Никогда не говори – никогда!
© Джастина Биберова, 2017
ISBN 978-5-4483-3958-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1
Я заявлялся домой так же внезапно, как и исчезал, и с ходу растворялся в привычной атмосфере ворчания Иды, шлепанья по полу босых детских ног и «сказок» Кота: он терся о ноги, мурчал, ну, в общем, был самим собой. За окном лил сплошной стеной дождь, шлепались тяжелые ржавые листья, залепляя подоконники. Обрушился годовой запас воды на наш мелкий город. Ида изливала знакомые фразы: о квартирной плате, которую мы задолжали, о рваных ботинках Патрика, как быстро вылезла Сара из тех платьев, что куплены в начале лета… Я мирно проваливался в сон под ее «гудение». Да, я так жил, и мне так было привычно. Мне очень быстро все надоедает, и с этим бороться не стоит. Свобода в моей крови. Ну что тут попишешь!
Отоспался. Утро морозное. Я сегодня пешком – не хочу стоять в пробках. Наш мелкий город забит машинами, которые мы чиним в нашей шарашке «Сервис для вашего авто». Плетусь по узким улицам, хлебнув сырого воздуха, приходится поднять воротник куртки, пробирает. Мужики наши в сборе и травят байки – это разминка перед работой. Заказов под завязку. А в воздухе сырость и запах снега.
Припарковалась белая «Ауди», из приоткрытой дверцы – ножка, затем вторая. Женщина приехала разбираться с машиной. Проблемы, а у кого их нет. И это в конце рабочего дня, я весь чумазый, как уличный пес.
– Вы ко мне?
– Да-да, я хочу, чтобы вы посмотрели, там что-то стучит и дергается машина.
У нее серые глаза и едва уловимый аромат духов. Она мне уже нравится. Мы идем с ней к машине, там все очень просто, но я оставляю ее авто до завтра. Мы долго смотрим в глаза друг другу – это именно тот взгляд. Она пишет мне телефон и имя. И уезжает на такси. Луиза… Верчу белый бумажный квадратик в руках.
Сегодня я ночую у нее. Я тщательно моюсь и из «Сервиса» звоню Луизе:
– Машина готова, куда доставить?
Она диктует адрес. «Подарки, сюрпризы, цветы» – магазин закрыт, поздно. У нее приличный дом. Я паркую машину, и мы стоим возле, я отдаю ей ключи и держу ее руку в своей. Ее пальцы замерзли, и я дую на них, согревая. Она живет одна, я это чувствую всем телом, притягиваю ее к себе, и мы идем к ней домой. Странно, мы не проронили еще ни слова. Едва за нами захлопнулась дверь, мы прижались друг к другу так, словно встретились после самой долгой разлуки. Она обнимает меня нежно и страстно, я чувствую ее тело до мельчайших подробностей. Она словно ждала меня и только меня всю жизнь. Мы на ощупь пробираемся в спальню, не зажигая света, нам нужно поскорее добраться до постели. С ее блузки сорвались пуговицы и покатились по полу, мы торопимся, как жаждущие воды в пустыне… Я не приду завтра на работу, мужики привыкли и знают мои выкрутасы. На пару дней я выпал из привычного графика работы, в гараже я клевал носом, едва не засыпая на ходу. В воскресенье вечером я ушел. Мы ни о чем не договаривались.
Работа, работа, работа с утра и до позднего вечера. Все как всегда, но я принес кучу денег и часть передал через мужиков.
Все в норме и оплачено по счетам. Я хочу спать, очень! Все следующие выходные просто отдыхаю дома. Ида печет пироги.
Нас засыпало снегом, и город увяз по самые крыши. В глазах рябит от света и белизны. В таком снегу не сразу заметишь белую «Ауди», да еще ту самую. Она на парковке возле главного магазина. Мы сталкиваемся прямо на входе лицом к лицу: застываем на мгновение и проходим мимо друг друга. Тем лучше, я не люблю лишнего. Курю и смотрю на замерзшие стекла витрин – они в синем инее и узорах. Народу круговерть, предновогодняя сутолока.
– Извините, молодой человек. Помогите, я вас прошу!
Ого, какая дама, не верю своим глазам. Красотка, ну все при ней. Один минус – совсем молодая, лет девятнадцать от силы.
– Я к вашим услугам, мадам!
– Очень много покупок, не донести. Недалеко, только к машине.
