Глава шестая
Мозговой штурм
Идет эльф по лесу. Видит – холм. В холме – пещера. Над пещерой вывеска: «Гадательное агентство: „На ошибках учатся“». Под вывеской – мелкий гоблин.
– Вход – одна монета. Гадание – еще одна, – говорит гоблин.
«Почему бы и нет? – думает эльф. – Деньги у меня есть. И любопытно…»
Платит, заходит.
В пещере темнотища. У дальней стены кто-то сидит.
– Ну! – рычит. – Чего пришел?
– Погадать хочу! – мужественно объявляет эльф.
– Заплатил? – рычат из темноты.
– Ага! – пищит гоблин.
– Тогда, – новый рык. – Гадаем. Бочку у стены видишь? Ковш? Черпни-ка из нее ковшом и попробуй!
Эльф нашел бочку, нашарил ковш, черпнул… Воняет, однако. Но колдовские снадобья почти всегда вонючие… Пригубил, прислушался к ощущениям…
– Ну и дрянь! – воскликнул он. – Натуральное троллиное дерьмо!
– Угадал! – гогочут из темноты. – Еще гадать будем?
Раз уж расшифровать надписи на статуе не удалось, Катя решила сама никому не звонить – не позориться. Насчет начальника Северо-западного отдела она и не обольщалась. Катя ждала звонка от Нафани, но и тот куда-то исчез.
«Ну и ладно», – решила Катя, слегка обиженная. В конце-то концов, какое ей дело до искусствоведческих тайн? Пусть сами разбираются со своей дурацкой статуей! У Кати и без них дел хватает.
Например – детективное агентство. Оно еще не успело открыться и не принесло ни копейки, но уже отняло кучу времени и сил. Катя в затею не очень-то верила и считала, что практическая польза от неё только одна – пристроить к делу Карлссона. После возвращения из Швеции он стал еще более угрюмым и замкнутым, чем раньше. Своими планами – если у него таковые имелись – не делился. Кажется, собирался и дальше жить в Питере, есть, пить и бездельничать. Про Ротгара он будто бы забыл. Катю это удивляло и даже слегка беспокоило. Неужели Карлссон, после всех пережитых мучений, стал его бояться? Только этого не хватало!
«Ничего, вот появятся клиенты, пойдут дела – глядишь, Карлссон и развеется», – подумала Катя, окидывая одобрительным взглядом любезно выделенное Хвостовым помещение. Офис был хоть и в центре города, но вид имел не очень престижный. Отнюдь не евроремонт, и выход в заставленный машинами дворик. Зато под окнами рос шиповник, и места внутри хватало: целых четыре комнаты. Небольшой холл (он же – приемная), просторный кабинет директора (то есть – Кати), маленький закуток-бухгалтерия и большая спальня. «Комната отдыха и релаксации», – как ее окрестила Лейка. Она вообще очень активно наводила в офисе уют. Например, заставила подоконники цветами в горшках. Еще были санузел и большая кухня с гигантским холодильником, немедленно снискавшим горячую привязанность Карлссона. Словом, в распоряжении агентства оказалась обычная четырехкомнатная квартира на первом этаже. Не бизнес-центр, но для немногочисленных сотрудников агентства более, чем достаточно. В их число входили двое официальных учредителей: Катя и Коля Голый, три «детектива» – Шурин, Баран и Чара, а также Лейка и приходящая старушка-бухгалтерша, родственница Лейки, которая легко могла поместиться за пазухой любого из «детективов», приди им в голову такая блажь.
Генеральным директором почти единогласно (один голос – против) выбрали Катю. Голос «против» был ее собственным. Николай Иванов (он же Коля Голый) был назначен на должность заместителя генерального директора по общим вопросам. Лейка стала коммерческим директором.
Карлссон в «штат» не вошел, потому что – без документов. «Специалист по решению проблем!» – ехидно обозвал его Шурин. Карлссон не возражал. Его больше интересовало обнаружившееся в холодильнике пиво.
Хищника, понятное дело, в штатное расписание тоже не вносили.
– Собрание учредителей и детективов объявляю открытым, – откашлявшись, объявила Катя. – На повестке дня один вопрос. Один, но важный! Надо придумать название для нашего агентства.
– А разве его нет? – спросил Шурин. – Как же тогда документы подавали?
