Книга вторая
Глава 1
Жизнь как-то сама собой потекла размеренным ручейком. Журчала себе, наслаждаясь нежным шёпотом прибрежных ив. Иногда, бережно подхватив вдруг упавший узкий листик, радовалась ему, вдыхала в него новую жизнь – жизнь маленького отважного кораблика, отправившегося в большое плавание – и вела его, плавно, заботливо подталкивая в корму. Некогда бурлящие волны улеглись. Некогда чрезмерно извилистое русло стало ровным. Цикличность диалектики, знаменующая собой принципиальную недостижимость желаемых целей, больше не провоцировала необузданные омуты, а лишь мягкими волнами снисходительно омывала податливые песчаные берега, иногда только толкая в лоб несмышлёных мальков, старающихся сперва что есть сил против течения, но вскоре, урезонив тщетность попыток, и они смиряются с выбранным кем-то другим порядком и уже мерно плывут в унисон со всем организмом.
Как-то всё разом перестало спорить, безапелляционно расставилось по предлагаемым местам и там, в общем-то, довольно комфортно, обустроилось, особенно не вникая в суть. Не хватало только одного – радости, истинной радости, которая возникает из ощущения абсолютного наполнения соками жизни каждой веточки, каждого листика онтологического древа. Они, конечно, были – и листики, и веточки, был ствол, пусть местами без коры, несколько сухонький и кривоватый, корни были, не особенно глубокие и цепкие, но были – только полыми.
Нутро, некогда раздираемое взрывами, сжимавшееся от пыток огнём, жадно, бескомпромиссно рвущееся на свежий воздух, рискуя сгинуть, нынче уныло звенело пустотой. Если что-то и заскакивало туда по случаю и начинало вдруг претендовать на наполнитель, нутро мгновенно сжималось под давлением равнодушной тоски, а потом пустота хватала этакого наглеца, маленького, неспособного ещё к серьёзному противлению, за шиворот и волокла по самым глубоким и грязным закоулкам, топила в испражнениях, с размаху швыряла об стены, затем, обмякшее и безвольное, вышвыривала вон.
Радость. Если и возникала она, то только на мгновение, как в случае с листиком-корабликом. Это не была, собственно, радость – так, что-то яркое пробилось через вездесущую тоску, эмоционально вскрикнуло, широко разинув рот, и тут же, не успев толком оглядеться, растворилось в пустоте.
На первый взгляд ничего в этом особенно ужасного нет: ну, нет какой-то там радости – и нет… хорошо, что нужды нет, и руки ноги на месте, и прекрасно двигаются, ещё есть вполне здоровые внутренние органы, есть и голова с прекрасно функционирующим ртом, который при желании всегда можно заполнить вкусной и полезной едой… а тоска… ну, что тоска? С тоской как-нибудь сживёмся… А пустота? Ну, а что – пустота? Не в желудке же она, в самом деле, правда? Жить можно!
При всей внешней приемлемости такое состояние крайне опасно. Субъект находится во власти мнимой успокоенности, псевдокомфорта, становится мягкотелым, податливым обстоятельствам, неспособным сопротивляться. Происходит перманентная деструкция фундамента личности, незаметная для неё самой. Если не произойдёт чего-то, что сможет прервать такое состояние или хотя бы обратить внимание субъекта на деструктивные процессы, фундамент без поддержки конструкторов подастся и рухнет, а за ним и всё рыхлое, только с виду крепкое сооружение превратится в пыль.
Для личности гораздо надёжней ежедневно вести борьбу, провоцируемую нуждой обеспечивать жизнеспособность своей физической оболочки, тем самым постоянно поддерживая свой ментальный фундамент в порядке, мало того – укрепляя его, не давая сточить червям праздности. Ведь этот самый фундамент, при надлежащем за ним уходе, способен быть максимально крепким до самой смерти, и даже после исчезновения физической оболочки быть мощным диалектическим плацдармом.
Само собой как-то в жизни Коврина появились занятия йогой. Да, он откликнулся на предложение Дяди Игната. Не потому, что это заинтересовало его и не потому, что он ожидал от этого каких-то дивидендов, а чтобы заполнить пустоту хоть чем-нибудь. Конечно, была работа, но она превратилась только в способ зарабатывания денег, а заполнить собой внутренний мир не могла. Наступил тот момент, когда все былые занятия потеряли вкус, стали пресными. Причём, если бы в тот момент были бы предложения к другим занятиям, Коврин, скорее всего, согласился бы на любое первое попавшееся, включая вышивание и бальные танцы. В случае же, если не было бы никаких предложений, он и не делал бы ничего – специально искать себе занятие по вкусу не стал бы, потому что никакого вкуса не было.
Поскольку результат над ним не довлел, занимался он машинально, не особенно вникая в суть происходящего. Такое отношение к делу сказывалось на его успехах только положительно. То, что он никогда усиленно не напрягал мозг во время занятий, предоставляло его телу зачастую самостоятельно принимать решения, и оно, видимо, в благодарность за предоставленную свободу, всегда выполняло поставленную задачу наилучшим образом. Дядя Игнат был очень Ковриным доволен, неустанно отмечал его успехи и неоднократно выражал своё всяческое довольство тем, что взял такого способного ученика к себе в группу.
Вообще, стоит отметить, что дядя Игнат, человек достаточно добродушный и открытый, априори держащийся со всеми довольно ровно дружелюбно, оказывал Коврину особенное внимание. Он здоровался и прощался с ним всегда лично душевным рукопожатием и нередко участливо справлялся о ковринских ощущениях, успехах, настроениях, самочувствиях. Коврин, однако, не был теперь расположен к общению, отвечал односложными формальностями, чем, казалось, совершенно не обескураживал дядю Игната.
Занятия состояли в принятии и фиксации на некоторое время учащимися причудливых поз – асан. При этом важно было сохранять мерное дыхание.
Стартовой асаной неизменно была саламба ширшасана. Для её принятия требовалось встать на колени и на предплечья, сплести пальцы рук так, чтобы кисти образовывали чашу, и поместить туда голову. Затем следовало оторвать ноги от пола, выпрямиться в пояснице, поднять вертикально бёдра и, наконец, выпрямить ноги в коленях. В итоге получалось, что человек стоит на голове, вытянувшись в струнку. Опытные йогины легко находились в этой позе до получаса, основная же масса могла находиться в таком положении от одной до пяти минут. Находясь в этой асане, надо было ровно дышать и следить за равновесием.
Коврин не сразу освоил саламба ширшасану. Сначала он пробовал исполнить её в углу, где стены помогали держать равновесие, потом у стены. И только позже, когда тело привыкло, он легко поднимал ноги и удерживал себя в перевёрнутом положении без всякой помощи. Если верить дяде Игнату на слово, то саламба ширшасана в неких древних писаниях называлась царицей всех асан, поскольку непосредственным образом исключительно положительно влияет на мозг, омывая его кровью. Коврин не очень озадачивался – так оно или нет на самом деле, а только чувствовал, что голова после пребывания в саламбе ширшасане светлеет, ощущается приятная внутричерепная лёгкость. Вообще, когда Коврин в совершенстве освоил саламба ширшасану, она стала его самой любимой асаной, и не потому, что светлела голова, а потому, что ему очень нравилось ощущать, как такое увесистое, неуклюжее существо, весящее положительно за сто килограммов, как он, может легко взмывать над землёй ногами вверх и затем продолжительное время стоять на голове. Ах, как это было захватывающе! Ноги отрывались от пола, взвешивались на мгновение в скрюченном состоянии, а потом грациозно настолько, насколько это можно вообразить при данных условиях, выпрямлялись, и всё тело замирало в строго вертикальной монолитной колонне. Окружающий мир при этом переворачивался.
