и бесполезную экспертизу пригодности к дознанию пострадавшего уголовника. Эрин заранее сочувствовал самому себе и Нолвэндэ. Общение с людьми, подвергшимися обратному превращению, вообще удовольствие редкой паршивости, а Горбатый и в здравом уме был изрядным подонком. Одним пусканием слюней и кудахтаньем тут дело не обойдется, как известно, куры – птицы не слишком опрятные. А после подробного изучения сумасшедшего мага-рецидивиста Эринрандиру придется еще писать длинный и обстоятельный отчет, во всех отвратительных подробностях описывая художества Горбатого. Развели бюрократию, ни вздохнуть ни пер…едохнуть! Право слово, Арнольд Полукарович совершенно прав, когда предлагает не реконструировать обратно превращенных, а организовать подсобное хозяйство. Начальство давно бы согласилось на рацпредложение гуманного тролля, если бы пострадавшие от магического произвола сокамерников не были бы петухами, то бишь, птицами мужского пола, не пригодными ни для каких иных целей, кроме вульгарного суповарения. И так как данное деяние формально попадало под статью АнтиМагического УК о каннибализме, то мнение петушиного сторожа упорно руководством игнорировалось.
И все-таки не зря кто-то не пожалел денег и связей, чтобы заставить Горбатого замолчать навсегда. И время выбрано удивительно точно. Штатный ворлок так некстати уехал на курсы повышения квалификации, и именно сейчас заменить его некем.
Эрин внимательнее перечитал допросный лист с показаниями охранника, переведшего Горбатого из одиночки в общую камеру. Разумеется, с ним договаривались через десяток посредников, и о главном заказчике тот, как говорится, ни ухом, ни рылом. Жалко гоблиненка, парень пострадал из-за собственной жадности. С гоблинами такое случается. Думал срубить деньжат налегке, а оказался в виварии. Не исключено, что после допроса его превращал в крысу лично товарищ Шрак – первый заместитель Ытхана Нахыровича. Сизолиций борец за чистоту рядов наводил даже на опытных и проверенных энчечекистов иррациональный ужас не только своей принципиальностью, но и мощной магической энергетикой. А как товарищ Шрак пил водку! О! Теплую, из мыльницы, в мужском туалете, занюхивая рулончиком туалетной бумаги. И самое главное, не пьянел, зараза.
Эрин помимо воли передернул плечами от нахлынувших воспоминаний. Бр-р-р-р-р! Да здравствует эльфийская печень – самая могучая печень в мире!
Стажерка тем временем пыхтела над показаниями Горбатого. На девчонку было жалко смотреть. Эринрандир даже слегка струхнул. Доведет Ытханову протеже до нервного истощения в первый же день – начальство на куски порвет.
Хотя конечно, до уровня Хильди девчонке далеко, как от деревни Гадюкино до Валакирки. В бытность Эрина знаменитым, столичным и орденоносным в паре с ним работал самый лучший графомаг и мыслечтец, какого только оказалось возможным найти. На хоббита во время работы вообще было лучше не смотреть. Хильдигрим беспрестанно чесался, икал и сморкался. Так что к побочным эффектам графомагии Эрин успел притерпеться. Он дождался, когда Нолвэндэ придет в себя, и очень внимательно выслушал её пояснения.
«Женщина, стриптиз-бар, «Три веселых феечки», кредит, – лихорадочно размышлял эльф. – Все правильно! Все сходится! Ребеночек не наш!»
Мысленно он ликовал. Его подозрения еще раз подтвердились. Целиком и полностью. Все-таки он не утратил хватки. Мастерство ведь не пропьешь, верно? И сколько не заливай свой позор в мужском туалете из мыльницы в компании с мрачным гоблином, а чутье сыщика никуда не денется!
– А? Кури, конечно, только они крепкие, – честно предупредил Эрин, механически протягивая открытую пачку стажерке.
«Молодец, малявка! Так держать!»
На радостях следователь нащупал во внутреннем кармане форменного кителя заветную фляжку, но при Нолвэндэ пить постеснялся. Решит еще, что алкоголик. А неплохо было бы полирнуть первую удачу «Черной чайкой».
– Сиди тут и отдыхай, – приказал Эрин. – Я быстро, – и едва девушка дернулась следом, строго рыкнул, пригрозив пальцем. – Вернусь – пойдем обедать.
И направил свои стопы к криминалистам. Ему просто не терпелось узнать побольше о рыжем клоке волос и остальном содержимом желудка господина Бе-бе. Ел он или не ел кого-то? Вот в чем вопрос!
Лабораторией заведовала милейшая и умнейшая орка с совершенно непроизносимым для нормального эльфа именем Юслагюлшаха. В отличие от коллеги Роина она никогда не путала работу с личной жизнью, тщательно следила за модой и вот уже тридцать лет была безнадежно влюблена в Ытхана Нахыровича.
