Рывок в Новосибирск. Весна 1989 года.
Вопреки моим ожиданиям, эта зима прошла быстро. Учёба в «Фазанке», новые друзья, масса свежих впечатлений захватили меня. «Фазанка» сильно отличалась от школы стилем жизни. Также я стал посещать спортивный атлетический клуб в подвале («Качалку»). Тогда это было модно. Мы занимались тяжелой атлетикой.
Вместе с переменой места учёбы сильно изменилась и моя жизнь. Мы, учащиеся «Фазанки» почувствовали себя взрослыми. Разрешалось курить на переменах, нам платили хоть и мизерную, но стипендию. Изучаемые предметы имели основную направленность на производство, а не на знания. Вообще атмосфера была весёлая.
Всю зиму днём я учился, после уроков накачивал мускулатуру в клубе. Скучать не приходилось. Весна пришла как-то сразу, напористо. Казалось, ещё совсем недавно бушевали суровые февральские метели, люди носили валенки, и было холодно. А теперь весело и бурно зажурчали апрельские ручьи, солнце жарило немилосердно, вместо сугробов везде появились огромные лужи, и стало жарко. Лёд на реке вскрылся необычно рано, и река пошла.
Я оставил тренировки в клубе, и с головой окунулся в мотоциклетную жизнь. По Парусинке уже носились моторокеры, причём в большом количестве. Постоянно было слышно то тут, то там треск мотоциклетных моторов. Я не мог спокойно смотреть, как другие катаются мимо меня с лицами, светящимися от счастья. Моя душа мучалась и терзалась. Я изнемогал от желания кататься.
Помня наш договор с родителями, я сходил в ДОСААФ (Добровольное Общество Содействия Армии, Авиации и Флоту) и записался на курсы обучения водителя категории «А».
Но до получения страхового накопления было ещё около месяца. И пока я катался на чужих мотоциклах.
Среди нас были такие, которые совершали дальнобой. Таких уважали. Мне тоже хотелось съездить куда-нибудь далеко. Наиболее распространённым местом для совершения дальнобоя считался Новосибирск. До него триста километров в один конец. Не каждый решался на такой риск. В дороге могло произойти всё.
Вот вернулись оттуда знакомые ребята. Впечатлений у них масса. Рассказывают всякие страшные истории о том, что видели в дороге, какие опасности и трудности они испытали. Угостили нас семечками, купленными в Новосибирске на базаре.
Наслушавшись их рассказов, решают ехать туда человек двадцать. Тоже на базар за семечками. Собралось человек десять. В итоге едем втроём на двух мотоциклах: «Восход-3М» и «ИЖ-Юпитер-5».
Ранним летним утром, в начале июня, Флор, Кисель и я выдвинулись из города. С собой у нас трёхлитровая банка с маслом. Мы беспокоимся, переживаем. Впереди неблизкий путь, справимся ли мы, не подведёт ли техника? Погода стояла сухая, но некоторое опасение внушала переменная облачность.
Едем. Волнение понемногу улеглось, дорога успокаивает. Движемся достаточно быстро, около ста километров в час. Красивые пейзажи расстилаются по обочинам. Интересно смотреть на поля, леса, мимо которых мы проезжаем. Отмахали мы километров около восьмидесяти. Погода начала портиться. Попали в дождь. Поначалу слабенький, он превратился в ливень. Ехать стало невозможно. Крупные капли дождя больно били по лицу, скорость снизилась до пятидесяти. Нас с Киселём обгоняет Флор на «Восходе», кричит, что нужно остановиться, переждать дождь, так как ехать невозможно.
Дорожное покрытие в этом месте представляло собой политый гудроном старый асфальт. Кисель начал тормозить. Едва он прикоснулся ногой к тормозной лапке, заднюю часть мотоцикла тут же занесло. Нас развернуло поперёк дороги, и мы с размаху рухнули на левый бок. Меня прижало мотоциклом к дороге, выбраться из-под него я не мог. Мотоцикл, скользя на нас, развернулся, зацепился и ударился боковой подножкой о дорогу. Резко замедлил своё скольжение. От удара нас выбросило вперёд по ходу движения. Что интересно – я запомнил, как на моих глазах раздавился и лопнул задний левый указатель поворота. Мне показалось, что это происходило медленно, как в фильме с замедленной съёмкой. Стеклянная банка с маслом, которую я держал на коленях, оказалась у меня под животом и разбилась. Острые осколки пропороли мне куртку. Я понял, что нужно прокрутиться, чтобы стекло не поранило меня. Совершил несколько вращательных движений корпусом, стремясь избежать поражения осколками. Совершив пару оборотов, хотел остановить вращение моего туловища. Но не тут то было. Я вращался со страшной скоростью. Всё замелькало перед глазами, я потерялся в пространстве. Испугался, что могу попасть под встречный транспорт. Наконец остановился, вскочил, осмотрелся. Несколько легковых автомобилей остановились, кто-то один оттуда кричал, спрашивая, не нужна ли помощь. Хороший вопрос.