И мы идем, увешанные коробками. Зрелище веселое.
– А вы не пользовались услугами «Сервис для вашего авто»? – спрашиваю с интересом.
– Нет, не приходилось, да и машина новая, только из магазина.
– Понятно, у вас еще все впереди. Ну, я пошел.
– Подождите! Может вы мне и домой поможете затащить всю эту мишуру? – девушка смотрит с надеждой на меня.
Ах, как не помочь, становится даже интересно. Мы едем и очень часто вязнем в глубоком снегу. На окраине города паркуемся, прямо у подъезда высотки. И тащим ворох подарков домой. Она звонит по телефону:
– Папа, мама, я дома! Все привезла, да, мне помог, а… знакомый. Да! Завтра с утра я у вас! Пока.
– Чем мне вас отблагодарить? Давайте попьем чаю. Я хочу вас угостить чаем!
– Один поцелуй – цена за поддержку с подарками, – шучу я.
К моему удивлению, она согласна, я беру ее нежно за талию и целую дольше, чем следовало бы. Потом резко поворачиваюсь и иду к входной двери.
– Постой… те, как ваше имя?
Я смеюсь и не могу открыть дверь.
– Вы не думайте, я не такая, ну…
Я поворачиваюсь к ней:
– Я вообще никогда не думаю, и в этом мой самый большой минус, как говорит моя мама, – улыбка не сходит с моего лица, и мы с ней покатываемся со смеху.
– С тобой так весело, – она обнимает меня и тащит на кухню пить чай.
Ну чай так чай! Мы пьем чай с тортом. По мне, так лучше бы полстакана виски. Новогоднее настроение.
– Послушай, я хочу знать твое имя, – она усаживается ко мне на колени, обнимает за шею и смотрит в глаза.
– Михаил.
– А я Лиза. Ты очень красивый, Михаил. Ты мне сразу понравился, еще там, в супермаркете. Какие у тебя глаза! Слушай, Михаил, поцелуй меня еще раз! —
И я целую ее еще и еще. Но наша встреча затягивается, а это не входит в мои планы.
– Ну, Елизавета, я рад, что помог.
– Михаил, напиши мне свой телефон.
У меня принципиально нет телефона, и это мой козырь.
– Мне надо идти, Лиза.
Такие юные девочки не входят в круг моих интересов. Мороки будет много, по самое горло: мама, папа, свадьба, голубь ты мой сизокрылый…
– Миша, ну Миша, – у нее на глаза наворачиваются слезы, – подожди, как-то все не так!
– Все, все так, Лизавета. Пока!
И я сбегаю по лестнице, даже не жду лифта. Ого, уже времени много, а до дома далековато. Хорошо хоть от белого снега светлым-светло. Иду по дороге, по проезжей части, надеюсь поймать машину домой. Подъезжает и останавливается белая «Ауди».
– Садись!
– Луиза? Какая встреча.
Не ожидал ее здесь увидеть.
– А ты здесь живешь? И это твоя жена?
– О чем ты? – смеюсь я и закуриваю. Я искренне смотрю удивленными глазами. Мы едем прямо. «А куда?» – думаю я.
– Куда тебя подвезти? – Луиза читает мои мысли и криво улыбается, прищурив левый глаз. Я подмигиваю ей:
– Вези куда хочешь, я весь в твоей власти. Не диктовать же ей мой домашний адрес. Дальше едем молча. Знакомый дом весь завален снегом. В прихожей, едва захлопнулась дверь, все повторяется с точностью до мелочей. Луиза снимает с себя одежду еще в прихожей. Она не дает мне раздеться и шепчет в самое ухо:
– Я убью тебя! Я тебя убью! Ты рвешь мне сердце на части!
Ну вот, начало новой песни. Надо раскрывать карты, но не сейчас, не перед этим. А много позже…
– Я этого не слышал, а ты не говорила, – шепчу ей в ответ.
– Я хочу знать твое имя!
Да, что-то сегодня все хотят непременно знать мое имя.
– Ми-ха-ил, – произношу я, касаясь губами ее лица.
У меня отменное мужское здоровье, ну что тут скажешь, а в моих карманах всегда полно презервативов. И мы летим в тартарары.
Двое суток я с Луизой, мне нужно идти. И я прошу, чтобы отпустила меня. Она прижимает свою ладонь к моим губам:
– Не надо, не говори ничего о себе, я боюсь услышать то, что не хочу слышать!