– Эрин, лапушка! – проворковала Юсла густым сочным контральто. – Наконец-то и на твоей улице праздник.
– Вы это о чем? – прикинулся тот эльфийским мокасином.
– О твоей новенькой напарнице, конечно! – воскликнула криминалистка.
Стоило ли удивляться. Чтобы от бдительного ока бравых энчечекистов укрылась сколь либо значимая новость? Да никогда! Эрин готов был присягнуть на своих пыльных медалях и рыцарских шпорах – едва за ними с Нолвэндэ закрылась дверь мертвецкой, как Роин сын Норина бросился обзванивать по внутреннему телефону все отделы и в красках расписывать прелести стажерки-эльфийки. Глаз у гнома – алмаз, он сразу определяет размер бюста, объем талии и марку нижнего белья. Каким образом? А вот это секрет опытного специалиста.
– Если ты снова упустишь свой шанс, то я просто перестану верить в легендарное эльфийское обаяние, – заявила Юсла. – Хватит лелеять свои обиды, надо начинать снова жить в полную силу.
– У меня такое впечатление, что все управление только и озабочено, что состоянием моей половой жизни, – проворчал Эрин.
– А что ты думал? Мы слепые? – искренне возмутилась орка. – Сколько можно строить из себя монаха-отшельника? Вот из-за таких, как ты, и возникает слэш. Молодой красивый мужик эльфийской национальности, а живет один-одинешенек! Хоть бы одну дриаду трахнул!
– Юсла! Перестань!
– Что значит «перестань»? Все секретарши по тебе сохнут. Уже трижды туда-сюда из блондинок в брюнетки перекрашивались, чтоб тебе, бесстыжей эльфячьей роже, угодить.
– Кстати о масти причесок. Что ты мне скажешь о рыжих волосах? – тут же сориентировался Эрин и увел разговор от скользкой темы своей личной жизни в чисто профессиональную плоскость. – Роин тебе должен был прислать.
Юсла деловито пролистала свой блокнотик:
– Ну что я тебе скажу, эльф мой аскетичный, держали твоего зомби впроголодь, бедолага с голодухи сожрал несколько кожаных лифчиков.
– А волосы? Выдернул?
– Да нет, что ты! – замахала руками орка. – Он расческой закусил, а на ней были выпавшие волосы. Рыжесть натуральная, естественная. Аж завидки берут, честное слово. Роскошная у какой-то мерзавки шевелюра, просто роскошная.
– Не у мерзавки, а у сьючки, – механически поправил криминалистку Эрин.
«Ну, вот вы и попались, ведьмы мои ехидные!» – торжественно провозгласил он в своих мыслях.
– Спасибо, Юсла, ты просто золото, а не женщина! – сказал он и запечатлел на смуглом запястье орки благодарный поцелуй, стараясь не смотреть на разрисованные розовыми сердечками и цветочками черные акриловые ногти.
– Скажи об этом Ытхану, – грустно вздохнула Юсла.
Как же мало мне нужно для счастья! Едва за бодро ускакавшим шефом закрылась дверь, я мигом позабыла про неприятные нюансы моей работы. Некогда болеть! Какая мигрень – меня подхватила волна энтузиазма и азарта. А всего-то – похвалили и дали сигаретку. Если и дальше так пойдет, я ему точно тапочки носить стану. Хи-хи.
Исполненная благодарности, я вымыла чашки из-под кофе, вытряхнула пепельницу, протерла столы, сложила бумажки на своем рабочем месте двумя ровными стопочками – обработанные и еще не тронутые. Достала из недр сумки любимый кактус и торжественно установила его рядом с монитором. Тут же, рядышком, примостилась рамочка с фотографией родителей: мама в летном комбинезоне и папуля в старом камуфляже на фоне нашего семейного грифоньего питомника. Обживаюсь потихоньку. Прелестно!
Я горделиво окинула взором созданный уют, откинулась в кресле и с чувством выполненного долга наконец-то закурила «трофейную» сигарету. И почти сразу поняла, что спокойно вот так до возвращения шефа не досижу. Меня начало снедать то, что папочка флегматично именует «наследственным шилом», не будем уточнять, где именно оно располагается и чьим наследством является. Я жаждала приносить пользу! Вот прямо сейчас и сразу же, немедленно! Поскольку чашки были уже вымыты, а насчет бумаг дополнительных указаний не было, я все-таки извлекла ноутбук, подключила к нему телефон и переписала материалы, отснятые на вскрытии.
Начальство обратно все не шло и не шло.
Ладно, раз шеф сказал отдыхать, будем отдыхать! Лучший отдых – это смена деятельности!