– По документам мы – ООО «Престиж-Детектив», – пробасил Коля.
– Ну так пусть так и остается. Солидно и по сути.
– Нет, – вмешалась Катя. – Это скучно. Надо что-то яркое… Вроде «Шаманамы» …Лейка вот предложила: «Карлссон и нимфы»…
Баран, Шурин и Чара дружно расхохотались.
– Ах ты моя сладенькая нимфа! – Баран похлопал Чару по небритой щеке.
– Не лапай меня, нимфетка развратная! – отпихнул его Чара.
И они загоготали еще громче.
– Хватит ржать! – сердито крикнула Катя. – Вопрос серьезный!
– Лично мне все равно, – сказал Баран, когда будущие детективы наконец успокоились. – Как хотите, так и называйте. Я сейчас бы выпил.
– Действительно, – кивнул Коля. – Катерина, если есть варианты, излагай. И поедем отмечать. Выношу на повестку дня: кто за то, чтобы провести совещание в «Шаманаме»? Так… Практически единогласно!
– Я против! – решительно возразила Катя. – Делами надо заниматься на работе!
– Ну так предложи чего-нибудь.
– И предложу. Что-нибудь нейтральное, но позитивное. – Катины мысли сразу обратились в сторону филологии. – Например, агентство «Диалог»!
– Лучше тогда «Эпилог», – заметил Чара.
– А я слоган придумал, – подхватил Шурин: – «Тащите деньги, и мы напишем о вас последнюю главу!»
Байкеры снова заржали. Катя возвела глаза к потолку.
– Все б вам шуточки… Ну, не хотите филологическое, можно из мифологии. «Марс» там… Или «Меркурий»…
– «Харон», – предложил Чара, демонстрируя уникальную для байкера эрудицию.
– Это кто? – хором спросили остальные трое.
– Перевозчик душ на тот свет, – объяснила Катя, бросив на Чару сердитый взгляд.
– О, слоган! – тут же влез Шурин: – «Отправьте ваших врагов в последний путь!»
– Если перевозчик, – наморщив лоб, сказал Баран, – тогда это скорее для логистиков. А звучит ничего себе, солидно.
– Да ну вас! Кто к нам пойдет с таким-то названием?
– Тот, кто мифологии не знает, – резонно сказал Чара. – То есть – большинство.
– Ты лучше что-нибудь позитивное сочини.
– Агентство «Милосердие», – секунду подумав, предложил байкер. – «Окончательный расчет с присущим нам гуманизмом»!
– При чем тут милосердие? – удивилась Катя.
– А был такой стилет. Им врагов добивали…
– Только на чернуху фантазии хватает, – с досадой сказала Катя под общее гоготание. – Ребята, давайте что-нибудь светлое, жизнеутверждающее! Не «Последний путь», не «Финальный отсчет»…
– Что может быть светлее милосердия? – пробормотал Чара.
– «Свет в конце тоннеля!» – родил Шурин. – Могу и слоган… «Мы откроем вам глаза!»
– Можно добавить «на»! – предложил Баран, который тоже хотел поучаствовать в мозговом штурме.
– «Глаза, на»?
– Лучше «Глаза, нах!» – развеселился Шурин. – «Закроем глаза, нах!» Агентство «Нянька» – «Закроем глазки вашим врагам!» – Шурин определенно был в ударе.
– А вот еще слоган, – влез Чара. – «Мы надежнее, чем банк: они деньги хранят, а мы – возвращаем!»
– Да при чем тут деньги! – воскликнула Катя, перебивая одобрительное ворчание. – Мы же не рэкетом заниматься собираемся!
Три «детектива» обменялись мерзкими усмешками.
– Мы – детективы! Будем искать … ну, пропавших людей…
– «Вернем деньги, надежду, любимого мужа…» – подкорректировал Шурин.
– За это надо выпить! – ухмыльнулся Чара.
Катя тяжко вздохнула.
– Хватит глумиться! Собрались, перестали ржать и высказываем реальные варианты! Ну? Пока не придумаем, никто никуда не уйдет!
В помещении застыла мертвая тишина.
– Да ну вас, – обиженно сказала Катя.
В офисе вновь грохнул хохот.
Катя вскочила и в ярости выбежала за дверь.
