Глава 3
В день отъезда мы встали в шесть часов утра – все, даже Джоди. Последнее время мама пробовала готовить плотные завтраки – яичницу с беконом и сосисками, кровяную колбасу с жареной картошкой, мясо с тушеной капустой, – но сегодня мы получили по сэндвичу с мармеладом и по кружке чая, после чего занялись последними приготовлениями к отъезду. От папы при этом толку было мало, ему вдруг захотелось проверить свои инструменты, и он начал вытаскивать их из ящиков, разворачивать, осматривать, а потом снова заворачивать в пузырчатую пленку.
– Я просто проверяю, просто проверяю, – бормотал он в ответ на раздраженные крики мамы.
Я помогала маме упаковывать вещи на кухне и старалась все делать как можно быстрее, потому что знала, что ей хочется поскорее освободить кухню от вещей, чтобы напоследок отскрести пол. Все закончилось тем, что я уронила кувшин с молоком, который, грохнувшись на пол, разлетелся на тысячу белых с синим узором осколков и залил мне все носки.
– Наказание господне! У тебя не руки, а грабли, Джоди! – раздраженно воскликнула мама. Это вылетело у нее машинально – она привыкла ругать Джоди, а не меня. – А, это ты, Перл. Надо быть аккуратнее и внимательнее, детка.
Сама Джоди в это время прибирала ванную комнату – упаковала в коробку последние туалетные принадлежности, а затем отдраила ванну, раковину, унитаз и пол.
– Я потом проверю, – предупредила ее мама, – знаю, что ты оставишь там свинарник.
Но когда Джоди позвала ее и показала свою работу, мама только покачала головой:
– Ведь можешь, когда захочешь, Джоди. Блеск! Выходит, не такая уж пустая у тебя голова, а?
Мама была смущена и, кажется, даже слегка раздосадована, словно, идеально отдраив ванную, Джоди одурачила ее.
Тут в дом пришли двое грузчиков, и мама распорядилась, чтобы они первым делом освободили от вещей гостиную. Грузчики начали выносить вещи, а мама, буквально наступая им на пятки, принялась пылесосить пол. Затем мы с Джоди перешли вслед за грузчиками в большую спальню – помочь выносить всякую мелочь, пока они возятся с тяжелой мебелью и коврами. Джоди закатала меня в ковер и назвала это жемчужным рулетом. Джоди прикалывалась, а грузчики – Большой Альф и Малыш Берни – смотрели на нас и гоготали. Вообще-то Большой Альф был ничуть не выше Берни, а Берни выглядел не моложе Альфа, просто у них были придуманы друг для друга такие клички.
– Тогда я Большая Джоди, а ты Малышка Перл, – сказала Джоди.
Грузчики опять рассмеялись и принялись болтать с Джоди, одновременно складывая кровать и обматывая зеркала пузырчатой пленкой. Джоди оторвала себе кусок пленки, уселась на край туалетного столика и принялась нажимать на пупырышки – они с треском лопались.
Грузчики то и дело отпускали разные шуточки, и Джоди над ними смеялась. Я тоже смеялась, хотя больше половины шуток не понимала.
Открылась дверь, и в нее заглянула мамина голова.
– Джоди, что ты делаешь! – возмутилась мама. – Немедленно слезь со стола, ты его поцарапаешь! Перл, а почему у тебя все платье помялось? Чем ты занималась? – Она сердито посмотрела на Большого Альфа и Малыша Берни и исчезла. Когда мама ушла, грузчики принялись корчить рожи, Джоди тоже начала гримасничать. Потом парни вдруг стали к ней подкатывать.
– А ты плутовка, – сказал ей Большой Альф. – Через пару лет будешь девочка что надо!
– А по мне, так она и сейчас в самый раз, – заметил Малыш Берни. Он выпятил губы, сложив их как у рыбки, и зачавкал, будто хотел то ли поцеловать Джоди, то ли проглотить ее.
Почему-то эти парни резко мне разонравились, а Джоди только рассмеялась, тоже сложила рот как у золотой рыбки и тоже зачавкала. Я попробовала увести Джоди, сказала, что мне нужна ее помощь – обертывать пузырчатой пленкой мой кукольный домик.
– Ну так иди и упаковывай сама своих кукол, а Джоди здесь нам поможет, – грубовато сказал Малыш Берни.