С этими мыслями я решительно открыла фотографию полупереваренной застежки от лифчика и принялась ее укрупнять, вертеть и добавлять резкости. Все-таки кажется мне, что если уж не в конструкции, то в моделях женского белья мне разобраться будет проще, нежели мужчине. Не сомневаюсь, что за свою жизнь мой прекрасноокий шеф расстегнул немало бюстгальтеров, но если он вот так сходу сможет отличить изделие модного дома «Нимродель» от очень похожего, но гораздо более дешевого изделия, пошитого трудолюбивыми орчанками в солнечном Пиндостане, я усомнюсь в его ориентации. А вот я подобную садистски-неудобную застежку (а вы попробуйте самостоятельно застегнуть шесть крючочков в два ряда у себя на спине!) точно где-то уже видела, вот только не помню, где… Не в каталогах точно. ТАКОЕ шьют либо дома на кухне, либо у дорогущих модисток на заказ. Обычное белье, дешевое или дорогое – неважно, более функционально. Вот у меня, например, не самый дешевый лифчик от «Нимродель» с незаметной и удобной застежкой спереди. А неизвестная мне девица, чьим имуществом закусил зомби, помимо дурного вкуса отличалась, видимо, еще и изрядной долей мазохизма.
Нет, ну где же я это видела?!
Я вытянула из забытой Эринрандиром пачки еще одну сигарету и сосредоточенно засопела, уткнувшись в экран.
Есть! Вспомнила!
В точности такой лифчик носила бывшая подружка моего старшего братца! Где приличный юноша из хорошей эльфийской семьи умудрился подцепить вульгарно-крашеную рыжую человечку с нездоровой страстью к черному кожаному белью, для всех нас так и осталось загадкой. Однако же подцепил. Да еще и притащил ее в поместье «знакомить с семьей»! Семья, понятно, была в полном… восторге. День, когда это диво попыталось продемонстрировать моему папуле (!) «боевые», как оно выразилось, «искусства», запомнился нам как один из самых веселых выходных, проведенных в кругу семьи. Диво летало по спортзалу, выбивая пыль из стен и матов, по самым замысловатым траекториям. Папуля вообще-то не бьет женщин, но иногда делает исключения. Красавица обиделась и прошипела что-то о «высокомерных остроухих шовинистах». Впрочем, пыльные маты, куда она была тыкнута личиком, несколько заглушили ее пламенную речь. Вот тогда-то я и наблюдала точно такую же застежку и, похоже, такой же лифчик, так как именно в этом «боевом облачении» несчастная и пыталась спарринговать с моим нехорошим остроухим папулей-шовинистом.
Куда потом делась несостоявшаяся любовь моего братца, осталось тайной. Почему несостоявшаяся? А как бы вы отнеслись к девушке, которая умудрилась за один вечер попытаться соблазнить сразу семерых… извиняюсь! – восьмерых эльфов?! Притом родственников. Притом в присутствии их жены и матери? Получив не слишком вежливый отказ, раздосадованная красотка попыталась спереть мамину любимую вазу, папин наградной кинжал и угнать племенного грифона… В общем, братцу в итоге быстро вправили мозги, а из всего этого на семейном совете был сделан логичный вывод: даже легендарное эльфийское гостеприимство должно иметь границы! Больше подружек с замашками уличных попрошаек мои братья не заводили, и уж тем более не приводили такое в дом. Но очаровательная в своем уродстве кожаная вещица мне запомнилась…
– Ха! – торжествуя, я захлопнула ноутбук (это военная модель, так что ничего фатального с ним не приключилось) и, оттолкнувшись пятками от пола, откатилась на кресле назад.
Сдавленный возглас за спиной раздался внезапно. Сердце ухнуло в пятки. Я подскочила на кресле, тихонько пискнула и замерла, как мышь под метлой, не решаясь обернуться.
Начальство изволило вернуться в самый подходящий момент.
Реакция новенькой, застигнутой за катанием в кресле по кабинету, Эрина несколько смутила. Он даже покосился на свое отражение в стеклянной дверце стенного шкафа.
Вроде бы хищные клыки не успели отрасти, и взгляд пока еще без сумасшедшинки. Конечно, вид потрепанный, морда перекошенная, башка раскалывается, синяки под глазами, как у голодного вампира, и в животе бурчит не по-детски. Но чтоб так шарахаться… Дожилс-с-с-ся! Уже на сородичей ужас наводишь, ап-Телемнар. Позор!
– Нолвэндэ, сделайте милость, перестаньте трястись, – проворчал Эрин. – Я, конечно, жрать хочу как не знаю кто, но вас есть не буду. У нас законный обеденный перерыв, между прочим.
– Я не хочу кушать, – проблеяла эльфийка.
– А придется. Тут все равно будут сейчас убирать.
