10. Урок истории на дому
Седьмой класс «Б».
Урок истории.
Ведет урок молодая женщина лет двадцати трех.
Светлые волосы, голубые глаза, белая в темно-синий горошек приталенная кофточка, серая прямая юбка, высокие красивые ноги, модные туфли на тонких шпильках.
Строгая.
Недоступная.
Два года назад, после окончания института, она вышла замуж за молодого лейтенанта, и год назад они переехали, уже семьей, из провинциального поселка в этот большой город.
Детей не было.
Пока не хотелось.
Хотелось любви, красоты и чегото необыкновенного и таинственного.
Она ненавидела школу, свою профессию, глупых подруг, свое поспешное замужество и самого мужа.
В груди пульсом билась тоска.
Непонятная, зовущая.
Она оглядела класс.
Продиктовала задание и медленно пошла между рядами.
Затылки.
Косички.
Мальчики – девочки.
Все одинаково глупы и наивны.
Кроме одного.
Этот ученик с самого начала почему-то волновал ее.
Волновал как женщину.
Сидел он за второй партой в правом ряду.
Кареглазый, с большими темными ресницами.
Стройный, красивый.
А по характеру больше похожий на девочку – робкий, стеснительный.
Вот и сейчас… Она подошла к нему сзади и наклонилась как бы проверить, что он пишет.
Но в тоже время как бы невзначай уперлась грудью в его плечо.
Он вздрогнул и съежился.
Шея его стала заливаться бордовой краской.
Уши побелели, покрылись мелкими бисеринками пота.
Он медленно повернул голову и удивленно, даже, пожалуй, с испугом посмотрел ей прямо в глаза.
А она, как ни в чем не бывало, потрепала его по затылку, сказала что-то, относящееся к уроку, и пошла дальше.
После урока она задержала его в классе.
Поговорив по теме сегодняшнего урока, предложила ему придти к ней сегодня домой, часов в семь вечера, чтобы позаниматься дополнительно.
У нее, сказала, есть старинные интересные книги по истории Древнего Рима. Она знала, что Рим его очень интересует.
Мешать им никто не будет, мужа услали на полевые учения.
Всемь вечера он был у ее дверей.
Сердце полыхало.
Было предчувствие, что сегодня за этой дверью его ждут не только интересные книжки.
Она была одета по – домашнему.
Легкий халатик.
Тапочки с помпончиками.
Волосы распущены.
Он сел за стол.
Она принесла книгу, положила перед ним.
Потом пошла еще за одной.
Халатик был очень короткий и от этого ее белые ноги так и лезли в глаза.
Он открыл книжку, попытался читать.
Она обошла стол и встала напротив него.
Потом наклонилась к нему.
Верхние пуговички на халатике расстегнулись.
В распахе стала видна вся грудь.
Унего застучало в висках.
Он опустил взгляд вниз, на книгу, но ничего там не видел – буквы расплылись, строки дрожали, – но он все боялся поднять глаза.
Она выпрямилась.
Обошла стол, взяла его за подбородок и поцеловала прямо в пылающие губы.
Он вскочил, словно его подбросила пружина.
Схватил ее за талию.
Прижался плотно к ее телу.
Потом еще плотней и еще… и обмяк.
Ему вдруг сделалось неловко и стыдно от всего того, что здесь творится.
А она, ничего не замечая, продолжала осыпать его поцелуями и, ломая пуговицы, все расстегивала на нем рубашку.
И тоже вся горела и дрожала.
Вдруг она почувствовала – что-то не так.
Он уже не прижимался к ней, наоборот – осторожно и несмело отстранялся.
И вдруг жалобно запросился домой.
Она вначале растерялась, но тут же что – то решив для себя, стала еще настойчивее сдирать с него одежду.
Он ужом завертелся в ее руках, не позволяя ей проникать слишком далеко.
Она уже начала злиться, но вдруг нащупала причину столь резкой перемены и моментально поняла, что с ним случилось; сразу успокоилась сама и стала успокаивать его, нежно и участливо шепча на ушко ласковые слова.
Осторожно, подбирая слова, она стала убеждать, что это вполне нормально, что так бывает со всеми и это значит, что он уже настоящий мужчина.
А когда он совсем успокоился, поцелуями уложила его на диван и стала накрывать их обоих – очень медленно – байковым одеялом.
Он все дрожал и трогал ее тело неловко, словно не знал, куда девать руки.
Она прижалась к нему под одеялом, готовая идти до конца, как вдруг услышала едва слышный шепот:
– Скажите, а это… не больно?
А потом, сидя в ее ванной по горло в пене, он все заглядывал ей в глаза испрашивал: вот это все, что было с ними, и есть та самая любовь?
И она, намыливая ему голову, отвечала:
– Да, конечно.
Он пытался уточнить с наивной настойчивостью:
– Значит, вы меня любите и, выходит, я вас тоже люблю?!
– Наверное, – отвечала она, вытирая его полотенцем.
Он вертелся в ее руках худеньким телом. И продолжал выяснять:
– А как же ваш муж?
Она поднимала взгляд к потолку и говорила ему, что все будет хорошо и с ним, и с ее мужем.
На это он удивлялся:
– Разве можно любить двоих?
Она смеялась, поила его чаем, и говорила, что он еще совсем глупенький, но хорошенький.
Домой он возвращался, переполненный гордостью.
Теперь он как равный шагал рядом со взрослыми дядями, стараясь даже ступать с ними в ногу.
Он стал мужчиной!
Унего есть любимая женщина.
И она его любит.
Правда, он немного огорчался при воспоминании о её муже. «Но раз у нее теперь есть я, то ее муж ей совсем уже и не муж».
И от этой мысли он веселел, подпрыгивал, обрывая листочки на весенних топольках.
Его переполняли великие перемены сегодняшнего дня.
Но как назло никто из друзей и приятелей на пути не попадался.
Было уже поздно.
Вот и дом.
«Может, рассказать обо всем маме?»
Но, войдя в подъезд, он передумал.
«Нет, пожалуй, маме говорить неудобно, лучше папе».
Вызвал лифт. Зашел в него. Поднялся к себе на седьмой этаж и засомневался: «А как начать? Нет, уж лучше я расскажу брату, он ведь все равно проболтается родителям. А тогда и я расскажу».
От этого решения ему вдруг сделалось легко и весело.
Он подошел к своей двери.
Улыбнулся чему-то своему.
И нажал кнопку звонка.
Звонок резко задребезжал.
Он вздрогнул.
Дверь открылась.
И он шагнул за порог…