– Я все понял, молчу. Не провожай меня, – говорю ей и выхожу за дверь. Снега по колено намело и идти непривычно трудно. Он, видимо, сыпал всю ночь. Надо добраться до дома, но как? Мне совсем в другой конец города. И я еду к матери.
– Ох, горе ты мое, ты весь в отца, весь в отца! Где ты все время пропадаешь?
– Дом, работа и работа, ты же все понимаешь, мам.
Я ее знаю, она сейчас всхлипнет пару раз и скажет что-то вроде: «Самое главное – все мы живы и здоровы». За что я и люблю ее, она не растягивает тему до бесконечности.
Дверь открывается, и забегает молодая симпатичная девушка.
– Ой, а я снова к вам, мне там гвоздь забить! У вас есть молоток?
– А это у нас новые соседи, Миша, на вот молоток, забей гвоздь, – говорит мама.
– Ого, а это кто ж такой молодой, красивый?
– Это мой сын Михаил, он женат и у него двое детей, ему летом будет двадцать пять лет, – выдала мама с самым серьезным видом и прибавила, вздохнув, и очень тихо: – А ума нет.
– И мне приходится идти к соседке на второй этаж, прямо над маминой квартирой.
Я ловко прибиваю гвоздь, и мы крепим в прихожей вешалку для одежды. Соседка стряхивает пыль с рук и откидывает волосы с лица.
– Что ж это ты такой молодой женился?
Я качаю головой.
– Так получилось.
– А я вот, например, не замужем!
– Похвально, но это все временно, – улыбаюсь я.
– Вот найду точно такого, как ты, и сразу выйду замуж!
Она хочет пройти в комнату, а я упираюсь рукой в проем стены.
– Я такой один, второго такого не найдешь! Тогда что?
– Тогда буду отбивать тебя!
– Как отбивную? Я не согласен.
– Ну ты шутишь, а я нет! Я на полном серьезе. Тогда что?
– Я не понял: это тебе понравилось, как я гвоздь вбил?
– Любовь с первого взгляда! Ты приходи почаще к маме, ну, не к маме, а прямо ко мне.
– Хм, я подумаю над твоим предложением, как вас?
– Дина.
Я вышел, захватив молоток.
– Приходи на новоселье, Миша, – говорит Дина вдогонку.
Я иду домой, а завтра на работу, и еще Новый год на носу. Надо купить «живую» елку детям. Они обрадуются, и будут помогать украшать, и танцы устроят.
Дома тихо, дети спят, Ида вяжет носки Патрику.
– О, хорошо, что ты пришел. Примерь.
Я надеваю свитер – как раз.
– Отлично. А я тебе его закончила без примерки.
Я обнимаю ее и иду спать.
Сегодня канун Нового года. Дети рады елке, а подарков мы им приготовили очень много. Мы положили их под елку и на стулья возле кроваток. Не знаю что дарить жене, я принес ей деньги, она сама себе купит подарки. Букет роз я дарю каждый день рождения им с мамой. И даже Саре. Она смеется, вдыхает аромат роз и закрывает глазки. Это того стоит, я смеюсь вместе с ней, и нам очень весело.
– Я сделала сюрприз детям, увидишь! – сообщает мне Ида. И вечером, ровно в пять часов, к нам приехали гости: Дед Мороз со Снегурочкой! Они устроили представление для детей; танцы, песни, и нам пришлось танцевать за компанию с ними. Приезжали родители, все как в обычных семьях, мы сидели за праздничным столом.
Я пахал как вол всю неделю – мы разгребли львиную долю работы, что скопилась в праздники. Мне скучно. Сегодня я еду на своей машине. Морозно – пешком идти неохота. Я исходил свой мелкий город вдоль и поперек, я знаю все его закоулки, но бродить в мороз энтузиазма нет. Стою на светофоре, прямо у дороги девушка с парнем выясняют отношения. Она его отталкивает и ко мне:
– Отвезите меня домой!
Вот так сюрприз! Молча трогаюсь с места, мы едем. Она возмущена, и, видимо, у нее не умещается это в голове.
– Остановите машину!
– Я не могу здесь, сейчас проедем еще немного.
Останавливаю. Молчим. И вдруг она ревет и падает ко мне на плечо.
– Ну не надо, – я хлопаю ее легонько по спине. – Не надо, слышишь? Ну что ты?