Далее следовали разновидности саламбы ширшасаны. Например, паршва ширшасана – та же стойка на голове с тем лишь исключением, что во время балансировки туловище и ноги выворачивались в правую, а затем в левую сторону; или эка пада ширшасана – то же, что и саламба ширшасана, только вертикально следовало держать лишь одну ногу, вторая в это время должна была покоиться на полу, затем ноги менялись. Если саламбу ширшасану делали все ученики без исключения – кто как мог – хоть в углу, хоть у стены, хоть при помощи партнёра – то её вариации исполняли только опытные йогины.
Следующая асана была тоже из разряда перевёрнутых – саламба сарвангасана. Здесь ученикам предлагалось из положения лёжа на спине подтянуть ноги к животу, замереть и сделать два дыхания, выдохнуть, поднять таз и поместить его на ладони для поддержки. Затем надо было сделать два дыхания, на втором выдохе поднять тело вертикально и вытянуть ноги вверх. В таком положении следовало находиться не менее пяти минут, следя за дыханием, которое должно было быть в меру глубоким и максимально ровным. Коврину не очень нравилось пребывать в саламбе сарвангасане – его не восхищала способность его организма принимать подобное положение, наоборот – это представлялось довольно лёгким, кроме того было скучно и утомительно пребывать в такой позе столь продолжительно, а ещё к исходу пятой минуты начинала ныть поясница.
Далее, как и в случае с саламбой ширшасаной, следовали разновидности саламба сарвангасаны.
Теперь, когда с первыми двумя асанами было покончено, предлагалось произвести акт дефекации тем ученикам, которые по разным причинам не смогли сделать это заблаговременно. Дело в том, что остальные асаны нельзя было выполнять с наполненным кишечником, поскольку в таком случае была большая вероятность причинить существенный вред здоровью. Саламба ширшасана и саламба сарвангасана стимулировали процесс очищения кишечника, потому те, кто до этого испытывал с этим известные трудности, теперь испражнялись с лёгкостью.
Позаботившиеся о чистоте своего кишечника заблаговременно, заполняли вынужденную паузу, пребывая в шавасане – то есть лёжа на спине, сохраняя пятки вместе, а руки на некотором расстоянии от туловища – «освободив ум» и размеренно дыша. «Освободить ум» означало совсем перестать думать. И вот эта, сначала показавшаяся элементарной задача, в итоге стала для Коврина самой сложной в йоге. Оказалось, что мысли с чрезвычайной настойчивостью лезут в голову независимо от желания хозяина этой самой головы. Требовались неимоверные усилия, чтобы прервать мысленный поток даже на мгновение.
Далее следовали асаны, принимаемые в стоячем положении. Основной стоячей позой была тадасана. Йогину надлежало встать прямо, держа стопы вместе, подтянув колени и сохраняя напряжение в мышцах бёдер и ягодицах. При этом живот втягивался внутрь, а грудь, наоборот, выпячивалась вперёд, руки же стремились вертикально вверх. Эта асана, исполняемая с опущенными руками, является базовой для всех других стоячих асан. Например, для того чтобы принять уттхиту триконасану, следует принять тадасану с опущенными руками, затем прыжком расставить ноги шире плеч, повернуться вправо и опустить руку к правой стопе. Потом то же самое следовало проделать в левую сторону. Комплекс стоячих асан состоял из дюжины поз, которые развивают йоги-на физически и подготавливают к наклонным асанам, таким, например, как уттанасана, которая представляет собой наклон туловища вперёд до упора головы в колени.
Затем шёл комплекс асан, которые выполнялись лёжа или сидя на полу. Это были самые важные асаны. Они призваны тонизировать работу внутренних органов. Занятия неизменно завершались пятнадцатиминутным нахождением в шавасане, максимально расслабив ум и тело – так снималась накопившаяся усталость…
Само собой как-то в жизни Коврина появилась женщина. Однажды хмурым усталым утром Коврина вдруг разбудило не чувство голода, как это обычно случалось, а запах кофе. Он прислушался – на кухне кто-то хозяйничал. Сердце замерло в испуге неопределённости, но уже через мгновенье вспомнился вчерашний вечер и всё стало ясно. Страх сменился раздражением. Ещё бы! Неслыханная наглость! Предерзостно вести себя – хозяйничать! – в ковринском доме не позволено никому, а уж тем более едва знакомой девке в своё первое утро нахождения здесь. Коврин резко поднялся с кровати, набросил халат и ринулся в кухню с твёрдым намерением выставить нахалку за дверь в самые сжатые сроки. Войдя, он увидел вчерашнюю девушку, одетую в джинсы и футболку. Она разливала кофе по чашкам, мурлыча что-то себе под нос и пританцовывая. Девушка выглядела свежей и лёгкой, её лохматая причёска серебрилась каплями воды и это очень шло ей.
Её вид чуть сбил Коврина с курса, и он на мгновение застыл в нерешительности. Гостья, воспользовавшись заминкой, ловко обвила его шею белыми, изящными, ухоженными руками, обдала цветочным ароматом, чмокнула в щёку и искренне улыбнулась, глядя ему прямо в глаза. Этот взгляд длился чуть больше секунды, а затем она по-кошачьи зарылась ему под ворот халата, горячо поцеловала в ключицу и замерла. Коврин был полностью обескуражен, воинственный запал исчез, как не бывало. Он стоял, не решаясь сдвинуться с места, только чуть водя ладонями по короткой футболке, облегавшей девичье тело, которое он только что хотел выставить за дверь. Девушка наконец вырыла своё лицо из халата, чуть отпрянула от Коврина и произнесла:
– Ничего, что я здесь похозяйничала, пока ты спал? Я подумала, раз уж мы вчера… и я осталась ночевать, то я могу тут… Кстати, ты вчера был великолепен!
Последние слова разлились по душе Коврина такой теплотой, такой сладостью, что он тут же отругал себя за то, что недавно хотел прогнать эту девушку.
Коврин сел на табуретку и отхлебнул горячего кофе.
– Сегодня ты очень красивая, – искренне любуясь жизненным моментом, произнёс он.
– …не то, что вчера, да? Так надо понимать? Ладно, можешь не оправдываться. Всё, мне пора, как раз успею на вторую пару…
Девушка шустро проследовала в прихожую и начала одеваться. Коврин, несколько минут назад собиравшийся выгнать её взашей и забыть навсегда, теперь чувствовал, что если она сейчас безвозвратно уйдёт, это будет одной из самых грандиозных потерь в его жизни. Но что делать, чтобы предотвратить беду, он не знал. Машинально он поплёлся на полусогнутых в прихожую, где застыл в нелепой позе крючковатого подпорщика стены. Коврин чувствовал, что надо бы сказать что-нибудь, но как назло не мог подобрать ни единого подходящего словечка. Он даже не мог просто окликнуть девушку по имени, как иногда это делают в мелодрамах, потому что как её зовут он не помнил.
