О верности и измене
Когда мы занимали оборону в Полесских болотах Белоруссии, ко мне во взвод прибыл офицер-штрафник за то, что застрелил свою неверную жену, застав её с тыловым интендантом-любов-ником в ситуации, не вызывающей сомнений, сам пришёл в военную комендатуру, заявил об этом и сдал оружие. Среди офицеров тыла, войскового и особенно глубокого, иногда встречались люди, спекулирующие своими немалыми возможностями, соблазняющие женщин, оплачивая любовные утехи или чем-то съестным, что на рынках военного времени было дефицитом, и доставшимся этим тыловым негодяям нечестным путём, или ставшим дефицитным мылом, а то и вещами, украденными с военных складов. Люди нестойкие или бесстыдные оправдывали такое поведение тех и других бытовавшей тогда присказкой «война всё спишет» или «всё равно – война».
В то время на фронте весьма популярным было «Открытое письмо к женщине из города Вичуга» известного фронтового поэта Константина Симонова, в котором были и такие слова:
Вы написали, что уж год,
Как вы знакомы с новым мужем.
А старый, если и придет,
Вам будет все равно не нужен.
Под впечатлением случившегося с моим штрафником и от пронзительных стихов Симонова у меня родились такие строки:
Тяжёлая война. Пожары, пепелища, кровь.
На фронте многих беспокоят неизменно,
Жгут мысли: дома-то любовь или измена?
Шекспир волнует: «Быть или не быть»,
И Шиллер мучает: «Коварство иль любовь».
Встречались не на фронте, а в тылу глубоком
Почти такие ж офицеры, но в душе с гнильцой
Интенданты мерзкие с торгашской подоплёкой,
Грязные ловцы сомнительных утех с чужой женой.
Увы, когда слаба мораль бывает, нетверда,
Иль не хватает сил преодолеть крутые беды,
Конец ознакомительного фрагмента.