Официантка и кот
В отличие от шашлычной «Домбай», «Хлебница» (Калашный переулок, дом №16) – просто ресторан какой-то. С официантками. С меню в солидных папочках. И с настоящей барной стойкой.
Правда, в отличие, опять же, от «Домбая», в «Хлебнице» отсутствует прихожая. Открываешь дверь – и сразу попадаешь в зал. Единственный и очень маленький. Всего на семь столиков. Больше никак не поместится. Да что там лишний столик – швейную машинку некуда впихнуть. Корпулентный человек, прежде чем сесть, вынужден попросить соседнюю компанию, чтобы она немножечко ужалась. На три секунды, пока он усаживается. А усевшись, он подвинет стул поближе к столику, после чего соседняя компания вновь сможет занять свою исходную позицию.
Впрочем, что за чушь я тут несу, какие столики? Это массивные, фундаментальные столы из толстых досок. И стулья – подстать им. В «Хлебнице» знают, на чем можно экономить пространство, а на чем это делать не следует. На расстоянии между компаниями – запросто. А на качестве мебели – исключено. Пусть ты лучше испытаешь легкий дискомфорт усаживаясь (или когда твой сосед усаживается), зато после будешь пировать – кум королю.
Кстати, здесь же, в этом зальчике висит микроскопическая раковина. Она втиснута между стеною и одним из стульев, и «счастливчик», оказавшийся на нем, вынужден либо каждый раз вставать, когда кому-нибудь придет идея вымыть руки, либо терпеть над головой чьи-нибудь локти.
Каждый выбирает для себя. Я, например, как-то раз стирал там прямо на себе футболку, на которую пролил шашлычный соус. Все это время под футболкой находился некий человек, который не переставал пить и закусывать. Я извинялся, предлагал ему на время вылезти из-за стола, однако он не соглашался – уверял, что я ему нисколько не мешаю.
«Хлебница» сближает москвичей.
Кухня здесь русско-советско-кавказско-европейско-азиатско-средиземноморско-всякая. И авторская в том числе. Винегрет мирно соседствует с лагманом, кремовый суп с борщом, макароны по-флотски с греческим салатом, бараний шашлык – с клюквенным морсом своего приготовления. А бывает и такое: съешь какой-нибудь салатик, и официантка спросит: «вкусно?» «Да, – ответишь, – вкусно». А официантка вдруг зардеется и скажет: «Это я его придумала».
В «Хлебнице» все просто, по-домашнему.
Цены здесь, конечно, не столовские. Однако и высокими их, разумеется, не назовешь. Макароны по-флотски – 80 рублей. Пельмени – 60 рублей. Борщ – тоже 60 рублей. Блинчики с творогом и курагой – 55. Люля-кебаб – 150.
Порция семги – 100 рублей. Дороже, разумеется, чем в магазине. Но не в десять раз. Даже не в три.
Водка – от 40 рублей за 50 граммов. Не хочешь водки? Хочешь благородных вин, текил и джинов? Пожалуйста, такое здесь тоже имеется. Но – будь готов к расплате.
Впрочем, идут сюда не за текилой.
«Хлебнице» повезло с местоположением. Вроде бы и центр, и в то же время, далеко не туристические тропы. Очень даже благородное соседство – МГУ, Консерватория, театр Маяковского. Большая Никитская (а до нее от «Хлебницы» одна минута ходу) вообще место весьма интеллигентское. Человека с контрабасом здесь встречаешь чаще, чем с клетчатым баулом на колесиках. Это, конечно, сказывается на атмосфере «Хлебницы». Отсюда, разумеется, миролюбивость здешних посетителей. На мелкооптовом рынке не позволят майку над своей башкой стирать.
А еще в «Хлебнице» бывает кот. Он входит прямо с улицы, и начинает инспектировать столы. Подойдет к каждому посетителю – кому-то об ноги потрется, в кого-то ткнет мордой. Увидит стул свободный – вскочит, приляжет, помурлыкает. Вниз спрыгнет, пойдет дальше.
При этом кот не попрошайничает, Боже упаси. Ест он при кухне, а сюда ходит общаться. Он в чем-то сродни аниматору на турецком курорте – следит, чтобы посетители не заскучали, чтобы всем было весело и легко на душе.
В «Хлебнице» кота приветствуют. Ведь не секрет, что центр Москвы богат на крыс. А здесь из-за кота их не бывает в принципе.
Да и не в крысах дело. Просто кот – это уют, покой и атмосфера.
Здесь хорошо летом, когда на заднем дворе выставляют столы, и посетители сидят здесь, спрятавшись от суеты московской. Вполне себе уютный старомосковский двор с пожарной лестницей и окнами соседних офисов.
Здесь хорошо зимой, когда войдешь с мороза, еле двигая окоченевшими ногами – и сразу попадаешь под спасительное дуновение теплопушки (или как она там называется), и вдохнешь шашлычно-пряный аромат этого заведения, а через несколько минут перед тобой уже будет стоять графинчик с водкой, тарелка с нарезанной семгой и горячая тандырная лепешка.
Здесь хорошо днем, когда схлынет поток столующихся в «Хлебнице» окрестных офисных работников, и можно будет дать себе часок заслуженного отдыха, посидеть, смакуя перерыв между солянкой и люля-кебабом, а потом еще неспешно пить зеленый чай.
Вечером здесь вообще прекрасно. Когда шум и гам, и сдвинуты столы, и постоянно кто-то прибывает-убывает, кто-то с кем-то здоровается и знакомится, и часто перепутываются компании, и не совсем понятно, кто за чьим столом сидит. Не удивительно, ведь многие сюда ходят годами, успели и перезнакомиться, а кто-то и переродниться. И появляются на основательных столах одна тарелка за другой, и аромат сменяет аромат – один другого слаще и затейливее (чуть не забыл – здешние повара знают в специях толк), ну а за движением графинчиков и вовсе невозможно уследить. Кажется, они живут своей графинной жизнью, то и дело сами прыгают со стойки на столы, опустошаются и возвращаются обратно, чтобы вновь наполниться – ведь ни одна официантка не способна обеспечить столь стремительный круговорот.
А я же, грешный, более всего люблю прийти сюда ближе к закрытию, к полуночи. Посидеть в одиночестве за последним стаканчиком, сделать несколько поздних звонков, да и просто подумать о чем-нибудь. Мне в компанию – официантка, что-то там подсчитывающее перед кассой, окончательное и итоговое, а также кот, дремлющий на соседнем стуле.
Я пью за ваше здоровье, официантка и кот. Я говорю вам: спасибо за то, что вы есть.