Мы – были! Призыв. Глава 2 (Иар Эльтеррус, 2006)

Глава 2

Баг осторожно выглянул из-за кучи мусора. Слава Благим, банды Хрипуна сегодня не видно, можно поискать какие-нибудь объедки, желудок совсем подвело, дней пять в него не попадало ничего, кроме тухлой подземной воды. Впрочем, сам виноват – настолько увлекся новыми формулами, что забыл обо всем. Баг с нежностью погладил себя по груди, где, завернутые в грязную тряпицу, были спрятаны драгоценные листочки. Но этим утром голод все же выгнал его из привычного убежища в канализации. На вонь в подземельях юноша давно не обращал внимания, привык.

Баг, сколько себя помнил, всегда был одиночкой и жил на улице. Кем были его родители? Неизвестно. В империи Сторн люди исчезали за неосторожно сказанное слово, а их дети оказывались выброшенными на помойку, если их не «утилизировали» сразу. Так, по-видимому, случилось и с Багом, сам он этого не знал, да и знать не стремился. Ничего необычного в своей судьбе он не видел. Такой была судьба сотен тысяч других маленьких нищих и бродяг, которые, вырастая, пополняли собой преступный мир метрополии и остальных шестидесяти трех миров империи. В том числе и Риванга, планеты, где родился и вырос Баг.

От других уличных мальчишек он отличался тем, что походил на обезьянку, да еще тем, что у него была абсолютная память. Когда Баг подрос и понял, что он не такой, как все, ему пришлось научиться это скрывать. Иначе его могли попросту прибить или выдать Службе Очистки, которая усиленно отлавливала подобных ему для изучения и утилизации в своих жутких биолабораториях. Читать он выучился самостоятельно, еще года в четыре, и с тех пор читал и запоминал все, до чего только мог добраться. Маленького дикаря не интересовали деньги, ему было все равно где жить и что есть. Набил живот, пусть даже гнилыми объедками, и ладно. Было бы что читать. Да еще чтобы никто не мешал размышлять над прочитанным. А когда однажды, лет в десять, Багу попал в руки старый, без обложки, учебник высшей математики, он понял, что теперь, кроме математических формул, его вообще ничего не интересует. Потом, правда, он открыл для себя квантовую физику и гиперфизику[10].

Баг тихо захихикал, вспомнив, как это случилось. Тогда мальчишке как раз стукнуло четырнадцать, дату своего рождения он, как это ни странно, все-таки знал. Он совершенно случайно выбрался из канализационного люка посреди университетского парка и увидел группу студентов, пьющих вино и горланящих веселые песни. В сторонке они стопками свалили учебники. Книги! Увидев их, Баг не мог думать больше ни о чем. Подкравшись, он сцапал учебники по высшей математике и заодно прихватил начала квантовой физики и теорию гиперполя. Забравшись на дерево, он уселся в развилке и устроил себе самый настоящий пир – стал жадно поглощать новую информацию.

Студенты, повеселившись в свое удовольствие, вернулись к вещам и обнаружили, что библиотечные, очень дорогие, книги куда-то исчезли. Начались лихорадочные поиски и расспросы, за утерю потребуют заплатить немало, а стипендия даже в главном столичном университете Риванга никогда не была большой. Вдруг какая-то студентка отчаянно завизжала, показывая пальцем на одно из деревьев. Все посмотрели туда и остолбенели – на дереве сидело похожее на обезьяну существо, одетое в жуткие лохмотья, и с дикой скоростью перелистывало их учебники.

– Эй, ты, а ну отдай! – закричал кто-то и храбро кинулся к дереву, но тут же отскочил – такой вонью несло от оборванца.

Баг решил поиграть и принялся по-обезьяньи прыгать по дереву и ухать, не прекращая, впрочем, при этом читать и запоминать. Он не разбирался пока в прочитанном, просто закладывал в память, чтобы разобраться на досуге. Квантовая физика открыла мальчишке столько нового, что привела его в щенячий восторг. Прочитанные книги он бросил вниз, попал кому-то по лбу и был осыпан сердитой бранью. Забравшись еще выше, Баг уселся в развилке ветвей и принялся поглощать «Теорию гиперполя». На крики студентов он больше не обращал внимания.

– Эй, вы, там, наверху! – привлек через некоторое время его внимание густой бас.

Баг глянул вниз и увидел смеющегося толстого, чернобородого, уже пожилого мужчину. Студенты обступили его и кричали, что эта обезьяна украла и испортила книги.

– Вот посмотрите, профессор Бенсон, он мне прямо в лоб учебником засветил, – жаловался пострадавший.

– Гм… – покрутил головой профессор. – Впервые сталкиваюсь с таким методом преподавания интегрального исчисления.

– А дурная голова по-другому интеграл и не возьмет! – весело прокомментировал с дерева Баг.

– Вы думаете? А кстати, чем вас так заинтересовала моя книга, уважаемый? – поинтересовался у него профессор, показывая на учебник, который мальчишка держал в руках.

Баг посмотрел на обложку – действительно, Рогар Дж. Бенсон. Этот бородатый и написал так захватившую его книгу? Как интересно! Мальчишка даже спустился ниже, чтобы посмотреть поближе на этого дядьку. Вот только в выводе профессор ошибся… И Баг не выдержал.

– А у тебя, – заявил он, – на сто восемнадцатой странице вывод неправильный. Ты там мю нулевое связал по шестимерности, а надо по двенадцати. Тогда энергии на переход, при изменении дельта, икс семнадцатое и ве третье на порядок, тратится в эн раз меньше.

Профессор Бенсон потрясенно остановился и застыл, обдумывая сказанное оборванцем. Через несколько минут он улыбнулся, а еще спустя короткое время пришел в восторг. Это существо полностью право: какое элегантное решение! Как он сам этого не увидел? Он не увидел, а какой-то грязный оборванец увидел. Так не бывает! Разве что перед ним гений.

«Впрочем, – мелькнула у профессора горькая мысль, – сколько детей «врагов человечества», талантливейших детей, оказалось на улице…»

Как помочь, он не знал – подобных этому существу попросту уничтожали, если они не прятались, как крысы. А ведь если сейчас, не имея образования, мальчишка может такое, то что из него получится, если обучить его соответствующим образом? Надо попробовать как-то заманить беднягу к себе и хотя бы накормить по-человечески – эти несчастные не доверяют никому и никогда.

– А как тебя зовут? – спросил профессор. – Что ты любишь?

– Багом кличут, – отозвался оборванец. – Люблю книги.

– И что, ты все прочитанное помнишь?

– Конечно, – удивился мальчишка, – а ты что, не так?

– Увы мне, – развел руками профессор. – Кстати, у меня много книг есть. Хочешь почитать?

Баг мгновенно забыл об осторожности, спрыгнул с дерева и подошел к профессору, выронив по дороге прочитанный учебник.

– Профессор, а зачем вам эта обезьяна? – с изумлением спросил кто-то.

– Это гений, – коротко пояснил тот и повел Бага за собой, оставив за спиной переглядывающихся студентов.

Они шли по аллее к университетскому городку, и профессор осторожно расспрашивал Бага о его жизни, постепенно приходя в ужас. А потом они заговорили о науке, и профессор пришел в восторг. Мальчишка на ходу схватывал любую математику и высшую физику, тут же дополняя рассуждения профессора, и видел такое, чего в упор не видел сам Бенсон. Это казалось удивительным, профессор даже несколько завидовал, но уже считал своим долгом как-то вытащить юного гения из ямы, в которой тот оказался. Правда, как это сделать, не знал – Служба Очистки утилизировала детей «врагов человечества» в первую очередь и без всякой жалости. В мирах Сторна людям настолько промывали мозги, что даже во время Поиска аарн мало кто решался выкрикнуть Призыв, ведь если человека не брали, то Служба Очистки делала его дальнейшую жизнь невыносимой. Только за то, что тот попытался вырваться из-под их власти. Но все равно Бенсон намеревался не дать этому отчаянно воняющему дарованию сгинуть в катакомбах, слишком его поразил полудикий мальчишка.

Так, разговаривая, они и не заметили, как подошли к Академгородку. Баг никогда не рисковал приближаться к таким вот охраняемым зданиям. Швейцары сразу вызывали Службу Очистки, и мало кому из изгоев удавалось после этого остаться в живых. А то и стреляли сами. Но теперь Баг был не один, профессор подвел его к двери огромного, по мнению мальчишки, дома, у дверей которого застыл импозантный швейцар, надменно посматривающий вокруг. Судя по его лицу, он был полностью доволен жизнью и самим собой. Но при виде профессора вся его важность исчезла без следа, и швейцар изогнулся в угодливом поклоне. Правда, еще через секунду он увидел Бага, выглянувшего из-за спины Бенсона. Тут же на жирном лице швейцара отобразилось отвращение, он зажал пальцами одной руки нос, а второй замахал на мальчишку. Тот быстро отскочил в сторону и стал там, настороженно поблескивая глазами.

– Профессор! – полузадушенно просипел швейцар. – За вами животное увязалось! Вот же вонючая тварь, никак их не перебьют. Вы не беспокойтесь, я сейчас Службу Очистки вызову, они с ним живо разберутся.

– Он со мной! – отрезал Бенсон. – Дайте пройти, мальчишка нужен мне для экспериментов.

– Но…

– Не лезьте не в свое дело!

Швейцар пожал плечами и дал им пройти, отшатнувшись, когда мимо него осторожно пробирался Баг. Зато после того, как профессор со своим странным сопровождающим исчез в лифте, швейцар пару минут подумал, а затем включил инфор и набрал давно и хорошо знакомый ему номер.

Баг, ошеломленно раскрыв от изумления рот, стоял на пороге кабинета профессора Бенсона. Книги… Он даже представить никогда не мог, что может быть столько красивых и больших книг. А сколько всего интересного в них должно быть написано?! Читать не перечитать… У мальчишки даже руки затряслись от жадности, и он рванулся к полкам, но профессор успел поймать его за руку.

– Пока не помоешься, к книгам не подпущу! – сообщил он ошеломленному Багу.

– Не хочу! – подпрыгнул от столь изощренного коварства тот.

– Тогда и читать не будешь.

Баг скривился. Мыться… Какой кошмар! Ну зачем, скажите, человеку мыться, когда и так все хорошо? Непонятно, совсем непонятно. Собственный запах мальчишке нравился, и он никак не мог взять в толк, отчего при его приближении люди сразу шарахаются. Но ради драгоценных книг готов был даже на такую великую жертву, как купание. Поэтому, тяжко вздохнув, поплелся вслед за профессором в ванную. Мытье Багу очень не понравилось – пена от шампуня щипала глаза и было слишком много воды, но он мужественно терпел, что-то глухо шипя сквозь зубы. Бенсон заставил его переодеться в нормальную одежду, выбросив жуткие лохмотья, хотя мальчишка и сильно протестовал против этого. А после стрижки Баг вообще стал выглядеть почти по-человечески, хотя все равно оставался похожим на обезьяну, да и вел себя соответственно. Он не нравился самому себе после этого самого мытья. Баг не чувствовал собственного запаха, что было непривычно и ужасно раздражало. Но какое это имело значение, когда его ждали книги? Тысячи книг!