Перед уходом он приоткрыл окно для проветривания. Снова выслушивать жалобы уборщицы на табачный дым, эльфу не хотелось. Вот ведь подлянка какая – у остальных сотрудников убирают наяды, а у него – дриада. Упертая девка родом из какой-то заповедной дубровы. Мало того, что она ругалась, как пьяный хоббит, так еще и регулярно строчила на Эринрандира доносы. То он дырку в казенном ковре пропалил, то непонятно что курит, чуть ли не гашиш. К тому же уходит с работы позже всех, а бедной труженице швабры, тряпки и пылесоса приходится перерабатывать, а потом возвращаться домой в темноте по неблагополучному району. После долгих споров нашелся компромисс – уборка производилась в обеденный перерыв.
– Доброго денечка! – злобно рявкнула Эрину прямо на ухо вредная дриада. – Соизволили, наконец-то.
– И я тебя люблю, Желудьковская, – огрызнулся эльф, бросив на ходу через плечо. – Снова найду пыль на подоконнике – заставлю все заново перемывать. И только попробуй выбросить мои сигареты.
Умение Эринрандира наживать себе недоброжелателей среди обслуги даже в самые лучшие времена поражало вышестоящее начальство. Секретарши у него постоянно рыдали и бились в истериках, уборщицы устраивали акты саботажа, а единственный личный водитель уволился со скандалом ровно через две недели. Сначала Эрин думал, что дело в избалованности столичного персонала. Но в провинции история повторилась. Тут было о чем поразмыслить на досуге. Мда…
Столовка НЧЧК располагалась в полуподвальном помещении и выглядела, как… столовка. Затертые пластиковые столы, стулья с фанерными сидениями типа «прощайте, колготки», подносы мерзкого ядовито-розового цвета и искусственные цветочки в бутылке из-под йогурта на кассовом аппарате. Но кормили отлично. Если бы не служебная кормежка, Эрин бы уже ноги протянул. Во-первых, полноценный обед – первое, второе и компот стоил сущие копейки, а во-вторых, не нужно было готовить и потом мыть за собой посуду. Именно поэтому, ну и еще из-за полнейшего отсутствия личной жизни, эльф-следователь никогда не отказывался поработать в выходные и праздничные дни. И, кроме того, сердобольные столовские хоббитянки Эрина искренне любили за отличный аппетит и доброжелательное отношение. Вот и сейчас, едва заметив его в дверях, розовощекая кучеряшка Фолка, стоявшая на раздаче, радостно замахала рукой:
– Эрин! Иди скорее, я тебе самую вкусную котлетку оставила! Ой, да ты не один!
Ну вот, пожалуйста! Как некстати, право слово.
Все, кто в данный момент находился в столовой, обернулись и воззрились на Нолвэндэ: гоблины, орки, наяды, дриады, гномы, хоббиты, эльфы и даже товарищ Дзир – глава отдела по борьбе с терроризмом и дроу по национальности. Дриады, понятное дело, недовольно зыркали на мыслечтицу из-под длинных налакированных челок и синхронно застукали ноготками по столешницам. Криминалистка Юсла слегка преувеличила влияние Эриновых пристрастий на цвет их волос. Дриады как были блондинками, так ими и остались. Во всех смыслах этого слова. Мужская часть обедающих энчечекистов при виде леди Нолвэндэ расправила плечи и подтянула животы, даже те, которые никакой подтяжке уже не поддавались.
Смущенный и рассерженный, Эрин сделал морду кирпичом, и решительно взяв стажерку под локоть, поволок её за собой к стойке раздачи. Не слушая никаких возражений, взял для Нолвэндэ те же блюда, что и для себя, расплатился и усадил девушку лицом к залу. Потому что, все время, пока эльфийка не видела, вдохновленные энчечекисты беззвучно делали Эрину знаки разной степени пристойности.
«Надо будет показать этим доброхотам фотографии её семейства, – раздраженно подумал Эрин. – Тут не только мне, тут даже Дзиру ничего не светит». Девушки из столь известных семейств сызмальства знают, что тащить в дом всякую каку с улицы нехорошо. Скормят грифонам, и как звать-величать не спросят. Знаем – проходили.
– Ешь, давай. А потом расскажешь, что ты там рассмотрела на своем ноутбуке, – заявил эльф, решительно взявшись за чуть погнутую алюминиевую ложку. Совсем чуть-чуть, есть можно.
Пока Нолвэндэ томилась над густым и наваристым гороховым супом, голодный эльф умял две порции, потом, практически не жуя, проглотил штук пять котлеток и присосался к граненому стакану с компотом из странного вида, цвета и вкуса фруктов. Эрин не отказался бы и от добавки, но не захотел пугать девушку. Объяснять ей, что в последний раз он нормально поел позавчера вечером, тоже было как-то не с руки. А может быть, и не позавчера, а еще раньше, если не считать едой растворимый кофе, сигареты и пиндостанский бубль-гум без сахара.