Джоди соскочила с туалетного столика, сделала несколько танцевальных движений и поклонилась. Большой Альф и Малыш Берни зааплодировали, а Джоди улыбнулась мне и сказала:
– Пойдем, Перл.
Мы с ней вышли из спальни – при этом Малыш Берни успел протянуть ладонь к Джоди, но та отпихнула ее движением бедер.
– Он ведь тебе не нравится, правда? – шепотом спросила я, когда мы оказались на лестничной площадке.
– Конечно, нет, – ответила Джоди.
– Тогда зачем ты с ним флиртовала?
– Потому что это прикольно, – сказала Джоди. – И перестань на меня так смотреть – совсем как мама. Ну а теперь пойдем, займемся твоим кукольным домиком.
Джоди ловко завернула кукольный домик в пузырчатую пленку, щелкнула на прощание несколько пупырышек и сказала:
– Готово дело!
– По правде сказать, я в него больше не играю, – вздохнув, сказала я, проводя пальцем по печной трубе. – И вообще с этим домиком наша с тобой новая спальня будет выглядеть слишком по-детски. А с другой стороны, не могу его выбросить. Папа сильно расстроится.
– Может быть, сумеем втиснуть домик в шкаф? – предположила Джоди. – Значит, ты хочешь, чтобы у нас с тобой была новая, клевая, модненькая, гламурненькая спальня? Без мягких пыльных медведей, без волшебных ламп и постеров со щенками?
Я замялась. Джоди рассмеялась. Она прекрасно знала, как я привязана к Эдгару, Алану и По – своим трем маленьким плюшевым черным медведям, которые весь день прятались в темной пещере у меня под подушкой, а ночью вылезали поиграть со мной. Джоди знала, что я боюсь темноты, даже когда лежу с ней в одной кровати. Поэтому мне необходима волшебная лампа-ночник, чтобы я всегда могла увидеть, если ночью кто-то станет ко мне подкрадываться. Еще Джоди знала, как мне хочется иметь щенка, но наша мама терпеть не может домашних животных и не разрешает завести даже хомяка. У меня был прекрасный постер, с четырьмя щенками белого пуделя. Постер висел у меня над кроватью, а всем щенкам я придумала клички – Мороженое, Сахарок, Соль и Картофельное Пюре.
– Картофельное Пюре? Что это за кличка такая – Картофельное Пюре? – фыркнула Джоди.
– Ну, мне хотелось каждого щенка назвать в честь какой-нибудь белой еды, а ничего другого мне не придумалось, – обиженно сказала я. – И вообще, по-моему, это очень хорошая кличка для белого щенка – Картофельное Пюре. Он и в самом деле очень похож на пюре.
Я решила, что Картофельное Пюре будет самым большим озорником и задирой, будет нападать на своего брата Сахарка и отталкивать своих сестер, Мороженое и Соль, от миски. Я доходила до того, что воображала, что щенки идут со мной на прогулку, и подзывала их, хлопая себя по коленкам. Правда, теперь, когда я подросла, это все прошло.
Мне казалось, что я вообще вышла из возраста, когда вешают постеры с белыми щенками, зажигают волшебные лампы-ночники и по ночам играют в кровати с плюшевыми медведями, но мысль о том, чтобы вышвырнуть все это в черный пластиковый мешок для мусора, была нестерпима.
– Не напрягайся, Перл, – сказала Джоди. – Конечно же, оставь все это себе. Поставишь лампу возле своей кровати, над кроватью повесишь постер с белыми щенками, а в кровать усадишь медвежат. Все будет как всегда.
– Но тогда наша спальня не будет гламурненькой, – возразила я.
– Почему не будет? Будет! Потому что там будем мы с тобой! – сказала Джоди, становясь в позу манекенщицы с журнальной обложки: грудь вперед, рука на бедре, голова томно повернута вбок. – Подойди, я из тебя тоже гламурную красотку сделаю!
Джоди выхватила из моего чемодана два носка и, скатав их в комочки, запихнула под мою футболку.
– Увеличение груди без всяких пластических операций и силикона, – торжественно объявила она. – А теперь, Перл, покажи, на что ты способна! Задай жару, старушка!