Я не умею особо успокаивать людей, молчу. Она постепенно успокаивается. Собирает волосы, которые рассыпались по плечам, в хвост. Достает платок и вытирает глаза.
– Ну во-о-от, куда едем? – спрашиваю я, закуривая и включая музыку.
– Вот почему вы, парни, такие? Почему?
– Какие, интересно мне узнать? Ну, какие мы? – я улыбаюсь и смотрю ей в глаза.
Я смеюсь, и она начинает улыбаться вместе со мной.
– Я люблю его, люблю, понимаешь?
– Понимаю, – я продолжаю улыбаться.
– А он! – восклицает девчонка.
– Ну что он? Что… – говорю я.
– Я видела их вместе, он разговаривал с ней, рыжая такая, на параллельном курсе учится. Я сама видела!
– Ну и что? Ну, – я уже смеюсь, и она смеется вместе со мной.
– Ну что ты такой веселый? Что ты смеешься?
– А что мне, плакать?
И тут я вспоминаю слова мамы: «Главное все живы и здоровы, ну что еще надо?». Мы едем по городу и слушаем музыку.
– Давай я отвезу тебя домой, тебя, наверное, ждут.
Девчонка согласно кивает и хлюпает носом.
– А ты какой?
– Я? Веселый, ты же сама сказала.
– Твоей девушке, наверное, очень весело с тобой?
– Очень, – усмехаюсь я.
Мы подъезжаем, девчонку уже поджидает отец, он платит мне деньги, я не прошу, но он не хочет слушать. Обняв дочь за плечи, он уводит ее домой.
– Вы свободны? Я вас прошу, мне надо ехать!
Ну что ты будешь делать, а? Женщина в моем вкусе, ну как тут откажешь. Прокатимся. Она торопится, и мы едем на большой скорости, только, видимо, мы опаздываем. Она просит меня не уезжать и скрывается в здании вокзала. Я курю и слушаю музыку, у меня вечер таксиста. Через десять минут она выходит и решительно садится ко мне.
– Едем домой! Мне теперь наплевать, поехали! – говорит она.
Поехали. Она живет в поселке за городом, в старинном доме с большим, еще старого образца, парадным подъездом.
– Вы извините, вы, наверное, не таксист. Но я очень, очень спешила.
– Ну не надо, – я морщусь и подмигиваю ей, – все будет хорошо.
– Вы так думаете?
– Уверен, – подтверждаю я.
– Пойдемте, я вас накормлю.
Я хочу есть и паркую машину возле дома. Мы поднимаемся на второй этаж. Квартира у нее с очень толстыми стенами между комнат и высокими потолками. Огромная библиотека, картины на всех стенах, как в музее. Она организовывает первоклассный ужин при свечах и достает бутылку коньяка. Я образно кручу воображаемую баранку.
– А вы можете здесь переночевать, машина будет в порядке, у нас тут тихо, да и ехать теперь в город ночью далеко.
И мы пьем коньяк за знакомство. Лена рассказывает мне свою историю о несостоявшейся любви и полном одиночестве. Она стелет мне царскую постель, ей приятно заботиться о мужчине. И уходит к себе в спальню. Я лежу и слышу, как Лена укладывается там, как она ходит, вздыхает. Мысленно желаю ей счастья. Мои глаза закрываются, и я начинаю дремать.
– Ты извини, – Лена трогает меня за руку и садится на палас у моей постели, – я, я, понимаешь, устала от одиночества!
Я поднимаю одеяло, и Лена ложится рядом.
– Какой ты горячий, – она прижимается ко мне…
Светает, за окном занимается новый день. Воскресенье. Открываю глаза и вижу огромную библиотеку: книги, книги, много книг, канарейка поет в клетке. Потягиваюсь и засыпаю снова. И просыпаюсь от запаха чего-то неимоверно вкусного. Я чувствую, что голоден как волк. Завтрак готов (который почти обед), Лена улыбается в проеме двери. Она выглядит счастливой. Много ли женщинам надо, особенно одиноким.
– Миша, – она шепчет мне мое имя на ухо, – Миша-а-а!
– Что? – улыбаюсь я.
– Миша, ты солнце, Миш, с тобой так легко, слышишь! Ты подарил мне счастье!
– Да? – я шучу и прошу показать счастье мне. – Какое оно?
Она лезет ко мне под одеяло… И все, наш обед перенесен на ужин. Лена достает коньяк, ну все как в старой доброй сказке, где гостит царевич три дня и три ночи.
