Мотсеррат. Катарсис жертвы. Глава 3. Дневник Анны Вольф (Татьяна Хмельницкая)

Глава 3. Дневник Анны Вольф

1 апреля, 11:15

Роза Шульц, этот дневник для вас, как и уславливались. Сейчас опишу то, что мне захочется, посчитаю важным в данный момент жизни, а потом стану заполнять его регулярно. После мы вместе его почитаем и разберём.

Не понимаю, почему должна писать текущую дату и время, когда события, волнующие меня, происходили чуть больше недели назад, но вам виднее. Я подчиняюсь.

Начать историю с самого начала – начну.

Нелепо себя чувствую, но, может, таков эксперимент – «вспомнить всё»? Сегодня «День дурака»*3. Спасибо, коллега! Вы просили об откровенности, чтобы описала всё в деталях…

Постараюсь, я ведь в этом заинтересована.

Даже не представляете – насколько.

Ну всё, посвящение закончено, я начинаю…

1 апреля, 11:55

Никогда не сочиняла записей в дневник, но решила попробовать, как посоветовала мне это сделать Роза Шульц, мать Эдварда…

Я – Анна Вольф, мне восемнадцать. Учусь в Хайдельбергском университете имени Рупрехта и Карла на факультете поведенческих наук и культуроведения по специальности психология.

А-ха-ха-ха-ха! Пусть я только ещё на первом курсе. Но когда закончу ВУЗ, буду госпоже Шульц коллегой. Интересно, что он на всё это скажет?

1 апреля, 12:40

Понимаю, что выгляжу полной идиоткой, но мне очень захотелось быть ближе к Эдварду, потому и обратилась к его матери, хотя мне это и ни к чему. Дневник, (странно себя чувствую, обращаясь к тетради и пустым строчкам), если я объясню всё, то ты сумеешь меня понять, зачем я на такое решилась.

1 апреля, 17:00

Мы познакомились с ним в маленьком семейном ресторанчике Хайдельберга. Я прибегаю в это место всегда в районе обеда – во время большого перерыва между парами. «Weisser Bock»*4, находится неподалёку от места моей учёбы. Терпеть не могу университетские кафе. Там тусят все «наши». Пфф, толпа зануд и заучек.

А здесь всегда кормят по-домашнему вкусно и нашими родными, немецкими блюдами. Посетители приличные – завсегдатаи.

Сначала всё шло как обычно. Я уселась за любимым столиком возле окна, заказав на обед ростбиф с жареным луком «Zwiebelrostbraten»*5 и макароны с сыром «Keasspeatzle»*6. В ожидании еды потягивала из трубочки апельсиновый сок.

Сидела, скучала и смотрела в окно. Мимо меня за стеклом скользили прохожие. Кто-то спешил, кто-то неторопливо прогуливался. Взгляд приковал бредущий по тротуару парень. Высокий, красивый и аккуратно одетый. Он задумчиво смотрел себе под ноги. В руках держал кожаную папку. Вдруг он остановился прямо напротив моего окна и бросил взгляд на наручные часы.

Затаив дыхание, я исподтишка рассматривала этого светловолосого «бога» красоты и грации. Внезапно он повернулся лицом ко мне. Заметил. Пойманная с поличным, отвернулась. Эй, парень, не тебя разглядывала!

Что мне не свойственно, так это смущение. А тут, щёки предательски загорелись. Сделала вид, что смотрю перед собой, а сама скосила глаза в его сторону: он продолжал разглядывать меня.

Что, спрашивается, сверлил меня своими глазищами? Я не манекен, чего смотреть-то? Стыдно – щёки полыхали огнём.

Собралась, кинула взгляд в окно.

Вот зараза, уже ушёл! Пусть! Не видали мы, что ли, таких красавчиков? Да море!

Но такого, как он, я ещё не встречала. Жаль, убежал.

– У вас не занято? – вырвал меня из задумчивости бархатный мужской баритон. – Я могу присесть за ваш столик?

Я подняла взгляд и удивлённо воззрилась на собеседника. Это был ОН. И меня уже не волновало, почему незнакомец присмотрел место рядом со мной, когда были свободные столики по соседству.

1 апреля, 18:50

– Свободно, присаживайтесь, – скромно улыбнувшись, ответила я, разглядывая его из-под ресниц.