Я выпятила вперед свои носки, завиляла бедрами и зачавкала ртом, подражая рыбьим поцелуям Малыша Берни. Джоди так и покатилась со смеху, схватила меня, но неудачно – мы обе потеряли равновесие и рухнули в мой открытый чемодан с одеждой.
– Боже, что за наказание! – воскликнула мама, просовывая голову в дверь нашей комнаты. – Чем вы тут занимаетесь? У нас нет времени валять дурака! Мы должны закончить паковаться, прибрать дом и выехать отсюда до второго завтрака.
– Мы как раз укладываем вещи, мам, – сказала Джоди, утрамбовывая ногами мой чемодан.
– Занятная она у вас, – заметил Малыш Берни, который просунул голову в нашу дверь вслед за мамой.
– Она просто очень глупая маленькая девчонка, – сказала мама. – А теперь, я думаю, вам лучше вернуться к делу.
И Малыш Берни отправился назад в спальню помогать Большому Альфу вытаскивать гардероб.
– Что ты себе позволяешь? – зашипела мама на Джоди. – Не смей заигрывать с этим парнем и строить ему глазки!
– Это он строит мне глазки, – скромно возразила Джоди, вылезая из моего чемодана.
– Отправляйся в гараж и помоги отцу, – сказала мама. – Перл, приберись в этом свинарнике, а потом приходи помочь мне. Что это у тебя под футболкой? О господи, какой кошмар!
К тому времени, когда дом был освобожден от багажа и мебели, мы все порядком вымотались. Большой Альф и Малыш Берни отправились на свой ранний ланч, а мы с Джоди, взявшись за руки, пошли по дому, говоря каждой комнате «Прощай!». Как странно выглядит опустевший дом! Будто мы здесь никогда и не жили. Наверное, именно поэтому так приятно было время от времени натыкаться на следы, которые все-таки от нас остались. Например, карандашные линии на косяке кухонной двери. Папа в каждый день рождения отмечал этими линиями наш рост – мой на правом косяке, Джоди на левом.
– Так мне тебя никогда не догнать, это нечестно, – говорила я.
– Правильно мыслишь, коротышка моя, – отвечала Джоди, сжимая мою руку.
Присмотревшись, мы стали замечать оставшиеся после нас следы почти повсюду. Правда, в основном это были следы Джоди – ее каракули шариковой ручкой и пятна краски на обоях, царапины на дверях, которые она открывала ногами, выкрошившаяся штукатурка в том месте, куда попал школьный ранец, который Джоди однажды изо всех сил запустила в стенку, треснувшее стекло на окне, в которое угодил теннисный мяч, треснувшая доска – Джоди изо всех сил топнула по ней каблуком. Помню, как я испугалась тогда – мне показалось, что Джоди сейчас провалится сквозь пол как Каменный Гость.
Мы бродили по дому, находя все новые и новые следы, и взахлеб рассказывали друг другу историю каждого следа, легенду каждой трещины, миф каждой царапины. И не переставая смеялись.
– Зря смеетесь, – сказала мама, увидев, чем мы занимаемся. – Стыдно, Джоди, очень стыдно. Домовладелец решит, что мы держали у него в доме дикого зверя. Не думаю, что в итоге мы сможем получить назад наши пять сотен фунтов, которые внесли в залог.
– Каждый дом со временем обрастает царапинами, стареет и ветшает, – рассудительно заявил папа. Голос у него был придушенный, а глаза странно блестели, словно он готов был заплакать.
– Прости, папа, – серьезно сказала Джоди. – Вот накоплю денег и верну этот ваш залог из своего кармана.
– Ну-ну, – усмехнулась мама. – Свежо предание. Я думаю, что к тому времени, когда ты накопишь эти деньги, мы с папой будем уже на кладбище.
– Как только достаточно подрасту, начну работать по выходным, вот увидишь, – глядя ей прямо в глаза, процедила Джоди. – Я уже хоть сейчас могу наниматься сидеть с детьми, это мне раз плюнуть. Так что не горюй, папа. Пожалуйста.
– Нет-нет, разве я из-за тех денег горюю? Вовсе нет, детка. Просто я… Наверное, я нюни распустил, но… Короче, мне грустно отсюда уезжать. Мы были так счастливы здесь, все четверо.
Мы уставились на папу.
– Девочки мои, – вздохнул папа, раскрывая нам свои объятия.