Наступили самые счастливые месяцы в жизни уличного мальчишки. Баг читал, читал и читал. А профессор Бенсон помогал ему систематизировать полученные знания. Он учил юного гения всему, что знал сам, и наслаждался общением с этим живым, непосредственным умом. Мальчишка схватывал информацию на лету, для него не существовало трудностей – Бенсон уже понимал, что гении такого уровня появляются раз в тысячу лет, если не реже. А какие элегантные решения предлагал Баг для любых, самых запутанных физико-математических проблем… За каких-то два месяца он наработал на несколько пангалактических премий. Но Бенсон боялся легализовывать его, ведь Баг из диких. Он старался не выпускать юное дарование из дома, а Багу только того и надо было. Он отъелся, перестал прыгать по комнате с дикой скоростью. Чтобы занять его ум, Бенсон познакомил Бага с инфосетью, и восторгу мальчишки не было предела. Он быстро научился обращаться с компами и искать нужное в сети. Даже изучил программирование, осознав преимущество численных методов. Теперь Бага и за уши было не оттянуть от терминала.

Увы, идиллия закончилась быстро и очень страшно. В одну из ночей профессора Бенсона разбудили непрекращающиеся звонки в дверь. Баг, как обычно сидевший за терминалом, немедленно насторожился, подсознательно почувствовав какую-то опасность. Годы в канализации донельзя обострили интуицию изгоя, и он всегда был крайне осторожен. Стукнула дверь, и голос профессора спросил:

– Кто вы? Что вам нужно?

– Служба Очистки! – ответил уверенный, напористый мужской голос. – Вы профессор Рогар Бенсон?

– Да.

– Именем императора! Вы арестованы за пособничество врагам человечества!

– Вы с ума сошли! Я ученый…

Раздался звук удара и приглушенный стон. Баг все понял и бесшумно открыл окно. Опять прислушавшись, он услышал, как тот же уверенный голос приказал кому-то:

– Дексон, у этой сволочи живет мальчишка-животное. Найди и пристрели.

Пискнув от ужаса, Баг свечкой выпрыгнул в окно с четвертого этажа. Он приземлился на руки, мягко, по-обезьяньи, перекатился по траве и на четвереньках помчался во всю прыть от дома, где ему было так хорошо. По беглецу стреляли из окна, но мальчишка бежал зигзагами, поэтому его ранили только в ногу – Баг успел прыгнуть в канализационный люк. Туда никто из гвардейцев Службы Очистки соваться не рискнул, только бросили пару газовых гранат. Но гранаты не повредили Багу – он уже находился далеко от этого места, с дикой скоростью пробираясь по знакомым с раннего детства переходам. Забившись в известный только ему угол на самом глубоком уровне, Баг принялся зализывать рану. Ему повезло – выстрел плазмера только прожег аккуратную дыру в мякоти ноги, не затронув кость. Немного отойдя от ужаса, он тихо заплакал…

Около месяца Баг отлеживался, питаясь пойманными крысами, которых ел сырыми. Но беспокойство о профессоре, которого мальчишка за месяцы жизни с ним успел полюбить всей душой, не давало покоя. И он, рискуя жизнью, все же несколько раз пробирался в Академгородок и подслушивал разговоры людей, надеясь выяснить хоть что-нибудь о судьбе Бенсона. Однажды ему повезло – мальчишка узнал, что старый профессор объявлен «врагом человечества» и сослан в дальние северные лагеря валить лес. Даже такие изгои, как Баг, слышали об этих страшных лагерях и предпочитали быть убитыми на месте, чем попасть туда. Но что мог поделать четырнадцатилетний дикий мальчишка? Ничего, кроме как плакать. Он и плакал довольно долго, вспоминая доброту и ум своего учителя, как уже давно, про себя правда, называл профессора Бенсона. Однако жизнь постепенно брала свое.

Так Баг и прожил эти три года, почти не выбираясь наверх. Только если не удавалось поймать ни одной крысы, он осторожно прокрадывался наружу и лазил по близлежащим помойкам, разыскивая какие-нибудь объедки. Все остальное время проводил у себя внизу, систематизируя полученные знания и размышляя о новых свойствах пространства-времени. Особенно понравившиеся формулы и доказательства недоказанных ранее теорем он даже записывал на клочках бумаги. Порой собственной кровью. Вот только еду в последние полгода стало добывать все труднее и труднее. В округе появилась банда Хрипуна, который почему-то страшно невзлюбил Бага и всегда избивал, если только мог поймать. Хрипун и его подручные являлись такими же изгоями, как Баг, но они были тупы, подлы и жестоки. Мальчишка, – нет, уже юноша – старался избегать их, как мог. Тем более что в последнюю встречу Хрипун заявил, что если Баг еще раз попадется банде на дороге, то его забьют насмерть.

Воспоминания о профессоре вызвали нежданные слезы, которые еще не высохли на глазах, когда его нос уловил запах каких-то мясных объедков. Баг тенью метнулся мимо куч мусора на запах, стараясь быть как можно незаметнее. Судя по запаху, объедки совсем свежие, и юноша облизнулся в предвкушении. Он выскочил из-за очередной кучи и угодил прямо в объятия банды Хрипуна, пожирающей что-то у стены.

– Попался, падла! – сильный удар в живот отшвырнул Бага к стенке. – Я ж те говорил, сука поганая, шоб ты мне на дороге не попадался? Говорил?

Баг в ужасе огляделся вокруг. Банда Хрипуна окружила его, зажав в углу между стенами полуразрушенного сарая. Сам вожак, поигрывая обрезком железной трубы, стоял прямо перед ним и гнусно ухмылялся. Путей отступления не было. Юноша отчаянно завизжал и кинулся вперед, надеясь проскочить между бандитами и удрать. Не вышло… Несколько ударов свалили его на землю, и подонки принялись избивать Бага ногами. Он изо всех сил уворачивался от ударов, крича от боли. Хрипун внезапно наклонился, сунул ему руку за пазуху и достал оттуда стопку листов с драгоценными формулами. Тут уж Баг взвыл и вцепился в листки.

– Отдай, – кричал он. – Мое!

Хрипун ударил его каблуком в лицо и развеял листки по ветру. Баг изо всех сил пытался ловить их, но удары сыпались на него один за другим.

Ли Инь с отвращением осмотрелась вокруг. И как ее угораздило забрести на эту отвратительную помойку? Где она неправильно свернула? Паскудная империя! Здесь все похоже на эту свалку! Отвращение еще сильнее завладело душой женщины, когда она вспомнила сегодняшний день. Ли предпочла бы никогда не покидать Аарн Сарт и не видеть внешнего мира. На родине ее давно никто не ждал, все друзья и родные были только из числа аарн. Если бы не желание найти профессора Бенсона, она никогда бы не прилетела на эту нищую планету. Впрочем, в империи Сторн все планеты были нищими. Правители империи оказались настолько глупы, что самых талантливых своих людей объявляли «врагами человечества» и уничтожали. Как эта злосчастная империя до сих пор еще не развалилась? Этого Ли не понимала, да и понимать не хотела.

Она являлась физиком и возглавляла Институт гиперфизики на Елисиане, прямо в центре звездного скопления Аарн Сарт. Уже три года профессор Рогар Бенсон, которого женщина бесконечно уважала и почитала за своего учителя, не отвечал на письма, и Ли начала беспокоиться. Когда даже официальные запросы от имени института ничего не дали, она решила в очередной отпуск отправиться во внешний мир и попытаться разыскать профессора.

Под ноги попало что-то мягкое, вонючее, и Ли снова выругалась. Надо как-то выбираться отсюда, только как? Пожалуй, стоит вызвать флаер, надоело идти пешком. Но как в этой забытой Благими империи можно вызвать такси? Этого она не знала и в который раз помянула в сердцах все четыре хвоста Проклятого. Снова вспомнилось сегодняшнее утро, и Ли заскрипела зубами. В местном университете, где, как она знала, работал Бенсон, ей сказали, что профессор переехал и не оставил никаких координат. Но такого просто не могло быть!

Скользкие типы из секретариата юлили, как только могли, ничего конкретного из них выдавить так и не удалось. «Не извольте беспокоиться, госпожа профессор, ежели господин Бенсон объявится, то мы сразу вам сообщим!» И так далее, и тому подобное… В конце концов Ли все это надоело, она, разъяренная донельзя, вышла из университета и пошла куда глаза глядят. Так на эту вонючую свалку и забрела.

До слуха донеслись крики, и Ли глянула в ту сторону. Ну, конечно! Группа местных избивала какого-то несчастного, такого же оборванца, как они сами. Будь прокляты эти сторны, как же здесь мерзко! За десятилетия жизни в среде ордена Ли успела забыть, что в мире существуют подлость и жестокость, и теперь, столкнувшись с ними в мире пашу, очень страдала.

Женщина растерянно замерла на месте, не зная, что ей делать. Полицию вызвать? Но как здесь вызвать полицию? Она опять-таки не знала. Краем глаза Ли видела, как у избиваемого вырвали какие-то грязные разлохмаченные бумаги и пустили по ветру. Несчастный как будто сошел с ума после этого, он пытался поймать эти бумаги, не обращая никакого внимания на удары, сыплющиеся на него со всех сторон. Не выдержав такого издевательства над живым человеком, Ли рванулась к оборванцам, даже не думая, что это может оказаться опасным для нее самой, и крикнула:

– Сейчас же прекратите, скоты!

Избивающие начали оборачиваться. Единственное, что они поняли, – перед ними стоял человек в форме с кобурой плазмера на боку. А каждый из изгоев твердо знал одно – человек в форме сразу стреляет, и они, подобно стае крыс, бросились в разные стороны.

Слава Благим! Ли облегченно улыбнулась и направилась к избитому – оказывать первую помощь умел каждый аарн. В этот момент один грязный листок принесло ветром прямо к ней, и он прилип к рукаву формы. Ли хотела брезгливо отряхнуть руку, но ее взгляд упал на написанное на этом листке. А написаны там были формулы гиперперехода, но какие-то странные.

Женщина мгновенно забыла обо всем на свете, всмотрелась внимательнее, и у нее полезли глаза на лоб – формулы оказались незнакомы, это было что-то новое! Странно, а она-то считала, что в курсе всех ведущихся в обитаемой галактике разработок… Ли быстро просмотрела написанное мелким почерком и ахнула, изумленная строгостью и красотой вывода. Кто-то сотворил чудо, и следовало из этих формул столько всего интересного, что захватывало дух. Непонятно только, как этот кто-то ухитрился вывести их. Наверное, вывод на остальных разносимых ветром листках, и женщина кинулась ловить их. Она успела понять, что если использовать уже увиденное, то энергии на гиперпереход понадобится на целый порядок меньше! А ведь на этом листке только часть. К сожалению, поймать удалось далеко не все листы, по разрозненным фрагментам почти ничего не было понятно. Наверное, несчастный парень знает того, кто сделал это величайшее открытие, равное самому открытию гиперперехода!