Тем временем гостья уже шагнула за порог, обернувшись, окинула застывшую фигуру Коврина прощальным взглядом и, не обнаружив встречных посылов, скрылась за дверью. Только тут Коврин обнаружил способность к решительным действиям. Не имея плана, он подскочил к двери, распахнул её рывком, обдал подъезд хриплым срывающимся голосом: «Эй, подожди!» – и выбежал вон.
Девушка ждала его в лифте.
– Что!?
– Ты забыла…
– Что забыла?
– То есть, я забыл…
– Что?
– А может… может, сходим сегодня куда-нибудь?
Девушка задумалась на пол секунды.
– Пригласи.
– Ладно. Приглашаю тебя, – тут Коврин задумался, – приглашаю тебя… к себе в гости сегодня в семь ноль-ноль.
Девушка весело рассмеялась.
– Хорошо, буду.
Двери лифта с клокочущим грохотом сомкнулись.
Она сдержала обещание. Она явилась ровно в семь. На этот раз на ней было бежевое изящное пальто, под которым оказалось лёгкое коктейльное платье. Коврин нашёл её очень привлекательной. Откровенно, её нельзя было назвать красавицей. Её верхняя губа была слишком тонка, нос слишком вздёрнут, а ещё у неё были круглые «яблочные» щёки и оттопыренные уши. В общем, черты её лица не были идеальными. Однако было в этом лице что-то такое неуловимое, что создавало впечатление теплоты.
Её звали Ольга. Коврин был очарован новой знакомой. Ей, похоже, он тоже приглянулся. Вскоре они жили вместе. В быту Коврину было с ней довольно легко. Чистюля. Не сказать, что она была особенно искусной поварихой, однако небутербродная еда теперь была в доме всегда. И главное – она не лезла к Коврину в стол, в компьютер, в телефон, в душу; не требовала измениться ради неё. В общем, не напрягала.
Естественно, очарование первыми впечатлениями быстро сошло на нет, и стало очевидным отсутствие любви, но оставался тот комфорт, который и крепил этот союз.
Однажды, правда, Ольга-таки вторглась в пространство Коврина, настояв на смене машины. Впрочем, Коврин и сам давненько подумывал о смене повидавшего жизнь во всех её проявлениях «Мерседеса» на новый автомобиль. Тем более необходимая сумма давно накопилась. Его всегда что-то удерживало, не хватало какого-то последнего толчка, чтобы сделать наконец этот шаг и избавится от старого железного друга, служившего ему верой и правдой много лет. И вот Оля явилась теперь той силой, которая наконец-то сдвинула уже ржавеющее желание с точки мёртвой в точку реализации. Коврин провёл подробнейший кастинг. В результате он выяснил, что новый «Мерседес» ему не купить, похоже, никогда, однако спектр доступных моделей был представлен на рынке довольно разнообразно. В итоге, Коврин остановился на надёжной динамичной и экономичной «Хонде-Цивик». Однако, придя в салон, его ждало разочарование. Бодрый менеджер объявил, что, к его глубокому сожалению, в наличии автомобилей нет, но можно сделать заказ и, подождав «всего пару месяцев», получить новенький автомобиль. Коврин, подумав, согласился и оформил заказ, оставив в обеспечение заказа в салоне некоторую сумму. Теперь оставалось только ждать. Ожидание при этом не было мучительным – Коврин с усугубленным предстоящим скорым расставанием наслаждением теперь ездил за рулем «Мерседеса», обращая внимание на все мелочи, стараясь запомнить все ощущения. Так вот, как-то само собой, Коврин заказал новую машину.
Само собой как-то произошли и изменения на работе.
Коврин перестал мечтать о карьере, перестал жаждать успехов и к работе стал относиться с искренним равнодушием. Он теперь совершенно не искал источники материалов для статей, а откровенно халтурил, всё сочиняя самостоятельно. Вопреки такому халатному отношению к делу, Коврин стал любимцем шефа, а коллеги начали чтить его как высокого уровня профессионала. Коврину даже стали поступать предложения из других изданий, но он отказывался, справедливо полагая, что там спрос будет выше, а напрягаться ему не хотелось.
Однажды шеф пригласил Коврина к себе.
– Здравствуй, Лёш, проходи. Да-да, всего хорошего, – Александр Павлович Шарвунец торопливо попрощался с серебристым мобильным телефоном.
– Алексей…
Тут Шарвунец обратил взгляд в никуда, как бы пытаясь прочитать там подходящие слова, чтобы продолжить речь. Через дюжину секунд, видимо, прочитав, он продолжил:
– Ты, Алексей, сильно вырос за последнее время. Стал высокого уровня профессионалом. Тебе, я чувствую, уже тесновато в рамках нашего журнала…
– О-о, увольнять будете… понятно, не трудитесь подбирать слова, просто…
Щарвунец резко приподнялся на стуле и быстро-быстро, мелко-мелко замахал руками, перебивая Коврина.
– Ни-ни-ни-ни… – запричитал главный редактор, – ни-и-и-и в коем случае. Ты же ведущий наш автор, ты наш лучший бренд! Кто ж тебя уволит! Ты ведь с некоторых пор материалы исключительно из-под своей черепной коробки добываешь, так ведь!? – Шарвунец вопросительным дальнозорким надочковым взглядом пытался воздействовать на Коврина, тот отрицать ничего не стал и в знак согласия кивнул.
– Так, – удовлетворённо крякнул Шарвунец, – меня, старого лиса, не обманешь, а я ведь закрываю на это глаза, потому что вижу – написано-то хорошо, и продажи будут. Нет, ну, вот хотя бы из последнего… где тут она… – главный редактор поворошил бумаги на столе, выгреб одну и ткнул толстым пальцем в нанесённый на неё текст. – Ага, вот, цитирую: «В прошлую пятницу популярнейший певец, победитель самого ломового телепроекта современности «Штамповка звёзд», лауреат всероссийской музыкальной премии «Плыть и блистать-12» Павлик Гломик проводил презентацию своего дебютного альбома «Бусинка в трусиках» в мегапопулярном московском ночном клубе «Клубничка-ягодичка». Артистом были исполнены все композиции с презентуемого альбома, включая суперхиты, такие как: «Губки, как клубнички – я-же-я-же-ежевички», «Я молодой, я на копчике верчусь» и «Глаза цвета пурпур-гламур». Во время исполнения заключительной песни программы «Леденец вау упс», завершая строку «Я леденец – ты жадный рот, слижи с меня любовный пот», Павлик, беря верхнюю фа диез, так сильно закатил глаза, что упал в обморок. Ребята из шоудэнс группы «А-Гу-зок-Тряси-Гуз-ОК», которые делали танцевальное шоу Павлика, чуть не передрались из-за того, кто же будет делать ему искусственное дыхание. В результате ребята чуть не задушили его. Спас певца его директор Юрец Лагунец, известный в тусовке как Карабасик. Он не растерялся, проявил мужество и вызвал медицинского работника, который, быстро сориентировавшись, отхлестал Павлика ладонями по щекам, чем привёл звезду в чувство. Однако самочувствие Гломика оставляло желать лучшего, и он был госпитализирован.
