ГЛАВА 2
Глубокой ночью друзья подъезжали в представительской машине ФСБ к Северодвинску. Их было трое. Уже в аэропорту Талеев получил короткое сообщение на свой ноутбук, что в силу временно непреодолимых причин Вадим вынужден немного задержаться. Максимум на сутки.
– Жаль, – искренне огорчился журналист. – У нас просто куча рутинной работы, каждый человек на счету.
– Патрон, это он специально. – Анатолий – молодой мужчина лет тридцати пяти, высокого роста, с поразительно спокойным взглядом серых глаз – сидел впереди рядом с водителем. – Вадька нюхом чует всякую рутину и предпочитает самому не копаться в... вот и смастерил себе отмазку. Увидишь, придет время пострелять или ножички покидать – он тут как тут.
– Толя! Я уже устал с вами бороться по поводу обращения ко мне. Смирился с «шефом» и «командиром», с «боссом» и «патроном». Как угодно! Но при нашей теперешней легенде давай на время сохраним лишь «командира» и «полковника». А то ведь вовсе неправильно поймут в тех кругах, где нам предстоит общаться и работать. А если президент услышит?
– Позавидует. Его же так почтительно никто не назовет. Подумаешь, «господин...»! Но вот с «полковником» я не согласен. Меньше, чем генералом, ты просто по статусу не можешь быть.
– Ге-не-рал... – Гера попробовал слово «на вкус». – Звучит, но в контексте требует «господина». Длинно. Тем более что я все-таки журналюга, среди присутствующих меня кое-кто знает. Остановимся на «командире». А ты что молчишь, Галчонок?
Сидящая слева девушка тряхнула головой, откидывая со лба прядь великолепных густых волос, окинула его взглядом больших черных глаз:
– Никаких проблем, командир!
С переднего сиденья чуть обернулся шофер:
– Подъезжаем. Товарищ... генерал, вас куда: в нашу спецгостиницу или в обычную?
Галя прыснула, а Талеев солидно распорядился:
– Остановимся пока в обычной. Надо быть ближе к простому народу.
«Город Северодвинск, как большинство закрытых городов, вполне можно отнести к моногородам, то есть к таким, жизнь которых зависела от функционирования какого-либо одного профильного предприятия. Здесь таких было два. Крупнейший в стране судостроительный завод СМП, специализирующийся на выпуске современных атомных подводных лодок, и судоремонтное предприятие «Звездочка», занимающееся в основном ремонтом тех же подлодок...
...Позади остались суровые годы перестройки, когда оба эти градообразующие предприятия находились на грани полного развала. Уже несколько лет, как благодаря государственным субсидиям и инициативе руководства города и предприятий производство пошло в гору. Появились заказы на строительство и модернизацию подводных и надводных судов не только для России, но и для других стран. С появлением денег вновь заработали цеха по ремонту. Значительно активизировался мелкий и средний бизнес: кафе, закусочные, бары, всевозможные магазинчики, центры бытовых услуг. Жизнь двухсоттысячного города восстанавливается...»
Почерпнув такую информацию из Интернета, Талеев тяжело вздохнул: вряд ли им сейчас на руку этот расцвет мелкого предпринимательства, эти возрождающиеся рынки и все прочее. Вон и население каждый год растет: минимум за счет собственного «воспроизводства», а в основном из-за приезжих «трудовых ресурсов». Знаем, проходили. Половина действительно устраивается на заводы, а вот другая половина... Завтра в архивах милиции наверняка увидим существенный рост преступности. Никаких проблем с внедрением в город у криминала нет.
Но бумажных протоколов будет недостаточно. Надо пройтись по всем точкам, почувствовать, как и чем они живут. Толю отправим в местное отделение ФСБ, как полковника из Москвы. Пусть добывает информацию. Мы с Гюльчатай займемся милицией: она – в архив, я – к руководству за людьми. А сейчас спать, спать!
Был шестой час утра первого дня.
Гостиничный номер заливал солнечный свет. Пусть он был не такой яркий, как в полдень, и не нес настоящего июльского тепла, но поражал непривычных жителей средней полосы уже самим своим существованием в одиннадцать часов вечера.
– Командир, давай шторы поплотней задвинем, а то я как-то раздваиваюсь: чувствую, что смертельно устала к концу дня, а с другой стороны организм ни за что не желает расслабиться, пока этот «прожектор» над горизонтом зависает. – Галина дождалась, когда Талеев кивнет, и добросовестно задернула тяжелые плотные шторы на большом, во всю стену, окне. Только потом она с видимым облегчением опустилась рядом с Анатолием на мягкий диван...