Ли подошла к избитому, пытающемуся отползти от нее человеку. «Совсем еще мальчишка…» – мелькнула сочувственная мысль. Но тут он увидел в ее руке листки, которые Ли собрала по дороге. Те, что смогла найти, конечно. Что-то изменилось в лице несчастного, он протянул к женщине руку и просипел:

– Отдай… Мое…

– Подожди, я помогу тебе. Не бойся меня…

Ли осторожно провела над лицом избитого ладонью, снимая боль и лихорадочно припоминая, чему ее учили на курсах первой помощи перед отправкой во внешний мир. Слава Благим, вспомнила. Да и в аптечке нашлось нужное лекарство, которое она заставила парня выпить. С большим трудом заставила, он все порывался выплюнуть безвкусную капсулу, не понимая, что это такое сунули ему в рот. Но все-таки в конце концов проглотил. Вскоре дыхание избитого выровнялось, лицо порозовело.

«Помыться бы тебе, человече…» – подумала женщина, едва сдерживая позывы к рвоте от кошмарной вони, которой несло от парня. Будто в дерьме купался. Поняв, что больше ничем пока помочь не в силах, Ли показала ему листки и решилась спросить:

– Откуда у тебя это? Кто это вывел? Я хочу встретиться с этим человеком.

– Мое…

– Ты хоть понимаешь, что это за формулы? – растерянно спросила Ли. – Они ведь уменьшат потребление энергии при гиперпереходе на порядок. Они вообще используют другую физику перехода!

– Не на порядок, – возразил избитый оборванец. – На четыре порядка. Особенно если ввести фазовую вариативность состояния q-энергетики и изменить частоту преобразования n-мерности на многомерных выходах q-контуров. Я еще не все закончил…

– Что? Фазовую вариативность? Но это же невозможно! – отшатнулась женщина, изумленная странной идеей, но тут же взяла себя в руки – нужно знать весь вывод, чтобы объявить это возможным или нет. – Так это ты вывел эти формулы?

– Я… – и он закашлялся.

– Но откуда?.. – Изумлению Ли не было предела: никак не походил этот оборванец на ученого. – Кто тебя этому учил?

Перед глазами Бага от этого вопроса снова возникло лицо учителя, и он едва не заплакал. Избитое тело болело, зато живым остался. Ничего, отлежится, не впервые. Это что же получается, эта женщина понимает его формулы? Он так давно не говорил ни с кем об этом…

– Профессор, – Баг смог наконец выдавить из себя ответ на вопрос.

– Профессор… – задумчиво повторила Ли.

В голове аарн заворочалось нелепое подозрение. Она знала только одного профессора, способного научить кого-либо такому.

– Профессор Бенсон? – осмелилась предположить она.

– Ага…

– Проклятые сторны! – в сердцах выругалась женщина. – Ученик профессора Бенсона на этой свалке?! Да что же у них здесь творится?!

– А я всегда тут жил… – наивным взглядом посмотрел на нее Баг. – Меня Багом кличут. Ты отдашь мне мои формулы?

– Конечно, – закивала Ли. – Только не можешь ли ты объяснить мне, как получил вот это?

Она ткнула юноше под нос один из листков. Баг радостно улыбнулся и с удовольствием, несмотря на боль в избитом теле, принялся объяснять. Ли слушала его со всевозрастающим изумлением. Такой кристальной ясности ума и при этом нестандартности, парадоксальности мышления гиперфизик не встречала еще никогда и ни у кого. Перед ней сидел гений, причем гений такого уровня, что даже сравнивать его было не с кем. Неудивительно, что Бенсон обратил на него внимание. Удивительно, если бы это оказалось не так. Но тогда почему он живет на свалке?! Профессор не должен был такого допускать! Если только сам жив. Она далеко не все поняла в выводах этого юноши, Бага, кажется, но твердо знала другое – его здесь оставлять нельзя. Ведь если бы не она, беднягу уже забили бы насмерть. Вот только нужно узнать, что с Бенсоном.

– А ты не знаешь, где профессор? – спросила Ли. – Я специально прилетела, чтобы встретиться с ним, но мне никто не говорит, куда он подевался.

– Он… – На глазах Бага появились слезы, и женщина заледенела от этого. – Его… это… «врагом человечества» объявили… В северные лагеря сослали… Я едва сбежать успел, они меня пристрелить приказали…

Баг зашмыгал носом, и Ли обняла его, не обращая больше внимания на жуткий запах, идущий от бедняги. В ее душе клокотал гнев. Сослали… Но ведь профессор может быть еще жив! Его надо освободить, освободить любой ценой. В конце концов, она – аарн, за ней стоит вся сила ордена! И пусть дрожат эти сволочи. Ли сжала зубы и активировала гологипертерминал.

– Срочная связь лично с Командором, – жестко приказала она. – Нулевой приоритет!

– Есть связь, – ответил мужской голос приятного тембра. – Генетическое сканирование проведено, вы имеете право доступа. Подтвердите, пожалуйста, нулевой приоритет.

– Подтверждаю.

Прошло еще около минуты, и перед ошеломленным Багом распахнулся голоэкран[11] гиперсвязи. Оттуда на них с тревогой посмотрел не очень высокий мужчина с длинными русыми волосами, стянутыми в хвост на правом виске, пронзительными серыми глазами и худым, нервным лицом. На вид лет тридцати. Одет он был в такую же черно-серебристую форму, как и Ли. С удивлением посмотрев на оборванного и грязного Бага, мужчина сказал:

– Здравствуй, сестра! Ты ведь Ли с Елисианы? Гиперфизик?

– Да, Мастер! – склонила голову женщина, с радостью и любовью смотря на него.

– Что случилось? Почему нулевой приоритет?

– Беда случилась…

– Рассказывай, – коротко приказал он.

– Ты ведь слышал о профессоре Рогаре Бенсоне, Мастер? – спросила Ли.

– Конечно. И очень уважаю этого выдающегося ученого.

– Его объявили «врагом человечества» и сослали в лагеря.

– Вот как? – Глаза Командора сузились, в них загорелся желтый огонек, при виде которого Багу сразу захотелось забиться куда-нибудь поглубже. – Что еще?

Пока Ли рассказывала все по порядку, губы его сжимались сильнее и сильнее, видно было, что он едва сдерживает гнев.

– Я знаю, что сейчас в пределах империи нет ни одного корабля, ведущего Поиск, – сказала в конце рассказа женщина, – но прошу тебя разрешить принять этого юношу. Это гений такого уровня, что я даже не знаю, с кем его вообще можно сравнить. Это что-то невероятное!

Баг слегка удивился, услышав о себе столь лестный отзыв, и гордо выпятил грудь. Командор с доброй улыбкой посмотрел на него и сказал:

– Я рад приветствовать тебя, будущий брат.

– Привет! – ухмыльнулся юноша.

– Мне нужна помощь, – вмешалась Ли. – Я хочу вытащить профессора из лагерей, если он еще жив, и забрать к нам. Или туда, куда он сам захочет.

– В двадцати парсеках от Риванга находится флагманская эскадра Сина Ро-Арха, шесть дварх-крейсеров и двенадцать эсминцев, – кивнул Командор. – Они сейчас же отправляются в вашу сторону. Делай все, что сочтешь нужным. Постарайся только, чтобы не пострадали невиновные.

– Спасибо, – улыбнулась женщина. – Не мог бы ты еще прислать кого-нибудь, кто умеет обращаться с этими проклятыми чиновниками?

– Отчего же нет? – засмеялся Командор и повернулся куда-то в сторону: – Дварх-лейтенанта Тину Варинх на связь, пожалуйста.

Еще через минуту рядом с лицом Командора появилось решительное лицо красивой девушки с черными волосами, заплетенными в косу. Она с не меньшей любовью и преданностью, чем Ли, посмотрела на него и спросила:

– Я тебе нужна, Мастер?

– Да, девочка, – кивнул он. – Я прошу тебя помочь нашей сестре.

Командор коротко рассказал о случившемся. Лицо Тины стало жестким, она прищурилась и с интересом оглядела Бага. Затем кивнула чему-то своему и сказала:

– Я предлагаю всем перейти на борт флагмана Сина Ро-Арха, он уже в пределах досягаемости гиперпортала, принять Бага, и уже втроем, имея в руках страшилку в виде эскадры над планетой, высаживаться в столице. Я поговорю с директором планетарной Службы Очистки Риванга. И пусть молит Благих, чтобы профессор оказался жив.

Она столь многообещающе усмехнулась, что Бага передернуло. Почему-то юноше очень не хотелось оказаться на месте вышеуказанного директора. Спасшая его женщина еще о чем-то говорила с Командором, но юноша не слушал. Значит, ему предлагают стать аарн? Даже изгои слышали об ордене и о том, как боятся его в обитаемой галактике. Но главное, у него снова будут книги, столько книг, сколько захочет! И инфосеть. Будь что будет, но Баг не упустит шанса посмотреть, как Службу Очистки заставят дрожать.

– Идем! – прервал его размышления голос Ли, и юноша посмотрел на нее.

Неподалеку пылал черным огнем похожий на воронку провал в пространстве. «Прямой гиперпереход…» – зачарованно подумал юноша, вглядываясь в непроглядную тьму портала. Багу бесконечное количество раз доводилось описывать гиперпереход в формулах, но видеть его воочию он раньше никак не мог. Юноша осторожно ступил вслед за Ли в провал, и ему вдруг показалось, что тело мгновенно растянули на миллионы и миллионы километров. Какое-то мгновение, и все закончилось. Баг ошеломленно оглянулся – он стоял в сверкающем ослепительной чистотой светло-сером коридоре. Спокойные цвета радовали глаз и успокаивали возбужденные нервы. Видимо, множество дизайнеров с великолепным вкусом поработали здесь.

Гостей встречал невысокий пожилой уже человек с изборожденным морщинами суровым лицом. При виде гостей это лицо осветила добрая улыбка, и вся его суровость куда-то подевалась.

– Здравствуй, сестра! – слегка наклонил он голову в сторону Ли. – И ты здравствуй, будущий брат. Мое имя – Син Ро-Арх, я дварх-адмирал первого атакующего флота ордена Аарн. Наша эскадра будет у Риванга через два стандартных часа. Мы на флагмане флота – «Пути Тьмы».

Адмирал отвел их в какую-то светлую и очень красивую комнату, где Бага заставили мыться. Юноша недовольно бурчал себе под нос, но, понимая уже, что его запах не нравится другим людям, не протестовал. А потом гостя одели в такой же черно-серебристый комбинезон, как у всех окружающих, и повели куда-то по коридорам крейсера. Он с интересом осматривал сам себя – все как у остальных, только Око Бездны[12] на левом плече было тусклым. Шли недолго. В небольшом круглом зале юношу ждали несколько человек, в том числе и девушка, которую он видел по гиперсвязи.