Мотоцикл неуклюже валялся посреди дороги. Двигатель работал на холостых оборотах, заднее колесо вращалось. Мы с Киселём подбежали, подняли его, откатили на обочину. Обратили внимание, что откуда-то на мотоцикле появлялась кровь, которую смывал сильный дождь. Осмотрели себя. Оказалось, у меня на правой ладони глубокая рана, она сильно кровит. Я был весь мокрый от дождя, измазан маслом и кровью. Боли не чувствовал вообще. Я видел кровь и раньше. И свою, и чужую. Стою и смотрю на рану, думаю, как остановить кровотечение. Тут неожиданно к горлу снизу подступил какой-то ком, и весь мир стал ярко-зелёным, затем вдруг сознание померкло, и я отключился. Очнулся оттого, что меня шлёпает по щекам испуганный Флор и что-то кричит. Но я видел только его лицо и широко раскрывающийся рот. В ушах у меня звенело, я ничего не слышал. Постепенно пришёл в себя. Дождь лил мне на лицо. Я закрыл глаза с намерением полежать немного перед тем, как встать. Сил не было совсем. Но Флор стал тормошить меня и пытался поднять. Я едва нашёл в себе силы прошептать ему несколько слов. Он перестал меня трясти и наклонился к моему рту, чтобы расслышать меня, так как я говорил тихо. Я послал его подальше матом. Тогда он оставил меня в покое. Полежав минут пять, я собрался с силами и встал. Кисель с Флором стояли под деревом. Дождь лил, как из ведра.
У мотоцикла были следующие повреждения: разбит задний левый указатель поворота, левое зеркало, левая часть руля загнута вверх под прямым углом. Дуги безопасности, имевшиеся в передней части мотоцикла, очень сильно помогли нам избежать больших травм.
Кисель, как и я, в шоковом состоянии. Ливень постепенно превратился в слабый дождь, но не прекращался. Мы решаем ехать обратно. Заезжаем в какую-то деревню. Дороги до боли привычные – непролазная грязь по колено. Почему-то именно здесь понимаю одну из причин, почему Гитлер не смог завоевать Советский Союз. Зашли в Сельпо – деревянный одноэтажный магазинчик с облупленной вывеской и скрипучей дверью. Купили пряники с сахарной поливкой и молоко в пол-литровых пакетах, имеющих форму трёхгранной пирамидки. Надкусив и оторвав вершину этого тетраэдра, пьём молоко. С аппетитом поели, стоя на крыльце магазина, глядя на дождь и на повреждённый мотоцикл. Нужно было выгнуть руль обратно. Хорошо бы найти какую-нибудь трубу, одеть её на руль и выпрямить его. Но ничего под рукой нет.
Тогда Флор сел на мотоцикл, угрюмо исподлобья посмотрел на изогнутый руль. Примерно с минуту гипнотизировал его, не моргая. Мы с Киселём стояли на крыльце и смотрели, ожидая, что же будет делать Флор дальше. Кисель хотел что-то сказать, но я рукой, молча, остановил его. Флор медленно взялся обеими руками за руль, взгляд его выражал злобу и решимость. Глаза стали круглыми, скулы резко очертились. Он приловчился, выбирая наиболее удобное положение тела. Глядя как-то чуть мимо места изгиба, прищурился. Он весь ушёл в себя, сосредоточился. Он стал похож на гордого индейца Северной Америки, который откопал топор войны и собрался на священную войну, готовый погибнуть за честь племени. Таких персонажей показывают в вестернах. Глядя на него, я почувствовал, что у меня по спине побежали мурашки. Мы переглянулись с Киселём. А Флор уже ничего не видел и не слышал. Для него сейчас существовал только гнутый руль, который во что бы то ни стало необходимо выгнуть обратно. Он взялся крепко за трубу руля, напрягся, его пальцы побелели. Он начал гнуть. Руки задрожали, огромное напряжение отразилось на его лице, но руль не поддавался. Он оскалился, напрягаясь, всё больше и больше. Невероятным усилием он начал медленно разгибать трубу руля. Слой хрома, которым был покрыт руль, в месте изгиба вспучился и потрескался. Лицо его побагровело, на лбу вздулись вены, выступил пот, жилы на шее выделились. Мы с Киселём ужаснулись. Медленно, задержав дыхание, Флор выгибал руль обратно. Он побеждал металл! Уже в конце, когда осталось немного, он издал странный звук. Даже не звук, а крик, точнее, скрип души человека, прикладывающего нечеловеческое, невероятное усилие: «К-к-к-е-е-е-а-а!!!».
Руль быт выгнут. Даже дальнейшей правки не требовалось. О бывшем повреждении напоминал только облезший в месте изгиба хром.
Дорога домой не была радостной. Вернулись мы с чувством досады и разочарования. Но падать духом мы себе не позволим! Твёрдо решили собраться с силами и через неделю повторить попытку. Но в этом году совершить круиз нам было не суждено. Мы так и не собрались больше в дальнюю поездку.