Глава 2 Марксистские грабли
Почему я верил
Я – коммунист. Но не марксист. И никому не советую учению Маркса следовать, поскольку это не наука, а выводы Маркса не истина. С точки зрения науки это бред.
Читатели вправе спросить: и давно это с тобой? Отвечаю, что относительно недавно.
Я никогда не был членом КПСС, но был марксистом, пожалуй, до середины 90-х. Уже весь маразм марксизма был в предельной красоте, а я все еще полагал, что это только американские происки. Поэтому я буду рассуждать о популярности марксизма и о том, почему я был марксистом, на основании собственных впечатлений.
Это учение прекрасно подходит интеллигенту – человеку, узнающему о жизни не из жизни, а из книг. Все атрибуты предстать перед интеллигентом в качестве науки: марксизм имеет толстые фолианты, запутанные фразы, заумные предметы обсуждения, непроверяемые числа и ссылки. Очень мудреная наука, не для слабого ума! И как же это было круто – быть материалистом и стать таким же умным философом, как «великий философ Маркс»! И утверждать, к примеру, что все материально, а если нет материи, то ничего нет.
Таким Маркс и предстал передо мною в институте, когда о жизни я узнавал из книг, а оказался, как все, разве что сдавал марксистско-ленинскую философию и научный коммунизм на пятерки. Это только потом задумался, что если в обществе нет такого свойства, как честность – способность говорить правду и делать то, что обещал, – то разве честности вообще нет? В этом обществе просто нет проявлений честности, поскольку она нейтрализована подлостью, но сама честность никуда не девается. И честность, как свойство общества, существует даже в случае, если самого общества (материи) нет. Дискуссии с марксистами показали, что Марксова заумь так въедается в мозги, что, скажем, оппоненты не осознают, что означает понятие «объективный», и уверены, что и это понятие неразрывно связано с материей: раз нет природы, значит, нет ее объективных законов.
Ну ладно, не будем о философии.
Но ведь я потом узнавал жизнь на практике: я почти тридцать лет не просто жил, но и работал с рабочим классом. Почему же я не увидел бредовость марксизма?
Думаю, тут как минимум три причины.
Во-первых, марксизм, включая его философию, на практике никому не был нужен ни в наше время, ни раньше.
Есть анекдот. В салун врывается ковбой, стреляет в стены, в потолок, выпрыгивает в окно, вскакивает на лошадь и исчезает. Ошарашенные посетители спрашивают невозмутимого бармена.
– А что это было?
– Неуловимый Джо, – поясняет бармен.
– И что – его действительно не могут поймать?
– Да, – подтверждает бармен.
– А почему?
– А он никому не нужен.
Так и с марксизмом – это великое учение потому, что никому не требуется. Если бы оно требовалось и его пробовали использовать в жизни, то маразм марксизма проявился бы сразу. А так – кому было интересно изучать убогость творений Маркса, кроме любителей изучения убогости, которым затыкали рты? И затыкали вот в чем.
Давайте отвлечемся немного на это и на историю, но предварительно уясним, что главный закон, как бы природы, который открыл и как бы доказал Маркс, это закон того, что производственные отношения, которые обеспечивает строй (рабовладельческий, феодальный, капиталистический), тормозят развитие производительных сил – тормозят рост числа заводов и фабрик, рост числа изобретений, тормозят стремление работников промышленности хорошо работать. Поэтому при достаточном развитии производительных сил происходит революционная смена строя (формаций): восстания рабов вызывают переход к феодальному строю, восстания буржуазии – к капиталистическому, восстания пролетариата – к коммунизму.
И Маркс этот закон, повторю, как бы доказал. По крайней мере, так нас учили на занятиях по научному коммунизму. Давайте рассмотрим пару из этих доказательств в свете появившихся данных.
История без марксизма
При подробном рассмотрении «классовых битв», по Марксу, выводы Маркса о революционной смене всех формаций из-за сдерживания роста производительных сил и под воздействием эксплуатируемого класса как-то не вяжутся с действительностью. Возьмем, к примеру, смену рабовладельческого строя феодальным из-за восстания рабов.
