Ягоды
– Все дело в принципе, – сказал Семен и ударил меня по плечу, от чего машину дернуло вправо, – только дай одному барану почувствовать твою слабость и на тебе отыграется все стадо.
Я не стал спрашивать, кто конкретно и как должен был на нем отыграться. Впрочем, это не имело смысла. Мы покидали город.
Семен вытащил из бардачка зажигалку и попытался прикурить. Естественно у него ничего не вышло.
– Не работает, – зачем-то пояснил я.
Я вспомнил мудака, который продал мне это дерьмо, переставшее добывать огонь уже на второй день. Он говорил, что я могу быть уверен в качестве, потому что это ZIPO. Чтобы подчеркнуть совершенство изделия, продавец указал на стоящую рядом ZIPPO и поморщился, будто увидел нечто омерзительное. Внешне зажигалки отличались лишь одной буквой, но продавец уверял, что чем меньше букв, тем вещь качественней.
– Да и кому захочется иметь зиппо, когда каждый школьник знает, как должна называться настоящая зажигалка, – подмигнул продавец, давая понять мне, что мы теперь с ним друзья.
Спустя сутки я понял, что и друзья могут наебывать, а качество – понятие нестабильное.
Проблемы начались на первой же остановке. Сеня стучал по цифрам на колонке.
– На семь копеек не долили, прикинь.
Пошли разбираться. Упырь в желтом комбинезоне упорно мотал головой, уверяя, что залить до нулей невозможно технически. Семь копеек были делом принципа, но здесь, по всей видимости, уже привыкли к идиотам и идти на перемирие долго не соглашались. Но, проебав полчаса своего времени, сдался кто-то из главных.
– Возьмите рубль и проваливайте отсюда!
Сеня гордо объявил, что ему чужого не надо и оттолкнул руку. В итоге нам вернули все деньги за бензин и попросили больше сюда не приезжать. Мы не стали возражать, разумно посчитав, что конфликт исчерпан.
– Все дело в принципе, – вновь повторил Семен.
На секунду мне показалось, что поездка больше не имеет смысла, что туман в голове вот-вот рассеется и из-за горизонта памяти выплывет, наконец, то, что уже целый месяц не давало спокойно жить. Я остановил машину и вышел на обочину. Стараясь не спугнуть откровение, сосредоточенно всматривался в кукурузное поле. Семен стоял рядом и обеспокоенно разглядывал меня.
– С тобой все в порядке? – спросил он, а я подумал, что из-за его тупой фразы мне теперь точно ничего не светит.
– Я был так близок, – разочарованно выдохнул я.
– Что?
– Ничего.
Я ложился спать, просыпался, чистил зубы, намазывал масло на хлеб, отрабатывал свою смену, возвращался домой и все это время пытался вспомнить что-то очень важное.
– Может быть, ты забыл чей-нибудь день рождения? – спрашивали на работе, а я ахуевал от такой тупости и закатывал глаза.
С каждым днем мысль, что из головы выпало нечто значительное, становилась все более навязчивой, а попытки вспомнить, что же все-таки я забыл, только забавляли. Но вслед за весельем пришло беспокойство: что если от того вспомню я или нет зависит… впрочем, что от этого может зависеть, было также неясно. В таком неведении я пребывал несколько недель: висел вниз головой, пересматривал фотографии, сообщения, распечатку звонков, пока соседка вдруг не заявила, что знает, как мне помочь.
– Бария, – сказала она, причем сказала это с таким трепетом, что сомнений не оставалось – чем бы Бария не являлась, она точно поможет.
– Это какое-то лекарство? – спросил Сеня.
– Нет, – скривился я.
– А что тогда?
***
Бария оказалась толстой женщиной лет шестидесяти с нарисованными бровями и огромным белым париком в форме кокона. Жила она в двухэтажном особняке в небольшом хуторе, окруженном кукурузными полями и рисовыми чеками. Я стоял в центре мрачной комнаты, пропахшей какими-то благовониями, и смотрел на женоподобное чудовище глазами, переполненными любовью и надеждой. Вложив историю своего несчастья в несколько минут, я закрыл глаза в ожидании волшебства. Но тетка не торопилась помогать. В ответ на мою исповедь она положила руку мне на плечо и попросила, чтобы я отвез ее внука в дельфинарий.
Чтобы не портить о себе впечатление, фразу «Чего блять? Какой нахуй дельфинарий?» пришлось умещать в более короткую:
– Что, простите?
– Дети привезли внука на каникулы, а я обещала ему показать дельфинов, – Бария ответила на мой вопрос так, будто просила меня передвинуть холодильник.
