Вы здесь

Мумия и Тролль. Глава четвертая. «Не мышонка, не лягушку…» (А. В. Мазин, 2012)

Глава четвертая

«Не мышонка, не лягушку…»

Жили-были вместе молоденький эльф и фейри. Хорошо жили, дружно.

И предложил эльф фэйри, давай, мол, поженимся.

– А может не стоит? – опасается фэйри. – Все-таки я – фэйри, а ты – эльф.

– Фигня! – говорит эльф. – Любовь выше национальных предрассудков!

Поженились. Дальше живут. Хорошо. В любви и понимании. И секс тоже неплохой. А детишек нет. Грустно.

– Может, это потому, что я – фэйри, а ты – эльф? – говорит фэйри.

– Я так не думаю, – отвечает эльф. – Давай у старших спросим.

Стали тогда спрашивать у всех: в чем их беда? Но никто им не отвечал, все только смеялись. И вот однажды встретился им тролль-хищник. Решили и у него спросить: тролль-хищник, сами понимаете, это не смешно.

– Скажи нам, – просит эльф, – почему у нас детей нет? – спрашивает эльф

– Может это потому, что я – фэйри, а он – эльф? – вставляет фэйри.

– Нет, – говорит тролль-хищник, не смеясь, а облизываясь. – Это потому, что вы оба – мальчики!

И съел обоих.

Катя жила там же, где и раньше – в мансарде на Невском. В той самой, где раньше работала «сторожем».

Хотя могла бы, например, переехать к Лейке. Она приглашала. Или купить себе особняк на Крестовском. Та же Лейка утверждала, что денег у Кати на три особняка хватит. Имелось в виду селгаринское агентство недвижимости, которым рулил Илья Всеволодович Хвостов, бывший Катин босс. Пока – только рулил. В России, как пояснил Кате и Лейке Коля Голый, захапать чужой бизнес, если ты – директор, а хозяин пропал – плёвое дело. Но Хвостов не рискнул. Катю-то он кинул бы запросто. Тут даже Коля помочь не смог бы – очень серьезные деньги. И связи у Ильи Всеволодовича были покруче, чем у хозяина «Шаманамы». Но Хвостов панически боялся троллей. Понимал: для Карлссона самые высокие связи – без разницы. И никакая охрана не поможет. Придет и открутит голову. Руками. Или хуже того: скормит этой ночной твари, Хищнику. Живьем.

Катя вопросами недвижимости не занималась. Ей и смотреть на господина Хвостова было противно. Не могла забыть, какие мерзкие мыслишки толкутся в голове Ильи Всеволодовича.

После смерти Селгарина и бесславного бегства Ротгара Хвостов наверняка наложил бы лапу на эльфийский бизнес. Но…

В игру вступила Лейка. Собственно, больше и некому было. Катя о деньгах как-то не задумывалась – не привыкла. А троллям вообще на финансы плевать. В их систему ценностей и наличные деньги входили с трудом. Бумажки или монетки, которые нельзя ни съесть, ни выпить. А менять их на мясо и пиво… Это не по-тролльски. Если есть пиво, его можно просто отнять. Без всяких глупых бумажек.

– Повезло вам, что в нашей компании есть хоть один практичный и разумный человек! – заявила Лейка.

И еще в Швеции доступно объяснила Илье Всеволодовичу, кто теперь его новые хозяева. И что с ним будет, если он попытается жульничать. «Отныне доходы от эльфьего бизнеса принадлежат Кате и Карлссону, – заявила Лейка, – пятьдесят на пятьдесят». Лейка вникала в денежные дела дотошно, как могла.

А могла она, если по правде, не очень. Она и понятия не имела, каковы реальные доходы от эльфийского имущества. И то, что ей казалось огромными деньжищами, по факту было лишь крохотной долькой.