Да, история Римской империи действительно свидетельствует о нескольких восстаниях рабов, произошедших во II–I вв. до н. э. на территории Италии и Сицилии. Самым большим восстанием было восстание Спартака (73–71 гг. до н. э.). Однако по свидетельству римских историков Аппиана и Саллюстия, в восстании Спартака участвовали не только рабы, но и свободные пролетарии, которых в «армии рабов» было много. Кроме того, прослышав об успехах Спартака, против власти Рима подняли мятеж города римских союзников в Италии, что значительно усилило размах восстания, т. е. рабы по сути явились ядром назревавшего и без них мятежа.
Восстание Спартака составляло лишь небольшой эпизод в гражданских войнах 80-х-70-х гг. до н. э., длившихся два десятилетия (когда лидерами противоборствующих сторон являлись Марий, Сулла, Серторий, Помпей). Но уже во время последующих гражданских войн – 49–30 гг. до н. э. (Цезарь, Кассий, Брут, Август, Помпей, Антоний), 68–69 гг. (Гальба, Вителлий, Веспасиан), 193–197 гг. (Альбин, Нигер, Север), 235–285 гг. («век 30 тиранов») – совсем неизвестно о каких-либо самостоятельных массовых движениях рабов. А ведь рабство, по Марксу, все еще составляло как бы основу «производственных отношений», тем не менее, рабы проявили себя в восстаниях только в период 135-71 гг. до н. э., да и то, как было сказано, часто как сторона ведущихся и без них гражданских войн или восстаний покоренных римлянами народов.
А когда же был учрежден феодальный строй в Римской империи? Официально в правление императора Диоклетиана (284–305 гг.), который всем без исключения крестьянам – как арендаторам земли (колонам), так и собственникам земли – запретил покидать свое место жительства. То есть официально феодализм возник спустя 350 лет после последнего крупного восстания рабов, когда об этом восстании в среде рабов уже и легенд не сохранилось. Но это официально.
А фактически рабство упразднялось самими рабовладельцами-эксплуататорами за пару столетий до учреждения феодализма. Причина была в отсутствии успешных войн, ведущихся Римской империей, уменьшении притока пленных, возникшей вследствие этого дороговизне рабов и, соответственно, неэкономичности их использования. Аналогией можно привести отказ русского крестьянства от использования в хозяйстве крупных лошадей; овса и затрат по уходу крупные лошади требовали много, а доход от них был такой же, как от мелкой, экономичной лошадки. Так и для рабовладельце в-эксплуататоров экономичнее был относительно свободный арендатор земли (колон), о содержании которого и о надзоре за которым у эксплуататора не болела голова. Рабы оставались только у очень богатых римлян и то в качестве прислуги, а землю обрабатывали колоны.
Но колоны были формально свободны, их зависимость от землевладельцев имела совсем иной характер зависимости – такой, как, скажем, зависимость крестьян во Франции накануне Французской революции. В любом случае колоны были уже не рабами, а свободными гражданами, на них не распространялись римские законы о рабах. И это, повторю, за пару столетий до официальной «смены формаций» и спустя столетия после периода восстаний рабов.
Так разве это доказывает, что увеличение производительных сил ведет к смене производственных отношений? Наоборот: падение производительных сил римской армии по добыче рабов привело к смене этих отношений, да еще по инициативе «класса эксплуататоров».
В «Манифесте коммунистической партии» Маркс объясняет непонятливым: «Все отношения собственности были подвержены постоянной исторической смене, постоянным историческим изменениям. Например, французская революция отменила феодальную собственность, заменив ее собственностью буржуазной. Отличительной чертой коммунизма является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной собственности».