– Лена, мне надо ехать, не провожай меня.
Я еду домой. Дома у нас мама.
– Сынок, нужны деньги. Ида с детьми в больнице, они простыли, они заболели. С порога еду в больницу, Ида устала, она не выспалась.
Пашу весь месяц как папа Карло, езжу в больницу, вожу все что нужно – дети здоровы, Ида тоже. Я упахался, но я рад, что они здоровы.
– Мама, я отправляю Иду с детьми и тебя на курорт. Все, хватит, вы должны отдохнуть от всего.
Мои уехали, а я на две квартиры один.
Вечер, и я еду к маме. Протираю пыль и собираюсь обратиться в «Бюро добрых услуг». Звонят в дверь, на пороге Дина, соседка.
– Что случилось? Где родичи ваши?
– Уехали далеко и надолго.
– Полы мыть – женское дело, я сейчас, только закрою дома двери.
Сижу на кухне, смотрю в приоткрытую балконную дверь, а Дина моет полы и вообще наводит полный порядок. А потом пьет чай и смотрит мне в глаза:
– Миша, возьми меня в жены.
– Я женат.
– Я знаю, я буду твоей второй женой.
– Ты, как все женщины, будешь иметь отдельного мужа. Какая вторая жена?
Дина обнимает меня.
– Миша, поднимемся ко мне, мне нужна твоя помощь. Нужно забить гвоздь, а то падает вешалка. Я прошу тебя, Мишенька!
Ну как тут откажешь. Идем к ней наверх. Она несет мне инструменты, и мы прибиваем вешалку в прихожей.
– Все, теперь не оторвется.
Дина закрывает входную дверь и поворачивается ко мне.
– Я не люблю этого Дина, я сам решаю и делаю, что хочу я, – в моем голосе нешуточные нотки. Она достает из кармана ключ и открывает дверь.
– Я поняла, буду ждать, когда ты сам…
Спускаюсь по лестнице и иду домой пешком, охота побродить по городу и подышать полной грудью. Природа оживает, пахнет весной. Я добрел домой и упал спать, с утра пораньше на работу.
В нашем коллективе разные мужики. Каждый живет, как может, по-своему.
Илья вместе с женой, ее двумя детьми от первого брака, своим совместным ребенком и тещей. Он с работы бежит домой, ездит по выходным на дачу и возит всю семью по магазинам. Он работает сверх всякой нормы, по-моему, он очень устал и выглядит несчастным. Его не расшевелишь ни домино, ни шутками. Ну, я думаю, это его жизнь, и он напрягается по своей воле. Мы считаем его святым.
Герман – баламут, не женится, но он веселый, и мы с ним смеемся, когда есть время. Подойдут годы, он женится, и это правильно, и, наверное, будет по-своему счастлив. Но он задержался в холостяках, ему уже за тридцать, и все его поддевают со свадьбой. Наверное, он задержался, потому что привык жить сам по себе – это затягивает. Он ищет такую, как Ида, он хочет оставаться свободным.
Петр женат двадцать пять лет! И доволен. Да, и такое тоже бывает в жизни мужчин, он вытащил счастливый билет. Степаныч постоянно травит байки. У него дети выросли и много внуков. Я думаю, он не зря прожил жизнь и он рад ей. Да, еще есть Саня, мужики зовут его подкаблучником. Я думаю, он просто влюблен без памяти, отсюда все его несчастья (или его счастье, с какой стороны посмотреть).
Считается, что все мужики подкаблучники. Любят навешивать разные ярлыки на мужиков. Женщины держат мужиков на крючке, все знают, что это за «крючок». Этим пользуются женщины, в их арсенале много всяких мелких штучек. Я поздравляю, влюбился по уши – значит влип по полной программе.
Я устал на работе сегодня. Поднимаюсь домой по лестнице, мама у нас, она открывает дверь. Наверное, видела, как я подъехал, у нее огромные глаза.
– Миша, сосед жену бьет!
– Чью жену?
– Миша, свою!
– Мам, ну ты ответила на свой вопрос.
– Что же делать?
– Ты же знаешь, только дураки вмешиваются между мужем и женой.
– Ох-хо-хо, – мама тяжело вздыхает, – наверное, ты прав. Только не укладывается такое в голове.
Ида тоже расстроена, она прижимается ко мне, и я слышу, как часто бьется ее сердце, я глажу ее плечи и волосы.
