Глава 2
– Стриптиз? – шипела я на Любу, отмахивающуюся от меня. – Стриптиз???
– Успокойся, злая женщина! Не стриптиз, а приватный танец в шикарной комнате для нас троих! – улыбнулась подруга, потягиваясь, словно кошка.
– Я не хочу смотреть в этот вечер, как какой-то потный мужик, щедро политый подсолнечным маслом, трясёт перед моими глазами своей мошонкой! – не унималась я.
– Фу-ты! Ну в кого ты такая пошла? – устало фыркнула Люба и махнула в сторону Насти. – Ладно, эта… Ей всё по барабану, кроме кошек драных! Но ты-то?
– И ничего они не драные! – обижено протянула Настя, перебивая Любу.
– Помолчи! Дай взрослым поговорить! – отмахнулась Люба, переключаясь на меня. – Ты только подумай, мачо из твоей голубой мечты будет плясать перед тобой, касаться тебя, а может даже позволит себя отшлёпать…
– Иди в пень, Гадова! Вместе со своим голубым мачо! – возмутилась я. – Я хочу нормально расслабиться, поговорить с вами, потанцевать…
В голове всплыл мужчина, который доставил меня до клуба. Теперь-то мне понятно, на что именно он намекал своей рыбалкой и охотой. И стыдно! Очень стыдно! Я столько всего плохого успела подумать о нём… Эх, сейчас бы телефончик его, позвонила бы, извинилась…
– И вообще! Я собираюсь пить! – воскликнула я. – Ты можешь идти в комнату и смотреть свой стриптиз! Увидимся, когда приеду в отпуск!
Встав из-за стола, я направилась к барной стойке. Злость на подругу клокотала внутри меня. Что это за свинство? Решили же, что посидим втроём, выпьем чего-нибудь, потанцуем и по домам. Мне ещё чемодан собирать, чтоб он треснул! Ключи от квартиры соседке дать, чтоб ей сегодня хорошо спалось! На вокзал катить, потом ночь в поезде… Напиться бы…
– Что пожелает юная особа? – мягкий бархатный голос бармена обволакивал и завораживал.
Ну да, один из моих грешков – бармены. Я прямо лужей растекаюсь, когда вижу умелые руки, смешивающие напитки. А бариста… Это высший класс! Они так эротично и, в тоже время, невинно заправляют холдер, придавливая молотый кофе темпером… М-м-м-м! Красота!
– Чего-нибудь, чтобы хотелось танцевать! – мечтательно произнесла я, глядя ему в глаза.
– А вам восемнадцать есть? – вкрадчиво поинтересовался он, немного наклоняясь к моему лицу.
– Ага! – кивнула я.
Он принялся за дело, а я наблюдала за ним во все глаза, забывая подбирать слюни, текущие по подбородку (образно говоря). Наконец, получив бокал с голубым коктейлем, я отчалила к подругам. Злиться я долго не умела, понимала, что нет смысла, но и на попятный идти не собиралась. Не люблю я стриптиз! Это грязно, мерзко, низко… Особенно для мужика!
Люба, под натиском меня и Насти, отказалась от своей первоначальной затеи, но насколько я могла судить, это были далеко не все сюрпризы, которые она приготовила нам. Глядя на странный, немного загадочный блеск в её глазах, я мысленно перекрестилась. Бог, если ты меня слышишь, прошу, позволь мне пережить этот вечер, не убив никого, и самой не стать жертвой активности подруги!
Как оказалось, переживала я не зря…
Вечер плавно потёк своим чередом. Мы сидели втроём, мирно потягивая свои коктейли, и вспоминали различные ситуации из нашего общего детства. Люба, чувствуя свою вину, взяла на себя обязанность бегать за «добавкой». Я искренне не понимала, что такого страшного в том, чтобы сделать заказ официанту, но подруга наотрез отказалась от этой затеи, аргументировав тем, что не хочет обнаружить в бокале чьи-то слюни.
– Я их знаю! Им только волю дай! – сотрясала она воздух кулачком и неслась за следующей порцией коктейлей.
– Чего это с ней? – нервно спрашивала Настёна. – Блин, у меня такое ощущение, что я шарик!
– В смысле? – удивилась я.
– В голове так светло… Пойдём танцевать? – вдруг рассмеялась она и подскочила с диванчика. – Ну, пойдём-пойдём-пойдём!