– Сколько можно копаться? Я хочу услышать, что ты там разглядела в застежках, если на радостях устроила катание на кресле, – напомнил он сотрапезнице.
Неведомо, чему больше обрадовалась Нол, то ли возможности отставить тарелку с жутковатым варевом, то ли поводом поделиться с грозным шефом своими умозаключениями.
И пока графомагиня рассказывала, Эрин с радостью отметил, что помощница ему в кои-то веки досталась толковая и самостоятельная.
– Отлично, леди! Теперь ты мне опишешь то же самое, только на бумаге, выскажешь свои предположения по вопросу происхождения кожаного бельишка. А я пока организую допрос бывших сокамерников Горбатого. Ты олбанский-то знаешь, мыслечтица?
Загадочного «олбанского» я, к сожалению, не знала. Более того, я, к стыду своему, даже не представляла себе, где территориально может располагаться страна, жители коей изъясняются на подобном наречии. А потому, заслышав вопрос начальства, впала в ступор, в каковом и пребывала до самого конца обеда. И только когда потерявший терпение шеф во второй раз меня окликнул, я осмелилась поднять на него несчастный взор:
– П-прошу простить меня, м-милорд… но я не помню такого языка!
На этот раз я встречу позор с высоко поднятой головой! А не знать о существовании какого-либо языка для дипломированного графомага – самый настоящий позор, согласны?
Милорд подавился остатками компота и зловеще прошипел:
– Прекратите этот балаган, леди Анарилотиони!
– Простите… – выдавила я и сглотнула.
– Идемте. Обеденное время закончилось.
Я так шустро выбралась из-за стола, что посадила зацепку на брюки, и поспешила за разгневанным начальством.
– Я… оскорбила вас, милорд? – осмелилась я подать голос уже в тиши кабинета.
«Милорд» свернул очами.
– Нет. Но впредь воздерживайтесь от подобных представлений на здешней публике, леди. Мы с вами не в Столице, – добавил он уже мягче, – к счастью.
– О! – до меня начало доходить. Ну, конечно же! Для опального лорда (а я что, виновата, что он действительно лорд?! Ее Владычество лично ему титул даровала, наследственный, между прочим!) напоминание о былом положении не могло быть приятным. А я была непозволительно бестактна. Но как же мне его тогда называть?
Вот этот вопрос я все-таки озвучила. И в самом деле, общаться как-то надо.
– По имени, – последовал ответ. – И никаких «милордов», понятно? Милорды остались в Столице, леди.
– Это неудобно, – возразила я, вся во власти сомнений. – Мы с Вами в разных чинах, и подобная фамильярность младшей по отношению к старшему вряд ли допустима.
– Тогда говорите мне «Вы» и успокойтесь уже на этом! – начальство изволило усмехнуться. – Ибо пока мы с вами разводим тут политесы, сударыня, у нас все зомби расползутся. Даже уже препарированные.
– В таком случае, – я светски улыбнулась, – вам тоже следует называть меня по имени, Эринрандир. Просто «Нолвэндэ» или даже «Нол», если угодно. И можно без «леди».
– Заметано! – шеф фыркнул и выразительно кивнул в сторону компьютера.
Я ойкнула и метнулась на рабочее место.
– И кстати, Нолвэндэ, – неформально подмигнул мне вслед легендарный энчэчэкист, – к твоему сведению, олбанский – это не язык. Это жаргон. И для юной девы из семейства, подобного твоему, вполне простительно этого не знать.
«Ну-ну», – мысленно хихикнула я, приникая к компьютеру. – «Много ты знаешь о моем семействе. Слышали бы Вы, сударь, какими словесами кроет блистательная благородная леди Аэриэн своих знаменитых «летунов»! И вообще… у меня семеро братьев».
«Милорд»! Едрёные пассатижи! Как любит говаривать отважный дроу – гроза иномирянского терроризма, выбирая, какой проводок перерезать, за полторы минуты до предполагаемого взрыва. Эрин тешил себя надеждой, что коллеги, пожирая горячими взглядами ножки и попку эльфийской девы, не обратили внимания на её неосторожные слова. К нему и так лишь совсем недавно стали относиться как к «своему», а не как к залетной птице из Столицы, явившейся учить настоящих (в отличие от легендарных и прославленных) профессионалов и совать нос в чужие дела. Не хватало еще напомнить соратникам про рыцарство. Тогда точно от шуточек про золоченые шпоры до скончания веков не отделаешься. Ох уж эти романтические девы из приличных семей! Албанского не знают, гороховым супом брезгуют, «милордами» обзываются!
К счастью, по дороге в канцелярию тюремного изолятора, Эрин не только никого не встретил, но еще умудрился избежать столкновения с парочкой своих обожательниц-дриад, а когда выяснилось, что сегодня на смене коллега Леготар, то и вовсе воспрял духом. Без расспросов о стажерке, конечно, не обойтись, но сородич-эльф гораздо меньшее зло, чем остальные сотрудники внутренней тюрьмы.