Однако если бы не Лейка, то и этой дольки Катя не увидела бы. А так… Потребовала Лейка, чтобы Хвостов оформил Кате дарственную на мансарду (уж коли не хочет она особняк на Крестовском) – дарственную оформили. Потребовала, чтобы в мансарде сделали ремонт, – сделали. И дверь на роскошный балкон прорезали, чтоб через окно не надо было лазать, и крышу заодно отремонтировали (уже по собственной инициативе Ильи Всеволодовича), чтоб не делать еще один евроремонт, если протечет. И по собственной же инициативе Хвостов учредил для Кати должность главного консультанта с окладом в сто тысяч рублей. Он очень хотел и Карлссона на зарплату поставить, но тот (через Лейку) категорически отказался.

Нельзя сказать, что Илью Всеволодовича не душила жаба даже по поводу этих, незначительных в общем финансовом потоке, расходов. Душила, и еще как. Тем более, что куда более значительную часть доходов Хвостов по прежнему переводил на секретный счет в Цюрихе. Как бы Илья Всеволодович ни боялся троллей, а Ротгара он опасался куда больше. Нет, опасался – не то слово. Перед эльфами Хвостов – благоговел. Почитал и страшился. А троллей примитивно ненавидел. И троллей, и нахальную сисястую малолетку Лейлу. Но особенно – маленькую беленькую заразу Малышеву. Ух бы он ее… Но приходилось лицемерить. Подобострастничать, унижаться, улыбаться искренне… Только комсомольское прошлое выручало – опыт, как говорится, не пропьешь. Умел Хвостов прикидываться верным и преданным. Ничего, дайте срок…


На следующий после набега на Эрмитаж день Катя проспала до одиннадцати утра. Благо – суббота.

«Хорошо, что не надо идти в универ. А у некоторых лекции и по субботам, вот бедняги, – сонно думала она, валяясь в кровати и любуясь солнечными зайчиками на потолке. – Так, что я собиралась сегодня сделать? Пункт первый: попытаться разыскать Димку…»

Катя вздохнула, покосившись на телефон. Ею двигало не столько беспокойство за друга, сколько чувство долга. Но вдруг он все еще страдает по ней, и воспримет звонок как-нибудь… превратно? Решила – так звони…

«Поговорю с ним нейтрально, – Катя протянула руку к мобильнику. – „Привет! Куда пропал?“ И все такое. Друг он мне, в конце концов, или нет?»

По мобильному Димка не отозвался. Точнее, его номер попросту не обслуживался. Катя почувствовала легкое облегчение. Честно говоря, она и сама не знала, о чем с ним говорить. Просто убедиться, что с Димкой все в порядке. Может, бросить это дело?

Но Катя привыкла доводить задуманное до конца.

«Позвоню его родителям, – решила она. – Если трубку возьмет не Димка, я даже к телефону его звать не стану. Передам привет, и все».

По городскому трубку сняли после третьего гудка. Катя глубоко вздохнула, готовя заранее продуманные реплики, но они не пригодились. – Алло, – раздался в динамике голос Димкиной мамы. Тон был довольно холодный. – Это ты, Катя? Давно же тебя не было слышно!

Катя, покраснев (хорошо, что по телефону – не видно), промямлила что-то неразборчивое.

– Что ты раньше не звонила? – укорила Димина мама. – А Дима уехал. Никто из вашей компании даже проводить его не пришел. Друзья, называется…

– Куда уехал? – спросила Катя, сгорая от стыда.

– Учиться за границу, – сообщила Димина мама с явной гордостью.

– Как?! Но разве он не поступил в универ здесь, в Питере?

– Поступил. И там, за границей – тоже поступил. Он всегда был одаренным мальчиком.

В голосе Димкиной мамы снова промелькнул отзвук укора. Одаренный, а ты его не оценила…

– Когда он приедет?

– Понятия не имею. Может быть, на зимние каникулы.

– А связаться с ним…

Но в динамике уже раздавались короткие гудки.