– Почему вы не свозите его сами? – вмешался в разговор Семен.
– Терпеть не могу дельфинов.
Я подумал, какое говно нужно носить в душе, чтобы не любить дельфинов.
– Понимаете, мы приехали издалека, – начал я, – у нас не так много времени…
– У тебя же отпуск, – обвиняющим тоном сказала Бария.
– Откуда вы знаете?
Женщина лишь отмахнулась.
– Здесь недалеко, – попыталась успокоить она, – до моря туда и обратно часа два, плюс час выступление, так что к вечеру уже вернетесь.
Мы выглядели как два немытых ублюдка. Собственно, мы ими и были. Трое суток, проведенных в машине практически безвылазно, превратят в говно кого угодно. В такой ситуации идея отправить ребенка с двумя первыми встречными, у которых очевидно что-то было не в порядке с головой, выглядела более чем неудачной.
Я посмотрел на Семена, в надежде, что он предложит альтернативный вариант, но его, по всей видимости, все устраивало. Услышав предложение Барии, он лишь спокойно пожал плечами, как бы говоря: «Ну, что ж, дельфины так дельфины». Ему было срать на мои проблемы.
– Может быть, вы попросите кого-то, кого мальчик знает? Тем более отправлять ребенка с чужими людьми…
– Я вас умоляю, – закатила глаза тетка, – приедешь обратно, тогда и будем разговаривать.
Женщина провела нас на задний двор и указала на вишню. Под самой макушкой, обхватив ствол ногами, в листве прятался белобрысый пацан. Вероятно, мальчик был очень взволнован нашим присутствием, поскольку стал совать бурые ягоды в рот все быстрее и быстрее.
– Этот? – спросил я Барию.
– Этот, – кивнула тетка.
***
Блаженно улыбаясь, пацан сидел на заднем сиденье. Время от времени он вскакивал и с криками «Дельфины! Дельфины! Мы едем кататься на дельфинах!» начинал радостно душить Семена.
Ребенок действовал на нервы. Прогулки с малолетним идиотом не входили в мои планы, это было совершенно не то, чего я ждал от поездки.
– Остановите пи-пи! – заорал пацан.
– Что совсем прижало?
– ПИ-ПИ!
– Как тебя зовут? – Семен пытался наладить контакт с ребенком.
– ПИ-ПИ!!! – надрывал голос пацан.
– Пипи. Какое необычное имя, – пошутил Сеня, – а меня Семен.
Мальчику шутка не понравилась, он схватил Сеню за волосы и сильно потянул нестриженную голову к заднему сидению.
– Вот ублюдок! – теперь уже орал Семен, – Останови! Ему надо!
Пацан выбежал из машины и скрылся в кукурузе.
– Зря взяли, – потирая голову, сказал Семен, – даже если привезем обратно, обосанного от счастья встречи с дельфинами, старуха все равно не поможет. Тебе нужен гипнотизер, вот что я думаю.
Я гладил карман, в котором лежал бумажник. Еще пару часов назад мне казалось, что стоит протянуть тетке несколько купюр и проблема исчезнет сама собой. Я покупаю услугу, следовательно, должен нести расходы. Законы рынка везде одинаковы. Но везти малолетнего засранца поглазеть на…
ТАРРРРААААААХХХХХ!!!
Размышления прервал дикий грохот. В метрах двадцати от нас поднялась в воздух земля, и сухие комья вперемешку с изломанными растениями рухнули на машину. В голове гудело, а из кукурузы на нас шло облако пыли.
– Ебать! – Сеня распахнул дверцу и кинулся в самый центр облака, но уже через несколько секунд вернулся обратно.
– Вот тебе и пи-пи, – пробормотал я.
– Нечем дышать, – отплевывался Семен, – сейчас уляжется, еще схожу.
Но сразу сходить не удалось. Из-за поворота выехала зеленая шестерка и остановилась рядом с нами. Из окна высунулась седая голова.
– Это вы что-то взорвали? – не глуша мотор, подозрительно спросил водитель.
– Нет. Сами остановились посмотреть, – соврал я, бросив взгляд в сторону кукурузы.
– Вот это грохнуло, да? – сразу же успокоился он и восхищенно заулыбался, – Будто кто-то из пушки пальнул.
– Наверное, мина взорвалась. Ловушка на зайца, – заорал Семен.
– На зайца? – удивился водитель, – Какой от нее прок, если от зайца ничего не останется!
– Дикий народ, – пожал плечами Семен.
– Может метеорит, – предположил я.
