Глава IV
9 января 1905 года. «Кровавое воскресенье»
«Кровавым», или «Красным воскресеньем» в России стали называть трагический воскресный день 9 января 1905 года, когда по приказу Николая II расстреляли мирную демонстрацию петербургских рабочих, направлявшихся к Зимнему дворцу с петицией к царю о своих нуждах. Поводом к организации шествия послужило увольнение четырёх путиловских рабочих. Событие вызвало стачку на Путиловском заводе с требованием возвращения уволенных. К стачке присоединились другие петербургские заводы и фабрики. В конфликт вмешался небезызвестный, как его аттестовали в советской историографии, «агент петербургской охранки» священник Георгий Гапон, который руководил легальной организацией Собрание русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга. Гапон пользовался исключительным авторитетом у питерского пролетариата. Он предложил составить петицию царю и «всем миром» вручить ему прямо в Зимнем дворце. Шли вместе с семьями, прихватив с собой малолетних детей. В этом контексте необходимо подчеркнуть, что Георгия Гапона особенно почитала женская часть рабочего Петербурга.
Собственный сад около Зимнего дворца
Шли практически со всех рабочих окраин: с Выборгской и Невской стороны, с Васильевского острова и с Обводного канала, с Петербургской стороны, из других частей города. Местом общего сбора назначили Дворцовую площадь.
Шествие путиловцев началось с того места на Петергофском шоссе, где 1 мая 1920 года, в день первого коммунистического субботника, заложили парк. Парку присвоили официальное название – Сад в память жертв расстрела 9 января 1905 года. Проект парка выполнил известный петербургский садовод Р.Ф. Катцер. В 1924 году на границе парка со стороны проспекта Стачек установили кованую чугунную решётку, отлитую в 1899–1901 годах по модели архитектора Р.Ф. Мельцера.
До этого она служила оградой Собственного садика у Зимнего дворца. Мощные звенья ограды, стилизованные под архитектурный стиль барокко, установленные на высокий фундамент из красных гранитных блоков, венчали царские вензеля с императорскими орлами. Одно из звеньев ограды даже отправили на Парижскую всемирную выставку, где она заслужила высокую оценку художественной общественности и весьма достойную награду выставки – Гран-при. Однако судьба ограды сложилась печально. В 1918 году она была осквернена разъярённой революционной толпой: ломались, рушились и уничтожались царские вензеля, а в 1920 году, во время первого социалистического субботника, её разобрали. К счастью, у новых хозяев страны хватило ума звенья ограды, правда, уже без символов ненавистной царской власти, сохранить. Их перевезли на проспект Стачек, как с 1925 года стало называться Петергофское шоссе, и впоследствии установили в Саду имени 9 января.
Детям парк передали только в 1954 году. Тогда у него появилось новое название – Детский парк имени 9 января, но в обиходной речи окрестных петербуржцев парк до сих пор называют: «Девятка», или «Плешкин сад».
Трудно сказать, какой смысл вкладывался в идею переноса решётки с Дворцовой площади на Петергофское шоссе, но со временем этот факт приобрёл некий мистический характер. Вольно или невольно избавленные от символов самодержавия – двуглавых орлов – звенья обозначили маршрут того воскресного шествия, конец которого предполагался на Дворцовой площади перед Зимним дворцом.
9 января 1905 года
Но вернёмся в воскресный день 9 января 1905 года. Мирная демонстрация дошла до площади, первое название которой было Нарвская. Современное имя «Площадь Стачек» появилось в 1926 году, в память о расстреле мирной демонстрации рабочих Нарвской заставы. В 1930-х годах сложилась устойчивая легенда, кочующая по страницам исторической литературы: будто бы в память о пролитой 9 января 1905 года крови питерских рабочих ярославские каменщики выложили площадь у Нарвских ворот гранитной брусчаткой красно-бурого цвета. Однако никаких документальных свидетельств мемориального характера этого покрытия как будто бы нет. А если учесть, что кровавые события января 1905 года произошли за 100 метров от этой площади, а в Петербурге вплоть до недавнего времени было достаточно много участков мостовых, выложенных красным диабазом, то, видимо, следует считать, что особенность цвета дорожного покрытия площади Стачек – не более чем дань героической легенде социалистического Ленинграда.