Я позволила подруге утянуть себя в толпу мокрых, но довольных, дёргающихся в такт музыке, людей. Последнее, что я успела заметить перед этим – хитрый взгляд Любы, в котором была примесь самодовольства.
И тут до меня наконец начало доходить…
– Насть, побудь тут, я сейчас вернусь! – проорала я, пытаясь перекричать громкую музыку.
Подруга посмотрела на меня стеклянными глазами и с глупой улыбкой принялась расталкивать толпу, чтобы проложить себе путь к ди-джею. Я же неслась сломя голову к нашему столику.
– Ты её напоила! – рявкнула я на смеющуюся Любу. – Ты зачем это сделала?
– Ей нужно немного расслабиться! И найти себе кого-нибудь наконец! – отмахнулась она, подмигивая какому-то парню, проходящему мимо.
– Ты дура! Сама её домой потащишь! На своём горбу! – продолжала я орать на подругу.
А всё дело в том, что наша «трезвая Настенька» и «Настенька пьяная» – два совершенно разных человека. Это как мелкий дождик и цунами, легкий ветерок и торнадо, сметающее всё на своём пути, девочка-заинька и злющая стая волков. Оцениваете размер катастрофы? А пьянела Настя только при смеси горячительных напитков. В ту же минуту.
– Значит… Ты подговорила бармена чего-то намешать? – прошипела я. – Чего?
– Водка, пиво и вино… Здравствуй, мама, я в… – начала Люба, но я вовремя заткнула ей ладошкой рот.
Музыка внезапно стихла, и у меня зашевелились волосы на голове… Началось!
– Эту песню я хочу посвятить моим… ик… подругам! Подруженьки!!! Я вас люблю! – верещала абсолютно пьяным голосом Настька, отобрав микрофон у ведущей и послала воздушный поцелуй в толпу. – И тебя, лысик, люблю!
Люба начала ржать, а у меня подкосились ноги, отчего я не очень грациозно плюхнулась на диванчик. Вот и отметили отъезд подруги, то бишь меня… Вот и посидели, поговорили…
– И снова с-с-седая ноч-ч-чь… – орала Настя, отбиваясь от ведущей, пытающейся вновь завладеть микрофоном. – И только ей д-довер-р-ряю я… ик…
– Ты гляди, сегодня с Шатунова начала! – толкнула меня Люба в бок. – Выходит на новый уровень!
– Я бы предпочла Малинина! Это было бы верным признаком, что её возможно остановить… – растерянно пробормотала я.
Степень Настиного опьянения мы определяли по песням, которые она принималась горлопанить. Малинин – не всё потеряно… Минуты три надрывного завывания и Настя приходит в себя. Пресняков – минут пять, но при этом начинает плакать, больше времени уходит на то, чтобы успокоить её слёзы. Меладзе – ближайшие полчаса девушкам лучше держаться в стороне, Настя вышла на охоту… Мужикам, впрочем, вообще лучше бежать без оглядки. Михайлов – тушите свет, сейчас будет очень больно и очень горячо! А Шатунов завершает наш рейтинг стихийной Настьки и по ущербу сравним только с землетрясением баллов на 10 по Шкале Рихтера…
Сейчас она всех будет любить… Причём законными и незаконными способами… Добровольно и принудительно… В программу включены: стриптиз на барной стойке, битьё посуды, бутылок и чьих-то лиц, повышенная сексуальная активность и, как следствие, двухнедельная демонстративная обида с всевозможными пакостями.
– Ну ты и подложила нам свинью! – протянула я, замечая охрану, которую народ, вошедший в раж и подвывающий подруге, не пропускал к небольшому возвышению, заменяющему сцену.
– Да ну тебя! Где ты ещё так повеселишься? – хохотнула Люба и вдруг зашептала. – Какой красавчик! О, Боги! Он будет мой!
Я повернула голову, проследив за направлением её взгляда… Ну вот, вечер испорчен окончательно! Кажется, я хотела попросить прощение, если бы был номер телефона? Что же, мне выпал уникальный шанс сделать это лично…
– Такие девушки в одиночестве… Вы не против, если я составлю компанию? – бархатный голос лился словно песня, обволакивая меня с ног до головы. Только сейчас я смогла разглядеть своего «таксиста» поближе в свете неоновых ламп.