– Благодарю. Отсюда открывается шикарный вид, – пояснил он, выбирая заказ в меню. – Вы здесь как турист?

– Нет, я учусь, а вы?

– Решил совместить приятное с полезным. У меня здесь встреча с товарищем. Но сам город очень красив и романтичен, чтобы не сделать себе поблажку и не пройтись по незабываемым местам: живописным развалинам старинного замка, который разрушался и отстраивался бесчисленное множество раз. Поэтому тут намешано столько архитектурных стилей: барокко, готика и ренессанс. В саду Хайдельбергского замка находится памятник великому Иоганну Вольфгангу фон Гёте. Он здесь жил одно время и творил.

Ничего себе! Да он клеил меня! Это ободряло.

– Вы настоящий романтик! – легко улыбнулась я.

Романтики в наше время перевелись, как мамонты. А этот к тому же ещё интеллигент и красавчик.

– Меня зовут Эдвард, – представился собеседник, улыбнувшись мне белозубой улыбкой.

А я – поплыла. Смотрела на его худощавое лицо и млела. Модная стрижка, чёлка из светло-русых волос падала на глаза бледно-зелёного оттенка, прикрывая идеальную бровь и оставляя вторую обнажённой. Квадратный подбородок, чёткий контур рта, прямой и аккуратный нос. Во всём его облике – в манере одеваться, разговаривать и держаться – чувствовалась порода. Что поднимало его рейтинг в моих глазах ещё на несколько пунктов. Хотя рейтинг и так зашкаливал.

– А вас? – донеслось до меня сквозь плотные облака мечтаний.

– Анна, – спохватилась я, чтобы не выглядеть глупой.

– Очень приятно, Анна, – сказал он и снова улыбнулся ослепляя меня.

Его бархатистый голос мягко щекотал мои нервы, подзадоривал, пробуждал внимание, провоцировал и бросал вызов.

– Мне тоже, Эдвард, – хищно прищурившись, улыбнулась в ответ.

Вызов принят.

Мне трудно назвать чувство, вызванное Эдвардом, любовью, скорее – азарт.

Дело в простом интересе к красивому мужчине. Я понимаю, что новое лицо в нашем довольно узком светском кругу всегда вызывает заинтересованность, но у Эдварда лицо слишком красивое, чтобы не вызывать повышенный интерес.

1 апреля, 20:30

– На кого учитесь? – спросил меня Эдвард.

– На психолога.

– Правда? У меня мама профессиональный психолог, работает в Мюнхене. Нравится учёба?

– Да, – улыбнувшись, с энтузиазмом ответила я.

Учёба меня просто достала. Но Эдвард об этом, естественно, не услышал. Папочка без лишних разговоров запихнул меня в самый престижный университет Германии и велел не отсвечивать до конца учёбы, пока не получу «платиновые корочки» психолога (шутка у него излюбленная о ценности образования).

Скукота…

– Ох, мне пора! – спохватилась я, взглянув на часики на руке.

– Я провожу вас, если не возражаете, – предложил парень.

– Почему бы нет? Тут недалеко.

– Вас в общежитие?

– Нет, у меня ещё учёба, – ответила я, скромно умолчав, что отец снимает мне квартиру. – В учебный корпус.

– Встретимся как-нибудь? – спросил Эдвард, перед тем как отпустить меня, поглаживая подушечкой большого пальца мою ладошку.

От его прикосновений разбегались мурашки. От самой середины ладони по всему телу.

– Да, мне будет приятно вновь увидеть вас, – искренне призналась ему.

– До встречи? – подмигнув, спросил он.

– Ага, – растекаясь сладкой лужицей, вторила я ему.

2 апреля, 08:30

– Анна! – услышала я, выходя после занятий.

Обернувшись, заметила Эдварда, а с ним ещё одного парня. По сравнению с Золотым богом, приятель выглядел его бледной тенью.

– Привет, – весело отозвалась я, подходя к ним.

– Это мой давний товарищ, – сказал Эдвард.

Я мило улыбнулась, но смотреть могла только на Эда. Он что-то говорил, вероятно, даже назвал имя молодого человека, но я слушала звук его голоса, не разбирая слов.

Эдвард – недосягаемая и прекрасная звезда. На неё следует молиться. Ею положено восхищаться. Но ни согреться в лучах её света, ни быть с ней рядом невозможно. Ведь все звёзды так холодны и бесконечно далеки.

