Глава 3
– Господи, Раф, ну как можно быть таким ослом?!
Рафаэль поднял голову и, прищурившись, наградил сестру хмурым взглядом. Он сидел за рабочим столом, заваленным бумагами, а Габриель уже полчаса пыталась выяснить, почему он так повел себя с Симоной. Рафаэль совершенно не хотел обсуждать эту тему, но ведь настырная сестрица все равно докопается до истины.
– Ты заставляешь Симону чувствовать себя нежеланной гостьей.
– Она и есть нежеланная гостья.
– Она моя подруга. И сестра моего жениха. А значит, скоро станет членом нашей семьи. – Он поморщился. – Ну скажи мне, Раф, что ты собираешься делать на Рождество, когда мы опять соберемся все вместе? Или когда тебя пригласят на крестины?
– Какие крестины? – Его взгляд опустился на ее живот. Его собственный живот мгновенно сжался. Кавернес был жесток к своим детям. Ко всем детям. Оставалось только надеяться, что к этому ребенку судьба будет более благосклонна. – Ты что?..
– Нет еще, – хмыкнула его сестра. – Но когда-нибудь это произойдет, и я хочу, чтобы у моих детей был дядя.
– Может, нам стоит отложить дискуссию до тех пор, пока ты ими не обзаведешься?
Габриель свирепо посмотрела на брата:
– Ты и Симона – два самых близких мне человека. Неужели ты не можешь и пяти минут спокойно простоять рядом с ней?
– Пять минут – это не так уж мало, – возразил Рафаэль.
Особенно если мужчина разрывается между двумя желаниями: схватить женщину и, сорвав с нее одежду, немедленно овладеть ею или схватить, сорвать одежду, бросить на постель и как следует выпороть за то, что она причинила ему такую боль. Но и в том и в другом случае раздеть ее необходимо.
– Неужели ты просто не можешь…
– Нет, – прервал он сестру тихим голосом, в котором тем не менее прозвучало предупреждение. – Не могу.
– Почему? Почему бы тебе, к примеру, не показать Симоне виноградник? Ей было бы очень интересно посмотреть. Но сколько я ее ни приглашала, она все время отказывается.
– Умная женщина.
– Да, умная. А еще красивая, великодушная, добрая и к тому же единственная женщина, которая тебя по-настоящему любит. Вот почему я считаю тебя ослом.
– Ты только за этим сюда пришла?
– Да. Но нам бы не понадобилось тратить столько времени на этот разговор, если бы ты проявил хоть немного здравого смысла. Ты заявил, что я зациклилась на прошлом, когда я сказала, что хочу вернуться во Францию. Ты твердил, что я сошла с ума, если собираюсь повидаться с Жозе. Ну, может, я действительно сумасшедшая, поскольку вообразила, что Жозе мечтает со мной встретиться, но я по крайней мере попыталась сделать шаг ей навстречу. А теперь я выхожу замуж за человека, которого давно люблю, и Симона, моя лучшая подруга, становится моей свояченицей. Но это вовсе не значит, что я застряла в прошлом, Раф. Я не из тех, кто боится оглянуться назад только потому, что там было слишком много боли, с которой трудно справиться. – Глаза Габриель молили о прощении. Ее слова резали по живому. – А вот ты такой, Рафаэль.
Когда Рафаэль работал, он вкладывал в работу все силы. Когда его тяготили проблемы, работа, казалось, шла еще лучше. После разговора с Габриель он вышел из дома, взял «тойоту» с прицепом, топор и отправился рубить высохшие и опасно накренившиеся деревья. Кроме того, Раф захватил кусачки и проволоку на случай, если понадобится отремонтировать изгородь. Ему предстояло основательно потрудиться, чтобы сделать все за один день…
Как кому-то может прийти в голову оглядываться на такое детство, какое было у него? На мать, которая воспитывала их с помощью розги, кожаной плетки да, собственно, всего, что попадалось ей под руку. Настроение Жозе менялось с быстротой молнии – от полного равнодушия до гневных воплей, но никогда, никогда в ее глазах не было видно ничего, хоть отдаленно напоминающего любовь к детям. Габриель она еще как-то терпела, а вот ее отношение к сыну оставалось неизменным и совершенно определенным.
Она ненавидела его.
Рафаэль горько улыбнулся. Прошли годы, и ненависть стала взаимной.
Он вогнал топор глубоко в древесину. Дерево было огромное. Потребуется немало времени, чтобы его свалить.
Вот и хорошо.
Физические упражнения очень полезны, если надо снять накопившееся напряжение. Что же касается того, что он боится вернуться в то время, когда был с Симоной…
Раф подошел к джипу, просунул руку в окно, взял сотовый и набрал номер гостиницы. Когда Сара ответила, он попросил соединить его с номером Симоны.
– Сейчас я валю деревья, – сказал Раф, услышав ее голос. – Потом починю изгородь. А потом покажу тебе виноградник. Я буду невыносим. Со мной будет трудно разговаривать. Но ровно в четыре я жду тебя возле винодельни.
Последовала пауза. Затем Симона ответила:
– Я приду, – и повесила трубку.
Габриель едва не лопнула от смеха, когда подруга передала ей слово в слово разговор с Рафаэлем.
– Прекрати, – взмолилась Симона. – Разве я смеялась над тобой, когда ты просто с ума сходила, так как тебе не терпелось поскорее увидеть Люка? Нет. Я проявила сочувствие.
– Я тебе тоже сочувствую. – И Габриель, не удержавшись, снова захохотала. – Господи, ну какой же он все-таки болван! Ну а у тебя-то есть план?
– Я работаю над этим. – Симона откинулась на спинку кровати. – Похоже, Рафаэль может общаться со мной, только постоянно отпуская колкости. Я была очень терпелива с ним, Габи. Правда. Очень терпелива. Но надо же его как-то остановить.
– О да. – Габриель пыталась быть серьезной, но уже через секунду упала на кровать, давясь от смеха.
– Прекрати. – Симона пнула ее ногой. – Мне нужно, чтобы ты сосредоточилась. Помоги составить план.
Габриель вытерла выступившие на глазах слезы и снова села.
– Ладно, – начала она. – Что там у тебя в разработке? Соблазнение? Обольщение? Приручение?
– Нет. Это он воспримет как угрозу. И начнет обороняться. А нам этого не надо.
– Да, этого нам не надо. – Габриель сосредоточенно барабанила пальцами по покрывалу. – А почему бы тебе, к примеру, не изобразить из себя страдалицу? Он сразу бросится на помощь.
– Не бросится, – отрезала Симона. – К тому же для того, чтобы получилось убедительно, нужно придумать причину страдания. И вообще, мне эта роль не нравится.
Габриель улыбнулась. Симона неодобрительно покосилась на нее:
– Слабой я выглядеть не хочу, а он должен увидеть во мне не врага, а союзника.
– Союз – вещь хорошая, – задумчиво проговорила Габриель. – И кто же ваш общий враг?
– Ну, если оставить в стороне Жозе, которая уже начинает подумывать, как ей наладить с вами отношения и, таким образом, избавиться от статуса врага, то, похоже, у нас его нет.
– А как насчет общих целей?
– Я думаю, что общей целью может стать желание сделать день свадьбы одним из лучших дней в твоей жизни. Я хотела бы спросить тебя… – Симона сделала паузу, чтобы точнее подобрать слова. – Раф не возражает, чтобы ты породнилась с семьей Дювалье?
Конец ознакомительного фрагмента.