Снова втроем они собрались после долгих и утомительных визитов в запланированные «присутственные» места. Подробный отчет каждого из них уложился в десяток фраз и полминуты времени. А общий итог можно было сформулировать еще короче: никому не удалось пока обнаружить ни единой зацепки. Ничто не нарушало привычный уклад и размеренное течение жизни города Северодвинска! Не случилось ни одной приличной бандитской разборки, не исчезали таинственным образом никакие люди, а также документы с грифом «секретно», оружие у гибэдэдэшников, дубинки у постовых милиционеров или новейшие секретные разработки... А ведь все это было в наличии. Но не покусились...
Местный рынок был мал и неактивен. Ни малейшего намека не то что на передел, а и просто на раздел: на привычных местах торговали привычные субъекты с привычно налаженной «крышей» и фиксированной данью. Было отчего хмурить брови и с задумчивым видом вздыхать.
– Ну-ну, не киснуть! – В голосе Талеева не было наигранного оптимизма. – Как там, Толя, у вас, спортсменов, это называется? «Откатали обязательную программу».
– Фигуристы бы согласились.
– И это, безусловно, радует! Что у Гали в милицейском архиве? Вон какие наглядные графики: сезонный рост, сезонный спад, и тишина в интересующем нас секторе, да?
– Я и сводки все, и донесения прочитала. В драках предпочитают применять ножи, в домашних разборках – охотничьи ружья. Два случая пистолетного огнестрела – не показатель: у одного разрешение было, от пьяных подростков отстрелялся, отделавшись легкими телесными, у второго – переделка из газового, кустарщина, как еще самого себя не прикончил... Взрывчатка – единственный случай, отобрали у браконьеров на Двине. Чисто промышленный экземпляр – аммонит, лет десять назад у геологов прикупил. – Алексеева замолчала и сожалеюще развела руками.
– Я понимаю, Толя, что тебе в ФСБ было труднее всех.
– Да чего ж там трудного? Вежливость, корректность, искреннее сожаление, что ничем не могут помочь «в связи с полным отсутствием фактов выраженной террористической направленности». Ведут постоянную работу в молодежных и националистических группировках. Поддерживают тесный контакт с военным Особым отделом... И вообще, добросовестно выполняют все предписанные процедуры, связанные с подготовкой и обеспечением праздничных мероприятий. Дальше подобных «откровений» дело не шло ни в одном кабинете. Ну, ты понимаешь, командир, что о каком-либо экстраординарном случае они бы не рискнули умолчать, учитывая мои полномочия. А в детали рутинной работы предпочли не вдаваться. Кстати, весь отдел уже переведен на усиленный режим службы...
– Стоп, Толя, не убаюкивай! Все это я и сам могу продолжить по итогам моего визита в управление МВД. Бомжи бомжуют, «синяки» синеют, а немногочисленные ряды жриц свободной, но платной любви возмущенно ропщут на недостаток богатых клиентов. Руководству я посоветовал выделить по сотруднику управления в помощь каждому участковому и за двое суток обойти все злачные места в городе, «нехорошие» квартиры и т. д. и т. п. При малейших сомнениях, неувязках, подозрениях немедленно докладывать сюда нам. Да... В принципе из «обязательных» осталось одно место – завод. Его бы еще сегодня Вадим взял на себя, но придется, видно, мне уже завтра разбираться. Вместе с Гюльчатай. Она в отделе кадров займется списками недавно принятых на работу.
В это время из раскрытого на столе ноутбука послышался мелодичный негромкий сигнал.
– О, – журналист посмотрел на монитор, – посылочка от Куратора. Видно, нет времени выходить на видеосвязь. Сейчас откроем... Так, Вадим будет у нас завтра утром. А все остальное – это материалы на Азера. Негусто! Подсаживайтесь к столу, вместе просмотрим.
Действительно, это было обычное личное дело советского военнослужащего-офицера.
Азер-паша оглы Сиятов, азербайджанец, родился в Баку в семье инженера-конструктора и преподавателя музыки.
– Я думал, что Азер – это кличка. – Толя покрутил головой. – А оказывается, имя!
Учился в русской школе. Родители отца и вся его родня проживали в Нагорном Карабахе, там же и погибли во время столкновений на этнической почве. Вместе с ними погиб отец Азера, который гостил у родных.
– Война там была самая настоящая! – Гюльчатай словно проснулась. – Какая подлость все списывать на армяно-азербайджанский конфликт! В том котле люди десятков национальностей варились. И русские в их числе. Вырезали людей не просто семьями, а целыми аулами. Там до сих пор «головешки тлеют». Может, именно там следует искать начало перелома, который произошел в душе подростка?