Но попробовать-то можно. И даже интересно, что из этого выйдет.

Определённо будет весело!

Мы отправились бродить по городу. Прошлись по Альте Брюке – Старому мосту через реку Неккар. На выходе с него нас провожала насмешливой гримасой скульптура обезьяны.

Надо же, я столько времени тут учусь, а не гуляла здесь ни разу. Да и не с кем было.

– Мостовая обезьяна у Старого моста в Хайдельберге упоминается в пятнадцатом веке, – сообщил мне Эдвард, словно подслушав мысли. – Тогда это был единственный вход в город. «Обезьянья башня» приветствовала путешественников едкой насмешкой: барельефом обезьяны, держащей в одной руке зеркало, а другой держащейся за зад, и подписью (оригинал на средневековом немецком):

– Немного режет слух, – хохотнула я, и меня поддержал друг Эда.

– Вольный перевод примерно такой… Постойте, кажется так: «Ну что стоишь и глазеешь? Не видел никогда старую обезьяну? Иди скорее в Хайдельберг, там ты увидишь ещё более интересные вещи».

– Да, так звучит более современно, – рассмеялась я.

– Обезьяна – это символ безобразия, бесстыдства, сладострастия и тщеславия, – продолжал рассказ Эдвард. – Голый зад символизирует безобразие, но также и сладострастие.

Зеркало, которое она держит в левой руке – тщеславие, также как и кольцо на левой задней ноге. Она протягивает путникам указательный палец и мизинец правой руки, что означает предотвращение злого взгляда и сглаза.

– О, узнаю своего друга-заучку Шульца! – воскликнул наш спутник.

Так мне стала известна фамилия Эдварда. Что же, узнать в своих кругах имя известного психолога Шульц из Мюнхена теперь не составит труда.

– Человек обычно рассматривает обезьяну с насмешкой, – не обращая внимания на реплики собеседника, Эдвард продолжал рассказ для меня. – Хайдельбергская же обезьяна как бы возвращает насмешку назад, давая понять смотрящему его истинную ценность. Если потереть зеркало (куда уж нам без легенд), то это принесёт благополучие. Тот, кто проводит рукой над протянутыми пальцами правой руки обезьяна, а это он, да-да, не смейтесь, это парень, ещё непременно вернётся в Хайдельберг. Хорошей приметой, особенно перед экзаменами считается задумать «в обезьяне» желание*7.

– Правда? Непременно прибегу сюда перед сессией! – смущённо улыбнулась я.

Друг Эдварда явно чувствовал себя лишним и оттого злился. Я вообще не собиралась продолжать с ним знакомство. Чувствовала, что нам с Эдом было всё равно, какие эмоции испытывает молодой человек.

2 апреля, 18:05

На следующий день у меня был выходной. К моему облегчению, Эдвард пришёл один. Он протащил меня по всем памятным местам Хайдельберга, восхитительным паркам и уголкам города. Сама бы я никогда не пошла туда. Зачем мне смотреть на руины? Старинные камни никогда не будоражили душу и воображение.

Парень мне улыбался, рассказывал истории, связанные с тем или иным памятником культуры. Смешил, дурачился, и всё ему шло: быть серьёзным всезнайкой, весельчаком.

А я наслаждалась временем, проведённым с ним. Любовалась прекрасными чертами его лица и просто отдыхала, наплевав на историю города.

На следующий день он вернулся в Мюнхен, даже ни разу меня не поцеловав, ограничиваясь касаниями к моим пальцам и ладоням. А я продолжала отбывать трудовую повинность в Хайдельбергском университете. Престижной, высокого мирового уровня тюрьме для студентов.

3 апреля, 10:00

– Энни, – вырвал меня из гула коридора звонкий голосок Бригитты.

Ненавижу, когда она меня так зовёт. И её терпеть не могу. Выскочка и зазнайка Бригитта Берг – шалава, переспавшая со всеми парнями с нашего курса. По этой причине не хочу даже смотреть ни на одного из них. Не люблю использованные вещи!

– Привет, Бридж, – вернула ей ту же монету.

Бригитта бесилась, когда её так называли.

– Мы с Ингрид в выходные поедем на тусу в ночной клуб, присоединишься?