– Ты сентиментальная старая колбаса, – сказала мама, но тут же быстро чмокнула его в щеку.
Папа обхватил маму, и меня, и Джоди. На секунду мы все тесно прижались друг к другу. У Джоди затряслись плечи. Сначала я подумала, что она смеется, но затем, слегка отодвинувшись в сторону, увидела, что она плачет.
– Джоди! – поразилась я, потому что никогда не видела ее плачущей.
– А теперь-то что? – удивилась мама. – Джоди!
– Не хочу, чтобы мы уезжали. Папа прав, здесь мы все были счастливы. Я не хочу ехать в Мельчестер Колледж.
– Не глупи, – сказала мама. – Там мы будем намного счастливее! Это наш золотой шанс. А теперь вытри глаза и возьми себя в руки, сумасшедшая, – тут мама посмотрела на меня и добавила: – О боже всемогущий, Перл! Ты что, тоже собираешься зареветь?
Я заплакала оттого, что почувствовала себя виноватой. Я знала, что Джоди согласилась ехать в Мельчестер Колледж только ради меня. А сейчас, пожалуй, мне и самой расхотелось туда ехать.
Повеселели мы все чуть позже, когда уже ехали в машине. Мама распаковала второй завтрак. Честно говоря, мы ожидали, что это снова будут сэндвичи с мармеладом, но мама приготовила нам сюрприз – появились жареные цыплята, пирог с ветчиной, яйца по-шотландски, сырная соломка и салат из помидоров, а на десерт – знаменитые мамины кексы, покрытые розовой глазурью и посыпанные маленькими серебристыми шариками. Такие кексы мама всегда пекла нам на день рождения, и именинница должна была съесть свой кекс с закрытыми глазами, загадывая в это время свое желание.
– Сегодня мы все можем загадать желание, – сказала мама, давая откусить от кекса папе, который продолжал вести машину.
– Хорошо, только я, пожалуй, глаза закрывать не буду, – сказал папа, с удовольствием откусывая кекс. При этом он притворился, что принял мамины пальцы за глазурь и признательно лизнул их.
– Отстань, чертенок, ты всю меня обслюнявил, – мама рассердилась, а на самом деле жеманно захихикала.
Взмахнув длинными пушистыми ресницами, Джоди закрыла глаза и в два приема расправилась со своим кексом. Прожевав и проглотив его, она открыла глаза и улыбнулась.
– Что ты загадала? – спросила я.
– Не скажу, а то не сбудется, – ответила Джоди.
– Ну скажи, ну пожалуйста, – заныла я.
– Нет, и точка, – отрезала она, облизывая пальцы.
– А я за это скажу, что я загадала, – предложила я.
– Это я и так знаю, – сказала Джоди. – Не стану вдаваться в подробности, иначе твое желание не сбудется, но могу спорить, что в нем присутствуем ты и я и Мельчестер Колледж, а в конце – волшебная формула «они жили долго и счастливо».
Она угадала мое желание слово в слово.
– Вот это да! – ахнула я. – Значит, и ты загадала то же самое?
Джоди загадочно улыбнулась. Мне никогда не удавалось заставить ее сказать то, чего она сказать не хочет. Да и никому не под силу было узнать, о чем думает Джоди.
Она начала напевать какую-то глупую любовную песенку про желания, потом мы тоже присоединились к ней, и вскоре все вместе принялись дружно горланить древние хиты «АББЫ», «Битлз» и «Квинов», то есть любимые песни папы и мамы, причем мама не только пела вместе со всеми, но еще и подпрыгивала на своем сиденье, выделывая руками всякие штуки.
– Ну, ты даешь, мам! – сказала я. – Класс!
– Она всегда была такой маленькой бомбочкой на танцполе, – заметил папа.
– Нам с тобой нужно как-нибудь снова сходить на танцы, Джо, – сказала мама. – Ты ведь тоже неплохой танцор.
Мы с Джоди дружно вздохнули. Папа танцевал… как бы это помягче сказать… довольно оригинально. Размахивал руками как ветряная мельница и лягался ногами во все стороны.
– Может быть, в Мельчестер Колледж проводят балы, – съязвила Джоди, но мама приняла ее всерьез и ответила:
– По-моему, у них устраивают танцы в честь выпускников. Кажется, была такая фотография в буклете.