Но продолжим… Задолго до подхода к Зимнему дворцу шествие встретили солдаты петербургского гарнизона, которые открыли по демонстрации огонь.
Участие армии в расстреле рабочей демонстрации потрясло армейскую часть русского общества. Вот как об этом, якобы от имени солдат, сказано в одной из песен петербургских рабочих:
Отступая от японцев,
Мы попали на гапонцев,
И за Нарвскою заставой
Мы покрыли себя славой.
Сдав Артур с досады,
Взяли баррикады
И, сорвавши красный флаг,
Водрузили царский стяг.
У Александровского сада
Мы устроили засаду,
И, вселяя всюду страх,
Мы толпу повергли в прах.
А на Мойке на реке,
От дворца невдалеке,
Огонь залпами открыли,
Дружно шашками рубили.
И лихое дело
Всюду крепко прогремело,
И, как бывало встарь,
«Молодцами» назвал царь.
На самом деле царя в тот день в Петербурге не было. Как говорили тогда, рабочие «его не застали дома». Накануне, в день празднования Крещения Господня, которое всегда торжественно отмечали в Петербурге, произошёл несчастный случай. По традиции, по окончании обряда крещения из Петропавловской крепости грянул орудийный залп. По трагическому стечению обстоятельств залп произвели не холостым, как это предписывалось инструкциями, а боевым зарядом. Один из снарядов сразил полицейского, дежурившего на набережной. К ужасу присутствовавших, полицейский оказался однофамильцем императора Николая II – Романовым. Николай счёл это дурным предзнаменованием, тем более что уже несколько дней по городу носились слухи о покушении на его царскую особу. В тот же день он уехал в Царское Село. По его поручению всеми действиями войск и полиции, в том числе и расстрелом демонстрации, руководил дядя Николая II, великий князь Владимир Александрович. С тех пор этот день в Петербурге называли «Владимировым днём».
Между тем в столице утверждали, что в день расстрела было и другое знамение. Многие видели над крышей Зимнего дворца какое-то «тройное солнце». Как утверждали знатоки, тот же самый таинственный знак явился в Париже перед началом Великой французской революции. Такое же небесное знамение описано в «Слове о полку Игореве». В старину такие редкие небесные явления рассматривались как знамения, предвещающие беду. Неслучайно в Питере говорили, что «путиловский мастеровой на дерзость скор и на стачку лёгок». А ещё говорили о военном заговоре против Николая II и о террористической атаке японской агентуры.
В фольклоре известна и другая легенда о причине начала Первой русской революции. Согласно ей, именно в начале 1905 года крупнейший петербургский издатель и владелец типографии И.Д. Сытин подсчитал, что знаки препинания составляют около 12 % всего набора, и решил не платить наборщикам за точки и запятые. Это вызвало недовольство среди рабочих. Началась стачка, лозунгом которой стало: «Требуем платить за запятые!» Дальше произошли известные события, по поводу которых в петербургском обществе говорили, что «всё произошло из-за запятой».
Гапон и градоначальник И.А. Фуллон среди рабочих
Так или иначе, кровавый день 9 января 1905 года стал началом Первой русской революции. В городском фольклоре родилась и соответствующая формула этого общественно-политического явления: «Ко дворцу шли просители, от дворца шли мстители».
По разным источникам, жертвами расстрела мирных шествий в Петербурге стали несколько сотен человек. Только во время разгона путиловцев погибло и было тяжело ранено более сорока человек. За Николаем II закрепилось прозвище «Николай Кровавый».
Конец ознакомительного фрагмента.