– Надо подумать, – лениво отозвалась я. – Посмотрю, как там с планами. Возможно, примкну к вам.

Никогда не следует соглашаться сразу на призыв Бридж. Иначе сразу упадёшь в её глазах ниже плинтуса. Меня волнует, как посмотрит на меня Бридж? Да, меня это волнует.

– Отлично, тогда встречаемся здесь в субботу, в семь вечера, – словно не услышав слова «подумаю», ответила она. – До выходных!

В этом вся Берг.

3 апреля, 17:15

Ажурное нижнее бельё чёрного цвета приятно будоражило кожу и возбуждало чувства. Чёрный кружевной пояс, гладкие чулки ему в тон, лакированные мини-сапожки на невысоких каблуках-шпильках, кожаная мини-юбка и облегающая блуза-топ из плотного мрачного кружева. В ушах крошечные серьги с маленькими бриллиантиками. Тёмные волосы я оставила распущенными. Они, красиво переливаясь на свету, спадали на плечи, теряясь в кружеве блузы.

Тушь удлинила ресницы, делая карие глаза огромными. Кроваво-красная помада притягивала взгляд к моим пухлым губам. Пудра и тональный крем мне ни к чему. Духи Poison*8 завершили образ, бросающий вызов всем.

Контрольный взгляд в ростовое зеркало на расстоянии, и я, удовлетворившись своим внешним обликом, готова на подвиги.

Накинув светлое, до колена пальто, расклешённое книзу, и взяв крохотный кожаный клатч, вышла из квартиры.

3 апреля, 18:45

В семь часов вечера мы втроём с однокашницами втиснулись в такси, назвав адрес одного престижного ночного клуба в округе: «Schwimmbad Musikclub GmbH» *9.

По дороге туда Ингрид, с которой мы сидели рядом на заднем сиденье, протянула плоскую бутылочку.

– Что здесь? – негромко спросила я, принимая предмет из рук знакомой. – Из горла?

– Кремовый ликёр, пей, тебе понравится, – кивнув мне и едко ухмыльнувшись, пояснила девица.

Я откупорила ещё не начатую ёмкость. Принюхалась: действительно, аромат приятный, отдающий миндалем. Осторожно пригубив, чтобы не размазать дорогущую помаду, сделала небольшой глоток. Густая жидкость медовой патокой хлынула в полость рта, пощипала язык, слегка обожгла горло и потекла в желудок.

– Мм-м, вкусно, – шепнула я, возвращая пузырёк соседке.

– Хлебай ещё, – вернула она мне тару. – Нужно выпить до клуба, туда с этим не пропустят.

– А Бригги?

– У неё своё пойло, – сморщившись, пояснила Ингрид. – Она пьёт вермут.

Передёрнув плечами, я вновь забрала ликёр. Этот напиток благороднее и вкуснее. Лучше уж его пить, чем какую-то там полынную смесь.

Бутылочка была небольшой – четверть литра, но к бару мы подъехали уже навеселе. Перед секьюрити нам пришлось скроить трезвые моськи, чтобы пройти фэйсконтроль. Охрана оценила наш прикид и приличный внешний вид. Вероятно, их всё устроило, и они нас пропустили внутрь.

В гардеробе приняли нашу верхнюю одежду, обменяв её на номерки. Уже здесь была слышна музыка. Отсюда она казалась негромкой. В ожидании отдыхающих звучала лирическая композиция. Прихорошившись перед зеркалами, мы прошли в помещение клуба.

4 апреля, 10:55

Мы подошли к барной стойке, и каждая себе заказала по коктейлю для разгона.

Забрав напитки, мы нашли свободный столик. Скоро здесь станет тесно. Клуб небольшой, уютный, с прекрасным танцполом. Говорят, местный диск-жокей заводной – то, что нужно. Значит, сегодня оторвёмся по полной программе.

Пока сидели и болтали, музыка стала громче и сменилась на более подвижную, задорную. За пультом пританцовывал молодой темнокожий парень в кепке, повёрнутой козырьком назад. Свет в зале приглушили и зажгли разноцветные прожекторы, которые пускали лучи-паутинки на вращающиеся зеркальные шары под потолком.

– Ну что, девчонки, потанцуем? – предложила уже заметно опьяневшая Бригитта.

– А то! – подхватила я.