В главном пропагандистском документе марксизма Маркс свои выводы о революционной смене феодализма капитализмом обосновывает самым «забойным» доказательством – французской революцией, Которая, по Марксу, произошла потому, что аристократия, имея в феодальной зависимости крестьян, не давала рабочей силы владеющей средствами производства буржуазии и этим тормозила развитие производительных сил Франции. Очень убедительно. Но после перестройки в СССР я прочел появившуюся в научных журналах давнишнюю критику Маркса, из которой узнал, что во Франции буржуазия – это название горожан, а горожане в то время практически не владели средствами производства. Средствами производства владела феодальная аристократия Франции, имевшая по этой причине в виде крепостных крестьян достаток рабочих, чтобы развивать производительные силы Франции. И кстати, если до революции по уровню развития производительных сил Франция опережала германские княжества, то после революции отстала от них по этому показателю навсегда.
Маркс безжалостно подтасовывал доказательства!
Это пиар!
Но вернемся к тому, почему я верил в марксизм.
Человек сам не будет делать выводы по фактам в вопросах, которые ему не нужны и неинтересны. В таких случаях обычный человек просто запоминает чужой вывод по этому вопросу, особенно если никогда не слышал критики этого вывода. Вот и я оплошал и верил, что марксизм велик, даже не пытаясь оценить факты, которые должны следовать из этого учения, потому что советские марксистско-ленинские философы (других не было) хором пели осанну марксизму.
И наконец, нельзя же сбросить оголтелый, как сейчас говорят, пиар Маркса. Весь мир орал, что Маркс велик. Ну как тут не поверить? И кстати, мир орет до сих пор не только устами оставшихся марксистов, но лицами, составляющими главную силу в мировых СМИ.
Скажем, в журнале «Эхо планеты» за декабрь 1994 г. была помещена статья «Сто великих евреев», переданная из Тель-Авива Л. Жудро. Он начинает её так: «Никто не будет отрицать, что представители еврейской нации вносили и вносят огромный вклад в развитие человеческой цивилизации…». В подтверждение огромного вклада журнал дает список «еврейской сотни» – самых выдающихся евреев мира, внесших наиболее ощутимый вклад. Вот первая десятка:
«1. Моисей, пророк, выведший евреев из Египта
2. Иисус Христос, основоположник христианства
3. Альберт Эйнштейн, создатель теории относительности
4. Зигмунд Фрейд, психоаналитик
5. Праотец Авраам, родоначальник евреев
6. Апостол Павел, последователь Христа
7. Карл Маркс, создатель теории научного коммунизма
8. Теодор Герцль, основоположник сионизма
9. Пресвятая дева Мария, мать Иисуса Христа
10. Барух (Бенедикт) Спиноза, философ»
Вообще-то у меня против нахождения Маркса в списке лиц (даже таком убогом), внесших вклад в развитие цивилизации, возражений нет, но заметьте, что на тот момент коммунизм был уже втоптан в грязь, причем самими марксистами, а Маркс помещен не только впереди девы Марии, но и впереди самого отца сионизма Герцля. Вот ведь как!
Но определяющий пиар Марксу сделали все же русские марксисты, приняв на себя власть в России в октябре 1917 г. Без них о марксизме – этом околонаучном курьезе – уже давно забыли бы даже в Израиле.
Такая ситуация с верой в Маркса для меня обидна, поскольку марксизм явил свой маразм, как только его попробовали применить (о чем позже), и я мог бы бы заметить этот маразм раньше. Даже с учетом названных выше обстоятельств.
Однако сначала я хотел бы поговорить о том, почему я не возражаю и считаю, что Маркс внес большой вклад в развитие нашей цивилизации.
Трудности революционной практики
В свое время я много писал об убожестве «научного» учения К. Маркса, но наслушавшись в ответ от твердолобых адептов Марксовой секты не рассуждений по существу, а посылов «изучать Маркса», решил больше не тратить на дискуссии время. Ведь марксизм и без моей помощи помер, а оставшиеся адепты для реальной борьбы за коммунизм бесполезны. Всю свою жизнь они руководствовались девизом «Мы не сеем, не пашем, не строим – мы гордимся общественным строем», а когда строй пал, им осталось гордиться теорией, как бы лежавшей в основании того общественного строя, который пал.