– Босс, вы куда? – крикнул вслед Шурин. – А как же: никто никуда не уйдет?
– Ладно, закончили треп, – вмешался Коля. – На правах зама заседание объявляю закрытым. Шурин, догони директора, и поехали ко мне. Я приглашаю!
Вернули Катю, закрыли офис, загрузились на байки и в Колин джип и покатили в «Шаманаму».
Катя не была в «Шаманаме» с лета и с удовольствием обнаружила, что заведение стало несколько респектабельней. Во всяком случае – снаружи. Вместо дохлого плакатика над входом красовалась яркая вывеска с бородатым байкером в бандане, улыбавшемся во всю волосатую пасть здоровенной пивной кружке.
Впрочем, текст под вывеской не изменился, разве что теперь он был не накарябан маркером, а напечатан на принтере.
«У нас весело! – сообщалось на листке. – По выходным – кик-бокс! По понедельникам, вторникам и четвергам – чисто мужские забавы! По средам и пятницам бьют в бубен!»
Сегодня была среда.
Спустя пару часов Катя узнала, как именно бьют в бубен в «Шаманаме». Кулаком. Честно сказать, она немного удивилась. Зато ничуть не удивилась тому, что призовой бочонок пива получил Карлссон. Еще она удивилась тому, как трогательно ухаживали за ней Шурин и Чара. И какие гримасы строили тем, кто пытался за Катей приударить. Катя просто растрогалась. Честно сказать, она не рассматривала зверовидных байкеров как потенциальных кавалеров. Надо полагать, и они ее – тоже. И дело было не в том, что она теперь – их начальница. Какая из нее начальница, если подумать? Скорее, младшая сестренка.
Катя подумала, что бы сказали родители, увидев ее в такой компании? Мама, наверное, сразу за сердце схватилась… А папа, пожалуй, постарался бы ее увезти домой… В смысле, совсем домой, в Псков.
И наконец в четвертый раз Катя удивилась, когда потрогала Чару. Вернее, не тому, что потрогала, а результату.
Дело в том, что Чара был из тех, кто сыграл в настоящую мужскую игру «в бубен», и от этой игры у него на скуле вздулся желвак размером с грецкий орех. Чаре было наплевать на травму, но Катя вдруг, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, взяла и провела по желваку пальчиком. И не просто провела, а начертила снизу вверх (опять-таки чисто по наитию) коротенький зигзаг. Буквально через несколько минут от опухоли осталось только небольшое красное пятнышко. Впрочем, может шишка и сама прошла. Катя не настолько хорошо разбиралась в медицине, чтобы сказать определенно.
Ложась спать, Катя снова вспомнила о статуе, ласково названной Карлссоном «разрисованной тухлятиной», и решила завтра непременно заняться расшифровкой таинственных надписей.
То есть сначала – в универ, потом в агентство, а там, с помощью Интернета и Карлссона…
Ах, мечты, мечты…
В эту самую ночь, когда Катя досматривала уже третий или четвертый сон, три сногсшибательные девицы вошли в вестибюль гостиницы «Кемпински», дорогого отеля, расположенного на Мойке прямо напротив Эрмитажа.
Выглядели девицы под стать холлу: одеты по высшему разряду – будто только что из бутика. Сплошные брэнды, с которых минуту назад срезали ценники. Три девицы, – брюнетка, блондинка и шатенка, – продефилировали к стойке.
– Мальчик, мы бронировали люкс-экзекьютив, – на отменном английском сообщила блондинка вылощенному портье, который был старше ее минимум вдвое. И бросила на стойку кредитку.
Ожерелье на ее шее – из редчайших желтых алмазов искусной огранки. Каждый камень не меньше четырех каратов. Портье заценил. Он знал толк в драгоценностях – в его профессии это важно.
– Минутку, леди!
Портье нырнул в компьютер и выпучил глаза: брони не было.
– Прошу прощения, леди… – промямлил он, встретился взглядом с блондинкой и…
– Разумеется! Немедленно! Вас проводят!
Блондинка сцапала со стойки кредитку и уронила в сумочку. Если бы в холле гостиницы был кто-то, способный проследить полет кредитки в недра сумочки, то он бы очень удивился, потому что коснувшись шелкового нутра сумочки, «платиновая» виза мгновенно превратилась в обычную визитку отеля.