– Баг! – обратился к нему Син Ро-Арх. – Готов ли ты слушать песню серебряного ветра звезд? Согласен ли принять путь ордена Аарн? Если да – скажи три слова: «Арн ил Аарн!»

Дрожа от волнения, юноша произнес Призыв. Его окутало какое-то белесое силовое поле. Через мгновение прозвучал переливчатый сигнал, похожий на торжествующую птичью трель, и все люди в зале заулыбались.

– Наш! – обратилась к Ли Тина. – Он действительно ничего не хочет для себя! Вообще ничего! Только о своих формулах и думает.

На плече Бага медленно разгоралась и оживала эмблема ордена. Аарн по очереди подходили и обнимали нового брата, доброжелательно улыбаясь ему. Юноша даже не подозревал, что кто-то может с добротой относиться к такой, как он, обезьяне… Ощущение того, что он дома, среди тех, кто его любит и уважает его, ударило по нервам столь сильно, что Баг не выдержал, сел в уголке прямо на пол и тихо заплакал. Ли кинулась было к нему, утешить, но адмирал придержал ее.

– Не надо, – шепотом сказал старый, много повидавший человек. – Ему необходимо выплакаться. Он никогда еще не ощущал себя своим среди своих, его никто и никогда не любил и не уважал. Мне это хорошо знакомо…

И старик грустно улыбнулся каким-то своим воспоминаниям.

Директор Департамента Службы Очистки планеты Риванг неспешно пил миск, наслаждаясь вкусом и запахом настоящего «Гравдо», доступного только самым богатым людям сорта, поставляемого, конечно же, мирами ордена. Сегодня предстояло много работы: несколько высокопоставленных чиновников стали мешать планам сил, чьи интересы представлял он сам, Сирин Дарган, а потому им вскоре предстояло стать «врагами человечества». Он тихо захихикал про себя – тот, кто придумал эту концепцию, был просто гением. Когда никто не уверен в завтрашнем дне, людьми совсем несложно управлять, они готовы на все, чтобы всего лишь выжить. И Служба Очистки вовсю этим пользовалась. Сам император Даргет V вынужден был считаться со своей службой безопасности.

Сирин много сил и времени потратил, чтобы подняться до нынешнего положения: подличал, предавал и убивал без счета. Зато теперь ощущал себя в полной безопасности – у него имелся компромат на всех своих начальников, и никто из них не мог причинить ему вред без серьезных последствий для себя.

– Господин директор! – прервал его размышления вопль из инфора, и Сирин нахмурился – никто из подчиненных не смел беспокоить шефа во время ленча без очень серьезных на то оснований.

– В чем дело, Лэнс? – спросил он, увидев на мониторе холеное, но донельзя перепуганное лицо своего заместителя.

– Аарн… – с трудом выдавил тот.

– Что – аарн?! – раздраженно рявкнул директор. – Толком говори, не мычи!

– На орбите шесть дварх-крейсеров ордена… – простонал Лэнс. – Флагманская эскадра первого атакующего флота, личная эскадра самого Сина Ро-Арха. Того самого… Черного Палача. Все каналы гиперсвязи планеты наглухо перекрыты. По всем признакам, готовится десантирование…

– Что за скотство! – грохнул кулаком по столу Сирин. – Надо же, именно сейчас! Что этим сволочам надо?!

– Я не знаю, господин директор… – чуть не заплакал заместитель. – Они не отвечают на вызовы.

Директор Департамента задумался. Дураком он не был, дураки в их среде не выживали. Что нападение аарн могло значить для него самого и нельзя ли это как-то использовать для собственной выгоды? Если их планета чем-то вызвала недовольство могущественного ордена, из-за чего будут неприятные последствия для всей империи, то его с дерьмом смешают и в землю втопчут за это. Но что могло вызвать их недовольство? Не дай Благие, если кто-нибудь из здешних обидел или, хуже того, убил кого-то из аарн…

– Лэнс, – снова обратился он к заместителю, – кто из ордена сейчас на Риванге?

Тот ненадолго отвлекся, просматривая что-то на своем терминале, затем сообщил:

– Только двое. Рагер Стоун гостит у своих родителей в городе Моренг, сейчас находится дома. И Ли Инь, физик, профессор, посещала главный университет столицы, искала некоего Рогара Бенсона. Сейчас…

И он замолчал.

– Так где она сейчас? – с нетерпением спросил Сирин.

– Неизвестно… – глухо ответил Лэнс, на его лице была написана паника. – Она вышла из университета и исчезла. Кажется, забрела на свалку…

– Идиоты… – застонал директор, схватившись за голову. – Законченные идиоты… Там же животные водятся, дикари! Им что аарн, что ты – все одно!

Но тут же заставил себя успокоиться и принялся обдумывать сложившееся положение. С орденом шутки плохи – если на какой-либо планете любому из них был причинен хоть малейший вред, на эту планету без промедления обрушивалась вся их сила. И горе ее правителям, если истинные виновники происшедшего еще не были пойманы…

– Всех свободных людей на эту свалку! – приказал он. – Брать все, что движется! Животных – уничтожать на месте. Найдите мне эту Ли Инь любой ценой! Виновных в том, что упустили ее, – в распыл.

– Будет сделано, господин директор! – кивнул Лэнс, обрадованный, что ему указали конкретную задачу, и исчез с монитора.

Сирин опустил голову на кулаки и снова задумался. Да, неудачно складывается. Только бы эта дура-профессорша оказалась живой, если иначе – последствия могут быть любыми, но ничего хорошего лично ему не светит. Вдруг все вокруг затряслось, странная, рваного ритма, дикая для слуха музыка ударила по нервам, директор даже подпрыгнул от неожиданности. Высадка десанта ордена.

– Сволочи… – прошипел он, скрипя зубами от бессильной ненависти. – Знают, что мы ничего сделать не можем, и изгаляются…

Компьютер по мелодии определил высаживающееся подразделение – это были «Коршуны Ада», один из самых страшных, самых безжалостных легионов. Впрочем, никого иного дварх-крейсера флагманской эскадры Черного Палача и не могли нести. Прямо в боковое окно директор увидел провал гиперперехода и вылетающих оттуда на антигравитационных досках аарн в черных зеркальных доспехах. Их выучка всегда изумляла Сирина, ему всего трижды довелось наблюдать десантные операции ордена, и каждый раз оставалось только восхищаться – все выполнялось безупречно. Настолько безупречно, насколько это вообще было возможно. Одного только никогда не мог понять директор – легионеры ордена почему-то почти никогда и никого не убивали, только усыпляли или ранили, делали то, что им было нужно, и уходили, не пытаясь хоть в чем-то контролировать только что захваченную планету. Но если уж они начинали воевать всерьез, то крови лилось столько, что… При воспоминании о нескольких таких операциях ордена Сирина передернуло. Но какова все-таки выучка! Да, ему бы такие подразделения, какую бы империю он создал…

– Господин директор! – снова ворвался в его размышления Лэнс. – Трое аарн требуют немедленной встречи с вами.

– Со мной? – изумился Сирин. Такого на его памяти еще не случалось, обычно орден делал на планете все что хотел, ни с кем не разговаривая. – Кто именно?

– Дварх-лейтенант легиона «Бешеные Кошки» Тина Варинх, Кровавая Кошка, вы о ней слышали: стадион на Белтиаре – это ее работа. Та самая женщина-физик Ли Инь и какой-то Баг, фамилия неизвестна, похож на обезьяну.

– Зови.

Господин директор настороженно ожидал. Ему еще ни с кем из аарн не доводилось говорить с глазу на глаз. Он не верил в распространяемые орденом сказки о том, что там собрались одни «странные», не хотящие ничего для себя, не жаждущие власти. Если бы это было так, то аарн давно распались бы. Но вот по каким критериям они отбирали себе новичков, он понять не мог, хотя и не раз пытался. И очень жаль, что не понимал, – попытки внедрить к ним агентов всегда срывались. Как профессионал Сирин мог только уважительно поклониться коллегам из ордена. На изумление хорошо работают!

Дверь распахнулась, пропуская трех людей в знаменитой черно-серебристой форме аарн – совсем молодую черноволосую девушку с насмешливым выражением озорных глаз, пожилую уже женщину желтой расы, явно родом с одной из внешних планет Ринканга, и юношу, действительно похожего на обезьяну. Он прятался за спины остальных и настороженно поглядывал по сторонам, похоже, боясь чего-то. Страх директор Департамента умел чувствовать очень четко. Хорошо, что кто-то из них боится, это надо использовать. Тут Сирин снова посмотрел на девушку, и господина директора передернуло – ее глаза перестали быть озорными, превратившись в тусклые, застывшие глаза трупа. А лицо стало мертвым, больше похожим на лицо зомби из низкопробного инфофильма ужасов, чем на лицо живого человека.

– Здравствуйте! – вежливо встал он из-за стола. – Присаживайтесь.

Девушка, идущая впереди, небрежно кивнула и нагло уселась на край стола, наклонившись прямо к изумленному таким поведением Сирину.

– А теперь слушайте меня, господин директор, – с холодной издевкой в голосе произнесла она. – Мы ищем человека, взятого вашими скотами. И ваше счастье, если он еще жив.

– Если у меня будет такая возможность, я всегда рад помочь нашим друзьям из ордена, – обтекаемо ответил Сирин, стараясь не обращать внимания на наглость девчонки и лихорадочно размышляя о том, кто мог им понадобиться.

В этот момент ему вспомнились слова Лэнса о том, что профессорша искала в университете Рогара Бенсона. А наглая девица говорит, что ордену нужен человек, взятый людьми Службы Очистки. Он быстро сопоставил факты и понял, что этот самый Бенсон – физик. Ведь искала его Ли Инь, сама физик по профессии, и искала именно на факультете гиперфизики. Но зачем им мог понадобиться арестованный ученый? Мало у них своих, что ли? Впрочем, теперь у него есть козырь, и можно поторговаться.

– Я немедленно отдам приказ выяснить, где находится господин Бенсон, – кивнул директор, наслаждаясь мелькнувшим на лице Ли Инь удивлением. – Вполне возможно, что его арест прошел мимо меня.

– А стоило бы вам поинтересоваться, – горько сказала женщина-физик, – кого вы арестовываете. Вашу планету знают в галактике только потому, что на ней живет Рогар Бенсон. Да о чем говорить, ваш собственный гипертерминал работает благодаря его открытиям!

Тут до господина директора дошло, что его люди ухитрились арестовать известного в галактике человека, и человека полезного, за чью голову могли снять и его собственную. Ведь он же спустил вниз приказ не трогать известных ученых! Что за идиоты сидят на местах?! Придется делать очередную чистку.

– Так вы выясните, дорогой мой, выясните… – ухмыльнулась в лицо Сирину дварх-лейтенант. – А то как бы худо не вышло.

