Глава 2
Девятого января Сэнди пришёл домой в подавленном настроении. На расспросы жены нехотя ответил, что вчера был приведён в исполнение приговор над Джерри Килки.
У Вел сразу заболела голова, и она решила прогуляться. Миссис Кэртис задумалась о печальной судьбе Килки и поскользнулась. При падении она сломала ногу. Боль была такая сильная, что у несчастной женщины произошёл выкидыш. Врачи сказали, что Вел не сможет иметь детей!
Эб перепугался и сказал шерифу:
– Это Бог покарал Сэнди за Билла, а нас с тобой – за Джерри!
– ПОд ноги надо было твоей Вел смотреть! – огрызнулся Вуди Кэртис.
После этого трагического случая Вел Кэртис стала замечать, что миссис Килки перестала её презирать. Но отношение вдовы к Эбу Регелю и Вуди Кэртису осталось без изменений.
Третьего февраля Кэт Килки исполнилось 10 лет. В этот день её мать Саманта получила странное письмо без обратного адреса.
«Уважаемая миссис Килки! – писал неизвестный автор. – Поздравляю с круглой датой Вашу дочь и… мою юную сестрёнку Кэт! Не удивляйтесь – она моя сестра (разумеется, только по отцу!). Не осуждайте Вашего мужа. Хотя бы потому, что он этого всё равно, к сожалению, не услышит! Мой папа до самой смерти не знал, чем закончилось лёгкое увлечение его юности.
Я глубоко обеспокоен судьбой сестры, которая после папиной смерти осталась почти без средств к существованию. Моё финансовое положение тоже незавидно, но не до такой степени! Поэтому я могу позволить себе (надеюсь, Вы тоже позволите!) оказывать сестре (а до её совершеннолетия – Вам, миссис Килки) посильную финансовую помощь.
Ежегодно (начиная с этого года) в день рождения моей милой сестры на Ваш счёт в банке будет приходить денежный перевод. Заранее прошу простить, если присылаемые деньги покажутся Вам недостаточными.»
Подписи под письмом не было, даже неразборчивой.
Саманта несколько раз перечитала письмо и спросила дочь:
– Помнишь, ты в детстве часто просила завести братика?
Девочка удивилась и обрадовалась:
– Мамочка! Поздравляю!
– НЕ с чем меня поздравлять! – хмуро ответила Саманта.
Кэт тоже нахмурилась:
– Неужели твой будущий ребёнок не от папы?!
– От папы. Но не от меня! И уже не ребёнок!
В тот же день Саманта Килки пошла в банк и узнала, что на её счёт переведены пять тысяч долларов. Хороший подарок ко дню рождения дочери!
Деньги были переведены из банка, расположенного в Мемфисе. Почта, с которой было направлено письмо, судя по почтовому штемпелю, находилась там же.
Когда Саманта вернулась домой, Кэт неожиданно сказала:
– Мама! А я видела своего брата!
– Как?! – удивилась миссис Килки. – И давно он ушёл?
– А он не ушёл, … потому что и не приходил! Я его видела не сейчас, а на суде. В его сторону папа очень часто смотрел!
– Это такой высокий в очках?! – воскликнула мать.
– Конечно! Он чего-то там чирикал постоянно.
– Но рядом с ним должна была сидеть его мать! – предположила Саманта.
– Рядом с ним сидела миссис Вел Кэртис. Но она не могла быть его матерью. Разве что ещё одной сестрой!
И девочка рассмеялась собственной шутке.
Во время суда над мужем Саманта видела, что Джерри часто смотрит на Вел Кэртис. Правда, рядом с той сидела какая-то негритянка, вяжущая что-то, но на такую страшилу её муж вряд ли «клюнет». По городу к тому времени ходили слухи, что Вел вступила в брак, уже будучи беременной. Саманта тогда решила, что Вел ждёт ребёнка от её Джерри и поэтому тот так на неё глазеет. Видимо (как считала тогда Саманта), шериф узнал об этом и в виде мести свалил на Джерри вину за нераскрытое убийство бармена. Поэтому миссис Килки так ненавидела Вел (а заодно её папашу и свёкра). Правда, когда соперница потеряла ребёнка, Саманта перестала её ненавидеть – она понимала, что к клевете на Джерри эта смазливая дурочка отношения не имеет, иначе бы всем растрепала правду!
Теперь же выходило, что Джерри смотрел вовсе не на Вел, а на своего высокого внебрачного сына, и вся «конструкция» рухнула. Получалось, что у шерифа не было мотива «подставлять» из мести Джерри Килки. (То, что он его «подставил», спасая собственного сына, Саманта знать не могла.) А если учесть, что обвиняемый во всём признался, то возможно, он и впрямь убийца бармена.
Миссис Килки изложила дочери гипотезу о виновности её отца. Кэт возмутилась:
– Мама! КАк ты только могла это подумать?! Ну, не мстил Регель папе за якобы совращение его «бесценной» дочурки Вел. И что с того? Значит, был другой мотив.
– Ну и какой же?
– Подумать надо.
Девочка подумала и придумала:
– Например, бармен случайно узнал что-то, чего знать не должен. Он стал шантажировать шерифа или Регеля. Тем это не понравилось, и они подготовили убийство бармена. Заранее подкупили свидетелей. Бармена застрелили, а папу чем-то запугали, чтобы он признал вину. А улики умело подтасовали.
– Пожалуй, доченька, ты правА! – согласилась Саманта.
С тех пор она хоть и перестала ненавидеть Вел, но по-прежнему с ненавистью взирала на её отца и свёкра.
Как-то Кэт попросила у матери деньги на мороженное. Та вздохнула, но дала.
– Жалко с деньгами расставаться? – спросила девочка.
– И не говори! Словно от сердца отрываю!