Катя положила трубку. Что ж, по крайней мере, с Димкой все в порядке. У него теперь другая, новая жизнь. А она, Катя – его прошлое, перевернутая страница… Разве она не того хотела? Почему же ей стало так грустно?

Ладно, переходим ко второму пункту, подумала Катя, усилием воли прогоняя печальные мысли о Димке. Выяснить, что такое «Гаруда».

Древний «пентиум», на котором она набивала первые переводы, давно был отправлен в утиль. Теперь у Кати был нормальный ноут. А что толку от его крутизны? Ни с того, ни с сего сдох Интернет. Да уж, день определенно не задался.

И что теперь делать, скажите на милость? Звонить в техподдержку? Ругаться с провайдерами? Которые наверняка начнут задавать каверзные вопросы или давать советы в духе «а вы войдите в настройки, а потом…» Знать бы еще, где эти настройки, и вообще с чем их едят!

Просто как в анекдоте:

«Я у вас компьютер купил».

«И что?»

«Сломался».

«И что?»

«Так он у вас на гарантии!»

«И какая гарантия?»

«Пожизненная, блин!»

«А что с компьютером?»

«Сдох!!!»

«Раз сдох – гарантия кончилась!»

Катя хихикнула, а потом вспомнила, что этот анекдот любил цитировать Димка, и снова загрустила. Димка вечно посмеивался над Катиной компьютерной безграмотностью, когда она звонила в панике – приезжай, вся работа вдруг куда-то пропала! А надо было всего-то окно развернуть… Конечно, с тех пор Катин уровень грамотности повысился. Но не принципиально.

«Нет сети, – еще раз прочитала Катя. – Вот зараза! И откуда я ее теперь возьму? Эх, Димку бы сюда…»

Все, хватит о нем думать! Катя набрала номер Лейки.

Подруга отозвалась не сразу.

– Ой, Катюха, приветик! – сонно пробормотала Лейка. – Чего звонишь в такую рань?

– Полдень для тебя «рань»? Ну-ну. У тебя есть Интернет?

– Конечно, – Лейка громко зевнула в трубку.

– Я сейчас к тебе приду!

– Ну приходи…Приходи! – Лейка неожиданно оживилась и добавила загадочным голосом. – Такое тебе расскажу! Обалдеешь!

Катя хмыкнула и отключилась. Раньше бы она даже не сомневалась, что ее ожидает подробная и красочная история нового Лейкиного романа. Но теперь-то Лейка уже почти официальная невеста Карлссона. Катя, правда, не слышала, чтобы тролль хоть раз ее так назвал. Или хотя бы подтвердил Лейкины заявления на эту тему. Впрочем, он их и не опровергал. По крайней мере, сама она всем представляется как его невеста. И в «Контакте» в статусе написала: «помолвлена». Правда, ни Карлссон, ни, что не менее важно, Лейкины родители, в «Контакт» не заглядывают. Что же Лейка замутила? Интересненько…


Когда Катя приехала к Лейке, та завтракала блинчиками перед телевизором. Вид у нее было заспанный, но лицо так и сияло. Точно, подумала Катя. Замутила.

– Присоединяйся! Наливай себе чаю, бери блин… Садись-садись! А то еще упадешь…

Катя уселась рядом с подругой на диван. Спальня Лейкиных родителей была оформлена Лейкиной мамой в роскошном, но довольно безвкусном псевдовосточном стиле. Единственной сдержанной нотой в этом буйстве красок был потертый серенький коврик, который, судя по его цвету, давно пора было пропылесосить, а лучше выбросить. Однако выбросить эту неуместную деталь обстановки вряд ли удалось бы. При ближайшем рассмотрении это оказался вовсе не коврик, а Хищник, распластавшийся на полу. Хищник дрых.

– А этот что тут делает? – удивилась Катя, погладив серый бок чудовища.

– Меня охраняет, – гордо сказала Лейка. – Со вчерашнего дня он – мой личный телохранитель.

