Глава 5
Монти и Пенни
Однажды нам позвонил наш друг, живший по соседству.
– Я нашел двух бездомных ретриверов, которым нужен дом. Но их необходимо забрать прямо сейчас.
Он знал, как мы страдаем после смерти Хайди и как любим золотистых ретриверов. После Хайди мы не могли представить себе, что у нас появится другая собака, и решили никого не заводить. Но со временем нам стало ясно, что без собаки не обойтись.
В новом городе у нас не было знакомых. Я просто не умела общаться с людьми без собаки.
Мы как раз начали подумывать над тем, что нужно завести нового питомца. И друг позвонил как раз вовремя.
– Я могу взять одного, но не двух, – ответила я. – С двумя собаками нам не справиться. По крайней мере, сейчас.
– Ты не понимаешь, Венди, – ответил наш друг. – Они должны жить вместе. Их нельзя разделять. Ты все поймешь, как только их увидишь.
– Ну хорошо, – уступила я. – Мы поедем и посмотрим. Но я не обещаю, что мы их возьмем.
Я положила трубку и стала гадать, что скажет Питер, узнав, что я собираюсь завести сразу двух собак. Кроме того, наш друг сказал, что собаки совершенно не дрессированные.
– Поедем посмотрим, – предложил Питер. – Они же могут оказаться гораздо спокойнее, чем ты думаешь!
Нам достаточно было просто взглянуть на них. Мы поставили машину на парковке за рестораном и увидели небольшой загон, где сидели две собаки: небольшая серовато-коричневая сука и более темный кобель. Шерсть у них была грязной и совершенно не блестела. На лапе кобеля я увидела кровоточащую рану. Пол загона был страшно загажен, над ним вились мухи. Обе собаки были толстыми, словно большие пудинги на ножках.
– Начнем с того, что это не золотистые ретриверы, – с сомнением сказала я.
Я прекрасно помнила великолепных собак тети Гвен и их блестящую, золотистую шерсть. Собаки из загона не имели с ними ничего общего.
– А кто же они? – удивился Питер.
– Не знаю, – пожала плечами я. – У них такая грязная шерсть, что породу определить невозможно.
Мы вывели собак на прогулку, чтобы понять, сможем ли мы с ними справиться. Собаки были так счастливы выбраться из загона, что встретили нас как давно потерянных друзей. Как только мы вывели их из вольера, они тут же потащили нас вперед по дороге. Стало ясно, что этих собак ничему не учили – что бы мы ни говорили, они не обращали на наши команды никакого внимания. В вольере был высохший кожаный поводок, но собаки явно не были с ним знакомы. Кроме того, в них оказалось столько энергии, что Питер с трудом их удерживал.
Когда мы подошли обратно к вольеру, собаки никак не хотели в него возвращаться. Я поняла, что уже слишком поздно: оставить их здесь было бы чересчур жестоко. Повернувшись к Питеру, я сказала:
– Мы забираем обоих. Мы просто должны.
– Знаю, – кивнул он.
Хозяева были счастливы избавиться от собак. Они даже не спросили, куда мы их забираем. Мы повели собак к машине. Стоило нам открыть дверцу, как обе сразу же запрыгнули внутрь. Тут я вспомнила, что взяла с собой фотоальбом со снимками нашего дома, чтобы хозяева увидели, где будут жить их собаки. Я попыталась вывести наших новых питомцев из машины, чтобы вернуться и показать фотографии, но они категорически отказались выходить.
– Не самый лучший признак, верно? – сказала я Питеру, когда мы тронулись в путь.
Собаки ни разу не оглянулись на свой бывший дом.
По дороге мы заехали к ветеринару. Он сказал нам, что собакам нужно худеть. Кобель был настолько толстым, что сердце у него могло отказать в любой момент. Собакам несколько месяцев пришлось сидеть на диете. Они постоянно грызли ограду вольера, пытаясь выбраться, и от этого у них испортились зубы. У суки был большой черный шрам на шее – позже мы узнали, что хозяева привязывали ее во время течки, чтобы она не убегала. Шерсть под проволочным ошейником полностью исчезла. Ветеринар сказал, что больше она не отрастет.