Если бы Эрин не знал, где работает Леготар, то сроду бы не отгадал, что всегда элегантный эльф, не брезгующий даже мужским маникюром, во времена оные считался лучшим специальным агентом Секретной Службы. Как и Эринрандир, оставшись не у дел из-за крупного политического скандала, Леготар решил начать новую жизнь на новом месте. На почве схожести судеб они и нашли общий язык.
Пить бывший агент не пил, зато отлично играл в преферанс.
– Привет, Тар!
Тонкие губы платинового блондина в безупречно сидящей форме расцвели самой обаятельной в мире улыбкой.
– День добрый! Про Нолвэндэ Анарилотиони спрашивать не буду – тебя уже и так достали, – молвил проницательный коллега. – А под вызовами на допрос обитателей камеры номер 6 тебе осталось только подписаться.
Иногда Леготаровы понты Эрина раздражали, но чаще все-таки радовали, как например, сейчас.
– Ты прямо без рентгена всех насквозь видишь, – восхитился следователь. – Спасибо!
Бывший спецагент снисходительно хмыкнул.
– Но сегодня ты все равно ни с кем поговорить не сможешь.
– Почему?
Леготар придал своему лицу выражение крайней задумчивости, будто считывал информацию прямиком из ноосферы.
– Потому что через полчаса начнется ПДПС.
– Едрёные пассатижи! – взвыл Эрин, от избытка чувств звонко хлопнув себя ладонью по лбу. – Забыл совсем! Это не ДПД, а засада какая то!
– Иногда я просто диву даюсь, как ты сумел нажить себе репутацию проницательного сыщика, – вздохнул Леготар. – У тебя в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Перворожденный называется.
И так как за бывшим, почти легендарным спецагентом водилась слава существа никогда и ничего не забывающего и держащего руку на пульсе всех событий, Эринрандиру возразить было совершенно нечего.
В это время в кабинет к Тару заглянул хоббит-курьер:
– Срочно в актовый зал на ПДПС! – крикнул он.
Загадочная и грозная аббревиатура расшифровывалась просто – постоянно действующее производственное собрание. В приватной обстановке Эрин обзывал его иначе – ДПД. Гораздо менее цензурно, если переводить дословно. ДПД – до п… дверца. И сказать по правде, рядовые и не очень энчечекисты полностью разделяли мнение опального сыщика.
Ибо мероприятие было тупое и полностью бесполезное, не имеющее никакого отношения к реальности, и никак не влияющее на раскрываемость преступлений.
– Приходи завтра с утра. Все нужные документы будут готовы, – заверил Эрина Леготар. – Может быть, кого-нибудь подержать ночку в карцере? Для укрепления памяти, скажем?
Следователь ненадолго призадумался, сверяясь со списком.
– Ну, разве что… м-м-м-м… Лёнчика.
Маг-рецидивист по кличке Лён отличался особым цинизмом и дерзостью. Именно его Эрин считал зачинщиком магизнасилования Горбатого.
– Нивапрос! – хмыкнул Тар. – Сделаем в лучшем виде. А ты беги на свое ДПД, опоздаешь.
И снова оказался прав. Вот, что значит старая школа!
В самый разгар написания моего отчета о сравнительном анализе застежек для лифчиков шеф, чертыхаясь, умчался на совещание, на прощание наказав мне дописывать и отправляться домой.
– Компьютер выключишь, свет погасишь, дверь захлопнешь, – следователь озабоченно поглядел на часы. – Эта бодяга теперь надолго, так что сегодня мы уже вряд ли увидимся. А посему – до свидания, леди Нол.
И убежал.
А я докропала отчет, распечатала в трех экземплярах на стареньком чихающем принтере и положила на стол к начальнику. В полном соответствие с инструкцией, выключила машину, погасила свет и тщательно проверила, как закрылась дверь. Подхватила свои вещи и отправилась домой, в пока еще неведомую мне Ново-Форменовку. Правда, по дороге я все-таки умудрилась оформить себе пропуск и даже получить табельный «Куталион». Все-таки удивительно предупредительные товарищи здесь служат! Встреченный мной в коридоре вежливый дроу даже такси мне вызвал и сумку помог дотащить! Хм… И почему папочка так не любит наших красноглазых сородичей? Тоже ведь эльфы, если разобраться! Впрочем, вежливый дроу как-то слишком быстро распрощался, услыхав мое полное имя. И даже телефончик не попросил. Ну и невелика потеря! По сравнению с моим синеоким шефом (чисто теоретически!) темный эльф явно проигрывал. И только служебных романов мне сейчас и не хватает.
