Вы здесь

Мы выбираем дороги или они нас?.. Часть 2. Магическая фантастика. Глава 2 (Анна Анакина)

Глава 2

Владимир, зевая и потягиваясь, открыл глаза. Вставать совсем не хотелось. От постели исходил приятный успокаивающий аромат. Только у мамы так пахло бельё. Она всегда держала в шифоньере кусочек лавандового мыла. Говорила, что «оно придаёт желание поскорее уснуть».

Словно вернувшись в детство, маленький Вовка улыбнулся и вновь закрыл глаза. Сильнее прижался к подушке щекой, не задумываясь о том, какой сейчас год.

***

Ложась вечером спать, Владимир обнял подушку, поглаживая её. Вдыхая запах постельного белья, знакомый с детства, думал о том, как давно уже не ночевал в этом доме. Раньше не обращал внимания на такие мелочи, а сейчас понял, насколько он привязан к родителям. И называя этот мир своим – Владимир понимал, что для него это не пустые слова. Они накрепко засели в сознании, совпадая с мыслями, в каком бы месте он не находился, думая о доме – только этот мир Владимир и мог воспринимать, как свой. Тут не нужно пытаться что-то изменить, не надо использовать магию, потому как здесь всё родное и всё устраивает.

Думая о матери, Марине, Валюшке, маленьком Мишке, представляя, как изменился Иван после армии, Владимир уснул, продолжая гладить подушку. Ему снился хороший сон. Никаких дорог, возникающих непонятно откуда. Никакого сдвигающегося леса, желавшего поглотить его. Никаких огненных монстров, мёртвых людей, иссушенных чёрным дымом…

Тихий и спокойный сон, как в детстве, когда мама заходила по вечерам пожелать спокойной ночи, подтыкала одеяло, чтобы теплее спалось её Вовке, целовала в лоб или висок и обязательно говорила что-то ласковое…

***

Проснувшись, Владимир забыл, что детство уже закончилось. Он словно вновь окунулся в то время. Потягиваясь, подумал: «Сейчас зайдёт мама и позовёт завтракать…»

Аромат жареной картошки на сале уже давно проделал путь от кухни к носу и настойчиво стучался в желудок.

«Жареная картошка?.. С утра? На маму это не похоже», – пронеслось в голове, и тут же Владимир услышал голос отца.

– Хватит дрыхнуть, засоня! Вставай! Завтракать будем.

– Папа?! – подскакивая в кровати, он с удивлением посмотрел на заглядывающего в дверь отца. – А мама?.. – но вспомнив, что он уже давно не ребёнок и только вчера вернулся в этот мир из того, где родился, усмехнулся, растирая лоб рукой, отгоняя давно закончившееся детство.

– А мама ждёт нас в пять, – улыбаясь, ответил отец.

– Ждёт нас? Ты ей рассказал, что я вернулся? – вставая, с волнением спросил Владимир.

– Нет, – отец развернулся и пошёл по коридору на кухню, продолжая громко говорить, чтобы сын его слышал: – Сказал, что у меня очень хорошие новости и пусть она подготовится и не волнуется.

– Она звонила?

– Нет, я звонил. У неё там процедуры: капельница, уколы. Потом, какой-то дежурный обход будет, потом – обед, сон час… Так что, мне приказано прийти за ней в пять.

– В пять? За ней? Её что, выписывают? – запрыгивая в штаны от спортивного костюма, выкрикивал вопросы Владимир.

– Нет, – отозвался отец. – Отпросилась на выходной до завтрашнего вечера. Но можно уйти только после пяти.

– Понятно… – кивая и чуть задумавшись, произнёс Владимир. – Сегодня же… суббота? – крикнул он, надеясь, что не ошибся.

– Суббота! – послышалось с кухни.

Владимир, плотно сжав губы, одобрительно хмыкнул. Потом быстро оделся и поспешил за отцом.

– Тогда, может, я пока к Валюшке? – спросил, заглянув в кухню.

Отец накрывал на стол: разложил по тарелкам картошку, намазал маслом несколько кусков хлеба и уже разливал по кружкам чай.

– Тебе с вареньем или с сахаром?.. – спросил он, не ответив на вопрос сына.

– С вареньем, – махнул тот рукой, – или с сахаром.

– Или – и с тем, и с тем? – усмехнулся Иван Степанович.