Катя ощутила легкий укор ревности. Раньше Хищник был ее, Катиным, личным телохранителем. «Лейку-то зачем охранять? – недовольно подумала она. – Квартира вроде на сигнализации… Или это потому, что она – самозваная невеста Карлссона?»

– А где Карлссон? – спросила вслух.

– Кто его знает. Бродит где-то…

Лейка передернула плечами и обмакнула блинчик в варенье.

– Я его уже дня два не видела. Он же никогда не говорит, куда уходит, когда вернется…

Лейкина беспечность показалась Кате слегка наигранной. Но, в сущности, что ей остается? Только принимать Карлссона таким, какой есть. Взрослого мужчину пятисот лет от роду уже не переделаешь. Но она, Катя, от своего мужчины такого отношения, конечно же, не потерпела бы!

Гм…Можно ли назвать тролля «своим мужчиной»? И вообще, насколько применимо к троллю слово «свой»?

– Он с тобой живет? – спросила она.

– Ну, по большей части, – уклончиво отозвалась Лейка. – Ты кушай. Что сами не доедим, Хищнику скормим. Он сладкое любит, особенно с сырым мясом… Эх, последние свободные недельки!

– Неужели вы с Карлссоном наконец…

– Нет, – сказала Лейка с досадой. – Родители возвращаются. А у меня для них – сюрприз!

– Так вы все-таки…

– Да нет же!

Кате представился сюрприз в виде спящего на полу Хищника. То-то Лейкина мама порадуется!

– Тогда я не пойму…

– Сейчас поймешь. Только, Катька, это секрет! Никому, поняла?

Лейка перегнулась через подлокотник дивана и подняла с пола сумочку.

– Вот, смотри! – Она сунула Кате в руки фотографию. – Второй день налюбоваться не могу!

Катя взяла черно-белый квадратик и уставилась на него с озадаченным видом.

Что-то мутное, черно-белое…Расплывчатый неровный круг, а в середине – головастик. Глаза… лапки… хвостик…

– Что это?

– Результат УЗИ! – торжественно объявила Лейка.

Катя все еще не понимала.

– Катька! Я беременна!!!

Катя моргнула – и с визгом кинулась обнимать подругу.

– Поздравляю! Вот это новость! И давно?

– Уже третий месяц. Вот, теперь и первая фотография имеется!

Лейка с гордостью взглянула на своего головастика, явно представляя, как вклеит его в семейный альбом.

– Помнишь, этот, – она указала на Хищника, – все подшучивал: дескать, родишь тролленка, а я его съем? Так он, собака такая, не шутил. В смысле, не насчет «съем» – насчет тролленка. Он уже тогда знал, – с невольным восхищением сказала Лейка. – И как они чуют! Точнее любого анализа…

У Кати при слове «тролленок» на лице появилось озабоченное выражение. Она покосилась на Лейкин пока еще плоский живот… На фотографию хвостатого головастика… Подумала о Лейкиных родителях, которые приезжают на следующей неделе и о сюрпризе, который их ждет…

– Лейка, – осторожно спросила она. – Ты вообще…э… рада?

– Естественно! – отозвалась Лейка, пряча фотографию. – Родить ребенка от такого мужика… ах!

И тихо добавила:

– Может, он тогда и ко мне станет повнимательнее.

Катя вспомнила игрушечный череп из заветного сундука и с жаром воскликнула:

– Станет, конечно! Знаешь, как он детей любит!

Подруги снова принялись за чаепитие. Катя пыталась уложить в голове сногсшибательную новость.

– А кого ждете – мальчика или девочку?

– Пока не знаю, – хихикнула Лейка. – Вырастет – само решит. Врач сказала, что мальчика, но мне кажется, что там на фотке – не то, что она подумала, а все таки хвост. Может, этот знает? Эй ты! – Она пнула в бок Хищника. – Кого мы ждем?