– А ты, мамочка, оторви от сердца только раз в году, но сразу тысячу! И больше я у тебя ни цента не попрошу.
– Зато Я у тебя из этой тысячи попрошу! … Но ты не давай!
…После суда прошло четыре года, и Саманта пятый раз раз получила пятитысячный перевод.
Кэт предложила:
– Мама, мне уже четырнадцать, и я могу иметь счёт в банке. Открой мне счёт, и я буду там хранить даваемые тобой тысячи. Заодно и проценты будут «капать»!
Саманта сочла эту просьбу разумной и открыла в банке счёт на имя Кэтрин Килки.
Шли годы. Семь раз после суда получала Саманта ко дню рождения дочери по пять тысяч долларов. Эти деньги при экономном ведении хозяйства позволяли жить не нуждаясь и даже делать небольшие накопления. По крайней мере – Кэтрин.
Восьмой подарок неизвестного благодетеля привёл мать и дочь в состояние, близкое к шоку. На счёт Саманты Килки были переведены не уже ставшие привычными пять тысяч долларов, а целых тридцать тысяч!
Кэтрин Килки не удержалась от комментария:
– Похоже, мой братик грабанул банк и поэтому стал щедрее!
Саманта решила иначе:
– Думаю, он прислал такую большую сумму в последний раз. Когда мы её истратим, ты уже будешь замужем, и заботу о твоём обеспечении возьмёт на себя муж.
Незаметно пролетел ещё год. Третьего февраля 1961-го года Саманта отправилась в банк, чтобы проверить счёт. Когда она вернулась, Кэтрин поинтересовалась:
– Ну, как там мой братик? Любит ли он ещё свою сестрёнку?
– Любит по-прежнему. Но уже бесплатно!
– Сказка кончилась! – засмеялась… к тому времени уже девушка.
Через час Кэтрин задумчиво проговорила:
– Мама! А ведь он обещал переводить тебе деньги до моего совершеннолетия. А сегодня я уже совершеннолетняя. И про последующее прекращение финансирования не писАл. Пойду-ка я проверить свой счёт.
Вернулась она без буйной радости.
– Ноль? – предположила Саманта.
– Тридцатка. Как обычно. Из них я тебе «пятнашку» перевела. Но это, мама, вовсе не значит, что до следующего дня моего рождения ты должна эти деньги разбазарить… А ещё ты должна нанять частного детектива и разыскать моего брата. Мы обязаны его поблагодарить! И не возражаю с ним познакомиться, … если тебя это не обидит.
– Да ладно… Он же не виноват в шалостях твоего папочки!
– «Шалости» – это когда тайком от жены. – возразила девушка. – А тебя тогда ещё и близко не было!
– Пожалуй… А вдруг он тогда перестанет присылать нам деньги?
– Ну и пусть! Нечего приучать «ребёнка» к роскоши!
Саманта решила не тратить деньги на частного детектива и попытаться самостоятельно «отловить» благодетеля в день следующего перевода денег.
Однажды Кэтрин заявила, что хочет идти работать.
– Но зачем? – удивилась Саманта. – Ты теперь далеко не самая бедная девушка в Гринфилде!
– Вот именно! – парировала дочь. – Дети миллионеров как правило работают. Пора и мне… А то стыдно в 18 лет «сидеть на шее» матери… то есть брата!
Девушка устроилась работать на почту телеграфисткой.
Накануне очередного дня рождения дочери Саманта Килки прибыла в Мемфис и остановилась в одной из многочисленных (в отличие от её родного Гринфилда) гостиниц.
На другой день она явилась к открытию в тот банк, из которого всегда посылал деньги её пасынок.
Три часа ожидания увенчались заслуженным успехом. В банк вошёл высокий мужчина в очках лет под сорок. Несмотря на прошедшие девять лет, Саманта сразу узнала соседа Вел Кэртис по залу суда.
Неожиданно Саманта убедилась, что её узнать тоже можно. Мужчина, едва взглянув на миссис Килки, остановился, как вкопанный. Несколько секунд он размышлял, затем повернулся и неторопливо побрёл к выходу.
Саманта попыталась подбежать к мужчине, но тот тоже перешёл на бег. Вскоре незадачливая бегунья убедилась, что соперник бегает быстрее, по крайней мере – на короткой дистанции.
Тогда она вернулась в банк, дала взятку одному из сотрудников, и тот устроил ей наблюдательный пункт – любительница частного сыска видела всех входящих, а её не видел никто.
Увы! Хитрость не сработала. Она просидела до закрытия, но высокий мужчина в очках больше не появлялся. Миссис Килки с опозданием сообразила, что перед походом в банк надо было загримироваться.
На другой день миссис Килки вернулась в Гринфилд. Она отчиталась дочери о проделанной работе и о достигнутом… фиаско!
Кэтрин тут же направилась в банк и проверила свой счёт. На него ещё вчера поступили очередные тридцать тысяч долларов. Девушка обратилась к сотруднице гринфилдского банка. Та выяснила, что деньги были посланы из того мемфисского банка, который словно стоглазый Аргус охраняла Саманта.
Кэтрин вернулась домой и выдвинула матери верную версию:
– Мой братик послал заплатить другого человека. Может даже и не мужчину!
– Зачем такие сложности? – удивилась мать. – Он ведь мог послать перевод из другого банка.
– Тогда ты бы точно убедилась, что благодетель – именно тот высокий очкарик. Теперь он никогда сам отправлять перевод не будет. Поэтому когда пойдёшь на будущий год сидеть в засаде, договорись с сотрудницами банка, чтобы после отправки тридцати тысяч в Гринфилд они подали тебе знак! А когда отловишь посредника, передашь ему письмо для благодетеля с выражением благодарности и с пожеланием личного знакомства.