Позже, находясь в больнице, Гломик объяснил, что упал он в обморок совсем не из-за потуг для взятия слишком высокой ноты – он пел под фонограмму, поэтому никаких потуг и тем более нот не было – а от переизбытка чувств: песня заставила его вновь пережить тягостные мгновения расставания с человеком, для которого он – Павлик – и был леденцом, о котором поется в песне. Кто именно был этот человек Павлик нам не сообщил, только сказал, что это был «человек с самым красивым телом и с самой прекрасной душой», и Павлик любит его до сих пор. После этих слов Гломик закатил глаза и снова упал в обморок, после чего нас попросили освободить палату. Вот так вот, оказывается, Павлик доверяет нам самое сокровенное в своём творчестве. Его песни не выдумка, а сама жизнь во всех её проявлениях. Ребята из шоудэнс группы обещали на днях навестить Павлика в больнице, чтобы поддержать его в трудную минуту. И, как они нам сказали, придут они обязательно в концертных костюмах, придуманных самим Павликом – в розовых кожаных стрингах с заячьими хвостиками, со стразами, и в заячьих ушах». Ха-ха – гениально! И что самое главное – всё вымысел от первой буквы до последней точки, а с другой стороны – всё истинно так и есть. Вот, учитывая твою изобретательность и проницательность, хочу тебе предложить работу. У меня появилась возможность издать свою книгу на очень выгодных условиях – есть люди, готовые вложиться в её промоушен. Одна проблема – книги-то пока нет. Но есть идеи и немного времени. Если ты мне поможешь, всё получится. Дело вот в чём. У меня давно висит на карандаше несколько волнующих тем. Есть люди, мои хорошие друзья, которые глубоко и нестандартно мыслят в этих вопросах. Если всё это качественно проработать, получится отличный материал для книги. Но у меня, как ты понимаешь, нет времени, да и сноровки мне уже не достаёт – возраст всё-таки. В общем, я не смогу сделать это всё как надо, поэтому прошу тебя поучаствовать в проекте. От тебя требуется проинтервьюировать людей, которых я тебе укажу, на заданные мною же темы. Темы, уверяю тебя, будут очень интересными, люди тоже – не соскучишься. Потом немного обработаешь этот материал – и всё… остальное уже доделаю я. На время осуществления этого проекта я тебя полностью освобожу от работы в «Пурге», при этом удвою жалование и буду премировать по максимуму. Кроме того, я назову тебя как соавтора книги с правом на часть гонорара. Ну, как?
– Как же «Пурга» без меня? Вы же сами говорили, что…
– «Пурга», естественно, без тебя не останется. Я этого допустить не могу! За тебя будут работать молодые ребята. Ребята-негритята. Я об этом позаботился: два молодых талантливых парня будут работать под тебя – у них это неплохо получается. Я оставляю за тобой право вносить изменения в их материал. Ну, как?
– Что ж, можно попробовать.
– Отлично, – Шарвунец поспешил акцептовать согласие, как бы испугавшись, что Коврин может передумать. – Тогда приступай. Считай, что в «Пурге» ты с этой минуты не занят. Первая твоя тема – секс, и надлежит тебе общаться на эту тему с Исааком Аркадьевичем Бруминым, известным авторитетом в данной области. Он врач-сексопатолог, доктор наук и мой хороший товарищ. Вот так. Вот тебе его координаты. Я договорился с ним, он готов с тобой встретиться. Подготовься… пару-тройку дней на это можешь отвести – и звони ему, договаривайся о встрече.
Глава 2
Конечно, собирать материал для книги, которая в итоге будет принадлежать перу другого автора, это не предел мечтаний, однако это очевидно лучше, чем сочинять глупые пошлые истории для ничтожной газетёнки. Коврин начинал ценить то, что дарила ему в последнее время жизнь. Всё шло как по маслу, и он не стал испытывать госпожу Фортуну на прочность собственным попустительством – через два дня уже стоял перед дверью Исаака Аркадьевича Брумина.
Через секунду выяснилось, что владельцем этого имени является улыбчивый, но не весёлый плешивый толстяк роста, скорее, высокого. Толстяк был одет в полосатую рубашку, широкие брюки, поддерживаемые синими подтяжками, и обут в домашние тапочки. В руках он держал тарелку и протирал её полотенцем.
– Зыдравствуйте! – брызжа слюной, тщательно выговорил приветствие толстяк. – Проходите в кабинет, Алексей… простите, запамятовал…
– Алексей и всё… Коврин Алексей.
– Ага, конечно. Алексей. Александр Павлович рекомендовал мне вас как очень талантливого журналиста.
– О, да, да. Блестящий профессионал Александр Павлович…
Новоиспечённые знакомцы прошли в небольшую уютную комнатку – кабинет Брумина. Коврин уселся в зелёное кресло, а хозяин, убедившись, что гостю вполне удобно, поспешно исчез. Его отсутствие длилось не более пятнадцати секунд, за которые Исаак Аркадьевич успел избавиться от полотенца и тарелки и облачился в элегантную жилетку, скрывшую подтяжки. Вопреки ожиданию Коврина, Брумин расположился не за письменным столом, а напротив гостя, в кресле.
Сексопатолог потёр толстопалые руки.
– Ну-с, молодой человек, с чего начнём!?
Не успел Коврин раскрыть рот, чтобы ответить, как дверь распахнулась, и в комнату вошла элегантная дама преклонного возраста. Дама держала в руках круглый поднос с двумя стаканами чая в подстаканниках. Она с нескрываемым любопытством, довольно бесцеремонно смотрела в лицо Коврина.
– Добрый вечер, – дама поставила поднос на стол, но уходить, не удовлетворив любопытства, не спешила.
– Спасибо, Людочка, – Брумин нетерпеливо поёрзал в кресле. – Знакомьтесь: Алексей, журналист, коллега Сашки Шарвунца. Будет помогать Сашке книгу писать. Ну, я тебе рассказывал, – Брумин перевёл взгляд на застывшего под неуютным взглядом Людочки Коврина. – Рекомендую: Людмила Никитична, моя супруга, талантливый учёный и великолепная хозяйка.
Коврин неуклюже поклонился, приветствуя хозяйку. На что та улыбнулась совершенно искренне, смерила коллегу Сашки Шарвунца оценивающим взглядом и плавно удалилась, по-видимому, будучи совершенно удовлетворена.
Брумин протёр толстые линзы очков и сложил руки, переплетя пальцы высоко на груди и уперев большие пальцы в ключицы, а локти положив на живот.
– Ну-с, полагаю можно начать.
– М-м… да, Аркадий Исакич…
Брумин поднял указательный палец:
– Исаак Аркадьевич…
– Да-да, простите меня великодушно…
– Не стоит… Итак.
Коврин, до того несколько смущенный новой обстановкой, теперь вдруг почувствовал себя очень комфортно. Он внезапно проникся тёплыми чувствами к своему новому местонахождению и к его хозяину.
– Знаете, – Коврин отложил свой блокнот в сторону и расстегнул верхнюю пуговицу, – Исаак Аркадьевич, прочему-то хочется быть с вами предельно откровенным, я два дня очень серьёзно пытался подготовиться к интервью с вами… И тема, знаете ли, такая… актуальная и на виду она вроде всегда – в общем, на первый взгляд всё просто. Но, чем больше углубляешься, тем всё больше понимаешь, что всё как-то завуалировано очень, хотя, казалось бы, и лежит на поверхности… В общем, я и не смог-таки подготовить хороший опросник. Вот так вот… Это выглядит странно, в это сложно поверить, но прошу вас: не подозревайте меня в неискренности, мол, пришёл неподготовленный и врёт, что работал. Прошу вас, помогите мне немного. Вы в этой теме опытный, я уверен, у вас уже есть готовые интересные моменты, которые следует выделить.