Мне не терпелось подёргаться под энергичные ритмы, доносящиеся из мощных колонок, развешанных по всему периметру помещения. Барабанный бой, отбивающий пульс сердца, заводил и подмывал подрыгаться в танце папуасов с Новой Гвинеи.

Мы танцевали, отдаваясь музыке, трепыхались, словно в конвульсиях, и задорно смеялись. Окружавшая нас молодёжь повторяла те же движения, словно в зеркальном отражении. Здесь собрались как одиночки, так и парочки. Всем было легко и весело.

Несколько композиций спустя Бригитта отплыла к бару вместе со жгучим брюнетиком, придерживавшим её за талию и что-то шепчущим ей на ушко. Время от времени она громко хохотала, запрокинув голову назад. Но по мере их удаления от танцплощадки общий грохот поглощал звук её голоса.

Повернув голову к Ингрид, я застала её за оживлённой беседой с русоволосым пареньком. Они что-то орали друг другу на ухо, чтобы расслышать.

Мне взгрустнулось. Сегодня я была хороша. Не в плане алкогольного опьянения. Хотя и в этом тоже. Но и внешне очень сильно постаралась, чтобы выглядеть блестяще. И что? Товарки по мероприятию уже нашли себе бойфрендов на вечер, а я всё ещё одна.

Пьяные слёзы подкрались к глазам и, шмыгнув носом, я отвернулась от Ингрид, тут же уткнувшись в чью-то могучую грудную клетку, туго обтянутую футболкой. Мне долго пришлось поднимать взгляд: парень был выше меня ростом. Сквозь слёзную пелену не смогла рассмотреть его лицо. Вроде бы он улыбался.

– Потанцуем? – шепнул он, наклонившись к моему ушку.

Этот шёпот пробежался по моему слуховому каналу, отдаваясь дрожью во всём теле. Он прозвучал сексуальным призывом, медным горном, оглушившим моё существо. Я кивнула, не в силах отвечать, не в силах рассмотреть его.

Парень обвил рукой мою талию и потянул вглубь публики, дальше от Ингрид. Его руки горячо опаляли мои бока. Но партнёр не наглел, вёл себя прилично. Двигался легко и задавал танцевальный темп нашему дуэту.

4 апреля, 17:35

– Пить хочешь? – молодой человек повёл меня к бару. – Что будешь?

– Воду, – обмахиваясь ладошкой, ответила ему.

Лицо горело, а сердце стучало в горле. Во рту царила пустынная засуха. Перебрала с алкоголем, пора завязывать.

Парень протянул мне бокал с прозрачной жидкостью. Принюхалась, но запаха не почувствовала. Не обманул. С наслаждением глотнула живительной влаги, смочившей мои сухие губы и язык, который уже прилипал к нёбу.

– Можно ещё? – спросила я, смущаясь и протягивая ему сосуд.

– Да, вода тут бесплатно, – хмыкнул он.

Через пару минут в моей руке снова возник фужер, приятно холодя ладонь.

Я не видела, пил ли что-нибудь мой партнёр по пляскам.

– Ещё потанцуем или выйдем освежиться?

– Освежимся, – радостно согласилась я.

Мне очень не помешало бы глотнуть прохладного воздуха и освободить тело от лишней влаги в санитарной комнате.

Кавалер шёл впереди, раздвигая преграды на нашем пути. Так приятно и легко было двигаться следом за ним. Мы вышли в коридор и оказались возле туалетных комнат.

– Встречаемся здесь? – уточнил парень.

Я кивнула, избегая смотреть ему в лицо. Отчего-то вдруг стало неловко. Перепила…

4 апреля, 21:15

Спасибо мамочке, Розе Шульц – я всё ещё пишу чёртов дневник, и мне нравится. С ума сойти, я царапаю буквы уже четыре дня, вспоминая обычную вечеринку. Затянуло. Итак…

В уборной на удивление было чисто. Справив малую нужду, я подставила руки под кран, включив ледяную воду, и подержала их так некоторое время, охлаждая. Насухо вытерев бумажным полотенцем, приложила холодные ладони к пылавшим щекам. Полегчало. Ещё, что ли, повторить? Хватит.

– Я думал, что ты сбежала, – сказал кавалер, ожидая меня возле двери снаружи.