– Ты-то что, ну, успокойся.
Стою и думаю, что принципиально никогда не подниму руку на женщину.
– Ида, перестань, сосед дурак, или у него что-то не заладилось в жизни. Ида, а может, им нравится так жить! Ну хочешь, купим дом, свой дом, хочешь?
Ида согласно кивает, размазывая слезы. Она просто устала. Смотрю на детей, они спят, у них нет взрослых проблем и заскоков. Наконец падаю в постель.
Какое цветение! Весна – и меня, как мартовского кота, куда-то тянет. Приглашаю Иду покататься, но ее не вытащишь из дома. Еду в город и нарезаю круги по центральным улицам. Выходные.
Герман свистит и машет мне руками:
– Мишель, подкинь нас за город! Плачу наличными! Слушай, я с девочками, – и он зовет их. – А хочешь, поедем с нами, будет весело. Я смеюсь и отрицательно мотаю головой:
– Женат.
– Ага, ты волк-одиночка, я понял.
Девочки садятся, и мы едем за город. Эх, а погодка прелесть, поля уже очистились от снега. Ну что тут скажешь, и дышится легко, полной грудью. Включаю музыку, девочки в восторге. Приехали, и Герман мне:
– Ну что, давай с нами?
Девчонки на улице смеются:
– Герман, бери своего друга, мы его уже любим!
Я сигналю и с места – в разгон, мелькают деревья и… На остановке стоит Лена, она меня не видит. Я опускаю глаза и думаю, отвезти ее или… Поздно раздумывать, мы встретились глазами, и она идет к машине. Я опускаю стекло.
– Привет, вот так встреча! – говорит она.
– Лена, я могу отвезти тебя, если хочешь.
Она садится, и я везу ее к ней домой. Мы молча сидим в машине.
– Миша, пообедаем у меня?
– Я не зайду, мне неохота, – я, улыбаясь, смотрю на Лену.
– Миша, может, я тогда наговорила лишнего? Отрицательно качаю головой, если честно, я даже не помню ее истории. Она машет мне, и я срываюсь с места, не люблю долгих прощаний.
Беру пассажиров в город, целая семья: муж, жена и дети. Муж и дети почти не дышат, мать их постоянно одергивает:
– Сидите прямо! Не вертите головой! Тихо! – шипит она.
Муж смотрит глазами преданной собаки. Женщина из слабонервных натур, худощавая и, видимо, очень «правильная», как ей кажется. Мне жаль мужика, жаль пацана с девчонкой. Подъезжаем. Муж робко спрашивает:
– Выйдем здесь, дорогая?
– Нет! Выйдем у сквера!
Он поспешно соглашается и сидит ровно, с окаменевшим лицом. По-моему он уже давно потерял способность проявлять какие-либо чувства. Она отсчитывает деньги и со строгим лицом передает их мне. Видели бы люди себя со стороны. Домашнее рабство. Мужики, не бойтесь жить! Надо передать это сообщение в рупор по всему городу. В моем воображении проносятся кадры: я представляю, как этот муж с детьми рванул в дальние страны. Они скачут на лошадях, все в пыли, капает пот со лба, но они счастливы, и ветер перемен и свободы свистит у них в ушах.
Музыка и солнце делают свое дело. Настроение легкое и веселое. Я работал сверх всякой меры, я обещал и делаю деньги для покупки дома. Не бросаю слов на ветер: читаю газеты и хожу по агентствам недвижимости. Иду в самое крутое агентство. Сижу и просматриваю рекламные проспекты, которые мне любезно предложили вместе с чашечкой кофе. Сервис!
– Добрый день. Я буду с вами работать, – раздается приятный голос над моей головой.
Медленно поднимаю взгляд – туфельки на шпильках, ножки, талия, грудь, волосы. Глаза! Белоснежная улыбка и вроде искренняя. Вот это я заехал, агентство крутое точно.
– Зовут меня Анастасия Леонидовна, можно просто Анастасия. Пойдемте.
С удовольствием иду за Анастасией, и мы размещаемся у нее в кабинете. Я падаю на мягкий диван, мне здесь уже нравится, смотрю с интересом на Анастасию Леонидовну. Она заметно волнуется, опускает глаза и просматривает бумаги.
– Вот, я могу вам предложить, – она подает мне журналы. – Здесь информация относительно частных вилл и различных вариантов домов. Может, вы уже заранее определились с выбором? – вопросительно смотрит она.