Директор дернул щекой, но смолчал. Наглость орденской сволочи превышала все возможные пределы, но в ее руках сейчас была сила. Да и воспоминания о кровавом кошмаре, который эта совсем юная девушка учинила со своими жутковатыми «Бешеными Кошками» на Белтиаре, не придавали бодрости. Даже писанные сухим казенным языком отчеты было страшновато читать. Ему совсем не хотелось, чтобы нечто подобное произошло здесь, на Риванге. Тем более что сейчас она привела даже не «Бешеных Кошек», а «Коршунов Ада». С этими хладнокровными убийцами не желал связываться никто и никогда – жалости «коршуны» не ведали в принципе.

Сирин отдал приказ узнать местонахождение профессора Рогара Бенсона, и неповоротливая машина Службы Очистки завертелась. Директор нетерпеливо ждал, ему никак не хотелось ссориться с орденом – если профессор уже утилизирован, то последствия будут не слишком приятны. Наконец его терминал мигнул и выдал на экран информацию: «Дело № 9065445/7467. Рогар Джонатан Бенсон, профессор, действительный член Императорской Академии Наук Сторна, почетный член Пангалактической Академии, Академии Ринканга, Королевской Академии Парга, Научного Собрания Аарн Сарт, Тор-Ареала Драголанда[13] и Баргадака Прох[14] Сееванского Гнезда Гвард. Трижды лауреат Пангалактической Премии. Четырежды лауреат Императорской Премии. Кавалер всех пяти степеней ордена «За заслуги перед Империей». Нынешнее местонахождение: северный лагерь № 1234-23, Сорсерские острова. Осужден как «враг человечества» на пожизненное заключение решением Тройственного суда от 12/06/4567 года. Номер заключенного – 543678. В деле имеются отягчающие обстоятельства: содержание дома мальчишки-животного. На нынешний момент заключенный жив, информация подтверждена руководством лагеря – вышеуказанный заключенный присутствовал на утренней поверке. Состояние здоровья – критическое. Согласно заключению лагерного фельдшера смерть может наступить в любой момент».

– Так-так… – угрожающе протянула Тина, чей собственный гологипертерминал легко сломал защиту инфосети Службы Очистки и скопировал информацию на налобный монитор. – А теперь, господин директор, вы немедленно выпишете ордер на освобождение, и мы забираем профессора.

– Это нарушение закона, – спокойно ответил Сирин, решив поторговаться. – Он осужден по решению суда. Я не могу освободить его своим решением.

– Я бы не советовала вам пререкаться, – вступила в разговор Ли Инь, – подумайте о дварх-крейсерах на орбите.

– Наши государства не находятся в состоянии войны! – упрямо заявил директор. – Если бы еще не содержание дома человека-животного…

– Животного, значит, – зло ухмыльнулась Тина. – Баг, иди-ка сюда. Вот этот парень и есть то самое животное, которое содержал дома профессор. И он не животное, а гений из тех, что рождаются раз в тысячу лет. Вы, сторны, обрекли его на животное состояние. Поскольку у вас все определяется деньгами, то я объясню так: если бы вы использовали этого парня как надо, то вся ваша империя стала бы раз в десять богаче. А вы – на помойку гения… Теперь он аарн, и, уж будьте покойны, ничего из его открытий вам не достанется.

Баг торжествующе посмотрел в глаза директору и довольно оскалился. А тому было очень досадно – такого невезения он никак не ждал. Упустить гения? За такое по головке не погладят. И скрыть ничего не получится, уж этот-то разговор станет известен начальству обязательно, подчиненные не упустят возможности подложить директору свинью. Надо выторговать хоть что-нибудь, чтобы отвести от себя гнев императора.

– Жаль, конечно, – развел он руками, – но у всех случаются ошибки. Однако прошу понять и меня: я не могу своим приказом освободить осужденного по закону человека. Нужно решение суда. Хотя можно было бы договориться…

– Вы, уважаемый, – опять наклонилась к нему Тина, – кажется, вздумали с нами торговаться? Учтите тогда такой момент – Командор дал мне разрешение делать все, что я пожелаю. Хоть передавить всех сотрудников Службы Очистки, как вшей. И если я не получу профессора немедленно, то я это сделаю.

– Но… – попытался возразить перепуганный такой «великолепной» перспективой директор.

– Он все еще не понимает, – вздохнула девушка, разведя руками. – Что ж, сами виноваты. Чтобы вы нам не мешали, побегайте-ка собачкой. Человек, идущий работать в службу вроде вашей, – по определению мразь. А с мразью можно поступать как угодно.

– Постойте! – воскликнул Сирин, поняв, что ошибся, но было поздно.

Тина отдала какую-то команду своему терминалу, что-то почти неслышно загудело, и господин директор Департамента больше ничего уже не видел и не слышал. Трое аарн покинули его кабинет, а вошедшие вскоре работники Службы застали изумительную картину. Господин директор изволил прогуливаться на четвереньках по ковру, через каждые несколько метров смешно подпрыгивая и весело тявкая.

В северном трудовом лагере № 1234-23 шел самый обычный день, холодно было до безумия, серые тучи доставали почти до земли. Основные бригады привели с работ и заперли в бараках, доходяги тихо помирали в лазарете. Господин комендант с заместителями пил разведенный спирт в тепло натопленной комендатуре.

Никто не ждал ничего нового на сегодня, все успели успокоиться после переполоха от запроса о каком-то зэке, когда сверху вдруг раздалась оглушающая, рваного ритма, музыка. Все, кто мог, выскочили на улицу и замерли в ошеломлении. Над лагерем заходили на боевые позиции десантные катера неизвестной никому формы, с них сыпались на землю люди в черных как ночь зеркальных скафандрах. Охранники даже вякнуть не успели, как были обезоружены и парализованы каким-то излучением. Комендант очень быстро протрезвел, когда двое громил под руки подтащили его к молодой женщине со стеком в руках. Когда он посмотрел на ее лицо, то его едва удар на месте не хватил, такой потусторонней жутью повеяло на него. Ощущение было, что он стоит перед умершим не меньше недели назад мертвецом, зачем-то выползшим из своей могилы. Женщина приподняла его голову стеком и негромко, спокойно спросила:

– Где находится заключенный № 543678? Извольте отвечать быстро, если хотите жить.

Как ни странно, комендант знал ответ на этот вопрос. И был крайне счастлив этим обстоятельством, понимая, что никто с ним шутить не станет. Пару часов назад об этом же никому не нужном доходяге едва ли не в панике запрашивала столица. Такого не случалось за всю историю лагеря – если уж кто попадал сюда, то о нем во внешнем мире забывали прочно и навсегда. Этот запрос даже несколько испугал господина коменданта, доходягу по его приказу перенесли в относительно теплый барак и напоили горячей бурдой из остатков гнилых овощей, гордо именуемой в лагере супом.

– Он в восемнадцатом бараке, госпожа офицер, – пролепетал толстяк, весь дрожа и со страхом поглядывая на жутковатого вида оружие в руках десантников. – Я могу вас отвести…

– Ведите! – коротко приказала она, и комендант быстро поковылял впереди, с трудом переваливая на коротеньких ножках свое жирное, дряблое тело и едва пробираясь через сугробы.

Вскоре впереди показался дощатый барак. Войдя, Тина вздрогнула, представив, как в нем холодно без защитного скафандра. И здесь держат живых людей?! Да как же у них совести на это хватает? Но, посмотрев на коменданта, девушка поняла, что у подобных зверей не бывает ни совести, ни чести, ни достоинства. Еще большее омерзение она испытывала при воспоминании о директоре Департамента. Тина, войдя в его кабинет, не подняла сразу психощиты и сглупила, позволив себе вслушаться в чувства нелюдя. Теперь ее желудок бунтовал, стремясь освободиться от своего содержимого. Девушку передергивало при воспоминании о мерзостно воняющей клоаке, обнаруженной в душе господина директора. Комендант тем временем подвел их к какому-то беспрерывно кашляющему, полностью лысому и худому как скелет старику, лежащему на грязной соломе.

– Кто это? – с недоумением спросила шедшая позади Ли Инь.

– Это заключенный № 543678, он же Рогар Бенсон, – с готовностью ответил комендант.

– Это профессор Бенсон?!! – в ужасе вскрикнула женщина. – Это?!!

– Да, госпожа… – сжался комендант.

Но женщина не слушала его. Она кинулась к несчастному. Тот, увидев, что к нему кто-то подошел, весь сжался и попытался отползти в угол, что-то почти неслышно шепча. Лишь внимательно вслушавшись, женщина поняла, что же он шепчет, умоляюще шепчет. Известный всей галактике ученый просил не бить его больше… Ли Инь ошеломленно отшатнулась, ее лицо тряслось, глаза блуждали – такого потрясения она не испытывала за всю свою жизнь, в среде аарн никто и представить себе не мог, что можно так обойтись с живым человеком, каким бы тот ни был.

– Профессор… – осторожно позвала она несчастного. – Я Ли Инь из Елисианского института гиперфизики. Мы с вами переписывались.

– Не бейте меня, пожалуйста… – продолжал шептать он. – Не надо…

– Профессор, это я – Баг! – кинулся возле него на колени юноша.

В глазах Бенсона впервые появилось что-то кроме страха. Он внимательно посмотрел на плачущего Бага, с трудом приподнял руку и осторожно погладил его по щеке.

– Баг, сынок… – прошептал он. – Ты живой?

– Да! – выкрикнул тот, яростно вытирая слезы рукавами формы. – Я теперь аарн.

– Аарн… – повторил профессор, и его взгляд остановился на эмблеме ордена, горящей на плече юноши. – Я рад за тебя, там прекрасные ученые, они многому тебя научат.

– Мы за вами, профессор, – наклонилась к нему снова Ли Инь. – Вы свободны!

– Свободен… – Бенсон по очереди оглядел каждого, кто стоял поблизости. – Боюсь, уже поздно.

– Пустите, я Целитель! – подбежал кто-то из десантников, держа в руках что-то белесое, медленно шевелящееся, похожее на большого червя. – Здесь стимулятор, он поможет вам продержаться до корабля. А там сразу же в ти-анх! Хотел бы я знать, что они с вами сделали! У меня нет с собой диагноста.

– Его несколько дней назад сильно избили блатные, – сказал кто-то из заключенных с соседних нар.

Ли Инь обернулась. На нее смотрел изможденный не менее профессора чернокожий человек. Что-то в чертах его лица было знакомо, и женщина спросила:

– А кто вы?

– Джабхай Маридун… – и чернокожий закашлялся.

– Хронофизик?! – Глаза Ли Инь полезли на лоб.

– Да, – кивнул он. – В этом лагере много ученых.

– Но вы ведь не гражданин Сторна! Как вы здесь оказались?!

– Сдуру приехал в местный университет читать курс лекций. Это только вас, аарн, ваш орден защищает везде и всюду. А меня взяли и не спросили, чей я гражданин.

– Госпожа Ли Инь… – снова привлек ее внимание шепот профессора Бенсона. – Если можете, прошу вас, помогите тем, кто здесь… Здесь столько талантливейших людей. Вчера вот забили насмерть Торва Линсона, вы наверняка слышали о нем – выдающийся математик…

– Слышала… – потрясенно пробормотала женщина. – Конечно, слышала… И его забили насмерть?