– Тогда уж явно не без помощи родителей. Кстати, мать... а, вот: «умерла от инфаркта, когда сыну исполнился 21 год».
После школы поступил в Бакинское высшее военно-морское училище. Отличник. Знает кроме русского азербайджанский, турецкий, английский языки. Понимает многие горские наречия. Окончил химический факультет, специализация – радиометрия, радиология. Назначен начальником химической службы на одну из АПЛ Северного флота. Через 8 лет уволился в запас по состоянию здоровья (?) в звании капитана 3-го ранга.
Прилагается пять аттестаций, написанных, как под копирку. Ни пятнышка на блестящей репутации.
Был женат с момента окончания училища и почти до увольнения в запас. В настоящее время разведен. Детей нет. Жена, бывшая: Тамара Мизина, уроженка пос. Первомайский, русская.
И ни строчки о дальнейшей судьбе! Если Куратор не смог ничего раскопать, значит, действительно, ни в каких «анналах» этот человек не был зафиксирован.
– Ну, как вам?
На вопрос Талеева Анатолий только презрительно хмыкнул, а девушка поинтересовалась:
– За восемь лет службы в личном деле отмечены пять... нет, шесть войсковых частей с указанием только срока службы в каждой. От нескольких месяцев до двух с половиной лет. Это нормально?
– Да, Галчонок, нормально. Особенно в период развала флота, когда единственные носители знаний и опыта – офицеры – толпой повалили на гражданку. И никто их не задержал! Такие специалисты, как Сиятов, были на вес золота. Вот и кидали их с одной АПЛ на другую, чтобы обучить молодежь или в плавании обеспечить надежную эксплуатацию техники. Вообще, по поводу флота и училища какие-то подробности может поведать Редин, когда появится. Конечно, самые общие, и вряд ли имеющие прямое отношение к нашему объекту. Могу лишь добавить, что первые контакты с представителями террористических структур были возможны еще в период обучения: в бакинском училище получали образование представители 40 различных государств, преимущественно африканского и азиатского регионов. Я лично видел документальные материалы, в которых утверждается, что в «высшем руководстве» современных сомалийских пиратов сейчас стоят 40 – 50-летние выпускники именно бакинского училища!
– Неслабо! Отличная школа. Вот почему с ними справиться никак не могут. А зачем пиратам химики, патрон? Ром дегустировать, да?
– В Баку профильным факультетом был штурманский, невежда! Вот они и ориентируются в море, как ты в своей квартире. А кроме рома, тебе ничего эти документы не навеяли?
Толя пожал плечами:
– Разве что обильно пахнуло духом глубокого советского застоя.
– Думаю, и сейчас у военных мало отличий в плане кадровой бюрократии. Я тоже ничего не могу выжать из этого. – Гера махнул рукой на монитор. – Вот только... – Он замолчал.
– Ну-ну, командир! Формулируй! – с надеждой посмотрела на него Галя.
– Нет, ребята. Просто мелькнуло что-то неуловимое. Когда о жене читал. Зачем развод? Не понравилось, что муж военную службу бросает? Так по здоровью же. Или из-за отсутствия детей? Но восемь лет брака позади, свыклись, притерлись, не жалко? Ты, как женщина, что об этом думаешь?
– Для развода в каждой семье тысячи причин. Меня больше удивляет не конец, а начало.
– Начало чего?
– Брака. Она же русская, из глубинки. Для Азер-паши оглы такая жена – нонсенс. Где они вообще могли встретиться? Так... «родилась в пос. Первомайский». Да их в России не один десяток! И в наших бывших республиках не меньше.
– Значит, надо этот момент прояснить. – Журналист порылся в своей сумке. – Кто видел мой атлас?
Анатолий и девушка улыбнулись: привычка – или причуда – их командира везде носить с собой подробный географический атлас была прекрасно известна обоим.
Наконец Талеев обнаружил пропажу на прикроватной тумбочке и углубился в изучение. Ему не мешали. Время перевалило за полночь, Галина и Анатолий разошлись по своим номерам. Только Гера, ни на что не обращая внимания, с каким-то ожесточением листал страницы толстого издания взад и вперед. По его шевелящимся губам можно было отчетливо разобрать не слишком лестные отзывы в адрес и составителей атласа, и, вероятно, самих землепроходцев.
Около трех часов ночи незапертая дверь в номер Алексеевой без стука распахнулась. Внутрь, как ураган, ворвался Талеев и прямиком направился к кровати девушки.
– Галка, Галка! Да поднимайся ты уже! – Он положил ладонь на прикрытое тонкой простыней плечо.
