Глава 6
После тонированной машины вечерняя улица показалась непривычно светлой. Правда, в Москве это норма. Центр здесь всегда светится так, что ночь отличается от дня лишь оранжевым цветом ламп. Плюс почти все заведения открыты круглосуточно. Цивилизация. Вот и сейчас все вокруг меня жило в привычном шумном ритме. Разве что молодежи на улице стало побольше, а пожилых поменьше.
Мне предстояло решить, что делать. Вариантов было, в общем, всего два: я мог либо пойти сам искать клуб, либо сначала позвонить своему знакомому, Артуру, который и позвал меня сюда. Он ответил с третьей попытки:
– Да-да-да, пр… вет, – голос растворялся в сплошном гуле, и было сложно понять хоть слово. – Я тут… немн… го в замесе. На в… оде… пустят. … минут пятнад… двадцать. Ок?
– Мужик, может, и ок, только я не понял ничего.
– Я. Мож… афте… как а… разом отм… во… Афтор.
– ЧТО?! Какой афтор?!
– …Тут… сли… ком. Я занят… Без м… ня тебя не пустят. По… ожди… я позвоню. Можешь… ChickenC. Я туда…
– Ладно, какой-то посыл я уловил. Пойду в ChickenC и буду ждать звонка.
– Мой нигер… – после связь оборвалась.
Ночной ChickenC в центре Москвы – зоопарк, который расцветает с первыми холодами. Теплое помещение с дешевой жратвой и свободными столиками неизбежно тянет всех без разбору. Можно даже и без денег: приходишь, находишь столик и садишься. Днем, минут через тридцать, тебя начнут гнать мамашки с детьми, что, мол, сел, дай другим поесть, и вообще, молодежь нынче ужасная, не то что в их время. Ночью тебе никто и слова не скажет. Это настоящий музей современной Москвы. Кого тут только нет. Такой кладезь персонажей был для меня очень кстати, поэтому я решил повнимательней осмотреться.
За одним из столов примостились типичные алкаши. Опять. Я знаю, вам кажется, что в моем рассказе уж больно много таких маргиналов. Но, эй! Я ничего не выдумываю и смотрю правде в глаза – Москва кишит маргинальными алкашами, вонючими бомжами и грязными инвалидами. Факт. Эти у стола были на распутье: еще не бомжи, но упорно целятся в этот ранг. Они впятером торчали у высокого стола недалеко от входа и считали мелочь, лежащую перед ними. Судя по паре стаканчиков, горючее было, а вот закусона не хватало. Особо запомнилось существо, некогда бывшее женщиной, чье заплывшее лицо иногда поглядывало на дверь в поисках залетного с мелочевкой. Однако обратиться и стрельнуть чирик духу у нее не хватало, ведь тогда охраннику пришлось бы выгнать ее и всю компашку на улицу. Пока же они сидят тихо, у стража курицы во фритюре нет уважительной причины их вышвыривать. Ну, подванивают слегка, но кто не безгрешен?
Охранник вообще не горел желанием кого-либо выгонять, что отличало его от коллег из соседнего клуба. Просто ему было плевать. Не как мне (гордо и высокомерно), а по-тупому (как лоху). У него наверняка есть жена, может, парочка детей, и только поэтому этот тип вынужден работать. Беда только в том, что для нормальных дел он либо криворук, либо ленив. Поэтому стоит здесь и починяет примус. Полномочий у таких ребят нет, да и обязанностей немного: гоняй засидевшихся подростков, а если что-то серьезней, то тут же зови полицию.
Чуть дальше от входа сидела публика культурней. Хотя кого я обманываю? Порой заправские выпивохи на несколько рядов культурней остальных. Они могут быть просто неудачниками без билета в хорошую жизнь. А бывают реально тупые чуваки. Вон, например, коротко стриженный парень что-то очень вспыльчиво затирает своей девке. На вид им лет по семнадцать. На его лице написана тупость. Я всегда это чувствую. Рядом тусуется еще один пацан. Видать, четвертый ушел за едой, а этот невольно остался с парой, выясняющей отношения. Единственное спасение он нашел в телефоне, уткнулся в экран и делает вид, что его нет. Не везет.