Он окинул меня хищным взглядом и, притянув к себе, впился в мои губы жарким поцелуем.

Что это был за поцелуй! Меня никто и никогда ещё так не целовал! Мне хотелось раствориться в партнёре и улететь с ним на край Вселенной.

Когда он прекратил целоваться и отстранился, моя голова кружилась, и я резко выдохнула. Заглянув ему в лицо, прищурилась. Мне показались знакомыми черты его лица. Возможно, только почудилось? Где я могла его встретить? Эффектный и привлекательный внешне, он точно не учился в нашем универе, иначе я бы обратила на него внимание.

Высокий, крепко сложенный молодой человек, с приятными чертами лица. Очень коротко подстриженные тёмно-русые волосы, высокий широкий лоб, густые длинные брови, практически лишённые изгиба, прямой красивый нос, высокие скулы, миндалевидные тёмно-зелёные, словно оливки, глаза, мужественный подбородок, пухлые, сладкие на вкус губы.

– Я вас никогда раньше не встречала? – поинтересовалась у него.

– Почём знать, – расхохотался он и подмигнул мне.

Вышло провокационно, и я втянула шею в плечи, не зная, как реагировать.

– Ой, меня зовут Анна, – зачем-то сказала я.

Не иначе как алкогольные пары ещё не до конца выветрились.

– Берсерк, можешь меня называть так, – прошептал он, вновь приближаясь ко мне. – А тебя я буду называть принцессой.

– Почему? – зачарованно глядя на его губы, спросила я.

Хотя мне было всё равно, как он станет меня звать – больше мы встречаться с ним не будем. Я не собиралась продолжать наше знакомство.

– Потому что до королевы Анны ты ещё не доросла, юная принцесса, – пояснил он, страстно прижимаясь к моим губам своими.

5 апреля, 08:55

Почти девять утра, а мне кажется, если не напишу ещё хоть строчку в дневник – меня разорвёт. Вечеринка была неделю назад, а впечатления настолько свежи, что хочется написать про это, передать бумаге эмоции… Странное занятие… Падаю дальше, вернее – пишу.

Ни фига себе он целуется!

Умопомрачительный, жаркий и жадный, дарящий наслаждение, манящий и обещающий райские кущи – все эти эпитеты относятся к одному слову «поцелуй», который дарил мне Берсерк. Моя голова безвольно лежала у него на груди, слушая громкий и бешеный стук его могучего сердца.

– Постой, – сказал он, отстраняясь от меня и, воровато оглядываясь, скрылся в мужском туалете.

Через минуту он вышел и, схватив меня за руку, уверенно потянул за собой!

– Эй, это мужской… – попыталась возразить я.

Но сильные руки впечатали меня в стену, мощное тело прижалось ко мне, и рот снова опалили мягкие нежные губы, сводящие с ума до ошеломления.

Прервав порыв, Берсерк, снова взяв меня за руку, затянул в кабину и запер за нами дверь на шпингалет. Я тяжело дышала, отлично понимая цель его решительных действий.

Хотела ли я этого? Да! Я до дрожи желала его. И мне не нужны были нежности – только быстрый, горячий жёсткий секс.

Судя по лихорадочно блестевшим глазам нового бойфренда, он тоже этого хотел и готов был обеспечить, видя мои желания насквозь.

Заведение было очень приличным, и в санитарных комнатах царили чистота и порядок. Даже автоматические освежители воздуха регулярно шипели где-то в высоте под потолком, выплёвывая ароматы.

Берсерк снова прижал меня к стене. Его руки жадно исследовали изгибы моего тела. Быстрым движением парень расстегнул боковую молнию на моей блузке. Я мысленно поставила ему зачёт: не каждый бы догадался об этой потайной застёжке.

Перестав облегать моё тело, словно кожа, топик свободно поднялся вверх под напором мужских рук и открыл обзор на бюстгальтер.

– Красотуля, – восхищённо прошептал Берс и легонько прищипнул вершинки моих грудей.

Я охнула и обиженно вскинула на него взгляд. Парень ухмылялся.

– Не понравилось разве? – провокационно спросил он, приподняв одну бровь.

Передёрнув плечами в знак протеста, я слегка прикусила зубками нижнюю губу – пусть как хочет, так и понимает!

А хотел он меня очень. Это было заметно по сильно оттопыренным брюкам в области паха. Мне льстило его желание. Возбуждающее зрелище.