Высокий и спортивный, он был воплощением моей детской мечты о прекрасном принце. Чёрные, небрежно взлохмаченные волосы… Серые, словно сталь, глаза… Прямой нос и рельефные губы, растянутые в ослепительной улыбке…
– Конечно! Конечно мы не против! – закивала Люба головой, подталкивая меня в бок.
На её языке жестов это означало: «Свали отсюда, пока я закадрю самца!». Мило улыбнувшись, я шутливо поклонилась, взяла свою сумочку и направилась к бару. Сейчас пропущу пару бокалов и поеду домой. Настя пьяная, к ней подходить боязно, Люба соблазняет свою очередную мечту… а я лучше высплюсь! Мне предстоит дальняя дорога, новая работа и новая жизнь…
Утро было не добрым… Ни капельки. От слова «совсем»… Я лежала в своей кровати, боясь пошевелить руками-ногами, чтобы не призвать на свою голову стаю дятлов с перфораторами, которые покажут мне наглядно, что такое похмелье. Вот это выпила пару коктейлей… Вот это выспалась перед дорогой… Ага! И чемодан собрала!
Твою мать… Чемодан! Нет, всё-таки придётся открывать глаза! Здравствуй, утро! Ты-то себя хорошо чувствуешь? Голова не болит? Хотя… а есть-то у тебя эта самая голова?
До моего слуха донесся плеск воды. Таааак! Понятно! Значит подружки решили переночевать у меня… Надеюсь, им также плохо сейчас, как хорошо было вчера.
Открыв глаза, я с долей удивления уставилась на незнакомый интерьер. Хоть он и был выполнен в светлых, тёплых тонах, всё же показался мне неуютным и холодным. Как гостиничный номер какой-то!
Я резко села на кровати. Стоп! Как я попала сюда? И куда – сюда? А где я? И почему я без одежды?
Шум воды смолк, и из-за двери послышалась возня. Я тихонько сползла с кровати, хватая нижнее бельё и поспешно натягивая на себя. Настала очередь платья. Сумочку я сунула под мышку, а туфли, по привычке, взяла в руки. Спустя секунду я, словно вор со стажем, кралась в сторону выхода.
– Прекрасная леди уходит по-английски! – прозвучал насмешливый голос сзади.
Я так и осталась стоять с протянутой к дверной ручке ладонью. Ну, убедились? Это карма такая у меня! Никогда не удавалось провернуть этот трюк с бесшумным появлением или уходом! Так, Юнона Максимовна! Наберись храбрости и посмотри в глаза молодому человеку! Он не виноват, что ты вчера превратилась в птичку «перепил» и подцепила его… А где я его подцепила? Ладно, сейчас это не столь важно!
Натянув на опухшую морду (лицом это уж точно трудно назвать, если вспомнить количество выпитого) приветливую улыбку, повернулась. Передо мной стоял вчерашний водитель… Вокруг бёдер было закручено полотенце, а на голом рельефном торсе можно было разглядеть мелкие капельки воды.
Вопросов с каждой минутой становится всё больше…
– Вы преследуете меня? – напряженно спросила, опуская туфли на пол и хватаясь за сумочку.
– Что вы? Упаси Господь! – мужчина примирительно поднял руки вверх, а в его глазах бесновались смешинки. – Кофе? Или таблеточку?
– Я, пожалуй, пойду! – пробормотала я, вновь подхватывая туфли.
– Даже не позавтракаете? – он продолжал смеяться надо мной, что меня крайне раздражало.
– Нет! – рявкнула я. – Прощайте!
Гордо подняв голову, я вышла из спальни и оказалась в гостиной. Тот же равнодушный интерьер… Да, я в гостинице! Теперь сомнений нет!
Прошествовав до двери, я подёргала ручку… Заперто! Держи себя в руках, Юнона! За тяжкие телесные могут реальный срок влепить! И плакала твоя розовая мечта голубыми слезами!
Мужчина стоял в проёме, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди. По приподнятым уголкам губ было видно, что он едва сдерживает смех. Ну вот что за жизнь? Опять попала в дурацкую ситуацию и снова в присутствии этого мужчины…
– Держи таблетку, запей водой, а через десять минут я сделаю тебе кофе! Съешь пару бутербродов и пойдёшь на все четыре стороны! Идёт? – спросил он, подходя ближе и протягивая блистер с пилюлями.
– Простите, но не могу! – упрямо помотала я головой, но от таблетки не отказалась. – У меня есть важные дела, которые решить нужно сегодня.