– Может быть, – говорю я и хочу проехать на просмотр двух домов.
– Когда вам удобно?
Анастасия слегка краснеет и это мне нравится.
– А вам? – я смотрю на нее, не моргая.
– Мы можем поехать посмотреть завтра с утра. Я вас буду ждать.
– А я не могу ждать. Сейчас, и я на машине, – решительно говорю я.
– Давайте, тогда я возьму необходимые бумаги и ключи, минуточку. Вы посидите, пожалуйста, здесь.
И вышла. Я закуриваю и закидываю ногу на ногу. Мне здесь нравится все больше и больше. Мы едем, она принципиально садится сзади меня. Я многозначительно смотрю в зеркало и вижу, как Анастасия опускает глаза и старается смотреть в окно.
Оба дома мне нравятся почти одинаково. Но я решаю еще подумать, не хочу торопиться. Мы едем в агентство. Время после шестнадцати, и я предлагаю Анастасии поужинать в ресторане. Она оставляет бумаги в офисе и едет со мной в ресторан. Я клиент, который всегда прав. Я собираюсь заключить с ее агентством сделку по покупке недвижимости.
Мы слушаем музыку и культурно ужинаем, я смотрю на Настю в упор с обычной своей улыбкой. Она смущается и часто вздыхает. Ладно, я оставляю ее в покое и пью горячий чай с лимоном. А жаль, что не могу немного выпить – кручу баранку. Конечно, я отвезу Анастасию домой. Она спрашивает мой телефон для связи и снова осечка: я бестелефонный принципиально. Она удивлена и улыбается.
– Я заеду послезавтра к вам в офис, – сообщаю я.
Она кивает в знак согласия и выходит из машины. Мой выходной день подходит к концу. Я ставлю машину и иду по аллее, я хочу выпить и покупаю коньяк. У меня дома есть «горючее», но я еще не готов идти домой. Сажусь на лавочку и отхлебываю пару глотков, так я еще не пил. Но настроение такое, не знаю какое. Прячу бутылку в рукав и курю.
Из-за поворота идут двое: он и она. Они ругаются, и она плачет. И здесь! Почему люди всюду выясняют свои отношения?! Я запрокидываю голову и смотрю на небо, там появились первые звезды. Я пью еще несколько глотков, закрываю бутылку и встаю с лавочки, мне хорошо и даже весело. Крики становятся громче, пора уходить, пусть люди разберутся без свидетелей. Она догоняет меня:
– Помоги мне, я хочу уйти! Помоги, будь мужчиной! – слезы заливают ее лицо.
Не люблю я такие истории. Я стою и жду ее друга. Он кричит ей:
– Отойди от него, слышишь, иначе еще хуже будет! – И мне: – А ты катись!
– Не на колесах, – кратко бросаю в ответ и докуриваю сигарету.
Его бесит, видимо, все на свете. Пытаюсь отцепить ее руки от своей куртки. Женщина в шоке. С размаху он пытается нанести мне удар. Я отбиваю его руку и, загнув ее, делаю ему больно – он приседает. Я отпускаю его руку и хочу уйти. Но он пытается нанести мне удар ногой. В этом его большая ошибка – я выворачиваю ему ногу, и он падает навзничь. Я могу бить его теперь ногами, но я не бью лежачих. Он скулит, лежа на земле, закрыв голову руками. Я ухожу, она идет со мной рядом. Она что-то рассказывает мне про свою жизнь, про отношения с женихом, про маму, про подруг. Про какого-то коллегу по ее работе… Я ее практически не слышу. Поворачиваюсь к ней:
– Вам куда?
Ловим такси и едем сначала к ее дому, а потом таксист везет меня. Он курит и говорит мне:
– Ну зачем довел даму до слез? Что она всю дорогу плачет?
Я смотрю, как за окном мелькают деревья, здания и думаю: «Кто хочет – плачет, кто хочет – смеется. Это его выбор». Отдаю таксисту деньги и иду домой. Там темно и тихо, все спят. Ложусь на диван, меня нет, я даже не вижу сны. Но я думаю, впервые в жизни я представляю Иду плачущую, кричащую мне в лицо всякие гадости и упреки. И мне кажется, я даже уверен, что уйду сразу и навсегда из дома, не дослушав. Я не люблю многословия – это от пустоты в голове. Важно только то, что ты чувствуешь глубоко в душе.