Дорога десятилетий
Оглядываясь на прошедшее советское время, можно искренне удивиться тому, как в те суровые, безжалостно прагматические годы Миф города-лилипута не исчез, не был окончательно растоптан и стерт. Ведь была начисто растоптана и стерта вся крестьянская культура, вся народная цивилизация самого пашенного, самого земледельческого уезда, и он, в конце концов, превратился в заурядный малый сельскохозяйственный район Ярославской области. А Миф города уцелел и даже расцветился новыми и в целом исторически верными красками. Его «иллюстраторами» были в первую очередь учителя-краеведы, а, в сущности, все коренные горожане.
В их самых простых и немудреных воспоминаниях и рассказах прошлое рисовалось если не в восторженных, то, по крайней мере в сочувственных тонах. Даже ирония оказывалась вполне доброжелательной. И Миф набирал яркость, становясь активной силой и все больше играя некую практическую роль в здешнем постепенно роднящемся, сближающемся сообществе. Стоило заметить, что сочувственными созерцателями картин былого городского бытия становились многие приезжие уже в какой-то мере гордящиеся местом, где они живут (как и своим «мудрым» выбором места жительства!) и среди них (можно ли поверить?!) в конце концов оказались вчерашние «буревестники» новой жизни – ивановские и ковровские рабочие-«двадцатипятитысячники» и некоторые советские и партийные работники и рабфаковская и техникумовская молодежь.
Улица Ленина
Свой «райцентр», обладавший по их теперешним сведениям замечательным прошлым, они никак не оставили вровень с «новыми» районными столицами, вчерашними обычными селами. Мышкин они ставили неизмеримо выше!
То есть Миф уже в тридцатые годы обрел определенное значение в местной действительности. И снова, обращаясь к определениям ярославского культуролога Е.А. Ермолина, решимся назвать наш мышкинский Миф неким «прагматическим документом» здешнего сообщества. Именно его они всегда и «предъявляли», как обоснование своей появившейся расположенности к Мышкину и гордости своим местом. Миф стабилизировал, украшал и… спасал внутренний мир многих жителей Мышкина в те годы, начисто отрицавшие спасительную красоту.
Однажды я прочитал у П. Флоренского поразившие меня слова о том, что на прахе святынь вырастают мифы, а на прахе мифов сияют святыни. Я был потрясен этим определением, сразу ответившим на все мои вопросы. Я понял, что мышкинский миф, словно плющ по упавшему ветхому древу, упорно продвигался по сгубленному городскому прошлому Мышкина, и, расцветая, необычно расширял сферу духовной жизни населения и питал душу оставшихся граждан «разжалованного» города.
… Я помню, как в шестидесятые, а потом в семидесятые годы эти люди (уже и с нашим активным участием) дважды ходили в свои очередные «крестовые походы» за имя и статус города. Они снова проводили свои встречи, составляли петиции к районным и областным властям, собирали подписи под этими бумагами. И вот тут-то и ждала нас всех ободряющая неожиданность: под этими петициями охотно ставили подписи и многие приезжие люди (да я и сам-то был таким!). Эти «новые варвары», чьи отцы и матери в свое время пришли в «Рим» и осели здесь, незаметно для самих себя немало изменились и впитали в себя здешнее «трагическое геройство». Они становились тоже явными адептами мифа.
Такими стали многие первопоселенцы «сельского нашествия», а один из них – двадцатипятитысячник Григорий Михайлович Баскаков вошел потом в число самых стойких и страстных борцов «за имя и статус». И тем более приверженными к городской идее и Мифу становились их дети, родившиеся и выросшие в «бывшем городе». Они уже любили его, как родное место, и переживали за его обиды, они любили Мышкин со всеми его улочками, пересекающимися под прямым углом, с его геометрическими правильными площадями, площадками, дворами и переулками, со всеми городскими воспоминаниями – то есть со всем Мифом.
Да они и сами приложили руку к его обогащению, именно в этом поколении родились непременные для всякого старого города легенды о подземных ходах, о зарытых в земле кладах, о старых роковых пророчествах. Вот тогда, в те овеянные надеждами годы «оттепели» вокруг старых героев, паладинов городской идеи в Мышкине и собралась новая большая армия, готовая за нее сражаться. И хотя в «сражениях» шестидесятых-семидесятых годов мы снова не смогли одолеть чиновничьих бастионов, но отнюдь не пали духом, а скорей настроились на новые бои. Мы обозлились и весело ожесточились.
А наше молодое поколение, пришедшее в активную общественную жизнь именно в шестидесятые годы, словно стая молодых дерзких псов жаждало новой и победоносной борьбы за справедливость к нашему милому городу, за его возрождение. Ветер «оттепели» временами еще веял нам в лицо, и мы верили в свою победу. Тем более, что к этим дням мы нашли новый, дотоле незнаемый способ добыть ее, и способом этим был – туризм.