Толстяк внимательно выслушал Коврина, с полминуты раздумывал, а затем вдруг неожиданно добродушно расхохотался. Коврин не смог удержаться и тоже сначала робко прыснул, а затем расхохотался в полную грудь. Дверь раскрылась, и в проёме показалось обеспокоенное лицо Людмилы Никитичны. Женщина быстро оценила ситуацию, улыбнулась и тут же скрылась.
– Ну и слава Богу, – отсмеявшись, Брумин расцепил руки и размяк в кресле. – Знаете ли, а то ведь хоть я и не на работе вроде, а всё равно какие-то обязательства есть. Напряжение некоторое присутствует. Я счастлив, что судьба предоставила нам шанс просто легко пообщаться. Не переживайте – я вам помогу. Начните с любого вопроса, который вам сразу на ум придёт, а там разберёмся. Хорошо?
– Отлично, профессор!
Мужчины опять рассмеялись, Коврин три секунды смотрел в потолок, затем выпалил:
– Что же такое любовь, Исаак Аркадьевич?
Профессор поморщился и отмахнулся ладонью от чего-то невидимого, но чрезвычайно назойливого.
– Давайте сразу договоримся: я сексопатолог, моя область секс, но не любовь. А вещи эти, смею утверждать, сугубо несовместимые. Любовь, я вам доложу, это у нас теперь с Людмилой Никитичной. Мы люди родные не по физиологии да по сути, и плотских отношений у нас уже нет. Мы живём в любви. В братской любви. У людей же, испытывающих физическую тягу друг к другу, любви быть не может. Это я знаю наверняка, но знаю недавно, когда уже перестал иметь влечение к женщинам. Большую часть жизни я, подобно многим, бродил в подобных заблуждениях. Отношения между людьми, которые в обывательской среде именуют «любовь», на самом деле являются страстью, а любовь – это покой и равновесие… Конечно, любовь – одно из самых главных понятий в нашем мире, – тут спору нет, но это понятие никоим образом не относится к отношениям людей, направленным на удовлетворение своих плотских потребностей. Возможно, люди приплетают любовь к своим страстям из-за боязни признаться, что секс – это грязь. И, чтобы несколько разбавить зловонную субстанцию, человек приплетает сюда любовь. Замечательные слова произносит Эриксимах: «Любовь – это сила, разлитая по всей природе». Коли так, то причём здесь людские грешки? В общем, решено: тема нашей беседы – секс. Не любовь.
– Неожиданно. Надо признаться, я полагал, тема любви будет ключевой в нашей беседе…
– Что ж, тем интереснее наша беседа пройдёт для вас.
– Признаюсь, я заинтригован. Тогда, что же такое секс?
– Прекрасно! Итак! У нас в наличии есть следующий ряд терминов для обозначения данного явления: половой акт, коитус, копуляция, половое сношение, совокупление и, собственно, секс. Теперь попробуем определить, что же это за явление. Я в своё время вывел некую формулу, которая, на мой вкус, наиболее полно отражает его. Приведу её: секс – это отношения психофизического характера, в которые индивидуум вступает с кем/чем-либо, в частности – с самим собой, с целью зачатия плода, либо удовлетворения половых потребностей физических и квазиполовых психических, своих и партнёра (партнёров) либо только своих, либо только партнёра (партнёров) проявления страсти, оккультных обрядов и/или заработка.
– О-очень впечатляет! Не могли бы вы повторить помедленнее, я запишу.
На Коврина приведённая дефиниция и вправду произвела глубокое впечатление и, хотя в его арсенале имелся диктофон, он предпочитал использовать карандаш для записи таких вот ключевых моментов, не надеясь на технику.
Доктор повторил дважды своё определение, наслаждаясь произведенным на собеседника эффектом.
– Что ж, пойдём дальше. Многоуважаемый мною сексопатолог профессор Георгий Степанович Васильченко – я могу назвать его в некотором роде своим учителем – ныне покойный, приводит, на мой взгляд, очень полезную классификацию сексуальных отношений. И я не вижу причин, по которым нам следует отступать от неё. Итак, Георгий Степанович называет генитальные и экстрогенитальные формы сексуальных отношений. К экстрагенитальным он относит так называемый гейшизм. Бытуют противоположенные мнения. Кто-то утверждает, что гейшизм является проституцией, кто-то – нет. И всё-таки я смею утверждать – нет. В своём аутентичном смысле гейши – профессиональные актрисы, завладевающие вниманием и расположением мужчин исключительно искусством танца, пения и общения. Другое дело, что проститутки в своём промысле используют приёмы гейш, но это уже другой вопрос. Гейшизм же в чистом виде искусство, не предполагающее близости. Далее. Танцы, без сомнения, несут в себе сексуальную подоплёку, и часто являются по сути прелюдией к, собственно, сексу. Ну и, конечно же, отношения людей, испытывающих так называемую платоническую любовь. Такая форма половой жизни может практиковаться людьми, лишёнными возможности вследствие состояния здоровья либо иных причин заниматься генитальным сексом. Пожалуй, довольно об этом, это всё, полагаю, малоинтересно вам. Теперь генитальные сексуальные отношения. Среди них можно выделить так называемые суррогатные формы сексуальной жизни. Ну, в первую очередь это, конечно, всем известная мастурбация – самоудовлетворение половых потребностей путём стимулирования собственных гениталий и, возможно, других эрогенных зон; далее, преимущественный, в силу своей безопасности в плане здоровья и нежелательной беременности, петтинг – секс без, собственно, полового акта в узком смысле этого определения, то есть без проникновения полового члена во влагалище; и поллюции – непроизвольное семяизвержение у особей мужского пола. У подавляющего числа людей основной формой половой жизни является гетеросексуальный коитус, то есть исключительно генитальный контакт мужчины и женщины. Выделяют ещё и гомосексуальный коитус, однако я склонен отрицать его существование, поскольку с научной точки зрения это невозможно физически. Поэтому для обозначения гомосексуальных контактов я использую более широкое понятие – половой акт, а коитус использую исключительно для гетеросексуальных контактов. Так, пойдём далее… А далее у нас идут орально-генитальные контакты, или попросту – оральный секс. Полагаю, здесь всё очевидно. Оральный секс очень популярен. Если таким образом удовлетворяется мужчина, то это фелляция или минет, так же это явление правильно будет называть пенилинкция и фаллаторизм. Наиболее часто употребляемы первые два термина. Такой вид секса вообще редко используется как полноценный половой акт. Практически всегда он идёт дополнением к генитальному половому акту. Если речь идёт об удовлетворении женщины, то это куннилингус. Куннилингус или ланьет, ламбитус, кумбитмака – всё одно. Чаще куннилингус используют как прелюдию коитусу. Авторство такому виду секса приписывают одной китайской императрице, правящей Поднебесной в седьмом веке. Её, видимо, угнетало, что, будучи облечённой властью, она остается все же женщиной и, следовательно, по природе слабее, ниже мужчин. Вот она и придумала в противовес фелляции – куннилингус, призванный унизить мужчин, провозгласив тем самым рождение эпохи женского превосходства. Она даже ввела куннилингус нормой придворного этикета – каждый, кто удостаивался аудиенции императрицы, обязан был выказать своё уважение к ней посредством куннилингуса… Далее также можно ещё отметить менее традиционные…
– Простите профессор…
– Да-а, да… – произнёс Брумин, будто бы очнувшись от сладкого сна.