– Да… А Сог Маран, биолог, замерз три дня назад в карцере.

– Каждый ученый получит убежище в ордене! – разнесся по бараку гневный голос Тины. – Каждый, кто настоящий человек! Мы никого не оставим гнить здесь. И клянусь вам, что через пару дней в каждый такой лагерь этой гнусной империи наведаются наши легионеры!

Она повернулась к чернокожему физику, с надеждой смотревшему на нее, и попросила:

– Вы всех здесь знаете, не покажете ли мне тех, кто не блатной и не из братии палачей?

– С большой радостью! – появилась на губах измученного человека радостная улыбка. – Почту за честь, госпожа офицер!

И повел Тину по лагерю, собирать отчаявшихся, умирающих людей. Правда, в нескольких бараках десантникам пришлось дать несколько уроков распоясавшейся блатной сволочи, что, несомненно, пошло тем на пользу. Впервые видевшие людей в таком страшном состоянии, десантники едва сдерживались, чтобы не начать стрелять.

К сожалению, без инцидентов не обошлось… В последнем бараке на полу перед входом лежал в луже крови избитый до невозможного состояния человек. Джабхай при виде него посерел и кинулся вытирать кровь с лица несчастного. Десантник-Целитель вколол стимулятор и ему, затем открыл гиперпортал на крейсер и доставил избитого в госпиталь, которому никогда еще не доводилось работать с такой нагрузкой.

– Кто это был? – осторожно спросила Тина плачущего Джабхая.

– Вы, наверное, не слышали о нем… – с трудом выдавил тот. – Син Тирам, композитор.

– Автор «Кантаты Ветра»?! – расширились глаза девушки. – О Благие!

– Бедняга был бы рад узнать, что его музыку слушают и любят даже в ордене…

Взгляд хронофизика переместился в угол барака, где сбилась настороженно поблескивавшая глазами стая блатных, и Тина услышала, как он заскрипел зубами.

– Что случилось? – спросила девушка.

– Именно эти звери и забили насмерть Торва.

– Эти? – внимательно посмотрела в сторону блатных дварх-лейтенант «Бешеных Кошек».

– Эй, сучонка! – загнусавил один из них. – Ходь лучше сюды, пососешь! У мине большой имеется!

Стая поддержала скота дружным ржанием.

– Чмок-чмок… – выдавил сквозь ржание еще один.

– Чмок-чмок, значит? – медленно повторила девушка, ее глаза стали белыми от ярости.

То, что сотворила с ней когда-то банда таких же зверей, снова встало перед глазами. Тина думала, что это навсегда забылось, но нет… Рука дварх-лейтенанта сама собой потянулась к кобуре, и ствол плазмера глянул на нелюдей. «Эй, девка, ты че, охренела?!» – только и успел крикнуть какой-то зэк, прежде чем сгустки плазмы ударили по ним. Блатные завизжали, пытались прятаться, прыгать из стороны в сторону, но все было бесполезно. Меньше чем через минуту только обгоревшие трупы напоминали, что такие-то и такие-то твари когда-то портили своим дыханием воздух Риванга. Тина уронила плазмер, села на пол и разрыдалась. Кто-то из десантников подошел и присел рядом:

– Ну что ты, сестренка… Это же не те, успокойся, такого никогда больше не будет.

– Ее еще до того, как попала к нам, изнасиловала банда подобных зверей, – объяснил изумленному Джабхаю еще кто-то, и ученый вдруг понял, что десантнику почему-то неловко, неудобно. Что расправа командира над блатными смутила парня.

– Спасибо вам, госпожа офицер! – поклонился ученый девушке. – Эта банда стократно заслужила свою участь.

Тина, взяв себя в руки, встала, коротко кивнула в ответ и вышла из барака.

Для Службы Очистки планеты Риванг наступили кошмарные дни. Каждый лагерь, где содержались заключенные, был атакован войсками ордена Аарн. Легионеры стреляли в палачей без разговоров, не считая тех больше разумными существами, ибо разумные не способны делать то, что делали эти звери с людьми. Вскоре большинство кают огромных дварх-крейсеров оказались забиты несчастными, ошалевшими от такого резкого поворота своей судьбы. Никто из них давно не ждал ничего, кроме смерти, да и радоваться они разучились. Многие к тому же не верили, что в мирах ордена их ждет что-нибудь хорошее, и ждали самого худшего. Госпитали были переполнены, Целители работали без отдыха, но все-таки не справлялись. Однако ни один блатной или бывший сотрудник Службы Очистки не ступил на борт крейсеров – таким нелюдям в лагерях самое место.

Еще через два месяца бесчисленные флоты ордена окружили каждую планету империи Сторн. Императору был послан ультиматум – отказ от политики Очистки и освобождение заключенных. Но он попытался воевать с Аарн, еще не совсем понимая, с чем и кем имеет дело. Вскоре в империи Сторн на ставший вакантным трон взошла новая династия, с радостью выполнившая все требования ордена.

День выдался хорошим, голубые лучи солнца били в огромные окна спальни. Фрейлины и камеристки вились вокруг Лиэнни, что-то восторженно щебеча. Платье, в которое облачали девушку, оказалось сшитым столь по-идиотски, что надеть его самостоятельно было совершенно невозможно. И это несмотря на то, что заказали его у самого известного и дорогого модельера обитаемой галактики. У самой Лли Яр. Впрочем, Лиэнни в этот момент мало что интересовало – и как она будет выглядеть, и какое впечатление произведет, и что о ней подумают. Обида напополам с горечью колыхалась у самого горла, и она почти ничего не видела, все тонуло в каком-то глухом черном тумане. Девушка покорно делала все, что от нее требовалось, зная, что все равно ничего изменить нельзя. Да и понимала умом необходимость предстоящего альянса.

Светлый князь Рабар Т’а Раге стал слишком опасен и влиятелен среди аристократии княжества, вот престол и захотел привязать к себе строптивого аристократа браком с дочерью правящего великого князя. Лиэнни позволила горькой усмешке незаметно скользнуть по губам – чувства этой самой дочери в расчет не принимались. Если бы еще не князь Т’а Раге являлся ее будущим мужем! Девушка слишком хорошо знала этого негодяя и презирала его всей душой. Рабар не останавливался ни перед чем для достижения своей цели. А цель у него была одна – власть, никем и ничем не ограниченная власть.

– Ваше высочество! – донесся до нее голос одной из фрейлин, графини Кристи Н’а Верт, уже не первый год бывшей наперсницей великой княжны. – Его величество ждет вас в своих покоях.

Слава Благим, утренний туалет закончен. Но интересно, чего еще хочет дорогой папа? Все, казалось, сказано уже давно. Они с отцом много горьких слов наговорили друг другу вчера, и обида до сих пор жгла душу девушки. Да, политическая необходимость, да, она все понимает, но почему именно ее нужно выдавать замуж за эту сволочь? Ведь старшие сестры восхищаются блестящим князем Т’а Раге, он им нравится, вот пусть какая-нибудь из них за него и идет. Нет же, отцу зачем-то понадобилось вытаскивать младшую дочь из любимой ею библиотеки и заставлять выходить замуж. Лиэнни знала, что счастья у великокняжеской дочери быть не может, что ее брак в любом случае станет лишь разменной монетой в политических играх. Но почему нужно выходить именно за того, кого она презирает больше всех? Лиэнни даже рискнула передать отцу подборку компрометирующих материалов на молодого светлого князя, но он только рассмеялся в ответ, сказав, что и без сопливых все знает. Тут-то и выяснилось, что Л’арард, охранка великого князя, прекрасно осведомлен об увлечениях юной княжны, мнившей себя непревзойденным и неуловимым хакером. Естественно, знал об этом и великий князь, позволявший любимой дочери резвиться, пока ему это не мешало. Сказать, что Лиэнни была ошарашена, мало. Она была попросту убита тем, что ей на самом деле всего лишь позволяли лазить по секретным архивам. Наверное, только этим ошеломлением можно объяснить, что девушка согласилась на отвратительный ей брак.

– Передайте его величеству, что я скоро буду, – неохотно бросила она в сторону Кристи, присевшей в реверансе. – Только закончу одеваться.

На самом деле Лиэнни уже оделась, но хотела выиграть время, чтобы обдумать предстоящий разговор. Может, все-таки удастся уговорить отца сменить невесту? Если бы… Ну, какая ему, собственно, разница, кто именно из дочерей станет женой проклятого Т’а Раге? Эрини, например, едва ли не хвостиком виляет, когда видит молодого князя. Вот бы выдать эту дуру за него замуж и посмотреть, насколько быстро Рабар взвоет… Вряд ли получится, от этой постоянно извергающей благоглупости идиотки шарахаются почти все кавалеры во дворце. И это несмотря на то, что она великая княжна. Представив себе светлого князя Т’а Раге, бегающего от докучающей ему глупой жены, Лиэнни хихикнула. Увы, не выйдет, светлый князь – не идиот и никогда не согласится жениться на Эрини. Но остальные трое? Чем они плохи? Девушка мало общалась со старшими сестрами, но знала, что они не дуры. Властолюбивые и эгоистичные стервы, меняющие любовников, как перчатки, – это да, но никак не дуры. Лиэнни только вздохнула.

Многие придворные кавалеры пытались найти подходы и к подросшей младшей дочери великого князя, но она устраивала каждому претенденту экзамен по древней литературе и философии, после чего отправляла опозорившегося и красного от досады ловеласа восвояси. Эти экзамены были любимым развлечением своры приставленных к Лиэнни фрейлин, и слухи о каждом долго носились по дворцу, над незадачливыми ухажерами смеялись все кому не лень. Только великая княгиня не одобряла действий младшей дочери, считая, что отец ей слишком многое позволяет. Ну да, вот тебе и позволяет… Лиэнни снова приуныла при воспоминании о предстоящей помолвке, но быстро заставила себя успокоиться. Ничего, от помолвки до свадьбы два года, как-нибудь да сумеет выкрутиться.

Княжна надменно приказала фрейлинам выметаться и внимательно осмотрела себя в зеркало. Да, она все-таки красива, не зря в последние годы на нее засматриваются все мужчины вокруг. А сестры едва ли не плюются вслед от зависти. Вот только счастья эта проклятая красота не принесла ни капли, одно горе. Уж как Лиэнни избегала любых светских мероприятий, балов, празднеств, уж как старалась не привлекать ненужного внимания высших аристократов. Увы. Княжне значительно интереснее было копаться в древних фолиантах или взламывать какой-нибудь секретный архив в инфосети. Даже не из вредности, просто из любви к искусству.

