Вы здесь

Моя «Правда». Большие тайны большой газеты. СПУТНИК НАД КАНАДОЙ (В. С. Губарев, 2012)

СПУТНИК НАД КАНАДОЙ

Сенсация в газете чаще всего рождается неожиданно.

Наш военный спутник сошел с орбиты и уже не принимал команды с Земли. По расчетам он должен был упасть на Канаду. Ничего особенно в этом не было, если бы на борту спутника не находилась энергетическая плутониевая установка. Защиты у нее не было, так как предполагалось после выработки ресурса перевести спутник на «кладбище» – в тот район космоса, где находились подобные аппараты. Но система управления отказала, спутник начал падать.

Шум в прессе поднялся невообразимый! Мол, плутоний, который есть на борту спутника, способен заразить огромную территорию, чуть ли не всю Канаду. Комментарии ученых соседствовали с требованиями политиканов запретить космические исследования, примерно наказать русских, ввести против СССР санкции и так далее и тому подобное. В общем, Советский Союз обсуждали и осуждали.

Мы с ребятами в коридоре говорили о том, что антисоветская истерия приобретает уж больно широкие масштабы. Я, в частности, заметил, что напрасно так шумят на Западе – раз защиты в установке нет, то она сгорит почти полностью в верхних слоях атмосферы и на поверхность попадет лишь незначительная ее часть. Ну а в космосе уровень радиации намного выше, чем у спутника.

Мимо нас шел Виктор Григорьевич Афанасьев. Прислушался к нашему разговору. А потом позвал меня. Захожу в кабинет. Просит рассказать о том, что случится, если спутник упадет в Канаду. Заверяю, что ничего страшного.

«Быстро напиши колонку обозревателя в номер», – распорядился главный редактор.

Я написал, занес Афанасьеву в кабинет.

«С кем надо согласовать?» – спрашивает он.

Отвечаю, что попробую с атомщиками, у меня с ними хорошие отношения.

Звоню министру, рассказываю о материале. «Нет, – слышу в ответ, – это надо согласовать с космическим ведомством – спутник их».

Звоню министру общего машиностроения.

«Это дело Министерства иностранных дел, – говорит он мне. – Раз речь идет о Канаде, то пусть они решают…»

Связываюсь с заместителем министра иностранных дел, и тот категорически советует мне звонить министру среднего машиностроения.

Круг замкнулся.

Иду к Афанасьеву. Рассказываю о своих переговорах.

«Перестраховщики», – комментирует он и распоряжается комментарий поставить в номер. У главного редактора «Правды» было право публиковать некоторые материалы под собственную ответственность, не согласовывая их ни с кем, и на этот раз Афанасьев воспользовался этим правом.

В частности, я писал:

«На спутнике „Космос-954“ установлена небольшая ядерная установка, которая вырабатывала электроэнергию для питания бортовой аппаратуры… 24 января 1978 года „Космос-954“ вошел в плотные слои атмосферы на севере Канады.

Один из основных законов создания ядерных установок – полная их безопасность даже в том случае, когда происходит авария. Именно так проектируются атомные станции и любые устройства, в том числе и работающие в космосе. В 1964 году при входе в атмосферу распалась радиоизотопная установка американского спутника „Транзит“, при экстренном возвращении корабля „Аполлон-13“ сгорела лунная кабина, содержащая радиоизотопы – никаких их „следов“ в атмосфере (не говоря об опасности для населения) обнаружено не было. Американские и советские конструкторы разрабатывают подобную технику таким образом, чтобы в любых случаях не произошло катастрофы… Реалистический подход к случившемуся проявился в Вашингтоне…»

На следующий день госсекретарь США Бжезинский заявляет, что газета «Правда» выступила очень разумно и правильно: нужно прекратить шумиху вокруг спутника, особого вреда он нанести не может.

Реакция американцев была понятно: они сами запускали немало подобных спутников, и с ними могло произойти нечто подобное…

О реакции в США стало мгновенно известно у нас, и в ЦК партии на очередном совещании кто-то из секретарей заметил, что надо реагировать на антисоветские выпады быстро и эффективно, как это сделала «Правда» по поводу спутника. Самое любопытное, что представители МИДа, Минсредмаша и Минобщемаша тут заявили, что они всячески способствовали тому, чтобы такой материал появился в газете. Афанасьев присутствовал на том совещании, но опровергать выступления своих коллег не стал.

«Будет повод, напомним им об этом спутнике», – сказал он мне.

Однако вспомнить о том спутнике мне довелось много лет спустя, когда я встречался с академиком Савиным. Анатолий Иванович рассказывал о своей жизни и работе – а ему довелось принимать участие и в Атомном проекте, и в создании боевой ракетной и космической техники, и в других оборонных проектах. И вдруг он говорит:

– Однажды «Правда» мне очень помогла.

– Как это?

– Мы создавали систему морской разведки. Запускали ряд спутников. Один из них отказал и начал падать на Канаду. У меня начались грандиозные неприятности, меня укоряли, ругали, требовали объяснений. А я ничего не мог сделать, так как спутник вышел из-под нашего контроля. И вдруг появилась заметка в «Правде», которая успокоила всех. Претензии к нам были сняты… Я даже хотел позвонить в «Правду», поблагодарить за содействие, но наш режим запретил это делать – очень уж мы были секретными…

Я подтвердил, что это именно так, потому что я хотел встретиться с создателями спутника, взять у них комментарий, но пробиться тогда сквозь завесу секретности было невозможно.