– Ну, мы-то с вами ведь не выпускники, – сказал папа. – Скорее новобранцы. Ну ладно, вскоре, как я понимаю, нам нужно будет сворачивать с шоссе, на развилке номер тринадцать. Шэрон, помоги мне, разверни карту и следи по ней.
Мама у нас знатный штурман, однако на этот раз мы, похоже, безнадежно заблудились. Мы ехали по каким-то проселочным дорогам, сначала время от времени проезжая мимо какого-нибудь сельского магазина, или церкви, или кучки домиков, но потом началась настоящая глушь – узкие пустынные просеки с нависающими прямо над головой ветвями и проникающий сквозь густую листву странный зеленоватый свет.
– Похоже на рисунок сказочной страны в одной из моих книжек, – сказала я, обращаясь к Джоди. – Смотри, какие узловатые наросты на стволах, как будто у этих деревьев проступили таинственные лица.
– А еще посмотри на их корни, они тянутся как руки, чтобы схватить нас, – замогильным голосом сказала Джоди и потянула ко мне свои руки. – О! Что это? Ты заметила ту маленькую сине-зеленую тварь, которая только что пролетела мимо нас? Смотри не впусти ее в свое окно. У нее было такое злобное, жуткое лицо. Возможно, она хотела тебя ужалить.
Тут Джоди ущипнула меня, и я взвизгнула.
– Прекрати, Джоди, ты пугаешь свою сестру, – резко сказала мама.
– Нет, на самом деле я нисколечко не испугалась. Мы просто играем, мам, – ответила я.
– Ну все, замолчите обе, вы действуете мне на нервы, – распорядилась мама и переключилась на папу: – Джо, мне кажется, эта дорога ведет на край света. Это не та дорога, которая нам нужна. По правде говоря, это вообще не дорога, а какая-то тропинка посреди травы. Я думаю, нам нужно повернуть назад.
– Нет, давай посмотрим, куда она нас приведет, – возразил папа. – К тому же прямо здесь я все равно не развернусь, места не хватит. В кювет завалимся.
– И бесстрашная семья помчалась во мрак сквозь ночь и весь следующий день, все дальше, и дальше, и дальше по узкой извилистой дороге, у которой нет и никогда не было конца, – наигранно трагическим, как в индийских фильмах, тоном произнесла Джоди.
– Заткнись, – посоветовала я ей и легонько ткнула локтем в бок.
Конечно, я понимала, что Джоди шутит, но мне все равно стало страшно – а вдруг так оно и есть на самом деле?
– Не смей говорить «заткнись», Перл, это слишком грубо. Скажи лучше «замолчи». А ты, Джоди, в самом деле замолчи. Мы все от тебя уже устали.
Джоди изобразила, как она умолкает – заткнула себе в рот воображаемый кляп, от которого вполне реально вытаращила глаза.
Мы ехали и ехали – по лесной дороге, по проселочной дороге, потом еще по одной дороге, которая, извиваясь, поднималась по склону холма. Нашу машину раскачивало из стороны в сторону, все вокруг мелькало и кружилось, будто едешь на карусели.
– Шез, взгляни-ка еще раз на карту, – попросил папа. – Ты права, мы куда-то не туда заехали.
– Я не могу, меня мутит от этих бесконечных поворотов, – простонала мама.
– Джоди, тогда ты посмотри, – сказал папа. – Ты же хорошо умеешь читать карту, детка?
Джоди молчала.
– Джоди! Отец тебя спрашивает! – обернулась к ней мама.
– Мм, – промычала Джоди, указывая на свои губы.
Разумеется, мама уже сто раз забыла о том, что велела Джоди замолчать. Она шлепнула атлас дорог на колени Джоди и постучала ей по плечу:
– Не дерзите, мисс! О боже! Как мне нехорошо! Меня сейчас вывернет. Джо, ты можешь остановить машину?
И тут Джоди взвыла, указывая рукой вперед.
– Ну, что на этот раз? – страдальческим тоном сказала мама. – Джо, останови машину, я больше не могу.
Папа остановил машину на вершине холма и тоже закричал, указывая пальцем:
– О боже!
Я наклонилась вперед, вклинилась между мамой и папой и тоже увидела. Внизу под нами стоял Мельчестер Колледж.