Девушка дернулась, глаза ее широко распахнулись и непонимающе уставились на неожиданного ночного гостя. Было видно, что она успела крепко заснуть.
– Смотри, ведь это многое меняет. – В руке возбужденного журналиста был все тот же атлас.
Галина приподнялась на кровати, оперлась спиной на объемную подушку и придержала рукой сползающую простыню. Она еще ничего не понимала. Талеев взял со стула легкий спортивный свитер и протянул ей:
– Накинь и смотри. – Он сел прямо на покрывало в ее ногах. – Это карта Архангельской области. Я понял, что меня тогда заинтересовало в деле Азера: это упоминание, что его жена родилась в пос. Первомайский. Я видел это название на какой-то карте, но никак не мог вспомнить где.
– Гера, – девушка уже надела спортивный костюм, – успокойся, я все помню. Я еще сказала, что таких поселков в стране десятки или сотни.
– Я с лупой разглядел каждый миллиметр карты: нет ничего «первомайского». Но я же помню: видел!
– В любом другом регионе нашей обширной Родины...
– Нет-нет, меня просто не могли интересовать другие регионы. И я вспомнил! Еще в Москве, получив задание от Куратора, я, как обычно, захотел сориентироваться на карте, но ее на даче не оказалось. И тогда я влез в Интернет.
Жестом заправского фокусника Талеев извлек откуда-то из-под полы длинной вязаной кофты свой плоский ноутбук и открыл крышку. На экране была та же географическая карта Архангельской области.
– Смотри сюда. – Он потыкал пальцем куда-то рядом с большим красным кружком и крупной надписью «Архангельск». – Вот: ПЕРВОМАЙСКИЙ!
Галина согласилась:
– Ну и что?
– А вот здесь? – Журналист протянул ей атлас.
Девушка внимательно рассмотрела тот же квадрат на печатной карте. Ничего похожего на Первомайский там не было. Лишь чуть в стороне змеилась длинная надпись «Новодвинск».
– Какое-то странное расхождение, – задумчиво протянула Галина.
– Все это и сбило меня с толку. Сколько же я ковырялся в этом... когда вы спать ушли. Никак не мог концы с концами связать. А подвела меня излишняя вера в непогрешимость Великой Мировой Паутины. Не буду интриговать, скажу, что мне удалось накопать в десятках разных сносок и отсылок: выложенная в Интернете карта была взята из каких-то старых источников и ни разу не корректировалась. Поэтому ты и видишь пос. Первомайский. Но этот населенный пункт перестал существовать в 1977 году, когда был переименован в г. Новодвинск! А мой атлас значительно новее, там все соответствует реалиям сегодняшнего дня. Так что Тамара Мизина родилась в Новодвинске. А это в 20 км от Архангельска, 40 км от Северодвинска и совсем рядом – километрах в пяти – от крупного железнодорожного узла Исакогорка. Вот!
Галина еще минуты три сравнивала две карты, потом подняла взгляд на Талеева и второй раз произнесла:
– Ну и что?
– Как это «что»? По-твоему, совпадение, что она родом из этих мест?
Девушка грациозно повела плечом:
– Для меня лично этот факт лишь снимает вопрос, где она с Азером могла познакомиться: тут все рядышком. Было бы трудно объяснить их встречу, если бы поселок Первомайский ты отыскал на Сахалине. Это во-первых. А во-вторых, с чего ты решил, что именно в этом Первомайском и родилась Мизина? Насколько я помню, нигде в личном деле его месторасположение не уточнялось.
– И ты всерьез считаешь, что подобное совпадение может иметь место? А как же «совпадений не бывает»?
– Ну что ты меня пытаешь? Ведь я прекрасно вижу, куда ты нацелился. Да, я, безусловно, согласна, что этот Первомайский-Новодвинск необходимо проверить: где родилась, как прошли первые 18 лет жизни, друзья, родственники... По полной «произвольной программе».
Гера наклонился и громко чмокнул девушку в щеку:
– Умница ты моя ненаглядная! С самого утра я туда и отправлюсь.
– А...
– А ты – в отдел кадров завода! Дай бог, чтобы нужные нам подробные списки принятых на работу тебе удалось к вечеру составить. Трудись.
– Возьми хоть Толю с собой.
– Пожалуй, так и сделаем. Нечего ему тут штаны просиживать. – Талеев заметил, что Галина украдкой зевнула. – Спи-спи, я ухожу.
Он заботливо прикрыл девушку простыней, провел рукой по волосам и поцеловал в лоб. Потом, осторожно ступая, вышел из номера и бесшумно прикрыл дверь.
Начинался второй день...