– Можно и так, – Владимир зашёл в ванную комнату. Наспех умылся, словно его кто-то подгонял, и вернулся в кухню.

Отец уже ел.

– Не ждёшь меня? – улыбнулся Владимир, садясь рядом. – Вкуснатища-а-а… – протянул он, вдыхая любимый запах и зажмурился от удовольствия. – Давно я не ел картошечки на сале.

– И чем же тебя там кормили? – усмехнулся отец.

– А чем придётся, – подцепив вилкой аппетитный поджаристый кусочек сала, Владимир отправил его в рот, продолжая говорить: – Иногда какой-то дрянью из порошка, иногда фруктами, но чаще – печёной картошкой.

– А говоришь, давно не ел картошки.

– Я, пап, давно не ел вот такой, жареной, – он указал вилкой на содержимое своей тарелки. – Да чтоб на сале.

– А-а-а… ну тогда лопай. Вон… – кивнул отец в сторону плиты, – …ещё пол сковородки есть.

– Ага, – жуя, ответил Владимир. – Так, может, я к Валюшке пока смотаюсь?..

– Не получится. Они ещё вчера всем табором на дачу укатили. Вечером к мамке заехали. Она-то им говорить не стала, что на выходной отпросилась и мне вчера не сказала. А ведь знала уже. Это она специально, и правильно. Сейчас все бы у неё там толклись вечера дожидаясь, и про дачу забыли бы. А мамке отдых нужен. Или сюда бы нагрянули. Лучше пусть пока огород в порядок приведут, – засмеялся Иван Степанович. – А мамке сегодня и без них радости хватит.

Владимир вновь почувствовал, как чья-то рука сдавила горло. Поперхнувшись, он схватил кружку с чаем и, надеясь получить облегчение, быстро сделал глоток, но только обжог губы и язык, сильно закашлявшись.

Отец тоже изменился. Он резко обернулся, словно кто-то его позвал, потом с удивлением взглянул на сына.

От удушья у Владимира проступили слёзы. Горло сдавливалось всё сильнее, но, несмотря на это, от его внимания не ускользнуло странное поведение отца. Оно как раз совпало с началом приступа асфиксии.

Чья-то хватка постепенно ослабла и Владимир, сделав несколько глубоких вдохов, потёр шею.

– Отпустило? – спросил Иван Степанович, глядя на сына с волнением и вопросом.

«Угу», – промычал тот, не открывая рта. Потом прокашлявшись, спросил:

– Пап, что происходит? Мне показалось или… ты что-то… увидел?.. Или услышал?

– Да не показалось, – вздохнул Иван Степанович. – Раньше-то я тоже думал, что матери это только кажется… а теперь вот и сам… – он ещё раз тяжело вздохнул. – Да ещё твои слова вчерашние. Теперь-то я матери верю.

– А что маме казалось? – поинтересовался Владимир, с волнением глядя на отца. Страшная догадка промелькнула в голове. Он взял отца за руку и повторил:

– Что маме казалось?

Иван Степанович не сразу ответил. Он, глядя в пол, вздыхал, морщил лоб, словно что-то вспоминал и собирался с мыслями.

– Она мне часто говорила… да я всё думал… – не отрывая взгляда от пола, медленно заговорил он. – Думал, сердце у неё шалит, ну и там… кислород в мозг плохо поступает. Вот и кажется ей… А теперь вот и сам… – он, посмотрел на сына, прищурившись, словно пытался что-то увидеть в его глазах. – Чёрный человек.

– Что?.. Кто?.. Что это значит? – удивился Владимир. В голове возник образ мужчины в чёрном плаще, которого видел накануне. Владимир уже догадался, кто это был. И теперь начал понимать, что граф Вальдемар появлялся и раньше рядом с ним. Перед глазами поплыли картинки из детства. Когда Владимир съехал от родителей, то удушья прекратились, а вот раньше… он хорошо помнил, что часто ему становилось трудно дышать. Особенно впервые годы, как появились у него мама и папа. Когда он обрёл дом и семью. Сначала мама журила его за то, что торопится и быстро ест или пьёт. Но однажды всё изменилось. Как только Вовка начинал задыхаться, мама резко оглядывалась, а потом прижимала его к себе. А когда удушье проходило, она брала его на руки, и смотрела так, словно хотела от кого-то спрятать. Испуг и боль смешивались в её взгляде. Видела, что этим пугает сына и начинала целовать и шептать: «Ты мой, мой, не бойся. Я с тобой. Я никому тебя не отдам». В то время маленький Вовка и не понимал, что происходило и почему мама так начинает себя вести. Но то, что она говорила – ему ужасно нравилось. И зачастую он нарочно начинал кашлять и тереть горло.