– Эрин! – истерические интонации в голове товарища Ытхана означали не более, чем общее недовольство устройством мироздания, и персонально к опальному эльфу никакого отношения не имели. – Ты опять без формы!
– Почему? – удивился тот, демонстрируя свой китель.
– А джинсы?!
Бедному орку понадобилось два года, чтобы заставить Эринрандира поверх бессменного черного свитера одевать хотя бы форменный пиджак с нашивками. Потертые мятые джинсы пока держали стойкую оборону на эльфийских чреслах и сдавать позиции не собирались.
– Я исправлюсь, – устало пообещал Эрин. – Честное слово!
– Гляди у меня! – пригрозило пудовым кулаком начальство.
На самом деле для Ытхана Нахыровича это была такая развеселая игра под названием «Достань эльфа», и Эрин принимал в ней пассивное участие. До его появления официально жертвой считался Шрак. Видимо поэтому, в знак искренней признательности, гоблин занял для Эринрандира местечко подальше от трибуны и натянутого над ней огромного, выцветшего за несколько лет транспаранта «То, что вы еще не сидите – это не ваша заслуга, это – наша недоработка!».
– У тебя что-нибудь есть? – заговорщически спросил Шрак и сделал круглые глаза.
– Есть! – шепнул в ответ эльф.
– И у меня!
«Черная чайка» предназначалась исключительно для подобных случаев, когда надо запить какой-нибудь гоблинский эликсир, позволяющий на какое-то время отключиться, оставаясь в сознании. Отхлебнув из заветной фляжки и поделившись с Шраком, Эрин откинулся на спинку стула, сложил руки на груди так чтобы видеть фосфоресцирующий циферблат часов на запястье. Со стороны казалось, будто эльф с гоблином сосредоточенно внимают докладчикам. На деле, они вообще ничего не слышали: пятилистный собачий глаз и воробьиная трава быстро набирали силу.
ДПД закончилось немного раньше, чем рассчитывал Эринрандир. Занемевшего и озябшего, его растолкал Дзир.
– Ну, вы даете, милостивые государи! – восхищенно проворчал он. – Вы бы еще храпеть на весь зал начали.
– А? Чо? – задергался гоблин.
– Нельзя так пугать начальство, парни, – ухмыльнулся дроу. – Ытхана от вашей стойкости инсульт хватит.
Оказалось, что во время совещания Эрин умудрился вставить в доклад парочку довольно умных комментариев и связно ответить на встречный вопрос докладчика. И все это при полном отсутствии сознания.
– Силен! – простодушно восхитился Шрак. – Всегда у тебя все под контролем!
Опровергать заявление эльф не стал, хотя сам неимоверно удивился произошедшему. Склонности к сомнамбулизму он за собой раньше не замечал.
– Кстати! – оживился вдруг гоблин. – Предлагаю срочно обмыть появление эльфиечки.
– Давай отложим до зарплаты, – взмолился Эрин, видя, как разгораются глаза у дроу.
Никакие траты, кроме как на сигареты и столовские обеды, в его планы не входили.
– Ждать еще сколько. У меня все есть.
– Опять водка? – уныло спросил эльф.
– Обижаешь, ап-Телемнар! – Шрак сгреб коллег в охапку. – Самогон. Домашний. Фирменный.
Восхищенный стон Дзира явился самым ожидаемым ответом. Гоблинский самогон, настоянный на десятке целебных трав, не имел аналогов ни в одном из известных сопредельных миров. На следующее утро всех троих ждало ужасающее похмелье, но, честное пресветлое слово, оно того стоило.
Воодушевленная предложением троица резво переместилась в кабинет Шрака, для совершения обещанного священнодействия. Пили по-благородному из посеребренных рюмашек классическим энчечекистским способом: под мануфактурку. То бишь, занюхивая выпитое собственным рукавом. И если бы дегустаторов посреди веселья не застукал Ытхан Нахырович, то все могло закончиться вполне мирно. Однако принесенная орком подарочная «Черная крепость» только усугубила положение дел. Конкретно так усугубила.
Есть железное правило: пьешь в компании с начальством – помалкивай в тряпочку. А не можешь держать язык за зубами – напивайся сам и спаивай соратников до того состояния, когда скользкие политические беседы сами собой сводятся к разговорам о женщинах. Наученный горьким и болезненным опытом Эрин следовал этому правилу неукоснительно. Очень скоро Ытхан поведал о собственных подвигах на любовном фронте. Потом слово перешло к Дзиру. Через двадцать минут собутыльники знали во всех подробностях о сексуальных пристрастиях и интимной прическе молоденькой дриады из отдела кадров. Этой… ну как её… Пуан… Пуансетики?… Пуанцетии… кажется так. Строгий вердикт дроу гласил: хороша, но без изюминки, вернее, без червоточинки, слишком правильная. Ну, где это видано – современная дриада, а трахается только в миссионерской позе? Непорядок!