Мы посмотрели на небо, но оно было чистым.
– Надо уезжать отсюда, кто знает, может, еще рванет, – водитель шестерки нажал на газ и исчез, так же неожиданно, как и появился.
Больше на дороге никого не было. Семен снова вышел из машины и направился к месту взрыва. Досчитав про себя до ста, я пошел следом. Мой товарищ стоял рядом с огромной воронкой и чесал затылок. Ни детской одежды, ни других частей ребенка. Будто расщепили на атомы.
– Может, убежал? – Семен смотрел на меня так, будто был виноват в случившемся.
– Может быть, – сказал я и указал на воронку, – но откуда тогда это?
Мы стали осматривать окрестности взрыва, но так ничего и не найдя, решили поскорее валить отсюда. Я нажимал на педали и крутил руль на автомате. Мы покидали место загадочного взрыва в полном недоумении и без малейшего представления, как теперь быть, а пособия «Что нужно делать, если на Ваших глазах взорвался ребенок», к сожалению, не было под рукой.
***
– Это все старуха, – пришел к неожиданному выводу Сеня.
– Что значит старуха?
– Это она все. Она все знала заранее. Она просто хотела от него избавиться.
– От собственного внука?
– Почему бы и нет? Если ей дельфины не нравятся! – привел весомый аргумент Семен.
Мы были относительно спокойны лишь потому, что все еще надеялись на что-то. Но если бы нам показали оторванный палец или хотя бы карман…
– Так не пойдет, – сказал я, когда мы, наконец, выехали на нормальную дорогу, – нас все равно поймают. Та тетка не дура, она обязательно расскажет свою версию случившегося. Похитили, а что сделали с ребенком неизвестно. А когда хорошенько пороются в воронке, вот тогда все.
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю вернуться и все рассказать. Тем более, я не хочу садиться за решетку, так и не узнав, кто убийца.
– Какой убийца? – не догнал Семен.
– Не важно, – ответил я.
– Я пойду как соучастник? – спросил Семен, ожидая, что я возьму вину на себя.
Мы возвращались обратно. Рядом с местом, где произошел взрыв, стояли две полицейские машины и корыто эмчээсовцев. Газелька скорой помощи только-только отъехала, но сирена была выключена. Это могло означать что угодно, но про себя мы решили, что в ней, кроме медиков, никого нет.
Я остановился у обочины. К нам тут же направился один из представителей правопорядка, до этого занимавшийся изучением неба на предмет появления Энолы Гэй и других летающих угроз. Шнурок полицейского ботинка бился о землю, и я вспомнил Гагарина.
– Сами во всем признаетесь? – мент заглянул в окно, не спрашивая разрешения.
Начало было слишком обескураживающим. Я посмотрел на Семена. В его взгляде не было ничего, кроме паники. Мне вспомнились недавние рассуждения о стаде, которое должно было отыграться. Более подходящего момента и не придумаешь.
– О чем вы, шериф? – попытался отсрочить развязку я, но чувствовал, что меня уже держат за яйца.
– Я сержант, – весело сказал мент, – угостите сигареткой!
Казнить нас быстро никто не собирался. Также было непонятно, вел ли сержант какую-то игру, или просто решил выпендриться.
– К сожалению, не курим, – сказал Семен, хотя в бардачке лежало несколько пачек, – а что здесь случилось?
На вопрос Семена сержант не обратил никакого внимания.
– Не курите? А с виду и не скажешь. Чо приехали?
– Да вот… – замялся Сеня, – Столько машин… в поле…
– А, вы про это, – расслабился мент, – взорвалось что-то.
– Взорвалось? – притворно удивился я, – Никто не пострадал?
– Возможно, заяц, – задумчиво ответил сержант.
– Заяц? – удивился я, теперь уже по-настоящему.
– Да. Один из местных сказал, что так теперь охотятся на зайцев. По мне, так очень странный способ. По крайней мере, никакого зайца мы не обнаружили. Впрочем, возможно его уже забрали, – принялся рассуждать полицейский.
Внешностью он напоминал молодую Пугачеву, а голосом походил на Караченцева. Но это странное сходство не сделало его богатым. Я вдруг подумал, что если хочешь добиться успеха, во всем нужно сохранять правильные пропорции.
– А людей не обнаружили?
– Людей? Каких людей? – нахмурил брови мент.
– Не обращайте внимания, – улыбнулся я, – мы почти не спали.
Я принялся заводить машину, но она отказывалась слушаться. Мент не уходил, а просто смотрел на беспомощного меня. Я чувствовал, как по спине течет пот. Все мои мысли были о том, как поскорее отсюда свалить, но машина продолжала стоять на месте.