Только теперь Владимир осознал, что мама всегда пыталась защитить его. Спасти от чёрного человека.


– Да вот и сам не пойму, – продолжал говорить Иван Степанович. – Мать всё твердила: «чёрный человек, чёрный человек…» Потом, как легче ей становилось, спрошу, что за чёрный человек, она пожмёт плечами, не знаю, дескать, показалось что-то. А вот в тот день, как ей плохо-то стало, и я тоже вроде как… увидел кого-то.

– Где?

– А прям тут, дома. Но будто он и не тут вовсе, а где-то далёко. И в голове шум какой-то сразу и сердце начинает давить. Слов не слышно, но…

– Что он говорит? – с испугом смотрел Владимир в глаза отцу и с каждым его словом придвигался ближе, словно хотел закрыть собою.

– Да он и не говорит. Только понимаешь, что он… я даже не знаю, как и объяснить. Страшно становится. Очень страшно. И будто вся жизнь перед глазами… секунда и всё промелькнуло и… понимаешь… что сделал ошибку.

– Какую ошибку?

Иван Степанович с болью смотрел на Владимира.

– Что тебя нашёл. Я бы тысячу раз всё повторил и всё равно бы… забрал тебя, но он заставляет думать, что нельзя было этого делать. Я не знаю, что это… у меня в голове, будто второй человек появляется и это его мысли… будто он думает, а я слышу… А потом боль и страх… Я не боюсь, но страх какой-то чужой. Такое чувство, что этот страх взяли и сплели, и он превратился в сеть. А кто-то взял и на меня эту сеть накинул. А потом стал стягивать в узел. Медленно так, и в какой-то момент понимаешь, ещё секунда и всё… и вдруг отпускает. А потом этот другой будто из тебя выходит… сначала сам, а потом его чувства и мысли медленно исчезают… Если мать всегда такое же чувствовала, то… – он несколько раз тяжело вздохнул, опустив голову. – Вот и вчера, когда ты пришёл, он тоже тут был… и потом… когда ты мне рассказывал… И сейчас появлялся. Но сейчас всё более отчётливо. Теперь-то я понимаю, это он мать нашу всю жизнь так мучил. Уж лучше бы меня, – Иван Степанович медленно поднял голову и посмотрел на сына. – Ты знаешь кто это?

Владимир сделал глубокий вдох и с шумом выдохнул.

– Знаю, пап. Знаю, – кивнув он.

– Кто?

– Это… Это очень страшный человек, – Владимир сильно сжал руками голову и прикрыл глаза, обдумывая то, что услышал. Иван Степаныч внимательно смотрел на сына, но переспрашивать ничего не стал. Казалось, он догадывается, что именно этот чёрный человек и был причастен к тому, что произошло с Владимиром в детстве.

– Боюсь я не смогу встретиться с мамой, – только через несколько минут тихо произнёс Владимир, продолжая сжимать голову.

– Почему? – осторожно спросил Иван Степанович. Он, наклонился, пытаясь заглянуть сыну в глаза.

– Мне нужно уйти. Как можно скорее.

– Из-за него?

Владимир кивнул, сев прямо, с болью и беспокойством посмотрел на Ивана Степановича.

– Не говори никому, что я приходил. Не знаю когда, но я вернусь. Обязательно вернусь. Ты должен убедить маму, чтобы она не волновалась. Пусть верит, что я вернусь. Я постараюсь сделать так, чтобы он больше никогда вас не пугал.

– Да кто же он такой?

– Он?.. Он мой отец.


Новость о том, что его жену столько лет преследовал отец их Вовки, найденного в старом полуразрушенном доме много лет назад, сильно потрясла Ивана Степановича. Но он не стал больше ничего спрашивать. Можно было и так догадаться, почему пятилетний мальчик пропал или сбежал, и почему тогда ничего никому не рассказал. Видимо, не сладко ему пришлось, что смог как-то не просто убежать от такого отца, а оказаться в другом мире. Не стал Иван Степанович допытывать, как такое случилось. Захочет Владимир – сам расскажет. И если этот чёрный человек так мучил их, то и ждать от него чего-то хорошего даже не стоит.