Но среди комментаторов моих работ возникла мысль о том, что я улучшаю теорию Маркса: Маркс изобрел самолет без двигателя, а я изобрел двигатель к нему. То есть возникло предложение то ли меня облагородить Марксом, то ли Маркса – мною. Это ни в какие ворота не лезет, «это две большие разницы»: ни я Марксу не нужен, ни он мне.
Итак, немного повторюсь и начну с заслуг Маркса. Его величайшая заслуга перед человечеством в том, что его учение послужило эффективным основанием для начала борьбы за справедливость во всем мире, а это не шутки.
Сначала о том, что значит «послужить основанием».
Всю историю человечества люди с совестью в той или иной мере возмущались несправедливостью устройства общества. Действительно, имея совесть, трудно было принять и согласиться с положением, когда сотни, а порой и тысячи человек живут впроголодь, в тяжелейшем труде ради того, чтобы обеспечить бездельнику поездку в Париж или веселую ночь за карточным столом. Люди с совестью хотели переустроить мир, и планы у них имелись, но не было того, что дает безусловную уверенность в действиях, – сознания правоты своего дела. Поскольку их оппоненты ссылались на законы, на обычаи, на традиционность такого мироустройства, в конце концов – на бога. Логически в полезности справедливых идей невозможно было убедить даже сочувствующих, а тем более толпу, поскольку для того времени справедливые проекты устройства государства были для людей новыми, а новое людей всегда пугает. Прекрасный знаток людей и их интересов Никколо Макиавелли еще в 1512 г. эту проблему сформулировал так:
«При этом надо иметь в виду, что нет дела более трудного по замыслу, более сомнительного по успеху, более опасного при осуществлении, чем вводить новые учреждения. Ведь при этом врагами преобразователя будут все, кому выгоден прежний порядок, и он найдет лишь прохладных защитников во всех, кому могло бы стать хорошо при новом строе. Вялость эта происходит частью от страха перед врагами, имеющими на своей стороне закон, частью же от свойственного людям неверия, так как они не верят в новое дело, пока не увидят, что образовался уже прочный опыт. Отсюда получается, что каждый раз, когда противникам нового строя представляется случай выступить, они делают это со все страстностью вражеской партии, а другие защищаются слабо, так что князю с ними становится опасно».
Как вы поняли, Макиавелли остерегал от новых дел даже не революционеров, а царей – тех, за кем уже была (причем единоличная) власть. А каково же было выступать против князей мира сего революционерам? Как им было нести людям новое государственное устройство, как призывать их на свержение старой власти без уверенности в своей правоте, а только лишь с желанием «сделать как лучше»? Всевозможные трактаты и проекты, воодушевлявшие отдельных людей, на остальную толпу либо не производили впечатления, либо считались ею возмутительными, глупыми и вредными. За революционерами массы не шли, какими бы соблазнительными ни были их проекты и сколько бы сил ни тратили они на доказательство своей правоты, поскольку права менять государственное устройство, люди за ними не видели.
В истории России был такой случай. Когда в середине XIX в. возникла партия революционеров-народовольцев, она стала «ходить в народ», пытаясь поднять крестьян на бунт против существующей власти. Крестьяне агитаторов слушали доброжелательно, пока речь шла о местной власти, о губернаторе – эти чиновники назначались и смещались царем, поэтому в их смещении как таковом не было ничего нового. Но как только агитатор заговаривал о свержении царя, агитатора тут же вязали и сдавали властям.
И вот один народоволец догадался написать фальшивую прокламацию (якобы от царя) с призывом к крестьянам освободить его (царя) от пленивших его аристократов. Немедленно в районе распространения этой прокламации вспыхнул такой бунт, что его с трудом удалось локализовать и подавить. Почему? В понимании народа, у царя было право менять государственное устройство. А вот у революционеров народ такого права не видел, какие бы золотые горы они народу ни обещали.