– Думаю, об этом вполне довольно… Вы меня как раз натолкнули на одну интересную тему. И, знаете, она меня давно уже волновала…
– Что ж, тогда в завершение вступления скажу лишь, что форм секса существует поистине безграничное количество, и большинство из них всё-таки медицина должна относить к аномалиям… И вы, наверное, правы – это отдельная тема… М-м-м, так что же? Прошу вас, я, признаюсь, заинтригован…
– Правда, ни с кем я этим не делился, потому затрудняюсь сформулировать вопрос… сейчас…
– Прошу вас, не спешите, подумайте спокойно…
Коврин молчал с полминуты.
– Получается, что секс, он… какой-то… Смотрите, то есть при всей, казалось бы, простоте секса, доступности, понятности, всём многообразии способов удовлетворения сексуальных потребностей… вон, недаром же вы вот говорите, что видов секса существует бесконечное количество… удовлетворения-то этого выходит достигнуть не получается. Вокруг сексуальных и околосексуальных отношений всегда огромное количество проблем, вопросов… Короче, что тут не так?
Сексопатолог понимающе покивал головой.
– Я вас прекрасно понял… Вы хотите знать, в чём порок секса? Давайте попробуем порассуждать. Наверное, главное его несовершенство в том, что люди придают ему слишком большое значение. А он не стоит этого, поверьте, нет. Здоровый мужчина, к примеру, вспоминает о сексе порядка ста пятидесяти раз за день. Вдумайтесь только! Сто пятьдесят раз. Исходя из этой статистики, можно смело говорить, что обо всём остальном мужчина думает в промежутках между грёзами о сексе. Для женщин – примерно та же статистика. Только женщина вспоминает не, собственно, сам секс, а про жизнь с мужчинами вообще – совместный завтрак-обед-ужин, поход в кино, в театр, представляет, как он дарит ей подарки, как они нянчат детей и тому подобное. В общем, можно смело говорить о том, что вся остальная жизнь человека нанизана на хребет близких отношений. Вот мы уже видим, что мужчины и женщины смотрят на межполовые отношения под разным углом. Углубимся. Возьмём только секс. Что хотят от секса женщины. Долгие ласки, сопровождаемые нежными словами, томные взгляды, дыхание, полное чувств, романтическую обстановку и тому подобное, а сам половой акт у них при занятии сексом не на первом месте. И это неспроста. Без всего вот этого околосексуального женщина почти никогда не в силах достигнуть оргазма. Теперь посмотрим, что нужно мужчинам. Собственно, секс. Активный, страстный, энергичный, грубый даже, полное подчинение женщины себе. Понятно, что и это неспроста – такой путь самый очевидный к оргазму, а всё остальное для мужчин видится совершенно бессмысленным. Идём далее. Мужчина готов получать сексуальное удовлетворение всегда с момента полового созревания. Другое дело женщина. Молодая девушка, физически зрелая, по всем параметрам уже готовая родить ребёнка, ещё не созрела для того, чтобы достигнуть оргазма… да что там оргазма – она и возбудиться не может. Ладно, девушки – огромное количество женщин, бывших замужем десятилетиями, нарожавших кучу детей, так и не познали радости секса. Это факт. По России таких, полагаю, процентов двадцать, если не больше…
Хотя, я всё-таки пользуюсь устаревшими данными, – думаю, сейчас значительно больше… Тенденция, знаете ли, такая давно уже прослеживается… Теперь давайте рассмотрим самую обыкновенную ситуацию. Встречаются молодые парень и девушка. Каждому из них это для чего-то нужно. При этом цели каждый из них преследует разные. С какой целью встречается парень? Однозначно: он хочет секса и ничего более, он даже готов жениться только для того, чтобы иметь перманентный доступ к женскому телу. Особенно это относится к тем паренькам, на кого женщины не особенно падки. И, заметьте – готов жениться он исключительно из-за этого! Все остальные атрибуты семейной жизни ему не нужны, мало того, противны просто. С мужским полом понятно. Что же движет в этой ситуации женщиной? Как мы уже выяснили, она не имеет физической возможности получить половое удовлетворение в этом возрасте, а если уже и имеет, часто не знает об этом или точно не знает, каким образом этого достигнуть. В любом случае ею движет что-то другое. Что? Ответ – быт. Да-да, женщина мечтает, выходя замуж, налаживать быт, быть защищённой, думая, что все проблемы лягут на плечи ответственного мужа. Ну и ещё, чтобы получить социальный статус замужней женщины. Итак, несмотря на все проблемы, сексуальная жизнь нашей молодой пары началась. Что ощущает парень? Он растворяется в сексе, вся его накопившаяся сексуальная энергия неистово выплескивается на молодую супругу. Что же при этом чувствует молодая супруга? Наслаждения она не чувствует, скорее – отвращение к интимной сфере жизни. Представьте: на хрупкое, нежное создание наваливается огромное, потное, волосатое, грубокожее, щетинистое, вонючее, часто пьяное чудовище, и с первобытной неистовостью, неумело, входит в её неподготовленную плоть – мало того, что ей противно, стыдно, ей ещё элементарно очень больно. Он агрессивен и груб, он требует разнообразия и активности от неё, не понимая, что он, действуя таким образом, не может доставить наслаждение своей партнёрше. Но ему-то кажется, что он проявляет себя как великолепный самец, а потому вправе рассчитывать на взаимность. И он требует от неё этой взаимности, требует демонстрировать ему, что она получает огромное удовольствие от такого рода общения с ним. Она, конечно, пытается это выразить, считая это своим долгом – ведь он в противном случае расстроится, будет по-мужски ущемлён. А как, скажите, она сможет получить хоть какое-то удовольствие от такого секса, не говоря уж об оргазме? Так она вынуждена симулировать оргазм; так получается, что она старается абстрагироваться от секса во время секса. Да, при всей неуклюжести формулировки, именно так лучше всего передать смысл этого. А ещё лучше для неё – избежать секса. Вот тут начинается пресловутое «у меня голова болит». Она начинает относиться к сексу, как к суровой неизбежности. Мужчина тем временем недоумевает: как же так – она не желает секса с ним, таким любимым и сексуальным? Жизнь, в том числе и половая, идёт своим чередом. Может пройти довольно много времени – год, два, даже пять и более, прежде чем в условиях регулярной половой жизни в женщине постепенно начнёт пробуждаться сексуальная чувствительность. Наконец, она начнёт хотя бы иногда сосредотачиваться на своих ощущениях во время секса, слушать свой организм. И пусть её ощущения ещё не столь ярки, она уже понимает главное – секс может доставлять удовольствие. И тут… Тут у неё появляются мысли о гомосексуальных отношениях. Да-да, мой молодой друг, именно так: почти у восьмидесяти пяти процентов женщин появляются мысли об однополом сексе. Смотрите, как это происходит. Рассуждают они примерно так: «Секс – это удовольствие, наконец-то я это поняла! И эта истина так долго была скрыта от меня, потому что мой мужчина груб и туп (в смысле – он не понимает чего нужно женщине в сексе), и с ним секс малоприятен, а такая же, как и я – милая, нежная, понятливая женщина – станет идеальным партнёром для секса». Мало того, более чем сорока процентам женщин таки удаётся осуществить свои грёзы. Так что, учтите – среди благопристойных жён более сорока процентов имели гомосексуальный опыт. Почему же не стали они лесбиянками навсегда? Хм, страх социального тупика – стать изгоем, не иметь детей. Общественное мнение, которое, в основном, базируется на мужском понимании мира, не приемлет