За ними сидела противоположная пара – лизуны. Жесть как она есть. Девушка уже готова была раздеться и вскочить на своего парнишу, да вот люди вокруг немного мешали. Поэтому они лизались, как котята, перемешивая закрытые поцелуи с открытыми поигрываниями языками. Пиздец. Даже красивые пары в подобных ситуациях выглядят так себе, а эти вызывали только отвращение и рвотные позывы. Я чувствую, как кто-нибудь скажет: «Да ладно тебе! Они живут! Они настоящие и не боятся своих чувств и несовершенных тел. Отвали от них». Не спорю, молодцы. Только бы исчезли с глаз моих.
Еще подальше тусовались молодые любители НАСТОЯЩЕГО русского рока и колхозной романтики. Не простые рокеры, не фанаты тяжелой музыки или черных шмоток и даже не поклонники длинноволосых мужских причесок. Нет, настоящие орущие деревенские грязнюши-говнари. В чем разница? В тотальном непонимании собственных идеалов. В наигранной и поверхностной эстетике. Не ТРУЪ, одним словом. Плохо шарят в фэнтези, плохо шарят в музыке, плохо знают жизнь своих кумиров, плохо знают вообще все. Забавные ребята. Зато как выглядят! Кожа (ну-у-у, дерматин ведь кожа, да?), обувь на гигантской платформе, сзади торба с названием какой-нибудь рок-группы или просто с изображением волков. Волки и одиночество. Оу да.
Здесь, недалеко от меня, собрались самые трушные представители этого жанра. Прыщавый, дрыщавый очкарик в длинном псевдокожаном пальто с турецкого рынка, телка с каре, выкрашенным в яркий голубой цвет, и низенький кабанчик. Что-то в духе «нас чмырили в школе, поэтому теперь мы думаем, что классные». Я верил, что такие давно вымерли.
Остальная часть населения жральни интереса не представляла. Компашка хип-хоперов, пожилая пара на запоздалом свидании, парочка столиков с завалившимися поесть обычными ребятами и столики с представителями южных земель нашей необъятной.
Артур не звонил, так что можно было перекусить отличным миксом из вкусной курицы и траванутого всего остального. Хотя я и съел парочку бутербродов дома, но в желудке оставалось еще много места для чего-нибудь посытней.
У кассы ждала вечная очередь, состоящая из одиноких представителей всех столов, описанных выше. Миниатюрное ООН, где балом заправляют восточные работницы прилавка и полусонные работники кухни. Мне досталось место в самой длинной из очередей прямо за парнем, постоянно крутящим башкой.
Примерно тогда я четко усвоил: выдуманный мной герой из фастфуда точно не жилец. Это была изъезженная, изнасилованная обыденность, которая никак не могла никого очаровать. Может, кто-то и мог превратить подобную историю в конфетку, но точно не я. Моих мыслей пока не хватало, и, когда я об этом думал, становилось худо. Я чувствовал бесцельную трату времени, понимал, что многие уже давно бы знали, о чем писать, но не я. Хоть одна умная мысль за всю историю, что я вам рассказываю. Ура.
Но мне все равно надо было что-то решать со своим героем. Лука Сергеевич прав – журналистика могла стать спасением, на котором мой ключевой персонаж может прокатить всю историю. По крайней мере она была уж точно поинтереснее бургеров. Я мог бы направить своего чела с квестом в те места, где обычный человек не бывает. Пожалуй, из этого могло получиться какое-никакое приключение.
Хоть я и не знал, куда отправится мой персонаж (и куда фиговей то, что я не знал, что же там может интересного произойти), я все же немного воодушевился и даже достал телефон и быстро добавил в заметку: И – идея.
Парень, стоявший передо мной и пускающий голову по орбите, на одном из витков увидел запись в заметке и обратился ко мне с вопросом:
– Нужны-ы-ы идеи-и-и?
Он выглядел как настоящий хиппи с картинки: цветные лохмотья, длинные прямые волосы и бородка. Небольшая. Его глаза выражали глубокую «начитанность», слова звучали медленно и протяжно. Он таращился на меня и продолжал медленно жевать воздух:
– Слу-ушай, ну, каро-оч, все про-осто. Берешь и создаешь!
– Да, мен, – что ж я вечно общаюсь с кем попало, – это все здорово. Впечатления, образы. Уже задолбали, честное слово. Приключения-то мне где брать?