Научное основание
И вот пришел Маркс и резко изменил ситуацию в пользу революционеров. Маркс и его адепты объявили о создании некой «научной», т. е. истинной, теории о том, что изменение государственного устройства и, следовательно, власти происходит вне воли людей, а как бы сами собой и так неотвратимо, что можно ускорить либо задержать, но невозможно предотвратить. И что это объективный закон природы – закон общественного развития.
Что в теории Маркса было самым главным для революционеров?
Идет прогресс в развитии техники и технологии: сначала люди ковыряли землю палкой, потом мотыгой, потом земля вспахивалась плугом, который тащили лошади или волы, затем плуг стал тащить трактор. И вот в зависимости от этого прогресса меняются отношения между владельцами средств производства (в данном примере – земли) и теми, кто на этих средствах работает. Когда землю обрабатывали мотыгой, рабочих держали в рабстве, забирая у них все; когда стали пахать на лошадях, рабочих держали в крепостной зависимости, отбирая у них часть заработанного; когда техника еще усовершенствовалась, рабочих освободили из крепостной зависимости, но стали отбирать у них прибавочную стоимость; а когда техника совсем разовьется, то рабочие (подчеркну: рабочие, пролетариат – те, кто не имеют в собственности средств производства) свергнут угнетателей. После этого все средства производства будут общими, паразитов, эксплуатирующих рабочих, не будет и возникнет общество, в котором люди будут братьями, а название этому обществу – коммунизм.
Подчеркну: по Марксу, меняют производственные отношения те классы, которым они становятся невыгодны, меняют революционным путем – путем насильственного свержения власти, охраняющей старые отношения.
Еще один хорошо известный нюанс марксизма: победить коммунизм должен сразу во всех странах, достигших наибольшего прогресса в развитии производительных сил, на то время – в Англии, Германии, Франции, в США. В формальной логике этому условию не откажешь: в одной стране коммунисты победить не могут, поскольку враждебное окружение других стран их уничтожит или сомнет.
Есть еще условие, о котором известно очень мало и которого сегодня марксисты стесняются. Маркс разделил людей на передовые народы и недочеловеков, как впоследствии это сделал Гитлер; к недочеловекам отнес славян (за исключением поляков) и китайцев. По Марксу, эти народы в силу своих (надо думать, генетических) качеств являются природными реакционерами и контрреволюционерами, посему эти народы не имеют право на существование. Логики в этом нет, и ничем, кроме врожденного расизма, это требование Маркса не объяснишь.
И наконец, Маркс оформил свою теорию с истинно немецкой тщательностью в пухлые, многословные тома, написанные наукообразным жаргоном. Только взглянешь на эти тома – и сразу видно, что это что-то очень-очень умное – истинно научное.
Для революционеров была важна мысль, что как бы капиталист ни цеплялся за власть, а коммунизм все равно придет, никуда не денется. А все, кто мешают его приходу, – это враги, пытающиеся ради своей выгоды затормозить не что попало, а саму историю. Соответственно революционеры вправе к этим врагам применять любые средства, поскольку сами они приближают счастье всего человечества. Революционеры получили у Маркса сознание своей правоты. Каждый, кто не разделял их мнение, был не просто врагом трудящихся, а еще и малообразованным тупицей, неспособным понять величие истинно научных идей, изложенных Марксом.
Таким образом, Маркс поменял власть и революционеров ролями: если раньше власть смотрела на революционеров как на презренных бунтовщиков против существующей власти, то теперь революционеры смотрели на власть как на презренных бунтовщиков против прогресса истории и человечества. И раньше, и сегодня имеется масса революционеров разного толка, но только марксисты имеют столь мощную «научную» базу, в которую свято верят, даже не вдумываясь и не читая Маркса.
