Родной полк – теплая встреча
Воинская часть представляла собой две зоны – казарменную и жилую. Каждая зона состояла из четырнадцати сборно-щитовых строений барачного типа. Кирпичными были в казарменной зоне солдатская столовая, здание караульного помещения и КПП, а в жилой – котельная и клуб. Зоны между собой соединялись траншеей, глубиной около метра. Во время песчаной бури можно было по траншее добраться из зоны в зону. Видимость во время бури нулевая и передвигаться приходилось на ощупь и в противогазе. Забора вокруг полка не было – бежать некуда, кругом пустыня. Только парк боевых машин, который находился чуть в стороне, под открытым небом, был огорожен, по периметру, колючей проволокой. Телевидение отсутствовало, из благ цивилизации – два магазина в жилой зоне продовольственный и промтоварный.
Разместили нас в офицерском общежитии, одном из бараков жилой зоны. Общаясь между собой, все называли его «чудильником». Комната 3×3, четыре кровати в два яруса, туалет, умывальник в конце коридора. Наш вид и состояние, после поездки, передать словами было очень сложно. Приехали мы ближе к вечеру. Умывшись кое как, в тот день горячая вода не подавалась, и получив у солдата дневального постельное белье мы попытались хотя бы во сне дистанцироваться от настигшей нас действительности. Утром, в парадной форме, мы должны были представляться командиру полка.
Проснувшись пораньше, мы извлекли из своих чемоданов парадную форму одежды. У соседей раздобыли утюг и стали активно приводить себя в порядок. В 9 часов мы должны были посетить офицерскую столовую и после завтрака в штаб. Но окало 8 часов дверь нашей комнаты, жалобно взвизгнув, резко отворилась. На пороге возник, судя по пагонам, лейтенант, в бушлате без ремня, мятой полевой фуражке и яловых сапогах неопределенного цвета. – Это вы молодые артиллеристы, – услышали мы и дружно кивнули. – Я лейтенант Соратник – старший офицер первой батареи дивизиона. Деньги есть?» – Есть немного, – как то смущенно пробормотали мы, интуитивно понимая, что сейчас их у нас, судя по всему не станет. Как по команде мы дружно выложили на стол всю имеющуюся у нас тугриковую наличность.
Дело в том, что в Улан-Баторе нам поменяли десять советских рублей на тридцать монгольских тугриков. Кое, что мы потратили по пути из Улан-Батора в Чоер, но большая часть денег оставалась при нас. Не утруждая себя пересчетом, Соратник сгреб их в карман бушлата и со словами: – Я сейчас, – резво удалился, оставив нас в полном недоумении.
Ожидание было недолгим, минут через 15 на пороге комнаты вновь появился все тот же лейтенант, значительно повеселевший. Распахнув бушлат, он явил на свет божий четыре бутылки, емкостью 0,7л крепленого молдавского вина, надежно закрепленных на талии портупеей. – Ну че стоите как бараны, давай к столу, – услышали мы команду больше похожую на приказ, невыполнение которого грозило нам, как минимум, расстрелом и обращаясь к дневальному – Боец принеси кружки.
Конец ознакомительного фрагмента.