В ответ на нашу просьбу чипировать собак доктор рассмеялся:
– Не думаю, что кто-нибудь захочет украсть эту парочку!
Домой мы возвращались со смешанными чувствами. Животных мы уже успели полюбить, но я все же тревожилась. Что мы будем делать с двумя недрессированными собаками, которым нужна диета? А тут еще моя особая кожа… Они, конечно, не были золотистыми ретриверами, но смотрели на нас с такой надеждой и любовью, что устоять было невозможно. Я уже влюбилась в них по уши.
Вернувшись домой, мы устроили собак в кухне. Когда с них сняли ошейники, они осмотрели комнату, потом посмотрели друг на друга и потом медленно завиляли хвостами. Я прямо слышала, как они говорят друг другу: «Мы сделали это – у нас есть дом!» Мне хотелось плакать. Хозяев они выбрали уже во время нашей первой прогулки: Пенни жалась к Питеру, а Монти держался ближе ко мне.
Мы вывели их во двор, чтобы они познакомились с нашей соседкой – пожилая дама очень любила собак.
– О Господи! – воскликнула она, увидев, в каком они состоянии.
И все же Пенни ее очаровала – она сразу назвала ее «маленькой коричневой собачкой».
– Что же вы собираетесь делать с ними? – спросила она.
– Ну для начала нужно привести их в порядок, – ответила я.
Сами мы никогда не справились бы с их чудовищной шерстью. И на следующий день в половине девятого мы повезли собак в специальный салон. Я не знала, что выйдет из этой затеи, и поэтому страшно нервничала. Дома я чуть не свела Питера с ума, постоянно спрашивая, который час. Наконец, в половине четвертого, через семь часов после того, как мы оставили их в салоне, нам позвонили и сказали, что собак можно забрать.
Мы приехали в салон, но не увидели ни Монти, ни Пенни. Перед дверью салона сидели и смотрели на нас два роскошных золотистых ретривера. Один был почти белым, другой – палево-золотистым. Они были так прекрасны, как могут быть только золотистые ретриверы. Не веря своим глазам, я просто стояла и смотрела на них.
Хозяйка салона была внутри, поэтому я крикнула с улицы:
– Это мы! Мы приехали за Монти и Пенни!
– Собаки там, – откликнулась хозяйка. – Я оставила их там минуту назад.
– Нет, их тут нет, – ответила я. – Тут только два золотистых ретривера. И хозяин наверняка не будет в восторге, если я их заберу!
Хозяйка вышла к нам с широкой улыбкой:
– Это ваши собаки!
– Хотела бы я, чтобы это было так!
– Это те самые собаки, которых вы привезли в половине девятого! Если бы они не вели себя так послушно, нам пришлось бы сбрить всю их шерсть – настолько она была спутанной и грязной. Мы мыли их пять раз, но сумели отмыть и расчесать. Вот они какие!
У меня пропал дар речи. Собак невозможно было узнать. Это походило на волшебство!
Мы привезли двух собак неизвестной породы – коричневую и серую, а перед нами стояли самые очаровательные и милые золотистые ретриверы, каких только можно себе представить, Собаки видели, как мы поражены – я буквально чувствовала, что они смеются над нами.
По дороге домой мы встретили нашу соседку.
– Какая жалость! – воскликнула она. – Что случилось с вашей маленькой коричневой собачкой?
– Это она! – сказала я, указывая на белоснежную Пенни.
– Это же не та собака, которую вы показывали мне вчера вечером! Где та маленькая коричневая собачка? Та, которую вы спасли?
Соседка никак не могла поверить, что перед ней те же собаки. И с того дня она при каждой встрече спрашивала, что случилось с нашей маленькой коричневой собачкой.