Современник и очевидец коммунистов, победивших в России, английский писатель Герберт Уэллс так описал ситуацию: «Но Маркс для марксистов – лишь знамя и символ веры, и мы сейчас имеем дело не с Марксом, а с марксистами. Мало кто из них прочитал весь “Капитал”. Марксисты – такие же люди, как и все, и должен признаться, что по своей натуре и жизненному опыту я расположен питать к ним самую теплую симпатию. Они считают Маркса своим пророком, потому что знают, что Маркс писал о классовой войне, непримиримой войне эксплуатируемых против эксплуататоров, что он предсказал торжество эксплуатируемых, всемирную диктатуру вождей освобожденных рабочих (диктатуру пролетариата) и венчающий ее коммунистический золотой век. Во всем мире это учение и пророчество с исключительной силой захватывает молодых людей, в особенности энергичных и впечатлительных, которые не смогли получить достаточного образования, не имеют средств и обречены нашей экономической системой на безнадежное наемное рабство. Они испытывают на себе социальную несправедливость, тупое бездушие и безмерную грубость нашего строя, они сознают, что их унижают и приносят в жертву, и поэтому стремятся разрушить этот строй и освободиться от его тисков. Не нужно никакой подрывной пропаганды, чтобы взбунтовать их; пороки общественного строя, который лишает их образования и превращает в рабов, сами порождают коммунистическое движение всюду, где растут заводы и фабрики».
Ладно, о пользе Маркса достаточно, теперь о его теории.
Немного о науке
Я часто наталкиваюсь на обиду марксистов: почему люди не поступают так, как их обязал поступать Маркс своими законами? Почему пролетариат СССР не поднимается на пролетарскую р-р-революцию? Почему капиталисты, вместо того чтобы увеличить производительные силы, отбросили их в докапиталистическую эпоху? Подспудно звучит, что и пролетариат у нас не правильный, превратившийся в мелкую буржуазию на своих дачных 6 сотках, и капиталисты неправильные, а правильные только объективные законы, придуманные Марксом.
Мои наблюдения показывают, что ученые марксисты не представляют себе понятие «объективный закон» и полагают, что фиаско марксизма определено тем, что во главе СССР стояли немарксисты. Но понятие «объективный закон» означает, что если «законы» Маркса имеют хоть какое-то отношение к истине, то могло не быть ни Маркса, ни марксистов, а в СССР обязан был быть коммунизм, правда, после того как коммунизм наступил бы в Англии, Германии, США. Как могло не быть Архимеда, но тело, погруженное в жидкость, все равно теряло бы в весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость.
У любой общественной теории есть тысячи особенностей, о которых можно спорить, но среди этих особенностей есть принципиальные моменты, без истинности которых изучение остальных особенностей теории становиться бессмысленным.
Как-то одна писательница упросила Б. Шоу прочитать ее роман, Шоу его вернул с отрицательной рецензией. Однако писательница упрекнула Шоу в том, что он роман не читал, так как она в середине романа склеила несколько страниц, и они оказались нерасклеенными. На что Шоу ей ответил, что для того чтобы убедиться, что яйцо тухлое, его не требуется есть все целиком.
Я долго верил в истинность марксизма по указанным выше причинам, но потом «понюхал» принципиальный момент теории и понял, что эта теория неверна. И я оставался бы на этой мягкой точке зрения – «не верна», если бы марксисты в дискуссиях раз за разом не заставляли меня это Марксово яйцо пробовать и пробовать со всех концов, что в конечном итоге и привело меня к выводу, что марксизм – это не научная, и не теория – это околонаучный бред. И те, кто называет марксизм религией, имеют на то все основания.
Предупрежу критиков: я даю определения ряду понятий, но даю их не для того, чтобы их занесли в Википедию, а для того, чтобы раскрыть тему. Нравятся вам определения Википедии – ищите того, кто раскрывает эту тему с помощью определений Википедии.
Наука – это собрание сведений, которые считают истинами те, кто рискует этими сведениями пользоваться. Ученые – это те, кто пополняет и исправляет это собрание. Инструмент науки, инструмент поиска истин – разум.
Теория для виртуального стада
Так вот Маркс исследовал в своем уме не общество реальных людей, а абстрактное общество абстрактных биороботов, полностью подчиняющихся внешним обстоятельствам.