Мужчина размышлял о чём-то пару минут, потом кивнул и пошёл в комнату. Я так и осталась стоять у дверей.
Он издевается? Неужели так трудно открыть чёртов замок? И вообще, надеюсь, что больше никогда-никогда его не увижу! Ещё одного позора моя психика не выдержит.
– Я тебя отвезу! – произнёс он, выходя из комнаты в лёгкой футболке и джинсах.
– Спасибо, но я вызвала такси! – я улыбнулась, следя за каждым его шагом.
– Упрямишься? – с вызовом спросил он, после чего добавил: – В принципе, так даже лучше!
– Прощайте! – крикнула я, позорно сбегая из номера.
Мда… Смешная ситуация… Вчера он меня подвёз, а сегодня я проснулась в его номере и абсолютно без одежды… Ладно, это не беда! Будем считать, что я сбросила напряжение перед началом новой жизни. Завтра я буду в столице, шагать с чемоданом в руке, глядя на мужиков, перезрелыми помидорами валящихся под ноги… Вы помните, правда?
А раз так, то чего мне думать о том, чьего имени я даже не знаю? Интересно, всё же… А как вышло так, что Любаше не удалось закадрить этого орла? И что со мной сделает подруга, если узнает о событиях минувшего утра? Версию о том, что она уже в курсе, я отбрасываю в сторону, мой телефон молчит. Значит, можно сделать вид, что ничего не было! Пусть это останется моим маленьким секретом.
Видимо, моя память решила поберечь меня, ибо я, даже вернувшись домой, так и не вспомнила, что было после огромного количества коктейлей. В квартире меня ждал сюрприз… Началось всё с моей сумочки, в которой я не нашла свой любимый шокер, пачку влажных салфеток, дорогую помаду… и ключи.
Пока я, присев на ступеньки и вывалив содержимое сумочки прямо на пол, пальцами прощупывала подкладку, надеясь на то, что ключи завалились под неё, из квартиры напротив выглянул сосед. Не знаю, кем он работал всю свою сознательную жизнь, поговаривали, что в засекреченной госструктуре, но у меня порой создавалось ощущение, что это была либо армия, либо тюрьма строгого режима.
К слову, его жена – милейшая женщина. Я за всё время проживания в этом доме ни разу не слышала повышенного или неуважительного тона от неё. Зато муженёк выдавал всем по первое число две тысячи пошарпанного года, то есть на много лет вперёд, с запасом.
– Жукова! Явиться изволила! – опять командирский тон…
Нужно сделать вид, что боюсь до трясучки в коленях. С ним ругаться нельзя, мне ключи оставлять его жене, чтобы за квартирой присмотрела.
– Доброе утро, Сергей Васильевич! – проблеяла я, чувствуя, как виски готовы взорваться от очередного нашествия гномиков с кирками, сосредоточенно долбящими мою черепную коробку.
– Что, гулёна, нагулялась? – вдруг он перешёл на тихий вкрадчивый тон, отчего я даже икнула.
Всё-всё! Теперь можно не делать вид, что боюсь! Сергей Васильевич и ласковый голос – это что-то вроде безобидного холмика, который за секунду превращается в действующий вулкан. Ну что, Юнона Максимовна, вот мы и оказались на минном поле, шаг вправо-влево – расстрел! Интересно, а где я успела провиниться?
– Безответственность в твоём возрасте – кара господня для соседей! – вновь возопил он, плюясь сквозь протезы слюной. – Эти вертихвостки мне ночью спать мешали! Мужиков водили! На лестничной площадке непристойностями всякими занимались!
Ну, одной проблемой меньше. Теперь я знаю, кажется, как я «потеряла» ключи!
Развернувшись к своей двери, я нажала на звонок. Тишина. Наверно, дрыхнут, алкашки! Сосед, глядя на меня во все глаза, притих. Видимо, до его старческого маразма ещё не дошло, что можно вот так просто проигнорировать злобного непризнанного командира нашего подъезда (или кем он себя возомнил?).
– Люба! Открывай, мать твою! – заорала я, колотя кулаками в дверь. – Я тебя сейчас убивать буду!
В квартиру я попала спустя полчаса. Сосед, привыкший видеть во мне маленькую добродушную девочку, был несказанно удивлен моим словарным запасом. Да так поражен, что долго ещё тряс мою руку, а в глазах читалось восхищение. Ну вот, я столько времени ломала голову, как же угомонить злого дедугана, а оказалось, всё довольно просто.