Отпускать сына совсем не хотелось, но Иван Степанович понимал, раз Владимир так считает, значит, так и должно быть. Для всех сын пропал без вести, они могут не верить в его смерть, но по закону он таковым и считается. Пусть и дальше всё остаётся по-прежнему.

Владимир сказал, что ему нельзя показываться в своём бывшем доме, и времени нет на то, чтобы подождать пока отец съездит туда за тёплыми вещами. Сейчас Владимир уже более расчётливо подходил к вопросу перемещения. Он не знал, в какое время года вернётся, а поэтому решил, что ему необходимы были не только деньги. И чувство, что пока он не уйдёт из этого мира, отцу не стоит выходить из дома, стойко сидело в сердце.

Иван Степанович отдал банковскую карту, на которую были перечислены все деньги Владимира, и настоял, чтобы тот взял с собой и мобильник, сказав: «Всё одно валяется без дела. Зачем тебе ещё и на него деньги тратить? Это Маринкин, старый. Она мне его специально привезла, когда мать в больницу положили. А я ей и так звоню, вон по-домашнему. У них там стоит на посту, разрешают с больными говорить и они сами могут домой позвонить. Так я по этому, – кивнул он на мобильник, – и не говорил ни разу. Раз уж торопишься, так и не возвращайся сюда. И карту с собой забирай. Мы всё одно ею не пользуемся».

Попрощавшись с отцом, Владимир направился сначала к ближайшему банкомату, на всякий случай, если вдруг в магазине карту не примут к оплате, а времени не так и много бегать туда-сюда. А потом уж в ближайший гипермаркет.


Купив всё необходимое, он вышел на улицу. Чувство удушья вновь вернулось. Владимир схватился за горло и обернулся. Иван Степанович стоял на другой стороне дороги и, протягивая к нему руку, что-то кричал. Второй рукой он растирал себе грудь. Из-за шума машин разобрать слов не удавалось. Прямо за спиной отца стоял человек в чёрном плаще. Лица не было видно, но Владимир точно знал – это граф Вальдемар. Казалось, люди, проходившие мимо, и не видят его.

Владимир попытался сделать шаг, но ноги не слушались. Они словно приросли к асфальту. Горло сдавливало всё сильнее, дыхание остановилось и в глазах потемнело. Теряя сознания, Владимир всё же успел увидеть, как Иван Степанович шагнул на дорогу, прямо под колёса быстро несущегося грузовика…


Кто-то несильно, но настойчиво бил Владимира по щекам. Он открыл глаза. Рядом на коленях стояла худенькая остроносая девушка и, склонившись над ним, смотрела с испугом большими карими глазами. Увидев, что он пришёл в себя, облегченно выдохнула и радостно произнесла:

– Ой, ну наконец-то. А я уж напугалась. Думала, и вам придётся «скорую» вызывать.

Вспомнив, что произошло, Владимир резко вскочил на ноги, придержав кареглазую, чуть не упавшую оттого, что он так быстро встал. По выражению лица девушки, такое резвое поведение мужчины никак не вязалось в её сознании с тем, что несколько минут он пролежал на земле, не подавая признаков жизни.

– Он жив?! – Владимир не намного лучше выглядел сейчас, чем она. С таким же удивлением и испугом смотрел на дорогу. Ничего не говорило о том, что совсем недавно здесь произошла авария, участником которой стал его приёмный отец.

– Вы о ком? – тихо спросила девушка, осторожно заглядывая в глаза Владимиру.

В его голове быстро стали складываться кусочки увиденного некоторое время назад: отец, граф Вальдемар, грузовик… Если это произошло, то не мог же он, потеряв сознание, пролежать на улице несколько часов. А за несколько минут… «Нет, – он сильно тряхнул головой. – Нет, ничего не было. Иначе… Где полиция? Где „скорая“? Где… тело отца? Нет, это он так пригрозил…»

– Извините, – Владимир чуть отступил от девушки. – Спасибо вам, мне нужно идти.

– Вы, действительно себя хорошо чувствуете?

– Да, да, – кивнул Владимир и тут в голове прозвучали слова, какие девушка произнесла, как только он пришёл в себя. – Вы сказали, что думали и мне придётся вызывать «скорую», а кому вы ещё вызывали?