– Так созда-ай их, разве сложно? – он удивленно уставился на меня. – Просто надо взять и по-о-осмотреть на все-е-е-е со стороны. Оторваться от бренности-и и-и-и-и полететь.
Звучало чересчур странно. Я ничего не понял, но не придал этому никакого значения. Просто продолжил накидывать вопросы.
– Если все так просто, то почему никто так не делает?
– Ду-ра-ки. Вот почему-у. Ну а вообще, я и не говорю, что-о легко это-о. Что-обы рисовать, кра-аска нужна, а ее кто-то-о делать должен. Во-от. Ну а то-от, кто рисует, то-от может и полететь. Но не хо-очет.
– Почему не хочет?
– Потому-у-у-у. Почему-у-у? – удивился он на мгновенье. – А! Во-от! Смелость нужна-а. Это же-е не так, что ты такой взял и по-олете-е-е-ел. Ты же-е себя уви-идишь. А люди-и не хотя-ят себя видеть, ведь никто-о не совершенен, мен. Вот ты, например, только вопросы задае-ешь, а отве-еты не знаешь. Глу-упый.
– А вот сейчас обидно было.
– Ну, може-ет, и не глупый, я-то тебя не знаю. Кстати, а че я тут забыл?
– Вы забыли заказ сделать! – мы уже подошли к прилавку, и в разговор грубо ворвалась кассирша.
– А, да-а. Мне… Биг мак.
– Нет у нас биг маков, у нас курица!
– А-а, ну тогда шаурмы.
– Нет шаурмы, вы в ChickenC!
Он недоумевающе посмотрел на меня:
– Слуша-ай, мужик. А че брать-то? Меня там кореш ждет, а я тут тупа-анул.
– Дайте ему корзинку на двоих и попить средний спрайт.
Кассирша недовольно пробила все, что я сказал, взяла деньги и пошла медленно собирать заказ. Где-то примерно через вечность она вернулась с пакетом и небрежно сунула его парню.
– Спасибо тебе, ме-ен. Не глу-упый ты. Беру слова наза-а-ад.
– Не за что!
– Помни, со сто-ро-ны, – на этой фразе он повернулся в профиль, – во-от так.
– Да, понял.
– Точно-о запомнил?
– Да.
– Я верю в тебя-я, брат! Не подведи.
Уходя, он обернулся и крикнул: «Плыви по течению! Оно-о тебя само-о приведет к твоей цели». На этом наше одноразовое знакомство закончилось. Наверно, навсегда. Я заказал себе несколько кусков курицы и попить. Свободный столик был только один – у окна, недалеко от алкашей. К нему и отправился. Чтобы не слушать пьяный треп, воткнул наушники и включил музыку.
За окном стояли строительные леса, так что на улицу и людей попялиться не удалось. Откусывая куски курицы, я подумал, что слишком молод для книги. Серьезно, моего жизненного опыта еще кот наплакал, как я могу написать что-то интересное и способное увлечь хоть какую-нибудь умную аудиторию? Да и зачем мне это? Если и правда хочу писать, то мне нельзя прикасаться к клавиатуре лет до тридцати (а то и больше), а вот когда наберусь настоящего опыта и буду шарить в жизни, то тогда уже надо строить из себя мыслителя. Я согласился с собой и тут же выкинул эту мысль из головы. На хер сомнения. Просто плыть по течению, и будь что будет.
Артур пришел, когда я почти все доел. На нем была расстегнутая кофта, а лицо покрывал бодренький румянец. Увидев меня, он поправил свои усы, покрытые воском, и пошел в мою сторону. Аккуратненький такой мальчик с самовлюбленным взглядом. Взяв свободный стул рядом с выпивохами, он подсел ко мне.
– Отлично. Я наконец-то вырвался. Там вообще сейчас дичь полная, – говорил он быстро, отрывисто. Как будто он забывал следующее предложение, а потом вспоминал и проговаривал все за секунду.
– Круто, да?
– Ну, тусовка так себе, но движение идет. Как ты вообще? Давно не виделись.
– Да нормально. В творческих поисках.
– Круто, над чем работаешь?
– Книга.
– Книга, нига? – он сделал пальцами жест west coast9. – Ну что, интересно. А я вот сеты фигачу. Сплошные выступления. Ни на что другое времени почти нет. Ты как, уже поел?
– Ага, можем идти.
– Супер, двинули. Я выступаю через час.