Налюбовавшись на мою грудь, бойфренд не стал заморачиваться поиском застёжки на юбке, а задрал её на талию и присвистнул.

Открывшийся его взору вид должен был быть эротичным. Я старалась, когда наряжалась сюда.

– Опаньки, – прошептал он. – Вот это сюрприз – джек-пот!

Он провёл ладонью по кружевным трусикам и, нащупав пальцами мелкие крючочки, ловко разъединил их. Да, шикарная конструкция, хвала смекалке модельеров. Чтобы партнёр в порыве страсти не порвал дорогое вам бельё, пользуйтесь всегда такими хитрыми трусиками.

Теперь уже ничто не препятствовало проникновению его пальцев в секретные зоны моего тела.

5 апреля, 17:25

Когда его действия распалили нас обоих настолько, что мы уже дрожали, тяжело дыша, желая только одного: соединиться в страстном танце наших тел, я неумело попыталась расстегнуть застёжку на брюках парня, но чуть не прищемила его сильно вздыбленную плоть. Берсерк зашипел и, криво ухмыльнувшись, пригрозил мне пальчиком. Он взял командование на себя и, быстро расстегнув штаны, сбросил их на пол.

Я взглянула на обнажённый пенис и всхлипнула: какой он большой! Поместится ли во мне?

– Не бойся крошка, я аккуратно, тебе понравится. Вот увидишь и будешь просить добавки, – подмигнув, сказал он, подзадоривая меня.

Мне так его хотелось, я так желала довериться ему сейчас, что только кивнула в ответ.

Совершив какое-то движение, он вновь притиснул меня к стене и взял под ягодицы, приподнимая над полом.

Мельком бросив всё ещё опасливый и недоверчивый взгляд на его орудие, я заметила на нём презерватив. Заботливый. Ладно.

Я прикрыла глаза и ослабила мышцы бёдер и лона. Почувствовав его на входе в свои недра, глубоко вдохнула и затаилась.

Берсерк не обманул. Он медленно и нежно вторгался на мою территорию, стараясь не повредить мой проход своим грозным и мощным естеством. Его губы нашли мои, и язык начал медленные обворожительные движения, успокаивающие и расслабляющие меня.

Когда его член достиг предела, дойдя в меня до упора, я медленно открыла глаза и взглянула на парня. Он внимательно смотрел и читал на моём лице эмоции. Мне не было больно, слегка непривычно, но… Пожалуй, хотелось большего. Глубже, резче и напористее.

Я шевельнулась, двигая бёдрами ему навстречу. Он лениво улыбнулся и осторожно начал процесс восхождения на гору вожделения. Берс максимально выходил и потом так же глубоко входил в меня. В те краткие мгновения, когда он покидал моё нутро, мне дико не хватало его, не чувствовалось наполненности, ощущались пустота и одиночество. Нет, я сейчас не одинока. Берсерк возвращался ко мне раз за разом, толчок за толчком, бросок за броском, усиливая натиск. Он доводил меня до экстаза неистово, страстно и властно. Доминируя, преобладая и обожествляя.

– Давай, девочка, хорошая моя, – шептал он, настойчиво подаваясь в моё лоно крепким и толстым пенисом.

Я продвигалась ему навстречу, стараясь максимально глубже заполучить его внутрь себя. Так хорошо мне ещё никогда не было. Я не хотела, чтобы этот миг кончался. Наплевать, что мы стояли в кабинке мужского туалета, зато он резко проникал в мою плоть, доводя до эйфории. Я постанывала в изнеможении, держась за его шею и целуя его в сочные вкусные губы. Его язык творил чудеса, проникая в мой рот и возбуждая ещё сильнее.

Когда страстный диалог наших тел завершился чувственным взрывом, мы ещё долго стояли в тишине, не разъединяясь, плотно прижавшись друг к другу.

– Нет, я был не прав, Анна, – прошептал Берс. – Ты настоящая королева. Моя королева, – произнёс он, снова крепко целуя меня.

Чё-ё-ёрт!

Я говорила, что больше не хочу с ним встречаться?

Да я готова сейчас же, второй раз, прямо здесь повторить тот эксперимент, который только что был завершён!

Я не хочу с ним расставаться. Не могу допустить, чтобы этот раз стал последним.