Шрак считался самым стойким в плане «походов налево». Одна жена и одна постоянная любовница его вполне устраивали. От него коллеги дождались только сетования на меркантильность обеих женщин, будто задавшихся целью опустошать гоблинские карманы, которые вовсе не бездонны.
– Ну, теперь и у Эрина будет, кому юбчонку задрать, – радостно провозгласил гоблин. – За новенькую!
– Я ему задеру юбчонку, – огрызнулся Ытхан Нахырович. – Нолвэндэ – дочь моего боевого товарища. Я специально приставил её к Эрину.
Он ласково, но крепко приобнял эльфа, недвусмысленно сдавив ему шею.
– Эрин у нас парень порядочный, ему, в отличие о вас, разгильдяи, я могу доверить малышку. Но гляди, если что будет не так, – грозно сдвинув брови, прошипел орк. – На одну ногу наступлю, за другую дерну, а все, что останется, по стене размажу.
– Ытхан, за кого ты меня принимаешь?
Эрин даже обиделся слегка.
– Смотри… только, если что-то серьезное надумаешь… только тогда… и то… сначала к Таурендилу поедешь знакомиться… а уже тогда…
– Я бы не стал связываться, – философски заметил дроу. – Грифоны, братья, мамаша с папашей. Не советую.
– У-гу, – икнул Эрин. – Давайте на посошок и по домам!
На посошок допили его же «Черную чайку» и остатки дешевого виски-ши из неприкосновенного запаса Шрака. И когда алкоголь кончился, решили разойтись.
Воспоминаний о том, каким образом Эрин дополз до своей двери, у него не осталось абсолютно, но ключом в замочную скважину он попал сразу. Нет глаза зорче эльфийского!
Ново-Форменовка (о, я представляю, как будет рыдать от смеха мамочка, когда услышит это название!) действительно была прелестным районом, утопающим в зелени. А еще она оказалась пешеходной зоной, так что на поиски Арсенальной, 12, я отправилась на своих двоих, вооружившись картой и встроенным в телефон компасом. Полностью погруженная в разработку оптимального маршрута (насчет полутора часов пешком отсюда и до работы дядя Ытхан откровенно загнул), по сторонам я не глазела. Будет еще время насмотреться.
Искомая улица обнаружилась довольно быстро, а дом 12 оказался симпатичным одноэтажным строением на две квартиры, с прелестной живой изгородью и деревцами под окнами. Соседские окна, кстати, были темны. А вот любопытно, что за соседи мне достались?
Сгрузив сумки прямо на пол, я оглядела свое новое жилище. Прихожая, коридор, кухня. За той дверью, наверное, ванная и туалет. Две смежные комнаты – гостиная и спальня. Казенная мебель с инвентарными номерами. А что, вполне мило. Не хоромы, конечно, но ничего так квартирка. Главное, чтоб телефон работал, и горячая вода была, а остальное приложится!
Следующие пару-тройку часов я посвятила самозабвенному обживанию моих чертогов. Развесила одежду в шкафу, расставила чашки на кухне, написала и отправила письмо родителям… С наслаждением сходила в душ. Замотав голову полотенцем и облачившись в любимый короткий халатик традиционных черно-красных тонов, я сварила себе кофе, достала купленные по дороге сигареты, щелкнула папиной именной зажигалкой (папочка – единственный из семьи, кто знает о моей пагубной привычке… мать бы убила!) и сделала заказ на кожаный лифчик искомой конструкции аж в пяти известных мастерских. Где-нибудь «рыбка» да клюнет. Если похожая модель хоть раз продавалась (а она продавалась!), как минимум одна из дорогих модисток примет заказ. И я буду знать, где же все-таки пошито это чудо. И кому продано. Брату я, конечно, тоже написала – вдруг вспомнит что-нибудь существенное о белье своей подружки? Чем Враг не шутит, может, это он ей такое оплатил! Но на положительный ответ надежды было мало. Братья женским бельем интересуются только с чисто практической точки зрения, то есть, какое быстрей и удобней снимать. Знаменитый семейный темперамент, что же поделать!
Поставив диск с подборкой боевых нолдорских маршей Сводного Хора им. Макалаурэ, я окинула квартиру орлиным взором и обнаружила все еще торчащую посреди комнаты уже пустую сумку. Непорядок. Поискала, куда бы ее засунуть и решила запихнуть под диван.
Сумка упрямо не запихивалась. Елозя голыми коленками по полу, я проклинала злосчастную «мечту оккупанта» и упорно продолжала. Наконец, проклятое чудо галантереи сдалось и протолкнулось. Ура! Победно вильнув задом, я попятилась из-под дивана и…
– О-о-о… – прозвучало сзади.
Я молниеносно развернулась на четвереньках и натолкнулась взглядом на тяжелые черные ботинки военного образца.