лесбиянок. Оно, конечно, и геев не приемлет, но у тех своя социальная ниша существует, поскольку по природе они мужчины и смогли её создать. Для женщин такой ниши нет… хотя сейчас всё меняется… Так вот и получается, что испытав таки радости однополого секса, женщина продолжает жить с мужчиной по принципу «стерпится-слюбится». Быт, работа, дети, прочие заботы – и секс женщина вроде бы готова отставить на десятый план. Но природа берёт своё. Женщина зреет. С возрастом вкус к сексу у неё, в отличие от мужчины, растёт. Как правило, к этому периоду жизни женщина уже познаёт радость материнства, а роды дают мощнейший толчок для роста сексуальной чувствительности. У мужчины с возрастом сексуальное влечение, наоборот, притупляется. И вот, казалось бы, когда женщина совершенно готова к сексу физиологически и психологически, когда она наконец привыкла к своему мужчине за годы совместной жизни… она не может получать столько секса, сколько ей нужно из-за угасания мужской половой активности, что отчасти связано и с угасанием её физической для него привлекательности; да, такой природный парадокс – женщина на пике психологической и физиологической активности именно в то время, когда её привлекательность снижается, а с ней резко снижаются возможности по реализации своих сексуальных потребностей. Стороны поменялись местами: теперь женщина желает секса, а мужчина – нет. В такой ситуации богатые независимые женщины часто стараются найти удовлетворение в мужской продажной любви, а остальные прячут свои желания куда подальше, что негативным образом сказывается на физическом и психическом здоровье. Отсюда берутся стервы. Вот как выходит: в пору юношества мужчина жаждет секса – женщина его не хочет и не понимает; в пору зрелости всё меняется с точностью до наоборот: теперь уже женщина жаждет секса от своего мужа, да вот только ему уже не до этого – молоденькие девушки ещё пробуждают в нём желание, но уж никак не постаревшая жена… Видите, сколько проблем, сколько несостыковок, несоответствий. И это, заметьте, когда мы взяли для примера нормальную ситуацию со вполне здоровыми людьми. А уж сколько неполноценных людей в сексуальном плане – тьма-тьмущая! У них всё ещё сложнее. Гораздо сложнее… Кстати, вспомнил случай из моей практики. Будучи моей пациенткой, одна дама за сорок, в частности, поведала мне следующее. В молодости она была безумно влюблена в парня несколькими годами старше. Он был красавец, спортсмен, студент, комсомолец, умница. Рано вышла за него замуж, родила ребёнка. Муж через несколько лет умер, она сочеталась повторным браком. Прожила со вторым мужем несколько лет. Развелась. Ей было уже за тридцать, когда она встретила своего третьего мужчину – и только с ним познала радость секса. Вот так! На вопрос, зачем же она занималась сексом, она ответила, что была убеждена, что спать с мужчинами просто НАДО. Вот так вот – надо и всё. Если брать современную молодежь, то в их среде сейчас секс моден благодаря СМИ, – в основном, телевидению и, в частности, рекламе – ведь там часто показывают счастливые молодые гетеросексуальные пары, являющие собой идеал потребительского общества. Вообще, сейчас беспорядочные половые связи являются нормой. Девушки, пытаясь быть современными и успешными, имеют огромное количество сексуальных контактов с мужчинами, зачастую не получая при этом полового удовлетворения. На самом деле для организма женщины лучше всего жить регулярной половой жизнью с одним мужчиной. Так её организм раскроется быстрее и лучше. Для предыдущего поколения секс был олицетворением свободы, обрушившейся на них вдруг – именно этим можно объяснить возросшую частоту половых отношений. Здесь, правда, приходится говорить как о гетеросексуальных отношениях, так и о гомосексуальных. Если брать моё поколение, то оно было воспитано на классической литературе, которая воспевала романтиков и семьянинов, а гомосексуалистам там места не было. Девушки, так те зачитывались исключительно романами, в которых отношения между мужчиной и женщиной выглядели поистине прекрасными. Кроме того, можно добавить, что в истории женщина зачастую нуждалась в мужчине в социальном, экономическом плане. Вообще, мужской пол всегда являлся доминатором по отношению к женскому и склонял женщин к сексу силой – редко в прямом смысле, но очень часто опосредованно, например, через финансовую зависимость. Чего-то я отвлёкся… В итоге на вопрос, совершенны ли гетеросексуальные отношения, мы имеем однозначный ответ – нет. Вы хотите знать, в чём порок секса? Отвечаю – в самой его природе. И вы совершенно правы, – чего, казалось бы, проще: существуют противоположности – мужчина и женщина, они безусловно должны притягиваться к друг другу в поисках удовлетворения в единстве существа. Ан нет, не тут-то было. Почему так? На то сексология ответа не имеет. Сексология только пытается разложить по полочкам эти вот «ан нет» и… и, собственно, всё. Ответ на ваш вопрос находится где-то в сфере, непостижимой для науки, которую я в данный момент представляю… Возможно, секс сам по себе порок и есть.
Наступила некоторая пауза. Она не было тягостной, наоборот – расслабляющей.
Поразмыслив с минуту, Коврин промолвил:
– Профессор, а могли бы вы рассказать про особенности сексуальных отношений разных народов. Ну, какие-нибудь интересные особенности выделить.
Брумин задумался на пару минут. Свои размышления он сопровождал странными покачиваниями головой.
– Знаете, Алексей, я как-то специально не увлекался такого рода изысканиями. Разве что так, то что на поверхности лежит, могу, наверное, поведать… Тут, наверное, самое интересное можно заметить среди народов Африки. Например, у пигмеев есть интересный свадебный обычай. Невеста сбегает в лес, а друзья жениха должны её там найти. Отыскав невесту, друзья отводят её в дом матери жениха и занимаются с ней сексом в течение нескольких суток подряд. После чего даётся ещё несколько дней, чтобы все мужчины деревни смогли насладиться плотью будущей жены своего соплеменника. Или вот, тоже у африканских народов есть обычай, согласно которому жених обязан доставить сексуальное удовольствие матери своей невесты столько раз, сколько назначит её муж, то есть отец невесты. Есть традиции проводить сексуальные лотереи. Собираются все жители поселения. Женщины бросают в корзину свои талисманы, а мужчины вынимают – кому какой талисман достанется, с той женщиной и будет проводить время. Знаю, что у некоторых народов запрещено выходить замуж девственницами. Чтобы подготовить невесту к замужеству, необходимо обратиться к специальному профессионалу. У некоторых коренных народов Австралии была распространена традиция в знак приветствия пожимать друг другу член. У многих малочисленных народов существует традиция предлагать гостю свою жену. Это обусловлено необходимостью избежать деградации и вымирания в результате кровосмешения. Слышал, что в качестве прелюдий у некоторых народов практикуется обгрызание ресниц. Это, надо полагать, вместо поцелуев. Некоторые китайцы, например, считают квинтэссенцией сексуального наслаждения вовсе не оргазм, а сознательный отказ от него за мгновения. Наслаждение они получают в процессе, а осмысление того, что им удалось при этом отказаться от оргазма, тем самым одержать победу над собой, доставляет им несравнимое с оргазмом удовольствие. Тут речь, полагаю, надо вести о глубоком, философском понимании сексуальных отношений. Ну, вот так, навскидку, пожалуй, это всё, что я могу поведать.