– Вчера, на этом же месте мужчине плохо стало. Вроде сердце. Ему вызывала. А сегодня иду, а тут вы, прямо передо мной, как рухните…

– Вчера?! – перебив её, спросил Владимир. – А сегодня, какой день?

– Суббота, – ответила девушка, вновь посмотрев на Владимира с удивлением.

– Ну да, всё правильно. Конечно, суббота. Извините.

Владимир улыбнуться как можно естественнее, стараясь не пугать девушку, во взгляде которой уже угадывалось подозрение, что перед ней стоит умалишённый. Он поблагодарил её и, попрощавшись, быстро ушёл.

Дойдя до следующего проулка, Владимир достал мобильник и, задержав от волнения дыхание, позвонил отцу. Облегчённо выдохнул, когда услышал в трубке его голос.

– Пап, всё нормально?.. Ты пока не выходи из дома. Вообще до вечера не выходи. Всё, я больше звонить не буду… Да, да, у меня всё хорошо, – быстро поговорив с отцом, он остановил такси. Садясь, кивнул в знак согласия на предложенную водителем оплату. Нужно было как можно скорее покинуть город.

Но оказалось, что дорога пролегала мимо больницы, в которой лежала мама, и Владимир не удержался, попросил остановиться таксиста и подождать его минут десять. Быстро добежал до приёмного отделения, узнал в какой палате она лежит и только тут понял, что увидеться не удастся. В голове молоточками застучало: «Что я делаю?»

Быстро вернулся в такси. Сел и сразу почувствовал удушье. Кашляя, схватился одной рукой за горло, а второй махнул водителю, давая понять, что ничего страшного и оглянулся.

Человек в чёрном плаще стоял по другую сторону дороги, напротив центральных ворот, через которые и въехали они. Владимир чувствовал, что граф Вальдемар смотрит на него, хотя как и прежде, лицо скрывалось в глубине капюшона.

«Я уже возвращаюсь!» – мысленно прокричал Владимир. Человек в плаще развернулся и медленно пошёл в противоположную сторону от больницы.

Хватка на шее ослабла. Прокашлявшись, Владимир сказал водителю:

– Всё, можно ехать. И ни в коем случае больше нигде не останавливаемся, как бы я не просил.

Таксист, удивившись, приподнял брови, и его нижняя губа немного скользнула вперёд. Но вслух он ничего не стал говорить. Пассажир, как известно, всегда прав.

***

Владимир стоял возле молоденького дубка, рассечённого, видимо, грозой. Сейчас не нужно было торопиться. Солнце уже клонилось к закату, и сумерки окутали лес. Но всё же Владимир решил подстраховаться. Теперь он иначе смотрел на окружавшие его деревья, помня, что на любом из них, за сутки, что он отсутствовал в этом мире, мог появиться вок. Поэтому, тихо произнеся заклинание, почти не шевельнув губами, он внимательно осмотрелся. Никаких приборов слежения. Никто не видел, как он появился из ниоткуда. Теперь можно и расслабиться. Этот лес находился в Грязных Землях, принадлежавших Совету, а значит, пока ничейный. Когда граф понадобятся новые места для строительства городов, они поделят эту землю, а пока тут можно чувствовать себя в относительной безопасности. Если, конечно, кому-то вдруг не придёт в голову установить в этом лесу вок. «Да… – осматривая стволы и кроны деревьев, подумал Владимир, – …хорошо, что пока эта идея не пришла в графские головы».

Он отошёл от места соприкосновения миров и присел на землю возле кустарника с мелкими белыми цветочками, явно запоздавшими по времени для цветения.

– Не знаю… не помню, как ты называешься, – сказал он благоухающему терпким ароматом кусту, – но пахнешь приятно.

Владимир ещё раз обвёл взглядом окружающее пространство, не обнаружив поблизости вок. Понимая, что лучше прокладывать дорогу в полной темноте, потому как намного безопаснее использовать магию, когда эти всевидящие оки «спят», решил немного подождать.

Ночь быстро овладевала лесом. «Ещё с полчаса и можно отправиться в город к Этьене», – думал он, всматриваясь в чернеющее небо.

– Гроза будет… – вздохнув, покачал головой, словно убеждал сам себя. – Но ничего, я успею…