Серый тролль, не открывая глаз и не шевелясь, рыкнул по-шведски.

– Вот скотина! – захохотала Лейка. – Без разницы, говорит, лишь бы пожирнее!

Катя нахмурилась еще сильнее. Ей показалось, что Лейка слишком легкомысленно относится к такой серьезной ситуации.

– Карлссон-то хоть знает?

– Как видишь, – Лейка указала на Хищника. – Охрану ко мне приставил.

– А вообще что сказал?

– Да ничего. Пустяки, говорит, дело житейское.

Катя с досадой стукнула кулачком по подлокотнику.

– Ну вы даете! Это же не просто роман крутить! Дети – это ответственность! Вы когда поженитесь?

Лейка пожала плечами.

– Когда-нибудь.

– Но так же нельзя!

– А как? У Карлссона и паспорта-то нет.

Тут Катя поняла, что недооценила всю глубину Лейкиной беспечности и тролльского пофигизма.

– Как вы собираетесь жить дальше? – пораженно спросила она.

Лейка выразительно посмотрела на подругу.

До чего же эта Катька плохо знает жизнь! Как и на что жить – это мужские вопросы. Женщина не должна в них даже вникать. Ее дело – брать у своего мужика деньги и тратить их на тряпки и хозяйство. Попробовала бы Лейкина мама поинтересоваться бизнесом Лейкиного папы! Он бы сразу заподозрил, что она прикидывает, какой кусок оттяпать после развода…

– Нет, серьезно! – не отставала Катя. – Вы же не можете поселиться здесь!

– Да, папа не поймет, – подумав, подтвердила Лейка.

– А в квартире Карлссона вы тоже жить не сможете…

Катя вспомнила огромную заброшенную квартиру на «пропавшем этаже» …Доска на полу вместо кровати, кучка перьев – остатки тролльских трапез. …Положим, Карлссону совершенно все равно, где, чем и на что жить. Кормят – и славно. Не кормят – можно всегда выйти на крышу и голубей наловить.

Катя мысленно попыталась совместить этот образ с изнеженной Лейкой и ребенком… Тролленком!

Лейка пила чай, поглядывая на встревоженную Катю и явно забавляясь.

– Катька, уймись. Что ты хлопочешь, прям как бабушка, честное слово! У Карлссона куча денег. Сережкин папаша по наследству Селгарина каждый месяц нам отчеты присылает.

– Можно подумать, Карлссон их читает, – ядовито сказала Катя.

– Я читаю, – с достоинством ответила Лейка. – Что ты дергаешься? Купим квартиру, а лучше – особняк. Или вообще переедем в бывший пентхаус эльфа – помнишь, где тебя в плену держали?

– Допустим, – проворчала Катя. – С жильем решили. Ну а с Карлссоном что делать? Надо его как-то социализировать!

– А зачем?

– Для начала сделать ему паспорт…

– Угу. – Лейка слегка пнула Хищника. – А этому – ветпаспорт…

– А еще, – упорно гнула свое Катя, – надо найти Карлссону работу.

Она знала, что говорит дело. Ведь именно об этом ей толковала мама еще летом, когда Катя как-то раз проговорилась ей про Димку.

«Только не вздумайте пожениться! – волновалась мама. – Нет ничего ненадежнее студенческих браков! Пусть сначала работу найдет! Знаем мы эти ранние браки – супруги бездельничают, а родители их кормят и с их ребенком сидят. У нормального мужчины должна быть нормальная работа…»

Но Лейка на это, похоже, смотрела иначе.

– Зачем ему работать, если у нас куча денег?

– Затем, чтобы у вас была человеческая жизнь, – с нажимом сказал Катя. – Иначе это будет так: ты целыми днями сидишь дома с ребенком одна, а муж постоянно где-то бродит – как сейчас. И ты даже не знаешь, где он и чем занимается…

Лейка поморщилась.