Иногда, к сожалению, все-таки приходилось посещать балы, например, в день тезоименитства или в день рождения великой княгини. От каждого из этих посещений оставался настолько гнилостный осадок в душе, что Лиэнни потом несколько дней не могла прийти в себя. Фальшь, сплошная фальшь, интриги, каждый пытается что-нибудь урвать для своего клана, каждый пытается очернить соседа и подать в выгодном свете себя. Эх, вот бы на сегодняшний бал не пойти, но никак нельзя, ведь он именно в честь этой самой проклятой Благими помолвки…

Лиэнни выругалась самыми грязными словами, которые только знала, затем хихикнула, представив себе, каким стало бы лицо чопорного барона Л’а Сино, учителя этикета, услышь он ее ругань. Да, картина была бы презанятная.

«Ладно, хватит ныть! – мысленно одернула себя княжна и поморщилась: – Я уже не ребенок. Придется искать другой выход, чтобы обезопасить себя от светлого князя. И я его найду!»

Стены палат огромного великокняжеского дворца княжества Кэ-Эль-Энах мелькали мимо Лиэнни, но она не обращала никакого внимания на роскошь и диковины, приводившие в изумление каждого, впервые посетившего дворец. Для княжны это был родной дом, в котором она выросла и к которому привыкла. Да и окружающую роскошь считала единственно возможным образом жизни. Девушка, конечно, знала, что в мире существует нищета и многие люди умирают от голода, но сама с этим никогда не сталкивалась, выросши в тепличных условиях.

Она быстро шла по коридорам к покоям отца, слыша впереди вопли церемониймейстеров: «Дорогу ее высочеству!», и морщилась от этих воплей. Обычно Лиэнни старалась никогда не ходить центральными коридорами именно из-за этой помпезности, но теперь особого выбора не имела. К сожалению, «герой» сегодняшних событий она сама.

– Хотела бы я, чтобы это оказалось не так… – глухо пробормотала девушка себе под нос.

С каждым моментом ее злость и раздражение нарастали, ей страшно хотелось исцарапать кому-нибудь лицо в кровь. Хотелось визжать и бить все вокруг. Увы, не поможет, и Лиэнни держала себя в руках, надменно кивая в ответ на низкие поклоны придворных. Она свернула к покоям отца и подождала, пока очередной церемониймейстер не доложит о ней. Затем вошла.

Любимый кабинет великого князя Равана VI Т’а Моро был отделан редким коричневым деревом, поставляемым по диким ценам несколькими планетами Основания Лавиэн. На стенах висело коллекционное оружие, изящные шкафы скрывали в себе бесчисленные бары, наполненные спиртными напитками со всех концов обитаемой галактики. Даже лучшими сортами знаменитых орденских бренди и бальзамов. Хобби его величества состояло в коллекционировании редких спиртных напитков. Сам он стоял у полукруглого письменного стола и что-то быстро писал на экране электронного блокнота. Худой, невысокий, пожилой человек с крючковатым носом, чем-то похожий на нахохлившегося ворона. Волосы его величества были полуседыми. Несмотря на то что ему исполнилось почти сто лет, он буквально горел и ни минуты не сидел без движения, до сих пор занимался спортом и каждое утро пробегал десять километров, затем два часа боксировал с собственными охранниками. Казалось, болезни и возраст вообще обходят великого князя стороной. Только самые близкие ему люди знали, что это далеко не так и Раван VI перенес несколько операций на печени. Врачи не обещали ему больше тридцати лет жизни, и его величество обманывать самого себя не собирался.

Услышав голос церемониймейстера, великий князь махнул дочери в сторону кресла и приказал оставить их наедине, не прекращая при этом писать. Лиэнни села в указанное кресло и мрачно осмотрелась. Желание сделать что-нибудь такое, от чего весь дворец встал бы на уши, становилось с каждым мгновением все сильнее. И не будь она Лиэнни, если не учинит чего-нибудь эдакого! Только нужно найти, что именно. Ладно, это пока подождет. Девушка увидела рядом на столе недопитый отцом бокал крепчайшего тиумского черного виски, ухватила его и залпом опрокинула в рот. Из глаз мгновенно брызнули слезы, дыхание перехватило, и она смогла только сдавленно зашипеть. Князь удивленно обернулся на шум, увидел покрасневшее лицо дочери, пустой бокал из-под виски и рассмеялся.

– Полегчало? – с иронией поинтересовался он. – Или все еще на пакости тянет?

– Тянет… – буркнула сквозь зубы Лиэнни.

– Ты ведь уже не маленькая, доча, – вздохнул он. – И какого хвоста Проклятого ты из себя капризного ребенка строишь?

– Достало меня все, па, – понурилась девушка. – Ты ведь знаешь, как я отношусь к светлому князю. Ответь мне хоть раз честно: почему именно я? Любая из старших до потолка бы прыгала от счастья на моем месте.

– Честно? – потер нижнюю губу князь. – Для того я тебя и позвал, доча. Хочу, чтобы ты не питала глупых иллюзий и все понимала.

– Хорошо, я жду твоих объяснений, – угрюмо уставилась на него Лиэнни.

– Почему ты? Да потому, что у меня нет сыновей. Были бы, так светлый князь Т’а Раге давно упокоился бы во время какой-нибудь «случайной» катастрофы. К сожалению, по нашим законам дочерям наследовать престол запрещено, наследует муж одной из дочерей, входящий в наш род. Ты знаешь, что я пытался изменить этот закон, но Совет Кланов меня не поддержал.

– Знаю! – мотнула головой девушка. – Но разве трудно было найти кандидата получше этого гнилого красавчика?

– К моему глубочайшему сожалению, он единственный, кто способен удержать княжество от гражданской войны, – кисло усмехнулся князь. – Ни один из других претендентов не имеет такой поддержки, особенно среди самых сильных кланов. Да и то, даже Рабар сможет удержаться у власти только в случае, если его притязания окажутся законны, то есть он будет мужем моей дочери. Добиваясь этого брака, его клика немало неприятностей мне устроила. Во многих из кланов давно поговаривают о моем отречении от престола и передаче скипетра роду Т’а Раге.

– А на кой хвост Проклятого тебе этот престол сдался? – опустив голову, спросила Лиэнни. – Ты от него хоть каплю счастья имел когда-нибудь?

– Не имел. Но наша семья более тысячи лет является правящим домом Кэ-Эль-Энах, – ответил великий князь. – Это мой долг, да и смена династии никогда не приводила ни к чему хорошему для государства.

– Но все это не отвечает на вопрос: почему я?

– Да потому, что только ты сумеешь удержать этого идиота хоть в каких-то рамках! – в сердцах грохнул кулаком по столу великий князь. – Потому, что любую из твоих сестер он подомнет под себя, та и не заметит, как начнет петь с его голоса. Потому, что у меня есть только одна дочь, имеющая хоть какой-то практический ум, способная на что-то большее, чем крутить десятком любовников и прыгать с бала на бал! И это ты!

Лиэнни откинула голову назад от изумления и внимательно посмотрела отцу в глаза. Нет, он не лжет, он действительно так думает. Да и прав, если разобраться. Кроме балов, нарядов, любовников и возможного выгодного замужества, старших сестер не интересовало почти ничего. Однако ее саму тошнило от политики, эти игры пауков в банке вызывали у Лиэнни отвращение. Она сказала отцу о том, но он только поморщился.

– Да нет другого выхода, доча! – буквально выплюнул он. – Мне и так пришлось пойти на огромные уступки многим кланам, чтобы светлый князь согласился войти в род и принять наше имя! Чтобы не произошло смены династии. И…

Он замолчал.

– Что «и»? – требовательно спросила Лиэнни.

– Он сам захотел именно тебя, – глухо сказал великий князь. – Ни на кого другого не соглашался. Правда, по совсем другой причине…

– По какой? Или ты не знаешь?

– Знаю… Не хотел сначала тебе говорить, но лучше сказать. Не хочу, чтобы это явилось для тебя сюрпризом.

– Говори, па… – дернула губой Лиэнни. – Я справлюсь.

– Светлого князя очень задевает твое к нему отношение, – опустил глаза отец. – Ты ведь шарахаешься от него, как от прокаженного. Вот он и пообещал приятелям выдрессировать тебя так, чтобы ты по его приказу подпрыгивала и лаяла.

– Вот как? – девушка хищно оскалила зубы и прищурилась. – Подпрыгивала и лаяла? Это он тебе самому говорил?

– Ну, он все-таки не полный идиот, чтобы сказать отцу такое о дочери… Л’арард работает довольно неплохо, и мне докладывают почти обо всем, что происходит во дворце. Т’а Раге хвастался перед своими прихлебателями.

– И даже после таких слов ты не отказался от этого брака? – Голос Лиэнни дрожал, слезы застилали глаза. – Даже после них?

– Ты же знаешь, что я не могу! – вскочил на ноги великий князь. – Совет Кланов одобрил брак, и мы при всем желании не можем ничего сделать!

– Хорошо, я тебя поняла, – холодно сказала девушка, тоже вставая. – Выдрессирует, значит? Ничего, мы еще посмотрим, кто и кого выдрессирует.

– Вот! Вот именно этого я от тебя и хочу, девочка! Ты справишься с непомерным самомнением молодого дурака. С ним ты справишься, я в тебе уверен. Но опасайся его дядю, князя Онга Т’а Раге, этот старый интриган очень опасен. Он способен на все и подмял под себя не один десяток кланов. И еще…

– Что?

– Я не хочу отдавать тебя Рабару, но у меня нет другого выхода. Меня загнали в угол, доча, и мне нужно время. Помоги мне, прошу тебя, и вдвоем мы сумеем выкарабкаться из дерьма. Князь Онг считает себя великим интриганом, но на самом деле многого не знает. А когда узнает, будет поздно.

– Тогда мне нужна вся информация о семье и клане моего будущего мужа, – спокойно сказала Лиэнни, не глядя на отца. – Не доступная, а вся.

– Она у тебя будет, – заверил ее великий князь. – Но, прошу тебя, постарайся не устраивать глупых скандалов.

– Что и как мне делать, я буду отныне решать только сама. Жених мне навязан, что ж, я подчиняюсь давлению. Но и только. Это понятно?

– Вот и хорошо, – закивал отец. – У тебя будет два года от помолвки до свадьбы, чтобы изучить все и подготовиться к браку. Искренне советую найти опытного любовника, чтобы извращенные желания светлого князя не оказались для тебя сюрпризом. Благо в наше время от тебя не требуется девственность.

– Ну, знаешь, папа… – у Лиэнни даже дух перехватило от холодного цинизма слов отца. – Ну, знаешь…

– А что тут такого? – удивился великий князь. – Это естественно, потому не безобразно. Никто не понимает, для чего тебе понадобилось воздерживаться от контактов с молодыми людьми, но, согласно отчету лейб-медика, ты все еще девственница. А ведь тебе уже двадцать, ты здоровая молодая женщина, организм которой должен получать свое! Твои сестры расстались с девственностью лет в пятнадцать каждая. Только ты ждешь непонятно кого. Пойми, принцы бывают прекрасными и благородными только в сказках, в жизни все они законченные подонки.

– Ладно! – взяла себя в руки девушка. – Я уже сказала, что все и всегда буду решать для себя сама.

Коротко поклонившись, она процедила с ледяной иронией:

– Позволите откланяться, ваше величество?