Особенностью теории Маркса является то, что она годится только для описания поведения общества неких абстрактных «материалистов» – для людей, в жизни признающих только материальное, для которых ценностью является только материальное, грубо говоря, то, что можно купить за деньги или обменять на такое же материальное. И эти материалисты в жизни поступают только так, чтобы этих материальных ценностей у них было больше. Но материалистов в чистом виде в реальной жизни не бывает (или их очень мало), материалисты в чистом виде – это скоты.
Человек, если он действительно человек, обязан руководствоваться в жизни идей, которая в материальном плане ему ничего не дает, человек обязан жить этой идеей и ради этой идеи. И большинство людей такими являются. А убеждения материалиста в том, что нет ценностей идеальных сущностей, а все ценности имеют только материальную сущность, превращают его в скота по своему отношению к своему человеческому предназначению. (Предназначение человека выходит за рамки этой темы и не рассматривается.)
Теперь об идеалистах. Идеалист – это необязательно человек, верящий в бога или еще что-то мифическое, что не имеет материальной основы. Идеалист, повторю, – это человек, который руководствуется в жизни идеями, которые в материальном плане ему ничего не дают.
Я дал определение материалистам и идеалистам, без которого невозможно исследовать общество людей, но можно взглянуть на них и более определенно. Кто такой идеалист? Это человек, понимающий, что в жизни нужно руководствоваться идеями человеческой морали. Кто-то из идеалистов считает, что это нужно делать потому, что иначе попадешь в ад; кто-то следует морали только потому, что он человек, а не скот, и осознает это. А материалист? Это существо, уверовавшее, что после смерти ничего нет, поэтому в этой жизни важны только материальные блага, которые нужно успеть нахапать, пока живой.
Мой отец, коммунист, не верящий в бога, подшучивавший надо мною за день до своей смерти на 95 году жизни (материалист, однако), проработал на заводе (с включением в стаж службы в армии и войны) 47 лет. В конце работы он был старшим мастером котельно-кузнечного цеха, но перед выходом на пенсию, чтобы получать максимальные 120 руб. пенсии, перешел работать слесарем и стал зарабатывать 250 руб. вместо своих 140–170. В день написания этих строк я разговорился с женой брата; вспомнили покойного отца, вспомнили то, что он провоевал всю войну и был четыре раза ранен, в том числе дважды тяжело. И она рассказала случай, о котором я не знал, поскольку в то время жил уже в Казахстане. «Когда я узнала, что папе не полагается военная надбавка, меня это возмутило. Как же так – все эти герои Ташкентского фронта оформили себе инвалидность за то, что в тылу шили шубы начальству, а отец без надбавки?! Я ему и говорю: “Папа, давайте я похлопочу у знакомых и мы оформим вам инвалидность”. Он на меня глянул и говорит: “Ты что – хочешь посадить меня не шею стране?”». Вот кто был мой отец – материалист или идеалист?
Безусловно, идеалистом может быть человек, охваченный идеей служения богу, но революционеры, готовые жизнь отдать за ту идею, которую они хотят внедрить в общество, – это тоже идеалисты, как бы они ни доказывали, что они материалисты. А верят они в бога или нет, это не главное. (Кстати, верующего в бога тоже трудно назвать настоящим идеалистом, поскольку его вера основана на вполне материальной основе – надежде на рай в загробной жизни.)
Да, в любой религии собственно вера в наличии божества – дело важное, поскольку божество поощряет и наказывает верующих в загробной жизни, но и для верующего вера в бога – это неглавное, поскольку не несет с собой затрат сил и ума верующего. Поверил верующий, что бог есть, и все. Главным же в любой вере является руководство в жизни идеями этой религии, выраженными в ее требованиях, к примеру, идеями того, что нельзя убивать, нельзя не то что посягать на ценности другого человека, а даже соблазняться ими, идеей быть справедливым.