– Мобильник ему подарю, – неуверенно сказала она.

– А он его сразу потеряет. Нет, надо как-то интегрировать вашу семью в общество!

Хм… А хорошо сказала. Умно. Но как осуществить?

– И снова ты создаешь проблемы на ровном месте, – заявила Лейка. – У нас же скоро будет детективное агентство!

Катя хмыкнула. Мысль, что Карлссон сможет – а главное, захочет, – работать частным детективом, представлялась крайне сомнительной.

– Знаешь, – сказал Лейка, – мне неважно, какая у него будет работа. Лишь бы что-то солидное на визитке написано. В сущности, мне совершенно все равно. Главное – чтобы мой муж был добрый, ласковый, заботливый…

– Интересно, остались еще такие банкиры? – подхватила Катя.

В этот момент дверной проем перекрыла тень, и в комнате возник сам предмет разговора.

Именно возник, как призрак. Входная дверь была закрыта, окно тоже, и ни малейшего шороха подруги не слышали.

Знаменитый охотник на эльфов, шведский тролль по имени Карлссон, молча махнул девушкам рукой. Лейка вскочила с дивана.

– Здравствуй, дорогой! – воскликнула она несколько театрально.

«Дорогой» сел на ее место и сделал жест в сторону кухни.

Лейка повернулась к Кате, скорчила выразительную рожицу и вышла.

– Ты бы хоть поздоровался! – укоризненно сказала Катя.

– Здравствуй, Малышка, – буркнул великий охотник на эльфов.

В дверях снова появилась Лейка, торжественно неся на большой тарелке бутерброд. Это был правильный, чисто тролльский бутерброд, настоящая холестериновая бомба: булка, разрезанная вдоль, сантиметровый слой масла и кусок ветчины весом примерно в полкило. Карлссон окинул сооружение внимательным взглядом и милостиво кивнул.

– И пива принеси, – распорядился он.

– Слушаюсь, мой господин, – пропела Лейка ехидным тоном, который тролль проигнорировал. Одного тона тут было маловато. Истошный вопль и крепкая оплеуха… Но для этого нужно быть троллихой. Лейка на такое была не способна, поэтому прикусила губу. Но за пивом не пошла.

– Карлссон, – сказала Катя, – извини, что отвлекаю от еды. Нужна твоя помощь.

На секунду она замялась – не очень хотелось говорить о ночном походе в Эрмитаж при Лейке. Карлссон, естественно, это заметил. И сделал Лейке знак – дескать, выйди.

К Катиному удивлению, Лейка безропотна удалилась.

– В чем дело? – спросил он.

Катя протянула ему мобильник.

– Карлссон, я влипла. Вот эти надписи надо перевести до понедельника. Попросили проконсультировать музейщики. Одна надежда на тебя!

– Я знаю не все языки на свете, – меланхолично ответил тролль.

– Ну хоть попробуй!

Карлссон бросил мимолетный взгляд на картинку и сразу вернул Кате мобильник.

– Это не язык.

– А что?

– Руны. Охранные.

– Магические надписи?

– Угу.

– И что они значат?

Тролль пожал могучими плечами, оторвал от мегабутерброда кусок и бросил Хищнику. Зубастая пасть распахнулась и захлопнулась. Молочный брат великого охотника, похоже, даже не проснулся.

– Но если ты знаешь эти руны, то почему бы тебе их не прочитать? – недовольно осведомилась Катя.

– Не могу. – Карлссон загрузил внутрь остаток бутерброда, огляделся в поисках добавки, не нашел и огорченно облизал пальцы.

– Почему?

– Ни один тролль не сможет. Каракули Туат’ха Дананн (Серый коврик у Кати под ногами заворчал и облизнулся) разбирают только Туат’ха Дананн. Попробуй сама, у тебя может получиться.

– Откуда ты знаешь?

– Я чувствую, – лаконично ответил Карлссон.