– Наверное, толкнуть надо, – решил прервать немую сцену сержант.
Семен вылетел из машины, будто это был приказ, вытер влажные руки о джинсы и подошел к багажнику.
Зашипела рация.
– Серега, скорая там еще?
Мент поднес ко рту черный кусок пластмассы, прокашлялся для уверенности и важно ответил:
– Уехала.
– Да? Херово, – ответил хриплый голос, – пацана какого-то нашли. О дельфинах что-то рассказывает.
Я смотрел вперед. Вперед приближался очень медленно. Даже короткие ноги правосудия смогли бы догнать нас без особого труда. Все было кончено. Мысль о том, чтобы сдаться теперь казалась глупостью. Но что делать, когда выбор сделан. Я принялся рассуждать о судьбе и подобных вещах, но в этот момент машина неожиданно завелась. Семен запрыгнул внутрь и мы, наконец, поехали.
***
Несколько часов, проведенных все в той же машине, не добавили нам чистоты. Впрочем, сложно было понять, что воняет хуже, мы или эти ебучие благовония.
– Ваш внук… – начал я, – понимаете… такое дело…
Бария выглядела жизнерадостной. По крайне мере, улыбка торчала на ее лице, как курцхаар у лисьей норы. Это раздражало. Суть поездки была потеряна, а вместо ожидаемого облегчения мне приходилось теперь выдумывать оправдания.
– Езжайте домой, вы очень устали, – сказала вдруг Бария.
– А как же ваш внук? – спросил я.
– Внук? Какой внук? У меня и детей-то нет, – засмеялась тетка.
– Но вы же сказали…
– Что я сказала?
– Что внук… дельфины…
– Какие дельфины?
Мы стояли будто обосранные.
– Вот что, – сказала она, – езжайте домой. То, что ты просил, – она посмотрела мне в глаза, – я сделаю. А теперь валите. Мне нужно поспать.
Тетка выпроводила нас во двор, но уйти сразу не удалось. За сеткой забора Барию уже поджидала заплаканная женщина.
– Теть Маш, вы нашего Сашку не видели? – закричала она.
– Нет, Светочка. А что пропал? – ласково ответила Бария.
– С самого утра нет, – промычала женщина и заплакала.
Мы смотрели на Барию, на то, как она пыталась сдержать улыбку. Я вдруг понял, что это наш шанс, что нужно рассказать этой женщине все, что случилось сегодня с нами. Но мои мысли были наглым образом считаны, а попытка сдать старуху пресечена ударом по голени.
– Домой! – закричала Бария. Противостоять этому голосу было невозможно. Мы закрылись в машине, будто на нас должна была обрушиться гигантская волна.
Мы возвращались домой, а я все думал о том, как ловко меня наебали. Единственным утешением было то, что мысль, так долго мучившая меня, болталась теперь словно молочный зуб, который должен вот-вот выпасть. И хоть память не торопилась возвращаться, загадка, ради которой и была проебана часть отпуска, уже не казалась столь значимой.
***
Стрелка указывала на то, что горючее почти закончилось, а заправка, на которой висели наши обугленные чучела, осталась позади. Все в этом мире рано или поздно приходит в негодность. Что-то портим мы сами, что-то портится в независимости от нас. Но, так или иначе, сожалеть о содеянном глупо, особенно, если речь идет о сраном бензине.
Машина заглохла всего в паре сотен метров от города. Мы не стали канючить топливо у проезжающих мимо водителей, или напрашиваться на подвезти, а просто пошли в сторону дома.
В город мы входили, словно два заросших туриста, проебавших где-то свои рюкзаки. От тех парней, которые неделю назад отправлялись в путешествие, не осталось и следа. Я попрощался со своим другом и направился к собственному дому.
– Надеюсь, старуха не обманула, – крикнул мне в спину Семен.
«Домой», – вспомнил я последние слова Барии.
Рядом с домом на лавке щелкала семечки соседка, которая и посоветовала мне съездить к ведьме.
– Ну, что, съездил? – спросила она.
– Ага, – кивнул я.
– Помогла?
Я помотал головой.
– Не может быть! – удивилась соседка, – Странно, очень странно.
В ее голосе было слышно разочарование. Нехватка сплетен сделала ее грустной.
Лифт не работал, пришлось подниматься по лестнице. Я чувствовал себя преданным, будто кто-то выдернул из тебя шнур и выдавил стекло, когда ты был на полном ходу.
Конец ознакомительного фрагмента.