Где-то я прочел, что выдающийся социальный мыслитель, фанатичный борец за Россию и монархию, обер-прокурор Синода К. Победоносцев не то что становился в церкви на колени, а шел в церковь на коленях. И подумал, что это следствие фанатичной веры Победоносцева в бога. Однако сейчас вспоминаю, что Победоносцев утверждал, что материалисты, под которыми он понимал людей без веры в бога, неспособны сохранить общество, неспособны сохранить государство, защищающее это общество. (Если вспомнить, как мы, материалисты, «сохранили» Советский Союз, то что тут возразишь?) И теперь сомневаюсь – действительно Победоносцев фанатично верил в бога или обязывал себя верить в бога и выполнять все ритуалы веры, но все это во имя главной своей идеи – спасения России? Победоносцев понимал, что здание общества покоится на фундаменте идеалов; «идеал» материалистов – «много-много барахла» – это не фундамент для общества людей.
А теоретические построения Маркса даны именно для таких людей – без каких-либо идеалов, действующих только в случае получения материальных выгод.
Если некий «ученый» возьмется изучить изменение свойств некой смеси без учета свойств компонентов смеси, то это не исследователь, это не ученый. А Маркс именно так и «изучал» человеческое общество – без учета свойств людей, механически разделенных им на классы.
Это преступление Маркса против истины, а с научной точки зрения это грубая ошибка, после которой дальше вникать в теорию Маркса – это терять время.
Бытие, не приходя в сознание
Кроме этого, по Марксовой теории, эти его абстрактные материалисты, составляющие общество, еще и глупее скотов.
Попробуйте образно представить себе действие главного закона Маркса.
Вот члены обоих Марксовых классов – и наделенного властью класса, и угнетаемого этой властью класса – довольны своими доходами и положением. Но вот в экономике внедрено изобретение или новшество, от которого производительные силы получили толчок повышения производительности, от которого производство материальных благ в обществе должно увеличиться или увеличилось. Казалось бы, все должны радоваться и смеяться, но…
Но по Марксу члены обоих классов обязаны стать недовольными: власть недовольна тем, что материальных благ становится все больше, а члены угнетаемого класса становятся недовольны своим материальным положением и тем, что им не дают сделать общество материально богаче, в связи с чем идут на смертельный риск свержения власти.
Ну при чем здесь развитие производительных сил (количество промышленных предприятий, объем внедренных новшеств и квалификация работников) и недовольство людей своим материальным положением? Тем более что эти производительные силы и развивают те люди, которые как бы от этого становятся недовольными. Ну почему власть, какая бы она ни была, должна тормозить производство материальных благ в государстве? Ответ один: потому что и производительные силы, и власть, по Марксу, тупые.
В связи с чем это люди пойдут на смерть в революционных конфликтах, только из-за недовольства ростом производства товаров в обществе и своими малыми доходами вследствие этого? Разве от их смерти в революционных войнах или посадки в тюрьму их доходы улучшатся?
Так о ком же теория Маркса речь ведет – о реальных людях или каких-то виртуальных биороботах, существующих только в мозгах марксистов?
Нет, люди обладают умом. И в какие бы обстоятельства они ни попадали, действия людей будут определяться не внешними обстоятельствами, а решениями их ума. И такое обстоятельство, как развитие производительных сил, не является исключением, – оно может определять поступки только, повторю, виртуальных биороботов, но не реальных людей, поскольку решения реальных людей будет определять их ум.
Поэтому утверждение, что Маркс открыл объективные законы развития общества, т. е. законы, не зависящие от идей, ума и воли людей, составляющих это общество, – чушь. В обществе людей таких законов быть не может. Есть объективные законы поведения людей – это да, но развитие общества – это результат ума и воли самих членов общества.
В предисловии к работе «К критике политической экономии» Маркс безапелляционно заявил: «Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Бытие определяет сознание? Черта с два! У людей бытие определяется их сознанием! На то оно и сознание. А формула «бытие определяет сознание» – это заклинание в оправдание скотского безволия или подлости тех, кто на это заклинание смотрит, как на закон природы. Ведь если бытие определяет сознание, то разве человек виновен в том, что он сволочь или скот? Нет, это бытие виновато, а не он. Скотское заклинание!
Конец ознакомительного фрагмента.