– А я – нет, – огорченно сообщила Катя, которая уже взывала к «внутреннему знанию», но безуспешно. – Значит, эта вещь принадлежит высшим эльфам?

Ладно, хоть какая-то информация.

Но Карлссон опять ее огорчил.

– С чего ты взяла? Мало ли на чем Туат’ха Дананн могли поставить свои значки? Если на заборе что-то написано, это еще не значит, что писал хозяин забора. А где была надпись?

Катя вновь включила мобильник.

– На этой статуе. Видишь, вот она, крупным планом.

На этот раз Карлссон рассматривал изображение долго – чуть ли не минуту. Катя, в свою очередь, изучала невыразительное лицо тролля, пытаясь понять, что он там видит такое, чего не видит она.

Наконец он вернул Кате мобильник, огляделся и рявкнул:

– Лейка! Пиво!

– Ну, что это за статуя? – напомнила Катя.

– Дрянь, – буркнул Карлссон. – Пестрая кукла с гнилым нутром.

– А поподробнее? И почему из тебя вечно все надо клещами тянуть?

– А почему тебя вечно тянет на всякую пакость? – укорил Карлссон. – Как маленькая, честное слово! Где ты ее нашла?

– В Эрмитаже!

– Что это? Кладбище?

– Как, ты не знаешь?!

Что взять в тролля?

– Эрмитаж – это музей, – пояснила Катя. – А музей – это место, где собраны произведения искусства… Короче, всякие старинные штуки. Ценные.

– Эта кукла – не старинная и не ценная, – возразил Карлссон.

– А вот и нет! – торжествующе заявила Катя. – Мне сказали, что она и старинная и дорогая!

– Вранье, – проворчал тролль. – Ей и ста лет нет. К тому же она недоделана… – подумал немного и добавил: – И это хорошо.

Катя уставилась на изображение, но ничего недоделанного не нашла. Наоборот, статуя отличалась очень тонкой, кропотливой и тщательной отделкой.

– Почему – недоделанная? И почему – хорошо?

Но Карссон уже забыл о статуе.

– Лейка! Пиво! – снова рыкнул он очень сердито. – И мяса давай! Я голоден!

Катя тоже рассердилась:

– Ну почему ты опять не отвечаешь? Почему?

– Мне эта разрисованная тухлятина не интересна, – сказал Карлссон.

– Но она интересна мне!

– Хочешь, чтобы я ею занялся? Это можно.

– Когда?

– Потом как-нибудь… Годиков через тридцать?

– Ты издеваешься?

– Почему?

– Тридцать лет!

– А куда торопиться? – Карлссон совершенно искренне не понимал, почему Катя сердится. Какая-то недоделанная статуя… Вот пиво и закуска – это важно.

– Лейка!

Появилась Лейка. Без пива. У Кати возникло стойкое ощущение, что подруга никуда не уходила. Стояла и подслушивала. Ну и ладно.

– Забыла вам сказать! – заявила Лейка. – Я Хвостова на помещение раскрутила! Ну скажите, что я – молодец!

– Молодец! – отреагировала Катя. – Какое помещение?

Лейка даже обиделась немного:

– То есть как – какое? Для нашего детективного агентства! Вот всегда так! Вертишься, как белка в колесе! Пашешь, как ёжик…

– Бегаешь, как зайчик… – меланхолично вставила Катя.

– …И никакой благодарности! А я и название придумала. «Карлссон и нимфы». Карлссончик, как тебе? Не возражаешь?

– Пива! – рявкнул Карлссон.

– Да ну вас! – обиделась Лейка. И ушла на кухню.

А Катя вспомнила, что завтра ей опять какие-то документы подписывать – и опечалилась. Ну и на кой ей это детективное агентство? Чтобы Карлссона трудоустроить? А ему это надо? Тоска, одним словом. Вот кельтская статуя – это действительно интересно! Настоящий детектив, а не какие-то бесконечные бумажки.