– Иди уж! – с досадой махнул рукой великий князь. – И не забывай, что через полчаса начинается церемония помолвки в большом алмазном зале. Изволь не опаздывать!

Лиэнни снова коротко поклонилась и вылетела из кабинета отца. Сейчас ей еще больше хотелось сотворить что-нибудь гадкое, ярость так и рвалась из нее, девушка сдерживалась из последних сил. Одновременно хотелось плакать. Великий князь сказал дочери много нового, очень жаль, что она не знала об этом раньше. А особенно о том, что на ее кандидатуре настоял сам Т’а Раге. Лиэнни щелчком пальцев подозвала слугу с подносом шампанского и опрокинула в себя бокал холодной пузырящейся жидкости. Чуть полегчало, но в душе все так же стояла черная пелена. Да, от этого брака отвертеться не удастся ни в каком случае.

Снова вспомнились слова светлого князя, и зубы княжны сами собой заскрежетали. Выдрессирует, значит? Вот сволочь! Но стоп, дорогая, гневом ничему не поможешь, чтобы как-то справиться с ситуацией, нужна холодная и ясная голова. Девушка достала из ридикюля тонкую сигару и закурила. Курила она очень редко и только в случае, если хотела обдумать что-нибудь важное. Сейчас был именно такой случай, и Лиэнни жадно затянулась, глядя в одну точку. Княжна не обращала никакого внимания на снующих вокруг слуг и придворных.

«Итак, что мы имеем? – заставила себя успокоиться она. – Брак неотвратим, но у меня есть два года между помолвкой и свадьбой. Настаивать на близости в это время будущий муж формально права не имеет. Но только формально, ведь даже если он меня изнасилует, никто и слова не скажет будущему великому князю. Это ясно, значит, напрямую отказывать нельзя. Но необходимо суметь поставить себя таким образом, чтобы «дорогой» жених умолял о близости, а не брал меня, когда ему захочется. Чтобы каждый раз он воспринимал как милость с моей стороны. Еще в одном папа прав: моя девственность Рабару достаться не должна, надо побыстрее найти какого-нибудь симпатичного офицерика из гвардии, который хоть противен не будет. Уж такого добра, как бравые гвардейские офицеры, во дворце с избытком. Найду, взять хотя бы давешнего лейтенантика, увивавшегося вокруг меня во время дня тезоименитства. Глуповат, конечно, но довольно мил. Может, светлый князь и сам откажется от брака, если я пущусь во все тяжкие, начну отдаваться всем подряд и устраивать оргии? Нет, очень сомнительно, хотя попробовать стоит, ни одного из возможных вариантов упускать нельзя. Наемного убийцу, что ли, найти? Так где его искать? Никакого понятия не имею… Ладно, хватит, пора на церемонию…»

Лиэнни швырнула окурок на пол и быстро пошла в сторону алмазного зала.

Толпа сдержанно гудела, придворные медленно перемещались по огромному залу, обмениваясь мнениями по поводу предстоящего события. Все было готово, гобелены с символами становящихся родственными великих домов развесили на стенах, кардиналы Церкви Благих ожидали высокородных жениха с невестой на помосте. Представители тысяч кланов со всех планет княжества собрались в этот день во дворце, чтобы стать свидетелями важнейшего события. Не смена династии, но что-то очень близкое к ней. Все прекрасно понимали, что великий князь поставлен родом Т’а Раге в безвыходное положение, что он предпочел бы посадить младшую дочь на трон, не выдавая ее замуж. Но Совет Кланов под давлением Т’а Раге не дал ему сделать этого, обязав передать корону мужу одной из дочерей. Великий князь вертелся, как угорь на сковороде, но ничего изменить так и не смог.

Единственное, что настораживало, – личность младшей дочери князя, Лиэнни Т’а Моро. Девушка совершенно не походила на своих сестер, была невероятно красива, настолько, что у любого мужчины дух перехватывало при виде нее. Но притом обладала острым как бритва и быстрым умом. Стать жертвой ее ехидного языка боялся любой придворный. А если княжна, не дай Благие, сочиняла о ком-то эпиграмму, то несчастному после этого оставалось только покинуть двор. Над ним смеялись все. Но княжна была странной, ее непонятная увлеченность романтическими бреднями смешила, хотя в глаза смеяться над Лиэнни Т’а Моро не решился бы никто. Девушка не забывала обид и умела мстить чрезвычайно изобретательно. Многие даже сочувствовали ее жениху, которого невеста открыто презирала. Похоже, светлый князь вскоре сильно пожалеет, что взял в жены младшую дочь великого князя, а не одну из старших.

– Внимание! Внимание! – заголосили герольды, и придворные начали стягиваться к стенам, освобождая проход. – Приветствуйте глав кланов Кэ-Эль-Энах!

На помост, преисполненные чувством собственного достоинства (а попросту – надутые как индюки), медленно поднимались светлые князья, члены Совета Кланов, с решениями которого был вынужден считаться сам великий князь. Не было только Онга Т’а Раге, дяди жениха, и его отсутствие сразу насторожило понимающих людей. Что-то затевалось, и что-то неприятное, похоже, великого князя ждал еще какой-то сюрприз.

Странно, но патриарх тоже стоял рядом со светлыми князьями, хотя что мог делать в их обществе глава Церкви Благих княжества, не выносивший надутых спесью дураков и всегда выступавший против любых их начинаний? Да и выглядел пресвятой отец так, словно только что съел не один десяток лимонов сразу. Придворные осторожно перешептывались между собой, пытаясь понять, что же происходит. А те, кто знал, помалкивали в тряпочку, предпочитая не вмешиваться в дела самых могущественных людей княжества.

Мрачная решимость комом стояла в горле, но ничего не отображалось на лице Лиэнни, оно выглядело холодным и неприступным. Княжна шла на проклятую Благими помолвку, как идут на казнь, прекрасно осознавая, что пощады не будет. Главное теперь – не потерять лица, не утратить чувства собственного достоинства, и она его не утратит. Украшенные гирляндами из тысяч редчайших тирнанских золотых лилий огромные двери алмазного зала приближались с той же неотвратимостью, с какой приближается к приговоренному к казни плаха. Лиэнни заставляла себя идти спокойно, никто не мог сказать ничего о буре, кипевшей внутри нее. Она знала сейчас только одно – светлый князь пожалеет о том, что вынудил ее стать своей женой. Сильно пожалеет. Вокруг почти никого не было, придворные набились в зал, ожидая начала грандиозного празднества. Девушка плотно сжала губы и решительно направилась к дверям, но в последний момент ее перехватил незаметный серенький человечек, придворный шут ее отца.

– Его величество должен сказать вам пару слов перед началом церемонии, ваше высочество, – и он кивнул влево, где в углу стоял великий князь.

Лиэнни удивилась – они же только что говорили, и все уже сказано. Но, присмотревшись к отцу внимательнее, девушка вздрогнула. Лицо великого князя выглядело неподвижным, мертвым, а глаза горели диким гневом. В такой ярости отца ей видеть еще не доводилось, это было попросту страшно. Рядом с ним со змеиной ухмылкой на губах стоял князь Онг, весь вид которого выражал торжество. Лиэнни передернуло – произошло что-то очень нехорошее, она ощутила это всей своей сущностью. Но что еще могло случиться? Что еще устроили эти сволочи?

– Извольте покинуть Нас, князь Онг! – Голос великого князя был столь холоден, что мог, казалось, заморозить воду. – Нам необходимо поговорить с дочерью.

– О чем еще говорить, ваше величество? – осклабился старый интриган. – Все уже решено, пора начинать церемонию.

– Вы слышали Наш приказ? Извольте выполнять! Здесь Мы великий князь!

Великокняжеское «мы» буквально проскрежетало в воздухе. Князь Онг скривился, поклонился и отошел, почти неслышно пробормотав себе под нос: «Ненадолго!» Еще раз оглянулся, с ненавистью глянул на великого князя и скрылся за дверьми алмазного зала. Его величество с не меньшей ненавистью смотрел ему вслед и что-то бормотал сквозь зубы. Затем подозвал к себе дочь и произнес несколько странно звучащих слов. Их обоих окутала белесая дымка, и Лиэнни едва удержалась от крика – внезапная мертвая тишина изолирующего дзарт-поля ударила по нервам так, что по телу прошла дрожь. «Откуда у отца резонатор дзарт-поля?! – подобно перепуганной птице забилась в голове мысль. – Орден же не продает их никому!»

– Прости меня, доча! – Мрачный взгляд великого князя давил. – Все оказалось значительно хуже, чем я предполагал. Нас обошли, да так, что я даже не ожидал. Ни разу так не попадал впросак…

– Да что случилось-то?! – почти выкрикнула девушка.

– А то, что сегодня состоится не только помолвка, но и бракосочетание. Сразу после помолвки.

– Что?!

– То, что я сказал, – зло оскалился великий князь. – Совет Кланов единогласно проголосовал за изменение закона, а Церковь в лице патриарха одобрила. Меня поставили перед фактом.

– Н-но п-патр-риар-рх ж-же б-был н-на н-нашей стор-рон-не… – запинаясь, выдавила из себя княжна, ошарашенная новостью.

– Каждого человека можно на чем-то поймать, доча… – положил ей руку на плечо отец. – Каждого. Видимо, и у патриарха нашлись какие-то старые грешки, на которых его подловили. Держись, девочка моя, держись. Будь сильной, и мы со всем справимся.

– Справимся… – с горечью протянула Лиэнни. – И ты ничего не знал о том, что эти сволочи готовят? А что тогда делал твой хваленый Л’арард все это время? Ведь такое за один день не подготовишь!

– Не подготовишь, – согласился великий князь. – Кто-то из верхушки Л’арарда продался. И я, пожалуй, даже знаю, кто. Обещаю, что этот человек очень и очень сильно пожалеет.

– А что мне с того? Мне-то женой Рабара все равно быть! И ничего не изменишь!

Лиэнни почти кричала, сжав кулаки. В душе бился ужас пополам с горькой обидой, и девушка едва сдерживала слезы. Новая беда полностью выбила ее из колеи. Это значило, что уже этой ночью ставший светлейшим князем Рабар получит законное право делать с ней все, что только пожелает. И Лиэнни стало страшно, как никогда, она вспоминала обещания Рабара и содрогалась – ведь эта сволочь сотворит с ней что-то жуткое, и никто не вправе будет ему хоть что-то сказать. Нет, он не посмеет убить великую княжну до того, как сам станет великим князем, но превратить ее жизнь в ад вполне способен.

– Прости, доча… – Горящий ненавистью взгляд великого князя уперся в стену. – Мне нужны были эти два года отсрочки… Очень нужны. А теперь придется по-иному.

– Что – по-иному?

– Я не хотел идти этим путем, слишком много крови прольется. Но князь Онг со товарищи не оставил мне другого выхода. И теперь эта помолвка мне больше не нужна, руки у меня развязаны. Они сами этого захотели и сами виноваты в том, что случится.

Конец ознакомительного фрагмента.