Следующий час ушел на то, чтобы выпроводить двух накаченных идиотов, щеголяющих, абсолютно никого не стесняясь, в чём мать родила, по моей маленькой уютной квартирке.
После всех утренних злоключений, я наконец сделала себе крепкий кофе и, выпив ещё пару таблеток «антипохмелина» (спасибо Любе за такое ёмкое название, характеризующее лекарственный препарат), принялась расспрашивать подруг о прошедшем вечере.
Впрочем, память вернулась сама. Она в одну секунду словно снежная лавина пронеслась по моим несчастным мозгам, в картинках показывая самые запоминающиеся моменты моего позора. Именно позора, другим словом назвать это не получилось.
Оказывается, стоило мне вчера удобно расположиться у барной стойки и начать пускать слюнки на бармена (вы же помните про мою страсть?), как в поле зрения появился неугомонный водитель. Представившись Лёшей, он бесцеремонно сграбастал меня и почти насильно вернул за наш столик. Люба была недовольна этим, но старалась виду не подавать, она же ангел во плоти… В присутствии мужчин, по крайней мере.
А дальше началась самая натуральная попойка. Настёна, наоравшись вдоволь, присоединилась к нам. Видимо, в этот раз во вселенной передохли все суслики, потому что в этот вечер она ограничилась одним Шатуновым. Это несказанно порадовало нас с Любой. Да так порадовало, что мы решили это отметить…
В общем, к двум часам ночи, мой организм решил, что пора завязывать и просто отправил меня в небытие, зовущееся молодецким сном. Лёша вызвался отвезти меня домой. С нами поехали и подруги, не желающие оставаться в одиночестве. У моего подъезда моя дорогая и любимая Люба достала ключи из моей сумки, мерзко похихикала, вынула Настю из салона и помахала обалдевшему мужику рукой, посоветовав сделать эту ночь «незабываемой» для её драгоценной подружки…
После этого внезапного откровения, минут пятнадцать Насте пришлось нас разнимать, потому как я вознамерилась проредить шикарную Любину шевелюру.
Наконец, наоравшись и наругавшись вдоволь, мы втроём принялись собирать мой злополучный чемодан. На этот раз мне приходилось выкладывать кучу ненужного хлама, который мне пихала Люба, приговаривая, что истинная женщина обязана уметь «впихивать невпихуемое» в любую сумочку, даже самого мизерного размера.
На вокзале мы оказались ровно за пятнадцать минут до отправления поезда. Бодрая пробежка по перрону с чемоданом наперевес не пошла мне на пользу. Отравленный вчерашним алкоголем организм так и норовил выкинуть какую-нибудь каку-бяку, выражая мне, нерадивой хозяйке, всё своё «фи». И как прикажете ночь в поезде тарахтеть? Жаль, что выбора нет!
Прощание не затянулось. Едва мы успели втроём затащить чемодан в купе, как проводница потребовала покинуть вагон провожающим. Обнявшись с девочками, я постаралась держать себя в руках, чтобы не расплакаться. Да, мы часто ругаемся, но потом всегда-всегда миримся. Они постоянно поддерживают меня, не позволяя скатиться в пропасть уныния и грусти. А теперь мне придётся преодолевать все препятствия самой…
– Тебе! На память! – всхлипнула Люба, протягивая мне коробочку из прозрачного пластика с чёрной кружкой внутри.
Я подозрительно покосилась на неё, строя предположения, что подруга заболела, раз решила изменить своему привычному, немного юморному, немного пошлому стилю.
– Чего? – удивилась Люба, замечая мой недоверчивый взгляд. – Никаких намёков! Простая чёрная кружка!
– А это от меня! – сквозь слёзы улыбнулась Настя, протягивая мне очередную книгу какой-то, ныне очень известной, писательницы. – Желаю тебе такой же чистой и искренней любви!
– Спасибо, девочки! – я кинулась обнимать их, не выпуская из рук подарки.
Наконец поезд тронулся, оставляя позади мой любимый маленький провинциальный городок. Подарки я спрятала в чемодан, в котором, благодаря рациональной Настёне, было немного свободного места, и принялась смотреть в окно, укачиваемая мерным стуком колёс.
Жди, столица, я еду! И я собираюсь тебя покорять!