– Угму, хорошо, – Коврин удовлетворённо кивнул и сделал какую-то пометку в блокноте. – Профессор, а можете вы что-нибудь сказать о русской традиции секса? Есть ли у нашего народа свои особенности в этом течении?
– Угхм, ах, Алексей, это опять не совсем то, чем я занимался… Ну, пожалуй, можно кое-что отметить. Если брать наших далёких предков, то ими сексу уделялось много внимания и при этом они избегали лишних условностей. В общем, были наши предки, не в пример нам, людьми очень в сексе раскрепощёнными. Для сравнения, если кому-то из старшего поколения сегодня видится поведение нынешнего молодого поколения развратным, то наши предки сочли бы его неоправданно скованным. В дохристианскую эпоху сексопсихология людей, надо полагать, была другой в принципе. Боги не устанавливали для них никаких ограничений в сексуальных отношениях, наоборот, можно сказать, поощряли. Известны многие празднования в честь богов, которые отмечались групповыми оргиями. Часто называют это явление – свальный грех, только тогда и грехом-то это никаким не считалось. Получается, что у людей не было никаких психологических преград для сексуальных отношений, чем они с удовольствием и пользовались. Секс всегда ассоциировался у них с праздником, с весёлым времяпровождением. Вкусная еда, забористая выпивка, располагающая обстановка, песни, пляски, приятное общение с милыми сердцу людьми и секс – это всё одно. Любые праздники сопровождались грандиозными групповыми оргиями. Обычно люди собирались на полянах, желательно на берегу рек и озёр, жгли костры, готовили еду, ели, пили, пели песни, плясали, смеялись и сопровождали всё это групповыми беспорядочными половыми связями не только на земле, но и в водоёмах. Однако отличительной чертой этих оргий можно назвать абсолютное отсутствие даже намёков на какие-либо гомосексуальные отношения, не говоря уж о скотоложестве. Такие празднования могли длиться до суток – пока уж совсем сил не останется. Тогда прямо на том же месте вповалку все и засыпали. Довольно поверхностное отношение было и к институту брака. Практиковалось многожёнство. При этом достаточно было одного желания любого из супругов, чтобы поменять спутника жизни. В общем, наши предки жили в такой вот атмосфере сексуального раздолья. При этом понятие «падшая женщина» отсутствовало напрочь, впрочем, как и «альфа-самец». Женщина не подвергалась ровно никакому презрению за большое количество сексуальных партнёров, а мужчина не имел права на гордость в связи со своими сексуальными достижениями. Да, вот что примечательно, девственность женская в таких условиях не имела ровным счётом никакой ценности, и даже наоборот – считалась обузой, поскольку мужчины чурались возиться с лишением девственности, считая это лишней неприятной заботой. Мужчина нипочём не будет заниматься сексом с девственницей и не возьмёт замуж. И потому девушек лишали девственности волхвы на специальных церемониях. Я хочу подчеркнуть: эти люди не были развратниками, они были нормальными людьми своего времени. Такое поведение дозволялось и даже поощрялось тогдашней моралью, совестью, начальством, старшим поколением и, главное, богами. Вообще, то была совсем другая эпоха принципиально, и то, что нам представляется развратом, тогда являлось нормой. Я потому предостерегаю всегда нынешних моралистов от призывов остепениться молодое поколение – неизвестно, что будет считаться нормой сексуального поведения через сто лет. Возможно, их, нынешних борцов за нравственность, будут считать извращенцами, выступающими против законов природы, а сексуальная раскрепощённость вновь станет нормой. Наверное, эпохи разврата и пуританства сменяют друг друга. И это норма диалектики… Впрочем, это я снова сворачиваю… А, понятно, с приходом православия секс на Руси стал считаться греховным. Даже между супругами, если только он не для зачатия. Постепенно это понятие проникло в психику людей, резко изменив их отношение к сексу. Появилось чувство вины и стыда. Правда, это проникновение длилось довольно вяло и долго – столетия. Общие бани для мужчин и женщин, к примеру, сменили раздельные только в конце восемнадцатого века… Кстати, вот тут что может быть интересно. Уж не знаю, насколько это относится к русской сексуальной традиции, но вот в большевистской молодой России были крайне любопытные взгляды на секс. По настоящему революционные. Вожди революции признавали сексуальную закрепощённость главным противником свободных людей и потому выступали за крайне радикальное сексуальное раскрепощение общества. Даже институт семьи они считали пережитком прошлого, угнетающим волю народа, и вели против него ожесточённую войну. Вместо семьи вводились понятия свободных пар, члены которых могли в любой момент выходить из состава этой самой пары в пользу другой. При этом одобрялись более радикальные социально-сексуальные образования – коммуны, члены которых на добровольной основе вели совместное хозяйство и заодно – сексуальную жизнь. Такие коллективы могли насчитывать до тридцати коммунаров разного пола. Члены коммун могли беспрепятственно переходить из одной коммуны в другие. Рождение детей не приветствовалось, а уж раз избежать появления младенца не удавалось, то его тут же отправляли в интернат – тогда вообще педалировались идеи отказа от воспитания ребёнка в семье, а в недалёком будущем предполагалось всех детей воспитывать в интернатах. А чего стоит Декрет о национализации женщин, который отменял право собственности мужчины на женщину! Авторы декрета полагали несправедливым положение, при котором один мужчина имеет абсолютное право пользования женщиной – по сути, право частной собственности на неё – в то время как женщина могла бы доставлять удовольствие сразу неограниченному кругу мужчин, а право частной собственности вообще изживалось как контрреволюционный социальный институт. С момента вступления документа в силу все женщины признавались общественными сексуальными объектами и поступали в народную собственность. За бывшими мужьями сохранялось на первое время преимущественное право пользования бывшей женой, но это не исключало законных притязаний на неё других мужчин. Были и другие подобные документы, например, такие, которые обязывали комсомолок в безусловном порядке и с революционной пылкостью принимать любые предложения интимного характера от комсомольцев… да… однако, эти новации межполовых отношений скоро сошли на нет. Власть быстро осознала губительные последствия преобразований, которые могли вылиться в вырождение нации, и быстро начали всё сворачивать. И усердствовали в этом до такой степени, что советские граждане скоро с гордостью могли произносить знаменитое: «В СССР секса нет». Кстати, возьмите, Алексей, на заметку – это может быть отдельной темой исследования. А на том, пожалуй, я завершу выступление, поскольку и так дал лишнего, взявшись не за своё дело…
Конец ознакомительного фрагмента.